Семевский Михаил Иванович
Воспоминания Е. А. Хвостовой

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ВОСПОМИНАНІЯ Е. А. ХВОСТОВОЙ.

1812--1835.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

   10-го октября 1868 г. въ Петербургѣ послѣ непродолжительной болѣзни, на 57-мъ году отъ роду скончалась Екатерина Александровна Хвостова, урожденная Сушкова. Покойница хорошо была извѣстна въ петербургскомъ обществѣ, въ особенности въ литературно-музыкальныхъ кружкахъ столицы, какъ женщина съ большимъ природнымъ умомъ, не лишенномъ хотя и свѣтскаго, но довольно солиднаго образованія, и искренно оказывавшая сочувствіе въ дѣятельности нашихъ лучшихъ писателей и музыкантовъ. Въ гостинной Е. А., въ теченіе послѣднихъ десяти лѣтъ, всегда можно было встрѣтить нѣкоторыхъ изъ наиболѣе замѣтныхъ дѣятелей въ области, какъ отечественной словесности, такъ въ особенности музыки. Привѣтливость Е. А., умѣнье говорить, замѣтная острота ума дѣлали бесѣду ея довольно интересной. Вотъ почему преждевременная кончина г-жи Хвостовой была замѣтною утратой въ нѣкоторыхъ кружкахъ петербургскаго общества и вокругъ гроба ея соединилось значительное число лицъ, съ грустью проводившихъ ея останки до могилы.
   Покойница оставила послѣ себя собственноручныя записки. Записки эти предоставлены въ наше распоряженіе для обнародованія ихъ, дочерьми г-жи Хвостовой, Анастасіей Александровной и Алиной Александровной.-- Воспоминанія эти составлены покойницей болѣе тридцати лѣтъ тому назадъ, а именно въ 1836--1837 гг. Онѣ были записаны для близкой, какъ выражается сама покойница, "единственной ея пріятельницы" Марьи Сергѣевны Багговутъ, урожденной княжны Хованской, супруги знаменитаго генерала Багговута, героя кавказской и восточной войны.
   Нежданное извѣстіе о кончинѣ г-жи Багговутъ въ 1887 г. было причиной, что записки оборвались, такъ сказать на первой своей половинѣ. По самой цѣли, для какой онѣ написаны, а именно какъ исповѣдь, полная глубочайшей искренности предъ задушевнымъ другомъ, записки эти, казалось, должны были бы носить совершенно интимный характеръ, заключающій въ себѣ мало общаго интереса и значенія. Казалось бы, что записки эти должны бы были быть отнесены къ цѣлой массѣ тѣхъ дневниковъ и всевозможныхъ сердечныхъ изліяній, въ изложенію которыхъ такъ расположены наши барышни и барыни въ извѣстный возрастъ и которыя либо весьма охотно уничтожаются ими же самими по приходѣ въ болѣе зрѣлый возрастъ или же валяются въ кучѣ семейныхъ бумагъ ближайшихъ родственниковъ.
   Между тѣмъ однако записки Екатерины Александровны никакъ не могутъ быть отнесены именно къ этой массѣ безцвѣтныхъ изліяній. При всемъ интимномъ характерѣ, онѣ полны того именно общаго интереса, который и даетъ имъ право на появленіе въ свѣтъ. Онѣ имѣютъ, по нашему мнѣнію, довольно большое значеніе въ крайне бѣдной литературѣ нашихъ отечественныхъ мемуаровъ текущаго столѣтія.
   Въ чемъ же однако заключается общій интересъ этихъ записокъ и ихъ значеніе? Для отвѣта на этотъ вопросъ надо указать на общественное положеніе г-жи Хвостовой въ ту эпоху, которую она описываетъ въ своихъ воспоминаніяхъ.
   Екатерина Александровна принадлежала къ довольно извѣстной фамиліи Сушковыхъ. Изъ этой фамиліи выдвинулось два, три писателя, отмежевавшихъ себѣ мѣстечко на россійскомъ Парнассѣ и одна писательница, одаренная, безспорно, значительномъ талантомъ и занимавшая въ концѣ тридцатыхъ и началѣ сороковыхъ годовъ видное мѣсто въ нашей литературѣ. Это была Евдокія Петровна Сушкова, вышедшая замужъ за графа Ростопчина.
   Такимъ образомъ принадлежа, по отцу, въ старинной дворянской фамиліи, покойная Е. А. по матери своей, урожденной княжнѣ Анастасіи Павловнѣ Долгорукой, принадлежала къ именитѣйшимъ родамъ русской аристократіи. Съ этой стороны генеалогія ея переплетается съ фамиліями не только князей Долгорукихъ, но также и Ромодановскихъ, частью князей Голицыныхъ, князей Горчаковыхъ и др.
   Связи эти и родство, не принеся въ жизни Екатерины Александровны мы малѣйшаго ей счастья, въ чемъ она искренно сознается, волей-неволей однако, въ періодъ ея дѣтства и дѣвичества, бросили ее въ водоворотъ великосвѣтской жизни какъ московскаго, такъ и петербургскаго обществъ. Образованіе, полученное ею, было далеко не блистательное; оно не выдавалось изъ общаго уровня тогдашняго моднаго образованія, которое получали достаточныя великосвѣтскія барышни. А между тѣмъ стройный станъ, красивая, выразительная физіономія, чудные черные глаза, сводившіе многихъ съ ума, великолѣпные какъ смоль волосы, въ буквальномъ смыслѣ доходившія до пять, бойкость, находчивость и природная острота ума, все это дѣлало Екатерину Александровну замѣтной въ великосвѣтскихъ гостинныхъ и въ бальныхъ залахъ. Добавьте сюда страсть въ танцамъ и ловкость въ нихъ, и тогда будетъ понятно, что Екатерина Александровна была всегда въ свое, давнопрошедшее, время дорогой гостьей на всѣхъ балахъ. Рой поклонниковъ весьма рано жужжитъ вокругъ нея; они принадлежатъ, разумѣется, въ той великосвѣтской средѣ, въ которой принадлежала она сама.
   Опредѣливши такимъ образомъ положеніе Екатерины Александровны въ ея молодости, мы тѣмъ самымъ опредѣляемъ и сущность ея записокъ; мы уже знаемъ, что здѣсь не приходится искать ни политическихъ трактатовъ, ни учено-философическихъ взглядовъ, ни глубокой характеристики высшихъ интересовъ русскаго общества прошлаго времени, но за то мы вправѣ искать болѣе или менѣе живой очеркъ великосвѣтскаго общества обѣихъ столицъ того времени, описаніе его, какъ съ внѣшней, такъ сказать, парадной стороны, такъ и въ его домашнемъ быту. И дѣйствительно такому требованію вполнѣ удовлетворяютъ настоящія записки. Предъ нами въ живыхъ эскизахъ проходитъ картина домашняго воспитанія нашихъ великосвѣтскихъ, дворянскихъ барышень первой четверти текущаго столѣтія; мы видимъ наше столбовое дворянское общество въ его провинціальномъ быту на разныхъ торжественныхъ празднествахъ, -- наконецъ въ шумной жизни обѣихъ столицъ; при этомъ не однѣ невинныя, радужныя картинки мелькаютъ предъ нами въ этомъ разсказѣ. Нѣтъ! среди веселящихся фигуръ поднимаются и образы въ довольно трагической обстановкѣ, и здѣсь мы видимъ тѣхъ героевъ, которыхъ только могла создать крѣпостная, дворянская Русь стараго времени, при ея распущенности, при. томъ жалкомъ образованіи, которое получало въ тѣ годы большинство представителей этого сословія. Въ тоже время подлѣ этихъ Куролесовыхъ {Извѣстный типъ въ "Семейной хроникѣ" С. Т. Аксакова.} новѣйшаго времени поднимается полный романической прелести страдающій ликъ молодой женщины.
   Такимъ образомъ, еслибъ записки покойной Хвостовой ограничивались только живымъ эскизомъ нашего общества за первыя десятилѣтія настоящаго вѣка, еслибъ онѣ охватили лишь нѣкоторыя стороны быта этого общества, то и тогда бы онѣ заслуживали вниманія и имѣли бы право на обнародованіе ихъ. въ самомъ дѣлѣ, въ нашей литературѣ очень мало мемуаровъ и въ особенности мемуаровъ и воспоминаній русскихъ дамъ, и каждое новое явленіе въ этомъ родѣ должно считаться не безынтереснымъ пріобрѣтеніемъ для русской литература. Но за записками г-жи Хвостовой есть другое и несравненно большее право на общій интересъ въ средѣ русскихъ читателей. Почти половина этихъ, къ сожалѣнію небольшихъ по объему воспоминаній, посвящена величайшему изъ поэтовъ нашихъ, Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Жизнь этого поэта, столь преждевременно погибшаго, чрезвычайно мало извѣстна и весьма недостаточно разслѣдована. Ранніе ли года, въ которые погибъ Лермонтовъ, то ли обстоятельство, что онъ, по своимъ семейномъ и общественнымъ связямъ, стоялъ почти совершенно въ сторонѣ отъ литературнаго круга, въ то время впрочемъ далеко не многочисленнаго, наконецъ цензурныя ли колодки, сковывавшія рѣчь каждаго о тѣхъ лицахъ, которые такъ или иначе навлекли на себя гоненіе и которые сошли наконецъ съ поприща преступнымъ образомъ, -- какъ бы то ни было, но біографическія свѣдѣнія о Лермонтовѣ ограничиваются до сихъ поръ двумя, тремя біографическими замѣтками, въ высшей степени мало содержательными, небольшимъ запасомъ писемъ поэта, вынырнувшихъ въ разныхъ изданіяхъ изъ-подъ туда семейныхъ архивовъ, и наконецъ двумя-тремя десятками стаей широковѣщательно толкующихъ о сочиненіяхъ Лермонтова и весьма мало о его жизни. Въ виду этого, каждый новый разсказъ, знакомящій съ Лермонтовымъ, какъ съ человѣкомъ, представляется уже дорогимъ вкладомъ въ русскую литературу, и особенно, когда появляется не маленькій разсказъ, не отдѣльный эпизодъ, а длинный рядъ живо и увлекательно набросанныхъ воспоминаній объ этой замѣчательной личности, и именно такія воспоминанія мы находимъ во второй половинѣ записокъ покойной г-жи Хвостовой.
   Выше мы сказали, что эти записки ведутъ насъ на бальный паркетъ въ великосвѣтскія гостиныя московскаго и петербургскаго обществъ 20-хъ и 30-хъ годовъ. Поэтому и Лермонтова мы встрѣчаемъ здѣсь не въ его домашнемъ быту, не за кабинетнымъ рабочимъ столомъ, за учебной книгой, не за изученіемъ наконецъ лучшихъ поэтовъ Франціи и Англіи. Нѣтъ, предъ нами является 16-ти-лѣтній "косолапый, крайне невзрачной наружности" мальчикъ съ умными выразительными глазами, съ бойкой и злой рѣчью на языкѣ, и съ вѣчно готовымъ стихотвореніемъ на устахъ. Этотъ мальчикъ развивается, какъ говорится, не по днямъ, а по часамъ, и въ четыре или пять годовъ, которые выхватываются изъ его жизни въ настоящихъ запискахъ, мы видимъ этого юношу развивающихся уже до зрѣлаго мужа. Самолюбіе необъятно, жажда побѣдъ и первенства на какомъ бы то ни было поприщѣ необыкновенна, рѣшимость, энергія и настойчивость во всѣхъ, самыхъ маловажныхъ поступкахъ неотразимы. Повторяешь, въ запискахъ г-жи Хвостовой Лермонтовъ преимущественно является намъ въ сферѣ гостиной, великосвѣтской жизни, но эта-то сторона изъ его біографіи особенно и интересна. Кто не знаетъ, что по своему воспитанію, родственнымъ и общественномъ связямъ, Лермонтовъ почти исключительно принадлежалъ именно къ этому кругу; кто не знаетъ, что это самое-то общество, заполонивъ молодого поэта преждевременно, такъ сказать и сгубило его, развивъ въ немъ дурныя особенности его характера, которыя привели его подъ пистолетную пулю нѣкоего г-на Мартынова {Кстати, говорятъ, что этотъ бывшій кавказскій офицеръ, котораго судьба повергла въ величайшее несчастіе бытъ убійцею Лермонтова -- живъ; почему же бы и Мартынову не изложить въ подробномъ и откровенномъ разсказѣ всю исторію своихъ злополучныхъ отношеній къ Лермонтову? Искренность исповѣди искупила бы до нѣкоторой степени то несчастіе, въ которое г. Мартыновъ былъ, какъ говорятъ, почти противъ воли вовлеченъ.}.
   Воспоминанія г-жи Хвостовой отличаются замѣчательной искренностью по отношенію къ Лермонтову и именно эта сторона въ нихъ весьма любопытна. Лермонтовъ игралъ въ жизни Е. А. самую крупную роль. Зная это, мы, когда приступали къ чтенію ея воспоминаній, думали встрѣтить въ составительницѣ ихъ барышню большого свѣта добраго, стараго времени, которая, предавшись воспоминаніямъ о своихъ побѣдахъ, безъ всякаго сомнѣнія, подниметъ себя на высокій пьедесталъ и заставитъ въ лучахъ своего сіянія потонуть личность Лермонтова. Но какъ пріятно были мы изумлены, когда увидѣли, что г-жа Хвостова съ полной искренностью, отнюдь не дѣлая изъ себя героиню, является, напротивъ, въ образѣ жертвы, чуть окончательно не погибающей вслѣдствіе столкновенія своего съ Лермонтовымъ, съ человѣкомъ на котораго сначала не обращала ни малѣйшаго вниманія и для котораго потомъ принесла весьма тяжкія жертвы.
   Записки г-жи Хвостовой обнимаютъ періодъ времени съ 1812 по 1835 г. Онѣ написаны въ 1836 и 1837 годахъ въ деревнѣ, когда еще Е. А. была дѣвицей и спустя лишь нѣсколько мѣсяцевъ послѣ страшнаго нравственнаго потрясенія, испытаннаго ею вслѣдствіе знакомства съ Лермонтовымъ. Отсюда эта живость разсказа, эта задушевность исповѣди, отнюдь не предназначавшейся въ то время для печати. Эта исповѣдь съ вѣстью о смерти г-жи Багговутъ обрывается; но она, какъ мнѣ кажется, и помимо этого событія должна была оборваться: за изложенными въ ней событіями въ жизни Е. А. не было уже такихъ сильныхъ толчковъ и потрясеній: бурный, поэтическій періодъ ея жизни окончился; начался отдѣлъ прозы тихой, быть можетъ счастливой, но уже не просящейся подъ перо.
   Е. А. вышла замужъ въ 1838 или въ 1839 гг. за своего перваго поклонника, Александра Васильевича Хвостова, съ которымъ познакомилась еще въ 1829 г. {А. В. Хвостовъ родился въ 1809, скончался въ 1861 г. Онъ служилъ постоянно на дипломатическомъ поприщѣ, былъ секретаремъ при посольствахъ въ Соединенныхъ Штатахъ и въ Персіи, директоромъ дипломатической канцеляріи въ Тифлисѣ, секретаремъ посольства въ Туринѣ, повѣреннымъ въ дѣлахъ въ Неаполѣ и наконецъ состоялъ въ званіи генеральнаго консула въ Венеціи, Марсели и Генуѣ, гдѣ и скончался въ 1861 г. Это былъ человѣкъ образованный, и, судя по оставшимся послѣ него бумагамъ, весьма дѣятельно работавшій въ предѣлахъ своихъ служебныхъ обязанностей. Мы видѣли его довольно объемистые и интересные рукописные труды на русскомъ, французскомъ и англійскомъ языкахъ. Такъ напр. г. Хвостовъ оставилъ слѣдующія записи: "О духѣ и образѣ австрійскаго правленія въ ломбардо-венеціанскомъ королевствѣ", "De l'état actuel de la ville de Vénîee", "О выдачѣ американцамъ крейсерскихъ патентовъ и о союзѣ Россіи съ Соединенными Штатами", "О союзѣ навсегда между Соединенными Штатами и Россіей", "Avenir de la question d'Orient", "О вѣрности успѣха экспедиціи въ Индію", "О святыхъ мѣстахъ" и т. д. и т. д.} Многіе годы своей супружеской жизни Е. А. провела за границей и наконецъ послѣдніе годы провела въ заботахъ о воспитаніи дочерей.
   Въ 1860 г. друзья убѣдили ее заняться своими записками, обработать ихъ и дополнить. Е. А., перечитавъ исповѣдь свою 1836--1837 годовъ, нашла, что она дѣйствительно имѣетъ не одинъ только частный интересъ, а заслуживаетъ появленія въ печати. Но какъ ни принималась она за продолженіе записокъ, отъ всѣхъ этихъ попытокъ остались двѣ-три странички, да небольшое предисловіе къ прежнимъ запискамъ, подписанное 1860-мъ годомъ. Такимъ образомъ, издавая нынѣ записки г-жи Хвостовой, мы выполняемъ только ея собственное намѣреніе и никакъ не дѣлаемся нескромными относительно ея памяти. Напротивъ, внимательно перечитавъ ея записки, мы сочли нужнымъ сдѣлать въ нихъ весьма значительныя сокращенія, доходящія до цѣлой трети оставшейся рукописи и, главнымъ образомъ, сдѣлали это по желанію дочерей покойной. Нечего и говорить, что сокращенія эти относятся къ тѣмъ страницамъ, которыя имѣютъ лишь чисто семейный, исключительно частный интересъ, все же что сколько-нибудь характеризуетъ бытъ русскаго общества первыхъ трехъ десятилѣтій текущаго столѣтія, или тѣмъ болѣе, что относится до характеристики Лермонтова, то все это сохранено съ дипломатической точностью.
   Что касается до языка, то и относительно его мы не позволяли себѣ сдѣлать никакихъ измѣненій; вслѣдствіе чего нѣкоторые галлицизмы и вообще обороты рѣчи, показывавшіе, что составительница записокъ зачастую думала по-французски, хотя и писала по-русски, уцѣлѣли въ настоящихъ воспоминаніяхъ; впрочемъ, языкъ довольно легокъ, мѣстами даже увлекателенъ, что довольно удивительно, если вспомнить, что Б. А. воспитана была по великосвѣтскимъ тогдашнимъ образцамъ, исключительно на французскій ладъ.
   Еще одно слово: небольшой отрывокъ изъ этихъ записоуъ, а именно изъ четвертой главы: первая встрѣча съ Лермонтовымъ, уже былъ напечатанъ въ "Русскомъ Вѣстникѣ" 1857 года, т. XI, стр. 395, подъ заглавіемъ: "Воспоминанія о Лермонтовѣ, отрывокъ изъ записокъ", безъ имени автора и съ большими сокращеніями. Здѣсь этотъ разсказъ является въ значительно подробнѣйшемъ видѣ, и, въ общей связи съ предшествующими описаніями и послѣдующими, столь интересными разсказами г-жи Хвостовой о Лермонтовѣ, получаетъ несравненно большій интересъ. Что касается до стиховъ Лермонтова, приведенныхъ и-жею Хвостовой (общее число ихъ доходитъ до дюжины), то они въ первый разъ были напечатаны съ чрезвычайно большими искаженіями въ "Библіотекѣ для Чтенія" 1844 г., т. 64-й, и отсюда перешли во всѣ изданія сочиненій Лермонтова, между прочимъ и въ послѣднія изданія его сочиненій, принадлежащія г. Глазунову. Они же помѣщены и въ вышепомянутомъ маленькомъ отрывкѣ, напечатанномъ въ "Русскомъ Вѣстникѣ". Тѣмъ не менѣе однако мы не сочли нужнымъ выбрасывать ихъ изъ записокъ г-жи Хвостовой, такъ какъ здѣсь, при объяснены причинъ появленія этихъ стиховъ и при разъясненіи всѣхъ мельчайшихъ обстоятельствъ, при которыхъ они были записаны, они получаетъ весьма большой интересъ. При этомъ два или три изъ этихъ стихотвореній, если только мы не ошибаемся, не были еще напечатаны. Наконецъ замѣтимъ, что мы сочли нужнымъ для удобства чтенія "Воспоминаній" раздѣлить ихъ на главы, сдѣлать къ нимъ оглавленія, и привести кое-гдѣ объяснительныя подстрочныя примѣчанія.

М. Семевскій.

   С.-Петербургъ.
   10 декабря 1868.

"Вѣстникъ Европы", No 8, 1869

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru