И. А. Саловъ. Грезы. Повѣсть. Изд. И. А. Куманина. Москва. 1895 г. Ц. 1 р. 50 к. Существуетъ особый сортъ людей, о которыхъ принято выражаться, что они родились "въ сорочкѣ". Если посмотрѣть на нихъ со стороны повнимательнѣе,-- ничего особеннаго въ нихъ не замѣчается. Люди, какъ люди, носъ, глаза, ротъ и все прочее -- на своемъ мѣстѣ, а между тѣмъ, свой жизненный путь они проходятъ съ какою-то, имъ однимъ свойственною, легкостью. Гдѣ другимъ выпадаютъ на долю лишь тернія,-- имъ достаются если и не лавры, то во всякомъ случаѣ многоразличные цвѣты удовольствія. Доискиваться причинъ сопровождающихъ ихъ удачъ, это -- напрасный трудъ, просто -- родился человѣкъ "въ сорочкѣ", и только. Есть такіе счастливцы и среди писателей, и къ ихъ числу принадлежитъ г. Саловъ. Лѣтъ пятнадцать назадъ выступилъ онъ съ первыми своими разсказами, въ числѣ которыхъ "Ольшанскій молодой баринъ" былъ единственно выдающимся и какъ-то сразу попалъ въ разрядъ "нашихъ талантливыхъ беллетристовъ". Съ тѣхъ поръ погибло много, повидимому, прочно установившихся репутацій, но г. Саловъ, какъ стоялъ, такъ и стоитъ на занятой имъ, легко и безъ бою, позиціи. Журналы его охотно печатаютъ, критика благосклонно одобряетъ, читатели почитываютъ, а г. Куманинъ, регулярно изъ года въ годъ, выпускаетъ отдѣльнымъ изданіемъ. Мало того: г. Саловъ съ 1889 г. состоитъ земскимъ начальникомъ Балашевскамо уѣзда, Саратовской губерніи, что не только не препятствуетъ ему быть литераторомъ, но даже какъ бы окрыляетъ его перо. По крайней мѣрѣ, за послѣднія пять лѣтъ онъ проявилъ особую плодовитость, выпуская иногда по два тома своихъ произведеній въ годъ. И несомнѣнно, что на поприщѣ земскаго начальника онъ столь же преуспѣваетъ, какъ и въ литературѣ, -- ибо г. Саловъ родился "въ сорочкѣ".
Только этимъ счастливымъ обстоятельствомъ и можно объяснить его успѣхи, такъ какъ въ его произведеніяхъ невозможно найти для этого данныхъ. Все имъ написанное отмѣчено одной общей печатью: мелко по замыслу, блѣдно по выполненію и, главное, неумно. Прочитавъ всѣ его многочисленные разсказы и повѣсти, вы не найдете въ нихъ, -- за исключеніемъ "Ольшанскаго барина",-- ни одной яркой черты, ни одного характера, типа или художественнаго образа. Прежде всего, у г. Салова вполнѣ отсутствуетъ вымыселъ. Его разсказы напоминаютъ пѣсни первобытныхъ народовъ или нашихъ черемисовъ и киргизовъ, которые обыкновенно воспѣваютъ то, что въ данную минуту у нихъ передъ глазами: лѣсъ -- такъ лѣсъ, заборъ -- такъ заборъ, и вся пѣсня тутъ. Такъ и г. Салонъ. Онъ -- своего рода статистикъ въ беллетристикѣ. Дальше констатированія факта онъ не идетъ. Съ добросовѣстностью статистика, онъ перечислитъ всѣ предметы, попавшіеся ему подъ перо, но не ищите у него ни психологическаго анализа, ни сообщеній, ни художественнаго настроенія, безъ котораго нѣтъ художественнаго образа. Но и какъ наблюдатель, г. Салонъ крайне поверхностный бытописатель. Въ "Грезахъ" онъ описываетъ съ мучительною подробностью судьбу юной дѣвицы, увлекавшейся театромъ, но, не смотря на присущій ей, по словамъ автора, талантъ, бросившей сцену и вышедшей потомъ преблагополучно замужъ за друга дѣтства. Расписавъ дѣла и дни своей героини на двадцати листахъ, г. Саловъ ухитрился въ концѣ концовъ оставить своего читателя въ недоумѣніи, гдѣ же "грёзы"? Героиня ходитъ, пьетъ, ѣстъ, въ антрактахъ попадаетъ въ объятія одного пошляка, затѣмъ другого ему подобнаго, счастливо отъ обоихъ увертывается и, наконецъ, попадаетъ въ объятія третьяго, но уже на законномъ основаніи, гдѣ и остается, къ великому утѣшенію читателя, которому всѣ эти неудачныя паденія наскучиваютъ до зѣвоты. При нѣкоторой усидчивости, такихъ повѣстей можно настряпать сколько угодно -- и г. Саловъ, на обложкѣ "Грёзъ", обѣщаетъ "Дѣла житейскія". Какъ показываетъ заглавіе, это будетъ противовѣсъ "Грёзамъ", и напередъ можно предсказать, что въ этихъ "дѣлахъ" найдется все, кромѣ жизни. Потому что г. Саловъ -- не художникъ. За исключеніемъ этого недостатка, онъ во всемъ остальномъ -- писатель "въ сорочкѣ родившійся".