К. Ф. Рылеев Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- К. Ф. Рылеев. Полное собрание стихотворений Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание М.-Л., "Советский писатель", 1971 Вступительная статья В. Г. Базанова и А. В. Архиповой Подготовка текста А. В. Архиповой, В. Г. Базанова, А. Е. Ходорова Примечания А. В. Архиповой и А. Е. Ходорова ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ 1. К временщику (Подражание Персиевой сатире "К Рубеллит") 2. Надпись к портрету одного старого воина, умершего от кровопускания 3. К другу 4. К Делии ("Опять, о Делия, завистливой судьбою...") 5. Счастливая перемена 6. Заблуждение 7. К Делии. Подражание Тибуллу ("Почто, о Делия! с коленопреклоненьем...") 8. "Безделок несколько наш Бавий накропав..." 9. Шарада 10. Жестокой 11. Нечаянное счастие (Подражание грекам) 12. Переводчику Андромахи (На случай пятого издания перевода сей прекрасной Расиновой трагедии) 13. Путь к счастию. Сатира 14. А. П. Ермолову 15. "Давно мне сердце говорило..." 16. <На рождение Я. Н. Бедраги> 17-18. <Из письма к Ф. В. Булгарину> 1. "Когда от русского меча..." 2. "Кто не слыхал из нас о хищных печенегах..." 19. К К<осовско>му. В ответ на стихи, в которых он советовал мне навсегда остаться на Украине 20. Надгробная надпись. Пр<асковье> Тих<оновне> Чир - ной 21. М. Г. Бедраге 22. Пустыня (К М. Г. Бедраге) 23. К С. ("Наш хлебосол-мудрец...") 24. Послание к Н. И. Гнедичу (Подражание VII посланию Депрео) 25. "Поверь, я знаю уж, Дорида..." 26. <А. А. Бестужеву> ("Ты разленился уж некстати...") 27. <Эпиграмма на австрийского императора> 28. Надгробная Рыжку 29. На болезнь Крылова 30. Видение. Ода на день тезоименитства его императорского высочества великого князя Александра Николаевича, 30 августа 1823 года 31. Гражданское мужество. Ода 32. Воспоминания. Элегия 33. <На смерть сына> ("Земли минутный поселенец...") 34. На смерть Бейрона 35. "Я ль буду в роковое время..." 36. Стансы (К А. Б<естуже>ву) 37. В альбом Т. С. К. 38. К N. N. ("У вас в гостях бывать накладно...") 39-40. Элегии 1. "Исполнились мои желанья..." 2. "Покинь меня, мой юный друг..." 41. К N. N. ("Когда душа изнемогала...") 42. К N. N. ("Ты посетить, мой друг, желала...") 43. Вере Николаевне Столыпиной 44. Бестужеву ("Хоть Пушкин суд мне строгий произнес...") 45-47. <Князю Е. П. Оболенскому> 1. "Прими, прими, святый Евгений..." 2. "Мне тошно здесь, как на чужбине..." 3. "О милый друг, как внятен голос твой 75. Гайдамак <Отрывок из поэмы> РАННИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ 91. Любовь к отчизне. Ода 92. Князю Смоленскому. Ода 93. Бой 94. Луна. Вольный перевод с франц<узского> 95. Путешествие на Парнас 96. Друзьям (В Ротово) 97. К Лачинову (В Москву) 98. "Минуты счастия промчались..." 99. Весна 100. Мотылек 101. Наталье Михайловне Тевяшовой (В день Ангела ее) 102. К надежде 103. В альбом девице N. 104. К Фролову 105. К портрету N 106. Песня ("Нет, неправда, что мужчины...") 107. Посол 108. Сон (Из Анакреона) 109. Песня ("Кто сколько ни хлопочет...") 110. Эпиграмма ("Надутов для Прелесты...") 111. В альбом ее превосходительству К. И. М<алюти>ной 112. Эпиграмма ("Пегас Надутова весьма, весьма упрям...") 113. Песня ("Прости, за славою летящий...") 114. Песня ("Тише, тише, ветерочек...") 115. Утес 116. Четыре степени любви 117. Песня ("Je vous assure, что вы мне милы...") 118. Звезда-путеводитель 119. Мечта 120. Дорида, Амур и я 121. Триолет Наташе 122. Извинение перед Н. М. Т<евяшо>вой 123. К ней 124. Н. М. Т<евяшо>вой. На предложение ее, дабы я написал стихи на Надежду 125. Резвой Наташе 126. Людмила. Баллада 127. Акростих 128. <Отрывок из письма к А. М. Тевяшовой> 129. Приятелю. На брак Н. М. Т<евяшо>вой 130. Экспромт. Н. М. Р<ылеев>ой 131. Тоска 132. Вольный перевод из Сафо 133. К И. А - ву (В ответ на письмо) 134. Богатство (Из Анакреона) 135-137. Эпиграммы 1. "Вчера комедию мою играли..." 2. "Ты знаешь Фирса чудака..." 3. "Узрев, что Слабоум, сын сельского попа..." 138. Романс ("Как счастлив я, когда сижу с тобою...") 139. "В сей долине вечных слез..." 140. "Желать чинов, кто славой волен..." ОТРЫВКИ, НАБРОСКИ, ПЛАНЫ 141. "Надежда! Наконец..." 142. "Коль пред тобой стою..." 143. К Цинтии (Элегия из Проперция) 144. "Как солнце ни блестит и как оно ни светит..." 145. "Приветствую тебя, отечество Вадима..." 146. "Вотще в различные рядим его одежды..." 147. (Набросок переложения "Слова о полку Игореве") 148. Софьевка. Описательная поэма Ст. Трембецкого 149. "Вечернею порою..." 150. <Ольбровн и Русла>. <Отрывок> 152. "Любимец и любитель муз..." 153. <План и наброски трагедии "Мазепа"> 154. "Ты, Глинка, прав..." 155. <Наброски альбомного мадригала> 156. "Долго ль, други, рабствовать нам..." 157. "Повсюду вопли, стоны, крики..." 158. "Была уж ночь, когда я подходил..." 166. "Вы снисходительны, я знаю..." 167. "Я помню вас, мои друзья 168-169. <Наброски переводов из Мицкевича> 1. <Свитезянка> 2. <Лилии> 170. <Партизаны> 171. "Заплатимте тому презрением холодным..." 172. <План поэмы из кавказского военного быта> 173. "Седой Кавказ, краса природы..." 174. "Язык любви тебе невнятен..." 175. "Меня пленяли наши деды..." 176. "Любя свободу., правду, честь..." 177. "Что не могла свершить судьбина..." 178. "Так за мечтою легкокрылой..." 179. Сердце человеческое 180. "Благий Отец! Се час приходит мой!.." 181. "Когда вечерние лучи златого Феба..." 182. "Сей надменный царь царей..." 183. "В чем убедить не мог Руссо красноречивый..." СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ РЫЛЕЕВУ 184. Гусь и Змия. Баснь 185. Послание к Ф. 186. На погибель врагов 187. "Не вчера ли в хороводе?.." 188. "Известно всем давно, что стиходей Арист..." 189. "Не диво, что Вралев так много пишет вздору..." 190. Завет богов 191. Эпиграмма ("Наш медик Клит...") 192. Александру I 193. "Тюрьма мне в честь, не в укоризну..." Другие редакции и варианты Примечания 1. К ВРЕМЕНЩИКУ (Подражание Персиевой сатире "К Рубеллию") Надменный временщик, и подлый и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный, Неистовый тиран родной страны своей, Взнесенный в важный сан пронырствами злодей! Ты на меня взирать с презрением дерзаешь И в грозном взоре мне свой ярый гнев являешь! Твоим вниманием не дорожу, подлец; Из уст твоих хула - достойных хвал венец! Смеюсь мне сделанным тобой уничиженьем! Могу ль унизиться твоим пренебреженьем, Коль сам с презрением я на тебя гляжу И горд, что чувств твоих в себе не нахожу? Что сей кимвальный звук твоей мгновенной славы? Что власть ужасная и сан твой величавый? Ах! лучше скрыть себя в безвестности простой, Чем с низкими страстьми и подлою душой Себя, для строгого своих сограждан взора, На суд их выставлять, как будто для позора! Когда во мне, когда нет доблестей прямых, Что пользы в сане мне и в почестях моих? Не сан, не род - одни достоинства почтенны; Сеян! и самые цари без них - презренны, И в Цицероне мной не консул - сам он чтим За то, что им спасен от Каталины Рим... О муж, достойный муж! почто не можешь, снова Родившись, сограждан спасти от рока злого? Тиран, вострепещи! родиться может он. Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! О, как на лире я потщусь того прославить, Отечество мое кто от тебя избавит! Под лицемерием ты мыслишь, может быть, От взора общего причины зла укрыть... Не зная о своем ужасном положеньи, Ты заблуждаешься в несчастном ослепленьи, Как ни притворствуешь и как ты ни хитришь, Но свойства злобные души не утаишь. Твои дела тебя изобличат народу; Познает он - что ты стеснил его свободу, Налогом тягостным довел до нищеты, Селения лишил их прежней красоты... Тогда вострепещи, о временщик надменный! Народ тиранствами ужасен разъяренный! Но если злобный рок, злодея полюбя, От справедливой мзды и сохранит тебя, Всё трепещи, тиран! За зло и вероломство Тебе свой приговор произнесет потомство! <1820> 2. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ОДНОГО СТАРОГО ВОИНА, УМЕРШЕГО ОТ КРОВОПУСКАНИЯ Вот верное изображенье Того, которого щадили сорок лет Трехгранные штыки и пули на сраженье,- Непощадил его лишь докторский ланцет! <1820> 3. К ДРУГУ Не нам, мой друг, с тобой чуждаться Утех и радостей земных, Красою милых не прельщаться И сердцем дорожить для них. Пусть мудрецы все за химеру Считают блага жизни сей,- Не нам их следовать примеру В цветущей юности своей. Теперь еще в нас свежи силы И сердце бьется для любви; Придут дни старости унылы - Угаснет прежний огнь в крови, К утехам чувства онемеют, Кровь медленней польется в нас, Все нервы наши ослабеют... И всё напомнит смерти час! Тогда, тогда уже не время О милых будет вспоминать И сей угрюмой жизни бремя В объятьях нежных облегчать... Итак, доколе не промчалась Быстротекущих дней весна, Доколь еще не показалась На наших кудрях седина, Доколь любовью полны очи Прелестниц юных нас манят И под покровом мрачной ночи Восторг и радости сулят - Мой друг, в свой домик безопасный, Когда сну предан Петроград, Спеши с Доридою прекрасной На лоно пламенных отрад. <1820> 4. К ДЕЛИИ Опять, о Делия, завистливой судьбою Надолго, может быть, я разлучен с тобою! Опять, опять один с унылою душой В Пальмире Севера прекрасной Брожу как сирота несчастный, Питая мрачный дух тоской! Ничтожной славой ослепленный, Жилище скромное и неги и отрад, Жилище радостей - твой дом уединенный, Безумец, променять дерзнул на Петроград, Где всё тоску мою питает, Где сердце юное страдает! Почто молениям твоим я не внимал? Почто, о Делия! с тобою я расстался? Ах! я б теперь с тоскою не скитался, Но в хижине б твоей с любовью обитал, В сей хижине, где я узнал тебя впервые! Где в жизни первый раз, с потоком сладких слез, В часы для сердца дорогие, Несмелым голосом _люблю_ я произнес! Где ты мне на любовь любовью отвечала, Где сладострастие и негу я вкушал... Где ты в объятиях счастливца трепетала, Где я мгновения восторгами считал!.. Ах! скоро ли опять из шумной и огромной Столицы Севера, о мой бесценный друг! Нечаянно в твой домик скромный Предстанет нежный твой супруг?.. <1820> 5. СЧАСТЛИВАЯ ПЕРЕМЕНА Свершилось наконец! Я Лидой обладаю И за протекшие страдания мои В награду пламенной любви Теперь в восторгах утопаю! Вчера, еще вчера, суровый бросив взгляд, Надежды Лидинька навек меня лишила И в сердце юном породила Любви пренебреженной ад! В отчаяньи, в тоске, печальный и угрюмый, В уединение свое я прибежал; В уме рождались мрачны думы, Я то немел, то трепетал... Вдруг слышу милый глас... и зрю перед собою Младую Лидиньку вечернею порою, В слезах раскаянья, с любовию в очах, С улыбкой горестной на розовых устах! "Прости, что я не доверяла, Мой милый друг! любви твоей; Но ныне я тебя узнала, И предаюсь взаимно ей". И с сими нежными словами Вдруг бросилась в мои объятия она И, страсти пламенной полна, К моим устам касалася устами; Огонь любви в очах ее пылал! В восторгах страстных я и млел, и трепетал, И Лиду прижимал К трепещущей груди дрожащими руками!.. <1820> 6. ЗАБЛУЖДЕНИЕ Завеса наконец с очей моих упала, И я коварную Дориду разгадал! Ах! если б прежде я изменницу узнал, Тогда бы менее душа моя страдала, Тогда б я слез не проливал! Но мог ли я иметь сомненье! Ее пленительный и непорочный вид, Стыдливости с любовию боренье, И взгляды нежные, и жар ее ланит, И страстный поцелуй, и персей трепетанье, И пламень молодой крови, И робкое в часы отрад признанье, Всё, всё казалось в ней свидетельством любви И нежной страсти пылким чувством! Но было всё коварств плодом И записных гетер искусством, Корысти низкия трудом! А я, безумец, в ослепленьи Дориду хитрую в душе боготворил, И, страсти пламенной в отрадном упоеньи, Богов лишь равными себе в блаженстве мнил!.. <1820> 7. К ДЕЛИИ Подражание Тибуллу Почто, о Делия! с коленопреклоненьем К бессмертным прибегал с напрасным я моленьем? Почто на алтарях им фимиам курил, Коль рок тебя ко мне еще не возвратил? Дерзал ли у богов в своих моленьях скромных Тибулл испрашивать себе палат огромных, Иль Крезовых богатств, иль славы и честей, Иль тучных пажитьми Церериных полей, Иль стад бесчисленных с обширными лугами? - Об скромной бедности лишь им скучал мольбами, Которую б делил всегда с тобою я; Молил, чтоб при тебе застала смерть меня... На что сокровища, на что стада мне тучны? Иль будем боле мы с тобой благополучны В чертогах мраморных, для коих привезли Огромны глыбы гор из разных стран земли? Ах! нет, ни золото, ни ткани драгоценны, Ни храмины, рукой искусства иссеченны, Ни в злате блещуща толпа наемных слуг Нам счастья даровать не в силах, милый друг! С тобой мне, Делия, и домик мой убогий Олимпом кажется, где обитают боги; Скудельностью своей и скромной простотой Он гонит от себя сует крылатых рой; И я за миг один, с тобой в нем проведенный, Не соглашуся взять сокровищ всей вселенной. О боги! Пусть Тибулл, всех благ земных лишась, Но только с Делией своей соединясь, В дому родительском с ней вместе обитает И вместе с нею же в нем дни свои скончает. О дщерь Сатурнова! И ты, любови мать! Дерзаю к вам мольбы усердны воссылать; Вы с благосклонностью, вам сродной, им внемлите И Делию навек Тибуллу возвратите. Но если Парки мне сего не прорекли, Коль Делии не зреть мне боле на земли, То пусть сей час сойду в подземные пещеры, Где сестры лютые безжалостной Мегеры, В жилище мрачном их тень новую узря, Улыбкой адскою приветствуют себя. Острогожск 1820 8 Безделок несколько наш Бавий накропав, - Твердит, что может он с Державиным равняться. В жару мечтать так Бавий прав! Но вправе же за то и мы над ним смеяться. Острогожск. 1820 9. ШАРАДА Часть _первая_ моя, от зноя укрывая, Усталых путников под тень свою манит И, их прохладой освежая, С зефиром шепчет и шумит. _Вторая _часть моя приводит в восхищенье, Коль был творцом ее Державин иль Петров; Когда ж скропал Свистов - Всех погружает в усыпленье! А _целое_, заметь, читатель дорогой, В себе волшебника всю заключало силу, Посредством коей он прекрасную Людмилу Похитил дерзостно, в час полночи глухой, Из брачной храмины в волшебный замок свой. 1820 10. ЖЕСТОКОЙ Смотри, о Делия, как вянет сей цветочек; С какой свирепостью со стебелька Вслед за листочком рвет листочек Суровой осени рука! Ах! скоро, скоро он красы своей лишится, Не станет более благоухать; Последний скоро лист свалится, Зефир не будет с ним играть. Угрюмый Аквилон нагонит тучи мрачны, В уныние природу приведет, Оденет снегом долы злачны, - Твой взор и стебля не найдет... Так точно, Делия, дни жизни скоротечной Умчит Сатурн завистливый и злой И блага юности беспечной Ссечет губительной косой... Всё изменяется под дланью Крона хладной Остынет младости кипящей кровь; Но скука жизни безотрадной Под старость к злу родит любовь! Тогда, жестокая, познаешь, как ужасно Любовью тщетною в душе пылать И на очах не пламень страстный, Но хлад презрения встречать. <1821> 11. НЕЧАЯННОЕ СЧАСТИЕ (Подражание грекам) О радость, о восторг!.. Я Лилу молодую Вчера нечаянно узрел полунагую! Какое зрелище отрадное очам! Власы волнистые небрежно распущенны По алебастровым плечам, И перси девственны, и ноги обнаженны, И стройный, тонкий стан под дымкою одной, И полные огня пленительные очи, И всё, и всё - в часы глубокой ночи, При ясном свете ламп, в обители немой! Дыханья перевесть не смея в изумленья, На прелести ее в безмолвии взирал - И сердце юное пылало в восхищеньи; В восторгах таял я, и млел, и трепетал, И взоры жадные сквозь дымку устремлял! Но что я чувствовал, когда младая Лила, Увидев в храмине меня между столпов, Вдруг в страхе вскрикнула и руки опустила - И с тайных прелестей последний спал покров. 1820 или 1821 (?) 12. ПЕРЕВОДЧИКУ "АНДРОМАХИ" (На случай пятого издания перевода сей прекрасной Расиновой трагедии) Пусть современники красот не постигают, Которыми везде твои стихи блестят; Пускай от _зависти_ их даже не читают И им забвением грозят! Не верь зоилам сим: они шипят из праха, Ни дарования, ни вкус им не даны, Коль Гермиона, Пирр, Орест твой, Андромаха Им кажутся смешны... Хвостов! будь тверд и не страшись забвенья Твой славный перевод Расина, Буало, В награду за труды и дивное терпенье, Врагам, _завистникам_ назло, Венцом бессмертия венчал твое чело. Так, так; твои стихотворенья В потомстве будут все читать И слезы сожаленья На мавзолей твой проливать. 1821 13. ПУТЬ К СЧАСТИЮ Сатира {*} {* Сочиненная на польском языке Ф. В. Булгариным.} (РАЗГОВОР ПОЭТА С БОГАЧОМ - СТАРИННЫМ ЕГО ЗНАКОМЦЕМ) Поэт Придумать не могу, какой достиг дорогой В храм изобилия, приятель мой убогой? Давно ли ты бродил пешком по мостовой, Едва не в рубище, с поникшей головой? Тогда ты не имел нередко даже пищи, Был худ, как труженик или последний нищий! Теперь защеголял в одеждах дорогих; В карете щегольской, на четверне гнедых Летишь, как вихрь, и, пыль взвивая за собою, 10 Знакомым с важностью киваешь головою! Сияя роскошью владетельных князей, Твой дом есть сборище отличнейших людей. С тобою в дружестве министры, генералы, Ты часто им даешь и завтраки и балы; Что прихоть с поваром лишь изобресть могла, Всё в дань со всех сторон для твоего стола... Меж тем товарищ твой, служитель верный Феба, И в прозе, и в стихах бесплодно просит хлеба. Всю жизнь в учении с дней юных проведя, 20 Жить с счастием в ладу не научился я... Как ты достиг сего, скажи мне, ради бога? Богач Уметь на свете жить - одна к тому дорога! И тот, любезный друг, бывал уже на ней, Кто пользу извлекал из глупости людей; Чьи главны свойства - лесть, уклончивость, терпенье И к добродетели холодное презренье... Сам скажешь ты со мной, узнав короче свет, - Для смертных к счастию пути другого нет. Поэт Хотя с младенчества внимая гласу чести, 30 Душ мелких ремесло я видел в низкой лести, Но, угнетаемый жестокою судьбой, И я к ней прибегал с растерзанной душой; И я в стихах своих назвал того Катоном, Кто пресмыкается, как низкий раб, пред троном. И я Невеждину, за то, что он богат, Сказал, не покраснев: "Ты русский Меценат!" И если трепетать душа твоя привыкла В восторге пламенном при имени Перикла, То подивись! я так забылся наконец, 40 Что просвещенья враг, невежда и глупец И, словом, жалкий Клит, равно повсюду славный, Воспет был, как Перикл, на лире своенравной! И всяк, кто только был богат иль знаменит, У бедного певца был Цесарь, Брут иль Тит! И что ж? достиг ли я чрез то желанной цели? Увы! я и теперь, как видишь, без шинели; И столь хвалимое тобою ремесло Одно презрение и стыд мне принесло! Что ж до терпения... его, скажу неложно, 50 Так много у меня, что поделиться можно. Ко благу нашему, любезный друг, оно В удел писателям от неба суждено. Ах, кто бы мог без сей всевышнего помоги Снести цензуры суд привязчивый и строгий, Холодность публики, и колкость эпиграмм, Злость критик, что дают превратный толк словам, И дерзких крикунов не дельное сужденье, И сплетни мелких душ, и зависти шипенье, И площадную брань помесячных вралей, 60 И грозный приговор в кругу невежд-судей, И, наконец, гнев тех, которые готовы На разум наложить протекших лет оковы! И, словом, всюду я, куда ни посмотрю, Лишь неприятности и беспокойства зрю; С терпеньем всё сношу, узреть плоды в надежде, Но остаюсь без них, как и теперь и прежде. Богач По правилам твоим давая ход делам, Нельзя успеха ждать и зреть плоды трудам. Искусно должно льстить, чтоб быть льстецом приятным; 70 К чему приписывал ты добродетель знатным, Коль ни ее в них нет, ни побужденья к ней! Как в зеркале себя мы зрим в душе своей, И мнимых свойств хвала вельмож не восхищает, Но чаще их краснеть к досаде заставляет; Не в дружбе жить с тобой ты сам принудишь их, Но бегать от тебя и от похвал твоих. Когда же вздумаешь, опять за лиру взяться, То помни, что всегда долг первый твой - стараться Не добродетели в вельможах выхвалять, 80 Но слабостям уметь искусно потакать. Грабителю тверди, что наживаться в моде, Скажи, что всё живет добычею в природе; Красы увядшей вид унынием зови; Кокетку старую - царицею любви. Кто ж сластолюбия почти погиб в пучине, Тому изобрази в прелестнейшей картине Все ласки нежные прелестниц записных, И их объятия, и поцелуи их, И чувства пылкие, и негу сладострастья, 90 Прибавь, что только в нем искать нам должно счастья. Невеждам повторяй, что просвещенье вред, Что завсегда оно причиной было бед, Что наши праотцы, хоть книг и не любили, Но чуть не во сто крат счастливей внуков жили; Творца галиматьи зови красой певцов, Дивись высокому в бессмыслице стихов... Но чтоб без бед пройти по скользкой сей дороге, Подчас будь глух и нем и забывай о боге; У знатных бар шути и забавляй собой, 100 В день другом будь для них, а в сумерки слугой; Скрыв самолюбие под маской униженья, С терпением внимай глас гнева и презренья И, если вытерпишь и боле что-нибудь, Смолчи, припомнивши, что это к счастью путь! Располагаясь так, ты будешь всем приятен, И так богат, как я, и точно так же знатен... Поэт Нет, нет! не уступлю за блага жизни сей Ни добродетели, ни совести моей! Не заслужу того, чтобы писатель юный, 110 Бросающий в порок со струн своих перуны, Живыми красками, в разительных чертах, Меня изобразил и выставил в стихах... Богач Так думая, мой друг, ты в нищете, конечно, При прозе и стихах останешься навечно! Но било семь... прощай! Сенатор граф Глупон Просил меня к себе приехать на бостон! Зима или весна 1821 14. А. П. ЕРМОЛОВУ Наперсник Марса и Паллады! Надежда сограждан, России верный сын, Ермолов! Поспеши спасать сынов Эллады, Ты, гений северных дружин! Узрев тебя, любимец славы, По манию твоей руки, С врагами лютыми, как вихрь, на бой кровавый Помчатся грозные полки - И, цепи сбросивши панического страха, Как феникс молодой, Воскреснет Греция из праха Их древней доблестью ударит за тобой!.. Уже в отечестве потомков Фемистокла Повсюду подняты свободы знамена, Геройской кровию земля промокла И трупами врагов удобрена! Проснулися вздремавшие перуны, Отвсюду храбрые текут! Теки ж, теки и ты, о витязь юный, Тебя все ратники, тебя победы ждут... Весна 1821 15 Давно мне сердце говорило: Пора, младый певец, пора, Оставив шумный град Петра, Лететь к своей подруге милой, Чтоб оживить и дух унылый, И смутный сон младой души На лоне неги и свободы, И расцветающей природы Прогнать с заботами в тиши. Настал желанный час - и с тройкой Извозчик ухарской предстал, Залился колокольчик звонкой - И юный друг твой поскакал... Едва заставу Петрограда Певец унылый миновал, Как разлилась в душе отрада, И я дышать свободней стал, Как будто вырвался из ада... 20 июня 1821 16. <НА РОЖДЕНИЕ Я. Н. БЕДРАГИ> Да будешь, малютка, как папа, бесстрашен, Пусть пламень гусара пылает в крови; Как маменька - доброй душою украшен И общей достоин любви. Но что я желаю - любезность, отвага И пылкость души молодой Уже в колыбели, малютка, с тобой, Без них - не родится Бедрага. 13 июля 1821 17-18. <ИЗ ПИСЬМА К Ф. В. БУЛГАРИНУ> 1 Когда от русского меча Легли моголы в прах, стеная, Россию бог карать не преставая, Столь многочисленный, как саранча, Приказных род в странах ее обширных Повсюду расселил, Чтобы сердца сограждан мирных Он завсегда, как червь, точил... 2 Кто не слыхал из нас о хищных печенегах, О лютых половцах иль о татарах злых, О их неистовых набегах И о хищеньях их? Давно ль сей край, где Дон и Сосна протекают Средь тучных пажитей и бархатных лугов И их холодными струями напояют, Был достояньем сих врагов? Давно ли крымские наездники толпами Из отческой земли И старцев, и детей, и жен, тягча цепями, В Тавриду дальнюю влекли? Благодаря творцу, Россия покорила Врагов надменных всех И лет за несколько со славой отразила Разбойника славнейшего набег... Теперь лишь только _при наездах_ Свирепствуют одни исправники в уездах. Начало августа 1821 19. К К<ОСОВСКО>МУ В ОТВЕТ НА СТИХИ, В КОТОРЫХ ОН СОВЕТОВАЛ МНЕ НАВСЕГДА ОСТАТЬСЯ НА УКРАИНЕ Чтоб я младые годы Ленивым сном убил! Чтоб я не поспешил Под знамена свободы! Нет, нет! тому вовек Со мною не случиться; Тот жалкий человек, Кто славой не пленится! Кумир младой души - Она меня, трубою Будя в немой глуши, Вслед кличет за собою На берега Невы! Итак простите вы: Краса благой природы, Цветущие сады, И пышные плоды, И Дона тихи воды, И мир души моей, И кров уединенный, И тишина полей Страны благословенной, - Где, горя, и сует, И обольщений чуждый, Прожить бы мог поэт Без прихотливой нужды; Где б дни его текли Под сенью безмятежной В объятьях дружбы нежной И родственной любви! Всё это оставляя, Пылающий поэт Направит свой полет, Советам не внимая, За чародейкой вслед! В тревожном шуме света, Средь горя и забот, В мои младые лета, Быть может, для поэта Она венок совьет. Он мне в уединенья, Когда я буду сед, Послужит в утешенье Средь дружеских бесед. Лето 1821 20. НАДГРОБНАЯ НАДПИСЬ Пр<асковье> Тих<оновне> Чир - ной Под тенью миртов и акаций В могиле скромной сей Лежит прелестная подруга юных граций: Ни плачущий Эрот, ни скорбный Гименей, Ни прелесть майской розы, Ни друга юного, ни двух младенцев слезы Спасти Полину не могли! Судьбы во цвете лет навеки обрекли Ее из пламенных объятий Супруга нежного, детей, сестер и братии В объятья хладные земли... Лето 1821 21. М. Г. БЕДРАГЕ На смерть Полины молодой, Твое желанье исполняя, В смущеньи, трепетной рукой, Я написал стихи, вздыхая. Коль не понравятся они, Чего и ожидать нетрудно, Тогда не леность ты вини, А дар от Аполлона скудной, Который дан мне с юных лет; Желал бы я - пачкун бумаги - Писать как истинный поэт, А особливо для Бедраги; Но что же делать?.. силы нет. Лето 1821 22. ПУСТЫНЯ (К М. Г. Бедраге) Бежавший от сует И от слепой богини, Твой друг, младой поэт, Вдруг стал анахорет И жизнь ведет в пустыне... В душе моей младой Нет боле жажды славы, И шумные забавы Сменил я на покой. 10 Безумной молодежи Покажется смешно, Что я не пью вино, Что мне вода дороже И что я сплю давно На одиноком ложе, Но, несмотря на то, На тихий звук свирели В уютный домик мой Вертлявою толпой 20 Утехи налетели И весело обсели В нем все углы, мой друг; С печалию ж докучной Сопутник неразлучный, Томительный недуг И, дочь мирского шума Со свитою своей, Души угрюмой дума От хижины моей 30 Стремятся торопливо... Лишь только боязливо Задумчивость порой Заглянет в угол мой, Покойный и счастливый. "Оставив шумный свет И негу сладострастья, Как мог во цвете лет Найти дорогу счастья Твой ветреный поэт?" - 40 Ты спросишь в изумленьи. Мой друг! в уединеньи, Как пышные цветы, Кипят в воображеньи Прелестные мечты... Они волшебной силой В тени моей немой, С своей подругой милой - Фантазией младой, Меня увеселяют 50 Чудесною игрой И сердцу возвращают Утраченный покой, Который мне в пустыне Милее всех даров Обманчивой богини: И злата,и чинов, И шумных пирований, И ласковых речей, И ветреных лобзаний 60 Предательниц-цирцей... Но ты, мой друг бесценный, Быть может, хочешь знать, Как дни мои летят В Украине отдаленной. Изволь: твой друг младой, Простясь с коварным миром, С свободою златой, Душ пламенных кумиром, Живет в степи глухой, 70 Судьбу благословляя; Он с ложа здесь встает, Зарю предупреждая, И в садик свой идет Немного потрудиться, Взяв заступ, на грядах. Когда ж устанет рыться, Он, с книгою в руках, Под тень дерев садится И в пламенных стихах 80 Иль в прозе, чистой, плавной-, Чужд горя и забот, Восторги сладки пьет. То Пушкин своенравный, Парнасский наш шалун, С "Русланом и Людмилой", То Батюшков, резвун, Мечтатель легкокрылый, То Баратынский милый, Иль с громом звучных струн, 90 И честь и слава россов, Как диво-исполин, Парящий Ломоносов, Иль Озеров, Княжнин, Иль Тацит-Карамзин С своим девятым томом; Иль баловень Крылов С гремушкою и Момом, Иль Гнедич и Костров Со стариком Гомером, 100 Или Жан-Жак Руссо С проказником Вольтером, Воейков-Буало, Жуковский несравненный, Иль Дмитриев почтенный, Иль фаворит его Милонов - бич пороков, Иль ветхий Сумароков, Иль "Душеньки" творец, Любимец муз и граций, 110 Иль важный наш Гораций, Поэтов образец, Иль сладостный певец, Нелединский унылый, Или Панаев милый С идиллией своей - В тиши уединенной Дарят попеременно Мечты душе моей. Но полдень! В дом укромный 120 Иду; давно уж там Меня обед ждет скромный; Приятный фимиам От сочных яств курится; Мгновенно возбудится Завидный аппетит - И труженик-пиит За шаткий стол садится... Потом на одр простой Он на часок приляжет; 130 Бог сна, Морфей младой, Ему гирлянду свяжет Из маковых цветов, И в легком сне покажет Приятелей-певцов... Они все в Петрополе; В моей счастливой доле Лишь их недостает! Под вечер за работу Иль в сад, иль в кабинет, 140 Иль грозно на охоту С котомкой за спиной Иду с ружьем - на бой Иль с зайцами, иль с дичью! И, возвратясь домой, Обременен добычью, Пью ароматный чай... Вдруг входит невзначай Ко мне герой Кавказа, Которого в горах 150 Ни страшная зараза, Ни абазех, ни бах, Ни грозный кабардинец, Ни яростный лезгин, Ни хищный абазинец Среди своих долин Шесть лет не в силах были Дух твердый сокрушить... Непобедимым быть, Казалося, судили 160 Герою небеса! Но вдруг его пленили _Прелестные глаза_... Вздыхая и вздыхая, Не умер чуть боец; Но сжалясь наконец, Красавица младая И сердце и себя, Героя полюбя, С рукой ему вручила 170 Во храме под венцом; Но скоро изменила И молодым певцом Бойца переменила... Сей отставной майор, Гроза Кавказских гор, Привез с собой газеты. Принявши грозный вид, - "Почто, - входя, кричит, - Мои младые леты 180 С такою быстротой, О труженик младой! Сокрылись в безднах Леты? Война, война кипит! В Морее пышет пламя! Подняв свободы знамя, Грек Оттоману мстит! А я, а я не в силах Лететь туда стрелой, Куда стремлюсь душой! 190 Кровь тихо льется в жилах И с каждым, с каждым днем Всё более хладеет; Рука владеть мечом Как прежде - не умеет, И бич Кавказских стран Час от часу дряхлеет, И грозный Оттоман Пред ним не побледнеет!" Со вздохом кончив речь, 200 Майор с себя снимает Полузаржавый меч И слезы отирает. О прошлой старине, О Сечи своевольной, О мире, о войне Поговорив довольно, Мы к ужину идем; Там снова в разговоры, А изредка и в споры, 210 Разгорячась вином, Майор со мной вступает, И Порту и Кавказ В покое оставляет, Поэзию ругает И приступом Парнас Взять грозно обещает!.. Но вот уж первый час! Морфей зовет к покою И старому герою 220 На вежды веет сон, Вакх также наступает, А старость помогает, И в спальну быстро он, Качаясь, отступает, В атаке с трех сторон... Майора в ретираде До ложа проводя, Я освежить себя Иду в прохладном саде: 230 Чуть слышный ветерок, Цветов благоуханье, Лепечущий поток, Листочков трепетанье, И мрак, и тень древес, И тишина ночная, Пучина голубая Безоблачных небес, И в ней, в дали безбрежной, Уныла и бледна, 240 Средь ярких звезд одна, Как лебедь белоснежный, Плывущая луна; И древ и неба своды, И хижинка моя, Смотрящиеся в воды Шумящего ручья, И лодки колыханье, И Филомелы глас - Всё, всё очарованье 250 В священный ночи час! Природы красотами Спокойно насладясь, Я тихими шагами В приют свой возвращусь, Пенатам поклонюсь, К ним верой пламенея, И на одре простом В объятиях Морфея Забудусь сладким сном... 260 Так юного поэта, Вдали от шуму света, Проходят дни в глуши; Ничто его души, Мой друг, не беспокоит, И он в немой тиши Воздушны замки строит! Заботы никогда Его не посещают, Напротив, завсегда 270 С ним вместе обитают Свобода и покой С веселостью беспечной... Но здесь мне жить не вечно, И час разлуки злой С пустынею немой Мчит время быстротечно! Покину скоро я Украинские степи, И снова на себя 280 Столичной жизни цепи, Суровый рок кляня, Увы, надену я! Опять подчас в прихожей Надутого вельможи, Тогда как он покой На пурпуровом ложе С прелестницей младой Вкушает безмятежно, Ее лобзая нежно, 290 С растерзанной душой, С главою преклоненной Меж _челядью златой_, И чинно и смиренно Я должен буду ждать Судьбы своей решенья От глупого сужденья, Которое мне дать Из милости рассудит Ленивый полуцарь, 300 Когда его разбудит В полудни секретарь... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Для пылкого поэта Как больно, тяжело В триумфе видеть зло И в шумном вихре света Встречать везде ханжей, Корнетов-дуэлистов, 310 Поэтов-эгоистов Или убийц-судей, Досужих журналистов, Которые тогда, Как вспыхнула война На Юге за свободу, О срам!, о времена! Поссорились за оду!.. Лето 1821 23. К С. Наш хлебосол-мудрец, В своем уединенье, Прими благодаренье, Которое певец Тебе в стихах слагает За ласковый прием И в них же предлагает Благой совет тишком: В своей укромной сени Живи, как жил всегда, Страшися вредной Лени И другом будь Труда. Люби, как любишь ныне, И угощай гостей В немой своей пустыне Бердяевкой своей. {1} Она печали гонит, Любовь к себе манит, К чистосердечью клонит И сердце веселит. Что б ни было с тобою, Ее не забывай, _Разгорячись порою, Но дома - не сжигай_!.. {2} Лето 1821 1 Так прозвал он прекрасную свою наливку, сделанную им по наставлению майора Бердяева, славного гастронома. 2 Один великий и беспокойный сутяга, лишив многих наследственного) достояния, угрожал и С-ву отнять у него дом... "Если он это сделает, - сказал мой гостеприимный сосед, - то поверь мне, что я сожгу дом свой; пусть и ему не достанется..." 24. ПОСЛАНИЕ К Н. И. ГНЕДИЧУ (Подражание VII посланию Депрео) Питомец важных муз, служитель Аполлона, Певец, который нам паденье Илиона И битвы грозные ахеян и троян, С Пелидом бедственну вражду Агамемнона, Вторженье Гектора в враждебный греков стан, И бой и смерть сего пергамского героя Воспел пленительно на лире золотой, На древний лад ее с отважностью настроя, И путь открыл себе бессмертья в храм святой! 10 Не думай, чтоб и ты, пленя всех лирой звучной, От всех хвалу обрел во мзду своих трудов; Борение с толпой совместников, врагов, И с предрассудками, и с завистью докучной - Всегдашний был удел отличнейших певцов! Ах! иногда они в друзьях врагов встречали, И, им с беспечною вверяяся душой, У сердца нежного змею отогревали И целый век кляли несчастный жребий свой... Судьи-завистники, убийцы дарований, 20 Везде преследуют несчастного певца; И похвалы друзей, и шум рукоплесканий, И лавры свежие прекрасного венца - Всё души низкие завистников тревожит, Всё дикую вражду к их бедной жертве множит! Одна, одна лишь смерть гоненья прекратит, И, успокоясь в мирной сени, Дань должной похвалы возьмет с потомства гений И, торжествующий, зоилов постыдит. Таланта каждого сопутник неизменный, 30 Негодование толпы непросвещенной И зависть злобная - его всегдашний враг - Оспоривали здесь ко славе каждый шаг Творца "Димитрия", "Фингала", "Поликсены"; Любимца первого российской Мельпомены Яд низкой зависти спокойствия лишил И, сердце отравив, дни жизни сократил. Но весть печальная лишь всюду пролетела, Почувствовали все, что без него у нас Трагедия осиротела... 40 Тогда судей-невежд умолк презренный глас, Венки посыпались, и зависть онемела... Судьбу подобную ж Фонвизин претерпел, И Змейкина, себя узнавши в Простаковой, Сулила автору жизнь скучную в удел В стране далекой и суровой. На трудном поприще ты только мог один В приятной звучности прелестного размера Нам верно передать всю красоту картин И всю гармонию Гомера. 50 Не удивляйся же, что зависть вкруг тебя Шипит, как черная змея! И здесь, как и везде, нас небо наставляет; Мудрец во всем, во всем читает Уроки для себя: На лоне праздности дремавший долго гений, Стрелами зависти быв пробужден от лени, Ширяясь, как орел, на небеса парит И с высоты на низ с презрением глядит, Где клеветой его порочит пустомеля... 60 Так деспот-кардинал с ученою толпой Уничижить хотел бессмертного Корнеля, На "Сида" воружил зоилов дерзкий рой! "Сид" бранью угнетен, но трагик оскорбленный Явился с "Цинною" во храме Мельпомены - И посрамленный кардинал Смотрел с ничтожными льстецами, Как гением своим Корнель торжествовал Над Академией и жалкими судьями! Так и Жуковский наш, любимый Феба сын, 70 Сокровищ языка счастливый властелин, Возвышенного полн, Эдема пышны двери, В ответ ругателям, открыл для юной пери. И ты примеру следуй их, И на суждения завистников твоих, На площадн_у_ю брань и приговор суровый С Гомером отвечай всегда беседой новой. Орла ль, парящего среди эфирных стран, В полете карканьем удержит наглый вран? Иди бестрепетно проложенной стезею 80 И лавры свежие рви смелою рукою; Пускай завистники вокруг тебя шипят! О Гнедич! Вопли их, и дикие и громки, Тобой заслужённой хвалы не заглушат: Защитник твой - Гомер, твои судьи - потомки! Зачем тревожиться, когда твоих трудов Не вздумает читать какой-нибудь Вралёв, Иль жалкий Азбукин, иль Клит-стихокропатель, Иль в колпаке магистр, или Дамон-ругатель? Нет, нет! читателей достоин ты других; 90 Желаю, Гнедич, я, чтобы в стихах твоих Восторги сладкие поэты почерпали, Чтобы царица-мать красе дивилась их, Чтоб перевод прекрасный твой читали С воспламененною душой Изящного ценители прямые, Хранящие любовь к стране своей родной И посвященные муз в таинства святые. Не много их! Зато внимание певцам Средь вопля дикого должно быть драгоценно, 100 Как в Ливии, от солнца раскаленной, Для странника ручей, журчащий по пескам... Между июнем и декабрем 1821 25 Поверь, я знаю уж, Дорида, Про то, что скрыть желаешь ты... Твой тусклый взор и томность вида Отцветшей рано красоты Мне слишком много объяснили: Тебя, прелестная, пленили Любви неясные мечты. Они, везде тебя тревожа, В уединение манят И среди девственного ложа Отраду слабую дарят, Лишь жажду наслаждений множа. Как жертвуешь ты сим мечтам При свете дня или во мраке ночи, Почти закрывшиеся очи Склоняешь с робостью к дверям, И если юная подруга Иль кто другой к тебе войдет, В одно мгновенье от испуга Румянец нежный пропадет. Потупишь взор... Несвязность речи, И твой смущенный робкий вид, И неожиданность сей встречи Тебя кой в чем изобличит... Но ты краснеешь, друг бесценный, Меня давно ты поняла, Оставь же сей порок презренный, Доколь совсем не отцвела... Беги! беги сего порока, В мечтах себя не погуби, Не будь сама к себе жестока, И хоть меня ты полюби. 1821 (?) 26. <А. А. БЕСТУЖЕВУ> Ты разленился уж некстати, Беглец Парнаса молодой! Скажи, что сделалось с тобой? В своем болотистом Кронштадте Ты позабыл совсем о брате И о поэте - что порой, Сидя, как труженик, в Палате, Чтоб свой исполнить долг святой, Забыл и негу и покой... Но тщетны все его порывы: Укоренившееся зло Свое презренное чело, Как кедр Ливана горделивый, Превыше правды вознесло. Так... сделавшись жрецом Фемиды, Я о Парнасе позабыл... К тому ж боюсь, чтоб Аониды За то, что я им изменил, Певцу не сделали обиды. Хоть я и некрасив собой, Но музы исстари ревнивы. А я - любовник боязливый... И вот что, друг мой молодой, В столице вкуса прихотливой Молчанью моему виной. Твое ж молчанье непонятно!.. Драгун ты хоть куда лихой, Остришься ловко и приятно И, приголубив нежных муз, Их так пленить умел собою - Что, в детстве соверша союз, Они вертлявою толпою Везде порхают за тобою И не изменят никогда, Пока ты всем им не изменишь; Но кажется, что иногда Ты ласковость их худо ценишь. Так, например: прошел здесь слух, Не знаю я, по чьей огласке, Что будто Мейеровой глазки Твой возмутили твердый дух, И верность к девам песнопений Поработил свободный гений, Поколебал любви недуг... А между тем как очарован Ты юной прелестию глаз, Пафосских шалостью проказ К Кронштадту скучному прикован, Забвенью предаешь Парнас, Один пигмей литературный, Из грязи выникнув главой, Дерзнул взглянуть на свод лазурный И вызывать тебя на бой. 26 апреля 1822 27. <ЭПИГРАММА НА АВСТРИЙСКОГО ИМПЕРАТОРА> Весь мир великостию духа Сей император удивил: Он неприятель мухам был, А неприятелям был муха. 1822 (?) 28. НАДГРОБНАЯ РЫЖКУ Когда ты одарен чувствительной душою, Вздохни, прохожий, глубоко: Под сею насыпью простою, Увы! лежит Рыжко! Его завидовали доле Все лошади окрестных деревень! И не дождаться им вовек подобной холи! Бывало, кучеру нет воли Рыжка кнутом стегнуть за лень; Ему особенное стойло, И сена вдоволь и овса, И в Оредежи р_о_скошное пойло... Работы ж в месяц - _три часа_. Апрель 1823 29. НА БОЛЕЗНЬ КРЫЛОВА Нет одобрения талантам никакого: В России глушь и дичь. О даровании Крылова Едва напомнил паралич. 1823 30. ВИДЕНИЕ Ода на день тезоименитства Его императорского высочества великого князя Александра Николаевича, 30 августа 1823 года 1 Какое дивное виденье Очам представилось моим! Я вижу в сладком упоеньи: По сводам неба голубым Над пробужденным Петроградом Екатерины тень парит! Кого-то ищет жадным взглядом, Чело величием горит... 2 Но вот с устен царицы мудрой, 10 Как луч, улыбка сорвалась: Пред нею отрок златокудрый. Средь сонма воинов резвясь, То в длани тяжкий меч приемлет, То бранный шлем берет у них. То, трепеща в восторге, внемлет Рассказам воинов седых. 3 Румянцев, Миних и Суворов Волнуют в нем и кровь и ум, И искрится из юных взоров 20 Огонь славолюбивых дум. Проникнут силою рассказа, Он за Ермоловым вослед Летит на снежный верх Кавказа И жаждет славы и побед. 4 Царица тихо ниспускалась, На легком облаке как дым, И, улыбаясь, любовалась Прелестным правнуком своим; Но вдруг Минервы светлоокой 30 Чудесный лик прияв, она Слетела, мудрости высокой Огнем божественным полна. 5 К прекрасному коснувшись дланью, Ему Великая рекла: "Я зрю, твой дух пылает бранью, Ты любишь громкие дела. Но для полунощной державы Довольно лавров и побед, Довольно громозвучной славы 40 Протекших, незабвенных лет. 6 Военных подвигов година Грозою шумной протекла; Твой век иная ждет судьбина, Иные ждут тебя дела. Затмится свод небес лазурных Непроницаемою мглой; Настанет век борений бурных Неправды с правдою святой. 7 Уже воспрянул дух свободы 50 Против насильственных властей; Смотри - в волнении народы, Смотри - в движеньи сонм царей. Быть может, отрок мой, корона Тебе назначена творцом; Люби народ, чти власть закона, Учись заране быть царем. 8 Твой долг благотворить народу, Его любви в делах искать; Не блеск пустой и не породу, 60 А дарованья возвышать. Дай просвещенные уставы, Свободу в мыслях и словах, Науками очисти нравы И веру утверди в сердцах. 9 Люби глас истины свободной, Для пользы собственной люби, И рабства дух неблагородный - Неправосудье истреби. Будь блага подданных ревнитель: 70 Оно есть первый долг царей; Будь просвещенья покровитель: Оно надежный друг властей. 10 Старайся дух постигнуть века, Узнать потребность русских стран, Будь человек для человека, Будь гражданин для сограждан. Будь Антониной на престоле, В чертогах мудрость водвори - И ты себя прославишь боле, 80 Чем все герои и цари". 1823 31. ГРАЖДАНСКОЕ МУЖЕСТВО Ода Кто этот дивный великан, Одеян светлою бронею, Чело покойно, стройный стан, И весь сияет красотою? Кто сей, украшенный венком, С мечом, весами и щитом, Презрев врагов и горделивость, Стоит гранитною скалой И давит сильною пятой 10 Коварную несправедливость? Не ты ль, о мужество граждан, Неколебимых, благородных, Не ты ли гений древних стран, Не ты ли сила душ свободных, О доблесть, дар благих небес, Героев мать, вина чудес, Не ты ль прославила Катонов, От Каталины Рим спасла И в наши дни всегда была 20 Опорой твердою законов. Одушевленные тобой, Презрев врагов, презрев обиды, От бед спасали край родной, Сияя славой, Аристиды; В изгнании, в чужих краях Не погасали в их сердцах Любовь к общественному благу, Любовь к согражданам своим: Они благотворили им 30 И там, на стыд ареопагу. Ты, ты, которая везде Была народных благ порукой; Которой славны на суде И Панин наш и Долгорукой: Один, как твердый страж добра, Дерзал оспоривать Петра; Другой, презревши гнев судьбины И вопль и клевету врагов, Совет опровергал льстецов 40 И был столпом Екатерины. Велик, кто честь в боях снискал И, страхом став для чуждых воев, К своим знаменам приковал Победу, спутницу героев! Отчизны щит, гроза врагов, Он достояние веков; Певцов возвышенные звуки Прославят подвиги вождя, И, юношам об них твердя, 50 В восторге затрепещут внуки. Как полная луна порой, Покрыта облаками ночи, Пробьет внезапно мрак густой И путникам заблещет в очи - Так будет вождь, сквозь мрак времен, Сиять для будущих племен; Но подвиг воина гигантский И стыд сраженных им врагов В суде ума, в суде веков - 60 Ничто пред доблестью гражданской. Где славных не было вождей, К вреду законов и свободы? От древних лет до наших дней Гордились ими все народы; Под их убийственным мечом Везде лилася кровь ручьем. Увы, Аттил, Наполеонов Зрел каждый век своей чредой: Они являлися толпой... 70 Но много ль было Цицеронов?.. Лишь Рим, вселенной властелин, Сей край свободы и законов, Возмог произвести один И Брутов двух и двух Катонов. Но нам ли унывать душой, Когда еще в стране родной, Один из дивных исполинов Екатерины славных дней, Средь сонма избранных мужей 80 В совете бодрствует Мордвинов? О, так, сограждане, не нам В наш век роптать на провиденье - Благодаренье небесам За их святое снисхожденье! От них, для блага русских стран, Муж добродетельный нам дан; Уже полвека он Россию Гражданским мужеством дивит; Вотще коварство вкруг шипит - 90 Он наступил ему на выю. Вотще неправый глас страстей И с злобой зависть, козни строя, В безумной дерзости своей Чернят деяния героя. Он тверд, покоен, невредим, С презрением внимая им, Души возвышенной свободу Хранит в советах и суде И гордым мужеством везде 100 Подпорой власти и народу. Так в грозной красоте стоит Седой Эльбрус в тумане мглистом: Вкруг буря, град, и гром гремит, И ветр в ущельях воет с свистом, Внизу несутся облака, Шумят ручьи, ревет река; Но тщетны дерзкие порывы: Эльбрус, кавказских гор краса, Невозмутим, под небеса 110 Возносит верх свой горделивый. 1823 32. ВОСПОМИНАНИЯ Элегия Посвящается Н. М. Р<ылеев>ой Еще ли в памяти рисуется твоей С такою быстротой промчавшаяся младость, - Когда, Дорида, мы, забыв иных людей, Вкушали с жаждою любви и жизни сладость?.. Еще ли мил тебе излучистый ручей И струй его невнятный лепет, Зеленый лес, и шум младых ветвей, И листьев говорящий трепет, - Где мы одни с любовию своей Под ивою ветвистою сидели: Распростирала ночь туманный свой покров, Терялся вдалеке чуть слышный звук свирели, И рог луны глядел из облаков, И струйки ручейка журчащие блестели... Луны сребристые лучи На нас, Дорида, упадали И что-то прелестям твоим в ночи Небесное земному придавали: Перерывался разговор, Сердца в восторгах пылких млели, К устам уста, тонул во взоре взор, И вздохи сладкие за вздохами летели. Не знаю, милая, как ты, Но я не позабуду про былое: Мне утешительны, мне сладостны мечты, Безумство юных дней, тоска и суеты; И наслаждение сие немое Так мило мне, как запах от левкоя, Как первый поцелуй невинной красоты. 1823 (?) 33. <НА СМЕРТЬ СЫНА> Земли минутный поселенец, Земли минутная краса, Зачем так рано, мой младенец, Ты улетел на небеса? Зачем в юдоли сей мятежной, О ангел чистой красоты, Среди печали безнадежной Отца и мать покинул ты? Сентябрь 1824 34. НА СМЕРТЬ БЕЙРОНА О чем средь ужасов войны Тоска и траур погребальный? Куда бегут на звон печальный Священной Греции сыны? Давно от слез и крови взмокла Эллада средь святой борьбы; Какою ж вновь бедой судьбы Грозят отчизне Фемистокла? Чему на шатком троне рад 10 Тиран роскошного Востока, За что благодарить пророка Спешат в Стамбуле стар и млад? Зрю: в Миссолонге гроб средь храма Пред алтарем святым стоит, Весь катафалк огнем блестит В прозрачном дыме фимиама. Рыдая, вкруг его кипит Толпа шумящего народа, - Как будто в гробе том свобода 20 Воскресшей Греции лежит, Как будто цепи вековые Готовы вновь тягчить ее, Как будто идут на нее Султан и грозная Россия... Царица гордая морей! Гордись не силою гигантской, Но прочной славою гражданской И доблестью своих детей. Парящий ум, светило века, 30 Твой сын, твой друг и твой поэт, Увянул Бейрон в цвете лет В святой борьбе за вольность грека. Из океана своего Текут лета с чудесной силой: Нет ничего уже, что было, Что есть, не будет ничего. Грядой возлягут на твердыни Почить усталые века, Их беспощадная рука 40 Преобратит поля в пустыни. Исчезнут порты в тьме времен, Падут и запустеют грады, Погибнут страшные армады, Возникнет новый Карфаген... Но сердца подвиг благородный Пребудет для души младой К могиле Бейрона святой Всегда звездою путеводной. Британец дряхлый поздних лет 50 Придет, могильный холм укажет И гордым внукам гордо скажет: "Здесь спит возвышенный поэт! Он жил для Англии и мира, Был, к удивленью века, он Умом Сократ, душой Катон И победителем Шекспира. Он всё под солнцем разгадал, К гоненьям рока равнодушен, Он гению лишь был послушен, 60 Властей других не признавал. С коварным смехом обнажила Судьба пред ним людей сердца, Но пылкая душа певца Презрительных не разлюбила. Когда он кончил юный век В стране, от родины далекой, Убитый грустию жестокой, О нем сказал Европе грек: "Друзья свободы и Эллады 70 Везде в слезах в укор судьбы; Одни тираны и рабы Его внезапной смерти рады"". 1824 35 Я ль буду в роковое время Позорить гражданина сан И подражать тебе, изнеженное племя Переродившихся славян? Нет, неспособен я в объятьях сладострастья, В постыдной праздности влачить свой век младой И изнывать кипящею душой Под тяжким игом самовластья. Пусть юноши, своей не разгадав судьбы, Постигнуть не хотят предназначенье века И не готовятся для будущей борьбы За угнетенную свободу человека. Пусть с хладною душой бросают хладный взор На бедствия своей отчизны И не читают в них грядущий свой позор И справедливые потомков укоризны. Они раскаются, когда народ, восстав, Застанет их в объятьях праздной неги И, в бурном мятеже ища свободных прав, В них не найдет ни Брута, ни Риеги. 1824 36. СТАНСЫ (К А. Б<естуже>ву) Не сбылись, мой друг, пророчества Пылкой юности моей: Горький жребий одиночества Мне сужден в кругу людей. Слишком рано мрак таинственный Опыт грозный разогнал, Слишком рано, друг единственный, Я сердца людей узнал. Страшно дней не ведать радостных, Быть чужим среди своих, Но ужасней истин тягостных Быть сосудом с дней младых. С тяжкой грустью, с черной думою Я с тех пор один брожу И могилою угрюмою Мир печальный нахожу. Всюду встречи безотрадные! Ищешь, суетный, людей, А встречаешь трупы хладные Иль бессмысленных детей... 1824 37. В АЛЬБОМ Т. С. К. Своей любезностью опасной, Волшебной сладостью речей Вы край далекий, край прекрасный Душе напомнили моей. Я вспомнил мрачные дубравы, Я вспомнил добрых земляков, Гостеприимные их нравы И радость шумную пиров. Я вспомнил пламенную младость, Я вспомнил первую любовь, Опять воскресла в сердце радость, Певец для счастья ожил вновь. Иной подруге обреченный, Обетам верный навсегда, Моей Матильды несравненной Я не забуду никогда. Она, как вы, была прекрасна, Она, как вы, была мила, И так же для сердец опасна И точно так же весела. 1824 или 1825 38. К N. N. У вас в гостях бывать накладно, - Я то заметил уж не раз: Проголодавшися изрядно, Сижу в гостиной целый час Я без обеда и без вас. Порой над сердцем и рассудком С такой жестокостью шутя, Зачем, не понимаю я, Еще шутить вам над желудком?.. 1824 или 1825 39-40. ЭЛЕГИИ 1 Исполнились мои желанья, Сбылись давнишние мечты: Мои жестокие страданья, Мою любовь узнала ты. Напрасно я себя тревожил, За страсть вполне я награжден: Я вновь для счастья сердцем ожил, Исчезла грусть, как смутный сон. Так, окроплен росой отрадной, В тот час, когда горит восток, Вновь воскресает - ночью хладной Полузавялый василек, 2 Покинь меня, мой юный друг, - Твой взор, твой голос мне опасен: Я испытал любви недуг, И знаю я, как он ужасен... Но что, безумный, я сказал? К чему укоры и упреки? Уж я твой узник, друг жестокий, Твой взор меня очаровал. Я увлечен своей судьбою, Я сам к погибели бегу. Боюся встретиться с тобою, А не встречаться не могу. 1824 или 1825 41. К N. N. Когда душа изнемогала В борьбе с болезнью роковой, Ты посетить, мой друг, желала Уединенный угол мой. Твой голос нежный, взор волшебный Хотел страдальца оживить, Хотела ты покой целебный В взволнованную душу влить. Сие отрадное участье, Сие вниманье, милый друг, Мне снова возвратили счастье И исцелили мой недуг. С одра недуга рокового Я встал и бодр и весел вновь, И в сердце запылала снова К тебе давнишняя любовь. Так мотылек, порхая в поле И крылья опалив огнем, Опять стремится поневоле К костру, в безумии слепом. 1824 или 1825 42. К N. N. Ты посетить, мой друг, желала Уединенный угол мой, Когда душа изнемогала В борьбе с болезнью роковой. Твой милый взор, твой взор волшебный Хотел страдальца оживить, Хотела ты покой целебный В взволнованную душу влить. Твое отрадное участье, Твое вниманье, милый друг, Мне снова возвращают счастье И исцеляют мой недуг. Я не хочу любви твоей, Я не могу ее присвоить; Я отвечать не в силах ей, Моя душа твоей не стоит. Полна душа твоя всегда Одних прекрасных ощущений, Ты бурных чувств моих чужда, Чужда моих суровых мнений. Прощаешь ты врагам своим - Я не знаком с сим чувством нежным И оскорбителям моим Плачу отмщеньем неизбежным. Лишь временно кажусь я слаб, Движеньями души владею; Не христианин и не раб, Прощать обид я не умею. Мне не любовь твоя нужна, Занятья нужны мне иные: Отрадна мне одна война, Одни тревоги боевые. Любовь никак нейдет на ум: Увы! моя отчизна страждет, - Душа в волненьи тяжких дум Теперь одной свободы жаждет. 1824 или 1825 43. ВЕРЕ НИКОЛАЕВНЕ СТОЛЫПИНОЙ Не отравляй души тоскою, Не убивай себя: ты мать; Священный долг перед тобою Прекрасных чад образовать. Пусть их сограждане увидят Готовых пасть за край родной, Пускай они возненавидят Неправду пламенной душой, Пусть в сонме юных исполинов На ужас гордых их узрим И смело скажем: знайте, им Отец Столыпин, дед Мордвинов. Май 1825 44. БЕСТУЖЕВУ Хоть Пушкин суд мне строгий произнес И слабый дар, как недруг тайный, взвесил, Но от того, Бестужев, еще нос Я недругам в угоду не повесил. Моя душа до гроба сохранит Высоких дум кипящую отвагу; Мой друг! Недаром в юноше горит Любовь к общественному благу! В чью грудь _порой теснится целый свет_, Кого с земли восторг души уносит, Назло врагам тот завсегда поэт, Тот славы требует, не просит. Так и ко мне, храня со мной союз, С улыбкою и с ласковым приветом Слетит порой толпа вертлявых муз, И я вдруг делаюсь поэтом. 1825 45-47. <КНЯЗЮ Е. И. ОБОЛЕНСКОМУ> 1 Прими, прими, святый Евгений, Дань благодарную певца, И слово пламенных хвалений, И слезы, катящи с лица. Отныне день твой до могилы Пребудет свят душе моей: В сей день твой соимянник милый Освобожден был от цепей. 21 января 1826 2 Мне тошно здесь, как на чужбине. Когда я сброшу жизнь мою? Кто даст крыле мне голубине, Да полечу и почию. Весь мир как смрадная могила! Душа из тела рвется вон. Творец! Ты мне прибежище и сила, Вонми мой вопль, услышь мой стон: Приникни на мое моленье, Вонми смирению души, Пошли друзьям моим спасенье, А мне даруй грехов прощенье И дух от тела разреши. Между январем и маем 1826 3 О милый друг, как внятен голос твой, Как утешителен и сердцу сладок: Он возвратил душе моей покой И мысли смутные привел в порядок. Ты прав: Христос спаситель нам один, И мир, и истина, и благо наше; Блажен, в ком дух над плотью властелин, Кто твердо шествует к Христовой чаше. Прямой мудрец: он жребий свой вознес, Он предпочел небесное земному, И, как Петра, ведет его Христос По треволнению мирскому. Душою чист и сердцем прав, Перед кончиною подвижник постоянный, Как Моисей с горы Навав, Узрит он край обетованный. ----- Для цели мы высокой созданы: Спасителю, сей истине верховной, Мы подчинять от всей души должны И мир вещественный и мир духовный. Для смертного ужасен подвиг сей, Но он к бессмертию стезя прямая; И благовествуя, мой друг, речет о ней Сама нам истина святая: "[И плоть и кровь преграды вам поставит, Вас будут гнать и предавать, Осмеивать и дерзостно бесславить, Торжественно вас будут убивать, Но тщетный страх не должен вас тревожить.] И страшны ль те, кто властен жизнь отнять И этим зла вам причинить не может. - Счастлив, кого Отец мой изберет, Кто истины здесь будет проповедник) Тому венец, того блаженство ждет, Тот царствия небесного наследник". Как радостно, о друг любезный мой, Внимаю я столь сладкому глаголу И, как орел, на небо рвусь душой, Но плотью увлекаюсь долу. Май или июнь 1826 75. ГАЙДАМАК (Отрывок из поэмы) Осенней ночью, близ кургана, В степи глухой у огонька, Сидят одни во мгле тумана Два запорожских козака. Напрасно зоркие их очи Сквозь черный мрак угрюмой ночи Чего-то ищут в дальной мгле; Вотще они к сырой земле Свое прикладывают ухо, - 10 Кругом всё сумрачно и глухо; Молчит река, безмолвен лес, Ни звездочки среди небес. Объята черной пеленою, Как будто вся природа спит, Лишь, налетая, ветр порою Сухой ковылью шевелит, Да кони борзые, на воле Гуляя, травку щиплют в поле... "Где запоздал он?.. Уж пора 20 Ему примчаться. От Днепра Тут недалёко... Конь надежной: С ним и в такую ночь никак С дороги сбиться невозможно; Удал отважный гайдамак! Пусть ночь, удвоя черный мрак, На степь унылую наляжет, - Козак всегда козак: ему На Запорожие сквозь тьму Пустынный ветер путь укажет... 30 Не подстерег ли удальца В глуши татарин кровожадный? Ну что ж? Пусть так, - у молодца Булат с пищалью семипядной. И в ясный день и в час ночной Он сам нередко с самопалом Стрежет врагов в траве густой Иль рыщет по степи шакалом... Я хорошо тот помню день, Когда пришел он в наш курень 40 И клятву дал быть гайдамаком, За Сечь свободную стоять И вечно ненависть питать И к хищным крымцам и к полякам. Непринужденный разговор, Движенья, поступь, гордый взор, Черты, жупан - всё род высокий Изобличало в пришлеце; Прекрасен гость был черноокий, Всё нас пленяло в молодце; 50 Но зрелся след тоски глубокой На молодом его лице... Все, полюбя его, ласкали, Шутили с ним средь шумных игр; Но разогнать его печали Не мог никто... Как юный тигр На всех глядел, нахмуря брови, Был дружбы чужд, был чужд любови. Летал в пустынях на коне, И, увядая в тишине, 60 Он рвался в бой, он жаждал крови... Сбылось желанье: саранчой Мы понеслися под Очаков; И удальством пришлец младой В грязь затоптал всех гайдамаков. Суров, и дик, и одинок, Чуждаясь всех, всегда угрюмый, И ныне бродит, как порок, В местах глухих он с тайной думой. Печаль, как черной ночи мгла, 70 Ему на сердце налегла. Она, жестокая, тревожит Его повсюду и всегда; Ничем, нигде и никогда Ее рассеять он не может. Ему несносна тишина; Без крови вражеской, без боя, Он будто чахнет средь покоя; Его душе нужна война: Опасность, кровь и шум военный 80 Одни его животворят И в буре битв покой мгновенный Душе встревоженной дарят. Толпой и крымцы и поляки Не раз гонимы были им; Как божий гнев, ужасны с ним В набегах бурных гайдамаки... В нем не волнуют уже кровь - Младых украинок любовь И верной дружбы глас приветный; 90 Давно он ко всему приметно Остыл бесчувственной душой, В нем веет холод гробовой: Она, как хладная могила, Его все блага поглотила... Всегда опущены к земле Его сверкающие очи; Темнеет на его челе Какой-то грех, как сумрак ночи. Еще никто не зрел того, 100 Чтобы хотя на миг единый Улыбкой сгладились морщины На бронзовом лице его. Однажды только, уверяли, В нем очи радостью сверкали: То было в замке богача, Убитого им на Волыни, Где превратил он всё в пустыни, Как, гнев небесный, саранча; Где кровь ручьями лил он хладно, 110 Где всё погибло беспощадно Иль от огня, иль от меча. Вотще молила дочь младая, Вотще у ног лежал магнат: В грудь старца, воплям не внимая, Вонзил он с хохотом булат..." Так говорили меж собою Про гайдамака-молодца Два заднепровских удальца... Меж тем уж начал за рекою 120 Мерцать на дальнем небе свет, А запорожца нет как нет. Несется ночь... и вот зарею Занялся сумрачный восток, Сильней зашевелил травою Передрассветный ветерок; Уж погасает огонек, И вьется тонкою струею Во мгле редеющей дымок... Вдруг конский топот раздается, 130 Как шум глухой, издалека; Вот громче, ближе... вот несется Конь вороной без седока. Вот за могилою степною Своих товарищей узнал, Помчался к ним, летит стрелою И, подбежавши, вдруг заржал, Запрял ушами и упал Почти недвижный, бездыханный... По шее кровь бежит из раны. 140 Расколот рыцарский сайдак, И безобразными клоками, Обрызган кровью, меж ногами Висит разорванный чепрак... Но где же грозный гайдамак, Краса и слава вольной Сечи? Погиб... но где, когда, и как, И при какой враждебной встрече? Быть может, дерзкою толпой В глуши захваченный в неволю, 150 В темнице душной и сырой Клянет в цепях свою он долю; Иль, крымским хищником убит, В степи пустынной он лежит, И уже волк во мраке ночи Терзает труп среди травы, И из козацкой головы Орел выклевывает очи... Конец 1824 - начало 1825 РАННИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ 91. ЛЮБОВЬ К ОТЧИЗНЕ Ода Где алтарей не соружают Святой к отечеству любви? <нрзб> где не почитают Питать святой сей жар в крови? Друзья! меня вы уличите И тот народ мне укажите, Который бы ее не знал, Оставивши страну родную И удалясь во всем в чужую, 10 Тоски в себе не ощущал? Нет, нет, везде равно пылает В сердцах святой любви сей жар: Ее хотя не понимает, Но равно чувствует дикарь - Необразованный индеец, Как и ученый европеец. Всегда и всюду ей был храм: И в отдаленнейшие веки От чиста сердца человеки 20 Несли ей жертву, как богам. Хвалится Греция сынами, Пылавшими любовью к ней, А Рим такими же мужами Встарь славен к чести был своей. Нас уверяют: Термопиллы, Осада Рима, - что любили Отчизну всей тогда душой. Там храбрый Леонид спартанин, Здесь изгнанный Камилл римлянин - 30 Отчизне жертвуют собой. Но римских, греческих героев В любви к отечеству прямой Средь мира русские, средь боев, Затмили давнею порой. Владимир, Минин и Пожарской, Великий Петр и Задунайской И нынешних герои лет, Великие умом, очами, Между великими мужами, 40 Каких производил сей свет. Суворов чистою любовью К своей отчизне век пылал, И, жертвуя именьем, кровью, Ее врагов он поражал: Его поляки трепетали, Французы с турками дрожали. Повсюду завсегда с тобой Любовь к Отчизне, россиянин! А с не<ю>, с ней велик гражданин, 50 Ужасный для врагов герой. Гордынею вновь полн, решился Галл росса покорить себе, - Но вдруг Кутузов появился - И галлов замысел - не бе! Так русские всегда любили И так Отечество хранили От всяких бед и от врага. Тот здравого ума лишился, Кто росса покорить решился, - 60 Он ломит гордому рога!.. Народ, отчизну обожающ, К царю, к религии святой Всем сердцем, всей душой пылающ, Средь бурь всегда стоит горой, Никем, ничем не раз(разимой) Покойною и горделивой. Тому являет днесь пример Держава славная Россия, - Ее врага попранна выя, 70 Погибнет, гибнет изувер. Хвала, отечества спаситель! Хвала, хвала, отчизны сын! Злодейских замыслов рушитель, России верный гражданин, И бич и ужас всех французов! - Скончался телом ты, Кутузов, Но будешь вечно жив, герой, И в будущие веки славен, И не дерзнет уж враг злонравен 80 России нарушать покой!.. 4 июня 1813 82. КНЯЗЮ СМОЛЕНСКОМУ Ода Герой, отечества спаситель! Прими от сердца должну дань; Бог наш защитник, покровитель, Тебя нам ниспослал на брань! Уже враги торжествовали, Уж в злобной ярости мечтали Здесь русский покорить народ! Но ты лишь в стан успел явиться, Как гордый стал тебя страшиться 10 И ощупью пошел вперед! Пошел вперед - и гибель верну Мечтал ли он найти себе? Но казнь ужасну, беспримерну Определил творец тебе Свершить над сонмом кровопийцев, Грабителей, эхидн, убийцев, Грехами, гнусностью своей Давно уж всех превосходивших И тем достойно заслуживших 20 Ужасный гнев царя царей! Врагов презрел ты все коварства, На бога верой уповал, И, мня лишь о спасеньи царства, Ты оное всяк час спасал! На страшном поле Бородинском, В бою кровавом, исполинском, Ты показал, что может росс! На бога веру возлагая, Врагов все силы презирая, 30 Он всюду, завсегда колосс. С своими чувствами сражаясь, Решился ты Москву отдать; Но, духом паче укрепляясь, Един лишь ты возмог сказать: "Столицы царств не составляют!" И се - уж россы низлагают Наполеонов буйный рог! Тарутин, Красный доказали, Где россы галлов поражали, 40 Что правым есть защита - бог! И что доколь славян потомки Царя и веру будут чтить, Дотоль дела их будут громки, Дотоль их будет бог хранить! Скажи, Кутузовым попранный, О галл, грехами обуянный, Что он есть ангел пред тобой, Скажи, что он Алкид российский, Что ты - дух злобный, лютый, низкий, 50 Исчадье ада, не герой! Вселенная давно страдала От честолюбия врага, Уже одна ее стояла У краю гибели нога; Как вдруг, герой, ты появился, И мир надеждой озарился, Что ты спасешь его от бед, Уже висевших над главою! И се - уж мир спасен тобою, 60 Сразил врагов - и где их след? Их след остался на равнинах, Навек кичливому во срам! А кости их в лесах, в долинах - Во славу памятники нам! Ты сих, Кутузов, дел творитель! Где царств надменный покоритель, Где сей ужасный бич людей, Кого страшились земны боги? Его умчали быстры ноги 70 С венчанных храбростью полей! Ты шел за ним вослед - и слава Летела быстро на крылах. Кичлива, гордая Варшава Упала пред тобой во прах! Несчастна Пруссия стенала От ига злобна, алчна галла, Но ты, сразя ее врагов, Сразя французов, злобных, ярых, Друзей царю доставил старых, 80 Извел из тягостных оков. Такою славой осиянный, Среди великих дел, побед, Стократ ты лаврами венчанный, Пришел, Кутузов, в лучший свет! Твои дела, защитник трона, Священной веры и закона, - Из века паче будут в век Всё с новой силой преливаться И гласно в мире отзываться, 90 Что ты великий человек! Апрель - май 1814 93. ВОЙ Краса с умом соединившись, Пошли войною на меня; Сраженье дать я им решившись, Кругом в броню облек себя! В такой, я размышлял, одежде Их стрелы не опасны мне, И, погруженный в сей надежде, Победу представлял себе!.. Как вдруг Наташенька явилась, Исчезла храбрость, задрожал! В оковы броня превратилась! И я любовью запылал. 7 мая 1814 Альткирх 94. ЛУНА Вольный перевод с франц<узского> Луна! любовников чувствительнейший друг! Пролей свой бледный свет на сей зеленый луг! Услыши голос мой, исполненный стенанья, Узри потоки слез и томны воздыханья! Приемля лиру я незвонкую, печальну, Хочу воспета песнь унылу, погребальну! Хочу, чтобы то всё, что дышит и живет, Познало бы о том, что дух мой днесь гнетет! Что сердце бедное страдать столь заставляет, Что слезы из очей ручьями извлекает! Близь берега сего, где видны кипарисы, Почиет с миром прах любезныя Кларисы! Здесь иволги поют печальны песни в день, А в ночь сова кричит, на старый седши пень! На камне, что сокрыл любви моей предмет, С репейником, я зрю, крапива уж растет! Дни кончила она в летах красы цветущей; Лик с розой сходен был, на поле вновь растущей, Улыбка нежная всех сердце заражала; Она счастливила словами и пленяла!.. ...И дружество ее, творя меня блаженным, Любезным стало мне и самым драгоценным. Но ах! тебя уж нет! и хладная могила Навеки образ твой дражайший поглотила!.. Навеки?.. А я жив!.. Я жив! Я существую! И в жизни мучуся, и плачу, и тоскую! И только смерть одну отрадой вижу я! Приди, желанная! С охотой жду тебя!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мою любезную теперь я воспевая И милую душу ее воспоминая, Чувствительность из глаз слез токи исторгает, И лира, орошась, нескладный звук пускает! 29 сентября 1814 Дрезден 95. ПУТЕШЕСТВИЕ НА ПАРНАС {*} {* Подражание Крылову.} Итак, предпринят путь к Парнасу; Чего же медлить? Ну, смелей, Начнемте бить челом Пегасу, Чтоб он домчал нас поскорей! Боярский! сядь со мной в карету! Фролов! на козлы поскорей! И докажи, пожалуй, свету, Что ты мастак кричать: "Правей!" Смотри ж! Не вдруг! Поудержися: 10 Четверка бойких разнесет! А пуще в гору берегися: Там скалы есть, там терн растет! Там многих авторов творенья, В пыли валяяся - гниют! Там Лета есть, река забвенья, В ней также много уж живут! Я видел, в ней как Львов купался И обмывал своих детей; Я зрел, Шихматов в ней остался, 20 А с ним и тысяча дестей! Я сам свидетель был в то время, Как, несколько прочтя листов, За нанесенное тем бремя, Был столкнут с берега Хвостов! Я был при том, когда Гераков, Пузатый, лысый, небольшой, Потомок вздорливый Ираклов, Был Леты поглощен волной! Я зрел, как наш пиит слезливый 30 Красу лужков, лазурь небес, И сельску жизнь, и злачны нивы Пел, пел, - и наконец - исчез! Такая ж участь, может статься, И нам, о други, суждена! Так лучше вдаль нам не пускаться, Чтоб не измерить Леты дна! Иль едем хоть, да непроворно, Где можно рысью, где шажком, И уж тогда, друзья, бесспорно 40 Мы будем, где творцов содом! "Ну, что же трусить?!" - вдруг воскликнул Фролов, тут перервав мой глас, На удалых лошадок крикнул, И правил прямо на Парнас!.. И вот мелькнули перед нами Рифей и Волга! Всё прости!.. И, мчаты бодрыми конями, На половине уж пути! Там зрели мы, как девы красны 50 Сбирали сочный виноград; Там расцвели древа прекрасны, А здесь пушистый снег и хлад! Но вот! поднялися и в горы!.. Парнас! Парнас! Какая близь!.. Как вдруг толчок! - и где рессоры? - Тю, тю! - и мы катимся внизь! С сим вместе я как раз проснулся, От страху мраз бродил по мне! Я окрестился, оглянулся - 60 И рад, что было то во сне! 15 октября 1814 Дрезден 86. ДРУЗЬЯМ (В Ротово) Нельзя ль на новоселье, О други, прикатить, И в пунше, и в веселье Всё горе потопить? Друзья! Прошу, спешите, Я ожидаю вас! Мрак хаты осветите Весельем в добрый час! В сей хате вы при входе 10 Узрите, стол стоит, За коим на свободе Ваш бедный друг сидит В своем светло-кофейном, Для смеха сотворенном И странном сертуке, В мечтах, с пером в руке! Там кипа книжек рядом Любимейших лежит, Их переплет не златом, 20 А внутрь добром блестит. Заступа от неволи, Любезные пистоли, Шинелишка, сертук, Уздечка и муштук; Ружье - подарок друга, Две сабли - как стекло, Надежная подпруга И Косовско седло - Вот всё, что прикрывает 30 Стенную черноту; Вот всё, что украшает Сей хаты простоту. Друзья! Коль посетите Меня вы под часок, Яств пышных не просите: Под вечер - пунш, чаек, На полдень - щи с сметанкой, Хлеб черный, да баранки, И мяса фунта с два, 40 А на десерт от брата, Хозяина-солдата - Приветные слова. Когда такой потравы, Друзья! хотя для славы Желает кто из вас, Тогда, тогда от службы Ко мне в свободный час, В Вежайцы, ради дружбы, Прошу я завернуть, 50 И в скромный кров поэта, Под сень анахорета От скуки заглянуть. <1816> 97. К ЛАЧИНОВУ (В Москву) Изящного любитель, Питомец муз младой, Прямой всего ценитель, Певец мой дорогой! К тебе я обращаю Нестройной лиры глас; С тобой, с тобой желаю Беседовать в сей час. С тобой, о обитатель 10 Столицы пышных стен, Дев красных обожатель, Не знающий бремен, Епикурейцев чтитель! Веселый посетитель Театров и садов, Собраний, булеваров, Кофейниц, тротуаров И радостей домов, Где шумный рой лукавых 20 Прелестниц молодых Сулят из глаз своих Утехи и забавы; Где ветреность и младость Прелестных дев любви И слов коварных сладость Льют нежный огнь в крови; Где ты подчас, пленившись Одною из цирцей, С ней взором согласившись, 30 Издалека за ней Идешь с смиренным видом, Как скромник иль монах; Пришел - и одним мигом Забыл всё на грудях! В объятьях красоты Забыл беды, напасти, Забыл в восторгах страсти И друга, может, ты!.. Меж тем как в отдаленной 40 Здесь Жмуди жизнь влачу, И ах! душе стесненной Отрады не сыщу!.. Здесь в дымной, чадной хате, В пустынной стороне, В безмолвной тишине, Я мыслю об утрате Прелестных, милых дней, Дней юных, драгоценных, Беспечно проведенных 50 В кругу своих друзей. Ах! где Боярский милый, Мечтатель наш драгой? Увы! в стране чужой И с лирою унылой! Ах! там же и Фролов, Наш друг замысловатый, Сатирик тороватый И острый баснослов! Счастливцы! Они вместе! 60 Завиден жребий их! А мне, а мне и вести Давно уж нет от них! Нет сердцу утешенья, Нет радостей _без вас_! Ах! скоро ль съединенья Наступит сладкий час? Ах! скоро ли в объятья Друг друга заключим? Прижмем, вздохнем, о братья! 70 И - души съединим! <1816> 98 Минуты счастия промчались И вечно, вечно не придут, Печали, горести остались И вечно, вечно не пройдут. Недолго сердце биться станет, Недолго буду я грустить, В весенний день цветок увянет, Его коль с веткой разлучить. Я мнил счастливым быть тобою, В тебе зря душу красоты, Теперь прегорькою слезою Плачу за лестные мечты. Томлюсь, мучение ужасно! Своей я жизни не прерву; Ты, смерть, - отрада для несчастна, А я - для горести живу. Завеса с глаз моих сорвалась, И ты, о Лила, не моя! Не умирают, знать, с печали, Когда живу на свете я. Несносно жить всегда страдая, С утра до вечера всегда, И с просыпленьем ожидая, Что вновь готовится беда. 1816 или 1817 99. ВЕСНА Приветствую тебя, зеленый луг широкий! И с гор резвящийся, гремящий ручеек, И тень роскошная душистых лип высоких, И первенца весны приветный голосок! Холмы, покрытые муравкой молодою, Юнеют красотой цветочков голубых; И резвы мотыльки, собравшися толпою, Порхают в воздухе на крыльях золотых. Уж нежная свирель приятно раздается В кустах бродящего со стадом пастушка; Порою аромат с прохладою несется От белых ландышей на крыльях ветерка, Всё дышит негою, всё торжеством блистает, Всё обновляется для жизни молодой, И сердце как бы вновь для счастья расцветает, Любуяся весны улыбкой золотой! Душа волнуема восторгом удивленья! Природа пышная младой красе твоей Спешит восторженна!.. и ищет разделенья, Спешит излить восторг в сердца своих друзей! Как сладко с милыми от сердца поделяться Улыбкой тихою и томною слезой, И с ними вечерком природой любоваться, Гуляя по лугам роскошною весной!!! 1816 или 1817 100. МОТЫЛЕК Что ты вкруг огня порхаешь, Мотылек мой дорогой? Или, бедненький, не знаешь, Что огонь губитель твой? Иль тебе то неизвестно, Сколь обманчив блеск огня, И что свет его прелестный Может погубить тебя? Лети прочь! лети, несчастный! Вкруг огня ты не порхай! Бойся, бойся повсечасно, Не сгореть чтоб невзначай! Но не внемлет безрассудный! Ближе, ближе всё летит! Его блеск прелестный, чудный, Несчастливец! тебе льстит. Но напрасно, всё порхает! И вот - прямо в огонек Он влетел... и в нем сгорает! Знать, судил ему так рок! Так, увы! и я, плененный, Предаюсь любви своей И мечтаю, дерзновенный, Найти счастье свое в ней! Но быть может, заблуждаться Мне судил жестокий рок, И так точно, может статься, Я сгорю - как мотылек! <1817> 101. НАТАЛЬЕ МИХАЙЛОВНЕ ТЕВЯШОВОЙ (В день Ангела ее) В день Ангела всегда чего-нибудь желают; Чего же мне тебе желать? Желать ли, чтоб тебя все стали обожать? Но уж тебя и так давно все обожают. Желать ли, чтобы ты богатством обладала? Но ах! богатство нам не щит! Поверь, тому и Крезовых сокровищ мало, Тому уж не до них, кого судьба тягчит! Желать ли, чтобы ты умом своим затмила И умниц всех, и мудрецов? Но им тебя и так природа одарила, И ты щадишь глупцов. Желать ли, чтобы ты прельщала красотою, И нежностью души своей, И нрава кротостью, и сердца добротою, И привлекательной невинностью твоей? Но уж и так тебя которые лишь знают (А в том числе - и я), Плененные тобой, согласно утверждают, Что есть красивее, но нет милей тебя. Чего, чего же мне желать тебе? - Не знаю; А старики ведь говорят, Что по старинному в России обычаю В день Ангела должно чего-нибудь желать. Итак, итак, чистосердечно Тебе желаю я, Чтоб добродетель была вечно Повсюду верная сопутница твоя. Пусть, пусть она, как Ангел твой хранитель, Как добрый Гений-утешитель, Пребудет всюду твой Вожатый неразлучный, К утехам в свет большой Стезей благополучной. 26 августа 1817 102. К НАДЕЖДЕ О надежда! ты мой гений! Ты вожатый в жизни мой! От опасных треволнений Я избавлен лишь тобой. Ты одна не покидала Меня в бурном море бед; Ты, ты челн мой направляла, Когда был потерян след. Будь же ты и впредь со мною И нигде не покидай; И хоть призраком, мечтою Несчастливца утешай! Помогай мне заблуждаться, Что любим Наташей я, Что настанет наслаждаться Скоро час и для меня! 1817 103. В АЛЬБОМ ДЕВИЦЕ N. Когда б вы жили в древни веки, То, верно б, греки Курили фимиам Вместо Венеры - вам. Между 1816 и 1818 104. К ФРОЛОВУ Печали врач, забав любитель, Остряк, поэт и баснослов, Поборник правды и ревнитель, Товарищ юности, Фролов! Прошу, прерви свое молчанье И хоть одной своей строкой Утишь душевное страданье И сердце друга успокой. Увы! кто знает, друг мой милый, 10 Что ожидает завтра нас! Быть может, хлад и мрак могилы, - Ничтожности ужасный час! Быть может, ярою судьбою Уж над моей теперь главой Смерть хладною своей рукою Махает острою косой! Почто ж, мой друг, нам тратить время И чуждыми для дружбы жить, Почто печалей вьючить бремя 20 И чашу зол в днях юных пить! Почто, - когда имеем средства Свое мы горе услаждать И из печали и из бедства С уроком пользу извлекать? Взгляну ль, мой друг, на мир сей бедный, И что ж, коль стану примечать? Меж тысячью едва приметно Счастливцев двух, а много - пять! Кто ж винен в сем? Увы! мы сами, 30 О, точно так, никто иной; С закрытыми идя очами, Не трудно в яму пасть ногой. . . . . . . . . . . . . . . . . И в самом деле, друг бесценный, Всё в нашей воле состоит. Пусть лютый рок и разъяренный Мне скорой гибелью грозит... Но я коль тверд, коль презираю Ударов тяжесть всю его, 40 Коль в оборону поставляю Терпение против всего, Тогда меня и рок устанет Всё с прежней ненавистью гнать, И скоро час и мой настанет, Мой друг! от горя отдыхать. Пойдем, Фролов, мы сей стезею - Вожатый дружба наш, - пойдем! Но вместе чур! рука с рукою! Авось до счастья добредем! 50 Авось, авось все съединимся - Боярский, Норов, я и ты, Авось отрадой насладимся, Забыв все мира суеты. Между 1816 и 1818 105. К ПОРТРЕТУ N. Она невинностью блистает, Как роза прелестью цветет, Любезным нравом восхищает И всех сердца к себе влечет. Между 1816 и 1818 106. ПЕСНЯ Ответ на известную арию из "Русалки": "Вы к нам верность никогда..." и проч. Нет, неправда, что мужчины Верность к милым не хранят И, дав клятву, без причины Могут хладно забывать. Разве только развращенный Или ветреник какой Недоволен, награжденный Поцелуем дорогой. Кто без чувств, с душой холодной, Тот притворным может быть, И тому лишь только сродно Страстью нежною шутить. Но в чьем сердце добродетель С любовью пламенной горит, Может ли тот, быв свидетель Слезам милой, - слез не лить? Между 1816 и 1818 107. ПОСОЛ Раз в холодный вечер длинный, С чашей пуншевой в руке, В тулуп скутавшись овчинный, Я сидел при камельке. И тогда как раздраженный Я на счастие пенял И все блага жизни бренной Суетою называл, Слышу - кто-то отворяет Двери в комнате моей, И вдруг Машенька вбегает, Как посол от жизни сей! Вмиг со мной в переговоры... И трактат уж заключен! Всё решили нежны взоры, И я в счастьи убежден! Между 1816 и 1818 108. СОН (Из Анакреона) Недавно, Вакхом упоенный, Заснул на тирских я коврах, И зрел - что к девушкам, плененный, Я крался тихо на перстах. Вдруг слышу громкий смех за мною; Я оглянулся - зрю собор Красавиц юных надо мною, Смеющихся наперекор. Между 1816 и 1818 109. ПЕСНЯ На голос: "Винят меня в народе..." и проч. Кто сколько ни хлопочет, Чтоб сердце защитить, Хоть хочет иль не хочет, Но должен полюбить. Таков закон природы Всегда и был, и есть, И в юношески годы Всяк должен цепи несть. Всяк должен силу страсти Любовной испытать, Утехи и напасти В свою чреду узнать. Я сам не верил прежде Могуществу любви И долго был в надежде Утишить жар в крови. Я прежде надсмехался, Любовь химерой звал, И если кто влюблялся, Я слабым называл. Мечтал я - как возможно Страстьми не обладать И красотой ничтожной Рассудок ослеплять! Но ах! с тех пор уж много Дон в море струй умчал, И о любви так строго Я думать перестал. Узнал, что заблуждался, Обманывал себя И слишком полагался На свой рассудок я. Увы! За то жестоко Мне Купидон отмстил: Он сердце мне глубоко Стрелой любви пронзил! С тех пор, с тех пор страдаю, День целый слезы лью, Крушуся и вздыхаю, Мучения терплю. А та, кем сердце бьется, Жестокая! с другим И шутит, и смеется Страданиям моим!.. Ах! знать, уж небесами Мне суждено страдать И горькими слезами Свою судьбу смягчать. Между 1816 и 1818 110. ЭПИГРАММА Надутов для Прелесты Недавно сочинил прекрасный мадригал, В котором он сравнял Свою красавицу с _невинной жрицей Весты_; Но - как-то на сравненьи Он заикнулся в чтеньи И сделал через то на даму Из _мадригала - эпиграмму_. Между 1816 и 1818 111. В АЛЬБОМ ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ К. И. М<АЛЮТИ>НОЙ Ты желаешь непременно, Написал чтобы я стих? Как могу я, дерзновенный, Быть певцом доброт твоих? Мне ль представить то достойно, Что в себе вмещаешь ты? Мне ль изобразить пристойно Милой образ красоты? Кудри волнами, небрежно, Из глаз черных быстрый взор, Колебанье груди снежной И всех прелестей собор? Сам Державин дивный, чудный, Вряд бы то изобразил; Мне же слишком, слишком трудно И - превыше моих сил! Между 1816 и 1818 112. ЭПИГРАММА Пегас Надутова весьма, весьма упрям И часто с барином несчастным своеволит: Седлать никак не даст, коль не захочет сам, И сверх того в езде всегда сшибать изволит! Между 1816 и 1818 113. ПЕСНЯ Прости, за славою летящий, Прости, с тобой душа моя; Стремись в бессмертья храм блестящий; Но ах! не позабудь меня! Любовь и долг имев в предмете, Стремись, но береги себя, И в сем за честию полете, Мой друг! не позабудь меня. Что делать в муках мне ужасных? Страшусь войны и мира я; Узришь ты множество прекрасных, Но ах! не позабудь меня. Ты их узришь, оне пленятся; Пленится и душа твоя; Успехом будешь наслаждаться, Но ах! не позабудь меня. Между 1816 и 1818 114. ПЕСНЯ Тише, тише, ветерочек, В сей зеленой роще вей: Маша, милый мой дружочек, Сладкий сон вкушает в ней. Тише, резвый, своевольный, Кудри так не раздувай; Тише, дерзкий, недовольный, Нежну грудь не обнажай! Спи, - и всюду благодатный Вкруг пусть льется аромат; Птички песнями приятно Пусть все чувства усладят. Спи, о ангел мой прелестный, На узорчатых коврах, Спи под сению древесной, В милых, сладостных мечтах. Спи, о Маша, друг сердечный, Спи с невинностью своей; Но страшись быть столь беспечной - Бойся хитрости людей! Между 1816 и 1818 115. УТЕС Свидетель мук моих безгласный, Поросший мхом седым утес! Услышь еще мой голос страстный, Узри потоки горьких слез! . . . . . . . . . . . . . . . Давно ль с Емилией прелестной, Предавшись сладостным мечтам, С любовью пламенной, небесной Сидели здесь по вечерам? 10 Давно ль в приятных разговорах, При нежных, милых птичьих хорах, Забывши грозную напасть, Благословляли нашу часть? Давно ль окрестности безмолвны, Взирав на счастливу чету, Любви обетов наших полны, Благословляли красоту? . . . . . . . . . . . . . . . Давно ли ты, утес мой мшистый, 20 Цветами полн, благоухал? Давно ль ручей кристальный, чистый Внизу с приятностью журчал? Давно ль, давно ль? - и нет недели, Как я с Емилией своей На мягкой мураве твоей, Блаженства полные, сидели?.. Давно ли соловей над нами То трелил звонко, то щелкал, То перливался, то свистал, 30 И нас, сидящих меж кустами, Своей гармонией пленял? Давно ль я счастлив был?.. А ныне! Давно ль, утес, меня ты зрел, Как я блажен к тебе летел; А днесь иду к тебе в кручине! Иду к тебе в кручине злой, Иду сказать, что мой покой И счастье, коим наслаждался, Надежда, коею питался, - 40 Навек похищены судьбой!.. Похищены - и невозвратно - Блаженство юных, красных дней, Блаженство всей души моей! И я, утес, и невозвратно Иду на родину обратно! Иль нет, иль нет: я возвращуся И буду вновь блаженство пить, В объятья милой погружуся, Чтоб слезы радостны пролить!... 50 . . . . . . . . . . . . . . . Но рок велит, - утес зеленый, Навеки простимся скорей; И я, разлукою сраженный, Увяну в цвете юных дней!.. Между 1816 и 1818 116. ЧЕТЫРЕ СТЕПЕНИ ЛЮБВИ Любви Тирсиса в угожденье Уж сжалясь, Лила наконец За поцелуй _один_ с бедняжки в награжденье Содрала _пять_ овец. Назавтра, ставши понежнее, Не так уже скупа была. За поцелуй _один_, с Тирсисом быв вольнее, _Одну_ овцу взяла. Назавтра же в промене с Лилой Тирсис еще счастливей был: За поцелуй _один_ все _шесть_ овец он с милой Обратно получил. Назавтра же была бы рада За поцелуй один отдать _Собачку, посошок, свирель и даже стадо_, Но тщетно! Тирсис стал _другую_ целовать! Между 1816 и 1818 117. ПЕСНЯ Je vous assure {1}, что вы мне милы, Что вас люблю de tout mon Coeur {2}, Pourquoi {3} же вы теперь унылы? Чрез то теряю mon bonheur {4}. Quand vous {5} со мною - мне приятно; Блаженствую, quand je vous baise {6}, Mais quand {7} целуете обратно... Как от того je suis bien aise! {8} Donnez la main {9}, мой друг сердечный! Приди в мои embrassement! {10} Le temps {11} в сем мире быстротечно; Лови, лови l'heureux instant! {12} Между 1816 и 1818 1 Уверяю вас. 2 От всего сердца. 3 Почему. 4 Мое счастье. 5 Когда вы. 6 Когда я вас целую. 7 Но когда. 8 Я испытываю удовольствие. 9 Дайте руку. 10 Объятия. "Время. 12 Счастливое мгновение (франц.). - Ред. 118. ЗВЕЗДА-ПУТЕВОДИТЕЛЬ Пылкой юности с страстями И надежды сладкой полн, Я направил за мечтами В море бурное свой челн. Скоро там... за синей далью Скрылся берег, как туман, И я с трепетом, с печалью Вдруг увидел - океан! И вдруг свод небесный, мглою 10 Весь покрывшись... засверкал! Дождь полил с небес рекою, Поднялся за валом вал! Каждый миг мой челн в пучину Погрузиться был готов. "Ах! пошлите мне кончину!" - Умолял я так богов. Но напрасно: не внимали Небеса мольбам моим - Смерти мне не посылали, 20 Ни конца страданьям злым! Часто в бурю, в небе мрачном, Зрел я - некий свет мерцал, И с надеждой в сердце страстном К нему челн свой направлял. Но ах! тучи вновь скрывали Свет отрадный от меня! Смерть и ужас вновь зияли, Вновь был без отрады я! Долго, долго так ужасно 30 Свод небес скрывала мгла!.. Наконец звезда прекрасна, Я увидел, там взошла! "Вот звезда-путеводитель! - Глас мой внутренний сказал, - Вот твой гений-утешитель! Бед твоих конец настал! Смело, смело вслед за нею Направляй свой утлый челн: Только сей одной стезею 40 Ты спасешь себя от волн". Я послушал, что так лестно Глас мне внутренний твердил, И вослед звезде прелестной Я с отважностью поплыл! Вот с тех пор - исчезло горе, И надежда вновь со мной; И хоть челн мой еще в море, Но уж пристань предо мной! О звезда-путеводитель! 50 В пристань, пристань поскорей! К милой в тихую обитель И в объятия друзей! Там, там счастье ожидает Бедных странников под кров; Там с надеждой обитает Вера, дружба и любовь! Между 1816 и 1818 119. МЕЧТА Ночною уж порою, Как шум дневной умолк, Амуров предо мною Явился целый полк. "Нам до тебя есть дело, - С улыбкой мне рекли, - Ступай за нами смело, Куда б ни повели". С божками спорить сими И вздорить я не смел, И потому за ними Немедля я пошел. "Постой, не торопися. - Один из них сказал, - Встань здесь и наклонися". И очи завязал! Потом все, подхвативши, Куда-то понесли И, наземь опустивши, Повязку с глаз снял_и_... Смотрю, - вожатых скрылся Отважный шумный рой! Смотрю... я очутился, Наташа! пред тобой! 1817 или 1818 120. ДОРИДА, АМУР И Я С Доридой я остался Намнясь наедине. Как вдруг Амур к нам вкрался И ранил сердце мне. Узрев сей язвы муку, Пришла Дорида в страх. "Жестокий! - Зевса внуку Промолвила в слезах. - Почто неосторожно И злобно так шутить? Почто, когда не можно Сей язвы исцелить?" - "Напрасно унываешь, - Сказал плутишко ей, - Ты действия не знаешь Еще красы своей". 1817 или 1818 121. ТРИОЛЕТ НАТАШЕ Ах! должно, должно быть бездушным, Чтобы Наташу не любить! Чтоб, зря ее, - быть равнодушным, Ах! должно, должно быть бездушным! Я сердцу вечно был послушным, Так как же мне не говорить: "Ах! должно, должно быть бездушным, Чтобы Наташу не любить!" 1817 или 1818 122. ИЗВИНЕНИЕ ПЕРЕД Н. М. Т<ЕВЯШО>ВОЙ Прости, что воин дерзновенный, Желая чувствия свои к тебе излить, Вожатого не взяв, на Геликон священный Без дарования осмелился ступить. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ах! сколько надобно иметь тому искусства - Оттенки нежные страстей изображать, Когда желает кто свои сердечны чувства Другому в сердце излиять! Но ах! Сей дар мне не дан Аполлоном, Я выражаться не могу; Не лира мне дана в удел угрюмым Кроном, А острый меч, чтобы ужасным быть врагу! 1817 или 1818 123. К НЕЙ Ах! Когда то совершится, То, чем льстит надежды глас? Долго ль сердце будет биться В ожиданьи каждый час? Скоро ль, скоро ль перестанет Оно рваться из меня? Скоро ль время то настанет, Когда будешь ты моя? 1817 или 1818 124. Н. М. Т<ЕВЯШО>ВОЙ НА ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЕЕ, ДАБЫ Я НАПИСАЛ СТИХИ НА НАДЕЖДУ Ты желаешь, друг прелестный, Чтобы я Надежду пел; Можно ль петь, что неизвестно, Что мне не дано в удел? Можно ль петь, что я лишь знаю Понаслышке от людей, Чего в мире не встречаю, Чего нет в душе моей?.. Если ж хочешь непременно, Чтоб Надежду славил я, Так почто ж, о друг бесценный, Не вольешь ее в меня? 1817 или 1818 125. РЕЗВОЙ НАТАШЕ Наташа, Наташа! полно резвиться И всюду бабочкой легкой порхать, С роем любезных подружек кружиться И беспрестанно прыгать, играть. Всему есть, мой ангел, час сбой! кто хочет С счастием в мире и дружестве жить, Тот вовремя шутит, пляшет, хохочет, Вовремя трудится, вовремя спит. Если ты _разнообразить_ не будешь, _Вечное тоже_ наскучит тебе; Ах, тогда прыгать, резвиться забудешь И позавидуешь многим в судьбе! Если ж желаешь иметь ты веселье Спутником вечным, - то вот мой совет: _Искусно мешай между делом безделье_, Но не порхай лишь на поле сует! 1817 или 1818 126. ЛЮДМИЛА Баллада "Нет, не мне владеть тобой, Ангел сердца милый; Ты должна вкушать покой, А я век унылый, Лия токи слез, влачить И, страдая вечно, Яд и горести испить Муки злой, сердечной. Тебе мил не я, иной; Страсть - да истребится, И в душе моей покой Впредь - да водворится; Пусть из памяти моей Образ твой прелестный, Красота души твоей, Сердцу глас известный, - Истребится навсегда И изгладит время, - Нет, не буду никогда Я для милой бремя. Там далёко, за Днепром, В Литве, на чужбине, Кончу в бое я с врагом Дни свои в кручине". Так несчастный Миловид Молвил пред Людмилой; Дева робкая дрожит И, свой взор унылый В землю потупив, речет Юноше с слезами: "Ах, останься, всё пройдет, Будешь счастлив с нами. Не могу тебя любить, Чтоб иметь супругом, Но клянуся вечно быть Тебе верным другом". - "Ах! что в дружбе - коль любовь В сердце уж пылает И, волнуя пылку кровь, Страсти возмущает? Нет, Людмила, нет, не мне Счастьем наслаждаться; Мой удел - в чужой стране Мучиться, терзаться". И еще унылый взгляд Бросив на Людмилу, Он покинул отчий град, Чтоб обресть могилу. 1817 или 1818 127. АКРОСТИХ _Н_ет тебя милей на свете, _А_нгел несравненный мой! _Т_ы милее в юном цвете _А_лой розы веснской. _Л_егче с жизнью разлучиться _И_ всё в свете позабыть, _Я_ клянусь в том, чем решиться _Т_ебя, друг мой, не любить. _Е_сть на свете милых много, _В_ерь, что нет тебя милей; _Я_ давно прошу у бога - _Ш_утки в сторону, ей-ей! - _О_дного лишь в утешенье: _В_ечно, вечно быть с тобой! _А_х, свершится ли моленье, _С_коро ли я буду твой? 17 октября 1818 Подгорное 128. <ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА К А. М. ТЕВЯШОВОЙ> Ах! нет ее со мной! Бесценная далёко! И я в разлуке с ней стал точно сиротой! Брожу в унынии, в печали одинокой, И всё мне говорит: "Ах! нет ее со мной!" Как сладко вместе быть!.. Как те часы отрадны, Когда прелестной я могу сто раз твердить: "Люблю, люблю тебя, мой ангел ненаглядный; Как мило близ тебя! Как сладко вместе быть!" 1819 129. ПРИЯТЕЛЮ НА БРАК И. М. Т<ЕВЯШО>ВОЙ Наконец, мой друг любезный! Купидонова стрела К сердцу милой и прелестной, К сердцу Насти путь нашла! Тщетно Настя щитом крепким Мнила к сердцу путь закрыть; Злой божок всегда был метким - Он успел его сразить. Гименей свой факел ясный Возжжет скоро для нее И гирляндою прекрасной С милым спутает ее. 1819 130. ЭКСПРОМТ Н. М. Р<ылеев>ой Как капли свежие росы Весною, в утренни часы, Животворительны бывают для левкоя, Который блекнуть стал от солнечного зноя, - Так точно взгляд твоих очей Отраден для души моей, В мучительные те и тягостны минуты, Когда страдания претерпеваю люты. Между 1818 и 1820 131. ТОСКА К нам возвратился май веселый, Природа оживилась вновь: Зазеленели холмы, долы И распестрились от цветов. Всё сладкой всюду негой дышит, Ручей с приятностью журчит, Едва листы зефир колышет, И Филомелы глас звучит. В полях и рощах слышно пенье - 10 Все радостью оживлены; И все как будто в восхищеньи От возвращения весны! Один лишь я брожу унылый, Во мне одном веселья нет, И ах! не будет до могилы, Пока сей не покину свет... Увы! всё то, в чем я, несчастный, Свое блаженство находил, - Всё то, всё то, что я столь страстно 20 И с восхищением любил, Уже не существует боле!.. О Делия! тебя уж нет! Навек увяла ты, как в поле Безвременно вдруг вянет цвет! В летах, когда лишь начинают Всю цену жизни познавать; Когда с весельем засыпают, С весельем день встают встречать; Когда беспечность отдаляет 30 Заботы мрачные с тоской, Когда всё душу восхищает И сердце веселит мечтой, - Узнал я Делию впервые! О, незабвенные лета! О, дни, любовию святые, И вы, прелестные места, - Где я, любовью упоенный, Взирал на Делию мою, Где я, любовью восхищенный, 40 Промолвил в первый раз - _люблю_; И где она взаимно то же Сказала, очи потупив! О, как, о, как тогда - о боже! - Ничтожный смертный был счастлив! Какое в сердце восхищенье, Какой восторг я ощущал! Клянусь! в то самое мгновенье И в рай бы я не пожелал! "Весной, мой друг, когда раздастся 50 Здесь Филомелы первый глас, Пред алтарем тебе отдастся Моя рука в тот самый час", - Уже мне Делия сказала. Весны я с нетерпеньем ждал, Как вдруг она приметно стала Всё вянуть, вянуть... час настал - И наконец - "о друг сердечный! Прости, - сказала мне она, - Прости, но верь, что не навечно: 60 Другая есть еще страна, - Где ни страданья нет, ни муки, Где мы соединимся вновь И где не будет уж разлуки, Где вечно царствует любовь". . . . . . . . . . . . . . . . Уж возвратился май веселый, И в роще раздается глас Весну поющей Филомелы - Увы, настал урочный час, 70 В котором Делия мечтала Меня блаженством подарить, Тот час, в который завещала Себя со мной соединить! О боги! милой прорицанье Спешите совершить скорей! Мне без нее сей мир - изгнанье, Мне только жизнь мила при ней. . . . . . . . . . . . . . . . . Всё восхищается весною, 80 Природа всё животворит! Один, один лишь я с тоскою! Один лишь я от всех забыт!.. Увы! когда ж я перестану Крушиться так, как я крушусь? Ах! скоро ль, скоро ль я увяну И с Делией соединюсь? Когда в тот край, о боги хладны! Меня переселите к ней, Где обретет приют отрадный 90 Усталый странник жизни сей?! Между 1818 и 1820 132. ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД ИЗ САФО Блажен, как бог, кто слух вперяет В приятный, нежный голос твой, Улыбку нежну замечает И восхищается тобой. По жилам смертный хлад струится, Когда увижу я сие, Уста немеют, взор мрачится, И бьется сердце вдруг мое. То мраз во мне, то пламенею, Не помню вовсе сам себя, В смятении горю, бледнею... Дрожу... и замираю я. Между 1818 и 1820 133. К И. А - ВУ (В ОТВЕТ НА ПИСЬМО) Напрасно думаешь, что там Светильник дружбы угасает, Где жертвенник любви пылает; Напротив, друг мой! фимиам, Тем сердцем дружбе приносимый, В котором огнь неугасимый Любви горит уж навсегда, - Не перестанет никогда С сугубой ревностью куриться; 10 Любовью всё животворится. И из чего, скажи, ты взял, Что твой сопутник с колыбели Любить друзей уж перестал? Иль в нем все чувства онемели И он, как лед, холоден стал? Мой друг! так думаешь напрасно; Всё тот же я, как прежде был, И ничему не изменил; Люблю невольно, что прекрасно; 20 И если раз уж заключил С кем дружества союз я вечный, Кого люблю чистосердечно, К тому, к тому уж сохраню Любовь и дружество, конечно, И никогда не изменю. А потому и будь покоен, Коль дорожишь ты мною так; Тебя, мой друг, полюбит всяк, Ты дружбы каждого достоин. 30 Что ж я молчал - тому виной Не дружбы нежной охлажденье, Как уличаем я тобой; Но, так сказать, себя забвенье Любви в счастливом упоенье. . . . . . . . . . . . . . . . . . Так, друг мой, так, и я стал жрец У алтаря Киприды милой; И что бы ни было... счастливый Или несчастный мне конец, 40 Я не престану неизменно Отныне жертву приносить Своей богине повседневно. Ах! можно ль, друг, и не любить? Любовь есть цель всего созданья! Но пусть по-твоему - мечтанье, Мгновенный призрак, легкий сон; Пусть сон... я буду им доволен, Я буду счастлив, хоть неволен, Лишь только б продолжился он! 50 . . . . . . . . . . . . . . . Да и когда же предаваться Мечтам, мой друг, как не теперь, - Лишь только в юности, поверь, Мы ими можем наслаждаться; А юность, друг, стрелы быстрей За каждым вслед летит мгновеньем! Летит - и мчатся вместе с ней Мечты, утехи с наслажденьем. За ними старость прибредет, 60 А вместе с нею и кручины, Чело покроют всё морщины, Унынье дряхлость наведет, Настанут, друг мой, дни угрюмы, Встревожат сердце мрачны думы, Любовь и места не найдет. Итак, доколь еще есть время, Живи в веселье и люби; Не почитай любовь за бремя И даром время не губи. Между 1818 и 1820 134. БОГАТСТВО (Из Анакреона) Если бы возможно было Нам богатством жизнь продлить, Я бы стал тогда всей силой Злато и сребро копить; И по общему закону, Когда б смерть ко мне пришла, Не жалея миллиону, Чтоб еще пожить дала, Я старался б откупиться; Но когда сего нельзя, Так почто ж и суетиться И тревожить так себя? К чему злато за замками, Накопивши, сохранять? Не приятнее ль с друзьями В пирах время провождать? Иль прелестницы прекрасной Прильнув к розовым устам, Тая в неге сладострастной, В счастье равным быть богам? Между 1818 и 1820 135-137. ЭПИГРАММЫ. 1 "Вчера комедию мою играли; Что, какова она?" - "Должна быть страх дурна!" - "Того не может быть: ведь вовсе не свистали!" - "Да потому, что все дремали". 2 "Ты знаешь Фирса чудака; Зачем он головой кивает?" - "От пустоты она уж так легка, Что и зефир ее качает". 3 Узрев, что Слабоум, сын сельского попа, Как будто дельный, вдруг столь важным стал лицом, Кто будет столько прост, чтобы сказать потом, Что своенравная фортуна не слепа! Между 1818 и 1820 138. РОМАНС Как счастлив я, когда сижу с тобою, Когда любуюся я, глядя на тебя, Твоею милою, любезной красотою... Как счастлив я! Как счастлив я, когда ты, друг мой милый, Свой голос с звуками гитары съединя, Поешь иль песенку, или романс унылый, - Как счастлив я! Как счастлив я, когда умильным взором, Прелестный, милый друг, ты подаришь меня Иль обратишься вдруг ко мне ты с разговором, - Как счастлив я! Как счастлив я, когда ты понимаешь Из взора моего, сколь я люблю тебя, Когда мне ласками на ласки отвечаешь, Как счастлив я! Как счастлив я, когда своей рукою Ты тихо жмешь мою и, глядя на меня, Твердишь вполголоса, что счастлива ты мною, - Как счастлив я! Как счастлив я, когда вдруг осторожно, Украдкой ото всех целуешь ты меня. Ах, смертному едва ль так счастливым быть можно Как счастлив я! 1819 или 1820 139 В сей долине _вечных слез_ Незабудочки лазурны И кусточки вешних роз Вкруг печальной вьются урны. И унылый кипарис На сей памятник плачевный Шумной ветвию навис... С ранним утром ежедневно Я сюда с тоской хожу И в душе своей угрюмой Счастье прежнее бужу О прошедших благах думой; Но оно уж не проснется - Мертвый сон его сковал, И друг сердца моего На призыв не отзовется. <1820> 140 Желать чинов, кто славой волен, А я быть знатным не хочу, Колечком буду я доволен, Когда от милой получу. Пусть воин в поле страх наносит, Пускай и лавры <нрзб.> на него, - Колечко миленькой кто носит, Тот верно счастливей его. Короны блеском ослепленны Пускай завидуют царям, А я за царство всей вселенной Колечка милой не отдам. Колечко дух мой утешает, Колечко счастье мне дарит И всё на свете заменяет, Коль на руке моей блестит. Коли фортуна наградила, Пускай те в золоте блестят. Колечко мила подарила - Я с ним и в бедности богат. ОТРЫВКИ, НАБРОСКИ, ПЛАНЫ 141 Надежда! Наконец С тобой навек расстаться Определил творец! Прости ж, прости ж навечно, И знай, о друг сердечный, Звенит уж колокольчик! Прости! всему конец. Между 1816 и 1820 (?) 142 Коль пред тобой стою, В восторге утопаю, Твое дыханье пью; В разлуке же вздыхаю, Томлюсь, грущу, <то>скую И в скорби утешенья Нигде не нахожу. Между 1816 и 1820 (?) 143. К ЦИНТИИ (Элегия из Проперция) К чему тебе убирать чело твое иноземными прикрасами И прикрывать легкими складками флера цеосского? Увлажнять власы твои благовониями восточными И жертвовать, не стыдясь, роскоши стран полуденных, И, выставляя украшения покупные, Не ослеплять нас единственно твоими собственными красами! Ах! не приноси постыдных жертв роскоши. Поверь мне, любовь, любовь ненавидит искусство... Взгляни, Цибелла украшает себя единствен<но> собств<енным> своим блеском. Как повязка небрежно наброшена на руке ее! Древо на скале бесплодной произрастает в вящей красе, И волна более прельщает нас в своем естественном стремлении. Тишина не украшает лона своего, как единств, сокров. морей, И не искусство наставляет концертам певцов пернатых. Когда Кастор-Поллукс преисполнился нежного исступления. Похитил Фебу и сестру ее Гелаиру, Когда прекрасный Аполлон негде оспаривал сердце Нимфы Марпессы у ее победителя, Когда Пелопс достигал свою легкую любовницу, Остановив стремление ее вверх <нрзб.> кругом, То <нрзб.> его красота показывала соперникам его цвета, В которые Апеллес омачивал свои кисти. Ни злато, ни сафиры не составляли его оружий, Одна чистая стыдливость составляла все его краски. И ты, Цинтия, если хочешь всегда нравиться очам моим, То украшай себя всей естественною прелестью любви. [Смотри] когда твоя соединенная красота Вздыхает нежно на лютне Аонии, Пение, которое, будучи то высокое, то замысловатое, Самой Палладе служит поучением и привлекает Венеру. Ты, которая всегда будешь благословенна мной, Беги роскоши, обижающей красу, которой глупая гордость завидует. <1821> 144 Как _солнце_ ни блестит и как оно ни светит, Но _пятна_ Астроном И в нем, - Коль телескоп хорош, - приметит. ----- Кто б ни был ты: служитель алтарей, Иль раб во вретище, иль властелин в порфире, Друг человечества, или злодей, Герой, которого трепещут в мире, - Ах! и тебя сей жребий не м<инует>. 1821 (?) 145 Приветствую тебя, отечество Вадима, С младенчества певцу любезная страна, Приветствую тебя, о славная страна! Свободы колыбель, отечество Вадима. 1821 (?) 146 Вотще в различные рядим его одежды; Пускай, пускай зовем его царем своим И, полные в душе обманчивой надежды, Мним счастья в храм войти, руководимы им! Пусть будет в жизни он нам спутник неразлучный; Всё так, всё хорошо, но только в книге скучной Я уважаю ум, - но, истиной пленен, Скажу: блаженней всех, кто мене всех умен. 1821 или 1822 (?) 147. <НАБРОСОК ПЕРЕЛОЖЕНИЯ "СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ"> Они под звуком труб повиты, Концом копья воскормлены, - Луки натянуты, колчаны их открыты, Путь сведом ко врагам, мечи наточены. Как волки серые, они по полю рыщут И - чести для себя, для князя славы ищут. Ничто им ужасы войны! В душе пылая жаждой славы, Князь Игорь из далеких стран К коварным половцам спешит на пир кровавый С дружиной малою отважных северян. Но, презирая смерть и пламенея боем, Последний ратник в ней является героем.. . 1821 или 1822 (?) 148. СОФЬЕВКА Описательная поэма Ст. Трембецкого 1. <ПРОЗАИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОД> Милая взорам и оживленная многочисленными {1} дарами природы, Приветствую тебя, страна, текущая млеком и медом. На твоих лугах множество ветроногих прядает со ржанием, Твои пажити утучняют рослых волов, Баран, которого твои травы откормили, Тяжесть хвоста его должны двигать колеса. Семена, вверенные сочным твоим недрам, В приращении уподобляются жатвам вавилонским. Чернеются плодородные твои бразды, но земля твоя Промокла кровью, утучнена растерзанными телами. Досель еще недра твои, раздертые сохой поселянина. Указывают зубы слонов и остатки персов. {2} В сих набегах, познанная иноземцами, Страна сия шестнадцать раз переменила властелинов. В ней жестокие битвы Азии с Европой. В ней подданный боролся с властителем. И так нивы превратились в степи и в травы, не знающей косьбе (?) Умножились ужасною змеею, с <нрзб.> Пифону. В последние времена, хоть не было явной войны, Удручал Украину неспокойный мир: То набеги Сечи, то татарских орд. Всегда над главою висели изменнические стрелы, копья, мечи; Дикие племена внутри, частые возмущения, враждующий сосед {3} Принуждали больных жить вдалеке; Правитель богател, а властит<ель> града Как милость получал часть своего доходу. Екатерина, бессмертная своими делами, Уничтожив разбои Сечи и Крыма. С тех пор только всякий обеспечен в своей власти, Живет под защитою вооруженного Закона, свободный от напасти. Изгнали варварство, дела приняли другой вид, И плодородная земля есть тем, чем быть должна. Ныне сии питающие (?) поля манят к себе. Чрез гостеприимное море тысячью кораблей Воскресла Одесса! меняет на злато Плод земли, орошенный потом оратая. Вследствие мудрого правления некогда пренебреженные селы Перерождаются по примеру английских и италианских, И граждане прилежно трудятся. А как древо Юпитера в Додонских лесах, Так Потоцкий возвышается пред другими: Воспоминать предков его излишним было бы трудом, - И кто с этим родом сравнится заслугами? И что он сделал для отечества и для своих соотчичей - На особенной хартии предам потомству. Ныне занимает меня единственно описание, Откуда взялось имя Софьевки и для чего оно славно? Турок, наделяющий чумою. Однажды дали знать, что народ собрался у с соболезнованием, Жалуясь, что один зверь разоряет пасеки, пчельники, Другой пойманных агнцев испил невинную кровь, Тот класы Цереры пожрал и вытоптал. Собрали псарню, готовы кони, Юношество, жаждущее опасностей, подает знак к охоте, Спешат в поле, едва сняли смычки. Лай псов; звук рогов охотничьих вторят леса. Сам хозяин спешит на глухую тропу между скал, В сие время пущенная стрела пронзила ему грудь. Когда хотел найти убийцу и оглядывается кругом, стоная, Маленький охотник {3} плавал в воздухе с милою улыбкою. Говорит: "Не жалуйся; это дружественная язвь; Для довершения твоего счастия она нанесена тебе. Ты имеешь почести, имеешь несметные сокровища, Имей же и ту, которая приятностию равняется с моею матерью. Где Сельница с Тульчинкой изливают чистые струи свои, Гимен соединит участь твою с Софьей. Ты назовешь сим именем место, где я показался тебе, Чтобы по сей причине навеки его прославить. А в дополнение должной мне жертвы Перемени в великолепные сальг ужасные сии овраги. Для сооружения я помогу тебе моими руками, Проведу первые черты острием моей стрелы. Здесь, где амфитеатром возвышаются горы, Поставь жилище для нашей подруги Флоры, Далее великолепный ряд коринфских колонн - Пусть, поддержав храм любимицы Вертумна, Несет она неблагодарного, ее благодарившего (?) даром, Будут гнутые ветви осеннею тяжестию. Там, где ты будешь забавляться с твоими детьми, С сокровенною пышностью рассыпь сельские хаты; Остальное отдал бы твоей воле, если поставишь напереди Истукан Минервы - покровительницы твоего роду. Высоким своим достоинством он обязан Палладе; Она вам помогает в боях и советах. А как сие условие делается между нами на охоте, И как дщерь Латоны есть богиня ловитвы, Сделаешь озеро, в которое излиянные воды Вильчи, Может носить название зеркала Дианы. Сделай или нет - сделай, что тебе угодно, Боготворение упрямой девственницы для меня хладно"; Рек и, поостри стрелы на кровавом камне, Устремился парить над херсонесскими, валами. Эти условия добрая {4} вера повелевает исполнить, И оттого дано Софьевке бытие и привлекательность. Из раздробленных скал соорудив правильные склады, Воззвали на них обитать заморские дрияды. Ноздреватые плиты, дающие отпор стали, Превратились в колоссы и в изображение богов. Труды твои бесконечные, и всякую весну Прибавятся какие-нибудь достопамятные украшения. Слава сих мест, неизвестных в прежние лета, Наполняет окрестные страны. Но не довольно слышать о сем, и взоры, избалованные Тульчином, Горят нетерпением осмотреть оные. Здесь, находя предметы, знаменитые во всех отношениях, Всё посредственное кажется противно вкусу. Лечу, не слезая с утружденного коня, И когда запах Софьевки окружит меня, Взоры мои повсюду пленяются новым творением. Это утешает меня, другое забавляет, иное восхищает. Обиженные прежде горы осенились принесенными издалека лесами, Где между отечественными деревьями помещены Произрастания Ливана, Атласа и Антиподов. 1 _Незачеркнутый вариант над строкой_: богатыми. - Ред. 2 Война сына Дария. 3 _Над строкой_: Амур. - Ред. 4 _Незачеркнутый вариант над строкой_: теплая. - Ред. 2. <НАБРОСОК СТИХОТВОРНОГО ПЕРЕВОДА> Дарами щедрыя природы оживленна, Приветствую тебя, страна благословенна, Точащая из недр млеко и чистый мед! Ты для оратая даешь сторичный плод; Луга цветущие, дыша благоуханьем, Всегда оглашены коней ретивых ржаньем; На тучных пажитях дебелый бродит вол, И овцы, прядая, пестрят зеленый дол! [Но кровью тучная земля твоя упилась] Но плодородная земля Украйны милой Промокла кровию, могилой [Необозримые, златящиеся нивы Волнует ветерок прохладный и игривый] [Но плодородные бразды земли прекрасной Напоминают нам про жребий твой несчастный] О сколько раз тебя свирепая война Но трупами сынов сраженных утучнилась И кровью <нрзб.> душа твоя упилась [Прелестный край! Душа летит <к тебе?> Земля прекрасная] Досель раздертая [оратая] сохой поселянина Ее земля Земля свободных Козаков Вдруг выкажет [останки] Иль зубы белые слонов 1821 или 1822 (?) 149 [Вечернею порою, Склоняясь над ружьем, Стоял солдат с тоскою На вале крепостном.] По небу голубому Плыл месяц молодой; По валу крепостному Вдоль ходит часовой. [Мундир Преображенский Стан стройный обхватил.] Вокруг мгновенный трепет И шелест парусов, Невы невнятный лепет И крики рыбаков... [Томится чем-то дивным Душа моя давно.] Шумит река. Но войн Не слышит плеску волн И бродит, неспокоен. Сердечной думы полн. [Луч месяца трепещет На шпице крепостном, Огонь восторга блещет На воине младом.] Луч месяца играет На трепетных струях, Огонь души пылает У воина в очах. С волненьем обычайным, Отрадою дыша, Томится чем-то тайным [Высокая] душа. [Грудь юного в волненьи, Роятся и кипят] Безмолвие в природе, Но в <нем> волнует кровь И к правде и к свободе Священная любовь. Кипят в нем и роятся Высокие мечты И вылететь стремятся, Как будто из тюрьмы. Свое предназначенье Узнав в тиши ночной, "Не это ль вдохновенье?" - Рек воин молодой. Кто ж был сей <несравненный> Сей дивный часовой? Певец наш вдохновенный, Державин молодой. 1821 или 1822 (?) 150. <ОЛЬВРОВН И РУСЛА> (Отрывок) На дальных берегах чужбины Он девять месяцев разил Иноплеменные дружины И их зеленые равнины Невинной кровию багрил. Непостоянство бурной влаги, Пучины грозные морей, Ни блеск сверкающих мечей Не охлаждали в нем отваги. Владыки чуждые пиры В нагорных замках нам давали, Несли с покорностью дары, Свои услуги предлагали И, трепеща постыдных уз. Постыдной данью покупали И дружбу нашу и союз. Успехами надменный сими И славы жаждущий Иснель С друзьями храбрыми своими, Прибрежных к трепету земель, Приготовлялся к битвам новым... Однажды пред костром дубовым, На почерневшем сидя пне, Вечерних сумраков порою, Задумчиво склонясь главою: "О царь певцов! - сказал он мне, - Почто столь долгое молчанье? Почто, почто в очарованье Ты не приводишь, скальд младой, Души тоскующего друга И в повести своей живой Преданий древности седой Нам не расскажешь в час досуга? Отчизны милая страна Ольбровна именем полна, Но кто он был - Иснель не знает..." - "Под камнем сим, - был мой ответ, - Сей храбрый витязь почивает С подругой нежной юных лет! Дубравы Скании дремучи Гремели дел его молвой: Вскипев отважною душой, Пятнадцать раз Ольбровн могучий Медведей лютых низлагал Своею сильною рукою И их свирепство укрощал Перед трепещущей толпою. Пятнадцать раз его стрела Паренье дерзкого орла Внезапно с жизнью пресекала И от туманных облаков При кликах радостных стрелков На дол зеленый повергала. Но в те лета, когда любовь Кипящую волнует кровь, Когда всё дышит негой сладкой, Как роза пышная весной, И сердце юное украдкой Подруги ищет молодой, - Один Ольбровн не ведал страсти, Лишь он был долго чужд цепей, Не знал любви волшебной власти, Не ведал прелести очей... Однажды с Руслою прекрасной Он встретился в лесной глуши; Взглянул - и огнь любови страстной Свободу заменил души... С тех пор он каждый день с зарею Из мрачной глубины лесов, При громком лае серых псов, Перед красавицей младою, Чтоб приобресть ее любовь, Являлся с дикою козою Или со шкурами волков. "Суров и горделив доныне, - Так наконец он ей сказал, - Дни одинокие в пустыне, Как сирота, я провождал. Любви томления приятны, И нега чувств души младой Ольбровну были непонятны... О Русла, друг прекрасный мой, Очей прелестных пылкий пламень Ты в душу мне перелила, Ты в сердце претворила камень, Ты мне почувствовать дала, Ты воскресила мою младость..." <1822> 152 Любимец и любитель муз Предназначенью не изменит. 1822 153. <ПЛАН И НАБРОСКИ ТРАГЕДИИ "МАЗЕПА"> <ПЕРЕЧЕНЬ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ> Мазепа. Гетман Малороссии. Угрюмый семидесятилетний старец. Человек властолюбивый и хитрый; великий лицемер, скрывающий свои злые намерения под желанием блага к родине. Галаган. Полковник. Человек обыкновенный. Зеленский. Иезуит. Друг Мазепы. Орлик. Генеральный писарь. Хитрый честолюбец. Кочубей. Мстительный человек. Любовь. Жена его. Твердая и благородная женщина. Матрена. Дочь их. Любовница Мазепы. Пылкая девушка. Искра. Полтавский полковник, свояк Кочубея. Святайло. Духовник Кочубея | Глуховец. Писарь Кочубея } Друзья Яковлев. Перекрест Кочубея. } Чуйкевич. Свояк Кочубея | Чечель. Полковник, преданный Мазепе. Отчаянная голова. Войнаровский. Племянник Мазепы. Пылкий, благородный молодой человек. Скоропадский | Апостол } Преданные Петру полковники. Чарныш | Полуботко. Молодой человек, пылающий любовью к родине и благу соотечественников, решительный козак. Гордый и благородный человек. Вельяминов-Зернов | Ломиковский. Генер. обозный | А. Гамалея. Генер.есаул } Судьи, друзья Мазепы. Кенигсек. Есаул, | начальник артиллерии | Козаки. Сердюки. Русские солдаты. ХАРАКТЕРИСТИКИ ПЕРСОНАЖЕЙ Для Мазепы, кажется, ничего не было священным, кроме цели, к которой стремился: [старость даже самое коварство] ни [дружество и] уважение [близких], ни уважение, оказываемое ему Петром, ни самые благодеяния, излитые на него сим великим монархом, ничто не могло отвратить его от измены. Хитрость в высочайшей степени, даже самое коварство почитал он средствами, дозволенными на пути к оной. Орлик - хитрец, представляющий при случае Мазепу преданным Р<оссии>. <ПЛАН ТРАГЕДИИ И СХЕМЫ ОТДЕЛЬНЫХ СЦЕН> 1 Пролог. Пиршество в Москве у Петра. Спор его с Мазепой. Мазепа получил оплеуху. I. Сцена. Мазепа ожидает Зеленского. Приход его, тайная их беседа. II. Сцена. Пиршество у Мазепы. Он старается напоить полковников и выведать их мысли; он намекает о своем намерении отложиться от москалей; Кочубей не может скрыть своей радости. Мазепа примечает ее. III. Сцена. Кочубей открывается Искре о намерении своем донести на Мазепу и тем отомстить ему. Они наконец соглашаются. IV. Сцена. Кочубей с женою ожидают кого-то. Стук у дверей. Входит поп Святайло; сцена с ним. Проклятие дочери. V. Сцена. Мазепа приводит в движение пружины свои. Беседа его с Войнаровским. VI. Сцена. Собрание у Кочубея врагов Мазепы; он отправляется в Москву. Мазепа при конце своего намерения вдруг узнает от дочери Кочубея, что существует против его заговор, что Кочубей донес на него через дочь Кочубея. Известие подтверждается неизвестным. Смятение. VII. Суд над Кочубеем и Искрою. Сцена дочери с отцом. Просьбы ее к Мазепе пощадить отца. Казнь их. VIII. Взятие Батурина. Лагерь под Полтавой. IX. Мазепа в Бендерах. Смерть его. Разговор запорожцев и сердюков. 2 I. Матрена Кочубеева в темнице у отца, она пришла освободить его. Тот проклинает ее. Казнь. 1. Разговор запорожцев. 2. Сцена ее с Мазепой. Она теряется рассудком. 3. Кочубеева при ешафоте или при могиле отца. Мазепа проходит. Она в помешательстве ума принимает ешафот за алтарь; и просит Мазепу обвенчаться. Смятение Мазепы. Она пляшет вокруг ешафота и поет. Ее схватывают. Лагерь Мазепы. Разговор Мазепы и Войнаровского. Он получает известие, что Кочубеева скрылась. Выступленье. Песни. Начинается буря; Днепр волнуется. Молния сверкает часто, и гремит гром, на возвышении появляется Кочубеева. Монолог. Она бросается в Днепр. Слепец-бандурист поет песню Мазепы. Злоумышленники у Мазепы. Привозят Кочубея; Мазепа один борется. Суд. <НАБРОСКИ МОНОЛОГОВ И РЕПЛИК> 1 Царь Алексей был счастлив на министров И им одним поистине обязан Всей славою правленья своего. Что б сделал он без мудрости бояр. Морозов был царю небесный дар!.. Молчи! Ты лжешь... бессмысленной хулою Великих дел мной чтимого отца Ты не меня ль превознести желаешь... {*} Не думал я найти в тебе льстеца... Ты чаще всех со мною споришь, дядя, И чаще всех ты досаждаешь мне, Так иногда, что, гнев свой не скрывая, Бранюсь с тобой, а после посмотрю, И вижу я, что, правду обожая, Лишь предан ты отчизне и царю. За истину я дяде благодарен, Скажи же мне с обычным беспристрастьем, Что доброго в деяниях отца И в собственных по правде ты находишь? {* Вариант автографа: "Ты не Петра ль превознести желаешь..."} 2 Князь Меншиков прислал меня из Польши С известием, что Карл идет на Русь И хочет быть зимой еще в Москве. 3 Что ты задумал, хитрый Мазепа, Что ты замыслил, гетман седой? 4 Враждою тайною себя я не унижу Пусть тайный соверша союз 5 Оставь меня! Я здесь молю: Да всеблагое провиденье Отпустит деве преступленье, Что я тебя еще люблю. Молю: да ненависть заступит Преступной страсти пламень злой, - И честь, и стыд, и мой покой Ценой достойною искупит. 6 С самопалом и булатом, С пылкой храбростью в сердцах Смело, други! Брат за братом На лихих своих конях! Смело грянем за свободу, Оградив себя крестом; Возвратим права народу, Иль со славою умрем! Пусть гремящей быстрой славой Разнесет везде молва, Что мечом в битвах кровавых Приобрел козак права! Смело, други! В бой свирепый! Жаждет битвы верный конь. Смело, дружно за Мазепой На мечи и на огонь. 1822 154 Ты, Глинка, прав - и твой совет На мудром опыте основан; Но пусть чернит поэта свет: Уж я давно разочарован, И заблуждений прошлых лет В душе увял минутный цвет... Я славою не избалован, Но, к благу общему дыша, К нему от детства я прикован, <К нему> <ле>тит моя душа . . . . . на звучной лире. 1822 (?) 155. <НАБРОСКИ АЛЬБОМНОГО МАДРИГАЛА> Меня с тобою познакомил Неоцененный твой альбом. [Дивлюся вкусу твоему] Люблю любовь твою к искусствам [Давно] завидую уму И [благородным сердца] чувствам. И пылкости прекрасных дум. Дивлюсь души прекрасным чувствам. Хвалю твой просвещенный ум. 1822 (?) 156 Долго ль, други, рабствовать нам. Утомленная враждой, Вся Украина ждет покою! Жаждут мира все душой. 1822 (?) 157 Повсюду вопли, стоны, крики, {1} Везде огонь иль дым густой. Над белокаменной Москвой {2} Лишь временем Иван Великий {3} Сквозь огнь, сквозь дым и мрак ночной Столпом огромным прорезался И, в небесах блестя челом, Во всем величии своем {4} Великой жертвой любовался. 1822 или 1823 1 Далее было в автографе ПД: Везде над белою Москвой 2 Далее было в автографе ЦГАОР: Как туча ходит дым густой 3 Вариант автографа ПД: Из хаоса Иван Великий 4 Вариант автографа ЦГАОР: И в изумлении немом 158 Была уж ночь, когда я подходил К Кирилловой обители пустынной; Средь ясных звезд по небу месяц плыл Там, где убийство тиран совершал В Александров <нрзб.> На Ирине свой брак Иоанн пировал Там, где убийства тиран совершал 1822 или 1823 (?) 166 Вы снисходительны, я знаю: Порука мне - ваш милый взор; Я с вами от души болтаю, Простите вы сердечный вздор... 1823 167 Я помню вас, мои друзья, Я помню вас, друзья свободы, И дикой родины суровые края, Жилище бурь и непогоды. 1823 168-169. <НАБРОСКИ ПЕРЕВОДОВ ИЗ МИЦКЕВИЧА> 1 <СВИТЕЗЯНКА> Что за девица прелесть красою, Что за прекрасный юноша с ней? Вместе из бору поздней порою Идут при свете бледных лучей. Парню - малины в дар из кошницы, Парень - цветочки ей для венка. Верно, любовник он той девицы, Верно, подруга парню она. Поздней порою в час полунощи, Верно, свиданье там у ручья. Парень - охотник соседственной рощи. Кто ж эта дева - не ведаю я. Спросим: откуда? - тщетно, напрасно; Где пребыванье - бог весть о том; Как на болоте пламень неясный Вспыхнет - и быстро погаснет потом. "Дело ль быть скрытной, дева младая, Скоро ли будет тайне конец? Другу откройся, прошу, умоляю, Родом откуда, кто твой отец? Минуло лето, листья поблекли, Ветр их со свистом носит в полях, Села и рощи от дождика взмокли, Холод осенний дышит в лесах. Робкою серной к бору сырому Или как призрак бродит ночной. Лучше, поверя другу младому, Лучше останься, дева, со мной. Там, на полянке, в роще дубовой, Хата простая близ ручейка, Всё в ней с избытком будет готово: Овощей, дичи и молока". "Стой, удержися, - дева вещает, - Помню, твердил мне порою отец: Голос мужчины - душу пленяет, В сердце коварный кроется льстец. Я от природы с робкой душою, Что, если бросишь в чуждой стране? Может, была бы дева твоею, Если б ты верен вечно был мне". Юноша клялся, клялся ужасно, Горсть ухвативши хладной земли; Месяц блеснул из тучи неясно, Гром прокатился глухо вдали. [Бойся нарушить, юноша милый, Клятву ты эту дал навсегда, Кто ей изменит, ее за могилой, И здесь и повсюду]... 2 <ЛИЛИИ> Жена грех тяжкий сотворила: Молодка мужа умертвила И погребла его в леску, При ручеечке, на лужку. Курган цветами засевала И, засевая, припевала: "Растите так вы высоко, Как муж зарыт мой глубоко; Цветите розы и растите, 10 Растите долго и цветите..." Окровавленная потом Преступница - бегом, бегом - Чрез пни, суки и через кочки, Чрез горы, долы, ручеечки!.. Порывный в поле ветр свистит, Темно и хладно средь долины, Кой-где ворона прокричит Или раздастся крик совиный. Окровавл_е_нная бежит 20 Со страхом вдоль лесной опушки; Спустилась в дол, где старый бук; Вот в лес, к пустынника избушке - И в двери ветхие стук-стук! "Скажи святыми мне устами, Что делать бедная должна, И чем спасусь пред небесами? На муки все готова я, На тяжкий пост, на бичеванья, Лишь только б тайна злодеянья 30 Упала навсегда с меня!.." - "Жена! - ей отвечает старый; - Тебя убийство не страшит, Но мучит страх достойной кары, И сердце ужас бременит. Иди ж себе и будь в покое, Откинь напрасную боязнь: Пребудет тайной дело злое И не близка преступной казнь. Так суждено творцом издавна: 40 Что жены сделают не явно - Одним мужьям то знать дано, А муж твой спит в земле давно". Таким довольная ответом, Бежит преступница домой; Бежит чрез лес - и пред рассветом Узрела пышный терем свой. Ее детей кружок унылый Перед воротами стоит: "А где наш тятя, тятя милый?" - 50 Навстречу матери кричит. "Кто? Тятя ваш?.." Но замер голос, На голове стал дыбом волос, Не знает, что сказать детям... "Он едет, дети! едет к нам... Беги скорее, все в тревоге, Беги, Демьян, я слышу стук... Там пыль клубится по дороге... Там конский топот, крик и гук. Беги за рощу в лес густой: 60 Не гости ль едут в терем мой?" Вот пыли облака густые; Всё ближе, ближе... Чрез лесок Вот едут, скачут вороные, Вот вправо, влево - на мосток... Сребром и златом блещут платья, Мечи булатные блестят И в золотых ножнах гремят - То в гости к брату скачут братья... "Невестка, здравствуй!.. Где же брат?" 70 "Где брат? где брат? Где муж <мой> милый?.. Давно уже <он> взят могилой..." - "Когда и где?" - "В чужой стране Погиб несчастный на войне". "Поверь, то вздор, невестка, явный; Война окончена с врагом, И невредимый с битвы славной Брат возвратится в отчий дом". Жена от страху побледнела, Затрепетала и замлела... 80 И вот без чувств упала вдруг; Тревожно, робко взоры водит: "Где он? где труп? где мой супруг?.." Но вот опять в себя приходит; В восторге, будто вне себя: "Скажите мне, скажите, братья, Когда дождуся мужа я? Когда, когда в свои объятья Я заключу, мой друг, тебя?" . . . . . . . . . . . . . . . 90 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ----- Затрясся в основанье храм, Ужасно стены затрещали, И своды, рухнув пополам, Загрохотавши, вдруг упали... На той земле цвесть розы стали, И цвесть так стали высоко, Как муж зарыт был глубоко... Между 1822 и 1824 170. <ПАРТИЗАНЫ> В лесу дремучем на поляне Отряд наездников сидит. Окрестность вся в седом тумане; Кругом осенний ветр шумит, На тусклый месяц набегают Порой густые облака; Надулась черная река, И молнии вдали сверкают. Плащи навешаны шатром 10 На пиках, в глубь земли вонзенных; Биваки в сумраке ночном Вокруг костров воспламененных! Средь них толпами удальцы: Ахтырцы, бугцы и донцы. Пируют всадники лихие, Свершив отчаянный набег; Заботы трудны боевые, Но весел шумный их ночлег: Живой беседой сокращают 20 Они друг другу час ночной, Дела вождей страны родной Воспоминаньем оживляют И лес угрюмый и густой Веселым пеньем пробуждают. [На гибель, враг, пришел ты к нам... Наточены ли сабли ваши, Навострены ли пик концы Приятен [шумный] радостный ночлег, Но веселей с врагами встреча, 30 На них нечаянный набег Иль неожиданная сеча Как не любить друг друга нам, Что веселее жизни нашей Пируйте, други, праздный час Вину и дружбе посвящайте, Ждет снова завтра битва вас Чрез лес, чрез дол и топкий мох Летим к враждебному биваку И, налетев как снег врасплох.] 40 "Вкушает враг беспечный сон; Но мы не спим, мы надзираем - И вдруг на стан со всех сторон, Как снег внезапный, налетаем. В одно мгновенье враг разбит, Врасплох застигнут удальцами, И вслед за ними страх летит С неутомимыми донцами. Свершив набег, мы в лес густой С добычей вражеской уходим 50 И там за чашей круговой Минуты отдыха проводим. С зарей бросаем свой ночлег, С зарей опять с врагами встреча, На них нечаянный набег Иль неожиданная сеча". Так сонмы ратников простых Досуг беспечный провождали. 1824 (?) 171 Заплатимте тому презрением холодным, {1} Кто хладен может быть к страданиям народным, Старайтесь разгадать цель жизни человека, {2} Постичь дух времени и назначенье века. 1824 или 1825 1 Перед ст. 1 в автографе было: Их души слабые всегда меня дивили 2 Вариант автографа: Старайтесь разгадать предназначенье века 172. <ПЛАН ПОЭМЫ ИЗ КАВКАЗСКОГО ВОЕННОГО БЫТА> 1 Смерть лезгинца на груди козака. Рассказ козака злодея: его скорбь (?), коварство, плен любовницы. Его мучения, сон. Убийство. Ужас. Взятие Круглолеска. _Имена_. Асиат. Нравы Козаков; храбрость награждается красотою, трусость наказывается. Возвращение из похода. Он влюбился в Асиат. Кто она; он возвращает ее ее брату. Обряды; клятвы и речи его о Асиат; мужу ее угрозы. Смерть ее. 2 Он любит Асиату, но старается преодолеть в себе страсть; он предназначил себе славное дело, в котором он должен погибнуть непременно, и всё цели своей приносит в жертву; он радуется до восхищения чужою храбростью и добродетелью и каждым великодушным поступком трогается до слез, а сам совершает чудные дела, вовсе того не замечая. Мир для него пуст; друг убит, он отомстил за его смерть, жизнь для него бремя, он алчет истребиться, и живет только для цели своей; он ненавидит людей, любит все человечество, обожает Россию и всем готов жертвовать ей; он презрел людей, но не разлюбил их. Никто более его не имеет врагов и друзей в горах. 1824 или 1825 (?) 173 Седой Кавказ, краса природы, Небес касаяся челом, Блестит в хитоне снеговом. 1824 или 1825 (?) 174 [Язык любви тебе невнятен] В своем я горе безотраден, Ты равнодушна, как всегда: Твой милый взор всё так же хладен, - Как прежде, ты любви чужда. [Как прежде я с надеждой тщетной Хочу любовь тебе внушить, Мои страданья непонятны] Слова любви еще невнятны Душе младенческой твоей. Язык любви тебе невнятен, Не умножай побед своих Победой легкой надо мною... [Я помню край, где <нрзб.> Стремится в [лесистых] гористых берегах Я помню край, где пол прекрасный] 1824 или 1825 (?) 175 [Меня пленяли наши деды; Там, где Дон волной ленивой Там, где горы меловые] 1825 176 1 [Любя свободу, правду, честь И ими тайно вдохновленный, Я не выменивал за лесть Их благосклонности надменной] 2 Свободой, правдой вдохновенный, От знатных сохранил я честь И не выменивал за лесть Их благодарности надменной. 1825 177 Что не могла свершить судьбина, То сделала Екатерина. 1825 (?) 178 Так за мечтою легкокрылой От шумных невских берегов Перелетал певец унылый В страну изгнанья и снегов. [Суровый край! Краса природы] 1825 (?) 179. СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ И убелися паче снега. Как человек пред богом был прекрасен Во дни невинности своей! Как был умом и прост и ясен, Душою чист, свободен от страстей. 1826 180 Благий Отец! Се час приходит мой! Прославь меня, и Сын Тебя прославит: Ему дана святая власть Тобой, Да в плоти Он жизнь вечную восставит. 1826 181 Когда вечерние лучи златого Феба Потухнут, догорев, и юная луна В пучине голубой безоблачного неба В ночи появится уныла и бледна, - Люблю, уединясь, во мраке рощи дальной, При шепоте дерев, в мечтаниях бродить И чувства пылкие в душе своей печальной Воспоминанием протекшего будить. [Ах! некогда и я восторгам предавался, И я блаженствовал, и я отраду пил, И я, и я мечтам с беспечностью вверялся] Здесь о превратности мне всё напоминает: Ряды рассеянных могил в стене глухой... 182 [Сей надменный царь царей] [Как стрела тот миг промчался] Как пернатая стрела [Рассекая воздух в поле] Пора милых сновидений И любви и наслаждений С быстротою протекла 183 В чем убедить не мог Руссо красноречивый, В том уверяет нас язык их горделивый. СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ РЫЛЕЕВУ 184. ГУСЬ И ЗМИЯ Баснь Гусь, х_о_дя с важностью по берегу пруда Сюда, туда, Не мог собой налюбоваться: "Ну, кто из тварей всех дерзнет со мной сравняться? - Возвыся глас, он говорил. - И чем меня творен, не наделил? Плыву, - коль плавать пожелаю! Устану ль плавать, - я летаю. Летать не хочется, - иду. Коль вздумал есть, - я всё найду". Услышав то, Змия Ползет, во кольцы хвост вия; Подползши к хвастуну, она шипела: "Эх, полно, полно, кум! Хотя и нет мне дела, Но я скажу тебе, - и, право не в укор, - Ты мелешь вздор: Коль быстроты в ногах оленьей не имеешь, По рыбьи плыть, летать по-орли не умеешь". Знать понемногу от всего - Всё то ж, что мало знать, иль вовсе ничего. <1814> 185. ПОСЛАНИЕ К Ф...... "Скажи, любезный друг, как думаешь о том, Что ныне все сидят, трудятся за столом, Стараются писать стихи все без разбору? Скажи причину мне такого их задору. Неужель в мысль пришло вскочить всем на Парнас? Но то не может быть, - худой у них Пегас". - "Худой Пегас! да им-то кажется он годен. Иной же думает: ведь я собой дороден; Из сил не выбьюсь, коль и побреду туды, При том же Аполлон заплатит за труды". - "Да чем?" - "Как чем? Что ты? своим благоволеньем: Да взлезу на Парнас с преумным сочиненьем". - "С преумным? вот же на!" - "А как же? Я трудился, Сидел, потел, корпел, над ним недели бился; Так, верно, в нем есть ум!" - "Ах жалкой человек! Но что же делать с ним? такой уж ныне век: К писателям иметь надлежит снисхожденье, Творенья их читать, зевать, иметь терпенье". 1814 186. НА ПОГИБЕЛЬ ВРАГОВ Да ведает о том вселенна, Как бог преступников казнит, И как он росса, сына верна, От бед ужаснейших хранит. Да ведают отныне царства, Сколь мощь России велика, Да знают люди, что коварства Всевышний зрит издалека И гибель злобным устрояет 10 Его десная завсегда; Невинных в бедстве бог спасает, Злодеев, лютых - никогда. Кто впал в порок хотя однажды, Того уж трудно поднимать; Да зная то, страшится каждый Неправо с ближним поступать. Наполеон до царска сана Взнесен всевышнего рукой; Забыл его - и се попранна 20 Души кичливость гордой, злой! Желая овладеть вселенной, Он шел Россию покорить. О враг кичливый, дерзновенный! Булатный меч тебя смирит. Пришел, и всюду разоряя, Опустошения творя И грады, веси попаляя, Ты мнил тем устрашить царя: Но, о исчадье злобно ада, 30 Российской царь велик душой; А все его полнощны чада Как бы взлелеяны войной. Героев тени, низлетите! Оставьте райский свой чертог И на потомков днесь воззрите, Ликуйте с нами: "Силен бог!" Смотрите: нет врагов кичливых, Пришедших россов покорить; Подобно стаду зайц строптивых, 40 Наполеонов полк бежит! Подобно бурному потоку, Страну он нашу наводнил, Подобно тигру он жестоку, Невинну кровь россиян пил. Здесь слезы льет девица красна, Своей невинности лишась, Там рвется, стонет мать злосчастна, Навеки с сыном разлучась. А там! - а там Москва пылает; 50 Вожженная рукой врага! - Там пламя древность пожирает; Москва там лепоты нага! Уж слава росская мрачится Уж гибель кажется близка! Но се перун - Кутузов мчится! Блестит герой издалека И меч булатный изощряет! Дрожит, немеет галлов вождь И думы спасться напрягает. 60 Но сей герой как снег, как дождь, Как вихрь, как молния паляща Врагов отечества казнит! И вот ужасно цепь звеняща С Москвы раздробленна летит! Еще перун героя грянул - И враг бежит со срамом вспять, За ним - и мраз, и глад воспрянул, И уменьшают его рать! Россиян силы удвоились, 70 Бог с правыми вступил в союз; С лица земли враги истнились - Европа спасена от уз. Хвала тебе, монарх российский! Хвала, муж дивный, Михаил! Днесь вам не нужны обелиски, Вас бог бессмертьем наградил. Дела благие век сияют, А не благие - никогда; Наполеона проклинают, 80 Отнынь вам слава навсегда! 1813 или 1814 187 Не вчера ли в хороводе Ты играл, дружок, со мной? Не вчера ли при народе Называл меня душой? Не вчера ли восхищался Речью девушки, лицом? Не вчера ли поменялся Ты со мной своим кольцом? Не вчера ль в любви безмерной Ты, жестокий, уверял? Не вчера ль мне, легковерной, Сердце, душу обещал? А сегодня?.. О, коварство! Ты меня уже забыл! И другую за богатство, Друг неверный, полюбил! Я не так, дружок, богата, Как прелестница твоя! Нет ни жемчугов, ни злата, Но ужель без сердца я? Полюбив тебя сердечно, Буду до смерти любить: Кто полюбит, тот, конечно, Уж не в силах разлюбить. Веселись!.. а я страдаю! Ах! таков ли клятв залог? Веселись, дружок, я знаю: За меня отплатит бог! Между 1816 и 1820 188 Известно всем давно, что стиходей Арист Грамматике еще не обучен, как должно; Теперь же из его пиэсы видеть можно, Что он и _на руку нечист_! <1820> 189 Не диво, что Вралев так много пишет вздору, Когда он хочет быть _Плутархом_ в нашу пору. <1820> 190. ЗАВЕТ БОГОВ Кого не победит Аглаи томный взор, Младенческая слов небрежность, Ее приятный разговор И чувств нелицемерна нежность, - Тому любви вовек не знать; Тот будет в мире сиротою, Как отчужденный, тосковать С своей холодною душою. <1820> 191. ЭПИГРАММА Наш медик Клит Совсем людей не любит: Кого лекарствами не заморит, Того он ябедой погубит. <1821> 192. АЛЕКСАНДРУ I Ужасен времени полет И для самих любимцев славы! Еще, о царь, в пучину лет Умчался год твоей державы - Но не прошла еще пора, Наперекор судьбе и року, Как прежде, быть творцом добра И грозным одному пороку. Обетом связанный святым Идти вослед Екатерине, Ты будешь подданным своим Послом небес, как был доныне. Ты понял долг святой царя, Ты знаешь цену человека, И, к благу общему горя, Ты разгадал потребность века. Благотворить - героев цель. Для сердца твоего не чужды Права народов и земель И их существенные нужды. О царь! Весь мир глядит на нас И ждет иль рабства, иль свободы! Лишь Александров может глас От бурь и бед спасать народы... Смотри - священная война! Земля потомков Фемистокла Костьми сынов удобрена И кровью греческой промокла. Быть может, яростью дыша, Эллады жен не внемля стону, Афины взяв, Куршид-паша Крушит последнюю колонну. Взгляни на Запад! - там в борьбе Власть незаконная с законной, И брошен собственной судьбе С царем испанец непреклонный. Везде брожение умов, Везде иль жалобы, иль стоны, Оружий гром, иль звук оков, Иль упадающие троны. Равно ужасны для людей И мятежи и самовластье. Гроза народов и царей - Не им доставить миру счастье! Опасны для венчанных глав Не частных лиц вражды и страсти, А дерзкое презренье прав, Чрезмерность иль дремота власти. Спеши ж, монарх, на подвиг свой, Как витязь правды и свободы, На подвиг славный и святой - С царями примирять народы! Не верь внушениям чужим, Страшись коварных душ искусства: Судьями подвигам твоим - И мир и собственные чувства, 1821 193 Тюрьма мне в честь, не в укоризну, За дело правое я в ней, И мне ль стыдиться сих цепей, Коли ношу их за Отчизну. 1826 (?) ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ Варианты приводятся в порядке номеров строк. После номера стихов указывается источник варианта; если он не указан, это означает, что источник тот же, что и для предыдущего варианта. 4 11-12 Где всё тоске моей [печальной пищей служит], Автограф Где сердце юное, [кипя любовью, тужит!..] ПД 27 В час полночи, в твой домик скромный После 28 И ты в объятия к нему, полунагая, С постели бросишься, вся радости в слезах, И я забуду всё - на трепетных грудях В восторгах пылких утопая!.. 13 57 [Расчеты корысти, Заикина бесстыдство Автограф ПД 58 а) Шипенье зависти, и сплетни, и ехидство] б) И сплетни [подлых] душ, и зависти кипенье 71 Коль ни ее в них нет, и ни охоты к ней 75 Принудишь не любить столь грубой лестью их, 94 Но чуть не во сто крат счастливей [предков] жили Черн. [Мог заблуждаться] автограф Судьбой [постыдною] враждующей невольно увлеченный ПД {*} Мог уклониться я от истины священной [Мог в заблуждении (нрзб.) свершить] Но шествуя льстецов презренною стезей Я мучеником был, гнушаясь сам собой; [И скоро лишась последнего терпенья] [В душе друг истины] [В душе свободы друг] С душою пылкою [враг рабства от <нрзб.>] младый питомец Музы Влачить позорные недолго может узы... И я, по-прежнему став истины жрецом [Дав клятву грозную свободы быть певцом Отныне никогда не сделаюсь льстецом] Дал клятву никогда не быть вперед льстецом Когда путь к счастию столь низок в жизни сей, Так пусть останусь я при бедности моей, [Я лучше соглашусь} Пусть буду целый век скитаться без шинели В осенние дожди и в зимние метели; Мне лютость непогод поможет перенесть Мое сокровище единственное - честь!.. Автограф Ну, словом, льсти всегда, со всеми соглашайся, ЦГАОР На утлой ладие пристать к земле старайся. Я знаю, милый друг, со мной ты не согласен, Но верь, иной здесь путь и труден и опасен! Всегда должно ползти, у знати пресмыкаться, Споткнешься если где, скорее подниматься. Не думай, впрочем, ты, сему чтоб я учил, Неправо, низко бы тогда я поступил; Но я лишь говорю, чтоб быть счастливым в свете, То правила сии должно иметь в предмете! Но если аду рай, мой друг, предпочитаешь, Когда душой к творцу вселенны воспаряешь, То зло, неправду, лесть обязан ты презреть И в помыслах добро единое иметь: Коль близок ты к царю, лишь правду говори, И сколько силы есть, людям добро твори! Коль рок судил тебе в палате заседать, То должен правильно весы свои держать. Смотри, Неправдин сей, как знатен, как богат! И сам уж государь ему как панибрат! На бойкой четверне, в карете щегольской, Летит и пыль клубом взвивает за собой! А чернь, остановясь, разинув рот, дивится! Но ах! проклятий тьма за ним вослед стремится! Смотри же, Добров сей в палату поспешая, В грязи и слякоти бедняжка утопая, Точит с лица свой пот, здоровье умаляет; Нет нужды до сего: он бедных защищает. Не раз бессильного от сильного спасав И имя доброе за то себе снискав, Об деньгах вовсе он, хотя бедняк, не мыслит, Зане богатство он, что счастие, не числит, Не знав о прихотях, не думая о злате, Доволен он живет в своей укромной хате, Неправдин хоть богат, имеет стол открытый, Коль кушает жоле, пастеты и бисквиты, Хотя в дому его всегда гремит музыка, Но ах! не заглушит у совести языка! Она от истинных (?) веселий удаляет, Она и в пиршествах несчастного смущает! {*} С определенными местами основного текста эти варианты, как и следующий за ними отрывок автографа ЦГАОР, не соотносятся. 14 20 Тебя все ратники нетерпеливо ждут Автограф ЦГАОР 22 вместо 65-69 [Изволь... Младой пиит, Автограф ПД Простясь с коварным светом И став анахоретом, Дух юный веселит Цевницей семиствольной И с Музой своевольной К друзьям в мечтах летит Он из Украины дольной, Где дни свои ведет] 71 [Где] он с [одра] встает 124-127 [И аппетит певца! Мгновенно возбудится, - Он ест, и пот с лица, Как крупный град, катится...] вместо 135 [Которых в Петрополе, На берегах Невы, Оставил он. [Увы!] 156 [Семь] лет не в силах были 172-173 [И юным молодцом] [Его] переменила 289 Ее целуя нежно 292 вычеркнут в автографе 25 1 а) Поверь, [о Лиденька, я знаю] Автограф ПД б) Поверь, [А мне известно, Лида] после 2 [Любви неясные мечты] 5 а) [Сказали мне довольно ясно] б) [Певцу довольно] объяснили в) Мне много, [много] объяснили после 7 а) [И вид твой юный изменили] б) [Они вид юный изменили] 13 [В тот миг] как жертвуешь ты сим мечтам после 14 [Ты с робкой томностью к дверям] 19 [Ты покраснеешь] от испуга 21 а) Потупишь взор... [и беспорядок] б) Потупишь взор... [и без речей] после 21 [Тебя кой в чем изобличит] 22 И твой смущенный [вид] 25 Но ты краснеешь, друг [прелестный] после 26 [Тебе лишь только неизвестно Сколь вред себе ты принесла] И чувствую, мне то известно, Что пощадить тебя должно. а) [Два слова только: [ради] бога ради Свою красу [побереги] ты не губи б) Сих наслаждений ты беги]; Свою красу ты не губи [И так я замолчу] после 27 [С ним вред и зло сопряжено] 30 49-50 Дух необузданной свободы "Лит. листки" Уже восстал против властей 62 В обширных северных странах 31 20 Надежною опорой тронов ПЗ II 22 Презрев вражду, презрев обиды 27 отсутствует 40 И перлом был Екатерины 67 Аттил и Цесарей и Бреннов ПЗ II, автограф ЛБ 70 Но много ль было Демосфенов Автограф ЛБ 78-79 Екатерининых времен ПЗ II, Для блага северных племен автограф ЛБ 83 Взнесем моленья к небесам Автограф ЛБ 85 От них для счастья наших стран 87 Давно он нас, любя Россию 91-100 отсутствуют Автограф ЛБ 101 Так в дикой красоте стоит ПЗ II, автограф ЛБ 105-106 Ревет сердитая река Автограф ЛБ Шумя, несутся облака 109-110 Челом ушедши в небеса На бурю смотрит горделиво 34 10 Султан роскошного Востока "Альбом сев. муз" 22-24 Влачить опять она должна, И вновь ярмом отягчена Возникнувшей Эллады выя 46-48 Не истребится никогда! К могиле Байрона всегда Звездой он будет путеводной. 60 И дара муз не унижал 64 Людей не вовсе разлюбила 69 Друзья, терзаемой Эллады 71 Лишь Магометовы рабы 36 между 8 и 9 Все они с душой бесчувственной Автограф Лишь для выгоды своей ЦГАОР Сохраняют жар искусственный К благу общему людей 37 Черн. набросок [Своим весельем буду] ПД [Своей веселостью беспечной] [Своею резвостью живой] [От вашей резвости беспечной И от веселости живой Опять певец простосердечный Готов утратить свой покой. Своей любезностью опасной] (Вы напомнили тот край] [Напоминаете мне вновь] Я помню край, где пол прекрасный [Так мил] Своей веселостью живой Своей любезностью опасной Черн. набросок Прелестной живостью [очей] речей ЦГАОР 2 5-8 отсутствуют 12 а) [Певец от смерти ожил вновь] б) И я для счастья ожил вновь. 13 Судьбой заботам обреченный 14 а) И верен клятве навсегда б) [И с нею связанный навек] после 20 [О, наперсница Киприды] [Нет, наперсница Киприды Неизменный сердца друг Страшны мне [любви] твои обиды Мне влюбляться недосуг] 40 и 41 Черн. автограф Уж я невластен над собою ЦГАОР Я сам к погибели бегу: Боюся встретиться с тобою А не встречаться не могу. [Небрежность милая уборов Всё мило в ней: и живость взоров] [Всё мило, неприметно в ней: И сладость ласковых речей, Небрежность легкая уборов, И нежность чувств, и томность взоров Далее строфа сильно зачеркнута; читаются строки: [А сердцем <нрзб.> изнывая, Уже я стал твоим рабом] [Так мотылек [огнем] блестит прельщенный Крутится робко вкруг огня] 41 после 12 [Я вновь воскрес] Черн. автограф ПД 13 С одра [болезни] рокового 15 И в сердце [закипела] снова 17 Так опалив цветные крылья 18 а) Неосторожный мотылек б) И крылья опалив [в огне] 19 а) [Летит блестящий] поневоле б) Опять несется поневоле 20 [Летит] в безумия слепом 42 4 В борьбе с [враждующей судьбой] Черн. автограф ПД 6 [Отрадный звук твоих, речей] 9 [Чем заслужил твое вниманье] 17-18 [Душа прекрасная твоя Лишь чувства тихие лелеет] 21 [Прощать ошибки] 26 [Своими чувствами] владею после 28 С такими ль чувствами могу после 29 Узреть врага перед собой Лежащего в крови и прахе 31 Душе мила одна война на полях [Душа прельстительной весной Навек исполнена к тебе ] Могу ль, мой друг простосердечный, Неблагодарным быть тебе на обороте Тогда как я в волненьи смутном листа К одру прикованный лежу, Тогда как в ваш приют отрадный Мои сбираются друзья 43 вместо 1-6 Покорна будь судьбе всемощной; Черн. Оставил мир сей твой супруг; автограф ПД Но не умрет в стране полнощной Как правды неизменный друг. [В России он себя прославил;] [Себя тоскою безрассудной] [Тоской и грустию напрасной] [Не изменяй] себе тоскою Не убивай себя, ты мать, Перед тобою долг священный Прекрасных чад образовать. Пусть юноши возненавидят [Неправду пламенной душой] [Пусть будут честь страны родной] [И родину свою увидят] Пускай сограждане их увидят [Достойных родины святой] Готовых пасть за край родной, 45 3-4 И жертвы пламенных хвалений Б зап И слезы, каплющи с лица 46 3 Кто даст крыле ми голубине, Б зап 5 Весь мир как хладная могила, 10 Узри смирение души 47 13 Душою [прост] и сердцем [чист] Автограф ПД 14 [В час смерти он], подвижник постоянный 16 [Увидит] край обетованный после 20 Всё в жертву истине, и плоть и кровь Мы умертвить должны в душе 21 [Плотским умам] ужасен подвиг сей 32 [Блажен], кого Отец мой изберет 37 [Я обращаюся к сему] глаголу 73. Войнаровский (Поэма) 4-5 И юрт [берестяные] стены Автограф ПД Кругом высокий частокол 7 И с [высоты] на дикий дол 9 Вдали шумит сосновый бор 11 а) И тянутся высоких гор Автограф б) И тянутся лесистых гор ЦГАОР 16 Бушует с ветром непогода Автограф ПД 26 Команда воинов придет Автограф ЦГАОР 37 а) Тунгус, коряк и с пикой длинной Автограф ПД, Автограф б) И камчадал, и с пикой длинной ЦГАОР после 38 Везде товары дорогие - - Лисицы, соболи, песцы, И, к ним спеша, в толпы густые Теснятся бойкие купцы 40 От мест печальных отлетит СО 51 Чело тирана прояснит Автограф ЦГАОР после 51 Во времена ж иные года Всё мертво в сей стране глухой, Как грозная ее природа Мертва жестокою зимой. Уныло всё в стране пустынной И всё питает мрачность дум: Дубров и Лены дикий шум, Изгнанник гордый, но невинный, Иль дерзкий и преступный ум. Безлюдного, глухого края Порой нарушат тихой мир, Иль ветр, верхи дерев качая, Иль полудикий юкагир, Стремящийся на лыжах птицей, С готовой на луку стрелой, За чернобурою лисицей Или за ланью молодой 59 В своем наряде щегольском 87 Молва стоустая вещает 95 Для человечества обидной между 95 и 96 Рукою дерзкой и бесстыдной 96 В лице вклейменной палачом 100 Седой Байкал перед бураном между Нередко в полночь любовался, 127 и 128 Священным ужасом объят, Как свод небесный загорался после 135 [Настала промыслов пора! Но странно воет лес дремучий, Пирамидальная гора Оделась в [дождевые] громовые тучи] 161 [То ссыльный был. Тут Миллер с ним Автограф ПД после 161 В глуши под кедром вековым Тогда увиделся впервые Они познакомились. Неизвестный выводит Миллера из лесу; угощает его в своей хижине. Вид, слова и благородство мыслей и чувств ссыльного возбуждает в Миллере любопытство узнать его покороче - и ссыльный, убежденный им, по некотором сопротивлении открывается, что он Войнаровский, друг и родственник Мазепы, и продолжает......] <далее следуют строки, соответствующие ст. 546-560 основного текста> 172 Гнав зверя, я [с стези] сбежал 176 Верст за [десять] пятнадцать иль поболе 181-183 [Невдалеке мой кров убогой] [Иди за мной; в нем] до утра Ты отдохнешь [хотя немного] 186 Сокрылось солнце золотое 188 На небо мрачно-голубое 194-195 [И тонкою струей на трут Посыпалися искры живо] 199 То лезвие палемы длинной между 206 Печурку молча затопил и 207 после 213 [С ответом каждым становилась Их речь живее и живей, И вдруг нечаянно склонилась а) [О трудной должности] царей] б) [К судьбе народов и] царей] 219-226 [Простясь с родной своей страною Два года Миллер сам с собою Подчас беседовал в глуши Но тут - в пустыне отдаленной Впервые он тоску души [Отвел] беседой просвещенной] 286 К чему напрасное моленье? Соч. и П 308 За ними ласточкою младость Автограф ЦГАОР 310-311 Печаль, волнение и радость И [легкокрылые мечты] 335 [Враги отважных трепетали] между 335 От нас [как от грозы] бежали и 336 338 [И дружбу нашу] и союз после 354 [Враги ватагу нашу смяли] [Уж многие из наших пали] 355 а) [И, быв продлить не в силах бой] б) [И бросив безнадежный бой] 357 Поодиночке побежали 366 Уж в [хатах видел я] огонь 370 И близ границ [земли] родной 385 Средь ярких звезд плыла луна 392 И зрю, одеяна туманом 404 И полный нежностию взор 406 [Когда я братьями ея] Автограф ЛБ после 408 [Томим болезнию жестокой Как цвет в степи я увядал Уж встать с одра я не мечтал: [Но] [бог] мне в казачке черноокой Творец спасителя послал] 474 Он в свой шатер меня призвал Автограф ПД 480 Что ты [жену, детей,] себя Автограф ЦГАОР 490 Он продолжал: ["Я рад весьма] 493 [И искры пылкого ума] 501-502 [Ты любишь родину свою] [Готов на всё] - я это вижу 511 Ее спасая от [врагов] 518 От случая [судьбы] решенье 524 отсутствует Изд. 1825 531 а) И [я] друг [пламенный] добра Автограф б) И друг [всеобщего] добра ЦГАОР 533 Противу [мудрого] Петра вместо 542- Теперь, быть может, я достоин 545 Жестокой участи своей, Но ах! не может быть покоен Вдали отеческих степей Судьбою позабытый воин 542 [Но року грозному] послушен Отрывки I Уже Мазепа приступал конца 1-й - К свершенью тайных помышлений, начала Умы в Украине волновал, 2-й части И двух славянских поколений Сердца враждою распалял. Как буря, приближались шведы, Неся из дальней стороны Опустошения войны И неизменные победы. Устроив всё, мы со врагом В сношенья тайные вступили, Наружно мир храня с Петром, Уж мы близ цели нашей были: Мятеж носился за Днепром, Москаль дремал - вдруг узнаем, Что наши замыслы открыли. И кто же был предатель сей? Кто был врагом своей отчизны? Быть может, лучший из людей, Судья и вождь без укоризны - Несчастный старец Кочубей. К Мазепе мщенье в нем пылало За обесславленную дочь; Его душе ни день, ни ночь Оно покоя не давало. И на пирах, и в буре битв, И в мирном храме в час молитв Дух мести дикой, кровожадной Кровь Кочубея волновал И сердце старца наполнял Тоской и злобой безотрадной Он с каждым днем был всё мрачней, Он всех чуждался, всех дичился, Страдал и, наконец, решился На склоне непорочных дней, Поправ закон священной чести, Принесть с Мазепой в жертву мести Свободу родины своей. Все на Украйне взволновались И под шатром, и в слободах; Недоумение и страх У всех на лицах выражались. Как [смелый кормчий] запорожец утлый челн Средь разъяренных в бурю волн От верной гибели спасает [Мазепа гибель отвращает] Всё вдруг приемлет вид иной, [И Кочубей] Враги [отчизны] добра трепещут в страхе [Один Мазепа был покоен, Предупредить грозу спеша. Петра Великого душа Была чиста от подозренья] II Суровый Карл и на пирах Задумчив был; в его чертах а) Души тревога выражалась; б) Души суровость выражалась Лишь пред опасностью являлась Улыбка на его устах. Так зол предвестница для света, Вдруг появляется комета В глухую ночь на небесах. [Его душа алкала славы] [Томилась жаждою побед] [Упорный в замыслах своих] С таким вождем, с такою силой Противу грозных сил Петра Нам унывать не должно было. III [И чужд веселья на пирах] Угрюмый, мрачный на пирах а) Он был [угрюм] суров. В его чертах б) [Он смутен был.] В его чертах Его беседа заражала Как язва моровая, всех [Слова, как язва моровая] [Его порочная беседа Как язва, заражала всех] 580 [Гость, любопытством пробужден] после 585 [Давно пред очагом сидели Хозяин с гостем молодым Дрова трескучие горели И ярким заревом <нрзб.> Но странник [в думе тяжелой] Сидел [в мечтах] пред очагом Мыслию крылатой [В минувших] [великих] чудных дел Петра 600 строка точек Изд. 1825 601 На глас свободы и вожде? Автограф ЦГАОР 652 Увы! Настал конец борьбе ПЗ 652 Уже настал конец борьбе Изд. 1825 654 Одно мгновенье нас сгубило 655-656 строки точек 677 [Какое сделал впечатленье] Автограф ЦГАОР 678 [В Батурине Полтавский бой?] 714 Родство, и дружбу, и природу Изд. 1825 716 Когда б он стал врагом народу 767 Митрополит, сверкая взором ценз. копия ЦГАДА 784 Мазепе под вечер трудней Изд. 1825 812 О странник, странник! Все мечтали 814 Надежду родины своей. 843 Она нашла в судьбе своей 867 Сливалась пасмурность небес ценз. копия 882 Пошла искать мое изгнанье 893 И милая моя жена 925 О падшем дяде, о детях Изд. 1825 1003 Чтить славных с детства я привык 1008 Сограждан сам он погубил 1009 Он [деспотизм] врагов отчизны Автограф ЦГАОР после 1014 Сей мир тогда б лишь от себя Самоубийством я избавил Когда бы, совесть погуби, Себя, в порыве страсти, я Бесчестным делом обесславил. 1017-1020 отсутствуют Изд. 1825 1022 Склонил главу в тоске жестокой Автограф ЦГАОР 1023-1024 И вздох тяжелый, вздох глубокой Грудь несчастливца взволновал 1045 Его на санках быстрых мчал "Соревнова- тель" 74. Наливайко <Отрывки из поэмы> КИЕВ между 2 и 3 [Ярмо татарское поправ] Автограф ПД 4 Стоит град Киев над Днепром 13 На стогнах и садах блестели 29-30 [Когда-то куполы златые Его богатство и краса] ВЕСНА 8 Быки послушные влекут 29 Им не отрадны, им не дивны после 35 О, как несносно, как ужасно Под иго чуждое подпасть [И после вольности прекрасной] Врагов насильственную власть "НО НАЛИВАЙКО ВСЕХ СИЛЬНЕЙ..." между 5 и 6 [Ему и ласки их не милы] после 12 В степи душе его простор, В степи свободнее он дышит Там ляхов не встречает взор И воплей земляков не слышит "ЗАБЫВ ВРАЖДУ ВЕЛИКОДУШНО..." 2 Влеченью тайному послушный 9 Не мне, мой друг; один лишь раб 10 [Нет, от потомства укоризны] СМЕРТЬ ЧИГИРИНСКОГО СТАРОСТЫ 1 С пищалью [бранной] и копьем 8 [И пар как облако несется] Автограф ЦГАОР между 8 и 9 [Уже настал вечерний мрак. Нетерпеливый гайдамак] 12 В бока коню вонзает шпоры 13 а) Как точка что-то перед ним б) Чернеет что-то как пятно 14 а) В дали чернеет синеватой б) Пред витязем в дали туманной 20 Красивый всадник за курганом между 20 [Напрасно ускакать хотел и 21 От Наливайки незнакомый Герой за ним [стрелой] орлом летел] [Стой! восклицает Гайдамак, Не ускакать тебе от битвы.] 21 [Булат свой выхватил козак] 36 [Лишь следом кровь по степи льется] Автограф ПД после 36 Вдруг конь исколотый упал [Козак пред ним остановился] Чигирина староста буйный Пред ним в пыли окровавленный [Обезображенный лежал] "ТЫ ДРУГ ДАВНО МНЕ, ЛОБОДА..." 1 Ты друг мне с детства, Лобода 7-8 Пора исторгнуть из оков Порабощенных земляков после 9 Восстать на гордых пришлецов За край родной, за Русь святую 13 [По произволу правит нами] 23 Я больших бед тогда боюсь "ПРОТЯЖНЫЙ ЗВОН КОЛОКОЛОВ..." после 4 [Великий пост был] между 10 и 11 Над коими блестит икона 21 [Стал Наливайко.] В жемчугах ИСПОВЕДЬ НАЛИВАЙКИ 2 а) Что это грех, [я это знаю] б) Что это грех. [Пусть грех ужасный] 7 Грехи татар, грехи сарматов 14 Ее свободу видеть - рай 44-45 "Пора!" - какой-то голос тайный Пора спасти народ Украины 46 а) [Давно известно мне, что ждет] б) [Я знаю, что погибель ждет] 48 На похитителей свободы 49 Погибнуть должен он в борьбе [И, не страшась своей судьбы] 50 Иль как мятежник, иль как воин 54-55 Но рад в душе, отец святой И жребий свой благословляю "ВЕЕТ, ВЕЕТ, ПОВЕВАЕТ..." после 4 [Скачут, мчатся беззаботно Автограф Через степи козаки,] ЦГАОР Веет ветер мимолетный, Грозно вьются бунчуки [Гетман степию] Степью дикой и широкой От полков [на черкасском] скакуне В мрачной думе, одинокой, Едет тихо на коне. [Лишь один всеведец знает, Но не знают козаки, Что Хмельницкий замышляет И куда ведет полки.] [Мчатся быстро козаки, Грозно вьются бунчуки.] [Орда от Козаков несется,] Лишь на траве сакма за ней В степи пустынной остается. И глухо в поле раздается И прыск и ржание коней. <МОЛИТВА НАЛИВАЙКИ> 2 [Как гордость гордых возросла] Автограф ПД после 4 [Ни слезы дев, ни кровь мужей Свирепства их не утоляют] [Не стало сил терпеть страданья И притесненья земляков Я поднял их] 6 [Коль завтра здесь прольется кровь] вместо [Тебе известны, мой творец 10-14 Песчинки в пропасти глубокой И думы тайные сердец] Твое всевидящее око Песчинку зрит на дне морском. а) [Известно всё тебе, творец] б) [Нет тайны для тебя, творец] "ГЛУХАЯ НОЧЬ. МОЛЧИТ РЕКА ..." 5-6 [Вкруг догорающих костров] [Пируют радостно] поляки 12 [Друг другу хвалятся вождем 13-14 а) Другие дерзко над врагом Победу верную пророчат] б) [И дерзко гордым землякам] Победу [верную] пророчат СОН ЖОЛКЕВСКОГО 1 Над ним летает страшный сон 3 а) На площади костер [сосновый] б) На площади костер высокий 4 [К костру] В средине столб. Палач жестокий 9 [В руках кровавых над плечами] 11-12 [Из шей ручьями кровь текла Вот молча все к костру подходят] 14 Холодный исполнитель казни 17-18 Огонь взвился и над домами Понесся дым густой клубами 21 Страдальца кровь и [гром] шум проклятий 26 Назад по площади бежал после 27 Костер пылал, повсюду вопли [Вокруг костра толпы людей, Вдруг всё сокрылось из очей] 34 [Но гетман всё] еще не знает "МЕЖ ТЕМ ПОТОПЛЕННЫЙ В ТУМАНАХ..." после 7 Сны благодатные над ними Летают резвою толпой Тот зрит себя между родными Под кровом хижины родной, Сей по Днепру раскинув сети Обратно к берегу плывет, Вот сотни рыб на став влечет Отдельный Глухая ночь. На вышине набросок Грядою длинной идут тучи: Автограф Казацкий табор в тишине ЦГАОР [Спокойно спит] Давно заснул на бреге Случи Сторожевые казаки Спокойно ходят вдоль реки Отдельные Вражда к тиранам неприметна, наброски Спокойны гордые умы; Автограф Но так порой спокойна Этна ПД Под [снежным] хладным черепом зимы Нет, нет, невольники не в силах Пылать огнем высоких дум; Не, кровь, вода течет в их жилах, Их чувства спят, их дремлет ум. Идут и в каменные груди Громят две тысячи орудий. [Нет договоров со врагом] Нет [середины] примиренья, нет условий Между тираном и рабом; Тут надо не чернил, а крови; Нам должно действовать мечом. Не говори о людях мне, Их испытал я, их я знаю, Они презрительны вполне И я давно их презираю. 75. Гайдамак <Отрывок из поэмы> между 4 и 5 Их лица смуглые слегка Автограф Багровый пламень освещает, ПД 1 Угрюмый вид их выражает И [тревогу] беспокойство, и печаль Вид беспокойный выражает [Они] то зорко смотрят вдаль вместо 10-16 Угрюмо, дико всё в природе Ни звездочки на мрачном своде Уныло дремлющих небес, Река молчит, безмолвен лес. Лишь, налетая, ветр порою Ковылью шевелит сухою. 17 Лишь ходят кони на свободе 19-21 Где запоздал он? [Ночь темна] [Ни зги не видно, но ему ли] Ему б примчаться. [Конь надежный] 24 а) Притом лихой и Гайдамак Автограф б) Притом удал и Гайдамак! ПД II между Не раз [копытами коней] [ватага 37 и 38 удальцов] Автограф Не раз конями [вместе] с ним ПД I Топтали мы враждебный Крым И нивы Польши плодородной Автограф Не раз гонимы были им ПД II Толпой и крымцы, и поляки; [Как божий гнев, он страшен им, Как бурный вихорь, он средь драки] В набегах бурных гайдамаки Как божий гнев ужасны с ним. 39-44 Когда он к [Палею] Самусю в курень Автограф На Запорожие явился, ПД I Набег с ним первый полюбился. Будь проклят этот гайдамак, Ты помнишь с той поры, Когда он к нам 40 а) [И Сечи клятву дал на службу] б) [И захотел быть гайдамаком] 41 [Любить свободных Козаков] 43 Противу крымцев и поляков после 43 [Тогда еще он молод был: Автограф Красив, высок, осанист, строен; ПД II Он строго наш закон хранил; И как прямой и пылкий воин, Тревоги бурные любил. Но в сердце что-то он таил И был душою неспокоен.] 46 [Булат,] Жупан - все род высокий Автограф ПД I 61 Сбылось желанье [новичка] [в буйный Крым] между 62 и 63 [Щипнули на пути поляков] между 63 и 64 [И беспощадностью лихой] 64 [Вдруг превзошел] всех гайдамаков 67-68 Он вечно бродит, как порок В местах пустынных с тайной думой 93 Она, как черная могила, Автограф ПД II 96 Его зловещие глаза Автограф ПД I 97 Чернеет на его челе Автограф ПД II 98 Тоска, как сумрак полуночи. 114 [Никто не тронул гайдамака] Автограф ПД I 116-117 Так на досуге говорили Между собою козаки вместо Но где же он? Давно пора 116-118 Ему здесь быть из-за Днепра, - Так говорили меж собою Два молодые козака. 118 Два запорожских удальца 119-120 а) [И между тем уже зарею Занялся сумрачный восток] б) Меж тем румяною зарею Уж занимается восток вместо (Между высокою травою 134-148 [Коней пасущихся узрел] Автограф Своих товарищей узнал ПД II Запрял ушами Узрел коней К ним подбежал, стал <нрзб.> Узнав товарищей, заржал. Заржал, затопал [Вот подбежав, запрял ушами И начал нюхаться с копями] Затопал, [радостно] заржал, Ушами [радостно] запрял Помчался быстрою стрелою И, подбежавши к ним, заржал, Запрял ушами и упал, [Облитый кровью] Почти недвижный, бездыханный Струится кровь из черной раны, На шее сделанной свинцом, И безобразными кусками Чепрак исколотый кругом, В крови висит между ногами.] 144 Краса и слава буйной Сечи? после 151 а) [Или тавридцем он убит В глуши пустынной уж лежит И хищный вран средь мрака ночи] б) [Иль хищным крымцем он убит В глуши пустынной уж лежит, И изо лба во мраке ночи Орел выклевывает очи] в) Иль крымским хищником убит [В глуши пустынной] непогребенный он лежит [И уже волк средь] мрака ночи [В колючем терне тело рвет] И изо лба козацки очи [Орел украинский [безжалостно] клюет] Отдельные Орел выклевывает очи. наброски Автограф Всегда бежит веселых игр, ПД I Как кровожадный тигр. Нередко он поля Волыни Копытами коней орал И, превращая все в пустыни, Их польской кровью поливал. Как плотоядные шакалы По степи рыщут казаки. Иль сизоперому орлу, Иль плотоядному шакалу В нем не [полковника] начальника - отца Не вихрь шумит среди степей, Не ястребов орел гоняет, На вороном коне летает За крымцами седой Палей 76. Палей <Отрывок из поэмы> 3 а) Палея с горстью удальцов Автограф б) Горсть запорожских казаков ПД 5 [В степи пустынной] с их атаманом окружали 11-12 От [верного] целкого свинца валится [Вокруг] козак за козаком 15 Но вдруг [как вихрь] [с булатом он] с копьем в руке 19-20 Коню [на голову башлык] Накинув [верною рукою] 22-23 Коня ударил - и стрелою С брегов высоких полетел 26-27 Замолкло всё - лишь ветр ревет Козак спокойно посредине 33 а) Выходит на берег [другой] б) Прыгнул из волн на. брег крутой 36 [Козак удалый] оглянулся 38 [И в Запорожье] ускакал Отдельные Не тучи на небе [сходились] сдвигались наброски Не дождь шумел из облаков, Автограф В степи с татарами слетались ЦГАОР Дружины [бурных] храбрых казаков Их кони страшно землю роют, [Прядут ушами] Несутся бурно, чуя бой Поля притоптанные воют, Клубится пыль, как дым густой Уже дружины казаков [Смешались] Слабели в битве рукопашной Вдруг на татар, как вихорь страшный, Как ливный дождь из облаков, Ударил с воплем Сагайдашный С дружиной буйных удальцов. Автограф ПД Палей с ватагой гайдамаков [Помчался бурно под Очаков] Упал внезапно на Очаков, Как гнев небесный саранча, Пылая местью кровожадной [И трое суток беспощадно Вспылал дух местью кровожадной Раздался глас] И всё погибло беспощадно Иль от огня, иль от меча 80 2 На родимой стороне список ЦГАЛИ 3 В злой неволе 16-17 Глупость прежних крестьян I и II списки Стала воле в изъян ЦГАЛИ после 30 Они кожу с нас дерут Мы посеем - они жнут Они воры Живодеры Как пиявки кровь сосут 40 Без вины будь виноват II список 51-52 А поборами царь I список Источил нас как сухарь после 55 Дважды в лето рекрут II список Без войны с нас берут Поселенье Разоренье Православным на беду 61 Ох, так больно на Руси I список II список Ой так худо на Руси 71-72 До царя знать далеко, А до бога высоко 74 Брат с усами 82. ПЕСНЯ К ... ОЙ 1-4 отсутствуют "Рус. потаенная литература" 6 Я со трона прочь 9-10 Я взбунтую полки Развяжу языки 89. Подблюдные песни "Рус. потаенная Уж как шел кузнец литература" Да из кузницы Слава! Нес кузнец Три ножа Слава! Первый нож На бояр, на вельмож Слава! Второй нож На попов, на святош Слава! А молитву сотворя Третий нож на царя Слава! ПРИМЕЧАНИЯ При жизни Рылеева его произведения дважды выходили отдельными изданиями: в 1825 г. вышел его сборник "Думы" и в том же году - поэма "Войнаровский". Однако лишь небольшая часть из написанного Рылеевым увидела свет при его жизни. Большой архив поэта после его ареста 14 декабря 1825 г. оказался частью у Ф. В. Булгарина, частью остался у жены, а частью попал в руки членов Следственного комитета и был позднее тайно присвоен чиновником А. А. Ивановским, у которого и хранился. После 1825 г. отдельные рукописи Рылеева лишь случайно проникали в печать, но публиковались анонимно и с искажениями. С 1856 г. произведения Рылеева стали печататься за границей в нелегальных изданиях. Печатались они, как правило, не с автографов, а со списков, часто очень неточных. В 1861 г. в Лейпциге вышло "Полное собрание сочинений" К. Ф. Рылеева (под редакцией Н. В. Гербеля), которое, разумеется, было далеко не полным и весьма сомнительным в текстологическом отношении. Из рукописей Рылеева, находящихся у разных владельцев в России, отдельные произведения начали публиковаться с 1861 г. Значительные материалы были напечатаны в 70-е годы П. А. Ефремовым в "Русской старине" (преимущественно из архива, находившегося у родных Рылеева) и в 80-е годы - В. Е. Якушкиным в "Вестнике Европы" и других журналах (материалы из собрания А. А. Ивановского). В 1872 г. вышло первое собрание сочинений Рылеева в России: "Сочинения и переписка Кондратия Федоровича Рылеева" (Издание его дочери. Под ред. П. А. Ефремова), СПб., 1872. Это было первое издание, осуществленное па основе рукописей, которыми располагал Ефремов, и впервые как-то прокомментированное. Однако издание 1872 г., повторенное в 1874 г. и послужившее основой для всех последующих изданий произведений Рылеева, было отнюдь не полным. Из большого архива поэта Ефремов многое не включил в свое издание, во-первых, из соображений цензурного характера, а во-вторых, потому, что считал ряд произведений Рылеева неинтересными. Издание содержало и ряд ошибок текстологического характера: неверных прочтений и искажений текста, ошибочных датировок, произвольных заглавий и т. п. Тем не менее, последующие издатели Рылеева (М. Н. Мазаев в 1893 г. и Г. Балицкий в 1906-1907 гг.) с автографами поэта дела не имели и пользовались уже существующими публикациями его произведений. {Критический анализ этих изданий содержится в статье Ю. Г. Оксмана "От редактора", открывающей книгу: К. Рылеев, Полн. собр. стихотворений, "Б-ка поэта" (Б. с), Л., 1934, с. XIVXVI.} Первое научное издание сочинений Рылеева было осуществлено лишь в советское время. В 1934 г. почти одновременно вышли: "Полное собрание сочинений" (Редакция, вступительная статья и комментарии А. Г. Цейтлина), М.-Л., "Academia" и "Полное собрание стихотворений" (Редакция, предисловие и примечания Ю. Г. Оксмана. Вступительная статья В. Гофмана), Л., "Библиотека поэта", Большая серия. Первое из двух изданий, кроме стихотворных произведений, содержало прозаические сочинения Рылеева, его статьи и письма. Что касается стихотворений и поэм, то они полнее представлены, убедительнее прочтены и основательнее прокомментированы в издании "Библиотеки поэта". Ю. Г. Оксман проделал огромную работу по прочтению, датировке и комментированию всех известных ему стихотворных произведений Рылеева. В издании 1934 г. приведены основные варианты всех автографов, прижизненных публикаций, а иногда и списков стихотворений. Установлены даты написания многих произведений, а некоторые традиционные датировки убедительно пересмотрены. В этой же книге дан подробный текстологический и историко-литературный комментарий, к которому и сейчас трудно прибавить что-либо существенное. Однако при всех высоких качествах издания 1934 г., оно теперь нуждается в существенных коррективах. Располагая текстом прижизненной публикации и автографом произведения, Ю. Г. Оксман часто отдавал предпочтение автографу (например, "К Делии", "Волынский" и некоторые юношеские стихотворения). Кроме того, издание 1934 г. теперь уже не может считаться полным, так как в последующее время в архивах было выявлено еще значительное количество автографов Рылеева. Часть из них была опубликована в 1954 г. в No 59 "Литературного наследства". Это, в основном, автографы, которыми располагал В. Е. Якушкин, и ныне находящиеся в ЦГАОР. {Список условных сокращений см. на с. 399-400.} Несколько автографов обнаружено в ЛБ (это часть собрания бывшей Чертковской библиотеки, автографы которого видел П. А. Ефремов, но которыми уже не располагал Ю. Г. Оксман, так как в 1934 г. местонахождение их было ему неизвестно). Следует отметить, что тексты, напечатанные в "Литературном наследстве", даны без вариантов и не всегда точно. В 1956 г. вышло собрание избранных сочинений Рылеева, адресованное широкому читателю: "Стихотворения. Статьи, Очерки. Докладные записки. Письма" (Вступительная статья В. Г. Базанова. Подготовка текстов и примечания Ю. Г. Оксмана). В это издание вошла часть текстов, опубликованных в ЛН, а в ряде произведений, ранее напечатанных Ю. Г. Оксманом, появились новые строки (поэма "Войнаровский", некоторые из "агитационных песен"), необходимость которых не во всех случаях представляется убедительной. Настоящее собрание стихотворных произведений Рылеева является наиболее полным, так как к основному корпусу текстов, изданных в 1934 г., здесь прибавлены все тексты, опубликованные в "Литературном наследстве", и некоторые произведения и наброски, никогда ке публиковавшиеся ранее (No 91, 140, 143, 162, 182, 183). Материал настоящего издания сгруппирован в трех основных частях. Часть I - основное собрание, куда вошли вее произведения 1820-1826 гг. 1820 год - важный рубеж в литературной биографии Рылеева, год завершения ученического периода его творчества, когда он бесповоротно встает на путь гражданской поэзии, о начале которого возвестила сатира "К временщику". Внутри части I выделены три раздела, соответствующие основным жанрам рылеевского поэтического творчества: стихотворения, поэмы, драма. В части I помещены, как правило, законченные произведения, либо отрывки, опубликованные самим поэтом. Исключением являются некоторые фрагменты поэмы "Наливайко" и пролог к трагедии "Богдан Хмельницкий", значение которых в литературном наследии Рылеева очень велико. Часть II занимают агитационные песни, написанные поэтом совместно с А. А. Бестужевым, а быть может, и с другими авторами. Часть III составляют следующие традиционные приложения: 1. Ранние стихотворения (1813-1819); 2. Отрывки, наброски, планы; 3. Стихотворения, приписываемые Рылееву. Во втором приложении даются наброски неосуществленных произведений, вплоть до мельчайших фрагментов. Раздел стихотворений, приписываемых Рылееву, значительно отличается от подобных разделов в предыдущих изданиях. В него включены два стихотворения, ранее не печатавшиеся в сборниках Рылеева: "Не вчера ли в хороводе..." и эпиграмма "Наш медик Клит...". Три. стихотворения ("Известно всем давно, что стиходей Арист...", "Не диво, что Вралев так много пишет вздору..." и "Завет богов") выведены из основного текста стихотворений Рылеева, где они до сих пор печатались, и помещены в приложении, поскольку принадлежность их Рылееву проблематична. Не вошло в книгу стихотворение "На смерть Чернова", так как последние изыскания литературоведов подтверждают, что оно принадлежит В. К. Кюхельбекеру. {См.: Ю. М. Лотман. Кто был автором стихотворения "На смерть Чернова". - "Русская литература", 1961, No 3, с. 153; А. Гласее, Проблемы авторства В. К. Кюхельбекера (18171825 годы). - "Русская литература", 1966, No 4, с. 145-149. Приписываемое раньше Рылееву стихотворение "По чувствам братья мы с тобой..." не печатается, ибо бесспорно доказано, что автором его был А. Н. Плещеев. См.: Е. Г. Бушканец. Мнимое стихотворение Рылеева. - "Литературное наследство", No 59, М., 1954, с. 285-288.} Стихотворение "Александру I" включено в приложение, а не в основной текст, как это сделано в издании 1956 г., потому что документальными данными, подтверждающими авторство Рылеева, мы не располагаем. И, наконец, в отдел приписываемых произведений в соответствии с традицией включено четверостишие "Тюрьма мне в честь, не в укоризну...", принадлежность которого поэту еще нуждается в аргументированном обосновании. В каждом разделе материал по возможности расположен в хронологической последовательности, кроме дум, напечатанных Рылеевым отдельной книгой в 1825 г. В настоящем издании полностью сохранен ее структурный принцип (хронология исторических сюжетов), установленный автором. Думы, законченные Рылеевым, но не опубликованные при его жизни, помещены после тех, которые вошли в сборник 1825 г., по в хронологической последовательности их написания. В настоящем издании Большой серия полнее, чем обычно, представлены другие редакции " варианты автографов и журнальных текстов. Весь этот материал (за исключением важнейших черновых вариантов в набросках, приведенных в разделе "Отрывки, наброски и планы") сосредоточен в специальном разделе "Другие редакции и варианты". За пределами издания остались лишь совсем незначительные, в большинстве своем одностишные варианты. Произведения Рылеева в настоящем издании печатаются по прижизненным авторским публикациям, а при отсутствии таковых - по беловым или (если нет беловых) черновым автографам. Лишь в тех случаях, когда ни один из названных источников не сохранился, текст приводится по наиболее достоверной посмертной публикации. При наличии нескольких источников текста, т. е. когда возникает проблема выбора, в примечании специально указывается, какой из них положен в основу настоящей публикации, и используется формула: "Печ. по...". Как правило, предпочтение отдается последним авторским редакциям. Особо оговариваются также случаи реконструкции текста, т. е. устранение цензурных искажений и купюр, восстановление не сохранившегося целиком текста из разных источников (контаминация) и т. п. Если подобная реставрация уже имела место в предыдущих изданиях Рылеева, дающих достаточно убедительное решение сложного текстологического вопроса, то в качестве источника текста указывается соответствующее издание. Датировки произведений Рылеева уточнены, а иногда исправлены на основании автографов и других данных. Даты предположительные отмечаются вопросительным знаком, двойные даты (через тире) означают период, в течение которого стихотворение было написано. Даты в угловых скобках обозначают год, не позднее которого создан тот или иной текст (в ряде случаев это даты первых прижизненных публикаций). При датировке некоторых дум принято во внимание то обстоятельство, что Рылеев обычно публиковал их в журналах, альманахах или представлял для прочтения в Вольное общество любителей российской словесности почти сразу же после написания. Таким образом, год их первого появления в печати или представления в общество, как правило, является и годом их написания. В некоторых случаях для обоснования датировки приведены даты цензурных разрешений. Стихотворения, датировать которые не удалось, помещены в конце соответствующих разделов без дат. Примечания имеют единообразную структуру. После порядкового номера каждый раз указывается первая публикация, затем все последующие, если они содержат какие-либо разночтения (часто эти расхождения объясняются разными источниками текста, а нередко элементарными погрешностями, допущенными при публикации рукописей). Простые перепечатки не указываются вовсе. Затем - в нужных случаях - сообщаются сведения о наличии и местонахождении автографов, данные для датировок и творческой истории произведения, наиболее показательные оценки современников и т. д., а в конце примечаний дается реальный комментарий. Звездочка перед порядковым номером означает, что к этому произведению имеется материал в разделе "Другие редакции и варианты". Так как в этом разделе и в примечаниях применена система отсчета стихов, то для удобства читателя все тексты, содержащие свыше 50 строк, пронумерованы (по десяткам). Все редакторские конъектуры, а также редакторские заголовки даются в угловых скобках. Квадратными скобками отмечены вычеркнутые в рукописях Рылеева строки и отдельные слова. Орфография и пунктуация текстов приближены к современным. Сохранены только те индивидуальные и исторические особенности правописания Рылеева, устранение которых могло бы отразиться на произнесении стиха. Примечания к NoNo 73-76 (поэмы), 77, 90, 93-135, 137, 150, 153, 161, 170, 172, 173, 178, 184-187 написаны А. Е. Ходоровым, все остальные - А. В. Архиповой. А. Архипова Условные сокращения, принятые в примечаниях и в разделе "Другие редакции и варианты" Б зап - "Библиографические записки". ВД, тт. 1, 2, 4 и 9 - "Восстание декабристов. Материалы", М.-Л., т. 1, 1925; т. 2, 1926; т. 4, 1927; т. 9, 1950. BE - "Вестник Европы". Вольное общество - Вольное общество любителей российской словесности. ГПБ - Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. "Думы" - К. Рылеев, Думы, М., 1825. Изд. 1956 - К. Ф. Рылеев, Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. Вступительная статья В. Г. Базанова. Подготовка текстов и примечания Ю. Г. Оксмана, М., 1956. ЛБ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. ЛН - "Литературное наследство", No 59. Декабристы-литераторы, т. 1,М, 1954. Маслов - В. И. Маслов, Литературная деятельность К. Ф. Рылеева, Киев, 1912. Н Зр - "Невский зритель". Н лит - "Новости литературы". ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. ПЗ 1823, ПЗ 1824, ПЗ 1825 -"Полярная звезда. Карманная книжка для любительниц и любителей русской словесности, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым", СПб., 1823, 1824 и 1825. ПЗ II, ПЗ V, ПЗ VI - "Полярная звезда", издаваемая Искандером и Н. Огаревым", Лондон, кн. 2, 1858; кн. 5, 1861;. кн. 6, 1861. ПСС - К. Рылеев, Полное собрание стихотворений. Редакция, предисловие и примечания Ю. Г. Оксмана. Вступительная статья В. Гофмана, Л., "Б-ка поэта" (Б. с), 1934. ПССоч. - К. Рылеев, Полное собрание сочинений. Редакция, вступительная статья и комментарии А. Г. Цейтлина, М.-Л., "Асаdemia", 1934. Пушкин - Пушкин, Полное собрание сочинений, тт. 1-17, М.-Л., изд-во АН СССР, 1937-1959. РА - "Русский архив". PC - "Русская старина". СО - "Сын отечества". "Соревнователь" - "Соревнователь просвещения и благотворения. Труды Вольного общества любителей российской словесности". Соч. и П - Сочинения и переписка Кондратия Федоровича Рылеева. Издание его дочери, под ред. П. А. Ефремова, СПб., 1872. Ст. - стих, стихи. "Ученая республика" - В. Базанов, Ученая республика, М.-Л., 1964. ЦГАДА - Центральный государственный архив древних актов (Москва). ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства. ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции. Ценз. разр. - дата цензурного разрешения. I СТИХОТВОРЕНИЯ 1. Н Зр, 1820, No 10, с. 26. Написано вскоре по приезде Рылеева в Петербург. Подзаг. указывает на один из литературных источников - сатиру М. В. Милонова "К Рубелию" (1810), имеющую подзаг.: "Из Персия". Однако стихотворение Милонова не перевод, а вольное подражание. У римского поэта Персия (34-62) такой сатиры нет. Рылеевские обличения временщика звучали несравненно острей, чем у Милонова, и современники сразу же догадались, что истинный адресат сатиры - граф А. А. Аракчеев (1769-1834). "Мы с жадностью читали эти стихи, - вспоминал декабрист Н. И. Лорер, - и узнавали нашего русского временщика" ("Записки Н. И. Лорера", М., 1931, с. 73). Н. А. Бестужев так характеризовал обстановку в России тех лет и впечатление от сатиры Рылеева: "В том положении, в каком была и есть Россия, никто еще не достигал, столь высокой степени силы и власти, как Аракчеев, не имея другого определенного звания, кроме принятого им титула "верного царского слуги": этот приближенный вельможа под личиной скромности, устраняя всякую власть, один, не зримый никем, без всякой явной должности, в тайне кабинета, вращал всею тягостью дел государственных, и злобная, подозрительная его политика лазутчески вкрадывалась во все отрасли правления ... Где деспотизм управляет, там утеснение - закон: малые угнетаются средними, средние большими, сии еще высшими; но над теми и другими притеснителями, равно как и над притесненными, была одна гроза: временщик ... Все государство трепетало под железною рукою любимца-правителя. Никто не смел жаловаться: едва возникал малейший ропот - и навечно исчезал в пустынях Сибири или в смрадных склепах крепостей. В таком положении была Россия, когда Рылеев громко и всенародно вызвал временщика на суд истины; когда назвал его деяния, определил им цену и смело предал проклятию потомства слепую или умышленную покорность вельможи для подавления отечества. Нельзя представить изумления, ужаса, даже можно сказать оцепенения, каким поражены были жители столицы при сих неслыханных звуках правды и укоризны, при сей борьбе младенца с великаном. Все думали, что кары грянут, истребят и дерзновенного поэта, и тех, которые внимали ему; но изображение было слишком верно, очень близко, чтобы обиженному вельможе осмелиться узнать себя в сатире. Он постыдился признаться явно, туча пронеслась мимо; оковы оцепенения пали, мало-помалу расторглись, и глухой шепот одобрения был наградою юного правдивого стихотворца. Это был первый удар, нанесенный Рылеевым самовластию ... С этого стихотворения началось политическое поприще Рылеева. Пылкость юношеской души, порыв благородного негодования и меткие удары сатиры, безбоязненно нанесенные такому сопернику, обратили общее внимание" (Н. Бестужев, Воспоминания о Рылееве. - "Воспоминания Бестужевых", М.-Л., 1951, с. 11-12). А один из издателей Н Зр, Г. П. Кругликов, впоследствии вспоминал, что журналу угрожало мщение Аракчеева и только заступничество кн. А. Н. Голицына, министра народного просвещения, спасло журнал (см. "Петербургскую газету", 1871, 9 марта). См. также вступ. статью, с. 9. Кимвальный звук. Кимвал - музыкальный инструмент, употреблявшийся древними иудеями при богослужении. Сеян Люций Элиус (ум. 31 г.) - префект (начальник) преторианской (императорской) гвардии, возвысившийся в правление римского императора Тиберия; став всесильным временщиком, Сеян составил заговор против Тиберия, но был разоблачен, арестован и задушен. И в Цицероне мной не консул - сам он чтим за то, что им спасен от Катилины Рим. Римский политический деятель, писатель и оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 до н. э.) раскрыл в 63 г. до н. э. заговор, организованный Люцием Сергием Каталиной (108-62 до н. э.) против Римской республики. В результате заговорщики были казнены, а Каталина погиб. Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! Римские политические деятели, защитники республики Гай Лонгин Кассий (I в. до н. э.) и Марк Юний Брут (85-42 до н. э.) - организаторы республиканского заговора против диктатуры Цезаря, приведшего к его убийству. Катон Марк Порций (95-46 до н. э.) - народный трибун, глава республиканской партии, боровшейся против Цезаря. Не желая пережить падение республики, покончил самоубийством. Селения лишил их прежней красоты. Намек на так называемые военные поселения, учрежденные по проекту Аракчеева, где солдаты чувствовали себя как в тюрьме, поскольку вся их жизнь была строжайше регламентирована. Народ тиранствами ужасен разъяренный! В этом стихе, содержащем угрозу местью восставшего народа, выражено принципиальное отличие революционной сатиры Рылеева от просветительской сатиры Милонова, заканчивающейся таким приговором Рубелию: Ты думаешь сокрыть дела свои от мира - В мрак гроба? но и там потомствонас найдет; Пусть целый мир рабом к стопам твоим падет, Рубелий! Трепещи: есть Персий и сатира! ("Поэты-сатирики конца XVIII - начала XIX в.", "Б-ка поэта", (Б. с), Л., 1959, с. 482). 2. "Благонамеренный", 1820, No 5, с. 335, подпись: К. Р - в. Вместе с эпиграммой "Ты знаешь Фирса чудака..." - первое выступление Рылеева в печати. 3. НЗр, 1820, No 11, с. 141, подпись: К. Р - в. * 4. Н Зр, 1820, No 12, с. 207. Автограф ранней редакции - ПД (опубликован в PC, 1872, No 5, с. 758). Пальмира Севера - Петербург. 5. PC, 1872, No 5, с. 759; ПСС, с. 270, по автографу ПД. Разночтения автографа и публикации П. А. Ефремова в PC позволяют предположить, что Ефремов располагал другим источником, местонахождение которого сейчас неизвестно. 6. Н Зр, 1821, No 1,с. 37. 7. "Благонамеренный", 1820, No 13, с. 50. Датируется по помете "Острогожск": весной - летом 1820 г. Рылеев находился в Воронежской губернии. Подражание "Тибулловой элегии III из III книги" в переводе Батюшкова (1809). Тибулл Альбий (ок. 60-19 до н. э.) - римский лирик, прославивший свое имя любовными элегиями. Делил - возлюбленная Тибулла, позднее условное имя возлюбленной. Крезовых богатств. Крез - последний царь древнего малоазиатского государства Лидии (560-546 до н. э.), обладатель несметных богатств; его имя стало нарицательным названием богача. Церериных полей. Церера (римск. миф.) - богиня плодородия. Дщерь Сатуриова - Юнона (римск. миф.), верховная богиня, супруга Юпитера, владычица неба. Любови мать - Венера. Парки (римск. миф.) - богини человеческой судьбы, представлявшиеся в виде трех сестерпрях, одна из которых начинала нить жизни, другая развертывала, а третья перерезала. Мегера (греч. миф.) - одна из трех богинь-мстительниц (Эринний). 8. "Благонамеренный", 1820, No 13, с. 54, подпись: К. Р - в. См. примеч. 7. 9. "Благонамеренный", 1820, No 23-24, с. 372, подпись: К. Р - в. Отгадка: Борода. Шарада отражает литературные симпатии начинающего поэта: традиционное отношение к общепринятым авторитетам (Державин и В. П. Петров), насмешка над современными приверженцами классицизма (Свистов - вероятно, Д. И. Хвостов, см. примеч. 12) и интерес к только что вышедшей поэме Пушкина "Руслан и Людмила". 10. Н Зр, 1821, No 2, с. 147. Аквилон (римск. миф.) - олицетворение северо-восточного холодного ветра. Крон (Кронос) (греч. миф.) - божество времени. 11. PC, 1872, No 5, с. 760, с подзаг. "Подражание древним" и незначительными разночтениями, возможно по автографу, до нас не дошедшему. Автограф - ЛБ. Датируется предположительно, по связи с другими стихотворениями в этом же роде 1820-182! гг. 12. Н Зр, 1821, No 3, с. 259, без подписи. Автограф первой редакцииПД, архив Д. И. Хвостова (опубликована в PC, 1892, No 8, с. 411); автограф второй редакции - на обложке книги из библиотеки Рылеева: "Андромаха, трагедия в пяти действиях, в стихах, сочинение васина, перевод графа Д. Хвостова. Издание пятое, СПб., 1821" -в ПД. Граф Дмитрий Иванович Хвостов (1757-1835) -стихотворец, известный своей бездарностью и ретроградными литературными и политическими взглядами, член "Беседы любителей русского слова" и Российской академии, сенатор. Подвергался постоянным насмешкам со стороны литераторов "Арзамаса" и других представителей "новой поэтической школы". Известны пародии, сатиры и эпиграммы на него, а также иронические послания к нему В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, П. А. Вяземского, А. Ф. Воейкова, А. С. Пушкина, Н. М. Языкова и др. Подобной шуткой над плодовитым графоманом было и послание Рылеева. Хвостов принял эти стихи за панегирик и отметил в примеч. к одному из своих стихотворений: "Нескромные хвалители найдут везде место к приветствию; иные ж даже превозносили автора за то, что лица в "Андромахе" его перевода иным казалися смешны, и что многие его не читают" (Сочинения графа Д. И. Хвостова, т. 2, СПб., 1821, с. L1II). Но какую-то тень насмешки он, видимо, почувствовал, и к строке после ст. 10 "За претерпенные гоненья", имевшейся в том варианте послания, которое Рылеев вручил ему, сделал следующее примеч.: "Прекрасно; но ополчение зоилов и даже невнимание современников не есть гонение. Гонимы были Тасс, Галилей и другие. Г. Рылеев напечатал сии стихи с переменами, что лица мои смешны. Я примечание о сем поместил в примечаниях к одному из моих посланий. Рылеев был тогда еще не на воздухе, и сказал, прочтя мое замечание: "Я пошутил, а ваше замечание пойдет в потомство". В ответ ему отвечать надобно было: "Потомства не страшись - его ты не увидишь!"" (PC, 1892, No 8, с. 412; см. также: П. О. Морозов, Граф Дмитрий Иванович Хвостов. - PC, 1892, No 6, с. 71-104, No 8, с. 396-430). Твой славный перевод Расина, Буало. Хвостову принадлежит также "Перевод "Науки стихотворства" Буало" (1804). * 13. BE, 1888, No И, с. 218; ПСС, с. 279, по автографу ПД. Автограф с позднейшими исправлениями и пометой в конце: "С польского) К. Р- в". На обороте последнего листа - черновой набросок другого варианта конца сатиры. Беловой автограф отрывка, не вошедшего в текст автографа ПД, - ЦГАОР. В. Е. Якушкин напечатал в BE автограф ПД, учитывая правку, но соединил законченный перебеленный текст и черновой набросок. Ю. Г. Оксман в ПСС воспроизвел текст автографа, без позднейшей правки. Печ. по беловому автографу ПД. Стихотворение - перевод с польского сатиры Ф. В. Вулгарина (оригинал неизвестен). Было представлено в Вольное общество 25 апреля 1821 г. (см.: "Ученая республика", с. 397). На том же заседании Рылеев был избран членом-корреспондентом общества. Тема сатиры - положение поэта в обществе - сближает ее с "Посланием к Н. И. Гнедичу" (No 24). Каток - см. примеч. 1, Перикл (490-429 до и. э.) - древнегреческий государственный деятель, при котором достигла расцвета афинская демократия, а также науки и искусства. Цесарь - Гай Юлий Цезарь (102-44 до и. э.) - римский государственный деятель, полководец и писатель; после ряда блестящих военных побед стал единодержавным правителем Рима. Против него организовался заговор республиканцев, положивший конец его диктатуре и жизни. Брут - см. примеч. 1. Тит Флавий Веспасиан - римский император (79-81 до н. э.), прославленный в позднейшей литературе как просвещенный и гуманный правитель. Сенатор граф Глупон - возможно, имеется в виду Д. И. Хвостов (см. примеч. 12). * 14. PC, 1877, No 2, с. 360, публикация П. А. Ефремова по автографу, с разночтениями. Тот же текст воспроизводился во всех последующих публикациях стихотворения. Автограф - ЦГАОР. Написано весной 1821 г. в связи с ходившими тогда в обществе слухами о том, что командир отдельного Кавказского корпуса, боевой генерал и герой Отечественной войны 1812 г. Алексей Петрович Ермолов (1777-1861) назначается командующим русской армией, которая выступит против Турции в поддержку начавшегося восстания греков за свою независимость. На самом деле Ермолов был вызван в Лайбах, где находился Александр I, для получения инструкций насчет переброски русской армии в Италию для подавления Пьемонтского восстания. Русская армия за границу не выступила и никакой помощи грекам не оказала. А. П. Ермолов, популярный среди декабристов и либерально настроенной части общества, воспринимался многими как человек, сочувствующий делам и намерениям тайного общества, и прочился некоторыми из них, вместе с М. М. Сперанским и Н. С. Мордвиновым, в члены будущего Временного правительства. Ср. послание В. К. Кюхельбекера "А. П. Ермолову" <1821>. Греческое восстание вызвало в передовых кругах русского общества горячее сочувствие, отразившееся в стихах Пушкина, В. Ф. Раевского, Кюхельбекера и др., а также в частной переписке и дневниках тех лет. См.: В. И. Семевский, Политические и общественные идеи декабристов, СПб., 1909, с. 250-256; В. Селинов, Пушкин и греческое восстание. - Сб. "Пушкин", вып. 2, Одесса, 1926, с. 5-31. Паллада (греч. миф.) - одно из имен Афины, богини мудрости; она считалась также богиней-воительницей, стоящей на страже порядка. Феникс - в египетской мифологии волшебная птица, которая сжигала себя в огне и вновь возрождалась из пепла. Фемистокл (ок. 514-449 до н. э.) - древнегреческий политический деятель и полководец; прославился победами в войнах с персами. 15. PC, 1871, No 1, с. 66, в составе письма Рылеева к Ф. В. Булгарииу от 20 июня 1821 г. из Острогожска в Петербург, по автографу ПД. 16. PC, 1871, No 7, с. 80, публикация П. А. Ефремова, которому текст сообщил М. А. Веневитинов со слов Я. Н. Бедраги. Дата - в PC. Яков Николаевич Бедрага, которому посвящено стихотворение, - сын Николая Григорьевича Бедраги, младшего брата М. Г. Бедраги, приятеля Рылеева (см. о нем примеч. 21). Видимо, это стихотворение вместе со стихотворением "Надгробная надпись" была представлено Рылеевым в Вольное общество 12 сентября 1821 г. под загл. "Младенцу" (см.: "Ученая республика", с. 402). 17-18. PC, 1871, No 1, с. 68, в письме Рылеева к Ф. В. Булгарину из села Подгорного Острогожского уезда в Петербург от 8 августа 1821 г., по автографу ПД. Рылеев пишет: "Скоро должен я буду оставить мое тихое, безмятежное уединение, дабы опять явиться в Северную Пальмиру. Холод обдает меня, когда я вспомню, что, кроме множества разных забот, меня ожидают в оной мучительные крючкотворства неугомонного и ненасытного рода приказных.. ." Далее следуют стихи ("Когда от русского меча..." и т. д.). Второму стихотворному тексту предшествуют такие строки: "Ты, любезный друг, на себе испытал бессовестную алчность их в Петербурге; но в столицах приказные некоторым образом еще сносны... В столицах берут только с того, кто имеет дело, здесь со всех... Предводители, судьи, заседатели, секретари и даже копиисты имеют постоянные доходы от своего грабежа; а исправники..." 19. PC, 1872, No 1, с. 65. Автограф - ПД, с подписью: К. Р - в. Обращено к Александру Ивановичу Косовскому, сослуживцу Рылеева по конно-артиллерийской роте с 1813 по 1818 г. (до выхода в отставку). Косовский оставил воспоминания о Рылееве (ЛН, с. 237256). Обнаружение их дало возможность с уверенностью расшифровать адресат стихотворения, который в загл. был обозначен: "К К - му". Судя по адресату и содержанию, послание написано летом 1821 г., во время поездки Рылеева в Воронежскую губернию, где он служил в армии до выхода в отставку. Здесь он повидался со своими друзьями и знакомыми - А. И. Косовским, М. Г. Бедрагой и др. Стихотворение вполне соответствует тем настроениям Рылеева, которые, по свидетельству Косовского, он не раз выражал в обращении к товарищам: "Господа, вы или не в состоянии, или не хотите понять, куда стремятся мои помышления! Умоляю вас, поймите Рылеева! Отечество ожидает от нас общих усилий для блага страны! Души с благороднейшими чувствами постоянно должны стремиться ко всему новому, лучшему, а не пресмыкаться во тьме. Вы видите, сколько у нас зла на каждом шагу; так будем же стараться уничтожать и переменить на лучшее!" (ЛН, с. 247). Знамена свободы - по-видимому, намек на восстание в Греции в 1821 г. 20. "Соревнователь", 1821, No 10, с. 86. Стихотворение было представлено Рылеевым в Вольное общество 12 сентября 1821 г. (см. "Ученая республика", с. 402). Пр<асковья> Тих<оновна> Чир-на - по-видимому, родственница М. Г. Бедраги (см. о нем примеч. 21). Догадка эта подтверждается стихотворением "М. Г. Бедраге" (No 21), где речь идет об эпитафии, заказанной Рылееву адресатом. 21. Соч. и П, с. 200, по автографу ПД. Автограф на одном листе с записями исторического и этнографического характера, касающимися Острогожска и его окрестностей. О датировке см. примеч. 19. Михаил Григорьевич Бедрага {1773-1833) -подполковник гвардейского конно-егерского полка, участник войны 1812 г., тяжело раненный в Бородинском сражении. Знакомство Рылеева с ним относится к 1817 г. (см. письмо матери от 10 августа 1817 г. - ПССоч., с. 439), когда поэт со своей ротой находился в слободе Белогорье Воронежской губ. Ему посвящена "Пустыня" (No 22) и статья "Еще о храбром М. Г. Бедраге" ("Отечественные записки", 1820, No 8, с. 284-289; ПССоч., с. 295-297). Несмотря на длительную дружбу, Бедрага вряд ли разделял свободомыслие Рылеева. По свидетельству Николая I, в день 14 декабря 1825 г. Бедрага проявил себя как верноподданный офицер (сб. "Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи", М.-Л., 1926, с. 41). На смерть Полины молодой - стихотворение "На смерть Пр<асковьи> Тих<оновны> Чир-ной" (No 20), вероятно родственницы М. Г. Бедраги. * 22. "Соревнователь", 1821, No 12, с. 337, с цензурными купюрами ст. 283-315; ПСС, с. 285, по автографу ПД. Написано во время пребывания Рылеева в Острогожске летом 1821 г.; 17 октября представлено в Вольное общество (см. "Ученая республика", с. 404). О М. Г. Бедраге см. примеч. 21. "Пустыня" - традиционное послание в стиле легкой поэзии, образец которого дал Батюшков в "Моих пенатах" (1811). Подражанием "Моим пенатам" явились "Городок" Пушкина (1814), "Послание к Дашкову" В. Л. Пушкина <1813>. Мотивы, композиция, даже стихотворный размер этих произведений сходны. "Пустыня" отражает круг чтения Рылеева летом 1821 г. От слепой богини, т. е. от Фемиды (греч. миф.), богини правосудия, которая изображалась с завязанными глазами. Рылеев намекает здесь на то, что временно оставил свою службу в уголовном суде. Цирцея (греч. миф.) - легендарная волшебница, одна из героинь "Одиссеи" Гомера; в переносном смысле - опасная соблазнительница. То Пушкин своенравный и т. д. Стихи, в которых повествуется о круге чтения автора, показывают литературные симпатии Рылеева. Это "молодые поэты" Пушкин и Баратынский, признанные вожди "новой школы" Батюшков и Жуковский (причем Батюшков на одном из первых мест). Это и ряд традиционных имен с традиционными же характеристиками: Ломоносов ("честь и слава россов"), Державин ("важный пат Гораций, поэтов образец"), Н, М. Карамзин и И. И. Дмитриев, драматурги XVIII в. А. П. Сумароков и Я. Б. Княжнин, а также В. А. Озеров - прославленный трагик начала XIX в. Тацит-Карамзин, с своим девятым томом. Имеется в виду "История Государства Российского" Карамзина, девятый том которой Рылеев читал летом 1821 г. Мом (греч. миф.) - божество насмешки и порицания. Костров Е. И. (1752-1796) и Гнедич Н. И. - переводчики "Илиады" Гомера; Костров перевел первые восемь песен. Гнедич осуществил весь перевод, законченный в 1828 г.; о Гнедиче см. примеч. 24. Воейков-Буало. Воейков А. Ф. (1779-1839) - поэт-сатирик, переводчик и журналист, автор дидактической поэмы "Искусства и науки", что дало повод к сближению его с Буало, автором знаменитого стихотворного трактата "Поэтическое искусство". Милонов М. В. (1792-1821) - поэт-сатирик и переводчик, заинтересовавший Рылеева своим подражанием сатире Персия "К Рубелию" (см, примеч. 1). "Душеньки" творец - Богданович И. Ф. (1743-1803), автор поэмы "Душенька" (1775). Нелединский-Мелецкий Ю. А. (1752-1828) - сентименталистский поэт, автор популярных песен и романсов. Панаев В. И. (1792-1859) - поэт сентиментального направления. Книга его "Идиллий" <1820> имелась в библиотеке Рылеева (см. ЛИ, с. 320). Петрополь - Петербург. Абазех, бах, абазинец - народности Северного Кавказа. Война, война кипит! В Морее пышет пламя и т. д. Речь идет о начавшемся в 1821 г. восстании греков за свою независимость против Турции. Морея (южная Греция) была одним из главных очагов национально-освободительного движения. Сочувственное отношение Рылеева к восставшим грекам сказалось также в стихотворениях "А. П. Ермолову" (No 14) и "На смерть Вейрона" (No 34). Оттоман - турок; Оттоманская порта - официальное наименование Турции. Ретирада - отступление, уход. Филомела (греч. миф.) - афинская царевна, превращенная богами в соловья; поэтическое имя соловья вообще. Досужих журналистов, которые тогда и т. д. Намек на литературную полемику начала 1820-х годов, предмет которой Рылеев считал несущественным, как видно из его статьи 1825 г. "Несколько мыслей о поэзии" (ПСС, с. 371). Война на Юге за свободу. Снова речь идет о восстании в Греции. 23. Маслов, прилож., с. 40. Автограф - ПД, на обороте последнего из листов, занятых текстом "Пустыни". Адресат стихотворения - видимо, один из острогожских знакомых Рылеева. 24. СО, 1821, No 50, с. 175. Обращено к Николаю Ивановичу Гнедичу (1784-1833), поэту и переводчику "Илиады", бывшему в это время <1821> вице-президентом Вольного общества. Рылеев высоко ценил заслуги Гнедича и как гражданского поэта (его ранние произведения - "Общежитие", "Перуанец к испанцу"), и как переводчика Гомера, создавшего в русской поэзии высокий стиль героической эпопеи, и как литератора, глубоко интересовавшегося проблемами историзма и народности (его перевод "Простонародных песен нынешних греков" с обширным теоретическим предисловием). Рылеев очень дорожил мнением Гнедича и даже вверял ему судьбу собственных произведений (см. примеч. 58). Гнедичу была посвящена дума "Державин" (No 68). Непосредственным поводом к написанию "Послания" послужила, видимо, речь Гнедича "О назначении поэта", произнесенная им 13 июня 1821 г. на заседании Вольного общества и опубликованная с цензурными купюрами в "Соревнователе", 1821, No 7, с. 129 (см.: И. Н. Медведева, Н. И. Гнедич и декабристы. - Сб. "Декабристы и их время", М.-Л., 1951, с. 134). В этой речи Гнедич развивал мысли, характерные для декабристского понимания роли поэта: "Да будет же перо в руках писателя то, что скипетр в руках царя: тверд, благороден, величествен! Перо пишет, что начертается на сердцах современников и потомства. Им писатель сражается с невежеством наглым, с пороком могущим... Чтобы владеть с честью пером, должно иметь более мужества, нежели владеть мечом" ("Соревнователь", 1821, No 7, с. 138). Речь Гнедича - яркий документ литературной и общественной борьбы, которая развернулась в Вольном обществе (между "правым" его флангом, возглавляемым В. И. Каразиным, и "левым", к которому принадлежали Гнедич и будущие декабристы). Встреченная восторженно его единомышленниками, речь Гнедича вызвала нападки его литературных врагов (см.: "Ученая республика", с. 230-238). Стихотворение Рылеева - вольное подражание посланию Буало-Депрео к Расину "Epitre VII. A monsieur Racine" (1677). Из послания Буало заимствованы общие рассуждения о зависти и кознях, которыми окружены великие поэты, и упоминание о судьбе Корнеля, впрочем, изображенной у Рылеева более пространно. Илион - Троя, Пелид - Ахилл, сын Пелея, один из персонажей "Илиады". Агамемнон - легендарный царь Микенский, один из вождей греков в Троянской войне, герой "Илиады". Пергамский герой - Гектор, один из вождей троянского войска, персонаж "Илиады"; Пергамское царство (III-II вв. до н. э.), находившееся в Малой Азии, иногда отождествляли с Троей. Творца "Димитрия", "Фингала", "Поликсены" и т. д. Имеется в виду судьба В. А. Озерова (17691816), автора трагедий "Дмитрий Донской", "Фингал", "Поликсена" и др., раннюю смерть которого современники связывали с кознями его "завистника" драматурга А. А. Шаховского. Мельпомена (греч. миф.) - одна из девяти муз, покровительница трагедии. И Змейкина, себя узнавши в Простаковой и т. д. Комедия Фонвизина "Недоросль" вызвала неприязнь некоторых современников (см.: К. В. Пигарев, Творчество Фонвизина, М., 1954, с. 210-211). На трудном поприще ты только мог один и т. д. Многие литераторы, в частности, члены Беседы любителей русского слова, сомневались в возможности существования русского гекзаметра (до Гнедича "Илиаду" переводил Костров александрийским стихом). Наоборот, передовая литературная молодежь (в том числе Пушкин, Кюхельбекер, Рылеев, А. Бестужев) горячо приветствовала перевод "Илиады" Гнедича, выполненный гекзаметрами. Так деспот-кардинал и т. д. Речь идет о судьбе П. Корнеля (1606-1684), постановка трагедии которого "Сид" (1636) вызвала, с одной стороны, восторг публики, с другой, - нападки литераторов и Французской Академии, действия которой во многом направлялись первым министром кардиналом Ришелье. Его не устраивало политическое свободолюбие Корнеля, критика феодальной монархии, проявившиеся в "Сиде". Последующие произведения Корнеля, и в особенности трагедия "Цинна" (1640), были уже ортодоксально монархическими произведениями и получили признание в официальных кругах. Так и Жуковский наш... Эдема пышны двери. Подразумевается поэма "Пери и Ангел" <1821>, написанная Жуковским по мотивам второй части поэмы Т. Мура "Лалла-Рук"; она имела большой успех, в том числе в декабристской среде, так как в поэме содержались и вольнолюбивые мотивы, связанные с образом героя, погибшего за свободу Индии. Царица-мать - вдовствующая императрица Мария Федоровна (1759-1828), мать Александра I и Николая I. * 25. Б зап. 1861, No 19, стлб. 585; ПСС, с. 277 по черновому автографу ПД. По расположению чернового автографа на одном листе с прозаическим очерком "Женская игрушка" (см.: ПССоч., с. 398), относящемуся к серии очерков "Провинциал в Петербурге" (Н Зр, 1821, No 2, с. 160), можно предположительно датировать 1821 г. Является подражанием отрывку из поэмы Парни "Coup d'oeil sur Cythere" (1787). Этот же отрывок из Парни лег в основу стихотворения Пушкина "Платоническая любовь" (1819), которое Рылееву не было известно. Об интересе Рылеева к Парни см. в письме А. А. Бестужева к Я. Н. Толстому от 3 марта 1824 г. (PC, 1889, No 11, с. 377). 26. PC, 1870, No 7, с. 88, с редакционным яагл. "Послание Коидратия Федоровича Рылеева к А. А. Бестужеву по поводу поездки А. Бестужева в Кронштадт", с датой. В PC стихотворение Рылеева напечатано, как сказано там, "со списка, собственной руки его друга, Михаила Александровича Бестужева". Сделавшись жрецом Фемиды. Фемида (греч. миф.)-богиня правосудия. Рылеев говорит здесь о своей службе в Петербургской палате уголовного суда, о своих столкновениях с чиновниками, нарушающими законы (ср. примеч. 17-18 и вступ. статью, с. 10). Аониды (греч. миф.) - музы, которые именовались так по месту их культа в Аонии (древнее название Беотии). Драгун ты хоть куда лихой. А. А. Бестужев служил в 1822 г. в лейб-гвардии драгунском полку. Мейеровой глазки. Имеется в виду жена или родственница кронштадтского таможенного чиновника Мейера, в доме которого бывал А. А. Бестужев. Пафосских... проказ- любовных увлечений; Пафос - город на о. Кипре, где находился посвященный богине любви Афродите храм и где более всего был распространен ее культ. Один пигмей литературный - по-видимому, П. А. Катенин (1792-1853), с которым как раз в 1822 г. полемизировал А. А. Бестужев по поводу книги Н. И. Греча "Опыт краткой истории русской литературы". 27. PC, 1871, No 1, с. 101. Автограф -- ПД, без загл., на одном листе с черновыми набросками к "Гайдамаку", "Партизанам" и др. набросками. Эпиграмма на австрийского императора Франца I (1792- 1835), реакционного и жестокого правителя, неоднократно терпевшего поражения в войнах с Наполеоном и под старость впавшего в слабоумие. "В манию обратилась у него также страсть убивать мух. Для этого у Франца было много самых затейливых хлопушек" ("Письма австрийского императора Франца I". - PC, 1870, No 1, с. 344). Ю. Г. Оксман связывает эпиграмму Рылеева с арестом итальянского поэта Сильвио Пеллико (1788-1854). Заключенный в 1820 г. в крепость за близость к карбонариям и выступление против оккупации Италии Австрией, С. Пеллико был в 1822 г. приговорен к смертной казни, замененной императором Францем I пятнадцатилетним тюремным заключением ("Весь мир великостию духа сей император удивил"). Отсюда и датировка эпиграммы (см.: ПСС, с. 500-501). 28. Соч. и П, с. 277, неточно; ПСС, с. 298, по автографу ПД. Автограф в письме Рылеева к матери от апреля 1823. Рыжко - кличка лошади, принадлежавшей матери Рылеева. В том же письме, где содержится текст стихотворения, приписка жены Рылеева, которая, между прочим, пишет: "Ах, любезнейшая маменька! Как жаль вашего Рыжка, что он пропал. Я плакала, читая ваше письмо, он вас так утешал, и вы его теперь лишились, Кондратий Федорович сочинял стихи ему на смерть и плакал так же. Я вошла, а у него глаза заплаканы" (Маслов, с. 331; орфография подлинника исправлена). 29. РА, 1871, No 7-8, стлб. 1012. Повод написания следующий. В конце мая - начале июня 1823 г. И, А. Крылов перенес удар паралича. В середине июня по приглашению императрицы Марии Федоровны переехал в Павловск для окончательного выздоровления. 15 июня им написана басня "Василек", текст которой он вписал в альбом Марии Федоровны. В басне Крылов изобразил себя в образе полузавядшего василька, а императрицу - в образе солнца, оживившего цветок. Опубликована басня была в СО (1823, No 35, с. 226) с пометой: "Павловск. Июня 15 дня 1823 года" (см.: В. Ф. Кеневич, Библиографические и исторические примечания к басням Крылова, СПб., 1878, с. 194-195). * 30. "Литературные листки", 1823, No 3, с. 39, с цензурными искажениями. Печ. по ПСС, с. 51, где исправлены ст. 49-50 и 62 по копии с несохранившегося автографа. В "Литературных листках" к тексту оды были сделаны редакторские примечания (Ф. В. Булгарина), имеющие цензурный характер. К ст. 48: "Под именем святой правды здесь подразумевается Священный Союз, установленный для блага народов". К ст. 52: "Сие относится к западной Европе, где дерзостные осмелились восстать против законной, богом установленной власти, и пали навеки - и Европа спасена от ужасов безначалия". К ст. 77: "История не любит именовать живых". Карамзин. "Истор. Гос, Росс", т. 9, с. 427, строка 24". Ода посвящена сыну Николая I, будущему императору Александру II (1818-1881), которому в 1823 г. было пять лет. Она отражает либерально-монархические настроения Рылеева и других членов Северного общества, возлагавших надежды на просвещенного монарха, и в частности на Александра Николаевича, которого и позднее, во время междуцарствия, некоторые декабристы хотели провозгласить царем, чтобы, пользуясь его малолетством, провести в стране ряд преобразований. В литературном и политическом отношении ода Рылеева опирается на определенную традицию од-поучений, обращенных к будущим правителям. Ср. "Стихи на рождение в Севере порфирородного отрока" (1776) Державина, "На восшествие на престол Александра I" и "На торжественное коронование Александра I" (1801) Карамзина, "На рождение великого князя Александра Николаевича" (1818) Жуковского. Не удовлетворяясь опубликованием оды, Рылеев распространял в списках ее доцензурный вариант, о чем признался на следствии (см.: БД, т. 1, с. 176). В 1855 г. об этом стихотворении вспоминал Герцен в "Письме к императору Александру Второму". Выражая надежду, что политика нового царя будет отвечать интересам народа, он писал: "Рылеев приветствовал вас советом - ведь вы не можете отказать в уважении этим сильным бойцам за волю, этим мученикам своих убеждений? - Почему именно ваша колыбель внушила ему стих кроткий и мирный? Какой пророческий голос сказал ему, что на вашу детскую голову падет со временем корона?" (А. И. Герцен, Полн. собр. соч. в тридцати томах, т. 12, М., 1958, с. 273). Эпиграфом к своему письму Герцен взял ст. 53-68 из "Видения". Румянцев-3адунайский П. А. (1725-1796) - выдающийся полководец, фельдмаршал; прославился победами в войне с Турцией (1768-1774). Миних Б. Х. (1683-1767) - русский государственный деятель; немец по происхождению; в царствование Анны Иоанновны командовал русскими войсками в войнах с Польшей и Турцией. Одержал ряд побед (взятие Данцига в 1734 г., взятие Хотина в 1739 г.). Антонин Марк Аврелий (121-180) - римский император и философ, один из представителей римского просвещенного абсолютизма. * 31. ПЗ И, с. 27, по списку ранней редакции. Печ. по PC, 1871, No 11, с. 562, публикация П. А. Ефремова по не дошедшему до нас автографу. Отрывок чернового автографа ранней редакции - на обороте черновика письма к Ф. В. Булгарину от 7 сентября 1823 г. - ЛБ. Частично (ст. 1-20) этот автограф опубликован П. И. Бартеневым в сб. "XIX век", кн. 1, М., 1872, с. 367, полностью - Ефремовым (Соч. и П, с. 249). Предназначалось для ПЗ 1824, но не было пропущено цензурой. Рылеев распространял оду среди членов тайного общества. См. показания на следствии декабриста А. П. Беляева (ЛН, с. 212) и самого Рылеева (ВД, т. 1, с. 176). Посвящено графу Николаю Семеновичу Мордвинову (1754-1845), адмиралу, председателю департамента гражданских и духовных дел Государственного совета, не скрывавшему своего оппозиционного отношения ,к политике Александра I. Личность Мордвинова привлекала многих декабристов и независимо настроенной интеллигенции. О внимании к Мордвинову среди членов Вольного общества, почетным членом которого он был, см.: "Ученая республика", с. 322-323. Кроме оды Рылеева, известны были ода П. А. Плетнева "Долг гражданина", посвященная Мордвинову, и его же статья "Разбор оды Петрова Н. С. Мордвинову, писанной 1796 года". Ода Плетнева, как и ода Рылеева, не была пропущена цензурой, а статья его, прочитанная на заседании Вольного общества 3 марта 1824 г. ("Ученая республика", с. 432), появилась в "Соревнователе", 1824, No 3, с. 265-284. Об изображении Мордвинова в ряде стихотворных произведений (В. Петрова, П. А. Плетнева, Пушкина, Баратынского и Рылеева) см.: Ю. Стенник, Стихотворение А. С. Пушкина "Мордвинову". - "Русская литература", 1965, No 3, с. 172. Декабристы возлагали на Мордвинова большие надежды и намечали ввести его в будущее Временное правительство. Личное знакомство Рылеева с Мордвиновым состоялось уже после написания оды. На следствии Рылеев показывал: "Г-на Мордвинова узнал я по собственному его желанию, и был у него с Ф. Н. Глинкою. Поводом сего была ода, мною написанная, в коей я об нем упоминал. Через несколько времени он предложил мне место в Американской компании, правителя канцелярии, которое я получил... После того имел с ним сношения по делам компании и виделся у пего по утрам, когда было нужно" (ВД, т. 1, с. 155). Через Рылеева распространялись среди членов тайного общества непечатные "мнения" Мордвинова, т. е. его записки по экономическим вопросам, его проекты реорганизации государственного аппарата, некоторые из которых докладывал он в Государственном совете (см.: БД, т. 1, с. 342 и ВД, т. 2, с. 127). Позднее, перейдя на республиканские позиции, Рылеев не возлагал уже на аристократа Мордвинова больших надежд (см. показания Каховского - ВД, т. 1, с. 375). Не ты ль прославила Катонов - см. ниже. Катилина - см. примеч. 1. Аристиды - здесь: мужественные и справедливые государственные деятели. Аристид (540-467 до н. э.) - афинский политический деятель и полководец; изображался историками как образец справедливого государственного деятеля. Ареопаг - верховный суд в древних Афинах. Й Панин наш и Долгорукой - либерально-дворянские государственные деятели; с точки зрения Рылеева - политические предшественники Мордвинова. Н. И. Панин (1718-1783) в первые годы царствования Екатерины II возглавлял коллегию иностранных дел; автор проекта аристократической конституции, которую Екатерина не подписала; был в опале и оппозиции. Я. Ф. Долгорукий (1659-1720) - сподвижник Петра I, полководец и государственный деятель; проявил себя как смелый и неподкупный человек; Рылеев намекает на один из громких эпизодов служебной биографии Долгорукого ("Дерзал оспаривать Петра"): однажды он порвал подписанное царем постановление Сената, считая его несправедливым. См. о нем также примеч. 71. И Брутов двух и двух Катонов. Люций Юний Брут (VI-V вв. до н. э.) - по римскому историческому преданию, организатор восстания против царя Тарквиния Гордого, приведшего к установлению в древнем Риме республики. Марк Юний Брут - см. примеч. 1. Катон Старший Марк Порций (234-149 до п. э.) - римский государственный деятель и писатель, непримиримый враг Карфагена, защитник древних римских нравов. Его правнук - Катон Младший (см. о нем примеч. 1). 32. Маслов, прилож., с. 9. Автограф - ПД. В автографе подзаг. и посвящение вычеркнуты карандашом неизвестной рукой, подпись: "Рылеев" переделана в "-въ". Возможно, владелец автографа готовил стихотворение к печати уже после гибели Рылеева, Без посвящения и подзаг. стихотворение опубликовал Маслов. Подражание сонету А. Мицкевича "Воспоминание", написанному в 1818 г. и вошедшему в первый том стихотворных произведений Мицкевича, выпущенных им в Вильно в 1822 г. Сонет Мицкевича был переведен в 1823 г. В. И. Туманским. В том же году подражание Рылеева было представлено в Вольное общество (точная дата неизвестна; см.: "Ученая республика", с. 426). Рылеев не сохранил сонетную форму и изменил имя героини: у Мицкевича - Лаура, чем подчеркивалась связь с сонетами Петрарки, из которого был взят и эпиграф. Личное знакомство Рылеева с Мицкевичем произошло в 1824 г., когда польский поэт приехал в Петербург. Когда в январе 1825 г. Мицкевич уезжал в Одессу, Рылеев отправил с ним письмо к жившему там В. И. Туманскому: "Милый Туманский. Полюби Мицкевича и друзей его Малевского и Ежовского: добрые и славные ребята. Впрочем и писать лишнее: по чувствам и образу мыслей они уже друзья, а Мицкевич к тому же и поэт - любимец нации своей" (ПССоч., с. 477). Об идейной общности и духовной близости Рылеева и Мицкевича последний писал позднее в своем известном стихотворении "Русским друзьям" (1832): О, где вы? Светлый дух Рылеева погас, Царь петлю затянул вкруг шеи благородной, Что, братских полон чувств, я обнимал не раз. Проклятье палачам твоим, пророк народный! (Адам Мицкевич, Собр. соч. в пяти томах, т. 3, М., 1952, с. 285, перев. В. Левика). Рылеев неоднократно обращался к переводу стихотворении Мицкевича. См. NoNo 168-169 и примеч. к ним. Рылеева Наталия Михайловна (1803?-1853) - жена поэта. 33. PC, 1871, No П, с. 568. Автограф ПД - на обороте листа с текстом стихотворения No 41. Написано на смерть сына Рылеева, Александра, скончавшегося 6 сентября 1824 г. II. М. Рылеева писала мужу в Петропавловскую крепость 26 мая 1826 г.: "Мой друг, я заказала Сашеньке памятник и кругом решетку. Стишки твои нашла, которые ты ему написал, будут надписаны ему" (Соч. и П, с. 288). * 34. "Альбом северных муз", СПб., 1828, с. 244, с цензурными искажениями в ст. 2, 22-24,46-48, 60, 64, 69 и 71, без подписи, с произвольной датой: "1825 года", публикация А. А. Ивановского; BE, 1888, No 12, с. 592, по автографу ПД, неточно; ПСС, с. 98, по автографу ПД. В автографе карандашные пометы и исправления, сделанные владельцем автографа (А. Ивановским?) при подготовке его к печати. Байрон умер 7(19) апреля 1824 г. в Греции, в Миссолунгах, куда он выехал летом 1823 г., чтобы принять участие в борьбе греческого народа за свою независимость. День его смерти был объявлен греческими патриотами днем национального траура. В конце мая весть о смерти Байрона дошла до России. И сочувствие греческому движению и восторженное отношение к Байрону русских романтиков вызвало ряд стихотворных откликов на смерть английского поэта. 24 мая 1824 г. П. А. Вяземский писал А. И. Тургеневу: "Какая поэтическая смерть - смерть Байрона! Он предчувствовал, что прах его примет земля, возрождающаяся к свободе, и убежал от темницы европейской. Завидую певцам, которые достойно воспоют его кончину... Греция древняя, Греция наших дней и Бейрон мертвый - это океан поэзии!" ("Остафьевский архив князей Вяземских" т. 3, СПб., 1899, с. 48-49). Среди поэтических откликов на смерть Байрона были и религиозно-элегические ("Бейрон" И. И. Козлова), но преобладали вольнолюбивые и даже революционные: "На смерть Байрона" Кюхельбекера, "Смерть Байрона" Веневитинова. Как революционного поэта изобразил Байрона Пушкин, посвятивший ему строфу в стихотворении "К морю". Оценку поэзии Байрона Рылеев дает чрезвычайно высокую, называя его "победителем Шекспира". Подобную точку зрения оспаривал Кюхельбекер; в том же году он противопоставлял "огромного Шекспира" - "однообразному Байрону" (альм. "Мнемозина", ч. 2, М., 1824, с. 41). О воздействии Байроиа на творчество Рылеева см.: Маслов, с. 271-292. "На смерть Бейрона", как и названное произведение Кюхельбекера, обладает многими признаками классической оды, хотя Рылеев и не столь последовательно, как Кюхельбекер, выдерживает традиционные признаки жанра. Тем не менее Пушкин в своей пародийной "Оде его сиятельству графу Д. И. Хвостову" использовал не только произведения Кюхельбекера, но и Рылеева, в частности его рифму: "взмокла - Фемистокла", ранее употребленную в послании "А. П. Ермолову" (см.: Пушкин, т. 2, с. 387, а также в кн.: Ю. Н. Тынянов, Пушкин и его современники, М., 1968, с. 113). Фемистокл - см. примеч. 14. Как будто идут на нее Султан и грозная Россия. Упоминание о России как враждебной Греции державе, по-видимому, не случайно, так как правительство Александра I официально заявило о нежелании поддерживать восставших греков. Сообщение об этом было напечатано в СО, 1821, No 4, с. 49-51. См. также: В. Селинов, Пушкин и греческое восстание. - Сб. "Пушкин. Статьи и материалы", вып. 2, Одесса, 1926, с. 5-31. Царица гордая морей - Англия. Катон - см. примеч. 1. 35. ПЗ II, с. 26, под загл. "Гражданин", среди других неопубликованных стихотворений Рылеева, с искажениями в ст. 9 и 20 и без ст. 13-16; ПЗ VI, с. 21, в составе "Воспоминаний о Кондратии Федоровиче Рылееве" Н. А. Бестужева, без загл., с разночтениями в ст. 9, 13 и 14; ПСС, с. ПО, под загл. "Гражданин", отсутствующим в автографе ПД; Изд. 1956, с. 62, по автографу ПД. В ЛН, с. 92 приведен список, принадлежавший М. А. Бестужеву, под загл. "К молодому русскому поколению". Н. А. Бестужев утверждал, что эта "пиэса" написана "в последнее время", т. е. в 1825 г. ("Воспоминания Бестужевых", М.-Л., 1951, с. 28), а Е. И. Якушкин приводит свидетельство И. И. Пущина, что стихи эти "написаны в декабре 1825 г." (сб. "Девятнадцатый век", кн. 1, М., 1872, с. 354). Скорее всего декабрь 1825 г. - дата белового автографа ПД, принадлежавшего Пущину, а не время написания, так как в августе 1824 г. Рылеев отдал список стихотворения вместе с песней "Ах, тошно мне..." М. И. Муравьеву-Апостолу, уезжавшему из Петербурга на юг (БД, т. 1, с. 176). Было одним из самых распространенных нелегальных произведений Рылеева как при его жизни, так и среди последующих поколений русских революционеров. Ст. 2 в измененном виде использован В. И. Лениным в работе "Что делать?" (см.: Ленин, Поли, собр. соч., т. 6, с. 127). Брут - см. примеч. 1. Риего - Рафаэль Риэго-и-Нуньес (1785-1823), вождь радикального крыла испанской революции 1820 г.; был казнен после ее поражения. * 36. ПЗ 1825, с. 115; ЛН, с. 123, по автографу ЦГАОР. Имеющаяся в автографе и не вошедшая в печатный текст строфа носит более выраженный гражданский оттенок. Однако исключение ее из текста ПЗ 1825 вызвано скорее всего не цензурными, а художественными соображениями. В списке, сделанном рукою А. А. Бестужева (ЦГАОР), эта строфа отсутствует. Датируется 1824 г., так как стилистически и ритмически "Стансы" чрезвычайно близки монологу Иоанны ("Ах, почто за меч воинственный Я мой посох отдала...") из "Орлеанской девы" Шиллера в переводе Жуковского. Отрывок из пьесы с этим монологом был напечатан в ПЗ 1824, с. 18-19, а вся трагедия в том же 1824 г. вышла отдельным изданием. Стихотворение было воспринято критикой как типичная "унылая" элегия. Критик Д. Р. К. (Н. И. Греч) отнес "Стансы" "к тому роду поэзии, которую г. Кюхельбекер весьма удачно обозначил в 3-й части "Мнемозины" под именем тоски о погибшей молодости" (СО, 1825, No 10, с. 197). Греч имел в виду статью В. К. Кюхельбекера "О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие", напечатанную не в 3-й, а во 2-й ч. альм. "Мнемозина" (М., 1824, с. 29-44). * 37. "Северный Меркурий", 1830, No 8, с. 32, подпись: Р. В оглавлении "Северного Меркурия" эта публикация обозначена: "Р - ва (Кон. Фед.)". Несомненная принадлежность стихотворения Рылееву подтверждается наличием черновых набросков в ПД и в ЦГАОР. Т. С. К. - Теофания Станиславовна К. См. о ней в "Воспоминаниях о Рылееве" Н. Бестужева, где она названа госпожой К., полькой по национальности ("Воспоминания Бестужевых", М.-Л., 1951, с. 16). Частично инициалы Т. С. К. раскрыты в письме П. Михайловского к Рылееву от 30 сентября 1824 г. (ЛН, с. 160), где говорится о "Т. .ф... и Ст. н. ел. в. вне", т. е. Теофании Станиславовне. Она и "г-жа К" - видимо, одно лицо. Сведения о ней крайне скудны, но наличие в архиве Рылеева нескольких любовных стихотворений, связанных между собой, подтверждает рассказ Н. Бестужева, что зимой 1824-1825 г. Рылеев пережил сильное увлечение Теофанией Станиславовной К. 38. "Северный Меркурий", 1830, No 11, с 44, подпись: Р. В оглавлении обозначено: "Р - ва (Кон. Фед.)". Публикация стихотворений 37 и 38 почти одновременно в одной и той же газете позволяет предположить, что тексты получены из одного источника и что стихотворения связаны общностью адресата или временем написания. N. N. - вероятно, Теофания Станиславовна К. (см. примеч. 37). 39-40. "Русское слово", 1861, No 4, с. 42 и 50; Соч. и П, с. 202; ПСС, с. 299, по автографу ПД. Автограф на одном листе с No 41, подпись: К. - в. Об адресате элегий см. примеч. 37. Первая из них близка к пушкинской элегии "Я пережил мои желанья.. ." (см. ПССоч, с. 631). Ранние наброски второй элегии в ЦГАОР показывают, что все три стихотворения (39-41) тесно связаны своими мотивами. * 41. Б зап, 1861, No 18, с. 582, в качестве примеч. к опубликованным там же стихотворениям: "Мне тошно здесь, как на чужбине..." и "О милый друг! Как внятен голос твой..."; PC, 1872, No 1, с. 66, с неверной датой: "1822", публикация П. А. Ефремова; ПСС, с. 300. но автографу ПД. Автограф на одном листе с текстами стихотворений 39-40. Черновой автограф - ПД, на обороте листа с автографом стихотворения 33, написанном осенью 1824 г. Первые три строфы стихотворения в несколько измененном виде были использованы Рылеевым в следующей элегии (No 42). Обращено, по-видимому, к Теофании Станиславовне К. (см. примеч. 37). * 42. BE, 1888, No 12, с. 590; ПССоч., с. 239, две последние строфы как самостоятельное стихотворение; ПСС, с. 103, по черновому автографу ПД. Первоначально в автографе стихотворение начиналось с строфы 3, ст. 1-8 приписаны на полях. См. примеч. 41. О связи этого стихотворения с циклом любовных элегий 1824-1825 г. см. во вступ. статье, с. 42-43. * 43. "Северная пчела", 1825, 12 мая, подпись: Р. Черновой автограф - ПД. Обращено к В. Н. Столыпиной (1796-1834), дочери адмирала Н. С. Мордвинова (см. о нем примеч. 31), и написано в связи со смертью ее мужа, сенатора Аркадия Алексеевича Столыпина (1778-1825), скончавшегося 5 мая. Столыпин отличался оппозиционными настроениями. Декабристы считали его своим союзником и рассчитывали на его поддержку, хотя он не был членом тайного общества. Н. А. Бестужев показал на следствии: "Покойный сенатор А. А. Столыпин одобрял общество и потому верно бы действовал в нынешних обстоятельствах вместе с ним" (ВД, т. 2, с. 68). А декабрист В. И. Штейнгель также отметил, что "Рылеев не однажды вспоминал об обер-прокуроре Столыпине. "Вот был человек, - говорил он, - как жаль, что умер!"" (показание от 9 февраля 1826 г.ЛН, с. 234). 44. PC, 1871, No 1, с. 94; ПСС, с. 106, по автографу ПД. Поводом к написанию стихотворения послужил строгий отзыв Пушкина о "Думах" Рылеева, переданный последнему А. А. Дельвигом (см. письмо Рылеева Пушкину от 12 мая 1825 г. - ПССоч., с. 494), а затем повторенный Пушкиным в письме Рылееву, во второй половине мая 1825 г. (Пушкин, т. 13, с. 175). Об отношении Пушкина к "Думам" см. во вступ. статье, с. 18-19. * 45-47. 1 - Б зап, 1861, No 14, с. 417, в разделе "Из непечатной литературы 20-х годов", с подписью: К. Р., пометой: "А. Р. - 1826" (т. е. Алексеевский равелин) и примеч. к ст. 7: "Кн. Евгений Петрович Оболенский". Печ. по сб. "XIX век", кн. 1, М., 1872, с. 325, где помещено в составе "Воспоминаний о К- Ф. Рылееве" Е. П. Оболенского (публикация П. А. Бартенева), с исправлением опечатки в ст. 6: "свет" вм. "свят". В журнале "Будущность" (1861, No 10-11), где воспоминания Оболенского напечатаны впервые, текст их несколько отличается от текста сб. "XIX век", а стихотворение "Прими, прими, святый Евгений..." туда не вошло. Написано в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и каким-то образом переслано Е. П. Оболенскому. В своих воспоминаниях о Рылееве Оболенский рассказывал, что это стихотворение было "первой вестью", которую он получил от Рылеева, находясь вместе с ним в Алексеевском равелине. "При чтении этих немногих строк радость моя была неизъяснима. Теплая душа Кондратия Федоровича не переставала любить горячо, искренно. Много отрады было в этом чувстве. Я не мог ему отвечать: я не имел искусства уберечь перо, чернила, бумагу: последняя всегда была номерована" (сб. "XIX век", с. 326). 21 января - день именин Е. П. Оболенского, день св. Евгения, к этому дню написано стихотворение. 2 - "Будущность", Париж, 1861, No 10-11, с. 82, в составе "Воспоминаний князя Евгения Петровича Оболенского"; Б зап, 1861, No 19, с. 581, с подписью: К. Р. и пометой: "А. Р. 1826 г." (т. е. Алексеевский равелин). Печ. по сб. "XIX век", кн. 1, М., 1872, с. 327. Написано в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Е. П. Оболенский вспоминал: "Раз добрый наш сторож приносит два кленовых листа и осторожно кладет их в глубину комнаты, в дальний угол, куда не проникал глаз часового. Он уходит. Я спешу к заветному углу, подымаю листья и читаю (следует текст стихотворения...). Кто поймет сочувствие душ, то невидимое соприкосновение, которое внезапно объемлет душу, когда нечто родное, близкое коснется ее, тот поймет и то, что я почувствовал при чтении этих строк. То, что мыслил, чувствовал Кондратий Федорович, сделалось моим, его болезнь сделалась моею, его уныние усвоилось мне, его вопиющий голос вполне отразился в моей душе" (сб. "XIX век", с. 326-327). Судя по воспоминаниям Е. П. Оболенского, это послание было получено им после предыдущего и перед следующим, чем и мотивируется его датировка. Кто даст крыле мне голубине, да полечу и почию - цитата из Библии (псалом 54, ст. 7). Творец! Ты мне прибежище и сила - цитата из Библии (псалом 45, ст. 2). 3 - "Будущность", 1861, No 10-11, с. 82; Б зап, 1861, No 19, с. 581; PC, 1871, .No 11, с. 569; сб. "XIX век", кн. 1, М" 1872, с. 328; ПСС, с. 304, по автографу ПД. В автографе ст. 13-16 записаны отдельно после всего стихотворения. Ю. Г. Оксмаи убедительно обосновал их место после ст. 12 (см. ПСС, с. 506). Ст. 25-29 вычеркнуты в автографе. Восстанавливаем их в основном тексте, так как без них связный смысл стихотворения нарушается. Черновой автограф - на обороте писем жены Рылеева от 26 мая и 4 июня 1826 г. Написано в Алексеевской равелине и переправлено в камеру Е. П. Оболенского вместе с письмом к нему (см. ПССоч., с. 518). Как и предыдущее стихотворение, было наколото на кленовых листьях. Ответ на письмо Оболенского к Рылееву, тайно переданное через сторожа Никиту Нефедьева (см. сб. "XIX век", с. 327-328). "Это была последняя, лебединая песнь Кондратия Федоровича, - писал Оболенский в "Воспоминаниях". - С того времени он замолк, и кленовые листы не являлись уже в заветном углу моей комнаты" ("XIX век", с. 328). Стихотворения, обращенные к Е. П. Оболенскому, написаны под воздействием Библии и других книг духовного содержания. 21 января 1826 г. Рылеев писал жене: "Пришли мне, пожалуйста, все 11 томов Карамзина "Истории" ... да прикажи также приискать в книжных лавках книгу "О подражании Христу", переводу М. М. Сперанского" (ПССоч., с. 504). "Историю" Карамзина Рылееву передать не разрешили, а "Подражание Христу" было ему послано. 9 февраля 1826 г. Н. М. Рылеева писала мужу: "Очень рада, мой друг, что книга "Подражание Христу" приносит тебе удовольствие" (Соч. и П, с. 303). Книга "Подражание Христу" приписывается средневековому немецкому монаху и проповеднику Фоме Кемпийскому (1379-1471). Она содержит в себе изложение общехристианской морали, как понимали ее в средние века. Проповедуя аскетизм и смирение, автор подчеркивает вместе с тем, что значение имеют Лишь добрые дела, а не рассуждения о догматах. Жизнь должна состоять в борьбе, цель которой общее благо, а не индивидуальная польза. Как установил В. И. Маслов (с. 345), в последнем из этих стихотворений использован текст Евангелия от Матфея (V, 10-12; X, 28). И, как Петра, ведет его Христос. По евангельской легенде, ведомый Христом апостол Петр чудесным образом прошел по воде озера, как по суше. Как Моисей с горы Навав. Подразумевается библейская легенда о том, как перед своей кончиной патриарх Моисей, следуя указаниям бога, поднялся на гору Нево, откуда он узрел обетованную страну. * 75. "Соревнователь", 1825, No 4, с. 97, с пропуском ст. 22 и 142 и цензурным изменением ст. 145; ПСС, с. 255. Беловой автограф - ПД. В ПД хранятся также 6 черновых набросков отрывка, покрывающих весь его текст, а также несколько мелких фрагментов от 2 до 4 строк каждый. Кроме того, там же хранится более ранняя редакция отрывка (опубликована П. А. Ефремовым в PC, 1871, No 1, с. 102-109). Предпринятое в ПСС исправление этой редакции по черновым наброскам не представляется целесообразным, ибо сам автор таких попыток не делал, и речь может идти лишь о движении от первоначальной редакции к более поздней; за соответствие же последовательности этапов этого движения, намеченного в ПСС, авторскому замыслу поручиться трудно. В черновиках сохранились также план отрывка: "Два козака. Гайдамак. Его характер. Копь прибегает без него. Будь проклят этот гайдамак" и попутные заметки: "Байрак. В пень. Барвинок. Жупан. На потеху. Порода. Спесь. Суремка. Суходолье". Над отрывками "Гайдамак" и "Палей" Рылеев работал в начале 1825 г. То, что, эти отрывки связаны с замыслом поэмы "Мазепа", убедительно доказано Ю. Г. Оксманом (ПСС, с. 483-484). О родстве "Гайдамака" и "Палея" говорят результаты сличения их черновых набросков (см. "Другие редакции и варианты"), проведенного еще при подготовке ПСС, - некоторые места близки вплоть до текстуального совпадения. Не исключена возможность того, что герой отрывка "Гайдамак" - молодой Мазепа, ибо, во-первых, в черновых набросках мы встречаем имена гетмана Украины Самуся и полковника Палея, в войсках которых началась военная карьера Мазепы; во-вторых, "Гайдамак" - самое "байроническое" из всех произведений Рылеева - несомненно, испытал влияние поэмы английского поэта "Мазепа". Литературные источники "Гайдамака" прослежены В. И. Масловым (с. 282-283), подчеркивающим общие черты байроновских героев (Гяура, Конрада, Мазепы) с героем отрывка - и в обрисовке характера, и в портретной характеристике. Вместе с тем "Гайдамак", пожалуй, ближе всех из поэм Рылеева связан с украинским фольклором, что также отмечено Масловым (с. 269-271). Им проводятся сопоставления рылеевского текста с "Опытом собрания старинных малороссийских песней" Н. А. Цертелева, изданным в 1819 г. (см., напр., с. 24-25, 34-35, 42). Гайдамак - казак-повстанец, участник набегов на турецкие, татарские и польские земли в XVII-XVIII вв. (см. примеч. Рылеева к "Войнаровскому", с. 224). Пищаль - см. примеч. 74. Сайдак - колчан с луком и стрелами. Чепрак - суконная подстилка под седло. РАННИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ Автографы ранних стихотворений Рылеева хранятся в ПД и включают: 1) автограф (?) поэмы "Кулакияда"; 2) тетрадь под загл. "Смесь No 1-й" (3 стихотворения: "Бой", "Луна", "Путешествие на Парнас"); 3) тетрадь I, сшитую из отдельных листов различного формата не поэтом, а собирателями и хранителями его рукописей и включающую тексты стихотворений "Весна", "Людмила", "Акростих", "Минуты счастия промчались...", "В сей долине вечных слез...", ранние редакции стихотворений "Наталье Михайловне Тевяшовой", "Резвой Наташе", "Другу моему" ("Приятелю"), список "Кулакияды" и несколько автографов более позднего времени - всего 16 стихотворений; 4) тетрадь II без загл. (26 стихотворений: "Наталье Михайловне Тевяшовой", "Песня" ("Je vous assure, что вы мне милы..."), "В альбом девице N.", "Дорида, Амур и я", "Триолет Наташе", "Мечта", "Мотылек", "К Фролову", "Н. М. Т<евяшо>вой", "К портрету N.", "Песня. Ответ на известную арию из Русалки...", "Друзьям (в Ротово)", "Посол", "Сои", "Утес", "Песня (на голос. "Винят меня в народе..."), эпиграмма "Надутов для Прелесты...", "Звезда-путеводитель", "К Лачииову", "В альбом ее превосходительству К. И. М<алюти>ной", эпиграмма "Пегас Надутова весьма, весьма упрям...", "Четыре степени любви", "Извинение перед Н. М. Т<евяшо>вой", "Песня" ("Прости, за славою летящий..."), "К ней", "Песня" ("Тише, тише, ветерочек..."); 5) тетрадь под загл. "Опыты в стихах Кондратия Рылеева" (18 стихотворений: "Экспромт", "Тоска", "Вольный перевод из Сафо", "К И. А - ву", "Триолет Наташе", "Утес", "Четыре степени любви", "Песня" ("Je vous assure, что вы мне милы..."), "Романс", "Н. М. Т(евяшо)вой", "Звезда-путеводитель", "Приятелю...", "Богатство", эпиграммы ("Вчера комедию мою играли...", "Ты видел Фирса-чудака.. .", "Узрев, что Слабоум, сын сельского попа..."), "Резвой Наташе", "Мечта", "К Надежде", "Бой"). Из перечисленных стихотворений только три, находящиеся в последней тетради: "Триолет Наташе", "Романс" и эпиграмма "Ты видел Фирса-чудака..." были опубликованы поэтом. Входящие в "Смесь No 1-й" произведения имеют точную авторскую датировку. Тетрадь II датировать трудно. Не исключена возможность, что некоторые вписанные в нее стихотворения относятся к 1814-1815 гг., - ко времени пребывания Рылеева за границей. Основанием для этого предположения является тот факт, что одно из стихотворений заграничного периода ("Бой") включено в еще более позднюю тетрадь - "Опыты в стихах...". Большая же часть стихотворений, составивших тетрадь II, создана, вероятно, в 1816-1818 гг., в первые годы пребывания поэта в провинции. Некоторые стихотворения можно датировать несколько точнее. Так, "Друзьям" и "К Лачинову" написаны в Виленской губернии, следовательно не позднее 1816 "г. Стихотворение "Мотылек" написано не позднее 1817 г. (см. письмо Гардовского к Рылееву от 15 ноября 1817 г., где упоминается это стихотворение. - ЛН, с. 156). Стихотворения "Н. М. Т<евяшов>ой" ("Ты желаешь, друг прелестный..."), "Дорида, Амур и я", "Извинение перед Н. М. Т<евяшов>ой", "Резвой Наташе", "К ней", "Мечта" написаны не ранее 1817 г. - года появления поэта в Воронежской губернии и знакомства его с Н. М. Тевяшовой - его будущей женой. Самые поздние стихи этой тетради написаны в конце 1818 г., ибо Рылеев, посвящая стихотворения Наталье Михайловне, на которой в январе 1819 г. женился, проставляет в заглавиях ее девичью фамилию - Тевяшова. Таким образом, крайние даты тетради II: 1814-1818. В тетрадь "Опыты в стихах Кондратия Рылеева" вошло семь стихотворений из тетради II и одно - из тетради "Смесь No 1-й". Точной датировке стихотворения тетради "Опыты в стихах..." тоже не поддаются. Можно лишь с уверенностью сказать, что она является последней из подобных ей, ибо первое же ее стихотворение обращено уже к Н. М. Рылеевой, а не Тевяшовой. Таким образом, крайние даты стихотворений из этой тетради - 1814-1820 гг. (1820 год - последний год пребывания поэта в провинции). Стихотворения, входящие в эту тетрадь и не вошедшие в более ранние, написаны, видимо, в 1819-1820 гг. Однако стихотворение "К Надежде" следует датировать 1817 г. - вместе с "Мотыльком" оно упомянуто в письме Гардовского от 15 ноября этого года (ЛН, с. 156), ранее же 1817 г. (года знакомства с семьей Тевяшовых) оно написано быть не могло. В фонде Рылеева в ПД хранится еще одна тетрадь с записью произведений разных авторов (см. о ней примеч. 184). 91. Соч. и П; с. 327, последняя строфа. Полностью печ. впервые по автографу ЛБ, с исправлением явной описки в ст. 35 ("Миних" вместо "Минин"). Автограф до последнего времени считался утраченным. Одно из самых ранних стихотворений Рылеева. Написано в связи с кончиной М. И. Кутузова, умершего 3 апреля 1813 г. в силезском городке Бунцлау. Термопиллы (Фермопилы) - горный проход в северной Греции, где в 480 г. до н. э. спартанский отряд под начальством царя Леонида героически оборонял границу от войск персидского царя Ксеркса. Леонид и весь его малочисленный отряд погибли, нанеся огромный урон персидской армии. Камилл (V-IV вв. до н. э.) - римский полководец и политический деятель; обвиненный в несправедливом распределении военной добычи, был изгнан из Рима. Задунайский - Румянцев П. А., см. примеч. 30. Владимир - скорее всего, имеется в виду князь Владимир Мономах (1053-1125). 92. "Литературная газета", 1941, 20 апреля, строфы 6-7; ЛН, с. 124, но автографу Архива внешней политики России (Москва). Автограф находится среди рапортов Рылеева своему начальнику генерал-майору Н. М. Рылееву, поданных в июне 1814 г. в Германии (ЛН, с. 166). Написано вскоре после смерти М. И. Кутузова (см. предыдущее примеч.). Смоленский - почетное прибавление к фамилии полководца, пожалованное ему за воинские заслуги. Тарутин и Красный - места кровопролитных сражений (18 октября и 16 ноября 1812 г.), в которых французские войска понесли большие потери. Битва под Тарутином ускорила отступление армии Наполеона. Алкид (греч. миф.) - Геракл. 93. Маслов, прилож., с. 3; ПСС, с. 348, по раннему автографу ПД. Печ. по более позднему автографу ПД ("Опыты в стихах..."). Датированный автограф ранней редакции - тетрадь "Смесь No 1-й". Стихотворение это, написанное еще во время заграничных походов, переделано Рылеевым в Острогожский период его жизни: имя Эмилии заменено именем его жены. 94. Маслов, прилож., с. 4. Автограф - ПД (тетрадь "Смесь No 1-й"). 95. К. Ф. Рылеев, Полн. собр. соч., Лейпциг, 1861, с. 325 (ст. 1336); Маслов, прилож., с. 1; ПСС, с. 321, с неточностью в ст. 20. Автограф - ПД (тетрадь "Смесь No 1-й"). Подражание "Видению на берегах Леты" К. Н. Батюшкова. Написанное в 1809 г., стихотворение это широко распространялось в списках. Рылеев не знал, кому принадлежит "Видение...", и приписал его И. А. Крылову, отметив это в подстрочном примеч. В первой части "Путешествия на Парнас" выдержана направленность батюшковского стихотворения - объектом сатиры становятся как поэты круга А. С. Шишкова, лидера наиболее консервативной части литературных архаистов, так и эпигоны карамзинизма. Пегас - см. примеч. 90. Боярский, Фролов - лица, упоминаемые в нескольких ранних стихотворениях Рылеева, скорее всего друзья по корпусу, очевидно разделявшие его литературные интересы. Львов П. Ю. (1770-1825) - писатель, член возглавляемой А. С. Шишковым "Беседы любителей русского слова" и Российской Академии. Шихматов - Ширинский-Шихматов С. А. (1783-1837) - поэт, один из наиболее последовательных сторонников литературных взглядов А. С. Шишкова. Десть - стопка бумаги в 24 листа, здесь намек на монументальность произведений Ширинского-Шихматова. Хвостов - см. примеч. 12. Гераков Г. В. (1775-1838) - педагог и писатель, преподаватель истории 1-го кадетского корпуса, грек по происхождению (отсюда "потомок вздорливый Ираклов", т. е. Геракла). Пиит слезливый - скорее всего П. И. Шаликов (1768-1852), плодовитый, но малоталантливый поэт-сентименталист, объект многочисленных эпиграмм и пародий. Содом - здесь в значении: беспорядочное скопление людей. Рифей - старинное название Урала. 96. Маслов, прилож., с. 15. Автограф - ПД (тетрадь II). Возможный литературный источник - "Мои пенаты" К. Н. Батюшкова (1811). Интересно отражение в стихотворении быта автора: детально перечисляются предметы воинского снаряжения. По названиям населенных пунктов, которые упоминаются в рапорте Рылеева командиру роты и воспоминаниях сослуживца поэта А. И. Косовского (ЛН, с. 165, 242), можно уточнить датировку стихотворения - оно написано не позднее 1816 г., во время пребывания Рылеева в Виленской губернии, откуда его часть была передислоцирована в Орловскую губернию в начале 1817 г. (указано В. Т. Удодовым в кн. "Очерки литературной жизни Воронежского края", Воронеж, 1970, с. 88). Ротово (Ретово), Вежайцы - местечки в Виленской губернии, где стояли офицеры, друзья Рылеева и он сам. Анахорет (греч.) - отшельник, пустынник. 97. Маслов, прилож., с. 20. Автограф - ПД (тетрадь II). Датировка этого стихотворения, как и предшествующего, уточнена Б. Т. Удодовым (см. примеч. 96). Лачинов Е. Е. (1799-1875) -знакомый Рылеева, офицер, впоследствии - член Южного общества, сосланный на Кавказ по делу декабристов. Эпикурейцы - последователи Эпикура (конец IV - начало III в. до н. э.), философа-материа- листа античности, который во времена Рылеева воспринимался прежде всего как создатель этического учения, призывающего к наслаждению радостями жизни. Цирцея - см. примеч. 22. Жмудь - название одного из литовских племен; здесь - Литва. Боярский, Фролов - см. примеч. 95. 98. Маслов, прилож., с. 41. Автограф - ПД (тетрадь I). 99. Маслов, прилож., с. 6. Автограф - ПД (тетрадь I). 100. Маслов, прилож., с. 12. Автограф - ПД (тетрадь I). 101. Маслов, прилож., с. 10. Автограф - ПД (тетрадь II). Автограф ранней редакции (с точной датой) - в тетради I. Крезовых сокровищ. Крез - см. примеч. 3. 102. Маслов, прилож., с. 39. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Стихотворение построено на игре слов: Надежда - имя сестры Наталии Михайловны Тевяшовой. 103. Маслов, прилож., с. П. Автограф - ПД (тетрадь II). 104. Маслов, прилож., с. 13. Автограф - ПД (тетрадь II). Фролов, Боярский - см. примеч. 95. Норов - вероятно, принадлежал к тому же кругу лиц, что и два предыдущих. 105. Маслов, прилож., с. 14. Автограф - ПД (тетрадь II), 106. Маслов, прилож., с. 15, Автограф - ПД (тетрадь II). Литературный источник песни - в одном из текстов "Новейшего полного всеобщего песенника", СПб., 1815, с. 124 (ПСС, с. 528-529). "Ру: салка" - популярная в начале XIX в. на петербургской и московской сцепе опера, либретто которой является одним из многочисленных переводов (точнее, переделок) с немецкого языка известного театрального переводчика того времени Н. С. Краснопольского. Ария, ответом на которую является песня Рылеева, представляет собою обращение женщин к мужчинам и начинается словами: "Вы к нам верность никогда не хотите сохранить". 107. Маслов, прилож., с. 17. Автограф - ПД (тетрадь II). 108. Маслов, прилож., с. 17. Автограф - ПД (тетрадь II). Как указано Ю. Г. Оксманом, восходит к VIII оде Анакреона "На свой сон" (ПСС, с. 529). Ср. "Анакреоновы стихотворения", перевод с греч. Ивана Мартынова, СПб., 1801, с. 8. О французских переложениях этой оды, оказавших возможное влияние на Рылеева, см.: Маслов, с. 133-134. Тирские ковры. Тир - крупный город в Финикии, славившийся своими товарами. 109. Маслов, прилож., с. 18. Автограф - ПД (тетрадь II). "Винят меня в народе..." - популярная народная песня. Текст ее см.: "Новейший полный и всеобщий песенник", СПб., 1818, с. 72. 110. Маслов, прилож., с. 19. Автограф - ПД (тетрадь II). Невинная жрица Весты. Жрицы храма богини целомудрия Весты (весталки) в древнем Риме приносили обет безбрачия. 111. Маслов, прилож., с. 22. Автограф - ПД (тетрадь II). Екатерина Ивановна Малютина (1783-1869) - жена генерала П. Ф. Малютина, родственника и друга семьи Рылеевых. К семье Малютиных Рылеев относился с большим уважением и после смерти П. Ф. Малютина уделял много заботы и внимания его детям, о чем можно судить по его письмам. Даже в письме, написанном накануне казни, он вспоминает Малютиных в числе самых близких ему людей (ПССоч., с. 519). Отношения Рылеева к Е. И. Малютиной не изменило и неблаговидное ее поведение по отношению к его семье (см. комментарий А. Г. Цейтлина к ПССоч., с. 819-820). Сын П. Ф. Малютина - М. П. Малютин, племянник Рылеева, офицер гвардейского Измайловского полка - был причастен к событиям 14 декабря 1825 г., агитировал солдат полка не присягать Николаю I (М. В. Нечкина, Движение декабристов, т. 2, М., 1955, с. 266, 478). 112. Маслов, прилож., с. 22. Автограф - ПД (тетрадь II). 113. Маслов, прилож., с. 23. Автограф - ПД (тетрадь II). 114. Маслов, прилож., с. 24. Автограф - ПД (тетрадь II). 115. Маслов, прилож., с. 31; ПСС, с. 331, по раннему автографу ПД. Печ. по более позднему автографу ПД ("Опыты в стихах..."). Ранний автограф - тетрадь II. Часть - в данном случае в значении: участь, судьба. 116. Маслов, прилож., с. 39. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Более ранний автограф - тетрадь II. 117. Маслов, прилож., с. 32. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Ранний автограф - тетрадь II. Песня написана так называемым макароническим стихом, основной принцип которого - смешение слов разных языков. 118. Маслов, прилож., с. 34; ПСС, с. 333, по раннему автографу ПД (тетрадь II). Печ. по более позднему автографу ПД ("Опыты в стихах..."). 119. Маслов, прилож., с. 38. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Более ранний автограф - тетрадь II. 120. Маслов, прилож., с. 11; ПСС, с. 325, под загл. "Наташа, Амур и я", по раннему автографу ПД (тетрадь II). Печ. по более позднему автографу ПД (на отдельном листе). В исправленном виде переписано на одном листе с более поздними стихотворениями ("К Делии", "Счастливая перемена", "Триолет Наташе"). Имя своей жены Рылеев заменил именем, взятым из античной поэзии, а также внес отдельные стилистические исправления. Возможно, что переписанные на этом листе стихотворения подготавливались к печати. 121. Н Зр, 1820, ч. 4, декабрь, No 1, с. 212, подпись: К. Р-в. Три автографа ПД - в тетради II, в "Опытах в стихах..." и на отдельном листе (вместе со стихотворениями "К Делии", "Счастливая перемена", "Дорида, Амур и я"). "Триолет Наташе" был вписан Рылеевым в альбом его товарища по 1-му кадетскому корпусу А. В. Устинова. По свидетельству современника, "Устинов попросил его написать что-нибудь на память ему в альбом. Рылеев присел к столу и,, подумав с минуту, написал следующий триолет к Наташе (имя его жены)" (Дм. Кропотов, Несколько сведений о Рылееве. -"Русский вестник", 1869, No 3, с. 238). 122. Маслов, прилож., с. 23. Автограф - ПД (тетрадь II). Автограф более ранней редакции (без загл.) - тетрадь I. Геликон (греч. миф.) - священная гора, обиталище муз; символ поэзии и поэтического вдохновения. Крон - см. примеч. 9. 123. Маслов, прилож., с. 24. Автограф - ПД (тетрадь II). 1 124. Маслов, прилож., с. 33; ПСС, с. 328, по раннему автографу ПД. Печ. по более позднему автографу ПД ("Опыты в стихах..."). Как и стихотворение "К Надежде" (No 102), построено на игре слов. 125. Маслов, прилож., с. 37. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Более ранний автограф - тетрадь I. Адресат - жена поэта. 126. Маслов, прилож., с. 7. Автограф - ПД (тетрадь I). Имя героини и некоторые элементы баллады заимствованы у Жуковского. 127. Маслов, прилож., с. 7; ПСС, с. 352. Автограф - ПД (тетрадь I). Акростих (греч.) - стихотворение, в котором начальные буквы отдельных стихов составляют какое-либо имя или изречение. 128. ПССоч., с. 451. Автограф - ПД. Стихотворный текст - между строками письма поэта к сестре его невесты, Анастасии Михайловне Тевяшовой, от 14 января 1819 г. из Воронежа в Подгорное. 129. Маслов, прилож., с. 35. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Более ранний автограф - тетрадь I (под загл. "Другу моему"). Адресат стихотворения - А. Д. Коренев, дворянин Острогожского уезда Воронежской губернии, повод написания - предстоящая женитьба адресата на сестре жены поэта Анастасии Михайловне летом 1819 г. Гименей (греч. миф.) -божество брака. 130. Маслов, прилож., с. 25. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). 131. Маслов, прилож., с. 25; ПСС, с. 341. Возможный литературный источник - стихотворение М. В. Милонова "Весна Тибулла" (Маслов, с. 122-123). Филомела - см. примеч. 22. Делия - см. примеч. 7. 132. Маслов, прилож., с. 28. Автограф - ПД ("Опыты в стихах.. ."). Как уже отмечалось (Маслов, с. 135-136), источник стихотворения - ода Сафо (адресат ее - женщина), а скорее всего ее французское переложение ("Les poesies d'Anacreon et de Sapho", Amsterdam, 1815, p. 248, 250). Эта ода была известна во многих переводах (см. например, перевод В. А. Жуковского в BE, 1807, No 5, с. 44). Сафо (конец VII - начало VI в. до н. э.) - древнегреческая поэтесса. 133. Маслов, прилож., с. 29. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Б. Т. Удодовым высказано вполне резонное предположение, что адресат послания - упоминаемый в воспоминаниях А. И. Косовского (ЛН, с. 242) товарищ Рылеева по кадетскому корпусу офицер Асосков, с которым поэт состоял в постоянной переписке ("Очерки литературной жизни Воронежского края", Воронеж, 1970, с. 100). Киприда (греч. миф.) - одно из имен богини любви Афродиты (Венеры) . 134. Маслов, прилож., с. 36. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). Литературные источники "Богатства" - XXIII ода Анакреона (см. "Анакреоновы стихотворения", пер. с греческого Ивана Мартынова, СПб., 1801, с. 22) и стихотворение Державина "Богатство" (см. Маслов, с. 134-135). 135-137. 2 - "Благонамеренный", 1820, No 5, с. 334; остальные - Маслов, прилож., с. 37. Автограф - ПД ("Опыты в стихах..."). 138. "Благонамеренный", 1820, No 6, с. 415, подпись: К. Р-в. Автограф ранней редакции - ПД ("Опыты в стихах..."). 139. ПСС, с. 352. Автограф - ПД (тетрадь I). 140. Печ. впервые по автографу ЦГАОР. Автограф без даты на отдельном листке. Судя по почерку и содержанию - одно из ранних стихотворений Рылеева. ОТРЫВКИ, НАБРОСКИ, ПЛАНЫ 141. ПСС, с. 355. Автограф - ПД, на одном листе с автографом следующего наброска. Судя по почерку, относится к начальному периоду творчества Рылеева. 142. ПСС, с. 355. Автограф - ПД, на одном листе с автографом предыдущего наброска. 143. Печ. впервые по черновому автографу ЦГАОР. Набросок представляет собой первоначальную заготовку для стихотворения, которое было закончено и представлено в Вольное общество, что видно из протокола заседания от 12 сентября 1821 г. (см.: "Ученая республика", с. 402). Стихотворный текст до нас не дошел. Перевод Элегии II "Ad Cynthiam" из Книги первой "Элегий" Секста Проперция (ок. 49 - ок. 15 до н. э.), римского лирика. Цеосский. Греческий остров Кеос (Цеос), неподалеку от Аттики, в древности славился хлопком, тканями, добычей сурьмы. Цибелла (греч. миф.)-фригийская богиня, мать богов и всего живущего на земле, возрождающая природу и дающая земле плодородие. Культ ее был распространен во многих странах античного мира; здесь - олицетворение земли, природы. Кастор и Поллукс (или Полидевк) - братья Диоскуры (греч. миф.). В одном из мифов рассказывается о похищении ими Фебы, и Гилаиры, невест их двоюродных братьев, Ида и Линкея. Марпесса (греч. миф.) - возлюбленная Аполлона, которую похитил Ид на крылатой колеснице; Аполлон настиг Ида и вступил с ним в схватку за Марпессу, но она все же предпочла стать женой смертного Ида. Пелопс (греч. миф.) - сын Тантала, получил в жены Гипподамию, дочь царя Эномая, победив его в состязании на колесницах; по другой версии мифа, похитил Гипподамию, увезя ее на колеснице. Апеллес - древнегреческий живописец IV в. до н. э. Аония - местность в Беотии около горы Геликон, считалась родиной муз. Ааллада - см. примеч. 14. 144. ЛН, с. 134, как два самостоятельных отрывка. Автограф - ЦГАОР. Больше оснований считать обе строфы связанными единым замыслом. На это указывает и то, что текст записан подряд на небольшом листке. В автографе первоначально ст. 7 предшествовал ст. 6, затем цифрами обозначен их новый порядок. Последняя строка не дописана. На обороте листа - записи исторического и этнографического характера, касающиеся Острогожска и его окрестностей (см.: ЛН, с. 136). Возможно, относятся к лету 1821 г., ко времени пребывания Рылеева в Острогожске. 145. Маслов, прилож., с 45; ПСС, с. 358. Автограф - ПД, на одном листе с черновиком стихотворения 25, написанного, по-видимому, в 1821 г. (см. примеч. 25). С 1821 г. у Рылеева появился обостренный интерес к истории России. Набросок произведения о Новгороде. Вадим - см. примеч. 159. 146. ЛН, с. 131. Автограф - ЦГАОР. Судя по почерку, расположению автографа и стихотворному размеру (александрийский стих, каким в 1821 г. писалась сатира "Путь к счастию"), скорее всего относится к этому времени. По предположению А. Г. Цейтлина, в этом наброске Рылеев полемизирует с точкой зрения Н. М. Карамзина (выраженной в его "Разговоре о счастии", "Письмах русского путешественника" и др. произведениях) на то, что только разум способен сделать человека счастливым (см. ЛН, с. 131-132). 147. PC, 1871, No 1, с. 97; ПСС, с. 356, по автографу ПД. Как установил Ю. Г. Оксман, Рылеев использовал не подлинный текст "Слова", а его изложение, сделанное Н. М. Карамзиным в "Истории Государства Российского" (т. 3, гл. 7). Переложение Рылеева в большинстве случаев дословно совпадает с текстом Карамзина (см.: ПСС, с. 537). Относится, вероятно, ко времени начала работы над думами и усиленного чтения Карамзина. 148. Маслов, прилож., с. 43, не полностью; ПСС, с. 355, начальная (прозаическая) редакция перевода в извлечении. Полностью печ. впервые по автографу ПД. Прозаический (1) и стихотворный (2) перевод произведения польского поэта Станислава Трембецкого (1723-1812) "Sophiowka" (1806). Рылеев упоминает Трембецкого в письме Ю. Немцевичу от 11 сентября 1822 г. (ПССоч., с. 466-467). Посвящено описанию имения крупнейшего магната, политического и военного деятеля С. Ф. Потоцкого-Щенсного (1752-1805): Великолепный парк, разбитый недалеко от Умани в конце XVIII в., был назван Софиевкой в честь третьей жены Потоцкого Софии Константиновны (урожденной Клавона, по первому мужу - Витт), знаменитой красавицы и авантюристки (о семье Потоцких см.: Л. П. Гроссман, У истоков "Бахчисарайского фонтана". - "Пушкин. Исследования и материалы", т. 3, М.-Л., 1960, с. 56-59). Сын Дария - персидский царь Ксеркс (486-465 до н. э.); походы персов за Дунай и Северное Причерноморье имели место в VI-V вв. до н. э. Пифон (греч. миф.) - чудовище, дракон, убитый Аполлоном. Как древо Юпитера в Додонских лесах. Додона - святилище Зевсу (Юпитеру) в Древней Греции (в Эпире), на его территории находился священный дуб. Церера - см. примеч. 7. Любимица Вертумна - Флора (римск. миф.), богиня цветов; Вертумн (римск. миф.) - древнейшее божество времен года, покровительствующее садоводству. Гимен - Гименей (греч. миф.), божество брака. Паллада - см. примеч. 14. Дщерь Латоны - Артемида (греч. миф.), богиня охоты; Латона (или Лето) - титанида, супруга Зевса. Дрияды - дриады (греч. миф.), нимфы лесов. 149. BE, 1888, No 11, с. 222; ПСС, с. 356, по черновому автографу ПД. В автографе ст. 25-36 записаны на полях справа и слева от записи предыдущих строф, занимающих всю страницу. На обороте того же листа - наброски для "Мазепы" (1822). В наброске речь идет о молодом Державине, служившем с 1762 г. в Петербурге солдатом Преображенского полка. Вскоре Рылеев посвятил Державину одну из своих дум. 150. ЛН, с. 31. Автограф - ЦГАОР. Время работы над отрывком - не позднее 1822 г. Как указывает Ю. Г. Оксман (ЛН, с. 34), впоследствии фрагменты "Ольбровна и Руслы" были частично использованы для "Войнаровского". Поэма на скандинавский сюжет - результат широкого распространения в русской поэзии конца XVIII - начала XIX в. "оссианизма", т. е. поэм Макферсона, шотландского писателя и филолога, опубликовавшего свои произведения под именем кельтского средневекового поэта Оссиана. Скальд - поэт-воин в средневековых скандинавских странах. Скания - см. примеч. 52. 152. ПСС, с. 537. Автограф - ПД, на одном листе с автографом "Вечернею порою..." и набросками к трагедии о Мазепе. 153. Отрывки: наброски монологов и реплик, 5 - PC, 1871, No 1, с. 98 (публикация П. А. Ефремова); перечень действующих лиц, характеристики персонажей, план трагедии и схемы отдельных сцен - BE, 1888, No 11, с. 209, No 12, с. 581; наброски монологов и реплик 3 и 6 - BE, 1888, No 12, с. 581 (публикации В. Е. Якушкина); 4 -ПСС, с. 360; 1 и 2 - ЛН, с. 29 (публикация Т. Г. Снытко). Полностью - Изд. 1956, с. 342. Печ. по полной публикации Изд. 1956, сверенной по автографам, и в его композиции. Автографы отдельных стихотворных набросков, а также прозаических планов трагедии - ПД, ЦГАЛИ и ЦГАОР. Эти наброски - результат разработки одного из замыслов, вдохновленных "Историей Малой России" Д. Н. Бантыша-Каменского (1822). В приложении к ч. 3 этого труда была напечатана "Дума гетмана Мазепы", переложением которой является рылеевский текст "_ самопалом и булатом...". Морозов Б. И. (1590-1661) - боярин, приближенный царя Алексея Михайловича. Дядя - как отмечено А. Г. Цейтлиным (ЛН, с. 30), - скорее всего Л. К. Нарышкин (1668-1705), дядя Петра I с материнской стороны и один из руководителей внешней политики России в первые годы царствования молодого Петра. Второй участник диалога - Петр I. Князь Меншиков прислал меня из Польши с известием, что Карл идет на Русь. Король Швеции Карл XII в начале 1708 г. вступил в пределы России через Польшу. 154. PC, 1871, No 1, с. 95; ПСС, с. 358, по автографу ПД. В автографе нижний край листа оборван. На обороте того же листа - записи к думе "Державин". Датируется 1822 г. по расположению автографа. Обращено к Федору Николаевичу Глинке (1786-1880), поэту-декабристу. В 1871 г. Глинка вспоминал: "С Рылеевым я был знаком, он был членом Вольного Российского общества (соревнователи просвещения и благотворительности то ж), где я был президентом и где Пушкин, вся лицейская дружина и всего человек до 40-а заседали каждую неделю в доме Войвоцы. Познакомясь и с доброю, любезною женою Рылеева, я крестил у них сына, и всегда был почитателем прекрасного (по моему мнению) таланта моего кума - таланта всегда энергичного, всегда подтепленного огнем" (PC, 1871, No 3, с. 244-245), 155. ПСС, с. 357, по автографу ПД. По расположению автографа среди набросков к "Мазепе", вероятно, относится к 1822 г. Как предположил Ю. Г. Оксман (ПСС, с. 538), мадригал предназначен для С. Д. Пономаревой, в литературном салоне которой Рылеев бывал. Подтверждение этому - автограф Рылеева в альбоме Пономаревой (отрывок из "Войнаровского"). 156. ЛН, с. 134, по автографу ПД. Расположено среди набросков к "Мазепе", перед песней "Смело, други! в бой свирепый...", следовательно может быть отнесено к 1822 г. 157. PC, 1871, No 1, с. 101; ПСС, с. 189, по автографу ПД. Первоначальный черновой набросок - ЦГАОР. Печ. по более позднему автографу ПД. Ю. Г. Оксман определил этот набросок как начало думы о царевне Софье (см.: ПСС, с. 445). Однако оснований для этого нет. Судя по расположению автографа ЦГАОР (рядом со стихотворением 27) и ПД (среди набросков "Партизан"), возможно, относится к 1822 или 1823 г. 158. ЛН, с. 134, по черновому автографу ЦГАОР. Автограф на обороте листа с предыдущим наброском. Один из набросков, возможно навеянных чтением "Истории" Карамзина и относящихся к эпохе Ивана IV. 166. PC, 1871, No 1, с. 97; Соч. и П, с. 209, под загл. "Н. М. Т."; ПСС, с. 363, по автографу ПД, среди черновиков "Гайдамака" и "Меншикова в Березове", работа над которыми относится к 1823 г. Судя по загл., данному П. А. Ефремовым в Соч. и П, может относиться к Анастасии Михайловне Тевяшовой, свояченице Рылеева. 167. PC, 1871, No 1, с. 97, по автографу ПД. Автограф на одном листе с первоначальной редакцией "Натальи Долгоруковой" (1823), но представляет собой, по-видимому, набросок самостоятельного замысла, так как не соответствует думе метрически. 168. ЛН, с. 132, по черновому автографу ЦГАОР. Незавершенный перевод баллады "Switezianka", вошедшей в сборник А. Мицкевича "Баллады и романсы" 1822 г. Фольклорную основу своей баллады подчеркивал Мицкевич в примеч. к ней: "Существует поверье, что на берегах Свитезя появляются ундины или нимфы, которых сельский люд называет свитезянками" (см.: Адам Мицкевич, Собр. соч. т. 1, М., 1948, с. 494). Рылеев перевел (довольно точно) лишь начало баллады: Двенадцать строф из тридцати восьми. Написано не ранее 1822 г. См. также примеч. 32. 169. Сб. "XIX век", кн. 1, М., 1872, с. 371; Соч. и П, с. 210; ПСС, с. 360. Черновой автограф - ЛБ; стихи в нем расположены в такой последовательности: сначала 78-88, потом 56-74, затем 24-55 и в конце 93-99 и 1-23. Беловой автограф ст. 73-89 - ПД. Печ. по автографу ЛБ, ст. 72-88 по автографу ПД. Перевод баллады Мицкевича "Lilie", вошедшей в его сборник 1822 г. "Баллады и романсы". Рылеев перевел лишь начало баллады и последнюю строфу. Датируется как и предыдущий перевод. 170. Альм. "Северные цветы на 1828 год", СПб., 1827, с. 55, с подзаг. "Отрывок", без ст. 25-39 и 56-57; PC, 1871, No 1, с. 101, ст. 40-55 (публикация П. А. Ефремова, обнаружившего в архиве Булгарина автограф отрывка и установившего его автора); ПСС, с. 264, под редакционным загл. "Партизаны" и сохранением отсутствующего в автографе обозначения, появившегося в "Северных цветах": "Песня партизанская" (после ст. 39). Печ. полный текст автографа ПД (с вычеркнутыми строками). Автограф - на обороте черновика "Гайдамака" (1825), что дает основание считать "Партизан" более ранним замыслом. В Изд. 1956 - немотивированная дата "1823 (?)". Ю. Г. Оксман высказал догадку о том, что "Партизаны" - попытка реализовать хранящийся в архиве Рылеева в ПД план поэмы из кавказского военного быта, но в Изд. 1956 г. (с. 398399) пересмотрел свое мнение, отнеся отрывок к военным событиям 1812 г., что более вероятно. Ахтырцы - офицеры и солдаты Ахтырского гусарского полка, составившие значительную часть партизанского отряда прославленного героя войны 1812 г. Д. В. Давыдова. Один из них - М. Г. Бедрага - был хорошо знаком Рылееву по Воронежской губернии (см. примеч. 21). Бугцы и донцы - казачьи части, также активно участвовавшие в действиях партизанских отрядов Отечественной войны 1812 г. 171. ПСС, с. 363, по автографу ПД, находящемуся на одном листе с автографом стихотворения "Ты посетить, мой друг, желала...". Тематически и фразеологически связан со стихотворением "Я ль буду в роковое время..." (1824). 172. BE, 1888, No 11, с. 208, неточно и с пропусками; ПСС, с. 489, по автографу ПД. План набросан на бумаге с водяным знаком "1824". На первом листе ему предшествует отметка: "Фроловы. Старик Фролов", а также набросок: "Порою на скачках меня обгоняли. Но никто еще в <нрзб.> не помешал мне дороги". С замыслом этой несостоявшейся поэмы, должно быть, связан фрагмент Седой Кавказ, краса природы..." (No 173). Ю. Г. Оксман высказал догадку, что мысль об этой поэме зародилась у Рылеева под впечатлением встреч с декабристом Якубовичем (1798-1845), приехавшим в Петербург с Кавказа летом 1825 г. Якубович превосходно знал Кавказ и любил рассказывать о нем. Он открыл Рылееву, что цель его приезда в Петербург - осуществление мести Александру I, несправедливо наказавшему его. Не исключена возможность, что "славное дело", о котором упоминается в плане рылеевской поэмы, каким-то образом соотносилось с проблемой цареубийства, 173. ПСС, с. 363. Автограф - ПД, представляющий собою запись среди черновиков "Наливайки". Ю. Г. Оксман правомерно предполагает, что это - набросок к запланированной Рылеевым поэме из кавказского военного быта (ПСС, с. 543). 174. ЛН, с. 134, по черновому автографу ЦГАОР. Заключительные строки наброска сближают его с черновиками стихотворения "В альбом Т. С. К" (см. варианты), что дает некоторое основание для предположительной датировки этого текста. 175. ПСС, с. 543, как вариант наброска "Любя свободу, правду, честь...", по автографу ПД, находящемуся перед этим наброском. Вероятно, набросок произведения об Украине, - возможно, на историческую тему. Датируется, как и следующий набросок, 1825 г. (см. следующее примеч.). 176. PC, 1871, No 1, с. 96, второй набросок; ПСС, с. 364, по автографу ПД, находящемуся на одном листе с предыдущим наброском. На обороте листа - заметки, касающиеся К. П. Чернова, что служит основанием датировки. Дуэль Чернова и В. Д. Новосильцева, на которой Рылеев был секундантом Чернова, состоялась 10 сентября 1825 г. О дуэли Чернова с Новосильцевым Рылеев написал официальную объяснительную записку с.-петербургскому генерал-губернатору (см.: ПСС, с. 395-396; о дуэли см. также: "Исторический вестник", 1890, No 5, с. 591-602; ЛН, с. 257-267). 177. ПСС, с. 478, по автографу ПД, находящемуся среди черновых набросков к "Гайдамаку", к которому не может иметь отношения, по теме. В черновиках "Наливайки" сохранился набросок замысла "Двор Екатерины". Так как на определенном этапе работы Рылеева над украинскими сюжетами есть текстовые пересечения между "Наливайкой", "Гайдамаком" и "Палеем" (см. примеч. 76), есть основания предполагать, что двустишие - заготовка к этому замыслу. 178. PC, 1871, No 1, с. 97; BE, 1888, No 12, с. 596. Автограф - ПД. Набросок записан в черновиках "Наливайки", но к поэме никакого отношения не имеет. Судя по тому, что в этих черновиках есть и роспись об отправке разным лицам экземпляров "Дум" и "Войнаровского", высказывалось предположение, что четверостишие - надпись-посвящение к одному из этих экземпляров (ПСС, с. 543). 179. Соч. и П, с. 324; по автографу ПД, на тюремной бумаге, среди записей, сделанных в Петропавловской крепости; на этом же листе набросок "Благий Отец! Се час приходит мой!..". 180. Соч. и П, с. 323, по автографу ПД, на обороте листа, на котором, среди других записей, автограф наброска "Сердце человеческое". Написано в Петропавловской крепости. Является стихотворным переложением строк Евангелия от Иоанна (XVII, 1-5). 181. ЛН, с. 134, по автографу ЦГАОР. Этот набросок, как и следующие два, датировке не поддается. 182. Печ. впервые по автографу ЦГАОР, находящемуся на одном листе с автографом "Когда вечерние лучи златого Феба...". 183. Печ. впервые по автографу ЦГАОР, СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ РЫЛЕЕВУ 184. Маслов, прилож., с. 77. Автограф (?) - ПД. Басня находится в тетради, состоящей из одиннадцати стихотворных и прозаических произведений, переписанных одной и той же рукой, возможно Рылеевым. По-видимому, тетрадь - сборник литературных упражнений воспитанников 1-го кадетского корпуса. Это подтверждается тем, что среди подписей встречается фамилия Фролова (см. о нем примеч. 95). Три стихотворения (NoNo 184-186) и два прозаических отрывка ("Причина падения власти пап", "Победная песнь героям") не имеют подписи и, видимо, принадлежат составителю тетради, т. е. Рылееву: возле стихотворений имеются приписки - другой рукой, атрибутирующие их Рылееву. Таким образом, его авторство почти не вызывает сомнений. Стихотворения были приведены в комментарии к ПСС, с- 519, с оговоркой о возможной их принадлежности поэту. Приписка возле басни гласит: "Когда стихи сии Рылеева читаю То точно как его... я будто лобызаю". 185. Маслов, прилож., с. 78. Автограф (?) - ПД, в той же тетради, что и предыдущее. Возле текста приписка: "Сии стихи писал Рылеев, мой приятель, Теперь да защитит его в войне создатель", из которой следует, что сатира написана незадолго до выхода Рылеева из кадетского корпуса. Она, видимо, обращена к Фролову, товарищу Рылеева по 1-му кадетскому корпусу, которого он упоминает в стихотворениях 95, 97, 104. 186. Маслов, прилож., с. 82. Автограф (?) - ПД, в той же тетради, что и два предыдущих. Приписка в тетради: "Хвала тебе, о мой любезный друг Рылеев. Поэт и сын ты истинно Ареев". Датируется по содержанию (написано не ранее изгнания наполеоновских войск из Москвы). Лесная - правая рука. Веси - деревни. Метились - уничтожились. 187. Альм "Эвтерпа", М., 1828, с. 24 (анонимно) и альм. "Эрато", М., 1829, с. 125 (анонимно). Печ. по альм. "Жасмин и роза", М., 1830, с. 78, Где подпись: Рылеев. Последняя публикация отмечена Н. Н. Трубицыным ("О народной Поэзии в общественном и литературном обиходе первой трети XIX века", СПб., 1912, с. 88) и Н. П. Смирновым-Сокольским ("Русские литературные альманахи и сборники XVIII-XIX вв.", М., 1965, с. 152). Ссылаясь на эти источники, а также на картотеку В. И. Чернышева, С. Л. Гинзбург в статье "Забытая песня К. Ф. Рылеева" ("Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка", т. 28, вып. 6, 1969, с. 539-543) утверждает, что это стихотворение принадлежит поэту-декабристу, оспаривая оценку его в ЛН (с. 333) как псевдорылеевского. Предположение С. Л. Гинзбурга не лишено основания, но считать принадлежность этой песни Рылееву доказанной нельзя. По стилю она отличается от других ранних песен Рылеева, песенник же, в котором она была опубликована с его подписью, нельзя считать достаточно авторитетным источником (именно в изданиях подобного типа нередки случаи приписывания писателям произведений, им не принадлежащих). 188. Н Зр, 1820, No 10, с. 41, подпись: - ять -. Это, как и следующие два стихотворения, без аргументации приписаны Рылееву в сб.: "Восстание декабристов". Библиография. Сост. Н. М. Ченцов, М.Л., 1929, с. 490. Вошло как произведение Рылеева в ПСС, и Изд. 1956, но вопрос о том, кому в действительности принадлежит подпись "- ять -", представляется спорным. 189. Н Зр, 1820, No 10, с. 41, подпись: - ять-. См. предыдущее примеч. На принадлежность Рылееву ранее указывалось в кн.: Маслов, с. 1. Как произведение Рылеева вошло в ПСС, ПССоч. и Изд. 1956. 190. Н Зр, 1820, No 11, с. 147, подпись: - ять -. См. примеч. 188. Как произведение Рылеева вошло в ПСС, ПССоч. и Изд. 1956. 191. "Благонамеренный", 1821, No 4, с. 167, подпись: К. Р. В издание стихотворений Рылеева вводится впервые. На принадлежность эпиграммы Рылееву есть указание М. Н. Лонгинова, - запись, сделанная им на книге журнала "Благонамеренный", находившейся в его библиотеке. Этому свидетельству можно доверять, во-первых потому, что М. Н. Лонгинов - лицо в данном случае достаточно авторитетное: с отцом его Н. М. Лонгиновым Рылеев и А. А. Бестужев были знакомы, сохранился экземпляр "Полярной звезды на 1824 год" с дарственной надписью Бестужева Н. М. Лонгинову (см.: ЛН, с. 94). М. Н. Лонгинов мог иметь сведения об авторстве Рылеева от своего отца или его современников. Его указание, во-вторых, подкрепляется тем, что в том же журнале и в тот же период Рылеев печатал много аналогичных произведений. 192. "Собрание стихотворений декабристов", Лейпциг, 1862, с. 199. Из нескольких приписанных Рылееву стихотворений это можно с большей вероятностью считать ему принадлежащим. И общая политическая направленность его, соответствующая направленности послания "А. П. Ермолову", и общие мотивы, отразившиеся, кроме этих произведений, еще в оде "На смерть Бейрона", и стилистические признаки (особенно в строфах 1 и 2) говорят в пользу авторитета Рылеева (подробнее см.: ПСС, с. 545). Написано весной 1821 г. в связи с начавшимся национально-освободительным движением в Греции в поддержку восставших. В это время Рылееву были свойственны либерально-монархические взгляды, аналогичные тем, которые выражены в стихотворении. Поводом для его написания послужила, как полагает Ю. Г. Оксман (ПСС, с. 545), двадцатая годовщина восшествия на престол Александра I (11 марта 1821 г.). Фемистокл - см. примеч. 14. Куршид-паша - турецкий военачальник, возглавлявший карательные силы, брошенные на борьбу с греческими патриотами. Испанец непреклонный - Риэго (см. примеч. 35). 193. ПЗ VI, с. 62, в составе воспоминаний декабриста Н. Р. Цебрикова. Четверостишию предшествуют следующие строки: "Раз мне принесли обед... Я принялся рассматривать оловянные тарелки, и на одной из них нашел на обороте очень четко написанные гвоздем последние стихи Рылеева..." ("Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ", М.-Л., 1931, с. 255). Однако, находясь в крепости, Рылеев вряд ли мог написать подобные стихи. Все творчество его 1826 г. проникнуто иными настроениями (см. примеч. 45-47). Ю. Г. Оксман (см. ПСС, с. 548-549) предположил, что стихи эти могли быть написаны ранее, но всплыть в памяти самого Рылеева или его друзей. Не полагаясь полностью на свидетельство Цебрикова, печатаем надпись на крепостной тарелке в разделе приписываемых Рылееву стихотворений.