Русанов Николай Сергеевич
Обозрение иностранной жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1. Избирательная кампания в Италии.- 2. Реакция на почве китайской республики.

  

Обозрѣніе иностранной жизни.

   1. Избирательная кампанія въ Италіи.-- 2. Реакція на почвѣ китайской республики.

I.

   1 октября нов. ст. правительство Италіи опубликовало декретъ о распущеніи палаты, -- фактически уже не засѣдавшей втеченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ,-- и о производствѣ выборовъ 26 октября2 ноября, а вмѣстѣ съ нимъ нѣчто въ родѣ избирательнаго манифеста, представляющаго собою общее обозрѣніе положенія королевства съ министерской точки зрѣнія, равно какъ программу реформъ. Такимъ образомъ выборная кампанія открылась офиціально и въ данный моментъ находится уже въ полномъ разгарѣ. Это выраженіе надо, впрочемъ, понимать не совсѣмъ буквально. Именно "разгара"-то на сей разъ и нѣтъ. И до правительственнаго декрета партіи становились въ боевую позицію и пробовали то тамъ, то сямъ скрещивать свое оружіе. Но на всемъ этомъ лежалъ отпечатокъ вялости. Теперь кампанія какъ будто оживилась, мѣстами были даже столкновенія на политической почвѣ и нѣсколько человѣкъ уже пали жертвою избирательной горячки. Но серьезной идейной борьбы партій какъ будто нѣтъ и до сихъ поръ.
   Можно объяснять это явленіе различнымъ образомъ. И у министерства Джолитти, конечно, есть очень много друзей, комментирующихъ эти особенности нынѣшнихъ выборовъ въ очень лестномъ для премьера смыслѣ. Однако для безпристрастнаго наблюдателя за этимъ отсутствіемъ настоящей политической борьбы скрываются симптомы такого настроенія умовъ, которое не можетъ возбуждать особеннаго восхищенія у друзей прогресса. Сторонники Джолитти пытаются, дѣйствительно, уже давно доказывать, что первый министръ Италіи является въ настоящій моментъ представителемъ истинно національной традиціи, которая стоитъ выше всякихъ партійныхъ интересовъ. Потому-то, молъ, лишь крайніе фанатики справа и слѣва или же личные враги премьера могутъ вносить нынѣ задоръ непримиримости въ открывшуюся кампанію. Съ тѣхъ поръ, какъ Италія вступила на путь широкой колоніальной политики,-- увѣряютъ насъ друзья кабинета,-- эта сторона правительственной дѣятельности настолько соотвѣтствуетъ основнымъ потребностямъ націи, что нѣтъ ни одной партіи, которая рѣшилась бы серьезно бороться на этой почвѣ съ Джолитти. Патріотическій энтузіазмъ народа, пробужденный пріобрѣтеніемъ Триполи и Киренаики, уже получившихъ громкое названіе "Итальянской Ливіи" (Libia Italiana), могущественно давитъ на психологію политическихъ дѣятелей и, окрыляя стремленія сторонниковъ національнаго министерства, связываетъ по рукамъ и ногамъ всякую оппозицію.
   Внѣшнимъ образомъ положеніе дѣлъ этими разсужденіями схватывается вѣрно. Но за этимъ "патріотическимъ единодушіемъ" кроется, серьезное ослабленіе прогрессивныхъ теченій въ странѣ. Шовинистская волна прошлась по всему королевству. Активными носителями націоналистическихъ идеаловъ явились прежде всего, какъ всегда это бываетъ, привилегированные классы и, въ частности, вліятельныя группы банкировъ, капиталистовъ и военныхъ. Но эти ловкіе политики успѣли создать и болѣе широкое движеніе изъ тѣхъ элементовъ, которые называются обыкновенно "улицей" и въ большихъ городахъ составляютъ своеобразный политическій хоръ, могущественно поддерживающій своимъ нечленораздѣльнымъ ревомъ и импульсивными выступленіями сознательную, тактику верховъ.. Конечно, всѣ эти волны патріотизма, расходясь концентрическими кругами отъ точекъ приложенія демагогической пропаганды, не затрогиваютъ самыхъ глубинъ народной души, живущей въ концѣ концовъ серьезными интересами трудового существованія. Но онѣ оставляютъ по себѣ сильную зыбь, очень импонирующую политическимъ партіямъ, которыя и стараются прилаживаться къ настроенію пришедшей въ движеніе толпы. Такъ получается своеобразное взаимодѣйствіе демагоговъ и улицы.
   И на сей разъ иниціатива "патріотизма" исходила отъ тѣхъ консервативныхъ и умѣренно-либеральныхъ политиковъ центра и правой, которымъ была крайне не по сердцу линія поведенія, принятая Джолитти въ 1910 г., какъ черезчуръ шедшая на встрѣчу соціалистическимъ и демократическимъ требованіямъ, и которые во что бы то ни стало стремились отвлечь страну отъ внутреннихъ вопросовъ. Поучительно, что лѣтомъ 1911 г. правительству Джолитти и въ голову не приходило считать завоевательную политику серьезной національной задачей. И еще въ концѣ іюня министръ иностранныхъ дѣлъ объяснялъ въ сенатѣ, что по отношенію къ Триполи "итальянская политика основана на цѣлости османской имперіи" {"Schulthess' Europäisclier Geschichtskalender 1911"; Мюнхенъ. 1912 стр. 461.}. Но къ осени, въ то время, какъ парламентъ отсутствовалъ, политикамъ шовинистскаго пошиба удалось поднять въ печати и на улицѣ такое сильное внѣшнее возбужденіе, что. ловкій премьеръ, опасаясь потерять власть, вдругъ самъ сталъ во главѣ этого движенія. Съ необыкновеннымъ агаромъ принялся онъ доказывать исконную важность, завоевательнаго похода въ сѣверную Африку, которая, молъ, нѣкогда принадлежала Римской имперіи и по. праву должна снова сдѣлаться достояніемъ потомковъ древнихъ римлянъ. Было бы очень легко и назидательно показать, какъ тотъ самый планъ африканской кампаніи, который теперь защищался Джолитти на основаніи глубокомысленныхъ историческихъ и экономическихъ соображеній, былъ всего какихъ-нибудь два мѣсяца назадъ крайне далекъ отъ непосредственнаго политическаго кругозора премьера.
   Какъ-бы то ни было, логика событій брала свое и 29 сентября Турціи была объявлена война. Когда общественное мнѣніе страны было въ достаточной степени возбуждено профессіональными политиками шовинизма и правительствомъ, вынужденнымъ стать въ ихъ главѣ, то обратнымъ ударомъ отъ "улицы" стала отдѣляться волна казового воодушевленія, захлеснувшая и тѣ партій, которыя вначалѣ холодно относились къ какому бы то ни было походу. О людяхъ умѣреннаго либерализма и умѣренно-консервативнаго міровоззрѣнія, стоявшихъ правѣе того центра, на который опиралось министерство, уже нечего говорить. Они воспользовались ими же поднятымъ шовинистскимъ вихремъ въ странѣ, чтобы превратиться въ самыхъ яростныхъ апологетовъ завоевательной политики. Это входило до такой степени въ ихъ виды, такъ гармонировало съ ихъ отвращеніемъ ко всякой внутренней прогрессивной работѣ, отъ которой они хотѣли укрыться подъ сѣнью завоевательныхъ плановъ, что имъ, конечно, не стоило никакого труда стать руководителями разношерстной и шумной арміи патріотовъ, производившихъ манифестаціи въ разныхъ городахъ Италіи подъ громъ трубъ и литавровъ и при восторженныхъ возгласахъ: "туда! за наше море! въ нашу Африку!" Но и стоявшіе на крайнемъ правомъ крылѣ политическихъ партій Италіи клерикалы съ необыкновеннымъ жаромъ ухватились за мысль о колоніальной политикѣ, дававшей имъ возможность пріобрѣсти снова нѣкоторое вліяніе на правительство, въ послѣдніе годы все болѣе тянувшее влѣво. Ироніи исторіи было угодно, чтобы кроткіе служители Христа, которые на словахъ денно и нощно молились за своихъ враговъ и, получивъ ударъ по щекѣ, подставляли другую, чуть не всѣ поголовно стали усерднѣйшими защитниками экспедиціи въ Африку, разносившей среди невѣрныхъ "свѣтъ христіанскаго просвѣщенія". Въ рядахъ споспѣшниковъ милитаризма оказались и католическій Римскій банкъ, спекулировавшій на захватъ земель въ Африкѣ, и намѣстникъ Св. Петра, посылавщій благословеніе солдатамъ, шедшимъ въ Триполитанію по приказанію "нечестиваго правительства узурпаторовъ".
   Влѣво отъ той линіи, по которой шла равнодѣйствующая политическихъ силъ, поддерживавшихъ министерство Джолитти, переломъ въ настроеніи партій былъ едва-ли не болѣе значителенъ. Шовинистская лихорадка охватила не только буржуазныхъ демократовъ,-- радикаловъ и республиканцевъ,-- она заразила довольно значительную часть итальянскихъ соціалистовъ, которые именно по этому вопросу рѣзче, чѣмъ по какому-либо другому, раздѣлились на непримиримыхъ и реформистовъ. Африканская авантюра создала даже крайнюю лѣвую реформизма, образованную тѣми умѣренными соціалистами, которые считали вообще возможнымъ заключать болѣе или менѣе постоянные союзы съ лѣвыми партіями буржуазіи, но въ данномъ случаѣ предпочитали идти съ крайними соціалистами въ принципіальномъ отрицаніи колоніальной войны. Попытка произвести всеобщую стачку при помощи наиболѣе рѣшительныхъ элементовъ итальянскаго соціализма не была столь слабой и неудачной, какъ хотѣли ее представить шовинисты и сторонники министерства. Но, достигнувъ почтенныхъ размѣровъ въ нѣкоторыхъ центрахъ сѣверной, средней и даже южной Италіи, она, къ сожалѣнію, не оказала все-таки надлежащаго дѣйствія на широкія массы, которыя, не принадлежа къ активнымъ сторонникамъ африканскаго похода, тѣмъ не менѣе не боролись и съ шовинистской агитаціей. Еще плачевнѣе было положеніе радикаловъ, которые, поколебавшись нѣкоторое время между здравой политикой реформъ и авантюристской экспедиціей въ Африку, склонились скоро въ сторону послѣдней и отодвинули основныя задачи внутренней жизни на задній дворъ своихъ органовъ, занявъ первыя страницы газетъ безконечными передовицами и корреспонденціями по военнымъ вопросамъ.
   Итакъ вотъ при какихъ условіяхъ Джолитти приходится открывать избирательную кампанію. Правительственный манифестъ какъ нельзя лучше подтверждаетъ тотъ переломъ въ настроеніи умовъ, который произошелъ подъ вліяніемъ двухлѣтнихъ усилій въ области колоніальной политики. Чувствуя, что "Итальянская Ливія" до сихъ поръ имѣетъ значеніе радужнаго миражцдля многихъ соотечественниковъ, готовыхъ забывать изъ-за этихъ мечтаній существенные интересы своей обыденной жизни, Джолитти и переноситъ центръ тяжести своей программы на доказательство всей необходимости широкой колоніальной политики для Италіи и на перечисленіе тѣхъ якобы великихъ выгодъ, которыя были уже получены страной въ результатѣ завоеваніи Триполитаніи. Но, конечно, глава кабинета слишкомъ ловкій человѣкъ, чтобы ограничиться исключительно одами въ честь Африки -- онъ не бурнопламенный д'Аннунціо -- и не попытаться заранѣе парировать нѣкоторыя возраженія, которыя могутъ быть сдѣланы людьми, не раздѣляющими цѣликомъ правительственнаго оптимизма.
   Не забудемъ, что въ министерство же Джолитти была проведена серьезная реформа въ самыхъ условіяхъ голосованія, которое если и не сдѣлалось всеобщимъ, то оставило внѣ круга избирателей, какъ намъ уже приходилось отмѣчать раза два, лишь сравнительно незначительную категорію тѣхъ гражданъ моложе 30-лѣтняго возраста, которые не знаютъ грамоты и не отбывали воинской повинности. Во всякомъ случаѣ эта реформа увеличила число тѣхъ, кто имѣетъ право голоса, съ 3 до 8 милліоновъ. Но среди слоевъ населенія, впервые допускаемыхъ къ урнамъ, найдется, -- можно предполагать, -- не мало такихъ гражданъ, которые отрицательно отнесутся къ экспедиціи, уже потребовавшей отъ Италіи значительныхъ матеріальныхъ и моральныхъ жертвъ и однако не давшей до сихъ поръ осязательныхъ результатовъ. Вотъ для того, чтобы предупредить переходъ этихъ новыхъ, пока ненадежныхъ избирателей на сторону крайней оппозиціи, Джолитти въ своемъ избирательномъ манифестѣ и старается напомнить о проведеніи имъ нѣкоторыхъ, по его мнѣнію, значительныхъ реформъ, въ доказательство той мысли, что экспедиція въ Африку отнюдь не остановила работы надъ внутренними вопросами, какъ это утверждали принципіальные враги министерства.
   Въ числѣ этихъ реформъ премьеръ цитируетъ уже упомянутое расширеніе подачи голосовъ и законъ о правительственномъ страхованіи жизни. Но онъ не ограничивается этимъ, а пытается вообще установить тотъ, по его мнѣнію, несомнѣнный фактъ, что какъ разъ втеченіе двухъ послѣднихъ лѣтъ со времени столкновенія съ Турціей экономическій и политическій прогрессъ Италіи не только не прекратился, но выразился въ особенно яркихъ формахъ. Жонглируя цифрами этого двухлѣтія и умышленно оставляя въ сторонѣ статистику за болѣе значительный періодъ, которая дала бы возможность сравнить современное состояніе Италіи какъ съ прежнимъ положеніемъ дѣлъ въ самой странѣ, такъ и съ параллельнымъ прогрессомъ въ другихъ государствахъ, Джолитти съ видимымъ удовольствіемъ выдвигаетъ офиціальныя данныя, подкрѣпляющія правительственный оптимизмъ. По словамъ министра, военныя и морскія усилія Италіи нисколько не помѣшали ея населенію возрасти за это время чуть не на 850.000 чел. Доходы не переставали превышать.расходы на довольно замѣтныя суммы. Такъ называемыя культурныя статьи бюджета продолжали увеличиваться: напр., бюджетъ министерства народнаго просвѣщенія увеличился на 38 милліоновъ лиръ (франковъ) и т. д. Съ другой стороны, правительство намѣрено, молъ, проводить и въ будущемъ парламентѣ; реформы, которымъ нельзя отказать въ значеніи, вродѣ улаженія конфликтовъ между трудомъ и капиталомъ, организаціи страхованія противъ несчастныхъ случаевъ и неспособности трудящихся къ работѣ, разныхъ мѣръ общественной гигіены, развитія кооперативовъ и т. п.
   Вообще говоря, министерская программа, какъ и слѣдовало ожидать, сплошь разрисована радужными красками, такъ что даже органы, расположенные къ Джолитти, отмѣтили этотъ черезчуръ оптимистическій характеръ офиціальнаго изложенія дѣлъ. Одинъ изъ очень усердныхъ панегиристовъ Джолитти сравниваетъ его манифестъ съ годовымъ отчетомъ, который читаетъ передъ довольными акціонерами преуспѣвающаго анонимнаго общества предсѣдатель совѣта правленія. Нѣтъ недостатка и въ заключительномъ патріотическомъ аккордѣ, которымъ премьеръ старается подсластить горькую пилюлю предусмотрѣннаго правительствомъ усиленія расходовъ на армію, увѣряя, что эти издержки цѣликомъ пойдутъ на увеличеніе мощи и благосостоянія государства: "Намъ слѣдуетъ безотлагательно снабдить наши военныя силы болѣе усовершенствованными орудіями, а именно намъ нужно прежде всего ускорить постройку военныхъ кораблей, въ которыхъ мы нуждаемся для того, чтобы нашъ флотъ обладалъ достаточною силою въ дѣлѣ защиты нашихъ правъ и нашихъ законныхъ интересовъ". Любопытно, кстати сказать, что это приглашеніе, обращенное къ Италіи ея премьеромъ, не скупиться на расходы по военной части понравилось не столько самой странѣ, сколько шовинистамъ другихъ крупныхъ государствъ Европы. И одинъ изъ наиболѣе типичныхъ глашатаевъ французской буржуазіи счелъ даже нужнымъ съ особеннымъ одобреніемъ остановиться на этомъ пунктѣ программы Джолитти съ цѣлью вызвать у своихъ соотечественниковъ благородное соревнованіе въ сферѣ служенія милитаризму.
   И однако не нужно особенно глубоко анализировать положительныя стороны манифеста Джолитти, чтобы найти въ немъ существенные изъяны. Возьмемъ хотя бы пресловутый законъ о государственномъ страхованіи жизни, вступившій въ силу съ 1 января 1913 г. Исторія его проведенія сопровождалась такими усложненіями и окончательный вотумъ принялъ столь странныя, торопливыя и случайныя формы, что внѣ Италіи большинство хроникеровъ проглядѣло моментъ его осуществленія и за-границей получалось впечатлѣніе, будто упомянутая законодательная мѣра не прошла окончательно еще до сихъ поръ. Суть закона заключается въ слѣдующемъ. По мѣрѣ-роста національнаго богатства Италіи,-- роста, нисколько не исключающаго народной бѣдности,-образовался цѣлый рядъ компаній съ цѣлью страховать жизнь лицъ, имѣющихъ мало-мальски сносныя средства существованія. Но та тяжеловѣсность и та неповоротливость, вторыя характеризуютъ развивающійся итальянскій капитализмъ, дали въ этой области преимущество иностраннымъ обществамъ передъ туземными. Такъ, въ 1911 г. изъ общей суммы въ 1.600 милліоновъ лиръ, представляющихъ цѣнность полисовъ этихъ компаній, итальянскими учрежденіями было застраховано всего 700 милліоновъ, т. е. менѣе половины всего итога. Львиная доля падала на австрійскія компаніи, сумма страховокъ которыхъ достигала 600 милліоновъ. За этимъ слѣдовали американскія компаніи съ 150 милліонами, французскія -- съ 90, наконецъ, нѣмецкія, англійскія и голландскія.
   Среди соціалистовъ и наиболѣе серьезныхъ демократовъ Италіи уже давно бродила мысль о томъ, чтобы сдѣлать страхованіе жизни государственной операціей, которая пр:и достаточномъ размахѣ могла бы охватить все населеніе и внести замѣтныя улучшенія въ бытъ болѣе или менѣе широкихъ слоевъ населенія. Пытаясь одно время идти налѣво, кабинетъ Джолитти и обратился къ палатѣ съ планомъ устроенія такъ называемаго Національнаго института страхованія, къ которому втеченіе трехъ мѣсяцевъ послѣ проведенія закона о государственной монополіи должны были бы перейти всѣ операціи частныхъ кампаній, заключенныя до 5 іюля 1911 г. Этотъ законопроектъ былъ встрѣченъ очень сочувственно соціалистами, но возбудилъ сильную оппозицію въ рядахъ правительственнаго большинства. Нѣкоторые изъ вліятельныхъ членовъ его, хотя и заявляя себя истинными друзьями Джолитти, особенно рѣзко возстали противъ этого, какъ они говорили, нестерпимаго вмѣшательства въ свободу коммерческихъ сдѣлокъ. И тѣ самые люди, которые не находятъ достаточно рѣзкихъ словъ, чтобы заклеймить стремленія "интернаціоналистовъ", энергично участвовали въ организаціи за предѣлами Италіи, въ Берлинѣ, обширной и могущественной коалиціи капиталистовъ, состоявшей не только изъ представителей страховыхъ обществъ, но и вообще изъ людей биржи и банка, запуганныхъ возможностью выпаденія изъ ихъ рукъ значительнаго "страхового портфеля". Дѣло дошло до того, что въ этомъ какъ нельзя болѣе международномъ синдикатѣ недовольныхъ создалось мнѣніе о необходимости просить германское правительство вмѣшаться въ эту, казалось бы, внутреннюю рео форму Италіи и даже перенести всю тяжбу на разсмотрѣніе Гаагскаго трибунала. А въ итальянской палатѣ депутатовъ особенно рѣзкое сопротивленіе было оказано членами лѣваго центра, выразителемъ взглядовъ котораго въ данномъ случаѣ явился Саландра, произнесшій свирѣпую рѣчь противъ правительственнаго законопроекта.
   Ряды министерскаго большинства заколебались еще болѣе. И, не смотря на энергичную поддержку соціалистовъ, которые прибѣгли къ обструкціи, чтобы разбить оппозицію защитниковъ капитала, отверженіе проекта становилось все болѣе и болѣе вѣроятнымъ. Тогда-то изъ рядовъ большинства поднялся Бертолини, вожакъ группъ, наиболѣе дружественныхъ премьеру, и предложилъ, по соглашенію съ самимъ кабинетомъ, рядъ поправокъ, въ сущности отнимавшихъ широкій характеръ у закона и сводившихъ его во многихъ отношеніяхъ на нѣтъ. Такъ, согласно этимъ поправкамъ, государственная монополія должна была ограничиться лишь операціями, не превышавшими 15.000 лиръ капитала или 1.500 лиръ ежегодной ренты. Комиссія, которая разрабатывала законопроектъ, стала требовать въ виду предложенныхъ измѣненій отсрочки преній до осенней сессіи. Засѣданіе 8 іюля было очень шумно и кончилось тѣмъ, что палата вотировала, по желанію Джолитти, переходъ къ обсужденію статей законопроекта. А премьеръ настоялъ на необходимости отложить дебаты по этому вопросу до ноября.
   Однако въ промежуткѣ поднялась патріотическая буря африканской экспедиціи (о нейрѣчь будетъ еще ниже), и внутренніе вопросы отступили на задній планъ. Ближайшіе результаты шовинистскаго опьянѣнія выразились прежде всего въ томъ, что парламентъ не обнаруживалъ особеннаго желанія скорѣе собраться снова. Предполагалось, наоборотъ, полезнымъ не стѣснять правительство парламентскимъ контролемъ въ его борьбѣ съ врагомъ. И народные представители сошлись во дворцѣ Монтечиторіо не въ ноябрѣ 1911 г., а въ концѣ февраля 1912 г., послѣ семимѣсячнаго отсутствія. Первая недѣля сессіи прошла въ ожесточенныхъ дебатахъ по поводу присоединенія Триполитаніи. Лишь группа наиболѣе прямолинейныхъ соціалистовъ боролась противъ колоніальной политики правительства, тогда какъ громадное большинство палаты развернуло во всю свое патріотическое усердіе.
   Дошла очередь до законопроекта о страхованіи. Но очень знаменательно, что переходъ къ его обсужденію былъ вынужденъ на сей разъ не какими-нибудь серьезными соображеніями о необходимости самой реформы, а желаніемъ кабинета заштопать въ бюджетѣ дыры, сдѣланныя африканской кампаніей. Вотъ, дѣйствительно, въ какихъ выраженіяхъ извѣстный англійскій ежегодникъ, который нельзя заподозрить въ революціонныхъ тенденціяхъ, характеризуетъ настроеніе правительства, снова послѣ столь значительнаго перерыва принимавшагося за законопроектъ: "Не смотря на цвѣтущее состояніе государственныхъ финансовъ, было однако необходимо создать новые источники дохода. Поэтому (sic! H. Р.) правительство потребовало отъ парламента немедленно приступить къ обсужденію закона, касающагося превращенія операцій по страхованію жизни въ государственную монополію" {"The Annual Register for the year 1912"; Лондонъ, 1913, стр. 312.}. Читатель легко пойметъ эту на первый взглядъ парадоксальную связь между африканской авантюрой и соціальнымъ закономъ, если обратитъ вниманіе на то, что въ результатѣ проведенія этой мѣры въ рукахъ государства должны были скопиться сотни милліоновъ, представлявшіе итоги страховой операціи. Такимъ образомъ правительство преслѣдовало здѣсь фискальную цѣль.
   Нечего удивляться поэтому, что кабинетъ Джолитти и, въ частности, министръ финансовъ, радикалъ Нитти, не особенно противились внесенію тѣхъ поправокъ, которыя обезцвѣчивали предлагаемую реформу и лишали ее широкаго соціальнаго значенія: важно было вотировать государственную монополію на любыхъ условіяхъ. Правительство пошло на дальнѣйшую капитуляцію, согласившись дать компаніямъ страхованія отсрочку еще на 10 лѣтъ и разрѣшивъ имъ продолжать втеченіе всего этого періода обычныя операціи подъ условіемъ немедленной передачи 40% Департаменту національнаго страхованія, который долженъ былъ сформироваться, какъ только проектъ сдѣлается закономъ. Палата почти безъ преній согласилась и на этотъ компромиссъ, закрѣпивъ его вотумомъ 1 марта. Но иностраннымъ компаніямъ и этого было мало. Послѣ того, какъ итальянскій сенатъ 28 марта вотировалъ уже принятый палатою законопроектъ, онѣ обратились къ своимъ правительствамъ. И такая, казалось бы, чисто внутренняя реформа страны, какъ установленіе государственнаго страхованія, пошла обсуждаться въ различныхъ дипломатическихъ канцеляріяхъ, пока,"наконецъ; послѣ всевозможныхъ дальнѣйшихъ уступокъ со стороны итальянскаго правительства, оно получило возможность опубликовать декретъ о примѣненіи закона лишь 7 сентября, причемъ первыя дѣйствія по страховой операціи было предложено открыть только съ 1 января 1913 г. Изъ недавней рѣчи министра почтъ и телеграфовъ, Калиссано, которую онъ произнесъ незадолго до своей внезапной смерти, можно видѣть, какія средства уже стеклись въ рукахъ правительства послѣ проведенія данной реформы. Оказывается, еще до 1 января 1913 г. многія итальянскія и иностранныя компаніи уступили Національному институту страхованія свой портфель, представлявшій 800 милліоновъ застрахованныхъ: суммъ, 120.000 контрактовъ и 30 милліоновъ ежегодныхъ премій. А между 1 января и 31 августа текущаго года образовавшіяся 69 агентствъ правительственнаго страхованія прибавили къ этой общей суммѣ новыхъ полисовъ на 140 милліоновъ. Такимъ образомъ въ рукахъ правительства оказались средства, достигающія милліарда лиръ и дающія ему возможность "перекрываться" всякій разъ, какъ того потребуютъ финансовыя затрудненія, связанныя съ африканской авантюрой.
   Къ ней мы и переходимъ. Военныя издержки по день заключенія мира съ Турціей (14 октября 1912 г.) уже простирались до 350 милліоновъ на войско и до 80 милліоновъ на флотъ, т. е., въ итогѣ чуть не до полмилліарда. А съ тѣхъ поръ расходы по эксплуатаціи "Итальянской Ливіи" дошли до высоты, совершенно несоотвѣтствующей рессурсамъ колоніи, богатства которой такъ усердно раздувались правительственными поэтами и философами. Всего на Триполитанію итальянцами уже издержанъ 1 милліардъ лиръ, т. е. болѣе 370 милліоновъ рублей. Понятно, какъ доволенъ Джолитти перспективою располагать въ случаѣ необходимости тѣми страховыми фондами, которые концентрируются въ рукахъ правительства и позволяютъ ему опираться въ своихъ военныхъ предпріятіяхъ на дешевый кредитъ, доставляемый "соціальной реформой". Дѣйствительно, что Триполи потребуетъ еще многихъ и многихъ жертвъ, въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. И въ своей программѣ премьеръ, какъ мы уже видѣли, ставитъ передъ взорами патріотовъ не совсѣмъ розовую картину возросшаго военнаго бюджета.
   Спрашивается, однако: въ какой степени отнятая у Турціи обширная территорія представляетъ собою удобную почву для колонизаціи и для возмѣщенія тѣхъ издержекъ, какія уже были сдѣланы на нее? Мы не будемъ искать отвѣта на данный вопросъ въ лѣвой прессѣ: ее можно заподозривать въ черезчуръ сильныхъ предубѣжденіяхъ противъ всякихъ колоній. Но вотъ вамъ публицистъ, который втеченіе африканской экспедиціи находился на мѣстѣ и изображалъ событія и положеніе вещей скорѣе свѣтлыми, чѣмъ мрачными тонами. Я говорю о Коррадо Цоли {Corrado Zoli, "Due anui di governo Italiano"; "Il Secolo",6 августа 1913.}, наполнявшемъ столбцы миланской радикальной газеты корреспонденціями съ театра военныхъ дѣйствій. Недавно въ двухъ номерахъ упомянутаго органа появилась его большая статья подъ заглавіемъ "Два года итальянскаго управленія", въ которой, наконецъ-то, дѣлается, повидимому, серьезная попытка раскрыть истинное положеніе вещей въ Триполитаніи. Искусственное оживленіе, вызванное наплывомъ войскъ, чиновниковъ и спекуляторовъ всевозможнаго рода, нахлынувшихъ въ итальянскую Африку и создавшихъ иллюзію новаго Эльдорадо, уступаетъ теперь мѣсто прежней спячкѣ и неподвижности. И въ самыхъ крупныхъ центрахъ начинаетъ все яснѣе обнаруживаться вялость торговыхъ сношеній, не опирающихся на естественныя богатства страны.
   Прислушайтесь хотя бы къ слѣдующимъ потамъ, которыя звучатъ при изображеніи упомянутымъ корреспондентомъ такого сравнительно важнаго порта, какъ столица Триполи: "Я обѣщалъ разсказать вамъ о настоящемъ видѣ Триполитаніи и я сдѣлаю это совершенно открыто и безъ всякихъ умолчаній... Я буду вынужденъ говорить вещи, которыя многимъ покажутся непріятными. Но я глубоко убѣжденъ, что лучше смотрѣть правдѣ прямо въ лицо, если мы желаемъ узнать зло и изыскать средства для его излеченія. А что золъ въ колоніи не мало, замѣтить можно легко. Стоитъ только посмотрѣть хотя бы на этотъ портъ, который годъ тому назадъ кишѣлъ пароходами всякаго рода и размѣровъ; бросить взглядъ на эти доки, годъ тому назадъ загроможденные тоннами товаровъ; пройтись по этимъ улицамъ и по этимъ площадямъ, гдѣ годъ тому назадъ ходили цѣлыя толпы шумнаго, дѣятельнаго и веселаго населенія, чтобы отдать себѣ отчетъ въ томъ, что жизнь столицы нашей колоніи, жизнь того города, который вдохновлялъ на веселыя пѣснопѣнія нашихъ поэтовъ и на которомъ концентрировались колонизаторскія усилія нашихъ коммерсантовъ и нашихъ промышленниковъ, переживаетъ періодъ остановки; застоя въ дѣлахъ,-- въ которомъ намъ хотѣлось бы видѣть лишь временное явленіе".
   И шагъ за шагомъ нашъ корреспондентъ перебираетъ различныя стороны той правительственной и административной нелѣпицы, которая на каждомъ шагу поражаетъ наблюдателя, путешествующаго въ этой въ общемъ скудной колоніи. Въ пылу побѣдъ надъ плохо вооруженнымъ населеніемъ завоеватели произвели такую пертурбацію во всѣхъ отношеніяхъ, съ такою основательностью постарались стереть съ лица земли старыя общественныя учрежденія, уничтожили такую массу архивовъ и документовъ, что черезъ мѣсяцъ у обитателей страны не осталось ни одного мало-мальски вѣскаго юридическаго доказательства принадлежности различнымъ лицамъ тѣхъ или другихъ участковъ. А такъ какъ вслѣдъ за арміей нахлынула шайка злѣйшихъ авантюристовъ и спекулаторовъ, то, стараясь въ своей административной мудрости охранить Триполитанію отъ злоупотребленій при скупкѣ земель у туземцевъ, правительство въ лицѣ генерала Каневы запретило декретомъ какую то ни было куплю-продажу земельныхъ участковъ на всемъ протяженіи формально захваченной итальянцами территоріи. Увы! этимъ были лишь стѣснены обычныя сдѣлки между жителями страны. Но декретъ Каневы нисколько, напр., не помѣшалъ клерикальному Римскому банку захватить путемъ всевозможныхъ хитростныхъ залоговыхъ операцій такое количество земель, усадебъ и всякой недвижимой собственности, что лучшіе участки колоніи уже очутились въ рукахъ пиратовъ капитала, и вотъ, думая помочь этой бѣдѣ, поскорѣе распутать эти сложныя отношенія новой ипотечной зависимости и вообще внести порядокъ въ Триполитанію, правительство занялось усиленною культурою того чужеяднаго, единственно процвѣтающаго на почвѣ колоній растенія, которое называется чиновничествомъ.
   Вслѣдъ за военной администраціей страна оказалась наводненною безчисленнымъ множествомъ бюрократовъ различныхъ вѣдомствъ и ранговъ, перенесшихъ на почву Африки всѣ дурные навыки и традиціи неуклюжей машины метрополіи. И первымъ дѣломъ этой непроизводительной арміи чиновниковъ было создать побольше препятствій дѣятельности какъ злополучныхъ туземцевъ, такъ и тѣхъ наивныхъ ремесленниковъ и торговцевъ Италіи, которые рѣшились отправиться въ Африку въ чаяніи значительныхъ доходовъ и заработковъ. Параллельно съ этимъ, по соглашенію съ новыми колоніальными властями, Римъ вырабатывалъ такія условія "колонизаціи", которыя не привлекали, а отбивали всякую охоту у итальянцевъ, желавшихъ немедленно приложить свои силы и способности къ новой странѣ. Стоитъ только припомнить пресловутую мѣру, извѣстную подъ названіемъ "спеціальнаго паспорта для Ливіи". Этотъ паспортъ требуетъ отъ какого-нибудь бѣдняги [рабочаго, которому и дня нельзя прожить безъ занятій и у котораго никогда нѣтъ достаточно денегъ,-- требуетъ, по крайней мѣрѣ, двухъ недѣль мытарствъ по всевозможнымъ канцеляріямъ и внесенія залога въ размѣрѣ ста лиръ на все время пребыванія въ колоніи.
   Авторъ упомянутой статьи старается, правда, отгородить себя отъ принципіальныхъ противниковъ завладѣнія Триполитаніей, отрицающихъ какую бы то ни было возможность серьезной колонизаціонной работы въ этой странѣ. Но онъ не можетъ согласиться и съ мнѣніемъ тѣхъ пламенныхъ защитниковъ африканской экспедиціи, которые дурачили итальянскую націю ливійскими миражами. Онъ допускаетъ лишь, что при надлежащей политикѣ можно было бы, по крайней мѣрѣ, "привести Триполи въ такое состояніе, что оно не будетъ очень серьезно отягощать балансъ метрополіи". Какъ видите, по мѣрѣ того, какъ Италія принуждена отъ чисто военнаго захвата Триполитаніи переходить къ ея хозяйственной эксплуатаціи, такъ сейчасъ же начинаетъ выясняться, до какой степени дѣйствительность далеко отстоитъ отъ радужныхъ надеждъ, возлагавшихся итальянскими патріотами на завоеванную у Турціи землю.
   Это, впрочемъ, не можетъ быть новостью для тѣхъ, кто мало-мальски знакомъ съ научной географіей страны. Мы, конечно, не говоримъ о басняхъ патріотическихъ писателей. Но и болѣе серьезные офиціальные землевѣды Италіи все время напирали на то обстоятельство, что Триполитанія отнюдь не какая-нибудь пустыня, что въ ней имѣется много различныхъ по характеру мѣстностей, въ томъ числѣ и очень плодородныя. Однако, когда вдумываешься въ эти увѣренія, то скоро находитъ, что это восхваленіе новой колоніи основано на простой игрѣ словъ. Конечно, съ чисто теоретической точки зрѣнія въ Триполитаніи можно различать пять различныхъ зонъ, двѣ изъ которыхъ обладаютъ плодородною почвою. Но когда начинаешь пристальнѣе всматриваться въ документы географической науки, то въ глаза бросается крайняя неравномѣрность въ распредѣленіи почвы между этими различными полосами, причемъ непропорціально большое пространство приходится какъ разъ на крайне неблагодарныя, почти совершенно безплодныя земли. Достаточно сказать, что за береговой полосой и горами Джебеля, гдѣ низкія мѣста покрыты богатой растительностью, разстилается знаменитая "Красная Гаммада", представляющая собою огромное каменистое плато, занимающее все пространство между собственно Триполи и низменностью Фессана. Точно такъ же и во внутренности страны, за сравнительно узкимъ поясомъ, изобилующимъ травою, зерновыми хлѣбами и финиковыми пальмами, поднимается новое обширное плато, преддверіе Сахары, представляющее монотонную область песчаниковъ, поросшихъ кустарникомъ и жесткими растеніями и содержащихъ дождевую воду лишь въ немногихъ трещинахъ между скалами.
   Короче сказать во всей Триполитаніи на огромномъ пространствѣ въ 1.100.000 кв. км., чуть не въ 4 раза превышающемъ самую Италію, живетъ лишь немногимъ болѣе 700.000 номадовъ, ведущихъ жалкое существованіе, сношенія съ которыми даютъ европейцамъ не болѣе 17 милл. франковъ торговыхъ оборотовъ въ годъ.
   Пусть сопоставятъ съ этимъ то количество человѣческихъ жизней и ту сумму матеріальныхъ жертвъ, которыя затратила Италія во время африканской экспедиціи. Пусть сопоставятъ массу энергіи, затраченной на это дѣло страною подъ давленіемъ правительства и "патріотовъ". И тогда не трудно будетъ видѣть, до какой степени мизерны результаты пріобрѣтенія новой колоніи по сравненію съ расточеніемъ реальныхъ и духовныхъ силъ, брошенныхъ націею въ пасть завоевательной политики. Къ сожалѣнію, большинство населенія въ Италіи, какъ въ любой изъ теперешнихъ такъ называемыхъ культурныхъ странъ, не отдаетъ себѣ отчета въ разницѣ между иллюзіями и дѣйствительностью, между тѣмъ, въ чемъ стараются его увѣрить заинтересованные демагоги высшихъ классовъ, и тѣмъ, что ясно всякому непредубѣжденному взору. Съ одной стороны -- расхищеніе народной энергіи и рессурсовъ. Съ другой -- громадный миражъ, обширная, но по большей часта пустынная территорія, гдѣ трудно найти достаточное приложеніе силъ земледѣльцу или ремесленнику, и гдѣ плодятся и множатся лишь военныя предпріятія и капиталистическія спекуляціи.
   Но, увы, въ этомъ плохо разбирается средній итальянецъ. Африканская экспедиція, на которой основываетъ въ значительной степени свою саморекламу глава кабинета въ избирательной борьбѣ, отнюдь не представляется рядовому обывателю минусомъ въ министерской политикѣ: съ него, повидимому, достаточно обѣщанія правительства, что новые налоги не падутъ на бѣдные классы. И ни одна изъ партій, кромѣ крайнихъ соціалистовъ, не думаетъ давать на этой почвѣ серьезное сраженіе министерству. Наоборотъ, большинство партій тянетъ къ Джолитти. И тяпетъ потому, что звательное увеличеніе числа избирателей ставитъ передъ итальянскими политиками грозный вопросъ о направленіи, въ какомъ пойдутъ эти массы, впервые пріобщающіяся къ общественной жизни. Немудрено, что эта различныя политическія группировки и котеріи стараются заручиться поддержкою кабинета, располагающаго обширными средствами воздѣйствія на избирателей, какъ это полагается въ строго централизованной бюрократической странѣ и какъ это уже обнаружилось въ распущеніи министерствомъ тѣхъ муниципальныхъ совѣтовъ, которые обнаруживали отрицательное отношеніе къ правительственнымъ кандидатамъ,-- и это не смотря на обѣщаніе "нейтральности", данное премьеромъ реформисту Биссолати.
   Конечно, вообще трудно предсказать исходъ будущихъ выборовъ. Многіе политики считаютъ, напр., возможнымъ, что процентъ воздержавшихся отъ голосованія будетъ особенно великъ среди неграмотныхъ избирателей (старше.30 лѣтъ), которымъ впервые открывается путь къ урнамъ. И тогда можетъ случиться, что настоящіе выборы по своему характеру не будутъ отличаться рѣзко отъ прежнихъ выборовъ, происходившихъ при болѣе узкомъ контингентѣ подающихъ голоса. Изъ ряда мѣстностей слышатся, дѣйствительно, жалобы на то, что эти неграмотные избиратели очень смущены операціей подачи бюллетеней. Во многихъ мѣстахъ борющіеся въ настоящемъ году кандидаты сочли въ виду этого необходимымъ не ограничиваться обычной словесной и печатной пропагандой, но одинъ передъ другимъ прибѣгаютъ къ избирательнымъ афишамъ съ гравюрами, своими фотографическими портретами, обращаются за помощью къ транспарантамъ и даже къ кинематографамъ -- все для того, чтобы лучше запечатлѣть въ памяти неграмотнаго "вотирующаго стада" черты кандидата и наглядныя стороны его политической программы. Повидимому, болѣе значительные шансы на побѣду имѣются у крайнихъ хорошо сорганизованныхъ партій, которыя уже давно дѣйствуютъ на избирателей путемъ своихъ широко развѣтвленныхъ мѣстныхъ союзовъ.
   Такъ, вѣроятно, будетъ дѣло обстоять съ соціалистическими кандидатами въ Эмиліи и въ различныхъ пунктахъ Піемонта. По всей вѣроятности, и въ Романьѣ побѣдителями останутся соціалисты и, пожалуй, республиканцы. Въ общемъ можно разсчитывать на замѣтное увеличеніе соціалистическихъ голосовъ въ крунпыхъ рабочихъ центрахъ. Съ другой стороны, нѣкоторый успѣхъ можетъ выпасть на долю католиковъ въ тѣхъ сельскихъ мѣстностяхъ Ломбардіи и Венеціи, гдѣ они переняли отъ соціалистовъ пріемы организаціи и экономической борьбы. Клерикалы на предстоящихъ выборахъ рѣшили вообще пустить въ ходъ довольно ловкую тактику, видимо внушенную приближенными къ папѣ іезуитами. Они въ большинствѣ случаевъ,-- какъ это и предписывалъ органъ Ватикана,-- не выставляютъ своихъ ярко-партійныхъ кандидатовъ, но вступаютъ въ договоръ съ умѣренными либералами, консерваторами и людьми правой подъ условіемъ, что тѣ будутъ защищать католическую программу въ парламентѣ. Стараясь не раздражать въ общемъ мирволящее имъ нынѣ правительство, они даже въ двухъ случаяхъ устранили своихъ кандидатовъ, умышленно оставивъ безъ конкуррентовъ двухъ членовъ кабинета,-- замѣтьте, радикаловъ! Что касается до Рима, гдѣ крайніе элементы рѣшительно преобладаютъ, то тутъ будетъ соблюдено въ строгости прежнее папское предписаніе Non expedit: совсѣмъ уклониться отъ выборовъ.
   Соображенія это ясны до прозрачности. Итальянскіе клерикалы остерегаются испугать избирателей, развернувъ цѣликомъ свое знамя, и стремятся проводить свою программу при помощи тѣхъ "умѣренныхъ" кандидатовъ, которые согласятся идти въ союзѣ съ католиками противъ лѣвыхъ партій. Любопытно, кстати сказать, что клерикалы разсчитываютъ на большій успѣхъ въ сельскихъ мѣстностяхъ сѣверной, казалось бы, болѣе культурной Италіи, гдѣ деревенское населеніе разбросано по отдѣльнымъ фермамъ и лишено общенія съ крупными центрами, чѣмъ въ деревняхъ южной Италіи, гдѣ земледѣльческое населеніе гораздо болѣе безграмотно, но за то, по старому обычаю этихъ областей, живетъ въ городахъ, куда приходитъ каждый вечеръ, порою за десятокъ верстъ, съ полей. Здѣсь общее развивающее вліяніе городской жизни можетъ нейтрализовать отрицательныя стороны народнаго невѣжества, столь любезнаго сердцу клерикаловъ. Но, говоря въ общемъ, трудно предсказать, въ какую сторону склонится равнодѣйствующая выборовъ.
   

II.

   Мы остановились въ нашемъ изложеніи судебъ молодой китайской республики ("Русское Богатство", No 5) на начавшейся въ цоловинѣ мая рѣзкой борьбѣ временнаго президента Юань-Ши-Кая съ народнымъ представительствомъ. Цѣлью этой борьбы было упорное желаніе Юаня стать всемогущимъ диктаторомъ Китая, а для этого прежде всего добиться мѣста постояннаго президента. Борьба эта велась неустанно втеченіе цѣлыхъ пяти мѣсяцевъ и окончилась пока побѣдою Юань-Ши-Кая, только-что выбраннаго высшимъ сановникомъ республики.
   И въ данномъ случаѣ предъ нами развернулась обычная картина "второго дня" революціи, картина, къ которой насъ пріучила судьба столькихъ революцій, побѣжденныхъ послѣ кратковременнаго подъема широкихъ массъ реакціей привилегированныхъ классовъ и коалиціей эгоистическихъ интересовъ. На сторонѣ революціонеровъ былъ энтузіазмъ, вѣра въ близкое торжество идеала, молодое самоотверженіе, симпатіи пробуждавшагося къ общественной жизни народа. На сторонѣ Юань-Ши-Кая была большая выдержка, рѣдкое терпѣніе и не менѣе рѣдкое лицемѣріе, позволявшее ему все время клясться въ любви къ новымъ учрежденіямъ, между тѣмъ, какъ онъ неустанно старался изгнать изъ нихъ душу живу и пропитать ихъ прежнимъ духомъ китайскаго традиціоннаго деспотизма. Ему помогали въ этомъ стремленіи всѣ такъ называемыя культурныя государства или, точнѣе выражаясь, тѣ чрезвычайно вліятельные круги международнаго капитализма, которые были крайне заинтересованы въ томъ, чтобы реформирующійся Китай вошелъ въ семью буржуазныхъ государствъ и, оставивъ всякія бредни о всеобщемъ народномъ благѣ, открылъ широкое поле всевозможнымъ спекуляціямъ международныхъ рыцарей банка и биржи.
   Особенно цѣнна оказалась эта поддержка Юань-Ши-Кая упомянутыми государствами въ вопросѣ о займѣ, втеченіе цѣлаго года волновавшемъ умы туземныхъ и иностранныхъ политиковъ. Дѣло шло о займѣ въ полмилліарда долларовъ {На мексиканскіе доллары, равные приблизительно нашему рублю, и считаются зачастую различныя дальневосточныя операціи на финансовомъ рынкѣ.}, который нуженъ былъ новому правительству для приведенія въ ходъ налаживающейся государственной машины. Собственно противъ займа не возражали и крайніе дѣятели молодого Китая. Но они считали необходимымъ поставить заключеніе этой операціи въ зависимость отъ согласія народнаго представительства. Они хотѣли воспользоваться этимъ случаемъ и для того, чтобы предрѣшить вопросъ о федеративномъ строѣ юной республики, центральный органъ который долженъ былъ, но ихъ мнѣ. нію, распредѣлить часть суммъ, добытыхъ займомъ, между автономными провинціями, въ размѣрѣ ихъ дѣйствительныхъ нуждъ и потребностей.
   Слабая сторона политической дѣятельности китайскихъ крайнихъ элементовъ обнаружилась почти съ самаго начала борьбы президента съ парламентомъ и, въ особенности, съ господствовавшей въ немъ партіей "Го-Минь-Данъ",-- названіе которой европейцы переводятъ обыкновенно словами "націоналисты", но лучше было бы передавать словами "народники" или даже "соціальные народники", такъ какъ въ числѣ пунктовъ программы этой партіи фигурируютъ и нѣкоторыя коренныя соціальныя реформы, вродѣ націонализаціи вссй земельной собственности Китая и разныхъ мѣръ, служащихъ переходомъ къ общественному хозяйству. Наиболѣе горячіе приверженцы новаго порядка вещей согрѣшили тѣмъ, чѣмъ обыкновенно грѣшатъ ихъ товарищи разныхъ временъ и народовъ. Охваченные восторгомъ передъ величіемъ своего политическаго и общественнаго идеала, они черезчуръ часто превращались исключительно въ пропагандистовъ, въ проповѣдниковъ и черезчуръ мало вниманія удѣляли организаціи физическихъ, матеріальныхъ силъ переворота. Вылъ моментъ, когда весь Китай превратился какъ бы въ одну громадную народную аудиторію, передъ которой словесно и печатно представители новаго міросозерцанія развивали различные пункты своей программы. А тѣмъ временемъ хитрый и кровожадный Юань-Ши-Кай, этотъ Рейнеке-Лисъ Востока, сворачивалъ все болѣе и болѣе на обычную дорогу узурпаторовъ народной власти, которые на слѣдующій же день революціи, пользуясь обычнымъ благодушіемъ населенія въ эти сравнительно рѣдкіе, но величественные моменты исторіи, стараются заблаговременно стянуть въ своихъ рукахъ возможно большее количество желѣза и золота, чтобы силою прервать движеніе человѣчества впередъ.
   Между тѣмъ, какъ собравшійся въ концѣ апрѣля 1913 г. парламентъ съ самаго начала сталъ протестовать противъ условій займа, на который соглашались финансовые представители пяти государствъ (Франціи, Англіи, Германіи, Японіи и Россіи, такъ какъ шестая держава, Сѣверо-Американская Республика, вышла изъ этого синдиката), Юань-Ши-Кай самымъ энергичнымъ образомъ принялся убѣждать своихъ будущихъ кредиторовъ возможно скорѣе ссудить его деньгами, обѣщаясь при помощи этихъ рессурсовъ подавить всѣ непрактичные и безпокойные элементы Китая и такимъ образомъ обезпечить заимодавцамъ правильное полученіе процентовъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ ему удалось заинтересовать въ своей судьбѣ группу австрійскихъ капиталистовъ, которые дали ему еще въ маѣ мѣсяцѣ нѣсколько милліоновъ рублей въ счетъ будущихъ благъ. Параллельно съ этимъ Юань-Ши-Кай сталъ организовать армію, передвигая ее постепенно и заблаговременно къ бассейну Янъ-Цзы, на берегахъ котораго лежалъ рядъ мѣстъ, наиболѣе проникнутыхъ революціоннымъ духомъ, и къ югу отъ котораго разстилался южный Китай, издавна славившійся своимъ болѣе предпріимчивымъ и рѣшительнымъ духомъ. Наконецъ, предвидя сопротивленіе парламента, Юань-Ши-Кай старался прямымъ подкупомъ слабыхъ элементовъ создать себѣ наибольшее число сторонниковъ. Благодаря этой тактикѣ, ему удалось значительно поспособствовать образованію въ палатѣ "прогрессивной" коалиціи трехъ болѣе или менѣе правительственныхъ партій противъ революціонно-настроенныхъ членовъ "Го-Минь-Данъ".
   Однако, не смотря на перевѣсъ, который друзья Юань-Ши-Кая успѣли взять въ палатѣ (гораздо слабѣе въ сенатѣ), ореолъ, облекавшій въ глазахъ населенія народническую партію, былъ настолько еще великъ, что ее усиленно поддерживали провинціальныя представительства, особенно горячо преданныя этой партіи въ южномъ Китаѣ. Провинція за провинціей, Гуанъ-Дунъ, Цзянъ-См, Цзянъ-Су, Ху-Нань, Ань-Хой, выражали протестъ противъ притязаній Юань-Ши-Кая стянуть все правленіе въ Пекинъ и лишить области тѣхъ льготъ и своеобразной автономіи, которою онѣ пользовались даже при имперіи. Онѣ выражали свое полное сочувствіе политикѣ "Го-Минь-Данъ", именно и стремившейся построить Китай по типу союзнаго государства. Въ извѣстный моментъ казалось, что симпатіи страны или, по крайней мѣрѣ, наиболѣе сознательныхъ и дѣятельныхъ элементовъ ея были на сторонѣ крайнихъ демократовъ, которымъ въ провинціяхъ помогло возбужденіе умовъ противъ Юань-Ши-Кая, вспыхнувшее по поводу убійства извѣстнаго политическаго дѣятеля, Сунъ-Чао-Ена. Его смерть народная молва приписала проискамъ президента, прибѣгшаго къ помощи наемныхъ бандитовъ. Тогда-то Юань-Ши-Кай пустилъ въ ходъ обычный пріемъ провокаціи, столь любезной сердцу успокоителей. Пользуясь тѣмъ, что въ Пекинѣ собралось нѣсколько молодыхъ фанатиковъ обоего пола, сохранившихъ еще со времени возстанія противъ маньчжуровъ яркій революціонный духъ, агенты президента успѣли взвинтить настроеніе этихъ горячихъ сторонниковъ новаго режима до такой степени, что они сочли нужнымъ "устранить силою убійцу и тирана". Разумѣется, дѣло не дошло до исполненія, и 15-го мая пекинскіе бомбисты были арестованы и немедленно же казнены. Попутно полиція поторопилась арестовать нѣсколько членовъ партіи "Го-Минь-Данъ", бывшихъ вмѣстѣ съ тѣмъ представителями народа.
   Часть народниковъ запугана. Три десятка переходятъ даже прямо на сторону Юань-Ши-Кая, который безъ зазрѣнія совѣсти покупаетъ, "словно свиней на ярмаркѣ", депутатовъ и сенаторовъ, платя, какъ увѣряли его враги, 1.500 долларовъ каждому ренегату нижней палаты и 3.500 долларовъ продажному сенатору. Но большинство народной партіи было пока еще настолько сильно въ парламентѣ, что своими интерпелляціями заставило выпустить на волю арестованныхъ политическихъ дѣятелей, въ томъ числѣ сенатора Хси-Э, обвиненнаго полиціей въ принадлежности къ обществу убійцъ. Друзья Юанъ-Ши-Кая, съ генераломъ Ченгомъ во главѣ, дѣйствуя, несомнѣнно, по наущенію самого президента, патетически взываютъ къ нему о необходимости принять рѣшительныя мѣры къ подавленію революціоннаго настроенія въ южныхъ провинціяхъ и, прежде всего, казнить, какъ измѣнниковъ отечества, генерала Хуанъ-Сина и Ли-Ліенъ-Чена, играющихъ роль главныхъ военачальниковъ мятежныхъ "Го-Минь-Данъ". Юань-Ши-Кай продолжаетъ стягивать войска къ бассейну Янъ-Цзы, гдѣ, дѣйстви. тельно, уже началось въ концѣ мая броженіе. Убійство генерала Хсу, стоявшаго въ рядахъ сторонниковъ президента, подливаетъ масла въ огонь. Правительственная печать наполняется статьями, которыя обличаютъ недавно возникшее страшное общество радикальныхъ заговорщиковъ, носящее названіе "Братства крови и желѣза", и обвиняютъ его какъ въ убійствѣ генерала Хсу, такъ и въ нападеніи на укрѣпленія въ окрестностяхъ Шанхая. Народники въ свою очередь уличаютъ Юань-Ши-Кая въ прямой провокаціи, довольно убѣдительно доказывая, что и убійство генерала, и нападеніе на укрѣпленія -- дѣло рукъ сторонниковъ президента, желающаго возбудить отвращеніе благонамѣренныхъ элементовъ страны къ революціонерамъ. Въ радикальной печати появляется документъ, свидѣтельствующій о томъ, что Юань учредилъ спеціальный фондъ въ 3 1/2 милліона таэлей съ цѣлью организаціи систематическихъ убійствъ своихъ политическихъ противниковъ.
   Въ началѣ іюля парламентомъ избирается коммиссія для выработки постоянной конституціи. Въ ней радикалы, не составляя абсолютнаго большинства, являются однако наиболѣе вліятельнымъ факторомъ при выработкѣ основныхъ законовъ. Тогда Юань окончательно раскрываетъ свои батареи. Онъ предлагаетъ коммиссіи оставить работу надъ общимъ проектомъ конституціи и заняться прежде всего избраніемъ настоящаго президента. Вмѣстѣ съ тѣмъ Юань начинаетъ ожесточенную борьбу противъ наиболѣе крупныхъ вожаковъ оппозиціи. Въ особенности рѣзко онъ нападаетъ на соціалиста Сунъ-Ятъ-Сэна, который годъ тому назадъ добровольно отказался отъ президентства въ пользу Юаня и устранился отъ политической дѣятельности въ рядахъ крайней партіи, предпочтя ей роль директора формирующейся желѣзнодорожной компаніи. Теперь онъ пробудился отъ своей спячки и обрушился въ горячемъ воззваніи на Юань-Ши-Кая, упрекая его въ узурпаціи и тираніи и возвѣщая о своемъ твердомъ намѣреніи вступить съ нимъ въ борьбу за свободу и счастье китайскаго народа. Въ отвѣтъ на это Юань выпустилъ свой манифестъ, иронически характеризуя въ немъ притязанія Сунъ-Ятъ-Сэна и его друга, генерала Хуанъ-Сина, на "верховную власть" въ Китаѣ и лицемѣрно-смиренно заявляя, что онъ и радъ де уступить свое мѣсто достойнѣйшему, но не видитъ пока такого, тѣмъ болѣе, что въ качествѣ "избранника 400 милліоновъ народа" онъ считаетъ себя ничуть не ниже по "политической, военной и соціальной опытности", чѣмъ эти "непрактичные и утопическіе политики". Концессія у Сунъ-Ятъ-Сэна въ наказаніе отнимается.
   А парламентъ продолжаетъ вести борьбу противъ президента при помощи горячихъ рѣчей и вотумовъ недовѣрія. Въ первыхъ числахъ іюля народное представительство отвергаетъ какъ бюджетъ, представленный преданнымъ Юаню министерствомъ, такъ и условія займа, уже, впрочемъ, заключеннаго президентомъ. Этотъ не дожидается согласія парламента и первые же милліоны, полученные отъ пятернаго синдиката, употребляетъ на снабженіе войскъ достаточной аммуниціей. Въ половинѣ іюля глава исполнительной власти располагаетъ уже въ Шанхаѣ и въ долинѣ Янъ-Цзы 30.000 обученныхъ солдатъ. Южане сосредоточиваются въ свою очередь въ главныхъ центрахъ провинціи Цзянъ-Си: Цзю-Цзянѣ, Нань-Чанѣ и др. стратегическихъ пунктахъ.
   Читатель не долженъ, впрочемъ, представлять себѣ начавшіяся военныя дѣйствія между китайскими сѣверянами и южанами въ той формѣ, какую принимаютъ войны "культурныхъ" государствъ. Систематическаго плана похода, кровопролитныхъ битвъ и упорнаго преслѣдованія побѣжденныхъ побѣдителемъ въ этой китайской кампаніи почти не замѣчается. Былъ ли тому причиною миролюбивый характеръ націи или незначительное число по-европейски обученныхъ солдатъ, но вся эта война свелась къ ряду небольшихъ партизанскихъ сраженій, гдѣ въ бой вступаютъ сразу самое большее нѣсколько тысячъ человѣкъ и гдѣ жертвы насчитываются только десятками, рѣдко сотнями. Китайскіе солдаты, лишь недавно посвященные въ тайны европейскаго искусства въ небольшой промежутокъ времени совершать огромныя взаимныя избіенія, обнаруживаютъ на этомъ поприщѣ мало способности. Любимымъ ихъ пріемомъ является, не приближаясь особенно къ непріятелю, осыпать его издали громаднымъ количествомъ снарядовъ изъ современныхъ скорострѣльныхъ ружей и пулеметовъ и лишь затѣмъ, истощивъ весь запасъ, пробовать вступать въ рукопашную, но при первомъ же серьезномъ столкновеніи уступать одинъ другому. Беретъ верхъ обыкновенно та сторона, которая могла больше продержаться на полѣ сраженія, не растративъ всѣхъ снарядовъ, или которая боролась подъ прикрытіемъ укрѣпленій. Кровопролитный характеръ то, что называется китайской войной, пріобрѣтаетъ лишь въ моментъ рѣшительнаго отступленія одного изъ сражающихся. Тогда взявшіе верхъ принимаются за сплошное избіеніе убѣгающихъ, но болѣе всего отомщаютъ свою прежнюю нерѣшительность на мирномъ населеніи, которое обыкновенно безпощадно вырѣзывается. Европейскіе военные, бывшіе свидѣтелями кампаніи въ бассейнѣ Янъ-Цзы, пренебрежительно отзывались, что одна осада Адріанополя стоила туркамъ и союзникамъ неизмѣримо большаго количества человѣческихъ жизней...
   Какъ бы то ни было, наиболѣе рѣзкій характеръ столкновеніе между войсками Юаня и его противниковъ принимаетъ въ концѣ іюля, послѣ того, какъ Нанкинъ былъ захваченъ мятежниками. Съ 23 по 27 іюля южане производятъ нѣсколько сравнительно ожесточенныхъ атакъ на арсеналъ въ Шанхаѣ. Но и здѣсь въ дѣлѣ участвовалъ десятокъ тысячъ съ обѣихъ сторонъ и на полѣ сраженія осталось нѣсколько сотенъ. Однако съ этого момента колесо фортуны рѣшительно повертывается противъ южанъ. Обезкураженные неудачнымъ нападеніемъ на крѣпость, встрѣченные сильнымъ артиллерійскимъ огнемъ изъ арсенала и съ военныхъ судовъ, оставшихся вѣрными Юаню, мятежники теряютъ мужество и бѣгутъ далѣе на югъ. Ихъ вожди, преслѣдуемые правительственной арміей, считаютъ необходимымъ оставить временно территорію Китая и спасаются въ Японію, чтобы тамъ запастись средствами и оттуда попытаться при помощи преданныхъ друзей, оставшихся въ самомъ Китаѣ, организовать снова сопротивленіе. Но движеніе, видимо, уже надломлено. Юань, не теряя времени, вводитъ въ Пекинѣ военное положеніе, нагоняетъ страхъ на парламентъ, обвиняетъ въ связи съ революціонерами наиболѣе выдающихся изъ народныхъ представителей, принадлежащихъ къ партіи "Го-Минь-Данъ". Въ результатѣ этого террора въ началѣ августа сенатъ не насчитываетъ и десяти членовъ, являющихся на засѣданія, а палата -- не болѣе 150. Не безъ колебанія, но партія китайскихъ народниковъ отказывается отъ своихъ наиболѣе крайнихъ вожаковъ. Гѣчь идетъ между ними объ образованіи новой партіи, свободной отъ сношеній съ повстанцами.
   Юань все менѣе и менѣе церемонится. Его убійцы слѣдуютъ по пятамъ за убѣгающими заграницу предводителями возстанія. За голову наиболѣе крупныхъ революціонеровъ вродѣ Оунъ-Ятъ-Сэна, генерала Хуана и т. п., назначается премія въ 100.000 дол. Но возмущеніе, вызванное у европейцевъ этимъ способомъ борьбы заставляетъ хитраго президента свалить всю вину въ данномъ случаѣ на военныхъ начальниковъ, которые, молъ, дѣйствовали въ пылу борьбы безъ всякихъ сношеній съ нимъ и на свой страхъ. Въ половинѣ августа сѣверныя войска продвигаются до Кантона и усмиряютъ возстаніе въ этомъ городѣ. А 1 сентября, послѣ 10 дневной осады, сдается и Нанкинъ. Защитникъ его, генералъ Панъ-Уэй, бѣжитъ вслѣдъ за своими товарищами. И за каждымъ пораженіемъ южанъ Юань все болѣе и болѣе выпускаетъ когти. Новые аресты оставшихся наиболѣе выдающихся членовъ партіи "Го-Минь-Данъ" погружаютъ всю лѣвую парламента въ уныніе и отчаяніе. Раздаются голоса о необходимости оставить борьбу изъ-за принципіальной политики и временно примириться съ обстоятельствами. Торговыя палаты Шанхая и другихъ важныхъ центровъ посылаютъ Юаню поздравленія съ успѣшной борьбой противъ младокитайцевъ и требуютъ отъ него еще болѣе крутой расправы съ мятежниками. Иностранные капиталисты вторятъ этимъ требованіямъ нарождающейся туземной буржуазіи. Убійство трехъ японцевъ при взятіи Нанкина вызываетъ было опасность войны съ Японіей, военная партія которой ждетъ перваго случая, чтобы поднять шовинистскую агитацію и вмѣшаться во внутреннія распри китайской республики. Но послѣ нѣсколькихъ колебаній для галлереи китайское правительство даетъ удовлетвореніе Японіи и отнынѣ Юань считаетъ свой давно задуманный планъ близкимъ къ исполненію.
   Весь сентябрь проходитъ въ дальнѣйшемъ давленіи на парламентъ. Юань снова и снова настоятельно требуетъ отъ народнаго представительства оставить пока выработку окончательной конституціи и заняться выборомъ постояннаго президента. Обезглавленный парламентъ, лишенный наиболѣе энергичныхъ вожаковъ, готовъ теперь подчиниться любому условію, идущему отъ Юаня, который опирается на нѣсколько десятковъ тысячъ хорошо вооруженныхъ солдатъ. Когда возникаетъ вопросъ о выборѣ президента, партія Го-Минь-Данъ, въ результатѣ безпорядочнаго обмѣна мнѣній, вотируетъ, что каждый членъ можетъ подавать свой голосъ по личному усмотрѣнію. 6 октября въ Пекинѣ составилось народное собраніе изъ сенаторовъ и депутатовъ съ цѣлью выбора президента. Надлежащій кворумъ въ три четверти общаго числа представителей народа былъ достигнутъ. Но понадобилось нѣсколько баллотировокъ для того, чтобы кандидатъ въ президенты получилъ требуемое количество двухъ третей вотирующихъ. Юань-Ши-Кай прошелъ въ президенты лишь по третьему разу, получивъ изъ 703 голосовъ 507 противъ 179, поданныхъ за Ли-Юань-Хунга, и т. д.
   На слѣдующій же день такъ называемыя цивилизованныя державы поспѣшили признать китайскую республику, поставившую на высшій постъ того, чьи планы какъ нельзя болѣе соотвѣтствуютъ желаніямъ интернаціональнаго капитала. Международная крупная буржуазія привѣтствуетъ въ лицѣ Юаня своего человѣка, который отнюдь не задается какими-нибудь планами идеальнаго строя и всеобщаго народнаго счастія, а старается вдвинуть огромный Китай въ водоворотъ обычныхъ капиталистическихъ интересовъ и потребностей міровой биржи. Новому президенту культурная буржуазія охотно прощаетъ его лицемѣріе, его кровожадность, его честолюбіе: при немъ китайская республика не будетъ грезить о націонализаціи земли, но будетъ преисправно платить проценты по займамъ и широко откроетъ двери старой страны для эксплуатаціи капиталистическими пришельцами.
   Прислушайтесь хотя бы къ слѣдующей аттестаціи, выданной Юаню международнымъ капиталомъ: "этотъ ловкій и хитрый человѣкъ былъ и еще остается незамѣнимымъ для Китая человѣкомъ. Его обвиняли въ вѣроломствѣ, но могъ ли онъ избѣгнуть этого упрека, если справедливо -- а исторія скажетъ: да,-- что онъ былъ необходимымъ дѣятелемъ перехода и компромисса между старымъ и молодымъ Китаемъ, что онъ сумѣлъ умѣрить своимъ опытомъ юношескія увлеченія первыхъ республиканцевъ Нанкина и что, наконецъ, раздавивъ движеніе южанъ, онъ поддержалъ единство государства, которое расползалось на куски. Юань приступилъ къ репрессіямъ лишь поздно (?! H. Р.), но, разъ ступивъ на этотъ путь, онъ прошелъ его до конца. Онъ располагалъ для этой цѣли наилучшей воинской силой, которая когда-либо существовала въ Китаѣ. И онъ располагалъ также, одинъ изъ всѣхъ въ Китаѣ, могущественными финансовыми рессурсами... Ради блага Китая надо это привѣтствовать. Младокитайцы достаточно доказали свою неспособность къ творчеству и организаціи. Китайское населеніе, являющееся въ большинствѣ своемъ, мирнымъ и трудолюбивымъ, нуждалось въ другихъ гарантіяхъ, какъ въ нихъ нуждались иностранные интересы. Юань представляетъ въ настоящій моментъ максимумъ прочности. Онъ является безъ всякаго сравненія наилучшимъ изъ возможныхъ рѣшеній" {См. передовую "L'élection présidentielle en Chine" въ "Le Temps" 8 октября 1913.}.
   Комментаріи излишни. Французскій публицистъ, у котораго мы взяли эту чрезвычайно характерную цитату, становится еще болѣе откровеннымъ въ заключеніи своей статьи. Онъ приглашаетъ Францію воспользоваться тѣмъ, что между великими державами соглашеніе въ китайскихъ дѣлахъ носитъ очень искусственный характеръ, и извлечь возможную пользу изъ такого положенія вещей: "у насъ, карты въ рукахъ. Надо надѣяться, что мы сумѣемъ провести, какъ слѣдуетъ, нашу игру".
   Англійская буржуазія въ свою очередь начинаетъ, уже дѣлать многозначительныя сближенія между персидской политикой и той, которую для для блага Китая должны будутъ повести въ юномъ государствѣ, "но иностранцы" {См. корреспонденцію изъ Пекина въ "The Times Weekly Edition", 10 октября 1913, стр. 811.}.
   Да, китайская республика, очевидно, цивилизуется. И ближайшимъ ея этапомъ будетъ, несомнѣнно, не націонализація земельной собственности и т. п. "несбыточныя грезы утопистовъ", а систематическая эксплуатація великой страны всемогущимъ интернаціональнымъ капиталомъ.

Н. С. Русановъ.

"Русское Богатство", No 10, 1913

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru