Русанов Николай Сергеевич
Обозрение иностранной жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1. Рост и кризис парламентаризма: народное представительство на крайнем востоке и западе; Китай и Япония.- 2. Испания и Португалия.- 3. Выборы президента республики во Франции.

   

Обозрѣніе иностранной жизни.

1. Ростъ и кризисъ парламентаризма: народное представительство на крайнемъ востокѣ и западѣ; Китай и Японія.-- 2. Испанія и Португалія.-- 3. Выборы президента республики во Франціи.

I.

   Читатель ждетъ, можетъ быть, отъ насъ соображеній и предсказаній по поводу той сложной политической неурядицы, какая идетъ на Ближнемъ Востокѣ. Казалось бы, обиліе и сенсаціонный характеръ газетныхъ извѣстій, сообщающихъ о томъ, что происходитъ въ Лондонѣ въ двухъ ареопагахъ, состоящихъ одинъ изъ посланниковъ великихъ державъ, а другой изъ уполномоченныхъ отъ Балканскихъ государствъ,-- казалось бы, говоримъ мы, этотъ матеріалъ можетъ вдохновить и журнальнаго обозрѣвателя на подробный отчетъ о дипломатическихъ переговорахъ. Но, если тотъ же читатель хоть на минуту захочетъ критически отнестись къ характеру этого газетнаго матеріала, онъ безъ труда пойметъ, почему пишущій эти строки не испытываетъ ни малѣйшаго желанія при пять участіе въ операціи составленія ежедневныхъ политическихъ гороскоповъ. Если сдѣлать исключеніе для нѣсколькихъ почтенныхъ именъ, то громадное большинство газетныхъ писателей Запада и Россіи окажется переливающимъ изъ пустого въ порожнее или сообщающимъ съ многозначительнымъ видомъ такія эффектныя, но чисто внѣшнія свѣдѣнія, которыя должны быть причислены въ сущности къ дѣтской литературѣ.
   Мнѣ вспоминается по этому поводу замѣчательно мѣткая характеристика ежедневной политической прессы, которую далъ чуть не пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ 24-хъ-лѣтній Михайловскій: "Ежедневная печать имѣетъ, безъ сомнѣнія, неоспоримое, громадное значеніе, какъ фактическій матеріалъ для исторіи публицистики и вообще всѣхъ отраслей общественной науки. Но, вращаясь въ кругу мелкихъ, обыденныхъ явленій, имѣющихъ большое значеніе въ совокупности, но не въ отдѣльности, она способна слишкомъ увлекаться интересами минуты, разсматривать событія въ томъ нѣсколько аффектированномъ видѣ, той мишурной призрачной обстановкѣ, въ какихъ представляются предметы и явленія съ перваго на нихъ взгляда. Погруженная въ дипломатію, она готова, по цѣлымъ днямъ и недѣлямъ, и вкривь и вкось, перетолковывать каждое слово, пророненное Наполеономъ III, всякую мысль циркуляра какого-нибудь Лавалетти и въ то же самое время забывать тотъ неумолчный гулъ, которымъ споконъ вѣка сопровождается жизнь и дѣятельность громадной, повидимому, молчаливой массы людей. Едва-ли нужно приводить доказательства этому: возьмите любой номеръ любой газеты, прочтите въ ней передовую статью и иностранныя извѣстія и вы увидите, что это за "матеріи важныя", которыми такъ усердно занимаются дѣловые люди, практическіе мыслители, Богъ вѣсть почему и зачѣмъ очутившіеся редакторами и сотрудниками политическихъ газетъ,-- вмѣсто того, чтобы стоять за прилавкомъ у какого-нибудь отставного откупщика. Подобно уѣзднымъ кумушкамъ,-- этимъ, какъ извѣстно, своего рода "мѣстнымъ" газетамъ,-- и наши органы политической прессы, "съ суровымъ видомъ знатока", занимаются перетасовкою, перебираніемъ всевозможныхъ политическихъ сплетенъ, всякаго рода газетныхъ утокъ, пущенныхъ въ ходъ ловкими и досужими европейскими журналистами спекулаторами". (Изъ статьи "Современная журналистика", появившейся въ "Книжномъ Вѣстникѣ" 1866 г. {Полное собраніе сочиненій H. К. Михайловскаго; Спб., 1913, т. X, стр. 491--492.}).
   Съ тѣхъ поръ прошло много времени, но та оцѣнка ежедневной печати, которую сдѣлалъ молодой публицистъ, осталась по существу вѣрной. Въ извѣстномъ смыслѣ газетная литература подверглась даже еще дальнѣйшему процессу измельчанія. Говоря это, намъ, конечно, вовсе не приходитъ въ голову глумиться надъ самою цѣлью и значеніемъ текущей политической печати. Но кто знаетъ, каковы условія ея существованія, и кто въ особенности обратитъ вниманіе на ту траекторію, какую она описала за послѣдніе полвѣка, тотъ и безъ всякаго глумленія, стоя на чисто философской точкѣ зрѣнія, отмѣтитъ общую низкопробность матеріала, преподносимаго изо дня въ день въ большинствѣ газетъ. Раньше политическая газета была разсчитана на удовлетвореніе потребности тѣхъ элементовъ изъ привилегированныхъ классовъ, которые, не участвуя въ работѣ дипломатіи, совершавшейся при помощи очень незначительнаго числа министровъ и государственныхъ дѣятелей, тѣмъ не менѣе хотѣли удовлетворять своей иллюзіи сотрудничества въ. процессѣ политическаго строительства и подвергали всевозможнымъ комментаріямъ малѣйшее слово или малѣйшій жестъ какого-нибудь великаго политика того времени. Съ тѣхъ поръ распространилась грамотность, сдѣлало нѣкоторые успѣхи образованіе; и кругъ читателей значительно расширился, главнымъ образомъ, вслѣдствіе появленія на сцену той самонадѣянной, но въ общемъ невѣжественной толпы, которую можно по праву называть "улицей" и которая, не обладая серьезными свойствами народа, трудовыхъ массъ, въ то же время самымъ внѣшнимъ образомъ усвоила нѣкоторые признаки культуры и образованности. На потребу этой-то среды, составляющей нѣчто межеумочное между широкими слоями населенія и до сихъ поръ сравнительно незначительнымъ кругомъ правящаго персонала, и выросла современная политическая газета, ставшая еще фривольнѣе, еще сенсаціоннѣе. прежней газеты и зачастую являющаяся грубѣйшей эксплуатаціей любви "улицы" къ удивительнымъ событіямъ и чудеснымъ приключеніямъ въ любой отрасли жизни. Немудрено, что, когда политическое положеніе становится неопредѣленнымъ и волнующимся, допускающимъ сенсаціонныя извѣстія, современная газета вся переполняется свѣдѣніями, производящими очень большой внѣшній эффектъ, а на самомъ дѣлѣ представляющими собой кучу поистинѣ ребяческихъ новостей.
   Посмотрите, напримѣръ, что говорится теперь въ газетахъ по поводу конференціи пословъ великихъ державъ и переговоровъ балканскихъ уполномоченныхъ. Нѣтъ ни одного дня, чтобы не сообщалось съ необыкновенно важнымъ видомъ почти комическихъ извѣстій о томъ, какъ такой-то министръ проѣхалъ съ такимъ-то дипломатомъ въ автомобилѣ, или какъ другой государственный мужъ провелъ за обѣдомъ съ своимъ иностраннымъ коллегой полтора часа въ оживленномъ разговорѣ, или какъ самая походка и молчаніе какого-нибудь политика уже, молъ, свидѣтельствовали о томъ, что такая-то держава тщетно зондировала почву у представителя другой. Зачастую сообщающіе эти свѣдѣнія въ сущности сами ровно ничего не знаютъ о томъ, что дѣлается внутри дворцовъ, заключающихъ временно въ своихъ стѣнахъ переговаривающихся дипломатовъ. Но шустрому корреспонденту это не служитъ препятствіемъ въ его профессіональной дѣятельности. Цвѣтъ платья у супруги посла, меню дипломатическаго обѣда, веселая или мрачная мина какого-нибудь важнаго лица,-- этого для газетчика достаточно, чтобы выпустить цѣлый фейерверкъ сенсаціонныхъ извѣстій.
   Такія мысли невольно приходятъ въ голову, когда берешь теперь въ руки газету и начинаешь пересматривать то, что пишется въ области такъ называемыхъ злободневныхъ вопросовъ. Между тѣмъ тутъ же случайно попадаются очень интересныя извѣстія, которыя скромно затериваются среди бьющихъ на эффектъ сообщеній, но могутъ служить поводомъ къ серьезному раздумью надъ гораздо болѣе существенными и "длящимися" вопросами, чѣмъ тѣ, что старательно муссируются корреспондентами и передовиками. Такъ, событія послѣднихъ мѣсяцевъ даютъ немаловажный матеріалъ по вопросу о судьбахъ той формы управленія общественными дѣлами, которая носитъ названіе народнаго представительства и, въ частности, парламентаризма. Конечно, эти чисто политическіе вопросы организаціи народной власти упираются своими корнями въ основную толщу соціальныхъ и культурныхъ задачъ и поэтому въ крайнемъ счетѣ служатъ лишь ихъ отраженіемъ. Но они крайне интересны и сами по себѣ, такъ какъ позволяютъ присмотрѣться къ тому процессу и развитія, и упадка политическихъ учрежденій, свидѣтелями котораго приходится намъ быть въ настоящее время. Прежде всего форма управленія, носящая названіе народнаго представительства, начинаетъ распространяться на всемъ земномъ шарѣ и прямо или косвенно касаться громаднаго числа людей. Она охватила уже всю Европу, не исключая Россіи и Турціи, перелилась въ Азію, втянувъ въ область своего дѣйствія Китай, пробудивъ интересъ къ политикѣ среди многомилліоннаго населенія Британской Индіи, и т. д. Съ другой стороны, этотъ же принципъ народнаго представительства, даже въ его наиболѣе зрѣлой формѣ парламентаризма, уже начинаетъ показывать признаки ослабленія и разложенія въ тѣхъ давнишнихъ культурныхъ странахъ, гдѣ онъ установился сравнительно давно и прошелъ многочисленныя ступени своего развитія. Эта одновременная картина роста и кризиса парламентаризма способна остановить на себѣ вниманіе наблюдателя, пользующагося фактами и явленіями жизни для изученія законовъ, управляющихъ человѣческимъ обществомъ.
   Дѣйствительно, не нужно быть анархистомъ, чтобы скептически относиться къ извѣстнымъ проявленіямъ народнаго представительства и парламентаризма. Многими очень внимательными наблюдателями политической жизни, притомъ такими, которые сами играли выдающуюся роль въ исторіи этихъ учрежденій, уже давно стали отмѣчаться недочеты народнаго представительства, какъ формы выраженія коллективной воли. Еще четверть вѣка тому назадъ столь блистательный парламентарій, какъ Джемсъ Брайсъ, указывалъ на изъяны представительной формы правленія въ своемъ классическомъ трудѣ объ Американской республикѣ, гдѣ принципъ демократіи, казалось бы, долженъ играть первенствующую роль. Замѣчательна сама точка зрѣнія, на которую становится въ этомъ вопросѣ мыслящій авторъ. Онъ исходитъ изъ того положенія, что, въ сущности, во всякомъ строѣ, начиная отъ самаго деспотическаго и кончая наиболѣе чистымъ народоправствомъ, надъ жизнью людей царитъ общественное мнѣніе, и измѣняются только формы, въ которыхъ оно проявляется.
   Разсматривая исторію политическихъ учрежденій, Брайсъ приходитъ къ тому заключенію, что это господство общественнаго мнѣнія проходитъ черезъ три стадіи развитія. Первая стадія -- это общественное мнѣніе подданныхъ первобытнаго деспотическаго государства, которое, повидимому, нисколько не справляется съ волею гражданина. И однако Брайсъ и здѣсь находитъ несомнѣнное дѣйствіе общественнаго мнѣнія. Воля народа проявляется въ этомъ случаѣ, по словамъ нашего автора, въ своей пассивной формѣ, т. е. она допускаетъ самые тираническіе акты правительства,-- потому ли, что не можетъ представить себѣ ничего лучшаго, или потому, что не дошла еще до понятія о практическихъ реформахъ, могущихъ дать удовлетвореніе его насущнымъ потребностямъ, или, наконецъ, потому, что находится подъ давленіемъ своего рода религіознаго ужаса передъ всемогуществомъ центральной власти, кажущейся ему воплощеніемъ самого божества.
   Второю стадіею общественнаго мнѣнія является для Брайса тотъ періодъ, когда возникаетъ основное противорѣчіе во взглядахъ на управленіе между властелиномъ и поддерживающимъ его классомъ, съ одной стороны, и слоями населенія, охваченными духомъ прогресса и реформы, съ другой. Отнынѣ царство пассивнаго общественнаго мнѣнія кончено. Тяжба двухъ міровоззрѣній можетъ быть рѣшена лишь силою оружія. Начинается эра великихъ столкновеній и революцій... Въ третьей стадіи правящая группа смирилась, и госпожою положенія является воля получающаго верховную власть народа, который, какъ умышленно юмористически выражается Брайсъ, осуществляетъ ее въ извѣстные промежутки времени на листкахъ бумаги, бросаемыхъ въ урны, и избираетъ для исполненія своихъ требованій законодателей и министровъ, получающихъ инструкціи въ извѣстномъ направленіи.
   Но Брайсъ предвидитъ наступленіе еще четвертой стадіи, той формы проявленія общественнаго мнѣнія, которая -- замѣтимъ мы для ясности отъ себя -- идетъ даже далѣе пропорціональнаго представительства, народнаго референдума и тому подобныхъ формъ народонравства, представляющихъ крайнее слово демократическихъ учрежденій. "Четвертая стадія,-- говоритъ Брайсъ,-- была бы достигнута, еслибы воля большинства гражданъ стала отличимой во всякое время, не нуждаясь притомъ въ прохожденіи черезъ собраніе представителей, и, можетъ быть, даже въ механизмѣ голосованія. При такомъ положеніи вещей господство общественнаго мнѣнія стало бы болѣе полнымъ, потому что стало бы болѣе непрерывнымъ, чѣмъ то имѣетъ мѣсто въ тѣхъ европейскихъ странахъ, которыя, какъ, напримѣръ, Франція, Италія, Англія, обращаютъ свои взоры главнымъ образомъ къ парламенту, какъ къ выразителю національнаго чувства. Тогда власть оставалась бы все время въ массѣ самихъ гражданъ. Народное правленіе продвинулось бы тогда столь далеко впередъ, что могло бы обойтись безъ тѣхъ легальныхъ способовъ,-- или, во всякомъ случаѣ, забѣгать впереди ихъ,-- при помощи которыхъ большинство изъявляетъ свою волю въ голосующихъ секціяхъ; и этотъ неформальный, но прямой контроль массы чрезвычайно уменьшилъ бы (если не замѣнилъ бы совсѣмъ) важность этихъ формальныхъ, а въ сущности случайныхъ выраженій мнѣнія, которыя проявляются при выборѣ представителей. Именно къ такому положенію вещей можно было бы приложить фразу: "правленіе общественнаго мнѣнія". Ибо тогда общественное мнѣніе не только бы царствовало, но и управляло" {James Bryce, "The American Commonwealth; Лондонъ -- Нью-Іоркъ, 1889, 2-е изд., т. II, стр. 250--251.}.
   Этому интересному мнѣнію насчитывается уже 25 лѣтъ. Но еслибы Врайсъ, принимающій дѣятельное участіе въ парламентской жизни Англіи, захотѣлъ прибавить теперь примѣры изъ своей послѣдующей практики, то, пожалуй, значеніе послѣдней стадіи общественнаго мнѣнія выдѣлилось бы еще сильнѣе на фонѣ тѣхъ изъяновъ парламентаризма, которые проявляются въ народномъ представительствѣ даже такой страны, какъ Англія, гдѣ парламентаризмъ далеко еще не носитъ слѣдовъ вырожденія, замѣчающагося въ немъ на континентѣ. Вѣдь, какъ-ни-какъ, именно въ послѣдніе годы парламентское законодательство Англіи дало націи рядъ реформъ, которыя можно считать одними изъ самыхъ революціонныхъ, какія только были проведены когда бы то ни было правительствомъ буржуазіи,-- по крайней мѣрѣ съ принципіальной точки зрѣнія (страхованіе отъ безработицы, минимумъ заработной платы и т. п.). Но, увы, съ другой стороны, въ послѣднее же время вдумчивые наблюдатели политической жизни Англіи приходятъ все болѣе и болѣе къ мнѣнію, что въ сущности государственными дѣлами Соединеннаго Королевства управляетъ не дѣйствительное парламентское большинство, а тѣ нѣсколько десятковъ вліятельныхъ членовъ, которые засѣдаютъ на переднихъ скамьяхъ (правительства и оппозиціи) и при помощи спикера и преданныхъ "сгонщиковъ" партій насилуютъ волю остальныхъ шести сотенъ депутатовъ, втеченіе цѣлаго ряда лѣтъ умышленно замалчивая рядъ неудобныхъ для нихъ вопросовъ или подавляя ихъ на первыхъ же шагахъ.
   Однако изъ того, что парламентаризмъ при извѣстныхъ условіяхъ и на извѣстной стадіи развитія начинаетъ обнаруживать въ себѣ элементы разложенія, выдвигая желательность новой и высшей ступени демократіи, когда постоянное и бдительное проявленіе води ставшаго вполнѣ сознательнымъ народа будетъ обнаруживать на каждомъ шагу свое неформальное, но могущественное воздѣйствіе,-- изъ этого еще не слѣдуетъ, чтобы парламентарная форма уже потеряла свое значеніе для всего человѣчества. Наоборотъ, приходится сказать, что народное представительство является донынѣ необходимымъ приготовительнымъ классомъ для отсталыхъ націй, только что вступающихъ на путь правильной политической эволюціи, и даже можетъ вдохновлять нѣкоторыми своими сторонами населеніе, впервые пріобрѣтающее его, на подвиги гражданскаго мужества и героизма. Съ крайнимъ интересомъ приходится съ этой точки зрѣнія вглядываться въ тотъ процессъ прививки и роста конституціонныхъ и парламентскихъ формъ, который проявляется на крайнемъ востокѣ. Мы говоримъ о Японіи и Китаѣ.
   Конституція въ Японіи насчитываетъ, правда, уже 24 года. Но мнѣ нѣсколько разъ приходилось говорить читателю въ своихъ обозрѣніяхъ о тѣхъ особенностяхъ, которыми отличается функціонированіе этой конституціи на почвѣ Ниппона, гдѣ, рядомъ съ нѣкоторыми современными политическими формами, живетъ еще много традицій и политическихъ предразсудковъ добраго стараго времени. Такъ, я упоминалъ на страницахъ "Русскаго Богатства" о томъ почти религіозномъ почитаніи императора, которое обнаружилось во время болѣзни и по поводу смерти Мутсухито. Но и въ этомъ отношеніи время дѣлаетъ свое дѣло. И мое предположеніе о томъ, что исчезновеніе съ политической арены прежняго властителя можетъ означать поворотный пунктъ въ развитіи Японіи, повидимому, находитъ подтвержденіе въ дѣйствительности.
   Любопытно слѣдующее обстоятельство. Когда умеръ Мутсухито даже самые прогрессивные политическіе дѣятели въ Японіи старались не выражать своего настоящаго мнѣнія объ этомъ первомъ конституціонномъ монархѣ своей родины. Господствующею нотою въ отзывахъ о покойномъ было возвеличеніе его якобы удивительныхъ качествъ и способностей правителя. И только теперь мало-помалу въ оцѣнкахъ прессы и въ мнѣніяхъ наиболѣе крайнихъ политиковъ Японіи начинаетъ прорываться голосъ истины. Теперь уже болѣе или менѣе открыто говорится, что покойный императоръ былъ въ сущности ограниченнымъ, закоснѣлымъ въ старыхъ традиціяхъ человѣкомъ, котораго судьба случайно поставила въ центрѣ переплетающихся интересовъ старой и молодой Японіи и возложила на него непосильную роль одного изъ главныхъ персонажей въ крупной исторической драмѣ столкновенія между аристократическими родами, стоявшими за старый строй, и аристократіею болѣе новаго пошиба, которая произвела конституціонный переворотъ, опираясь на сочувствіе среднихъ классовъ и интеллигенціи. Теперь и пресса, и общественное мнѣніе начинаютъ даже болѣе или менѣе откровенно противоставлять Мутсухито нынѣшнему императору, который, молъ, воспитанъ въ современныхъ идеяхъ, находится въ частыхъ сношеніяхъ съ иностранцами, много читалъ, много думалъ. Въ приливѣ откровенности мыслящіе японцы уже не скрываютъ того, что умершій императоръ, въ сущности говоря игралъ по отношенію къ правящей родовой кликѣ, опирающейся на конституціонную фикцію, такую же печальную роль, какую микадо нѣкогда играли по отношенію къ сіогунамъ. Въ томъ преобладающемъ вліяніи, какое оказываетъ на политическую жизнь Японіи генро, или группа старѣйшинъ клановъ, видятъ могущественный пережитокъ того господства, которое принадлежало феодаламъ при старомъ до-конституціонномъ строѣ.
   Главнымъ препятствіемъ по пути политическаго развитія Японіи служитъ продолжавшійся втеченіе ряда лѣтъ союзъ между консервативно-правительственной партіей и либерально-буржуазной партіей сеюкай. Изъ русско-японской войны милитаристская имперія, не смотря на свои блестящія побѣды, вышла чрезвычайно ослабленной въ финансовомъ отношеніи. То былъ моментъ, когда радикальные элементы надѣялись, что дѣятели изъ партіи сеюкай перестанутъ поддерживать феодаловъ и сойдутся съ оппозиціей въ требованіи сокращенія бюджета и развитія политическихъ свободъ. Увы, эти надежды продолжались недолго. Партія сеюкай поддерживала реакціонное министерство Катсуры въ его походѣ на крайнюю оппозицію, въ особенности на рабочую партію, которая стала быстро развиваться въ послѣднее десятилѣтіе, мѣшая японскимъ капиталистамъ въ незнающей границъ эксплуатаціи туземнаго пролетаріата. Тѣ боевыя мѣры, которыя во время войны были направлены противъ радикальныхъ и соціалистическихъ элементовъ подъ предлогомъ исключительнаго положенія вещей, находили сочувствіе и среди либераловъ, которые, благодаря этимъ драконовскимъ постановленіямъ, могли хозяйничать по-своему въ сферѣ экономическихъ отношеній.
   Однако цѣлый рядъ постыдныхъ спекуляцій и прямыхъ мошенничествъ, продѣланныхъ крупными компаніями, находившими поддержку во властяхъ, заставили общественное мнѣніе все болѣе и болѣе критически относиться къ экономической политикѣ правительства. И, когда система воспособленій, принятая кабинетомъ по отношенію къ пароходнымъ компаніямъ, сталелитейнымъ заводамъ и прочимъ крупнымъ капиталистическимъ предпріятіямъ, завершилась, наконецъ, колоссальнымъ скандаломъ сахарной компаніи, орудовавшей на островѣ Формозѣ, то министерство почувствовало необходимость заговорить публично объ экономіи и въ парламентѣ была образована коалиція между правительствомъ и либералами на почвѣ формальнаго обѣщанія Катсуры употребить всѣ усилія на сокращеніе государственнаго бюджета. Однако либералы въ странѣ не были уже довольны этою мягкою формою контроля, практиковавшагося въ парламентѣ партіею сеюкай по отношенію къ правительству, и выдвинули требованіе поставить у власти болѣе прогрессивное министерство, а, главное, болѣе считающееся съ напряженіемъ платежныхъ силъ страны.
   И вотъ въ августѣ 1911 г. у руля правленія стало министерство Сайонзи, подобравшаго себѣ совершенно новый штатъ сотрудниковъ. Прогрессивные элементы ждали наступленія правильнаго парламентарнаго строя, основаннаго на принятіи во вниманіе правительствомъ основныхъ потребностей и стремленій страны. Но тутъ-то и проявилась еще разъ мощь старыхъ силъ феодальнаго Ниппона. Правда, смерть Мутсухито и вступленіе на престолъ новаго императора не вызвали никакой перемѣны въ министерствѣ. Наоборотъ, въ обществѣ и прессѣ стала выражаться увѣренность, что либеральный кабинетъ найдетъ свою лучшую поддержку именно въ молодомъ монархѣ. Однако кабинетъ Сайонзи былъ поваленъ коалиціей феодальныхъ элементовъ. На сцену выступилъ уже извѣстный читателю совѣтъ старѣйшинъ, нѣчто въ родѣ обширной звѣздной палаты, которая состоитъ изъ ветерановъ японской правительственной политики и, не будучи офиціальнымъ учрежденіемъ, тѣмъ не менѣе играетъ роль преобладающаго органа въ государственномъ механизмѣ.
   Располагая обширными связями, совѣтъ пустилъ въ ходъ всевозможныя закулисныя интриги противъ кабинета Сайонзи. Наиболѣе ловкимъ ходомъ было произведенное имъ давленіе на военнаго министра, который, согласно японской конституціи, долженъ непремѣнно принадлежать къ дѣйствующей арміи и быть чиномъ не ниже генералъ-лейтенанта (подобно тому, какъ морской министръ долженъ имѣть чинъ по край ней мѣрѣ, контръ-адмирала), а потому почти всегда примыкаетъ по своимъ политическимъ воззрѣніямъ къ феодально-реакціонной кликѣ. Опытный банкиръ Ямамото, бывшій министромъ финансовъ въ кабинетѣ Сайонзи, подвергъ было рѣзкой критикѣ ростъ предшествующихъ бюджетовъ и государственнаго долга, крайне увеличившагося за трехлѣтіе съ 1908--11 г., и противопоставилъ ему новый бюджетъ, предусматривающій значительныя сокращенія расходовъ. Но тогда выступилъ военный министръ и объявилъ своимъ коллегамъ, что международное положеніе требуетъ новыхъ жертвъ по оборонѣ страны. Указавъ на то, что Японіи уже пришлось увеличить послѣ войны съ Россіею армію съ 13 на 17 дивизій, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ требовалъ созданія новыхъ двухъ дивизій, необходимыхъ якобы для окончательнаго успокоенія Кореи. Тщетно весь кабинетъ, опираясь на обѣщанія, данныя въ министерской программѣ, противился этому увеличенію. Военный министръ, играя на струнѣ патріотизма, вышелъ въ отставку и тѣмъ заставилъ подать въ отставку и весь кабинетъ, который не могъ найти подходящаго замѣстителя.
   И, вотъ, въ началѣ декабря, на сценѣ снова появился неизмѣнный Катсура, но съ заявленіемъ, имѣвшимъ въ виду успокоить публику, что и новое министерство пойдетъ по стопамъ стараго въ смыслѣ экономіи. Однако этимъ общественное мнѣніе страны осталось теперь уже далеко неудовлетвореннымъ. И тутъ можно видѣть существенное измѣненіе въ настроеніи японцевъ. Вещь неслыханная: въ прессѣ стали раздаваться голоса, что пора перестать смотрѣть на конституціоннаго императора, какъ на нѣкое божество, а на дарованную имъ конституцію, какъ на святыню. Была даже пущена въ ходъ аргументація: императоръ -- человѣкъ, и наши чувства къ нему должны быть, во всякомъ случаѣ, только человѣческія. Вмѣстѣ съ тѣмъ, съ новою и еще незнакомою силою, общественное мнѣніе и печать стали требовать измѣненія конституціи прежде всего въ томъ смыслѣ, чтобы военный и морской министры не избирались непремѣнно изъ представителей военной касты, такъ рѣзко отличающейся по духу отъ обыкновенныхъ гражданъ и ровно ничего не понимающей въ современныхъ стремленіяхъ націи. А затѣмъ вопросъ перешелъ на болѣе общую почву и оппозиція заговорила о необходимости измѣненія всей конституціи и приближенія политическаго строя къ истинно-парламентарному. Одинъ изъ органовъ печати бросилъ даже рѣзкій лозунгъ: впередъ во имя народа противъ военной клики и противъ генро! "Мы не боимся -- говорила газета -- борьбы за новый режимъ. То борьба народа противъ милитаристовъ, противъ кучки старинныхъ родовъ. Народъ готовъ къ этой борьбѣ и его не испугаетъ, сколько бы разъ правительство ни распускало парламентъ. Не смотря на все давленіе, мы постараемся проводить въ палату энергичныхъ депутатовъ, которые снова и снова будутъ требовать экономіи въ расходахъ, преобладанія гражданскаго элемента надъ военнымъ, водворенія истиннаго парламентаризма".
   Послѣднія извѣстія изъ Японіи говорятъ о запрещеніи многочисленныхъ митинговъ, о закрытіи оппозиціонныхъ органовъ прессы, объ ожесточенной борьбѣ правительства съ оппозиціей. Новый префектъ столицы произнесъ даже приведшую всю мыслящую Японію въ негодованіе фразу на счетъ необходимости!, доблестнаго варварскаго (sic! H. Р.) мужества" при столкновеніи съ "опасными демагогами". Но защитники конституціи и не думаютъ сдаваться. Совсѣмъ недавно состоялось обширное собраніе представителей большинства газетъ, на которомъ была принята резолюція, рѣзко протестующая противъ административнаго произвола. Повидимому, въ Японіи парламентаризмъ можетъ еще служить идеаломъ, вдохновляющимъ гражданъ на борьбу за свободу и самостоятельность націи. И это настроеніе охватываетъ теперь не только радикаловъ и не только соціалистовъ, уже давно выставившихъ гораздо болѣе демократическія требованія истиннаго народоправства, но и болѣе широкіе круги служащей интеллигенціи и просвѣщенной буржуазіи. Послѣдніе еще недавно смотрѣли спокойно на подавленіе рабочей партіи разными исключительными мѣрами, а теперь устыдились этой эгоистической политики и желаютъ идти вмѣстѣ со всей оппозиціей для добыванія болѣе широкой политической свободы. Угроза распустить непокорный парламентъ подливаетъ поэтому только масло въ огонь.
   Въ періодѣ политическаго энтузіазма находится и молодая Китайская республика, занятая теперь выборами въ первое правильное національное собраніе. Условія этихъ выборовъ были выработаны временнымъ національнымъ собраніемъ и первымъ министерствомъ республиканскаго Китая, образованнымъ въ началѣ прошлаго года. Въ одной изъ предшествующихъ статей я отмѣчалъ рѣзкость борьбы политическихъ партій въ Китаѣ, но не могъ не упомянуть о томъ небезынтересномъ обстоятельствѣ, что тѣ самые крайніе радикальные и соціалистическіе элементы, группирующіеся вокругъ Сунъ-Ятъ-Сэна, которые питаютъ увѣренность въ возможности провести теперь же существенныя соціальныя реформы и перескочить черезъ стадію капитализма прямо въ соціализмъ, тѣмъ не менѣе на практикѣ, въ области чисто-политическихъ вопросовъ, часто уступаютъ свои позиціи болѣе умѣреннымъ партіямъ. Мы не знаемъ, чему приписать это,-- сознательному ли желанію крайнихъ элементовъ избѣгать распрей внутри республиканской партіи, или же той исторической иллюзіи, которая черезчуръ часто заставляетъ радикальныхъ реформаторовъ изъ-за великихъ соціальныхъ задачъ забывать насущные вопросы политики. Только этимъ, вѣроятно, и можно объяснить вотумъ того сложнаго и мало демократическаго способа выборовъ, проектъ котораго былъ дѣломъ кабинета, назначеннаго Юаньшикаемъ, и поддерживался въ собраніи въ сущности лишь умѣреннымъ меньшинствомъ, а между тѣмъ прошелъ, не смотря на численное преобладаніе демократовъ южнаго Китая.
   Согласно этому выборному закону, національное собраніе слагается изъ двухъ палатъ: сената и палаты депутатовъ. Сенатъ состоитъ изъ 274 сенаторовъ, а палата депутатовъ, изъ 600 членовъ. Сенаторы избираются на 6 лѣтъ и каждые два года выбываютъ въ количествѣ одной трети. Каждая изъ 22 китайскихъ провинцій посылаетъ 10 сенаторовъ, сверхъ того, вся Монголія -- 27 сенаторовъ, весь Тибетъ -- 10 и т. д. Что касается до палаты депутатовъ, то ея члены избираются на три года. Изъ нихъ 583 члена являются выборными отъ китайскихъ провинцій (по одному отъ 800.000 жителей); Монголія и Тибетъ посылаютъ одинаковое съ числомъ своихъ сенаторовъ число депутатовъ. Сенаторы выбираются провинціальными собраніями. Депутаты пропускаются черезъ сложный механизмъ двухъ выборовъ. Прежде всего, провинціи раздѣлены на избирательные округа первой степени, а эти, въ свою очередь, на округа второй степени. Наконецъ, каждый округъ первой степени раздѣляется на секціи голосованія, куда и являются для подачи голосовъ такъ называемые первичные избиратели. Первичными округами выбирается число выборщиковъ, превышающее въ 50 разъ число депутатовъ отъ каждой провинціи. А каждый вторичный округъ, состоящій изъ выборщиковъ, уже прямо избираетъ извѣстную долю всего числа депутатовъ въ провинціи соотвѣтственно съ числомъ своихъ выборщиковъ.
   Но и это не все. Избиратели перваго разряда процѣживаются сквозь фильтръ особаго рода, а именно: они должны имѣть не менѣе 21 года, проживать, по крайней мѣрѣ, два года въ данномъ избирательномъ округѣ, платить на наши деньги два рубля прямыхъ налоговъ въ годъ или обладать собственностью не ниже 1,000 рублей и, наконецъ, представить доказательство о полученіи ими первоначальнаго образованія. Изъ числа избирателей исключаются военные, чиновники, служащіе въ общественныхъ учрежденіяхъ и духовенство. Если обратить вниманіе на крайнюю мизерность размѣровъ собственности и доходовъ въ Китаѣ, выраженныхъ въ денежной единицѣ, то мы можемъ смѣло сказать, что къ выборамъ прегражденъ доступъ не только громадному числу крестьянъ и рабочихъ, но и значительной части мелкой торговой буржуазіи. Разумѣется, этимъ еще не все предрѣшено въ смыслѣ непремѣнно консервативнаго направленія будущаго китайскаго режима. Дѣло въ томъ, что первое національное собраніе, которое соберется послѣ 15 апрѣля, когда должны окончиться выборы, явится вмѣстѣ съ тѣмъ и правомочнымъ учредительнымъ собраніемъ. Въ качествѣ конституанты оно займется не только проведеніемъ частныхъ законовъ, но и выработкою основныхъ законовъ, т. е. составленіемъ нормальной китайской конституціи, включая сюда и опредѣленныя условія выборовъ. Такъ что отъ перваго правильнаго собранія народныхъ представителей Китая и будетъ зависѣть, подвергнутся ли измѣненію или нѣтъ существующія нормы выборовъ. И если составъ настоящихъ избирателей уже въ значительной степени предуказанъ самой системой выборовъ, то даже и въ этихъ неблагопріятныхъ для китайской демократіи рамкахъ все же дается извѣстная возможность болѣе дѣятельнымъ партіямъ провести своихъ людей.
   Въ настоящее время въ Китаѣ борются, не считая монархической, двѣ республиканскія партіи: такъ называемая Народная партія группирующаяся вокругъ соціалиста Сунъ-ятъ-Сэна и выдвигающая въ политической области идею федеральной республики, и партія Единенія, состоящая изъ представителей зажиточныхъ классовъ населенія, идеаломъ которой является централизованное государство. Удастся ли первой партіи, насчитывающей гораздо большее количество приверженцевъ въ странѣ, провести и большее число своихъ представителей въ палату, покажетъ будущее. При той энергіи и воодушевленіи, какое отличаетъ ея членовъ, можно надѣяться, что она успѣетъ исправить промахъ, сдѣланный ея представителями во временномъ національномъ собраніи, и вопреки вотированному послѣднимъ неблагопріятному для нея избирательному закону, пошлетъ достаточное число депутатовъ въ конституанту Китайской республики. Во всякомъ случаѣ Китай находится нынѣ въ періодѣ такого увлеченія политическимъ творчествомъ, что для него вопросы конституціи и парламентаризма являются жизненными вопросами, приводящими въ состояніе искренняго энтузіазма не только интеллигенцію, но и широкія массы.
   

II.

   Перенесемся съ крайняго востока Стараго свѣта на крайній западъ и посмотримъ, что дѣлается на Иберійскомъ полуостровѣ. Здѣсь въ послѣдніе годы замѣчались и въ Испаніи, и въ Португаліи извѣстное политическое пробужденіе и работа политическаго творчества, которыя, казалось, должны были бы служить подтвержденіемъ, что на почвѣ этихъ двухъ сосѣднихъ государствъ вопросы конституціи и парламентаризма далеко еще не носятъ характера упадка и перезрѣлости, а, наоборотъ, являются элементами прогресса и свободы. Къ сожалѣнію, и по отношенію къ той, и по отношенію къ другой странѣ придется констатировать, что забившая было въ нихъ струя политическаго воодушевленія какъ-будто изсякаетъ вслѣдствіе неблагопріятныхъ соціальныхъ и культурныхъ условій, и это заставляетъ внимательнаго наблюдателя задаваться вопросомъ, ужъ не отжилъ ли и на Иберійскомъ полуостровѣ парламентаризмъ хотя и не успѣвшій пройти весь кругъ правильнаго развитія.
   Читатель этихъ обозрѣній можетъ припомнить, съ какимъ интересомъ и сочувствіемъ мы слѣдили за первыми шагами министерства Каналехаса, который принялся было, наконецъ, серьезно за вѣковую проблему освобожденія свѣтской цивилизаціи и свѣтской власти въ Испаніи отъ господства клерикаловъ. Но читатель вмѣстѣ съ тѣмъ припомнитъ, какъ эти первые шаги новаго кабинета были заторможены крайней отсталостью законодательства въ области соціальныхъ вопросовъ. Дѣло въ томъ, что пренебреженіе слѣдовавшихъ одно за другимъ правительствъ къ рѣшенію основныхъ задачъ благосостоянія и свободы широкихъ массъ, создало крайне печальныя условія и для политическихъ реформъ. Извѣрившись въ готовности смѣнявшихся у власти консервативныхъ и либеральныхъ министерствъ облегчить страданія трудящихся массъ передовые представители рабочаго класса въ Испаніи стали на точку зрѣнія самаго непримиримаго соціализма, зачастую переходящаго въ анархизмъ и отрицающаго малѣйшую возможность полезной для народа парламентарной дѣятельности. Съ другой стороны, умѣренно-свободомыслящая буржуазія Испаніи, всякій разъ, какъ противъ нея выдвигался угрожающимъ образомъ рабочій классъ, теряла и послѣдніе слѣды своихъ вольнолюбивыхъ стремленій и не безъ цинизма бросалась въ объятія милитаристовъ и клерикаловъ: лучше, молъ, папа и реакціонный генералъ, чѣмъ анархическая бомба и соціалистическая баррикада! И подобное настроеніе было настолько сильно, что даже такіе по большей части уравновѣшенные наблюдатели заграничной жизни, какъ англійскіе корреспонденты, не разъ констатировали безпомощное колебаніе либеральныхъ элементовъ Испаніи между страхомъ соціальныхъ неурядицъ и опасеніемъ черезчуръ сильнаго распространенія католическаго изувѣрства.
   Не смотря на то, что почти трехлѣтнее пребываніе у власти Каналехаса положило какъ будто конецъ старой системѣ традиціоннаго "ротативизма", или безцѣльной смѣны консерваторовъ либералами и обратно, ни одна изъ мѣръ, первоначально намѣченныхъ "прогрессивнымъ" премьеромъ въ области борьбы съ клерикализмомъ, не была доведена до конца, но каждая, приводя въ негодованіе воинствующихъ католиковъ, лишь дразнила радикаловъ и соціалистовъ. По прежнему получалось колебаніе политическаго маятника изъ стороны въ сторону, являвшееся своеобразною замѣною стараго ротативизма въ предѣлахъ одного и того же министерства. Вначалѣ Каналехаса считали баловнемъ политической судьбы, такъ какъ онъ осуществлялъ довольно рѣдкое въ Испаніи условіе не быть скомпрометированнымъ близостью къ республиканскимъ партіямъ и въ то же время давать своей программой нѣкоторое удовлетвореніе радикальнымъ элементамъ. Но со второго года новаго министерства уже было видно, что не Каналехасу измѣнить характеръ парламентаризма въ Испаніи, свидѣтельствующій о разложеніи тамъ этой формы народнаго представительства.
   Гораздо болѣе ловкій политикъ, чѣмъ крупный реформаторъ, Каналехасъ дѣлалъ авансы и направо и налѣво, въ сущности же не рѣшался затронуть вплотную основныхъ нестроеній испанской жизни. Такъ, онъ обнаружилъ много казовой энергіи при борьбѣ съ клерикальной агитаціей на сѣверѣ и однако не захотѣлъ послѣдовательно проводить ту политику секуляризаціи государства, которая должна выражаться не только въ нѣкоторомъ стѣсненіи дѣятельности всемогущихъ клерикальныхъ организацій, но и въ отдѣленіи церкви отъ государства и въ совершенномъ прекращеніи дипломатическихъ сношеній съ папскимъ престоломъ. Ставъ у власти въ результатѣ длившагося нѣсколько мѣсяцевъ кризиса, вызваннаго свирѣпыми пріемами подавленія Маурой барселонскаго возстанія, придравшись къ которому этотъ заядлый реакціонеръ не побоялся совершить юридическое убійство Феррера, виновнаго лишь своимъ яркимъ антиклерикализмомъ, -- Каналехасъ однако не доставилъ настоящаго удовлетворенія общественному мнѣнію свободомыслящихъ круговъ. Пользуясь экспедиціею въ Марокко, онъ далъ полную волю инстинктамъ милитаристскихъ круговъ, но крайне рѣзко выступилъ противъ людей прогресса и свободы, боровшихся съ африканской авантюрой. Разочарованные сторонники Каналехаса изъ лѣвыхъ радикаловъ упрекали его даже въ томъ, что по отношенію къ бунтовавшимъ стачечникамъ онъ примѣнялъ тѣ самые пріемы усмиренія, съ которыми въ памяти свободолюбивыхъ людей осталось представленіе о кровавой политикѣ Мауры. Такъ, забастовка въ Кульерѣ закончилась осужденіемъ на смерть военнымъ трибуналомъ цѣлыхъ семи зачинщиковъ. И, не смотря на усиленную агитацію, поднятую противъ этой жестокой мѣры сторонниками свободы, Каналехасъ настаивалъ на исполненіи этого приговора. Такъ что Альфонсу XVIII пришлось, но избѣжаніе взрыва негодованія, которое могло окончиться опасно для всего режима, пустить въ ходъ королевское помилованіе.
   Въ ноябрѣ прошлаго года Каналехасъ былъ убитъ полупомѣшаннымъ фанатикомъ-анархистомъ, который тутъ же покончилъ съ собою, и премьеромъ сталъ президентъ палаты, гр. Романонесъ, раньше участвовавшій нѣсколько разъ въ либеральныхъ министерствахъ. Но отсутствіе истинной прогрессивной иниціативы сказывается и на новомъ министерствѣ. Есть даже много вѣроятій думать, что антиклерикализмъ предшествующаго кабинета, скоро принявшій, какъ мы видѣли, лишь внѣшній характеръ, сохранитъ тѣ же казовыя, поверхностныя черты и при Романонесѣ. А между тѣмъ пребываніе этого кабинета у власти уже вызвало яростный выпадъ со стороны консерваторовъ, предводимыхъ Маурой и его бывшимъ министромъ внутреннихъ дѣлъ, Ласіервой, въ которомъ можно видѣть настоящаго юридическаго убійцу злополучнаго Феррера. Какъ разъ на рубежѣ новаго года частная перетасовка кабинета вызвала министерскій кризисъ, который былъ ликвидированъ самимъ королемъ, снова выразившимъ довѣріе Романонесу и тѣмъ приведшимъ въ крайній гнѣвъ испанскихъ реакціонеровъ, ожидавшихъ обычнаго движенія политическаго маятника въ ихъ сторону и возвращенія къ власти. Втеченіе нѣсколькихъ дней Маура и его адъютантъ съ 80 приверженцами грозили совершенно покинуть кортесы, желая создать серьезный парламентскій кризисъ, который пришлось бы разрѣшать лишь новыми выборами. Альфонсъ XVIII видимо, однако, испугался солидарности съ реакціонерами, противъ которыхъ въ эти критическіе дни двинулась вся оппозиція, радикалы, республиканцы и соціалисты, -- угрожая самыми крайними мѣрами борьбы, въ случаѣ, еслибы партія Мауры снова стала во главѣ управленія,-- и либералы остались у власти.
   Но печальная сторона современнаго положенія вещей къ Испаніи и заключается въ томъ, что такое крайнее возбужденіе умовъ приводитъ въ сущности къ весьма незначительнымъ результатамъ. Ибо теперь, когда смирившіеся реакціонеры вернулись снова въ палату и Романонесъ почувствовалъ свое положеніе укрѣпившимся, кабинетъ, оставшійся у власти, продолжаетъ обнаруживать ту же самую нерѣшительную половинчатую тактику, въ которой упрекали Каналехаса его прежніе горячіе сторонники. Скептики увѣряютъ, что антиклерикальная политика Романонеса будетъ избѣгать серьезныхъ шаговъ даже въ большей степени, чѣмъ то было при Каналехасѣ. Уже комментируется призваніе Романонесомъ на постъ министра иностранныхъ дѣлъ Наварро Ревертера, который въ прошломъ году былъ назначенъ посланникомъ при папѣ и отказался исполнять эти функціи вслѣдствіе своего расхожденія во взглядахъ съ главой бывшаго кабинета. Ревертеру казались именно черезчуръ рѣзкими и нетактичными и тѣ сравнительно мягкія мѣры, которыми Каналехасъ думалъ преградить распространеніе клерикальныхъ организацій. Теперь, когда Ревертеръ призванъ на постъ, имѣющій большое значеніе въ области внѣшнихъ сношеній Испаніи, уже рѣшено назначить угоднаго папѣ посланника при Ватиканѣ и вмѣстѣ съ тѣмъ принять въ Мадридѣ папскаго нунція. Такимъ образомъ сношенія либеральнаго министерства и римской куріи какъ будто снова налаживаются, къ вящему неудовольствію свободомыслящихъ.
   Страна, видимо, устала отъ всѣхъ этихъ перемѣнъ, которыя послѣ нѣсколькихъ попытокъ оканчиваются возвращеніемъ къ прежней политической рутинѣ. Радикалы утверждаютъ, что это переминаніе на одномъ мѣстѣ зависитъ отъ крайне слабой степени сознательнаго участія населенія въ общественной жизни страны. Въ Испаніи считается до сихъ поръ 66% неграмотныхъ, и именно клерикалы усердно стараются воспрепятствовать распространенію образованія. Немудрено, что до сихъ поръ политика громаднаго большинства населенія направляется по желанному руслу такъ называемыми касиками, т. е. мѣстными заправилами, играющими даже большую роль въ общественной жизни, чѣмъ администрація и народное представительство. Что касается до умѣренныхъ соціалистовъ, то они главную причину безучастнаго отношенія большинства испанцевъ къ политикѣ видятъ въ томъ, что до сихъ поръ правительствомъ не было проведено ни одной серьезной соціальной реформы, которая уменьшила бы налоговое бремя, лежащее на трудящихся массахъ, хоть до нѣкоторой степени обуздала эксплуатацію ихъ крупными землевладѣльцами въ деревнѣ и капиталистами въ городахъ и заставила бы ихъ относиться менѣе скептически къ реформаціонной дѣятельности стоящихъ у власти. А крайніе соціалисты и анархисты думаютъ, что народъ можно пробудить изъ вѣкового сна лишь революціей и бомбами.
   Съ другой стороны, разъ испанскій парламентаризмъ парализовалъ правильное функціонированіе свободныхъ политическихъ учрежденій, въ странѣ начинаютъ обращаться своего рода легенды, рисующія фантастическій выходъ изъ такого положенія вещей. Дѣло доходитъ до того, что, въ то время, какъ реакціонеры находятъ неконституціоннымъ поведеніе короля, обращающагося, не смотря на кризисъ либеральнаго министерства, не къ консерваторамъ, а опять-таки къ либераламъ, болѣе прогрессивные элементы готовы даже привѣтствовать это отклоненіе Альфонса XIII отъ строго конституціонной рутины. Судя цо послѣднимъ извѣстіямъ, даже иные республиканцы начинаютъ съ надеждою взирать на молодого короля, который, если вѣрить имъ, желаетъ идти по стонамъ демократическаго монарха Италіи и, въ подражаніе Виктору-Эммануилу, высказываетъ намѣреніе совѣтоваться отнынѣ не только съ консерваторами, не только съ либералами, но и со всѣми видными представителями оппозиціи вплоть до соціалистовъ.
   Такъ, въ прогрессивномъ лагерѣ съ жаромъ комментируютъ послѣднія дѣйствія Альфонса XIII, когда онъ пригласилъ для обмѣна мнѣній одного изъ лидеровъ радикально-соціалистической коалиціи, нѣкоего Аскарате, и заявилъ ему о своемъ искреннемъ желаніи добиться правильности выборовъ въ Испаніи, школьной реформы, религіозной терпимости и свободы отъ вліяній клерикализма и соціальнаго законодательства, имѣющаго прежде всего цѣлью установленіе пенсій для инвалидовъ труда. Увѣряютъ даже, что король скептически отнесся къ размѣрамъ, какіе приняла завоевательная политика испанцевъ въ Марокко, и считалъ необходимымъ уменьшить военный бюджетъ, насколько это позволятъ международныя отношенія. Такимъ образомъ, въ странѣ, гдѣ парламентаризмъ зашелъ въ тупикъ вслѣдствіе того, что правящія сферы никогда не задавались серьезно рѣшеніемъ великихъ соціальныхъ и культурныхъ вопросовъ, начинаетъ создаваться миѳъ по отношенію къ очень заурядному монарху, на котораго даже антидинастическіе элементы склонны теперь какъ будто возлагать надежды, сочувственно относясь къ нарушенію имъ строго парламентарныхъ традицій, разъ онъ намѣренъ идти навстрѣчу истиннымъ интересамъ народа. Отъ Бискайскаго залива и до Гибралтара уже треплется наивными политиками его фраза о томъ, что онъ готовъ ради блага страны вести переговоры даже съ противниками его династіи: "Я не хочу закрытыхъ дверей. Я хочу, чтобы онѣ были широко распахнуты изъ моего дворца и въ ту, и въ другую сторону; хочу, чтобы до меня могъ достигать одинаково безпрепятственно голосъ какъ монархическихъ, такъ и республиканскихъ и соціалистическихъ партій".
   Позволительно скептически относиться къ практическимъ результатамъ этого настроенія короля. Въ Испаніи дѣло идетъ не о томъ, чтобы дать возможность вмѣшиваться въ функціонированіе свободныхъ учрежденій носителю монархической власти, а въ томъ, чтобы найти въ живыхъ силахъ страны опору для проведенія такой реформы народнаго представительства, которая дала бы возможность прекратить дальнѣйшее разложеніе испанскаго парламентаризма, видимо отцвѣтающаго, не успѣвъ расцвѣсть.
   Съ неменьшимъ скептицизмомъ приходится относиться къ проявленіямъ парламентаризма въ Португаліи, которая искала выхода изъ безплодной борьбы политическихъ партій при монархіи въ переворотѣ, установившемъ республику. Новый режимъ насчитываетъ уже болѣе двухъ лѣтъ фактическаго существованія. Республиканская конституція правильно функціонируетъ уже втеченіе почти полутора лѣтъ. И, однако, до сихъ поръ не замѣчается существеннаго улучшенія въ положеніи страны. Рѣчь идетъ не о реставраціи монархіи. Династическая идея, повидимому, похоронена въ Португаліи навсегда, и недостойное поведеніе послѣднихъ представителей стараго режима оставило въ умахъ сознательныхъ португальцевъ такое рѣшительное отвращеніе, что врядъ ли возможно говорить о реставраціи Браганцскаго дома. Но, съ другой стороны, и Португальская республика, видимо, не въ силахъ использовать въ прогрессивномъ смыслѣ народное представительство.
   Изъ цѣлаго ряда причинъ, препятствующихъ республиканскому парламентаризму стать орудіемъ реформъ, главнѣйшими являются: малая развитость населенія (80% неграмотныхъ) и его обремененіе налогами; крайне неблагопріятное финансовое положеніе, унаслѣдованное еще отъ монархіи; чрезмѣрное дробленіе политическихъ партій, не имѣющихъ глубокихъ корней въ массѣ населенія. Присоедините къ этому постоянную борьбу республиканскаго правительства на два фронта: съ одной стороны, противъ монархистовъ, пытавшихся нѣсколько разъ поднимать военное возстаніе; а, съ другой стороны, противъ крайнихъ соціалистическихъ элементовъ, которые вербуются среди пролетаріата немногихъ промышленныхъ и торговыхъ центовъ, и, далеко оставляя за собою инертныя до сихъ поръ сельскія массы, стремятся теперь же осуществить полностью свой идеалъ.
   Въ борьбѣ съ противниками, находящимися на двухъ полюсахъ общественной эволюціи, съ людьми прошлаго и людьми будущаго, португальское правительство прибѣгаетъ къ мѣрамъ, въ которыхъ его друзья видятъ проявленіе сильной власти, но которыя на самомъ-то дѣлѣ обнаруживаютъ лишь слабость. Что сказать о носителяхъ республиканскаго строя, которые до сихъ поръ обращаются со своими врагами крайней правой и крайней лѣвой, какъ можно было обращаться только въ средніе вѣка? Что сказать о режимѣ политическихъ заключенныхъ, которыхъ зачастую бросаютъ въ тюрьмы, лишенныя даже настоящихъ оконъ, и которымъ предписано, согласно стариннымъ традиціямъ, носить ужасные капюшоны, прикрывающіе цѣликомъ лицо и оставляющіе лишь отверстія для глазъ? Съ другой стороны, финансовыя реформы, клонившіяся къ уменьшенію налоговъ на предметы первой необходимости, было пріостановлены почти на самомъ началѣ изъ-за плачевнаго состоянія фиска.
   Сама антиклерикальная политика, проводившаяся первое время не безъ энергіи временнымъ правительствомъ, начинаетъ теперь встрѣчать сопротивленіе со стороны умѣренныхъ элементовъ, видимо, боящихся остаться совершенно безъ той поддержки, какую оказываетъ догма смиренія, терпѣнія и награды на томъ свѣтѣ за злоключенія въ этомъ, догма, пропагандировавшаяся втеченіе столькихъ вѣковъ духовенствомъ. Уже слышатся теперь среди умѣренныхъ политиковъ голоса, говорящіе, что насильственная секуляризація монастырскихъ имуществъ, какъ она практиковалась въ первые мѣсяцы республики, рано или поздно должна вызвать въ массахъ желаніе перенести эту тактику присвоенія и на современную гражданскую собственность землевладѣльческаго и капиталистическаго типа. Бурныя забастовки въ наиболѣе крупныхъ центрахъ страны до такой степени напугали властей, что онѣ, забывая данную республикой свободу стачекъ, скоро стали прибѣгать къ самымъ крайнимъ пріемамъ подавленія. А затѣмъ и то позитивистское и демократическое направленіе, которое было представлено людьми временнаго правительства, довольно быстро смѣнилось гораздо болѣе умѣреннымъ теченіемъ, довольствующимся лишь самыми необходимыми мѣрами по отношенію къ католическимъ организаціямъ, отнюдь не желающимъ рвать окончательно съ Ватиканомъ, но за то тѣмъ съ большею силою повертывающимъ остріе исключительныхъ мѣръ противъ бунтующихъ заводскихъ и портовыхъ рабочихъ. Военное положеніе столь же часто объявляется въ Португаліи, какъ и въ Испаніи, въ особенности, когда дѣло заходитъ о стачкахъ въ общественныхъ предпріятіяхъ.
   Быстрое правѣніе Португальской республики наглядно сказалось какъ въ конституціи, о которой я въ свое время говорилъ читателю и которая далеко не демократична, такъ и въ фактѣ выборовъ въ президенты республики умѣреннаго Арріаги, такъ, наконецъ, и въ недостаточномъ преобладаніи послѣдовательныхъ демократовъ среди самого парламента. Въ настоящее время палата депутатовъ, состоящая изъ 143 членовъ, распадается, дѣйствительно, на партіи слѣва направо слѣдующимъ образомъ: демократы -- 61, эволюціонисты -- 30, уніонисты -- 28, независимые -- 14 и дикіе -- 10. Демократы, предводимые Костой и игравшіе наиболѣе дѣятельную роль въ установленіи республики, если и образуютъ самую сильную партію въ португальскомъ парламентѣ, то все же представляютъ собой лишь меньшинство по сравненію съ общимъ итогомъ членовъ, распредѣляющихся по другимъ болѣе малочисленнымъ партіямъ. Этимъ и опредѣляется то обидное безсиліе португальскаго парламента, которое поражаетъ всякаго безпристрастнаго наблюдателя здѣшней общественной жизни. Такъ, министерство Шагаса было смѣнено министерствомъ Васконселло. За нимъ послѣдовало еще болѣе умѣренное министерство Лейте, которое на рубежѣ новаго года въ свою очередь должно было уйти со сцены въ силу ожесточенной борьбы въ палатѣ между демократами и другими партіями. Была сдѣлана попытка замѣнить кабинетъ Ленты кабинетомъ Альмейды. Но внутреннія несогласія среди самихъ умѣренныхъ группъ заставили президента республики призвать въ премьеры демократа Косту.
   И что же? Присматриваясь къ министерской программѣ, съ которой предсталъ передъ парламентомъ 11 января энергичный премьеръ, приходится опять констатировать тотъ фактъ, что дѣло по прежнему сводится къ раскладыванію политическаго гранъ-пасьянса, и программа почти совсѣмъ не касается соціальныхъ реформъ. Сказать, что министерство постарается привести въ равновѣсіе бюджетъ, не отягощая податями населеніе, значитъ сказать общую фразу. Обѣщать, что кабинетъ постарается уменьшить дороговизну жизни, и не указать для этого существенныхъ мѣръ -- значитъ сдѣлать ни къ чему не обязывающее заявленіе. Любопытно, что даже чисто политическая реформа отдѣленія церкви отъ государства, которая въ сущности была проведена путемъ декретовъ самимъ же Костою въ бытность его членомъ временнаго правительства, нынѣ преподносится парламенту въ смягченномъ видѣ. Новый премьеръ выражаетъ, дѣйствительно, желаніе согласиться на самое широкое истолкованіе условій секуляризаціи и такимъ образомъ ослабить сопротивленіе умѣренныхъ элементовъ. Но главнымъ камнемъ преткновенія либеральной политики послужитъ, вѣроятно, вопросъ объ амнистіи, такъ какъ эта мѣра должна охватить какъ революціонно-настроенныхъ стачечниковъ, такъ и монархическихъ бунтовщиковъ. А между тѣмъ управлять все время страною путемъ исключительныхъ положеній нельзя. Вѣдь, только давая возможность элементамъ, участвующимъ въ сознательной жизни, сойтись на политикѣ реформъ, республиканскій строй въ состояніи сохранить парламентаризмъ живучимъ и привлекательнымъ для массъ.
   Въ общемъ Иберійскій полуостровъ представляетъ намъ далеко неутѣшительную картину народнаго представительства, пружины котораго сильно искривлены и еле-еле функціонируютъ, заставляя наблюдателя думать, что парламентаризмъ Испаніи и Португаліи испытываетъ сильный кризисъ.
   

III.

   Въ заключеніе нѣсколько словъ о французскихъ президентскихъ выборахъ, проливающихъ яркій свѣтъ на послѣдній фазисъ французскаго парламентаризма, кризисъ котораго уже давно отмѣчалъ ни много ни мало, какъ самъ же только что (17 января) выбранный верховнымъ сановникомъ республики Реймонъ Пуанкарэ. Было бы долго распространяться о всѣхъ изъянахъ французскаго народнаго представительства, изъянахъ, дошедшихъ въ послѣднее время до того, что составилась обширная коалиція изъ лицъ различныхъ партій, съ цѣлью какой-нибудь основной реформой хоть до нѣкоторой степени подправить хлябающую машину парламентаризма. Эту реформу теперь начинаютъ видѣть въ пропорціональномъ представительствѣ. Однако, какъ бы ни относиться къ этому ново введенію, можно сказать, что во всякомъ случаѣ этою одною мѣрою нельзя еще будетъ исправить функціонированіе народнаго представительства Франціи настолько удовлетворительно, чтобы оно стало отвѣчать существеннымъ интересамъ страны. И, прежде всего, коренной недостатокъ французскаго парламентаризма, крайняя слабость въ немъ творческой соціальной мысли, опредѣляется, конечно, не одной конституціей 75 г., сохраняющей въ значительной степени монархическій характеръ, и не одной системой выборовъ, подавляющей стремленія иногда очень импозантнаго меньшинства. Дѣло гораздо глубже и коренится въ недостаточной опредѣленности соціальной структуры страны, а потому и въ недостаточной отчетливости соціальной борьбы, которая заставляла бы раздаваться громко и ясно голосъ широкихъ слоевъ населенія, теперь принадлежащихъ къ обдѣленнымъ классамъ и, втеченіе всего существованія Третьей республики, лишь въ очень умѣренной степени ощутившихъ на себѣ благотворность реформъ {См. подробнѣе объ этомъ въ первой главѣ моей монографіи "Современная Франція" въ сборникѣ "Исторія нашего времени", выпускъ I, стр. 43-- 60.}.
   Только что закончившіеся президентскіе выборы и являются превосходнымъ предметнымъ урокомъ государственнаго права Франціи и тѣхъ политическихъ условій, въ которыхъ они осуществляются. Президентъ республики избирается соединеннымъ собраніемъ (конгрессомъ) двухъ палатъ. Большинство народныхъ представителей и въ палатѣ депутатовъ, и въ сенатѣ принадлежитъ теперь къ различнымъ оттѣнкамъ радикальной партія. И однако до самыхъ послѣднихъ дней кандидатами на президентство были люди, стоящіе значительно правѣе той политической оси, которая проходитъ черезъ господствующія партіи въ парламентѣ. И Рибо, и Пуанкаре -- умѣренные республиканцы, зачастую боровшіеся противъ различныхъ пунктовъ программы радикаловъ. Выбранный въ президенты при содѣйствіи правой и центра {Пуанкарэ получилъ 483 голоса, его соперникъ радикалъ Памсъ -- 296. А такъ какъ соціалисты въ числѣ 69 человѣкъ подали голоса за своего кандидата, то ясно, что Пуанкарэ прошелъ голосами умѣренныхъ и правой, какъ это и было констатировано негодующими возгласами лѣвой и циничнымъ отвѣтнымъ крикомъ правой: "да, мы его провели вопреки вамъ!".}, Пуанкарэ не даромъ участвовалъ въ министерствахъ Дюпюи и Рибо. Онъ игралъ тамъ въ качествѣ министра финансовъ роль рѣзкаго противника всякой настоящей реформы налоговъ, уже давно выдвигаемой французскими радикалами въ видѣ общаго прогрессивнаго обложенія (Пуанкарэ въ концѣ концовъ высказался за примѣненіе этой системы лишь къ наслѣдствамъ), а въ качествѣ министра народнаго просвѣщенія въ тѣхъ же оппортунистскихъ министерствахъ строго слѣдилъ за тѣмъ, чтобы свободная мысль не особенно ярко проводилась въ школѣ. Въ цѣломъ рядѣ статей, которыя нынѣ восхваляются газетчиками, вѣроятно, не читавшими ихъ, нынѣшній президентъ республики обрушивался на всемогущество депутатовъ, т. е. на преобладаніе законодательной власти надъ исполнительною и, наоборотъ, придавалъ большое значеніе иниціативѣ кабинета, какъ представителя сильной власти.
   Человѣкъ умѣренныхъ и аккуратныхъ убѣжденій, еще въ молодости рѣшившій вести свою ладью въ тихихъ заводяхъ оппортунизма, Пуанкарэ сторонился отъ участія во всѣхъ тѣхъ великихъ политическихъ кризисахъ, которые потрясали страну и отъ времени до времени, казалось, ставили на карту самое существованіе республики. Попрошу читателей припомнить хотя бы то обстоятельство, что Пуанкарэ "облегчилъ совѣсть", разсказавъ о неправильностяхъ въ дѣлѣ Дрейфуса, лишь въ концѣ 1898 г., т.-е. когда вся Франція уже втеченіе цѣлаго года раздиралась борьбою за справедливость и истину и когда Анри достаточно краснорѣчивымъ жестомъ съ бритвой открылъ глаза громадному числу людей на то, гдѣ была правда. Точно также, когда въ дни крайней опасности для демократическихъ учрежденій Франціи Вальдэкъ-Руссо составлялъ въ 1899 г. свое министерство "республиканской обороны", Пуанкарэ малодушно отказался взять на себя долю отвѣтственности въ этотъ серьезный моментъ и отклонилъ предложеніе стать членомъ боевого кабинета. Блестящій адвокатъ по гражданскимъ дѣламъ, онъ и здѣсь, очевидно, смотрѣлъ на политическую конъюнктуру глазами ходатая, сводящаго балансъ выгодамъ и убыткамъ.
   Когда люди говорятъ о томъ, что впервые въ Елисейскій дворецъ войдетъ крупная личность, то въ этомъ можно видѣть только выраженіе современнаго политическаго безрыбья-безлюдья во Франціи, гдѣ дѣйствительно крупные историческіе дѣятели не могутъ попасть въ первые сановники республики. Конечно, Пуанкарэ нельзя отказать ни въ умѣ, ни въ талантѣ, но всѣ эти качества украшаютъ несомнѣнно не перворазряднаго человѣка и нисколько не позволяютъ надѣяться на то, что президентство Пуанкарэ можетъ, дѣйствительно, ознаменоваться для Франціи какимъ-то политическимъ возрожденіемъ, которое уже возвѣщаютъ съ такой помпой его друзья. Да сама конституція, а, еще больше того, практика политической жизни и не позволяютъ президенту Французской республики играть направляющую роль. Французскій парламентаризмъ будетъ по прежнему существеннымъ образомъ проявляться въ дѣятельности кабинета и поддерживающаго его большинства. И, если хаотическая борьба партій обрекаетъ Францію въ послѣдніе годы на безсиліе въ сферѣ серьезнаго соціальнаго и политическаго творчества, то наивно думать, что Реймонъ Пуанкарэ можетъ извлечь третью республику изъ состоянія застоя, въ которомъ она находится.
   Выражаютъ надежду, что, по крайней мѣрѣ, въ одной-то области Пуанкарэ проявитъ свою якобы яркую индивидуальность. Это именно въ области внѣшнихъ сношеній. Какъ извѣстно, президентъ французской республики заключаетъ договоры съ иностранными государствами и, разъ дѣло не касается чисто финансовъ, не обязанъ сообщать о содержаніи тайныхъ трактатовъ народному представительству. Но именно въ этой-то сферѣ истинные республиканцы и ведутъ теперь ожесточенную принципіальную борьбу противъ такой прерогативы президента. Настоящей демократіи приличествуетъ -- говорятъ они -- широкая гласность, обсужденіе всей страной тѣхъ условій международнаго существованія, которыя опредѣляютъ судьбы націи, а не отжившая свой вѣкъ дипломатическая тайна. Эти полномочія президента будутъ энергично оспариваться истинными друзьями свободы въ настоящую смутную эпоху, переживавшую Европой, когда всякій неосторожный поступокъ дѣйствительнаго или фиктивнаго правителя можетъ повлечь за собою очень крупныя международныя послѣдствія.
   Нѣкоторыя событія, предшествовавшія выбору президента, особенно характерны для оцѣнки того парламентарнаго болота, которое представляетъ собою политическая Франція. Пуанкарэ -- не первостепенная политическая звѣзда. Но въ президенты чуть было не проскочилъ еще гораздо болѣе заурядный министръ земледѣлія, Памсъ, о которомъ за день передъ тѣмъ врядъ-ли зналъ что-нибудь средній французъ. Что же произошло, что могло выдвинуть противъ Пуанкарэ столь незначительнаго соперника? Произошло то, что военный министръ Милльранъ, бывшій соціалистъ и въ общемъ очень выдающійся честолюбецъ, почти совсѣмъ наканунѣ выборовъ принялъ снова въ армію извѣстнаго по дѣлу Дрейфуса клерикала-фанатика Дю-Пати-де-Клама и тѣмъ привелъ въ крайнее негодованіе почти всю радикальную и всю соціалистическую партію въ парламентѣ и странѣ. Можно ли думать, что такой умный, основательный и хладнокровный политикъ, какъ Милльранъ, сдѣлаетъ на свой страхъ, не посовѣтовавшись съ кабинетомъ, столь серьезный шагъ? Надо быть Кифой Мокіевичемъ изъ реакціоннаго "Gaulois", чтобы утверждать будто это этотъ фортель заставили продѣлать Милльрана клевреты радикаловъ, якобы нарочно подложившіе военному министру бумагу о принятіи въ армію Дю-Патиде-Клама въ моментъ разсѣянности Милльрана, а тотъ, не читая, подмахнулъ свою подпись. Наоборотъ, въ этомъ можно видѣть совершенно сознательный шагъ Милльрана, сдѣланный имъ съ цѣлью провалить кандидатуру Пуанкарэ,-- трудно лишь сказать, въ чьихъ интересахъ,-- но за то являющійся великолѣпной иллюстраціей къ современной исполненной всяческихъ интригъ политикѣ Франціи.
   Замѣтьте, самъ Милльранъ до сихъ поръ очень пришелся по вкусу не только радикаламъ и умѣреннымъ, но и реакціонерамъ, которыхъ онъ подкупилъ рядомъ мѣръ, въ сущности очень второстепенныхъ въ техническомъ отношеніи, но тонко разсчитанныхъ на психологію шовинистовъ. При Милльранѣ завелись факельныя шествія войскъ, возвращающихся въ казармы. При Милльранѣ былъ проведенъ законъ, посылающій въ страшные исправительные батальоны Африки, или такъ называемыя бириби, тѣхъ новобранцевъ, которые подверглись наказанію за сутенерство и за -- антимилитаризмъ! Милльранъ демонстративно отказался обращать вниманія на убѣжденія служащаго офицерства и громко заявилъ, что для него въ этомъ отношеніи нѣтъ никакого различія между реакціонерами и республиканцами. Милльранъ возстановилъ право капраловъ наказывать солдатъ и тѣмъ снова открылъ возможность для низшаго начальства чинить насилія надъ рядовыми. Словомъ, онъ послѣдовательно проводилъ программу, высказанную имъ при вступленіи въ свою должность: "сдѣлать армію столь же единою, какою она была до дѣла Дрейфуса",-- настолько единою, добавимъ мы отъ себя, что всѣ воспитанники іезуитовъ и креатуры клерикаловъ занимали въ ней высшія мѣста, оттирая на задній планъ республиканскихъ офицеровъ. Какъ видите, рѣчь все идетъ отнюдь не о какихъ-либо военныхъ усовершенствованіяхъ, а о реакціонной политикѣ, проводимой бывшимъ авторомъ соціалистической программы Сэнъ-Мандэ. И все это Милльранъ продѣлывалъ съ разрѣшенія и одобренія всего "національнаго" кабинета (замѣтьте этотъ эпитетъ!), а въ томъ числѣ премьера Пуанкарэ, который даже и теперь, когда ему пришлось выбросить за бортъ министерства Милльрана, чтобы спасти свое собственное положеніе, тѣмъ не менѣе принужденъ былъ съ лицемѣрной благодарностью вспоминать о великихъ заслугахъ ушедшаго, въ отставку по части возстановленія военной мощи Франціи...
   Но съ другой стороны, что такое этотъ Памсъ, ставшій было на три дня столь грознымъ соперникомъ Пуанкарэ? Милліонеръ, получившій громадное приданое за своей женой, дочерью всѣмъ извѣстнаго во Франціи фабриканта папиросной бумаги "lob"; владѣлецъ великолѣпныхъ замковъ, спортсменъ, "яхтменъ", зауряднѣйшій, но "великодушный" министръ, отдававшій все свое жалованье своимъ секретарямъ и приближеннымъ; провинціалъ, тщетно пытающійся походить на парижанина, но пользующійся репутаціей очень милаго и любезнаго человѣка; въ концѣ концовъ, крайняя посредственность, не видящая другого свѣта, кромѣ какъ въ окошкѣ банальнаго радикализма, того самаго французскаго радикализма нашихъ дней, который такъ хорошо умѣлъ изжить себя, что разочаровалъ и оттолкнулъ отъ себя массы, и, группируя нынѣ подъ своимъ знаменемъ большинство народныхъ представителей, тѣмъ не менѣе не въ состояніи даже провести своего человѣка въ президенты республики. Оппортунистъ-адвокатъ Пуанкарэ и радикалъ-милліонеръ Памсъ -- вотъ полюсы, среди которыхъ качался на выборахъ политическій маятникъ третьей республики, пришедшей въ послѣдніе годы въ состояніе застоя...
   И, для довершенія картины, появленіе въ роли премьера блистательнаго карьериста Бріана, который составилъ кабинетъ изъ типичныхъ посредственностей, но уже заявилъ въ своей министерской программѣ о твердомъ намѣреніи идти по стопамъ прежняго "національнаго" кабинета...
   Поистинѣ, если парламентаризмъ на крайнемъ востокѣ Стараго свѣта находится еще въ періодѣ роста и обладаетъ способностью зажигать въ людяхъ политическій энтузіазмъ, то на крайнемъ западѣ онъ переживаетъ серьезный кризисъ. А въ такой старой культурной странѣ, какъ Франція, онъ заставляетъ истинныхъ друзей свободы и прогресса даже задаваться вопросомъ, насколько народное представительство, стоящее на почвѣ старыхъ политическихъ формулъ, въ состояніи удовлетворять наростающимъ потребностямъ человѣчества, желающаго участвовать -- выражаясь словами Брайса -- болѣе непосредственно и непрерывно въ распоряженіи своими собственными судьбами.

H. С. Русановъ.

   P. S. Новый переворотъ въ Турціи поставилъ опять у власти младотурокъ. Но врядъ-ли и этимъ энергичнымъ представителямъ государственнаго якобинизма удастся удержать на пути распаденія Оттоманскую имперію. Новое правительство, даже и вдохнувъ энтузіазмъ въ ряды арміи, защищающей престижъ Турціи за Чаталджинской линіей, не будетъ въ состояніи повернуть колесо военной фортуны и, вѣроятно, тоже пойдетъ на соглашеніе союзниками.

Н. Р.

"Русское Богатство", No 1, 1913

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru