Розанов Василий Васильевич
К положению момента

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   В. В. Розанов. Мимолетное
   Мимолетное 1915 год. Черный огонь 1917 год. Апокалипсис нашего времени
   М., "Республика", 1994
   

К ПОЛОЖЕНИЮ МОМЕНТА

   Смута ленинская оказывается не так презренна, как можно было полагать о ней некоторое время; этот пломбированный господин, выкинутый Германией на наш берег, сперва казался многим чем-то вроде опасного огня, который указывает плывущему в темноте кораблю особенно опасное место, подводный камень или мель, от которого корабль должен держаться как можно дальше, ни в каком случае к нему не подходить. Так к нему и отнеслась почти вся печать и сколько-нибудь сознающие свою ответственность и свою гражданственность жители столицы. Но, очевидно, не на них был рассчитан Ленин. Он был рассчитан на самые темные низы, на последнюю обывательскую безграмотность. И он ее смутил и поднял.
   В таком случае нам остается напомнить, что такое Россия, принявшая на себя высокий титул республики, и что такое русский человек, называющий себя ныне гражданином. Или их нужно носить,-- и тогда нужно их выдержать. Или от них лучше отказаться.
   "Гражданин" прежде всего несет на себе высокие обязанности, а не просто имеет обывательские привычки. И республика есть совокупность гражданских обязанностей. В противоположность старому обывателю, который вечно лежал на руках начальства, дожидаясь от него милости, заботы и приказания, "гражданин" есть человек, на которого может опереться другой человек, который выдержит некоторую тяжесть, некоторый труд,-- и не по неволе выдержит, а добровольно, по сознанию в себе гражданского долга. Обыватель -- это малолетний человек, гражданин -- это выросший человек. И на гражданине лежат не только внутренние обязанности, обязанности русского человека к русскому человеку, но и международные обязательства. На русского обывателя немец, француз и англичанин может не рассчитывать и не рассчитывал,-- и от этого он сносился не с ним, а с его правительством. Но раз мы низвергли трон и объявили себя республикою, то тем самым мы изрекли на весь мир, что все, что прежде являл собою трон для всех народов и держав, то ныне принял на себя русский гражданин и будет держать на себе русская республика.
   В этом-то и корень дела. От этого-то нас и признали другие державы и народы. "Признали" -- это не простое слово и не пустое слово. Это как было всегда с наследниками. Сын естественно "наследует" после своего отца его дом, его имущество, все его и теперь свое "наследство". Но естественное наследование -- это еще не достаточно. Наследники могут быть неправильные, фальшивые, или опороченные и под судом. Нужен еще ввод во владение. И "сам" никто не "вводится во владение", его "вводят" другие. Вводит внешняя, посторонняя власть, вводит "суд". Когда русские объявили у себя новый строй, то это было не только внутреннее их дело,-- так оно было бы у дикого народа, где-нибудь в Африке. Но в Европе это требовало признания всех европейских держав. Это-то "признание" и есть "утверждение" в наследственных после монархии правах. Объявив себя "гражданством", русский народ тем самым объявил себя хозяином своего дела, вместо прежнего царя. А народы, "признав" его гражданство, тем самым выразили, что они доверяют его гражданской зрелости, что они доверяют его взрослости, самостоятельности, силе и, словом, всему его "хозяйственному уму и характеру". И будут с ним дальше вести дело, как с "Россией", нимало не сомневаясь, не колеблясь.
   Все это надо иметь в виду, потому что Ленин поднял вопрос о международном положении России. Он начал, в сущности, заявлять, что "никакой России нет", а есть только "в России" разные классы, разные сословия,-- есть крестьяне, есть рабочие, есть солдаты, которым лучше всего побросать ружья и разойтись по деревням.
   Ленин отрицает Россию. Он не только отрицает русскую республику, но и самую Россию. И народа он не признает. А признает одни классы и сословия, и сманивает всех русских людей возвратиться просто к своим сословным интересам, выгодам. Народа он не видит и не хочет.
   Отрекаются ли русские люди от своего отечества? Пусть они скажут. Пусть скажут, что они больше не "русские", а только крестьяне и только рабочие?
   Если они скажут так, то не нужно и "правительства" им никакого; довольно сельских старост, сельских сходов -- да своих "ремесленных управ". России нет: вот подлое учение Ленина. Слушавшие его не разобрали, к чему этот хитрый провокатор ведет. Они не разобрали, что он всем своим слушателям плюет в глаза, называя их не "русскими", а только "крестьянами", вероятно, будущими батраками немецких помещиков-аграриев.
   В этом и состоит расхождение ленинцев с Временным правительством, которое имеет перед своими глазами уважаемую Россию и соблюдает ее интересы, честь и достоинство. Ленин обращает Россию в дикое состояние. Он очень хитер и идет против народа, хотя кричит, что стоит за народ. В его хитрости и наглом вранье надо разобраться. Должны разобраться, что он отнимает всякую честь у России и всякое достоинство у русских людей, смешивая их с животными и будущими рабами Германии.
   Временное же правительство стоит за честь России. И оно должно стоять твердо, нимало не колеблясь ни в которую сторону, и даже до героизма и готовности пострадать. Оно уже рискнуло головами, борясь с Николаем II, и доставило России свободу. Оно должно помнить, что когда вся Россия присягнула ему в повиновении, то она присягнула никак не рабочим и не восставшим на царскую власть полкам, а присягнула на повиновение избранникам всего русского народа, от Балтийского моря до Великого океана и от Архангельса до Кавказа. Вот кому она присягнула и кому повинуется с уважением и любовью. Нужно не забывать этого явного происхождения русской революции и русской республики. Россия пристала не к рабочим и не к солдатам, а она пристала к избранникам всей России, всего народа, всех ста пятидесяти миллионов.
   Россия шатается от безвластия.
   Россия не повинуется и не обязана повиноваться Петрограду. А Петроград обязан повиноваться России. Вот слово, которое надо завтра привести в действие.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые в книге: Розанов В. Черный огонь. Париж, 1991.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru