Розанов Василий Васильевич
Официальный нигилизм

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов В. В. Собрание сочинений. Признаки времени (Статьи и очерки 1912 г.)
   М.: Республика, Алгоритм, 2006.
   

ОФИЦИАЛЬНЫЙ НИГИЛИЗМ

   Вероятно, не я один, посматривая на окна магазинов эту весну, читал с удовольствием обложку великолепной новой книги: "Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке. Составил С. Р. Минцлов, секретарь новгородского статистического комитета, хранитель новгородского музея, член новгородского о-ва любителей древности. Новгород. 1911-1912 год". Выпуски I-V, от XII века до сего дня. Поставив мысленно ее в разряд книг к "непременной покупке", -- я уже ранее "исполнения намерения" увидал ее пестреющею на столах всех ближайших друзей и знакомых: в самом деле, кто же сколько-нибудь образованный человек, а следовательно имеющий свою "домашнюю библиотечку" от сотен до тысячи и трех тысяч книг, не купит эту книгу первой необходимости, в которой он отыщет "разум и смысл" некоторых изданий, анонимных и полуанонимных, петровского, елизаветинского времени... И вот, наконец, приобрел, -- и, конечно, уже сейчас же извлек пользу: отыскал "разум и смысл" нескольких книг своей библиотеки, о которых 30 лет недоумевал, "что это" и "кем написано".
   Вот что говорит автор в объяснение появления своей книги: "Сотни тысяч книг стоят на полках главных обширнейших книгохранилищ русских. Много в них драгоценнейших сведений о прошлом; но не только обыкновенному читателю, интересующемуся той или другой эпохой, но и опытному историку часто невозможно бывает ориентироваться в этих безмолвных полчищах и отыскать хотя бы часть требующегося для них. Указателей к большинству периодических изданий, особенно старинных, не существует, а если и есть, то приходится перечитывать их от доски до доски, пересматривать сотни томов, -- и все затем, чтобы выбрать из их числа два-три, оказавшиеся нужными; про книги, выходившие отдельными изданиями, и говорить нечего: их -- море, и, чтобы ориентироваться в нем, приходится перерывать ворохи каталогов книжных магазинов, устарелые библиографические работы и в результате в недоумении смотреть на строки, гласящие, что те или другие записки вышли в таком-то году в Москве или в Казани. А что в них говорится, о какой эпохе, о ком -- для этого опять-таки надо пересматривать груды книг. Вот этот-то черный труд розысков всякого рода оригинальных документов и рассортирования их по эпохам я и взял на себя. Идея моя -- дать полный свод указаний на всякие сказания о России и о русских людях, расположенный в хронологическом порядке так, чтобы всякий, желающий ознакомиться с тою или другою эпохой, мог сразу определить, кто именно писал о ней и где можно найти его сказания; мне хотелось извлечь из забвения весь цикл имен, затерянных теперь в пыльных рядах книг, отметить все отзывы современников об авторах этих документов и, наконец, кратко изложить содержание каждого документа... Помимо путешествий по России, сюда же включены мною и путешествия русских людей по Святой Земле, как содержащие материал для изучения религиозной стороны русского быта разных эпох: вошли сюда и некоторые летописи, вроде "Летописи Самовидца", являющиеся записками очевидцев".
   Итак, автор идет по "via sacra" {Здесь: святая тропа (фр., лат.).}, протоптанной митрополитом Евгением Болховитиновым, Сахаровым, Снегиревым, Погодиным, Барсуковым и всем сонмом "брадатых мужей", как бы стоящих "в великом выходе" на той солее, которая стоит перед нашим историческим алтарем, перед кремлями Москвы, Новгорода, Пскова, Нижнего и иных. Давно, давно следовало бы учредить особый орден "за ревность в науках" -- благороднейшую ревность человеческую -- и награждать им основателей музеев, библиотек, обсерваторий, физических кабинетов, собирателей коллекций, -- и вот таких ученых, как Передольский, Саввантов, Максимов, Титов и настоящий, г. Минцлов. Два слова об археологии. Не знаем, как "археология Германии или Франции", но я замечал, чувствовал, осязал, в долгие годы собственного копания около древних книг, что есть что-то теплое особенно в русской археологии, в русских древностях, рукописях, в книгах, в библиографии... Они имеют свойство заражать и покорять, влюблять и убеждать; перед ними никакой нигилизм не выстоит. Этот шепот веков всероссийского кладбища, точно "с плакучими ивами" над собою, -- вовлекает и уводит в тени свои, в доброту свою, в ясность свою, в "вечерний свет" свой -- самого легкомысленного и самого непокорливого.
   "Ну, вот, -- думал, -- министр просвещения, а уж наверно председатель ученого комитета министерства, как и редактор журнала министерства народного просвещения, наверно тоже, купив книгу, приветствовали автора ее благодарными и "поощряющими к дальнейшему" письмами. Ведь еще Карл Великий окружил себя учеными, поэтами и историками, а с тех пор "прогресс все совершенствовался". Как вдруг получаю на четвертушке бумагу, которую перепечатываю буквально:
   "Министерство народного просвещения. Департамент народного просвещения. Разряд общих дел. 21 июня 1912 года. No 24853. Г-ну С. Минцлову. Ученый комитет министерства народного просвещения, рассмотрев составленную вами книгу "Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке. Выпуск!. Новгород. 1911 г.", -- полагал: рассмотренное издание признать не подлежащим включению в список книг, заслуживающих внимания при пополнении ученических библиотек средних учебных заведений. О таковом мнении ученого комитета, утвержденном министерством, департамент народного просвещения уведомляет вас вследствие прошения. За вице-директора (фамилию не разобрал вследствие росчерка). Делопроизводитель А. Мамонов".
   Вот тебе и "медаль", вот тебе и "Карл Великий"! Бумагу уже "директор" не подписал, ни -- "вице-дирекгор", а за "вице-директора". А гг. директор и вице-директор?! Сплюнули на сторону: "Какая-то книга". Конечно, это не то, что "дрова, которые на зиму закупают" для здания министерства: статья деятельности, гораздо более волнующая "всех там"... Дрова и, я думаю, ремонт здания, потолков, полов... Ах, эти ремонты казенных зданий: какая это важная вещь! Да еще "одобрения" учебников, от каких-нибудь фирм Полубояриновых или Салаевых, фирм-миллионщиков. Это не то, что "хранитель новгородского музея", -- с таким миллионщиком поговорить занимательно, его всегда примет в кабинете "сам" ли "директор", вице-директор, или "председатель комитета", или "влиятельный член" оного. Ну, и конечно, все "одобрит" и "разрешит".

* * *

   Ну, "дрова" или не "дрова", -- а только это -- нигилизм, господа; нигилизм -- открытый, на всю Россию. Министр реформирует радикальных профессоров, а лучше ли -- сидят у него под рукою старички ученого комитета "с дровами и Полубояриновым". Что-то уж слишком странно: запрещать русскую историю гимназическим библиотекам!!! Ну -- запрещать ее подробности, ее частности, вот библиографию, вот сведения о литературе предмета! Боже мой, Боже мой: мыслимо ли это в Германии, в старой прекрасной Англии, во Франции с ее Дюканжем? Говорят, где-то теперь показывают приехавших в Петербург "совсем голых" дикарей из Африки: уж не "утка" ли это, не переодеваются ли большие "члены" больших "комитетов" по праздникам в "африканское платье", да, вымазав лицо сажей, не показываются ли потихоньку в садах, чтобы кое-что приработать?
   А не сотворить ли, вместо "медали", такую молитву или такое лишнее "прошение" в ектению: "Господи, избавь нас от чиновника, от тли, тарантула, скорпиона и всего нечистого"? Вот уж усердно скажут молящиеся: "Подай, Господи!"...
   

КОММЕНТАРИИ

   НВ. 1912. 9 июля. No 13047.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru