Розанов Василий Васильевич
Левиафан шевелится

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов Василий Васильевич. Собрание сочинений. Когда начальство ушло...
   М.: Республика, 1997.
   

ЛЕВИАФАН ШЕВЕЛИТСЯ

   В Кадетском клубе, близ Думы, было вечернее чтение. Председательствовал г. Френкель, депутат от Костромы. Набралось человек 200 гостей, -- кадетов же очевидно, ибо в клуб допускаются только гости по личной рекомендации членов к.-д. партии. Итак, были свои люди, свой кружок. Чтение состояло в объяснении членами Думы, т. е. кадетами-политиками, кадетам "из общества" программы Думы, и в оправдании как этой программы, так и вообще действий Думы и действий к.-д. партии в Думе. Все шло мирно, гладко. Повторяю, -- были "свои люди". Мирное собрание уже кончалось, когда попросил слова какой-то "Алексеев, рабочий с Выборгской стороны". Слово было дано. Оратор появился на кафедре.
   Он был молод, без бороды, почти мальчик. Только лицо, плечи, грудь -- все очень широкое и говорило о возмужалости. Лицо -- необразованное: видно, что недавно, года два, начал читать, учиться, размышлять. Он не сразу заговорил, все поворачиваясь вправо и влево, оборачивая туда и сюда свою большую голову с мглистым, темным, глубоко безжизненным, как бы оступенелым лицом. Наконец заговорил тихо, протяжно:
   -- Тут все говорили господа кадетские ораторы. Оправдывали Думу (большая пауза...). Я голоден. Я второй день не ем. Что же мне Дума дала? Кадеты обманули народ. Они изменщики народу...
   Поднялся шум. "Свой" кружок. Оратор продолжал:
   -- Они (кадеты) хвастали, что не будут искательно заглядывать в передние дворцов. Одначе г. Муромцев поехал на царский праздник. То есть все-таки, значит, лакеем постоял в передней.
   Шум, "замолчите!".
   -- А хвастали. Храбрились. Они лакеи и обманщики. Народу от них нечего ждать. Народ не пойдет с ними (опять пауза, ужасно длинная). Я второй день не ем. Агенты партии правового порядка соблазняли меня: "Голосуй за нас -- получишь хлеб и место". Но, господа: голосовать за партию правового порядка -- это что же такое? Сами знаете. Лучше умереть с голоду. За антихристов, кровопийц народных голосовать?! Теперь для безработных устроены даровые столовые, и орудуют ими кадеты. Что же они говорят? "Мы будем выдавать порции только тем, кто сочувствует нашей партии. А нет -- нет".
   Поднялся невыразимый шум. Весь зал встал, как ужаленный. Повторяю -- "свой кружок": и это было как плевок в лицо всему залу. Барыни. Г оспода.
   -- Ложь! ложь! клевета!..
   Рабочий стоял спокойно. Те же безжизненные глаза и медленные повороты.
   Френкель с председательского стула подскочил к кафедре оратора. Он весь дрожал, лицо бледное:
   -- Назовите имя!
   Те же тусклые повороты глаз и бормотанье: "Я голоден! Я пришел сюда голодный".
   -- Если вы не назовете имя, вы лжец!
   От рабочего это как от стены горох. Он "в запрежние годы" и оплеухи съедал.
   -- Говорят заведующие столовыми: "А если ты не наш, то и проси хлеба у других, может, тебя октябристы накормят". Справедливо ли это, господа?
   Из дальнего угла залы подымается седой благообразный господин и говорит тихим голосом:
   -- Я сам раздаю обеды безработным и знаю всех работающих в нашем районе на этом деле. Ни одного подобного случая не было, клянусь вам! Не только случая: ни одной жалобы на это не было слышно! Никогда, никогда не спрашивали безработных, какой они партии! Раздавали всем, красным, черносотенцам, всем, не разбирая, не спрашивая! И -- клянусь! клянусь!
   -- Какого вы района? (из публики).
   -- Васильеостровского. Я всех работающих там знаю. За всех даю слово (называет свою фамилию).
   -- Вы откуда? (к рабочему из публики).
   -- Я с Выборгской стороны. У нас не дают.
   -- Вам не дали?
   Молчит.
   -- Говорите!!!
   -- Что же мне говорить? Говорят в народе. Я говорю, что мне привелось слышать.
   Не помню, чем и как кончилось. Рабочий как-то сошел на нет, незаметно. Спустился и ушел. Публика успокаивалась, -- да и не в ней дело, а в рабочем. Такой неумолимой ненависти я никогда не видал на человеческом лице. Но кто бывал на митингах еще с октября 1905 г., тот хорошо знает, что кадеты похожи на кучку отважных туристов, взобравшихся на кратер Везувия и которых незаметно почти со всех сторон окружила расплавленная лава. Кто этого не понимает и не видит, или не хочет с этим считаться, тот совершенно не может судить и осуждать и нервности кадетов в Думе, их резких выходок в сторону правительства, их грубостей министрам и проч. Последнее спасение!!! Воображать, что можно передушить этих "волков", из которых вот один входит в двусотенное собрание и плюет в глаза, неумолимо клевещет: ну, порознь одного, десять, сотню, тысячу их можно "связать и упрятать", но ведь сколько их в России, кто учел?!! Кто не окажется просчитавшимся?! Что мы наверное знаем?! Ничего. Темно вокруг. Кадеты и вынуждены были этим натиском лавы объявить самую левую программу, выкинуть наиболее из позволительных красный флат: чуть-чуть бледнее, чуть-чуть правее, и крик: "изменщики народу!", "лакеи правительства!", "прихвостни власти", "разъевшиеся буржуа" -- обратился бы в вопль народный, по крайней мере бы в вопль улиц, в такой рев стихий, перед которым не устояли бы они, и не одни они... В том и дело, что не одни они... Но только они, спорившие уже на своих специальных собраниях с левыми, причем публика (чистая и средняя) всегда неизменно становилась на сторону крайних левых, знают положение, видят опасность. И что нет совершенно никакого другого средства, чтобы сколько-нибудь перетянуть к себе симпатии вообще русского человека, может быть худого, может быть дрянного, но который есть -- "всё" и "все", -- нет другого средства, как иметь этот почти революционный вид, вид, вызывающий тон в сторону правительства, грубые окрики на министров!! Острее зубы Думы -- тупеют зубы у Революции. Как тупы зубы у Думы -- Революция раскрывает пасть!!! Вот положение! Вот природа "русского леса", коего мы не видим из кабинетов, из гостиных, измеряя отдельные деревья, впадая в остроумие, шутки. Тогда как кадеты, в выборной кампании прошедшиеся по лицу всей Русской Земли, знают настроение и уездов, и сел, и городов. Ведь "крестьянская группа" в Думе левее кадетов. А пока шли выборы, кто не уверял, что "православные мужички утрут нос кадетам". Утерли, -- да слева, а не справа!!! Довольно самообманові Мы самообманывались во всю японскую войну, -- пора раскрыть глаза хоть на свои внутренние дела.
   Миллионами газетные листки расходятся, вот год уже, в России. Из них вся Россия, самое далекое село, узнало "программы" партий. Чем левее -- тем больше материальных обещаний. И старые лозунги: "православие, самодержавие, народность" побледнели перед всеединым и всемогущественным:
   -- Есть хочу!!!
   Вот отчего вовсе не "санкюлоты", не "городская чернь", с которой можно было бы "прикончить", а сама коренная Русь, с которою "прикончить" невозможно -- и высказалась "левее" кадетов, и имеет сознательно эту "более левую" программу, "более левое" требование. Но истина лежит в том, что даже и "коренная Русь" вот этого 1906 г. -- не есть наибольшая ценность! Максимальная ценность -- Россия от 862 года -- в бесконечность!.. Ценнее всего живущего поколения русских, этой зеленой листвы нынешнего года, самый ствол дерева русского, т. е. история, вера, просвещение, наука, идеал! А дороже, -- то и кадеты могут ответить "лаве":
   -- Дальше не пущу! Лейся через меня, через кровь мою! Но левее моей программы -- уже анархия, бойня, гибель ствола народного, а ствол я оберегаю и оберегу, даже (чего не приведи Бог) ценою листвы.
   Против демократии -- сильна только Вечность. Все: Церковь, царство, классы, -- все бледно, бедно, ибо "есть хочу" -- это действительно ужасно и неоспоримо. Но лозунг: "Нужно вечно жить, жить -- чем-нибудь", это сильнее даже голода. Я хочу сказать, что демократия и принципы демократии -- ничем непобедимы, кроме как (в благородном смысле) культурою и принципами культуры.
   Я согласен, что "кадеты" почти революционеры: но -- с культурою, за которую держатся так цепко, что не выпустят ее и для Революции. И это все, что нужно. В данный момент это все, что возможно.
   Вот вещь, которую нужно держать в уме раньше, чем осудить за что-нибудь кадетов.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые -- Новое время. 1906, 28 мая. No 10848; под названием "Из-за деревьев не видим леса".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru