Розанов Василий Васильевич
Как и отчего нас закрыли

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. -- Статьи и очерки 1898--1901 гг.
   М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
   

КАК И ОТЧЕГО НАС ЗАКРЫЛИ

   Говорят, большие начальники получают слишком большое жалованье. По мне, они должны бы получать еще больше, но чтобы зато были -- настоящие. Судите сами. Четырехклассная прогимназия в Б. стоила за десять лет своего существования 30 000 руб. городу, бедному, нищенскому, и 110 000 руб. тоже не весть как богатой казны. И эти 140 000 руб. были взяты от России и, так сказать, пущены на ветер просто одним часом, одним днем, ну -- много неделею, месяцем соображений попечителя учебного округа, которому вверены целые девять губерний! Девять губерний, где ни один рубль в училищной области не падает мимо, впустую, не осыпается как рожь в августе без рабочих рук!
   Теперь эта прогимназия закрыта. Я преподавал в ней пять лет, а закрылась она года два спустя после того, как я перевелся в другой город. Но инспектор, при котором совершились ее административные похороны, т. е. который сам именно прикрывал явно никому не нужное учебное заведение служил потом со мною вместе и я его подробно расспрашивал.
   -- Так. Закрыли. Учеников не было. И при вас, В. В., помните, в четвертом классе уже сидело пять учеников, а преподавало в этом же четвертом классе восемь преподавателей, все кандидаты университета. Но это бы не беда. Четвертый класс -- выпускной. Но беда, что и во втором классе, и в третьем -- тоже то пять учеников, то шесть, тогда как в прежние годы было хоть по 8 учеников, по 12. Двенадцать учеников в классе -- это совсем хорошо. Но их не стало. Каким жителям нужна была гимназия, стали отвозить прямо в губернский город, в первый класс. Это собственно и составило момент невозможности дальнейшего существования.
   Я помню, мы, учителя, каждый август с дрожью радости в сердце смотрели, как ведут к нам экзаменоваться еще ученика, еще ученика. "Еще один, еще один, -- считаем бывало. -- Прогимназия, значит останется". А ведь прогимназия нас всех кормила. Кто же не любит своего корма?! "Как бы ни существовала, только бы существовала: мы около нее сыты". Но вот соотношение вещей: раз нам нужен всякий ученик, нужен положительно, нужен до зарезу, как автору читатель, конечно, мы всеми силами стараемся его впустить в гимназию, протолкнуть через экзамен, как и позднее, при переходе из первого во второй, из второго в третий класс мы его протолкнем же, хотя бы он сам и не шел, лежал развалясь. Мы зависели от учеников, просто от их арифметического числа. Ну, а от кого кто зависит, тот того и есть господин. Ученики, детским хитрым инстинктом, да и весь этот наивный и ленивый город почувствовали скоро, что, в сущности, они суть господа учителей и гимназии, и, что называется, легли, развалились. "Ну, плохо подготовлен мальчонок -- ведь все-таки примете", -- не говорили они, а говорили их поступки. Мы скрежещем зубами -- и действительно принимаем. Мы отказываем в приеме или оставляем в том же классе, когда "испы-- тующийся" уже положительно и позорно ничего не знает. Тогда делать нечего, со слезой скорби отпускаем его домой: "Приходите на будущий год". "Но только, пожалуйста, приходите, не оставьте нас, сирот", -- этого мы не говорили, но верно это говорили наши тоскливые глаза.
   Читатель видит, что не только была основана не нужная городу прогимназия, не была основана à priori скверная прогимназия, со скверным ученьем, со скверным поведением учеников. Но тут, ведя трудную игру, учителя проигрались. Ученье было легко, облегченно; ученики учились плохо. "Ибо нам нужны ученики, нужны они, чорт возьми!!!". Но дело в том, что переходя в пятый класс губернской гимназии, переходя по уставу без экзамена, там ученики оказывались положительно скверными и фатально оставлялись в пятом классе на другой год. Наконец, был даже один позорный случай, когда ученика нашего перевели уже из шестого класса обратно в пятый (это стало возможно в силу одного министерского распоряжения). Как только дошло до этого дело, родители стали прямо отвозить детей в первый класс губернской гимназии. Тут и настал крах.
   -- Закрыли, потому что не было учеников, -- говорил мне инспектор.
   -- Куда же девали фундаментальную библиотеку?
   А библиотека была удивительная. О ней скажу ниже.
   -- Библиотеку? Куда же ее было девать, не в Москву же везти! Попечитель распорядился, чтобы "впредь до распоряжения" ее сложили в городском училище. Там, вы знаете, здание свое, не наемная квартира. Смотритель училища поморщился: "У меня такого помещения нет". Однако распоряжению попечителя надо было повиноваться и он дал два чулана, да еще какой-то проход, коридор что ли, темный и ненужный. И свалили туда.
   -- Как свалили? Такую драгоценность?
   -- Да что же, солить ее, что ли, было!! Вы сами понимаете. Окружный инспектор расспрашивал меня о ней в Москве, одобрил, порадовался. "Мне, говорит, такие издания нужны: здесь есть в Москве нуждающиеся гимназии, бедные, почти без библиотек. Это хорошо, но это -- потом, а теперь сложите в городском училище. А там посмотрим. Воспользуемся".
   -- Ну?
   -- Смешно это из Б. в Москву книги везти. Библиотека роскошная, хоть я и не смотрел. Но вы же сами говорили мне, что роскошное там никакой гимназии не нужно, а нужное есть во всякой гимназии. Конечно, никуда не повезут, а сгниет она в темных чуланах. Просто о ней забудут.
   Действительно. Уж если забыли справиться, нужна ли точно классическая прогимназия или что другое городу, то как не забыть справиться, а не гниют ли у вас "Oeuvres complets de Virgile" {Полное собрание сочинений Виргилия (фр.).} с гравюрами прошлого века и "Thesaurus linguae graecae", в 900 рублей, в чулане. Просто спросят: "А имущество бывшей прогимназии у вас хранится?" -- "Да. Под замком". -- "Это хорошо, что под замком. Мы об этом потом с вами. А теперь -- такая пропасть текущих дел!".
   Город томился уже при мне. Он приплачивал, по условию, три тысячи в год к одиннадцати тысячам казенных, и так как учить было некого или нечему, то приблизительно через год "возбуждал ходатайство" о замене классической четырехклассной прогимназии таковым же реальным училищем. Но каждый раз получал отказ. "Не может же министерство по ветру переменять тип учебного заведения". В действительности, конечно, не ловко было попечителю докладывать министру, что он тогда сам не посмотрел, что городу в точности классическая прогимназия вовсе никогда не была нужна, и что испорченное дело надо исправить. "Поправляются люди, а не учреждения". Да и министерству неприятно было бы выслушать, что как будто "против классицизма начинается реакция". -- "Что? Где? Какая реакция. Мальчишки!". Ну, а что министру неприятно выслушать, того попечитель, конечно, не предложит ему выслушать. Дипломатия!
   
   И город вздыхал.
   И учителя вздыхали.
   И родители вздыхали.
   
   Помню "догадку" одного из них, разлетевшегося в учительскую комнату. Он был лавочник. Хороший человек. Мы все, учителя, покупали у него табак и сардинки. Вот он разлетается и таким Шекспиром:
   -- Иван Дементьич (к инспектору)! Николай мой по греческому не успевает. Ослобоните, пожалуйста, ведь ослобоняете же вы, кому не дается, от немецкого или от французского языка. А нам при нашей торговле греческий язык ни к чему.
   Мы, сколько нас сидело, человек шесть, так и прыснули со смеху. Очень он это уверенно сказал.
   -- Нет, Петр Иваныч. От французского или немецкого точно освободить можно, а от греческого языка освободить нельзя. Трудно вам это объяснить. Но ведь и мы хорошие люди -- уж поверьте на слово.
   Так и ушел, бедный.
   И он вздыхал. И мы вздохнули.
   

КОММЕНТАРИИ

   НВ. 1901. 3 авг. No 9128.
   См. ранее напечатанные статьи о Брянской прогимназии 21 и 27 июля 1901 г.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru