Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. -- Статьи и очерки 1898--1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ДВУЛИКИЕ ЯНУСЫ
Не так давно еще "Моск. Вед." высказывали, что русский народ куда выше стоит западных народов, что он -- народ-"идеалист", тогда как западные народы суть народы "техники". Так как идея вообще владеет материей, то это определение можно было перевести так, что русские есть племя высших способностей, призванное в будущем к руководительству, а разные там немцы, французы и англичане, у которых до сих пор мы заимствуем даже учебники для ребят, не умея сами составить их, -- тем не менее суть
народы низших, именно только практических способностей. Мысль эта развивалась и, так сказать, художественно украшалась параллельно в ряде редакционных статей и в статьях проф. Московской духовной академии Алексея Введенского. Мы тогда же отметили эти статьи, вполне сознавая полную их риторичность и объясняя их тем, что они пришлись, как говорится, ко дню. Но вот после духовно-праздничного дня наступил обыкновенный понедельник, и газета быстро снимает трехцветные флаги патриотизма и о том же народе русском говорит так, как паны польские о "быдле". Ей нужно доказать, что "народ-идеалист" должен быть выведен вон из земства и что его вовсе не следовало впускать туда и при введении земского положения, хотя, как писали многократно в наших дворянско-охранительных органах, этот народ вышел из-под развращающего гнета крепостного права, сохранившись замечательно целым, не испорченным, трезвым, трудолюбивым. "Преобразованию надлежало наметить -- кому, каким элементам местного населения и местных людей могли бы быть вверены функции местных забот, интересов и управления. Способный к управлению элемент населения представляет собою только одно поместное дворянство и только ему и могли быть вверены эти функции. Никаких других элементов, способных принять от государства местную часть его общих забот, часть хотя бы мелочную в проявлениях, на местах не было и нет до сих пор. Невозможно же с пользой участвовать в какой-либо организации, совсем ее не понимая (курс. -- "Моск. Вед."). Как мог крестьянин быть полезным членом земских учреждений, не понимая ни что такое гласный, ни что такое собрание и управа, смешивающий земские сборы с казенными повинностями и члена управы с полицейским заседателем, не могущий уяснить себе разницы между страховым агентом и судебным приставом".
Так перемалевывает газета праздничного "херувима" в будничного "чорта". Крылья обломаны, рожа зачернена; подпись: "чорт и быдло". Нужно, наконец, вывести на чистую воду газетку, которая на воскресенье надевает на себя доспехи рыцарского славянофильства, цитирует и излагает мысли Аксаковых и Хомякова, крестится на кремлевские соборы и вообще действует по всем привычкам купца, который наиболее божится, когда наиболее собирается вас надуть, а приступая к обсуждению какого-нибудь практического мероприятия, принимает тон остзейского дворянина или галицкого пана. "Моск. Вед." начали Цицероном и кончают Чичиковым. Чем черней русский народ, чем больше теми, пороков, "быдла" на Руси, тем блистательнее роль "Московских Ведомостей". Тут все начато и кончено эгоизмом. Прасол, скупавший "по мелочам" мертвых душ, ходит теперь с просьбою о новеньких законцах. "Мы сказали и говорим, что если уж правительство решило передать местным людям заведывание некоторыми хозяйственными функциями областного управления, то искать можно было и следует только исключительно среди поместного дворянства"...
И думают -- правительство их услышит, поставит крест над массой плательщиков земских налогов, похерит в земстве многомиллионную земщину!