Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. -- Статьи и очерки 1898--1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
ОБ УПАДКЕ СЕРЬЕЗНОЙ КРИТИКИ
Жалуются на скудость нашей умственной жизни, и на скуку, пустословие и пустомыслие общества, преданного пустым забавам. Действительно, мы возвращаемся к коротеньким мыслям, к коротеньким статейкам, к коротеньким разговорам двадцатых годов и даже "Вестник Европы" "конца Стасюлевича" сближается с "Вестником Европы" Каченовского, заслуженного профессора истории и древностей. Критика наша действительно вырождается в библиографию; как наука давно выродилась в литографированные лекции. Да где же корень этого? Отсутствие серьезной умственной борьбы! Только борьба возбуждает усилия, и когда борьба страстна, возбуждаемые ею усилия могут быть громадны, и иногда они могут стать прекрасны. Могут явиться зрелые и достойные запоминания произведения пера. Наша не столько "литература", как "печать" напоминает карася на сковороде, который, подскакивая на огне, должен еще оправдываться, почему он некрасив и "не ласкает взора". До "жиру" ли, тут бы "быть живу". "Вы -- печать, а не литература", -- слышен сарказм упрека. Ну, так дайте же нам литературно существовать, и не печатно только существовать; т. е. откройте свободу ддя литературной, настоящей борьбы, а не для одной полемики. Обвинители печати, которых, может быть, достойнее было бы назвать инсинуаторами ее, говорят: "Нет писателей, нет литературы". Да вы и не видели писателей которые есть, во весь рост: одни редакторы знают количество "бумаги", поступающей "в сор" вовсе не потому одному, что она бесталантна или несвоевременна. Как что-нибудь поострее -- "в сор"; как тема поважнее -- "в сор". Люди не без сана спрашивают: "Где же литература?" -- "Литература настоящая? -- в редакционных корзинах, Ваше П-во".
Русская литература была всегда литературою классической критики не эстетической, но критики, как метода письма, который охватывал собою публицистику, философию, даже частью историю. Например, история Соловьёва написана в значительной степени, как критика и опровержение славянофильства. Даже наши партии славянофильства и западничества суть критика, и это не потому одному, что они обе зародились в политических статьях Белинского и Хомякова, но они суть критика по методу и задачам это-то и не дало им застыть в археологических изысканиях, а сообщило им жизненность. Даже такой монументальный труд как "Россия и Европа" покойного Н. Я. Данилевского не только появился в виде журнальных статей в малораспространенном журнале "Заря", но эта книга и по всему своему строю и особенно по духу есть именно критика и критика; критика нашей политики, критика западноевропейской истории. Книга оканчивается полумечтательной главой: "Царе-град", почти передовою статьей. Вот чем была русская литература, вот какое сложение принимала она; сложение, позволим сказать себе, доблестное. Но "конь шибко ходит", и спросили на него шоры, да с закупоркой и спереди. Теперь конь плетется. "Вот, -- говорят, -- кляча!" Увы, очень печально, очень горько. Очень больно русским писателям. -- "Не умеете вы говорить"... -- "Отчего же вы боитесь послушать?"
Нет, мы не писаки, а писатели; и мы не клячи, а кони. Но нет бега русской литературе, и нет этого бега ей именно как критике. Увы, опять двадцатые годы; опять Каченовский и Бурачек; еще "Маяк" и "Весть", и остроумие, анекдоты, и скука, скука, скука, скука...
-- Вас нет!.. -- воскликнул недавно автор "Московского Сборника", желчно и презрительно.
-- Правда, нас нет, -- ответим мы ему, и уж пусть он примирится с некоторою желчью этого ответа.
КОММЕНТАРИИ
Гражданин. 1900. 8 июня. No 42. С. 4. Подпись: Орион.
"Заря" -- журнал выходил в Петербурге в 1869-1872 гг.
"Маяк" -- юмористический журнал, посвященный бытовым темам; издавался в Одессе в 1881-1885 гг.
"Весть" -- газета дворянской оппозиции реформам 1860-х гг.; выходила в Петербурге в 1863-1870 гг. Большая часть тиража рассылалась бесплатно.