"Колдовской цветок: Фантастика Серебряного века. Том IX": Salamandra P.V.V.; 2018
Днем Анчутка по щелям прятался, а ночью вылезал.
Чего только Анчутка ни выдумывал, как только Анчутка ни проказил, а снились его потехи пьяным мужикам да срамным бабам.
Жил на деревне Антон, божий старец, такой добрый, мухи не обидит.
И так и сяк к нему Анчутка подлизывался, напускал на него дурные сны, а старец спал, как младенец, и ничего не кроме серебряных ангельских крыльев да голубых Господних воздухов.
Заболел тяжело старец, пришло ему время помирать...
"Вот, -- думает Анчутка, -- когда ты -- мой-то!"
Глянула ночь в окна, черная со звездами, золотыми гвоздями в небе. Вылез Анчутка из щели и, закидывая за плечи тонкие, длинные скользкие ноги, побежал к старцу.
Шмыгнул под дверь в избу, скрутился жгутиком, прыгнул к старцу на лавку и лег в головах. Лежит, усами пошевеливает, глазами позыркивает -- напускает на старца грешные сны.
А старец-то не спал, только глаза у него были закрыты -- так лежал, к смертному часу готовился, о жизни своей думы благочестивые думал.
Услыхал он, как Анчутка на постель сиганул, и запало ему на мысль поймать паскудника, чтобы он сонный покой не смущал, грешных снов не творил.
"Ох, испить бы", -- говорит, словно во сне, старец.
Услыхал Анчутка -- сейчас к рукомойнику, дунул на него -- обернул рукомойник четвертью, а вместо воды -- водка -- и к старцу.
-- На, -- говорит, -- выпей, родимый, -- а сам обернулся дебелой бабой -- кабацкой сидельщицей.
"Хитер ты, -- думает старец. -- Вина я не пью, водицы бы..."
-- Это-то вода -- какая водка? Хлебни-ка...
-- Ан нет, -- дух от нее нехороший, винный дух..
-- А ты хлебни, дедушка!
-- Ах ты такой, сякой, -- поднялся дед, схватил Анчутку -- бабу дебелую за руку и хочет крестным знаменьем в прах обратить.
Пропала баба -- а заместо нее -- мышь.
Держит ее старец в руке.
-- Попался! -- говорит.
А Анчутка плачется, таково жалобно просит: "Что хочешь, делай со мной -- только не крести!"
-- Ладно! Лезь в четвертную.
-- Это не четвертная, а рукомойник!
-- Все одно, лезь!
Сиганул Анчутка в рукомойник.
-- Так-то, а теперича сиди здесь до скончания света! -- перекрестил старик рукомойник.
Да слаб был, не удержал в руке -- упал рукомойник на пол и разбился.
Завизжал Анчутка, закорчился. Крест всего его спалил.
-- Ох-хо-хо! -- простонал старец и помер.
...А Анчутка скорее из избы старца в соседнюю. Забился в первую попавшуюся щель и стал ожоги залечивать. Целых сорок дней сидел, пока не зажили.