Ремезов Митрофан Нилович
Путешествия К. К. Случевского

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ("По северо-западу России", два тома с 2 картами 305 рисунками, издание А. Ф. Маркса.).

   

Путешествія К. К. Случевскаго.

("По сѣверо-западу Россіи", два тома съ 2 картами 305 рисунками, изданіе А. Ф. Маркса.)

   Про русскихъ говорятъ, будто они большіе домосѣды и путешествовать не любятъ. Я думаю, что это не совсѣмъ вѣрно, и было бы справедливѣе сказать, что они не умѣютъ путешествовать. Нашъ простой народъ очень любитъ отправляться на богомолья, и даже въ очень далекія страны, не боясь никакихъ неудобствъ и лишеній. Доказательствомъ тому служатъ многія тысячи поклонниковъ, ежегодно являющихся въ Соловки, на Валаамъ, въ Кіевъ, въ Троицкую лавру, въ Святогорскій монастырь, въ Ново-Аѳонскій монастырь (близъ Сухума), въ Палестину. Нынѣшнею весной я встрѣтилъ группу русскихъ богомольцевъ въ храмѣ св. Петра въ Римѣ, куда они явились со св. горы Аѳона съ тѣмъ, чтобы направиться въ Бари (извѣстный русскому народу подъ именемъ "Баръ-градъ") на поклоненіе мощамъ Чудотворца Николая и перебраться затѣмъ въ Палестину. Всѣ эти паломники не знали никакого языка, кромѣ русскаго, и, тѣмъ не менѣе, странствовали преблагополучно. Такихъ ведетъ, конечно, религіозное чувство. Идущихъ на отходные промыслы, ходаковъ и переселенцевъ крайняя нужда гонитъ въ далекія мѣста. Наши торговые люди изъ-за выгодъ и барышей часто ѣздятъ въ Англію, Францію, Бельгію, Германію, въ далекую Сибирь и въ еще болѣе далекій Китай; русскихъ купцовъ я встрѣчалъ въ Египтѣ; нѣкоторые мои пріятели, наши коммерсанты, бывали въ Индія, на Цейлонѣ, въ Сіамѣ и въ Японіи. Въ лѣчебные сезоны заграничные курорты кишмя-кишатъ русскими. Про Ниццу и Парижъ и говорить нечего. Русскіе вовсе не прочь постранствовать, только изъ ихъ странствованій почти никогда ничего не выходитъ добраго, кромѣ траты денегъ, болѣе или менѣе безтолковой и безполезной.
   За то русскіе грамотные люди -- большіе охотники почитать разсказы о путешествіяхъ, далеко немногочисленные въ нашей литературѣ, въ большинствѣ случаевъ сухіе и не занимательные, а иногда и прямо "перевирательные". Въ этомъ послѣднемъ отношеніи, т.-е. въ смыслѣ отчаяннаго вранья, первенство принадлежитъ, несомнѣнно, французамъ, не стѣсняющимся разсказывать сущія небылицы, какъ Пьеръ Лоти, напримѣръ, въ своей книжкѣ Іерусалимъ. Всего же менѣе у насъ дѣльныхъ и обстоятельныхъ путешествій по Россіи, почему мы объ отечествѣ своемъ знаемъ менѣе, чѣмъ о какой-либо иной странѣ, и лишь о нѣкоторыхъ мѣстахъ,-- каковы Волга, Кавказъ и Крымъ,-- можемъ почерпнуть кое-какія свѣдѣнія изъ путеводителей.
   Два очень большихъ тона К. К. Случевскаго (всего 70 крупныхъ листовъ убористой печати) представляютъ собою въ нашей литературѣ путешествій совершенно исключительное явленіе какъ по огромной массѣ свѣдѣній, такъ по ихъ точности, что соединено съ живостью и увлекательностью повѣствованія. Въ этой книгѣ авторъ разсказываетъ о своихъ шести путешествіяхъ, изъ коихъ три совершены были по сѣверу Россіи и три по ея западу въ лѣтніе мѣсяцы 1884, 1885, 1886, 1887 и 1888 гг. Это своего рода дневникъ, въ которомъ авторъ не пропускаетъ и не оставляетъ безъ вниманія ни одного, хотя бы самаго ничтожнаго, городка или поселка, или урочища, въ тѣхъ мѣстахъ, которыя г. Случевскій посѣтилъ, сопутствуя Великому Князю Владиміру Александровичу въ его объѣздѣ далекихъ странъ нашего сѣвера и нашихъ западныхъ губерній. Описывая каждую мѣстность, авторъ даетъ весьма ясный очеркъ ея,-- такъ сказать, ея пейзажъ,-- затѣмъ ея исторію, достовѣрную, по документамъ, и болѣе или менѣе легендарную, по преданіямъ. Далѣе слѣдуетъ описаніе церквей, монастырей и иныхъ достопримѣчательныхъ зданій, остатковъ старины, музеевъ, школъ, библіотекъ, промышленныхъ заведеній и теперешнихъ занятій обывателей, что даетъ автору поводъ коснуться экономическаго положенія страны, причинъ, способствующихъ благосостоянію или обѣднѣчію обывателей и тѣхъ мѣръ, которыя, по мнѣнію автора, могли бы послужить къ развитію нравственныхъ силъ и къ увеличенію матеріальныхъ средствъ края. Все, что касается этихъ сторонъ быта населенія, подкрѣплено оффиціальными статистическими данными, указаніями хорошо освѣдомленныхъ людей и всестороннимъ обсужденіемъ вопроса, занимающаго путешественниковъ.
   Въ первомъ томѣ (По сѣверу Россіи) наибольшій интересъ представляетъ путешествіе второе (1885 года) черезъ Рыбинскъ, Ярославль, Ростовъ Великій, Вологду, Устюгъ, Сольвычегодскъ къ Архангельску, по Бѣлому морю къ Соловецкому монастырю и далѣе Ледовитымъ океаномъ въ Колу и на Мурманскій берегъ съ его рыбными и китобойными промыслами, а потомъ обратно въ Петербургъ отъ Сумскаго посада у Бѣлаго моря на Повѣвець у Онежскаго озера, такъ называемою "государевою дорогой", по которой Петръ I совершилъ свой Нюхацкій походъ, вѣроятно, мало извѣстный большинству читателей, несмотря на то, что этотъ необычайный "походъ" имѣлъ громадное вліяніе на дальнѣйшую судьбу нашего отечества.
   Царь Петръ съ царевичемъ Алексѣемъ и свитой выѣхалъ изъ Соловецкаго монастыря 15 августа 1702 г. на тринадцати корабляхъ съ 4,000 войска и прибылъ въ Нюхчу 16 августа. Отсюда онъ велѣлъ флоту идти обратно въ Архангельскъ, оставивши при себѣ два фрегата. Эти два военные корабля были вытащены на берегъ, и "потянулъ ихъ царь на собой волокомъ на Повѣнецъ на разстояніи 160 верстъ". "Въ Нюхчѣ на Бѣломъ морѣ царя встрѣтило 5,000 народа, согнаннаго для работъ отовсюду. Частъ ихъ пошла рубить дѣвственные тогда лѣса, закладывать топи, строитъ мосты; часть тащила фрегаты -- гдѣ волокомъ, гдѣ водою, гдѣ на каткахъ. Самъ Петръ рубилъ лѣсъ и подставлялъ катки,-- выпьетъ, бывало, анисовки и снова за работу. На одной рѣкѣ, очень бурной, нельзя было, говорятъ, свайку вбить; царь самъ поѣхалъ, а за нимъ, конечно, и другіе. "Лиха бѣда,-- сказалъ Петръ,-- первому оленю въ гарь кинуться, остальные всѣ тамъ же будутъ". И дѣйствительно, всѣ были тамъ! Первую мостовину царь клалъ всегда самъ я при этомъ и боярина, к нѣмца, и всѣхъ, имѣвшихся на-лицо, работать заставлялъ"... Преданіе говоритъ, что въ Питерской волости царь крестилъ сына у крестьянина Никиты, не "нашедшаго себѣ кума, по бѣдности". Далѣе авторъ передаетъ слѣдующее: "На полпути могучаго царскаго похода Выгорѣцкіе раскольники поднесли царю хлѣбъ-соль. "Что за люди?" -- спросилъ Петръ. "Это раскольники,-- отвѣтили ему,-- властей духовныхъ не признаютъ и за тебя, царь, не молятся".-- "Ну, а подати платятъ исправно?" -- спросилъ Петръ. "Народъ трудолюбивый, безъ недоимокъ".-- "живите же, братцы,-- промолвилъ царь раскольникамъ,-- на доброе здоровье, о царѣ Петрѣ, пожалуй, хоть не молитесь, а раба Божія Петра во святыхъ молитвахъ иногда поминайте,-- тутъ грѣха нѣтъ!" Конечно,-- заключаетъ авторъ,-- весь этотъ разсказъ носитъ на себѣ характеръ раскольничьяго апокрифа, но какъ онъ хорошъ!" 26 августа войска вступили въ Повѣнецъ, а фрегаты спущены на Онежское озеро. Слѣдствіемъ этого диковиннаго похода было взятіе Шлиссельбурга, давшее царю Петру возможность укрѣпиться на Невѣ и основать Петербургъ.
   Отъ "Выгорѣціи", изъ которой приходили раскольники къ царю Петру, теперь "слѣдовъ не имѣется". Расколъ этотъ зачался въ Соловкахъ мятежомъ монаховъ. Послѣ "соловецкаго сидѣнія" и взятія монастыря (въ 1677 г.) царскими войсками, "началось разселеніе раскольниковъ на сѣверъ, югъ, востокъ и западъ, до Сиріи, до центральной Азіи". "Знаменитое Даниловское пустынножительство возникло въ 1694 г. на рѣкѣ Выгѣ", и "самымъ замѣчательнымъ изъ дѣятелей Выгорѣцкаго раскола" былъ Андрей Денисовъ, изъ рода князей Мышецкихъ, ходившій для изученія логики, философіи и богословія въ Кіевъ къ Ѳеофану Прокоповичу. "Андрей Денисовъ пришелъ въ пустыню въ 1692 г., семнадцатилѣтнимъ юношей, и не только сумѣлъ соединить разрозненныхъ выговскихъ поселенцевъ і создать Даниловское общежитіе, но и превратилъ это ничтожное вначалѣ поселеніе въ большой торговый и промышленный городъ-монастырь и сдѣлалъ его центромъ безпоповщинской половины раскольничьяго міра". "Никто не повѣритъ теперь,-- говоритъ г. Случевскій,-- когда отъ Данилова и Лексы не осталось болѣе и тѣни, что пустынный край этотъ былъ когда-то по всѣмъ направленіямъ прорѣзанъ дорогами, на которыхъ стояли постоялые дворы, что у даниловцевъ имѣлись процвѣтали мастерства, конные и коровья дворы, обширная литература, школы, различныя древлехранилища, книжныя и живописныя лавки, имѣлись большіе капиталы, существовали свои суда, ходившія до Петербурга и Вытегры. Самъ монастырь Даниловъ занималъ въ цвѣтущее время около восьми квадратныхъ верстъ..." Монастырскимъ скитамъ не было счета и они были разсѣяны повсюду... "И всего этого нѣтъ теперь!" -- говорить авторъ. И еслибъ все это не было истреблено, то "дебрямъ Олонецкой и Архангельской губерній не пришлось бы ожидать вторичнаго оживленія..." Послѣднія мѣропріятія, доканавшія и опустошившія Выгорѣцію, были направлены противъ раскольниковъ около пятидесяти лѣтъ назадъ. Теперь ихъ осталось во всемъ краѣ немного болѣе 500 человѣкъ...
   Описаніе Соловецкаго монастыря, какъ и Валаамскаго и многихъ другихъ полно историческаго и бытового интереса и любопытныхъ археологическихъ указаній. Для людей, желающихъ посѣтить святыя мѣста нашего Сѣвера, книга г. Случевскаго будетъ всегда необходимымъ к очень дорогимъ спутникомъ.
   Очень картинныя и, въ особенности, очень обстоятельныя описанія сѣвернаго поморья, съ его необъятными богатствами и самымъ прискорбнымъ неумѣньемъ пользоваться ими, производятъ тяжелое впечатлѣніе. Въ шестидесятыхъ годахъ мы владѣли нѣсколькими хорошими незамерзающими гаванями на Мурманѣ, близъ границы Норвегіи. Затѣмъ гавани эти были уступлены Норвегіи, и норвежцы, пользуясь ими, безпрепятственно хозяйничаютъ въ нашихъ водахъ и на нашихъ островахъ, ловятъ рыбу, избиваютъ китовъ, моржей и тюленей раннею весной, въ мартѣ мѣсяцѣ, когда нашъ Мурманъ погруженъ еще въ свою зимнюю спячку. Г. Случевскій называетъ "чудомъ земли русской" норвежскій ромъ, который онъ такъ описываетъ: "Ромъ этотъ, цвѣта крѣпкаго кофе, разитъ какимъ-то невозможнымъ запахомъ и даетъ осадокъ; это -- подслащенный, подкрашенный сандаломъ спиртъ, которому приданы всѣ свойства опіума примѣсью кукольвана, стручковаго перца и, можетъ бытъ, чего-либо еще худшаго". По положенію 14 мая 1876 г., питейная торговля на Мурманскомъ берегу объявлена безакцизною, безнатентною и свободною, и норвежцы безпошлинно совершенно свободно спаиваютъ и на-смерть опаиваютъ своею мерзкою отравой нашихъ поморовъ и несчастныхъ лопарей. Съ тѣхъ поръ, какъ это было писано и напечатано въ газетахъ, прошло двѣнадцать лѣтъ, но авторъ, пересматривая свою книгу для изданія 1897 г., нигдѣ не говоритъ объ изгнаніи злого напитка изъ нашей сѣверной окраины. Изъ этого мы заключаемъ, что спаиваніе и опаиваніе норвежцами рабочихъ на Мурманѣ продолжается и теперь.
   По расцѣнкѣ, приводимой г. Случевскимъ, китъ средней величины даетъ продуктовъ на 1,600 рублей. Норвежецъ Фойнъ нажилъ огромное состояніе на китобойствѣ главнымъ образомъ въ нашихъ водахъ. У Фойна три китобойныхъ парохода. Въ настоящее время въ Норвегіи 17 китобойныхъ компаній съ 34 пароходами. У насъ имѣется всего два китобойныхъ завода съ 4 пароходами. Сколько-нибудь организованной охоты на акулъ совсѣмъ не существуетъ, несмотря на ихъ неисчислимое, множество и на очень большія выгоды, которыя могъ бы доставить итогъ промыселъ при обработкѣ всѣхъ продуктовъ, доставляемыхъ акулой. Наши промышленники, оставаясь вѣрными преданіямъ, берутъ отъ акулъ только "максу" -- печень, иногда кожу, всю же остальную довольно цѣнную тушу бросаютъ въ море такъ же точно, какъ летятъ обратно въ море десятки тысячъ пудовъ внутренностей трески, изъ которыхъ можно получать гуано, превосходнѣйшее удобреніе. Отъ кита средней величины получается гуано на 200 руб. Мы не думаемъ, чтобы можно было объяснить безполезное уничтоженіе акулъ и тресковыхъ внутренностей одною "вѣрностью преданіямъ". Правильнѣе будетъ, кажется, приписать это отсутствію знаній у мѣстныхъ промышленниковъ и предпринимателей.
   Мы полагаемъ, что такимъ же недостаткомъ свѣдѣній о собственныхъ владѣніяхъ обусловливаются и жалобы поморовъ (по существу весьма справедливыя) на уступку незамерзающихъ гаваней Норвегіи и хищническіе набѣги норвежцевъ на наши далекіе острова. Выводимъ мы это изъ очень положительныхъ указаній г. Случевскаго на то, что нашею собственностью остаются еще превосходныя незамерзающія и замерзающія на очень короткое время бухты, совершенно пустующія, нами не эксплуатируемыя. Таковы: носящая и теперь названіе Екатерининской гавани, въ которой нѣсколько разъ зимовали наши военные корабли; Арская губа, которая никогда не замерзаетъ; Териберка -- замерзаетъ не совсѣмъ, Еретики -- всего на двѣ недѣли. "Кромѣ перечисленныхъ удобныхъ для промысловъ мѣстностей, имѣется цѣлый рядъ другихъ, не менѣе, если не болѣе, удобныхъ", и авторъ перечисляетъ еще пять бухтъ, изъ которыхъ такъ же, какъ изъ прежде названныхъ, промысловые пароходы могутъ уходить въ Новой Землѣ въ мартѣ мѣсяцѣ и "помѣшать норвежцамъ снимать богатыя сливки съ нашихъ моржевыхъ промысловъ".
   На-дняхъ совершившееся открытіе желѣзной дороги до Архангельска оживить, конечно, наше Сѣверное Поморье и привлечетъ людей предпріимчивыхъ и капиталы въ этотъ едва початый край, неисчерпаемо-богатый рыбой, звѣремъ и всякою птицей. Но сдѣлаться это можетъ только при самомъ энергическомъ содѣйствіи правительства, если оно возьметъ подъ свою защиту сѣверные промыслы отъ иноземныхъ и доморощенныхъ хищниковъ, отъ иностранныхъ капиталовъ, отъ всякихъ монополистовъ и отравителей, спаивающихъ рабочій людъ. Г. Случевскій раскрываетъ въ своей книгѣ большую часть нуждъ Сѣвернаго края, и мы думаемъ, что его указаніями могли бы воспользоваться съ огромною выгодой для дѣла всѣ, кому дороги интересы Россіи.
   Въ числѣ такихъ наиболѣе существенныхъ нуждъ авторъ указываетъ одну, устранитъ которую можетъ только правительство: это -- дороговизна, а иногда и совершенный недостатокъ соли. "Въ 1884 г., въ Кандалакской губѣ милліоны сельдей были выкинуты на побережье вслѣдствіе недостатка и дороговизны соли". Неисчислимыя массы рыбы гибнуть отъ этого "и отъ неумѣнья солить". Улучшеніе рыболовныхъ снастей и правильная посолка "произвели бы переворотъ въ бѣломорскомъ промыслѣ, но переворотъ этотъ немыслимъ, пока пудъ соли стоитъ 1 р. 60 к., да и то не всегда она имѣется въ потребномъ количествѣ. Въ настоящее время откармливаютъ сельдью свиней". То же самое, т.-е. дороговизна соли я неумѣнье заготовлять рыбу, въ равной мѣрѣ относится и къ торговлѣ семгой, камбалой, палтусомъ, треской, бѣлугой и друг. рыбами, вылавливаемыми въ сѣверныхъ рѣкахъ и моряхъ въ баснословномъ количествѣ. Авторъ совершенно вѣрно говорить, что, при правильной постановкѣ дѣла, русскимъ не было бы никакой надобности выписывать рыбу изъ-за границы. И наоборотъ, со словъ автора мы убѣждаемся въ томъ, что нашъ сѣверъ могъ бы снабжать иностранные рынки рыбой, жиромъ, гуано и другими продуктами своихъ промысловъ. Но осуществиться это можетъ только при содѣйствіи правительства, которое можетъ и должно установитъ минимальные тарифы на соль, принятъ самое дѣятельное участіе въ ея распредѣленіи и въ урегулированіи цѣнъ на нее по Мурману и Бѣломорью, въ развитіи промысловъ посылкою на мѣста инструкторовъ-техниковъ, увеличеніемъ числа школъ, установленіемъ дешеваго кредита, казенной продажи вина и серьезнаго надзора за промыслами, которые нельзя отдавать на расхищеніе норвежцамъ, иностраннымъ капиталистамъ и своимъ "укшуйникамъ". На первое время все это можетъ сдѣлать правительство и никто, кромѣ правительства, и сдѣлать это необходимо и неотложно, хотя бы даже съ нѣкоторыми жертвами вначалѣ, дабы не погубитъ въ конецъ и не упуститъ изъ русскихъ рукъ великихъ богатствъ нашего сѣвера. Все это съ отличною ясностью и неотразимою доказательностью раскрываетъ намъ первый томъ превосходнаго произведенія К. Е. Случевскаго.
   Три послѣдующія путешествія его, при такихъ же точно условіяхъ (въ 1886, 1887 и 1888 гг.), обнимаютъ собою частъ Финляндіи, три прибалтійскія губерніи, Псковско-Новогородскій край съ великими русскими озерами и, наконецъ, значительныя части Литвы, бывшаго Царства Польскаго и чисто-русскихъ мѣстъ, смоленскихъ, калужскихъ, тульскихъ и московскихъ, со включеніемъ Тромцко-Сергіевой лавры. Общій планъ повѣствованія остается тотъ же самый: авторъ говоритъ исключительно лишь о томъ, что онъ видѣлъ своими глазами, что лично наблюдалъ и изслѣдовалъ, и это придаетъ особенную цѣнность и живость его разсказамъ. Сказать по правдѣ,-- какъ ни странно это сказать,-- нашъ Прибалтійскій край, губерніи Эстляндская, Лифляндская и Курляндская, представляютъ собою для большинства русской читающей публики страны почти настолько же мало извѣстныя, какъ наше Закавказье. А между тѣмъ это земли издавна русскія, не завоеванныя, ни у кого-либо отвоеванныя и отнятыя, а только возвращенныя Россіи цѣною крови и большихъ усилій отъ иноземцевъ, насильственно ихъ захватившихъ въ тяжелыя времена удѣльныхъ неурядицъ, татарскихъ погромовъ и "лихолѣтья" самозванщины. На исконно-русской почвѣ этого края густыми пластами осѣли наслоенія, внесенныя рыцарями Тевтонскаго ордена и меченосцами, нѣмцами, датчанами и шведами, католицизмомъ и реформаціей, изъ-подъ гнета которыхъ все-таки живыми остаются народности латышей и остовъ, коренныхъ обывателей края.
   Г. Случевскимъ отмѣчены въ яркихъ картинахъ всѣ эти переходы страны изъ рукъ въ руки, изъ-подъ господства то одной религіи, то другой, то однихъ властителей, то другихъ, оставившихъ въ высшей степени интересные слѣды, историческіе и археологическіе, своего главенства и свое! борьбы въ краѣ, до сихъ поръ полномъ развалинами замковъ, монастырей, храмовъ и любопытнѣйшими остатками и пережитками разнообразныхъ, стародавнихъ учрежденій. Въ ряду такихъ пережитковъ мы отмѣтимъ, примѣра ради, такъ называемыхъ, "Черноголовыхъ" въ Ревелѣ (шварцгауптеры) и въ Ригѣ, бывшихъ чѣмъ-то, "совершенно противуположнымъ рыцарскимъ союзамъ",-- чѣмъ-то вродѣ своеобразной купеческой гильдіи, члены которой не разъ бились и проливали кровь въ защиту своего очага,-- и "вотъ причина того глубокаго уваженія" которымъ пользовались Черноголовые, остающіеся я до нынѣ какою-то обособленною корпораціей. Они выбираютъ своихъ старшинъ и изъ ихъ числа -- ротмистра, считающагося "главою братства", которому, въ силу грамоты императрицы Екатерины II, присвоенъ чинъ ротмистра русской арміи. По традиціи, они надѣваютъ въ парады форменный, полувоенный костюмъ, въ качествѣ корпораціи представляются высочайшимъ особамъ, удостоивающимъ посѣщать ихъ въ старинныхъ домахъ, принадлежащихъ атому странному учрежденію. Въ ревельскомъ домѣ Черноголовыхъ наверху первой страницы книги для записи посѣтителей "красуется всѣмъ знакомое по почерку: Петръ", и хранится подаренный царемъ кубокъ. Въ двухъ домахъ Черноголовыхъ, въ Ревелѣ и въ Ригѣ, имѣются портреты и очень цѣнныя собранія средневѣковыхъ кубковъ, блюдъ, канделябровъ и проч. Въ Ревелѣ Черноголовые надѣваютъ парадную форму, похожую на мундиръ преображенцевъ начала царствованія императора Александра П. Въ Ригѣ они являются въ черныхъ фракахъ и такихъ же штиблетахъ, со складною треуголкой подъ мышкой и шпагой въ стальной оправѣ при бедрѣ. Но что такое "Черноголовые"?-- "Это,-- говорить г. Случевскій,-- не клубъ, не ученое учрежденіе, скорѣе всего благотворительное, но во всякомъ случаѣ какой-то центръ. Ихъ въ настоящее время двадцать пять человѣкъ (въ Ригѣ), обязательно холостыхъ и не дворянъ. Они имѣютъ капиталъ около 250,000 руб., платятъ пенсіи, достигающія,-- какъ говорятъ,-- до 3,000 руб., взносы при поступленіи мѣняются отъ 600 до 800 р. Но что такое Черноголовые -- не постижимо..." Въ Ревелѣ ихъ,-- по словамъ автора,-- 126 человѣкъ.
   Въ былыя, давно минувшія, средневѣковыя времена, въ Прибалтійскомъ краѣ шла непрерывная, ожесточенная и часто кровопролитная борьба между собою трехъ главенствовавшихъ элементовъ: рыцарства, духовенства и бюргеровъ. Этою борьбой обусловилось, вѣроятно, возникновеніе "городского войска" и "гвардіи", существующихъ до сихъ поръ въ Митавѣ, въ Либавѣ и въ Ригѣ.
   Съ числу особенностей Риги слѣдуетъ отнести цѣлый классъ городского сословія -- членовъ большой гильдіи, называемыхъ "литератами". Мѣстные юристы объясняютъ, что "литератъ долженъ обозначать человѣка образованнаго", что, по дѣйствующимъ въ Прибалтійскомъ краѣ законамъ, это "тѣ образованные люди, которые могутъ участвовать въ выборной дѣятельности городского самоуправленія, внѣ общихъ условій ценза, внося отъ 3 до 6 руб. въ годъ" А по "мѣстнымъ обычаямъ", имѣющимъ силу закона, литератами признаются всѣ лица, "имѣющія какое-либо ученое званіе",-- что, по тѣмъ же "обычаямъ", вовсе не равносильно ученой степени. Думы признаютъ литератами всѣхъ, "посѣщавшихъ высшія учебныя заведенія" въ Россіи или за границей, "съ окончаніемъ или безъ окончанія курса -- безразлично". На практикѣ думы легко могутъ злоупотреблять своимъ правомъ возводить въ званіе "лтерата".
   "Мѣстные законы" даютъ еще большій и значительно вреднѣйшій просторъ разнаго рода злоупотребленіямъ со стороны дворянъ-помѣщиковъ Прибалтійскихъ губерній, на что авторъ неоднократно указываетъ и приводитъ тому весьма убѣдительныя доказательства.
   Въ путешествіе 1887 г. (по счету -- пятое) произведенъ объѣздъ чисторусскихъ городовъ, лежащихъ главнымъ образомъ по системѣ нашихъ каналовъ, ладожскихъ и маріинскихъ, и по озерамъ. Наиболѣе интересныя страницы посвящены древнимъ русскимъ святынямъ: Валааму, Тихвинскимъ монастырямъ, Александру-Свирскому и др., городу Старой Руссѣ и промысламъ Обонежья, гдѣ мы встрѣчаемся почти съ такою же неупорядоченностью рыбнаго дѣла, какъ и на Сѣверѣ, но въ меньшей степени, разумѣется. Вообще, авторъ не перестаетъ призывать вниманіе тѣхъ, кому вѣдать надлежитъ, на охраненіе остатковъ старины, на развитіе промысловъ и разумное пользованіе природными богатствами страны, на важнѣйшее для того подспорье -- пути сообщенія и спеціальныя школы. Очеркамъ историческаго характера, преданіямъ и легендамъ отведено такое же видное мѣсто, какъ и въ повѣствованіяхъ о четырехъ предшествовавшихъ путешествіяхъ. Картины озеръ и водныхъ путей, ведущихъ къ нимъ к соединяющихъ ихъ съ бассейномъ Волги, написаны такъ же колоритно и ярко, какъ и картины сѣвернаго Поморья.
   Въ шестое и послѣднее путешествіе (1888 г.) захвачены мѣста, ли васъ менѣе интересныя, быть можетъ, потому, что они намъ болѣе извѣстны, болѣе близки, чѣмъ описанныя прежде. Путешественники прослѣдовали черезъ Ковну, Гродну въ Варшаву, осмотрѣли крѣпости Новогеоргіевскъ, Ивангородъ и Брестъ-Литовскъ, черезъ Минскъ, Смоленскъ, Калугу и Тулу прибыли въ Москву и закончили свое путешествіе Троицко-Сергіевой лаврой.
   Всѣ разсказы В. Е. Случевскаго иллюстрированы прекрасно исполненными рисунками, дающими ясное представленіе о всемъ, видѣнномъ авторомъ въ дѣйствительности, о ландшафтахъ и зданіяхъ съ ихъ архитектурой и внутреннемъ убранствѣ, о типахъ, бытѣ и промыслахъ нашихъ сѣверянъ. Рисунковъ этихъ въ первомъ томѣ 146, во второмъ -- 159, при 1,064 страницахъ текста, такъ что приходится одинъ рисунокъ почти на три страницы текста. Къ каждому тому приложено по одной картѣ, отчетливо сдѣланной, съ нанесеніемъ путей, пройденныхъ во время каждаго путешествія. Внѣшность изданія -- положительно роскошная, и цѣну, назначенную за него (7 руб., съ пересылкой 8 р. за оба тома), мы считаемъ дешевою.

М. Р.

"Русская Мысль", кн.XII, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru