Ремезов Митрофан Нилович
Современное искусство

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Малый театр: В северной глуши, драма в 4-х действиях и 6-ти картинах, соч. Л. Жданова.- Выставка картин товарищества передвижных художественных выставок.- Выставка картин С.-Петербургского общества художников.)

   

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.

(Малый театръ: Въ сѣверной глуши, драма въ 4-хъ дѣйствіяхъ и 6-ти картинахъ, соч. Л. Жданова.-- Выставка картинъ товарищества передвижныхъ художественныхъ выставокъ.-- Выставка картинъ С.-Петербургскаго общества художниковъ.)

   Нынѣшній театральный сезонъ заканчивается постановкой новой пьесы такъ же неудачно, какъ онъ начался. По замѣткамъ большинства газетъ, драма г. Жданова "успѣха не имѣла". На первомъ представленіи публика отнеслась къ этой драмѣ не только холодно, но и сурово,-- быть можетъ, даже нѣсколько болѣе сурово, чѣмъ она того заслуживаетъ по существу. Авторъ -- новичокъ въ писательствѣ, это первое его большое драматическое произведеніе, ранѣе шла его маленькая одноактная пьеска, помнится намъ, недурная. Положимъ, публикѣ нѣтъ никакого дѣла До того, новичокъ авторъ или опытный драматургъ, написавшій и поставившій на сцену много пьесъ. Но мы полагаемъ, что критику или рецензенту до этого должно быть дѣло -- и даже большое дѣло. На всякомъ рецензентѣ лежитъ обязанность отмѣтить неуспѣхъ пьесы начинающаго писателя и отнюдь не обезкураживать его рѣзкими порицаніями, всегда болѣе легкими, чѣмъ одобренія, рѣшительно умѣстныя со стороны критики и необходимыя, по нашему мнѣнію, въ томъ случаѣ, когда въ пьесѣ есть смыслъ и въ ея основу положена добрая идея. Существуетъ старая пословица, будто "добрыми намѣреніями адъ вымощенъ". Но мы говоримъ не о "намѣреніяхъ" писателя, не о томъ, что онъ хотѣлъ сказать со сцены, а о томъ, что онъ въ дѣйствительности сказалъ ясно и опредѣленно, не сумѣвши, однако, облечь свою мысль въ красивыя и занимательныя формы. Авторъ пьесы Въ сѣверной глуши надѣлалъ рядъ промаховъ, начинающихся съ заголовка его произведенія, ошибочно названнаго "драмой", когда это не болѣе какъ "картина быта" сѣверныхъ поморцевъ. Мы думаемъ, что такія этнографическія картины, сами по себѣ очень интересныя, пригодны для повѣсти или романа и очень раскованы въ изображеніяхъ на сценѣ. Нужно быть очень талантливымъ драматургомъ и, кромѣ того, большимъ мастеромъ дѣла для того, чтобы увлечь публику изображеніемъ неизвѣстнаго, совершенно чуждаго ей быта рыбаковъ и рыбопромышленниковъ Архангельской губерніи. Каждый изъ зрителей, смотря пьесу г. Жданова, навѣрное, не разъ повторялъ про себя или сосѣду: можетъ быть, все это такъ, а можетъ быть, и совсѣмъ не такъ, но мнѣ-то, во всякомъ случаѣ, до этого нѣтъ никакого дѣла. А разъ нѣтъ дѣла, то ясно, что нѣтъ и никакого интереса смотрѣть на то, какъ волнуется и шумитъ толпа рыбаковъ и ихъ бабъ въ ожиданіи прибытія рыбацкихъ лодокъ съ моря, какъ эта нестройная толпа бушуетъ изъ-за разсчетовъ съ хозяиномъ и т. п. А въ пьесѣ г. Жданова этому отведено значительное мѣсто, остающееся для большинства публики совершенно пустымъ мѣстомъ, нагоняющимъ только скуку. На такомъ этнографическомъ фонѣ, порою лѣзущемъ на первый планъ,-- разыгрываются слѣдующія событія въ жизни обывателей глухого "уѣзднаго городка на крайнемъ сѣверѣ": Дуня (г-жа Лешковская), единственная дочь смотрителя уѣзднаго училища, Игнатія Силыча Опенкина (г. Ленскій), любитъ "мелкаго канцеляриста" Ивана Подзолова (г. Южинъ). Канцеляристъ,-- какъ тому и быть полагается,-- любить Дуню и, послѣ нѣкоторыхъ, очень незначительныхъ пререканій съ дѣвушкой, становится ея женихомъ. Таково содержаніе перваго акта. Этого такъ мало, что для наполненія пустого мѣста авторъ выводитъ на сцену акцизнаго чиновника, поляка Пильчинскаго (г. Степановъ), дающаго Подзолову переписывать бумаги за ничтожную плату, лотомъ авторъ выпускаетъ совершенно ненужныхъ для хода пьесы стараго и пьянаго инвалида Дроныча (г. Музиль) и его внучку Олю (воспитанница Соколова). Чтобы разомъ покончить съ этимъ Дронычемъ, надо сказать, что онъ появляется и въ другихъ актахъ, безсвязно брюжжитъ по-инвалидному и городитъ какой-то мало внятный обличительный вздоръ, укоряя всѣхъ въ дурныхъ и злыхъ дѣлахъ, что не мѣшаетъ Дронычу оставаться въ услуженіи и быть своимъ человѣкомъ у Опенкина и лотомъ у Подзолова. Дронычъ -- крайне плохая копія съ солдата Митрича изъ Власти тьмы, гр. Толстого, съ тою только разницей, что Митричъ для пьесы необходимъ, а Дронычъ -- совсѣмъ лишній. Канцеляристъ Подзоловъ мечтаетъ о томъ, чтобы выбиться изъ нужды, забрать въ руки какое-нибудь прибыльное дѣло и для начала становится во главѣ артели рыбаковъ, которыхъ онъ ловко обошелъ и связалъ по рукамъ и по ногамъ такимъ нотаріальнымъ договоромъ, которымъ возмущенъ честный старикъ Опенкинъ и влюбленная въ Подзолова Дуня. Во второмъ дѣйствіи мы видимъ Подзолова женатымъ на Дунѣ и уже крупнымъ воротилой въ мірѣ поморскихъ рыбопромышленниковъ, деспотическимъ распорядителемъ порабощенной имъ артели. Энергичный и беззастѣнчивый аферистъ отправляется въ Петербургъ хлопотать о разрѣшеніи какой-то компаніи и о городскихъ дѣлахъ, на что ему даютъ нѣсколько тысячъ общественныхъ денегъ городской голова Анкудиновъ (г. Рябовъ) и мѣщанскій староста (г. Волковъ). Между дѣломъ, на сцену является новое, вставное лицо -- швея Лиза (г-жа Садовская 2), бѣдная дѣвушка, бывшая возлюбленная Подзолова, брошенная имъ съ ребенкомъ на рукахъ и безъ всякихъ средствъ къ существованію. Появленіемъ этой дѣвушки и ея разсказомъ Дунѣ Подзоловой о своемъ несчастномъ положеніи авторъ подчеркиваетъ, такъ сказать, безъ особенной нужды, нравственную низменность своего героя, характеръ котораго и такъ уже достаточно ясенъ. Третье и двѣ картины четвертаго дѣйствія проходятъ въ томъ, что Подзоловъ вернулся изъ Петербурга крупнымъ воротилой, держащимъ въ своихъ рукахъ весь городъ и всѣ рыбные промыслы края, затѣвающимъ громадныя дѣла, при помощи большихъ милліоновъ пожилой вдовы, купчихи Охлоповой (г-жа Никулина), безъ ума влюбленной въ него. Купчиха Охлопова, неизвѣстно зачѣмъ, пріѣхала съ Подзоловымъ и остановилась у него въ домѣ. Подзоловъ требуетъ отъ жены согласія на формальный разводъ для того, чтобы жениться на богатой вдовѣ и стать полнымъ распорядителемъ ея милліоновъ. Дуня не соглашается на разводъ. Купчиха Охлопова не думаетъ настаивать на законномъ бракѣ и готова "такъ" предоставить капиталы во власть своего любовника. Подзоловъ отказывается отъ милліоновъ на томъ основаніи, что капиталами жены онъ можетъ распоряжаться свободно, не подвергаясь ничьему осужденію, а пользоваться деньгами любовницы не можетъ, ибо не желаетъ очутиться у нея "на содержаніи". А потому онъ учиняетъ всякія нравственныя насилія надъ женой, вынуждая ее согласиться на разводъ,-- въ виду ея упорства, прибѣгаетъ къ угрозамъ револьверомъ и къ физическому насилію, просто колотитъ жену на сценѣ, подыскиваетъ и подкупаетъ рыбаковъ для лже-свидѣтельства противъ Дуни. Дѣло кончается, однако, благополучно, Подзоловъ какимъ-то чудомъ вдругъ отрезвляется отъ своихъ властолюбивыхъ и честолюбивыхъ мечтаній, отъ желанія сразу все сцапать, проситъ прощенія у жены и заявляетъ, что снова начнетъ работать и честнымъ трудомъ добьется вліятельнаго положенія и богатства. Характеръ героя довольно интересенъ: это умный, очень способный и энергичный молодой человѣкъ, сознающій свою силу и превосходство надъ окружающими захолустными дѣльцами. Хорошо знакомый съ мѣстными промыслами и богатствомъ края, онъ понимаетъ, что стоить только взяться за ихъ эксплуатацію по-настоящему, по-новому, отступиться отъ рутинныхъ способовъ заготовленія рыбы и отъ кулаческаго закабаливанія рабочихъ -- и тотъ, кому удастся это сдѣлать, станетъ большимъ человѣкомъ, пріобрѣтетъ состояніе и вліяніе, оживить весь край, выведетъ изъ крайней нужды рабочихъ,-- словомъ, сдѣлается и капиталистомъ, и властителемъ, и благодѣтелемъ цѣлой округи. Цѣль такъ заманчива, что Подзоловъ съ перваго же шага не считаетъ нужнымъ быть разборчивымъ въ средствахъ къ ея достиженію и начинаетъ съ того, что самъ закабаливаеть, обращаетъ въ своихъ рабовъ сотни рабочихъ, оправдывая свой поступокъ тѣмъ, что дѣлаетъ ихъ пайщиками артели, участниками въ ея прибыляхъ, оставаясь самъ полнымъ и властнымъ распорядителемъ этой артели. Каковъ онъ въ конторѣ, таковъ же и дома, въ своей семейной жизни. Онъ горячо любитъ свою Дуню, но Дуня должна быть его безгласною рабой, ей дозволяется любить и ласкать мужа, но безусловно запрещено свое сужденіе имѣть о его дѣлахъ, тѣмъ паче относиться критически въ его поступкамъ, такъ какъ онъ считаетъ себя чуть не геніальнымъ и, во всякомъ случаѣ, "непогрѣшимымъ". Удачи только развиваютъ и укрѣпляютъ его самомнѣніе и заносчивость. За время своего пребыванія въ Петербургѣ, гдѣ Подзоловъ входить въ дѣловые к вполнѣ успѣшные переговоры съ высокопоставленными лицами, гдѣ онъ воочію видитъ, какъ дѣлаются огромныя дѣла, гдѣ онъ своими руками дотрогивается до большихъ милліоновъ, гдѣ онъ побѣждаетъ, наконецъ, сердце именитой купчихи и находитъ возможность легко сдѣлаться обладателемъ этихъ милліоновъ, бывшій "мелкій канцеляристъ" утрачиваетъ всякую мѣру и сдержанность. Вотъ это-то, мы думаемъ, и слѣдовало автору довести до конца, не останавливаясь передъ заключительными логическими выводами, и ни въ какомъ случаѣ не должно было пятиться назадъ на путь примиренія Дуни и зрителя съ героемъ, заведеннымъ авторомъ слишкомъ далеко. Первые два акта составляютъ только экспозицію положеній дѣйствующихъ лицъ,-- такъ сказать, предисловіе къ драмѣ. Самая драма начинается съ третьяго дѣйствія; на протяженіи двухъ картинъ четвертаго дѣйствія толчется на одномъ мѣстѣ, въ повтореніяхъ на разные лады съ одной стороны: "согласись на разводъ", съ другой -- "не хочу", и обрывается неожиданно, плохо мотивированною, водевильною развязкой. Мы думаемъ, что въ дѣйствительной жизни подобныя коллизіи не разрѣшаются такъ легко и просто, а на сценѣ такой финалъ пьесы не можетъ способствовать ея успѣху. Влюбленная купчиха Охлопова вдругъ исчезаетъ куда-то, такъ же внезапно и неестественно, какъ она появилась на сценѣ. Все драматическое сооруженіе, воздвигавшееся весьма долго, сразу разваливается безъ малѣйшаго слѣда, и на его мѣстѣ возникаютъ миръ и семейное благополучіе, точно мыльный пузырь... Читателю ясно, разумѣется, почему пьеса г. Жданова, при очень добрыхъ намѣреніяхъ автора, никакого "успѣха не имѣла", несмотря на превосходную игру главныхъ дѣйствующихъ лицъ, г-жи Лешковской и гг. Южина и Ленскаго. Общій тонъ отлично поддерживался исполнителями второстепенныхъ ролей г-жею Садовской 2, гг. Ильинскимъ, Падаринымъ, Рябовымъ, Степановымъ, Волковымъ и Дротовымъ, на долю котораго выпала, впрочемъ, безобразная и ненужная роль "обрусѣвшаго самоѣда". Къ сожалѣнію, въ этомъ перечисленіи исполнителей мы вынуждены пропустить имена г-жи Никулиной, у которой нѣтъ въ.сущности никакой роли, и г. Музиля, "переигравшаго" инвалида Дроныча до того, что изъ-за пьянаго хрипа сердитаго солдата почти нельзя было уловить членораздѣльныхъ звуковъ. Шумливыя сцены съ толпою народа поставлены очень хорошо, реально и живо.

-----

   Нынѣшнею двадцать пятою выставкой картинъ въ Московскомъ училищѣ живописи, ваянія и зодчества товарищество передвижныхъ художественныхъ выставокъ заявило о своей четверть-вѣковой дѣятельности, принесшей, несомнѣнно, большую пользу какъ членамъ товарищества, такъ и художникамъ экспонентамъ, не принадлежащимъ къ товариществу, но допускаемымъ выставлять свои произведенія на передвижныхъ выставкахъ, а въ особенности -- огромной массѣ публики, столичной и провинціальной, получившей возможность, благодаря "передвижникамъ", знакомиться ежегодно съ произведеніями лучшихъ русскихъ мастеровъ. Небольшая цѣна за входъ и передвиженіе изъ Петербурга въ Москву, потомъ въ большіе провинціальные города дѣлаютъ эти выставки доступными для многихъ тысячъ людей всѣхъ состояній, которые двадцать пять лѣтъ назадъ ни о какихъ картинахъ понятія не имѣли. Если разбирать каждую выставку въ частности и каждую картину, то придется сознаться, что нѣкоторыя изъ выставокъ бывали довольно слабы по подбору картинъ, что на самыхъ лучшихъ изъ нихъ не мало встрѣчалось произведеній невысокаго качества. Но несомнѣнно, что въ общемъ всѣ онѣ развивали и облагороживали вкусъ толпы, будили мысль, нравственно поднимали массы рабочаго люда и учащейся молодежи, доставляли чистое и высокое наслажденіе множеству образованныхъ тружениковъ, живущихъ въ провинціи. Можно пожелать только, чтобы во второе двадцатипятилѣтіе распорядители выставокъ нашли средства увеличить районъ своего добраго воздѣйствія на провинцію и не ограничивались бы, какъ до сихъ поръ, очень немногими крупнѣйшими губернскими городами {Изъ отчета за прошедшій годъ (24-я выставка) видно, что выставка была, кромѣ Петербурга и Москвы, въ Харьковѣ, Кіевѣ и Тулѣ,-- и только.}. Мы думаемъ, что и въ матеріальномъ отношеніи товарищество выиграло бы, еслибы коммиссія товарищества нашла возможнымъ пріурочить передвиженіе и открытіе своихъ выставокъ ко времени большихъ ярмарокъ -- такихъ, какъ Коренная въ Курскѣ, Полтавская и др. При удобствахъ передвиженій по разрастающейся сѣти желѣзныхъ дорогъ, при возможности удешевленія перевозки путемъ соглашенія съ правленіями этихъ дорогъ, товарищество, навѣрное, не встрѣтитъ серьезныхъ препятствій къ тому, чтобы его выставки передвигались въ теченіе цѣлаго года и достигали далекихъ городовъ Россіи, разносили бы свѣтъ благороднаго искусства по такимъ мѣстамъ, которыя до сихъ поръ этого свѣта не видали.
   Нынѣшняя выставка, по числу картинъ, можетъ быть названа очень богатою, всего выставлено 273. Изъ нихъ 220 принадлежитъ членамъ товарищества и 53 экспонентамъ со стороны. На прошлогодней выставкѣ всего было 158 картинъ. На этотъ разъ мы не можемъ отмѣтить особенно выдающихся произведеній, за исключеніемъ портретовъ, выставленныхъ K. Е. Маковскимъ и И. Е. Рѣпинымъ. Изъ картинъ историческихъ мы считаемъ долгомъ отвести первое мѣсто произведенію K. В. Лебедева, Кончина царя Ѳеодора Алексѣевича. K. В. Лебедевъ, отличный знатокъ нашей старины, изобразилъ тотъ драматическій моментъ нашей исторіи, съ котораго началась борьба за власть между царевной Софьей и приверженцами малолѣтняго царя Петра. Помимо большой вѣрности превосходно написанныхъ костюмовъ и обстановки, мы видимъ на картинѣ очень выразительныя фигуры и лица властолюбивой царевны, ея сильной соперницы вдовствующей царицы Натальи Кирилловны и юнаго царевича Петра. На второмъ планѣ -- не менѣе продуманная, безучастная фигура царевича Ивана, убитая горемъ царица, супруга умирающаго царя, далѣе -- нѣсколько ближайшихъ бояръ и боярынь и въ дверяхъ -- входящій владыко-патріархъ. Лицо Петра характерно, но, судя по портретамъ позднѣйшаго времени и по изображеніямъ на медаляхъ, мы думаемъ, что въ изображенныхъ на картинѣ чертахъ мальчика нѣтъ ничего, напоминающаго дѣтскій образъ будущаго великаго преобразователя. Вторая историческая картина принадлежитъ Н. А. Ярошенко и озаглавлена Іуда. На ней представленъ моментъ высшаго драматизма,-- тотъ моментъ, когда члены синедріона уговариваютъ Іуду измѣнить Божественному Учителю и предать его въ руки враговъ. Сюжетъ трактуется нѣсколько иначе, чѣмъ принято, по преданію: враждебные Христу книжники не сребрениками соблазняютъ Іуду, а стараются убѣдить его доводами "отъ писанія", усиливаются подорвать его вѣру въ пришедшаго на землю Мессію. Лица и движенія книжниковъ очень страстны и экспрессивны, каждое изъ нихъ обособленно-характерно. Что же касается самого Іуды, то онъ не производитъ того впечатлѣнія трагизма, какое мы неизмѣнно соединяемъ съ представленіемъ объ ученикъ-предателѣ. Мы находимъ Іуду на картинѣ г. Ярошенка слишкомъ простодушнымъ, почти наивнымъ, а потому едва ли способнымъ на такое ужасное дѣло, которое онъ готовится совершить. М. В. Нестеровъ выставилъ три картины подъ общимъ названіемъ Труды преподобнаго Сергія. Это почти иконы, такъ какъ на нихъ святой основатель Троицкой лавры изображенъ съ нимбомъ, хотя занять онъ простыми житейскими дѣлами: несетъ воду на коромыслѣ въ ведрахъ, пилитъ лѣсъ на постройку двуручною пилой, осматриваетъ отстроенную обитель. Мы не видимъ ничего особенно характернаго въ такихъ трудахъ преподобнаго Сергія, но позволимъ себѣ лишь выразить сомнѣніе въ томъ, что существовали поперечныя пилы въ первой половинѣ XIV в. Сколько намъ извѣстно, въ то время тесъ не пилили, а тесали топорами, отъ чего и произошло его названіе. На картинѣ В. И. Васнецова, Паръ Иванъ Васильевичъ Грозный, очень хорошо и стильно сдѣлана вся обстановка, расписная арка, окно, одежда, но самого царя можно признать за Ивана Грознаго лишь потому, развѣ, что онъ опирается на посохъ съ острымъ наконечникомъ, на подобіе копья. Нарисовать безобразнаго старика съ воспаленными, скошенными на сторону глазами и съ довольно окладистою бородой -- отнюдь не значитъ возстановить образъ Грознаго, портретъ котораго существуетъ и былъ когда-то выставленъ на этнографической выставкѣ. Выдуманныхъ стариковъ съ звѣроподобными лицами можно насочинить сколько угодно и подписать подъ ихъ изображеніями можно какія угодно имена, только къ исторической живописи это не будетъ имѣть никакого отношенія, кромѣ костюмнаго. То же самое надо сказать о картинѣ Г. Г. Мясоѣдова, Искушеніе, изображенное на ней лицо не имѣетъ ничего общаго съ Тѣмъ, Кто былъ искушаемъ на Сорокадневной горѣ, и зритель рѣшительно не можетъ понять или догадаться, въ чемъ тутъ состоитъ "искушеніе". Въ видѣ историческаго жанра М. П. Клодтъ представилъ шута, горбатаго урода, забавляющаго какихъ-то дѣвушекъ неизвѣстнаго времени въ ихъ рабочей горницѣ. Сцена эта совершенно одинаково можетъ быть отнесена къ XV и къ XVIII вѣку.
   Много болѣе удачны "жанры" изъ современной жизни; нѣкоторые изъ нихъ положительно хороши, особливо тѣ, сюжеты которыхъ взяты изъ деревенской жизни. Такъ, напримѣръ, цѣликомъ изъ дѣйствительности выхвачена K. В. Лебедевымъ сцена На родинѣ,-- похвальба вернувшейся "на побывку" городской дѣвицы тѣни "грошовыми драгоцѣнностями", которыя она пріобрѣла "вокругъ господъ", вмѣстѣ съ нахальнымъ видомъ. Художникомъ превосходно схвачено, выраженіе лицъ деревенскихъ родственницъ и мастерски переданы ихъ характерныя фигуры. Картина эта вполнѣ по достоинству куплена для городской Третьяковской галлереи, чего нельзя сказать о нѣкоторыхъ другихъ пріобрѣтеніяхъ для того же собранія картинъ. Намъ очень нравится поступающая въ ту же галлерею картина А. Л. Ржевской, Веселая минута, мальчуганъ лѣтъ четырехъ, выплясывающій въ избѣ подъ гармонику, къ истинному восторгу старика-дѣда, который и санѣ готовъ пуститься въ плясъ,-- мы почти слышимъ радостные возгласы всласть утѣшеннаго дѣдушки,-- такъ это живо и жизненно, такъ правдиво и талантливо. Хороша картина H. В. Орлова, Передъ посѣвомъ, на которой изображена молитва крестьянской семьи, отправляющейся начинать посѣвъ. Добрыя чувства трогаетъ въ душѣ зрителя картина Н. П. Богданова-Бѣльскаго, У больною учителя, честнаго труженика, вѣроятно, обреченнаго уже на преждевременную смерть, лежащаго въ убогой постели и все-таки не оставляющаго своихъ занятій съ оборванными ребятками. Картина производитъ грустное и теплое впечатлѣніе. И уже настоящею крестьянскою трагедіей вѣетъ отъ картины Н. А. Касаткина, Въ коридорѣ окружною суда (купленной K. Т. Солдатенковымъ). На картинѣ пять лицѣприведенный подъ стражей подсудимый, съ средоточеннымъ, строгимъ лицомъ, полнымъ думы. Это несомнѣнно честный человѣкъ, непоколебимо убѣжденный въ правотѣ своего дѣла, могущаго повлечь за собою, быть можетъ, очень тяжелую кару по закону. По обѣ стороны подсудимаго сидятъ на одной съ нимъ скамьѣ два солдата съ ружьями и штыками и безучастно смотрятъ на убитую горемъ женщину, жену или мать подсудимаго,-- ея лица не видно,-- опустившуюся на колѣни и припавшую головой къ сидящему рядомъ съ солдатомъ крестьянину, видимо старающемуся ободрить несчастную, хотя и у самого у него куда какъ мрачно на душѣ. Картина -- чисто "русская", жестоко, бытовая, говорящая ясно, что въ сознаніи нашаго простого и честнаго народа юридическая правда не всегда сходится съ правдою "по душѣ", и что за эту послѣднюю люди такого характера, какъ подсудимый, на Сахалинъ пойдутъ съ чистымъ сердцемъ и съ яснымъ взоромъ, покорные волѣ Божіей. Одинъ изъ такихъ бытовыхъ моментовъ, финалъ которыхъ происходитъ въ судахъ, пытался изобразить К. А. Савицкій на большой картинѣ, носящей названіе На межѣ. Это "бабій бунтъ", сопротивленіе властямъ полицейскимъ, волостнымъ и межевымъ со стороны бабъ, ополчившихся на защиту той полосы земли, которую онѣ считаютъ собственностью своей деревни. Нѣкоторыя лица и фигуры очень характерны и выразительны. Но вся картина производитъ впечатлѣніе произведенія недодуманнаго и недодѣланнаго. Вся лѣвая сторона (отъ зрителя) подлежитъ полной переработкѣ, и линію между хорошимъ и никуда негоднымъ слѣдуетъ, по нашему мнѣнію, провести какъ разъ на серединѣ картины, слѣдуетъ совсѣмъ убрать съ нея валяющихся ребятишекъ. Очень хороши крестьянскіе "жанры" В. М. Маковскаго, собранные художникомъ на Волгѣ. Чисто-бытовую сцену, съ большою этнографическою точностью, представилъ В. Я. Тишинъ въ Отпускѣ невѣсты (изъ обычаевъ Рязанской губерніи). Изъ жанровъ городского.быта слѣдуетъ отмѣтить превосходную картину А. М. Корина, Любитель, поступившую въ собственность академіи художествъ, Букиниста, Любителя и Любителя за работой В. Е. Маковскаго и двѣ очень милыя и талантливыя вещицы г-жи Шанксъ Мои игрушки и Мыльные пузыри. М. Я. Шанксъ большая мастерица изображать дѣтей и, что всего важнѣе, схватывать въ ихъ жизни интересные и характерные моменты. Тихой, задушевной идилліей вѣетъ отъ картины А. С. Степанова, Утренній привѣтъ, которымъ встрѣчаютъ благодушнаго старика-помѣщика его любимицы -- индейки, куры и утки. Изъ одиночныхъ фигуръ мы затрудняемся отмѣтить что-либо, заслуживающее особеннаго вниманія, кромѣ, развѣ, раскольничьей чернички М. В. Нестерова, изъ романа Мельникова На горахъ. Справляясь съ каталогомъ, мы нѣсколько подивились тому, что эта картина до сихъ поръ никѣмъ не пріобрѣтена.
   Высокое художественное значеніе ландшафтовъ, имѣющихся на нынѣшней выставкѣ, достаточно опредѣляется именами мастеровъ, давшихъ ей свои произведенія: И. И. Шишкина, В. Д. Полѣнова, Е. Е. Волкова, А. А. Киселева, И. И. Левитана. Мы старались отмѣтить картины наиболѣе выдающіяся, по вашему мнѣнію, и прошли молчаніемъ, быть можетъ, нѣкоторыя достойныя упоминанія произведенія, ускользнувшія отъ нашего вниманія или изъ памяти въ необычномъ множествѣ выставленныхъ картинъ. Равнымъ образомъ, мы не сочли нужнымъ говорить о томъ, что намъ показалось незначительнымъ или посредственномъ. Общій же выводъ мы считаемъ возможнымъ сдѣлать такой: за истекшее десятилѣтіе не замѣтно какого-либо существеннаго движенія впередъ русскаго искусства. За очень рѣдкими, наперечетъ, исключеніями, паши художники, даже талантливѣйшіе и по праву знаменитые, толкутся на одномъ мѣстѣ, прекрасно, иногда превосходно пишутъ картины, но ничего не создаютъ.
   С.-Петербургское общество художниковъ устроило свою 5-ю выставку картинъ въ залахъ Историческаго музея. Въ каталогѣ выставки значится 225 картинъ, въ дѣйствительности же ихъ немного больше, такъ какъ нѣкоторыя доставлены послѣ напечатанія каталога. Иллюстрированнаго каталога въ Москвѣ нѣтъ въ продажѣ. Мы случайно видѣли таковой, выпущенный въ Петербургѣ и тамъ распроданный. По справкѣ съ нимъ оказалось, что многія картины не попали въ Москву,-- онѣ проданы въ Петербургѣ и взяты покупателями. Если это были лучшія картины, то нельзя не пожалѣть о томъ, что онѣ сняты съ выставки,; довольно незначительной въ художественномъ отношеніи, несмотря на обиліе числа экспонатовъ. Всего больше, конечно, пейзажей, и между ними есть очень хорошіе, какъ, напримѣръ, Утро и Свѣжѣетъ (Финскій заливъ) И. А. Сергѣева, нѣкоторые пейзажи А. С. Егорнова, Г. П. Кондратенко. Выставленный В. Г. Казанцевымъ Престольный праздникъ привелъ насъ въ смущеніе: изображенная на этой картинѣ церковь, окруженная толпами народа, имѣетъ такой видъ, будто она вотъ-вотъ упадетъ и передавитъ множество богомольцевъ. Если подобный наклонъ церкви существуетъ въ дѣйствительности, то ее не на картинѣ изображать надо, а какъ можно скорѣе сломать въ предупрежденіе катастрофы. Если же это промахъ художника, то такую картину слѣдовало возвратить въ его мастерскую, а не пускать на выставки. Изъ большихъ полотенъ, изображающихъ житейскія драмы, обращаютъ на себя двѣ: С. С. Егорнова, Совершилось, и К. Ф. Саксена, Finale, на мотивъ изъ Крейцеровой сонаты гр. Л. Т., какъ значится въ каталогѣ. На картинѣ г. Егорнова представлена внутренность церкви; въ самой глубинѣ ея, у закрытыхъ царскихъ дверей, видна новобрачная пара, окруженная толпой приглашенныхъ на свадьбу. На первомъ планѣ -- удаляющаяся изъ храма женщина, закрывшая лицо руками, видимо очень огорченная тѣмъ, что "совершилось"; близъ этой женщины, въ дверяхъ, стоить какой-то господинъ, о значеніи котораго въ картинѣ нельзя составить себѣ никакого представленія, по его совершенно спокойному и безучастному виду. Да и относительно главнаго дѣйствующаго лица, огорченной женщины, можно только догадываться, что ей измѣнилъ любимый человѣкъ, бракосочетаніе котораго "совершилось". По нашему мнѣнію, въ хорошо продуманной картинѣ все должно быть опредѣленно и ясно и ничто не можетъ быть предоставлено догадливости зрителей, которая можетъ довести Богъ знаетъ до какой путаницы. Еще менѣе удачно взятъ и трактованъ "мотивъ изъ Крейцеровой сонаты". Въ богатой комнатѣ на столѣ фрукты, бокалы съ шампанскимъ, лежащая во льду бутылка. У стола, спиной къ зрителямъ, сидитъ какой-то господинъ; пировавшая съ нимъ дама встала и по безъ заносчивости готова встрѣтить мужчину, входящаго въ дверь, прикрытую драпировкой. Лицо появляющагося изъ-за портьеры человѣка должно выражать бѣшенство,-- на картинѣ мы видимъ только гримасу и не чувствуемъ никакого мотива сонаты, прославленной графомъ Толстымъ. Совсѣмъ не нужно быть Познышевымъ для того, чтобы разозлиться и даже освирѣпѣть человѣку, когда онъ застаетъ жену вечеркомъ съ сосѣдомъ, попивающею шампанское. Картина написана плохо, фигуры несоразмѣрны, лѣвая рука женщины уродлива, сама дама смотритъ не на вошедшаго мужчину, а куда-то въ сторону, исправляющій должность Познышева малъ до невозможности и каррикатуренъ. Неизмѣримо лучше двухъ предыдущихъ картина П. И. Геллера, Возвращеніе волостного старшины на родину послѣ священнаго коронованія Ихъ Императорскихъ Величествъ. Всѣ фигуры,-- а ихъ довольно много,-- живы, выразительны и разнообразны, на лицахъ хорошо выраженъ интересъ, съ которымъ слушатели относятся къ разсказамъ старшины и тѣмъ картинамъ, которыя онъ имъ оказываетъ; движенія дѣйствующихъ лицъ просты и естественны. Это лучшая картина на выставкѣ. За нею слѣдомъ можно поставить Соблазнительницу К. Ф. Саксена,-- торговку, прельщающую двухъ барынь дорогами кружевами. Очень хороши, тщательно написаны три картины P. Е. Зоммера: Подъ сводами мечети, Мусульманскій пророкъ и Аулъ близъ Ташкента. Л. Ф. Лагоріо въ картинѣ, названной Окно въ Европу, изобразилъ императора Петра I въ тотъ моментъ, когда "на берегу пустынныхъ волнъ стоялъ онъ, думъ великихъ полнъ". Ландшафтъ,-- водный пустырь,-- написанъ очень хорошо, на это мастеръ г. Лагоріо, а фигура царя-работника, задумывающаго прорубитъ "окно" въ Европу, вышла очень неудачною, какою-то деревянною, точно изъ доски выпиленною. Еще хуже, совсѣмъ ни на что не похожа, фигура того же Петра Великаго у могилы Минина на картинѣ Н. П. Безверкова. Въ большомъ недоумѣніи остановились мы передъ довольно большой картиной В. П. Овсянникова Идольское мольбище. Мы никакъ не могли припомнить и сообразить, гдѣ, въ какой странѣ свѣта, открылъ художникъ воспроизведенное имъ на картинѣ "идолище огромно и престрашно". Изъ затрудненія насъ вывелъ маленькій клочокъ бумаги, пришпиленный въ невидномъ мѣстѣ сбоку картины. На этой бумажкѣ напечатано, что г. Овсянниковъ возстановилъ идола и всю его обстановку "по описаніямъ" нѣкоторыхъ ученыхъ, иначе говоря, сочинилъ своего идола и "мольбище". Мы полагаемъ, что такія иллюстраціи масляными красками на большихъ полотнахъ не совсѣмъ дозволительны,-- это, вѣдь, не рисунки и политипажи въ текстѣ книги, изъ которой явствуетъ, что ничего подобнаго въ дѣйствительности не существуетъ, а что, судя по нѣкоторымъ даннымъ, нѣчто въ этомъ родѣ могло быть въ далекія, стародавнія времена. Лоскутъ бумаги, конечно, затеряется, а картина останется и, навѣрное, введетъ въ забавное, но совсѣмъ не желательное заблужденіе, очень многихъ людей, которымъ въ" голову не придетъ мысль, что художникъ писалъ это не съ натуры, а все своимъ умомъ выдумалъ... B. К. Штембергъ выставилъ два хорошихъ портрета, двѣ недурныхъ головки и въ мечтахъ лежащую на диванѣ даму, у которой ракурсъ лѣвой ноги совсѣмъ невозможенъ, а правая нога, какъ будто, совершенно не существуетъ. Затѣмъ идутъ мелкія фигуры, въ ихъ числѣ очень хорошій Віолончелистъ И. Л. Аскиназія, неизбѣжныя на всѣхъ такихъ выставкахъ "боярышни", "старики", "старухи", просто "головки", мечтающія и не мечтающія, дѣвицы въ разныхъ нарядахъ, въ японскомъ, въ алжирскомъ, въ татарскомъ и т. д. Все это имѣетъ къ искусству такое же отношеніе, какое къ литературѣ имѣютъ пустопорожніе "очерки и разсказы" изъ фельетоновъ мелкихъ газетъ. Въ общемъ, вся эта выставка производитъ впечатлѣніе случайнаго собранія картинъ, безъ отбора и предварительной оцѣнки того, что отбить показывать публикѣ и что слѣдуетъ отправить обратно въ мастерскую или въ лавку. Такія выставки всегда напоминаютъ намъ нѣкоторые изъ заграничныхъ Salons des refusés, т.-е. выставки картинъ, забракованныхъ академіей или не принятыхъ коммиссіей передвижныхъ выставокъ. По существу дѣла, это не художественныя, а торговыя учрежденія, гдѣ любители могутъ иногда пріобрѣтать за недорогую цѣну недурныя картинки для украшенія своихъ комнатъ.

Ан.

"Русская Мысль", кн.V, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru