Ремезов Митрофан Нилович
Современное искусство

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Малый театр: "Гусь лапчатый", драма в 5 действиях И. А. Салова.- "Без предрассудков", комедия в 4 действиях В. А. Крылова, переделанная из комедии А. Дюма-сына "Les idées de madame Aubray").

   

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.

(Малый театръ: Гусь лапчатый, драма въ 5 дѣйствіяхъ И. А. Салова.-- Безъ предразсудковъ, комедія въ 4 дѣйствіяхъ В. А. Крылова, передѣланная изъ комедіи А. Дюма-сына Les idées de madame Aubray).

   Илья Александровичъ Садовъ давно уже пользуется заслуженною извѣстностью, какъ авторъ многихъ повѣстей, романовъ и мелкихъ разсказовъ. Въ этой отрасли литературы выдающійся талантъ его всѣми признанъ и никогда, кажется, возраженій противъ такого признанія сдѣлано не было. Для сцены г. Садовъ сталъ писать недавно, и началъ съ передѣлки своего романа Молодой Ольшанскій баринъ въ драму подъ заглавіемъ Степь-матушка, игранную въ театрѣ Корша. Съ тѣмъ же сюжетомъ, но въ другой передѣлкѣ (г. Салова въ сотрудничествѣ съ г. Ге) и подъ другимъ названіемъ дана была пьеса на казенныхъ сценахъ въ Москвѣ и въ Петербургѣ. Потомъ мы видѣли его же комедію Золотая рыбка, игранную труппой г-жи Абрамовой въ театрѣ Шелапутина. Если не ошибаемся, г. Садовымъ была написана еще одна пьеса, не попавшая ни на одну изъ московскихъ сценъ и игранная, кажется, только въ провинціи. Мы, однако, не можемъ этого утверждать и самаго названія пьесы не припомнимъ. Такимъ образомъ, Гусь лапчатый является третьимъ, а, можетъ быть, и четвертымъ, драматическимъ произведеніемъ г. Салова. Изъ этой справки ясно, что г. Садовъ не профессіональный драматургъ и взялся за писаніе для театра очень поздно, а потому и неудивительно, что въ драматическихъ произведеніяхъ онъ не выказалъ того особеннаго мастерства, которое дается не многимъ избраннымъ ихъ геніальностью (Грибоѣдовъ, Гоголь, Островскій), нѣкоторымъ дается навыкомъ и знаніемъ сцены, обезпечивающими успѣхъ ихъ пьесамъ, а большинству и совсѣмъ никогда не дается, ибо ни съ какою виртуозностью безъ таланта, все-таки, ничего путнаго не сдѣлаешь. Вотъ такимъ-то сценическимъ мастерствомъ, чисто-техническаго свойства, г. Садовъ, при всемъ своемъ беллетристическомъ талантѣ, овладѣть не могъ, главнымъ образомъ, потому, что для театра началъ писать слишкомъ поздно и началъ съ передѣлки повѣстей въ драмы. Мы думаемъ, что у профессіональнаго драматурга и даже у ремесленнаго, вслѣдъ за выдумкою сюжета, должны складываться въ головѣ отдѣльныя сцены, болѣе или менѣе сообразно съ готовыми, обычными шаблонами и съ пріурочиваніемъ ихъ къ извѣстнымъ эффектамъ, причемъ эффекты могутъ быть притянуты за волосы, разсудку вопреки. Въ головѣ романиста должна, по нашему мнѣнію, сначала сложиться повѣсть на придуманную тему, а потомъ эту повѣсть авторъ перестраиваетъ въ театральную пьесу, что сдѣлать хорошо удается мастерамъ драматургамъ довольно рѣдко, а романистамъ не удается почти никогда. Вмѣсто комедіи или драмы, у нихъ такъ и остается повѣсть въ лицахъ. Такъ ли это происходитъ на "амомъ дѣлѣ, мы утверждать не будемъ, но на такую мысль наводить то впечатлѣніе, которое произвела на насъ драма г. Салова Гусь лапчатый. Та же исторія, изложенная въ повѣствовательной формѣ, могла и должна было выйти изъ-подъ пера уважаемаго автора въ видѣ очень хорошаго беллетристическаго произведенія. На сценѣ же она успѣха не имѣла, несмотря на несомнѣнныя достоинства этого романа, изъ котораго авторъ "дѣлалъ драму.
   Исторія же заключается въ нижеслѣдующемъ: всякими правдами и неправдами,-- и преимущественно неправдами, разумѣется,-- кабатчикъ Облапошевъ (г. Рыбаковъ) разбогатѣлъ, купилъ имѣніе промотавшагося аристократа, сдѣлался крупнымъ землевладѣльцемъ и капиталистомъ, уѣзднымъ и губернскимъ гласнымъ, попечителемъ мѣстной школы, большимъ воротилой въ своей округѣ. Есть у него жена, Манееа Петровна (г-жа Садовская), простая, добрая женщина, изнывающая подъ гнетомъ своеобразнаго барства, которое напускаетъ на себя Егоръ Ѳедотычъ, превратившійся въ "гуся лапчатаго". Дѣтей у нихъ двое: дочка, любимица отца, Агнія (г-жа Уманецъ-Райская), и сынъ Петруша (г. Ильинскій), любимецъ матери. Отецъ воспитываетъ и обучаетъ Агнію "по-господскому", сначала беретъ въ домъ гувернантокъ и учительницъ, потомъ отдаетъ ее въ пансіонъ. Съ сыномъ у Облапошева полный разладъ, кончившійся тѣмъ, что молодой человѣкъ уѣхалъ изъ дома и гдѣ-то на Уралѣ добился упорнымъ трудомъ мѣста помощника управляющаго заводомъ. Супругу свою "гусь лапчатый" загналъ на житье въ подвальный этажъ, чтобы не портила его барской обстановки и не мѣшала бы его любовнымъ похожденіямъ. Въ помѣстье Облапошева пріѣзжаетъ новая учительница сельской школы, Елена Петровна (г-жа Яблочкина 2-я), внучка разорившейся аристократки, Софьи Гавриловны Шашковой (г-жа Медвѣдева). Старый кабатчикъ плѣнился молодою дѣвушкой и возмечталъ увѣнчать все свое величіе женитьбою на барышнѣ изъ аристократической семьи, которой принадлежало когда-то зацапанное имъ помѣстье. Но для этого необходимо, первымъ дѣломъ, развестись съ женою, старою Манеѳой. Помогать ему въ томъ, за приличное вознагражденіе, берется адвокатъ Мишанскій (г. Левицкій), разсчитывающій жениться на богатой невѣстѣ Агніи. Пріѣздъ сына и его заступничество за несчастную мать ничуть не измѣняютъ положенія. Доведенная до полнаго отчаянія старуха соглашается на все, чего требуютъ отъ нея
   Облапошевъ и его адвокатъ, т.-е. на разводъ, при опозоривающихъ ее обстоятельствахъ, и уходитъ съ сыномъ на квартиру въ томъ же селѣ. Молодой техникъ не задумался бы уѣхать съ матерью къ себѣ на Уралъ, но и Петра захватила любовь къ учительницѣ, любовь безнадежная и, все-таки, удерживающая его вблизи любимой дѣвушки. Тѣмъ временемъ разводъ совершился, и "гусь лапчатый" дѣлаетъ предложеніе Еленѣ, пытаясь обольстить ее своимъ богатствомъ. Старая, больная, едва живая бабушка, услыхавши рѣчи бывшаго кабатчика, выгоняетъ его вонъ, обзываетъ "хамомъ" и "грабителемъ". Въ отместку за отказъ и за обиду, Облапошевъ дѣлаетъ такое представленіе училищному совѣту, что молодой учительницѣ, отказываютъ отъ мѣста. Тутъ выясняется, что Петруша любитъ Елену, а Елена любитъ Петрушу. Старая бабушка умираетъ на сценѣ и передъ смертью благословляетъ внучку на бракъ съ сыномъ Облапошева. Адвокатъ Мишанскій женится на Агніи, и вдвоемъ они выманиваютъ у старика дарственную запись на его имѣніе. Въ видѣ финала, Петръ и Елена, ужо повѣнчанные, и Манеѳа приходятъ проститься съ Облапошевымъ передъ отъѣздомъ на Уралъ. Облапошевъ радъ бы былъ оставить ихъ при себѣ, но жена ему уже не жена: она разведена и опозорена, сынъ отцу все простилъ, но жить съ нимъ не можетъ, и остается "гусь лапчатый" на старости лѣтъ одинъ-одинешенекъ.
   Въ повѣсти все это вышло бы стройно и гладко, такъ какъ авторъ имѣлъ бы достаточный просторъ объяснить многое такое, что въ драмѣ,-- по французскому выраженію,-- "сваливается зрителю на голову, какъ черепица съ крыши", а именно: слишкомъ быстрое согласіе Манеѳы на разводъ, непостижимую любовь хорошо образованной барышни къ доброму, но грубоватому технику изъ рабочихъ, нежданное согласіе умирающей бабушки на бракъ внучки съ сыномъ кабатчика, такимъ же для старой аристократки "хамомъ", какъ его папенька, внезапное смиреніе "гуся лапчатаго" и его готовность отдать все имѣніе, вмѣстѣ съ дочерью, проходимцу адвокату. Благодаря таланту автора, все это -- живыя лица, ярко и мастерски очерченныя съ перваго ихъ появленія передъ зрителемъ. Въ развитіи же дѣйствія, въ изображеніи тѣхъ взаимныхъ между ними отношеній, которыми долженъ обусловливаться интересъ драмы, нѣтъ опредѣленности и силы, захватывающихъ зрителя. Передъ нами проходить повѣствованіе о драмѣ въ болѣе или менѣе живыхъ разсказахъ страдающихъ отъ нея лицъ, самая же драма разыгрывается за кулисами и въ антрактахъ. Мы видимъ драматическія положенія и результаты, являющіеся послѣдствіями внутренней борьбы, въ которой и заключается вся сущность драмы. Пояснимъ примѣрами: аристократка-барышня полюбила молодого человѣка другого круга, иного воспитанія, такого человѣка, котораго всѣ близкіе, свои этой барышни искони вѣковъ привыкли и не перестали еще считать "хамомъ". Какъ, за что, почему она полюбила, какъ дошла до рѣшенія выйти за него замужъ,-- въ повѣсти г. Саловъ выяснилъ бы намъ все это до топкости и съ полною убѣдительностью. Въ драмѣ онъ даетъ совершившійся фактъ, представляющійся весьма невѣроятнымъ. Родовитая аристократка-бабушка выгоняетъ богатѣйшаго и вліятельнѣйшаго человѣка въ округѣ, осмѣлившагося свататься за ея внучку,-- выгоняетъ потому, что онъ "хамъ", и потомъ сама безъ чьихъ-либо просьбъ и настояній, по собственному побужденію, отдаетъ эту внучку въ жены сыну только что выгнаннаго ею "хама". Какъ это сдѣлалось, въ силу какого психическаго процесса, послѣ какой внутренней борьбы,-- это остается неизвѣстнымъ. Происходить это какъ-то вдругъ, за минуту до смерти, точно въ этотъ моментъ только осѣнило бабушку. Мы говоримъ: этого быть не можетъ, бабушка знала или догадывалась о взаимной любви молодыхъ людей; она пережила тяжелую борьбу, прежде чѣмъ согласиться на такой неравный бракъ, и борьба была настолько тяжела, что рѣшительное слово вырвалось у старухи лишь съ послѣднимъ вздохомъ, in extremis, когда уже нельзя больше откладывать. Этой борьбы нѣтъ, она намъ не показана, о ней мы можемъ только догадываться. За то передъ нами детально воспроизведена совершенно ненужная въ пьесѣ сцена смерти бабушки, поразительно исполненная г-жею Медвѣдевой. Высокоталантливую артистку всѣмъ театромъ и много разъ вызывали. Но мы не сомнѣваемся въ томъ, что вызовы были бы такъ же единодушны и шумны, -- болѣе дружныхъ не бываетъ, -- если бы г-жѣ Медвѣдевой дана была авторомъ возможность изобразить то ужасное состояніе, которое должна пережить старая аристократка, вынужденная отдать единственную внучку, послѣдній отпрыскъ знатнаго рода, за "хамова отродье", за сына кабатчика Облапошева. Какимъ бы ни былъ "гусемъ лапчатымъ" самъ Облапошевъ, не могъ онъ безъ борьбы съ самимъ собой рѣшиться опозорить старую жену мерзкимъ разводомъ, и всего менѣе могъ онъ безъ борьбы съ дочерью и будущимъ зятемъ отдать имъ то состояніе, благодаря которому онъ и сталъ "гусемъ лапчатымъ". И такая борьба, несомнѣнно, происходила; мы не видали ее, къ сожалѣнію, по знаемъ, что она была и такъ подѣйствовала на Облапошева, что, въ концѣ-концовъ, сломила его, превратила изъ "гуся лапчатаго" въ мокрую курицу. Г. Рыбаковъ превосходно изобразилъ этого типическаго представителя современной провинціи. Это уже не Колупаевъ и не Деруновъ, рвущіе куски и лохмотья отъ доставшейся имъ добычи. Это видъ особливый, настоящій Облапошевъ, который "облапошиваетъ" до-чиста и цѣликомъ. Онъ не изъ той мелкой и хищной породы, что въ мутной водѣ рыбешку ловить, и старая аристократка весьма ошибается, называя его "хамомъ". Не "хамъ" онъ, а образцовый экземпляръ того вида, до котораго дошелъ путемъ эволюціи всѣмъ извѣстный когда-то "чумазый", превратившійся въ лицѣ Облапошева въ "гуся лапчатаго", въ провинціальнаго воротилу, принимающаго у себя губернаторовъ и всякую мѣстную власть, уже забывшую, какъ этотъ "гусь" вылѣзъ изъ-за кабацкой стойки и "облапошилъ" промотавшагося графа. Во избѣжаніе всякихъ недоразумѣній слѣдуетъ замѣтить, что этотъ "гусь" отнюдь не самодуръ, вродѣ старыхъ Китъ Китычей, увѣковѣченныхъ Островскимъ. То были люди грузные и крѣпкіе своимъ невѣжествомъ, сильные въ своемъ "темномъ царствѣ", гдѣ закономъ было: "ндраву моему не препятствуй". Облапошевъ всякую "образованность" почитаетъ, дочку обучилъ по-господски, сыномъ былъ бы доволенъ, если бы тотъ принялъ барскую внѣшность, самъ заучиваетъ иностранныя словечки, учился даже танцовать, жену гонитъ потому, что она "баба-мужичка", по стрункѣ ходилъ передъ какою-то гувернанткой, которая завела въ домѣ "барскіе" порядки. И сила его не отъ окружающаго "темнаго царства", -- она проявляется во всемъ своемъ дикомъ великолѣпіи на самомъ свѣтломъ просторѣ передъ современнымъ образованнымъ и высшимъ обществомъ провинціи потому, что самъ онъ не старозавѣтный самодуръ и не Китъ Китычъ, а настоящій "гусь лапчатый", "буржуй" новой формаціи, носящій въ себѣ всѣ зачатки, весь матеріалъ, изъ которыхъ развивается такъ называемая "денежная аристократія", алчущая концессій, запретительныхъ тарифовъ и густо расшитыхъ мундировъ. Въ провинціи этотъ бывшій кабатчикъ пока только -- "гусь лапчатый", доберется онъ до крупнаго центра и станетъ павлиномъ, широко распуститъ свой пестрый хвостъ и заоретъ во всю "буржуйско-павлинью" глотку заученныя иностранныя слова: экономическая политика, конкурренція, протекціонизмъ... "Гусь лапчатый" -- типъ, и воспроизведенъ онъ г. Рыбаковымъ какъ нельзя лучше. Намъ въ первый разъ приходится говорить о г. Ильинскомъ со времени перехода его изъ театра Корша на казенную сцену. Такая перемѣна обстановки отразилась не совсѣмъ выгодно на игрѣ, несомнѣнно, даровитаго артиста. Мы видѣли г. Ильинскаго въ театрѣ Корша; тамъ онъ шелъ въ тонъ со всею труппой и выдѣлялся изъ нея, возвышаясь надъ многими артистами. На сценѣ Малаго театра тонъ иной, традиціонный, увѣренный и спокойный, обычный всѣмъ артистамъ отъ мала до велика. И этотъ тонъ, издавна настроенный по одному высокому камертону, держится крѣпко, ровно и стройно, чѣмъ и обусловливается необычайно дружное исполненіе, тотъ удивительный ансамбль, который часто прикрываетъ собой недостатки и даже негодность нѣкоторыхъ пьесъ, слабость нѣкоторыхъ исполнителей. Въ этотъ, такъ сказать, художественно-аристократическій тонъ г. Ильинскій, повидимому, еще не успѣлъ попасть и ему необходимо много поработать для того, чтобы ни голосъ его, отъ природы очень гибкій и пріятный, ни манеры, немного порывистыя, не вносили диссонанса въ "концертное"" исполненіе, какъ очень мѣтко сказалъ кто-то про игру артистовъ Малаго театра. Главный недостатокъ молодого артиста заключается въ томъ, что онъ нѣсколько излишне суетится, торопится и возвышаетъ голосъ, точно боится, что его не услышатъ. Однимъ словомъ, въ его игрѣ нѣтъ спокойствія. Г-жа Уманецъ-Райская очень хорошо провела весьма неблагодарную роль дочери Облапошева, а г-жа Полянская замѣчательно типично воспроизвела вводное лицо "всеобщей приживалки", фигуры, отлично знакомой всѣмъ, жившимъ въ провинціи.
   Въ послѣднихъ числахъ ноября поставлена старая пьеса А. Дюма-сына Les idées de madame Aubray, передѣланная В. А. Крыловымъ подъ названіемъ Безъ предразсудковъ. Передѣлка, насколько мы припоминаемъ читанную нами когда-то въ оригиналѣ комедію, состоитъ въ перемѣнѣ французскихъ именъ на русскія, въ перенесеніи мѣста дѣйствія изъ Франціи въ окрестности Петербурга и въ нѣкоторыхъ сокращеніяхъ рѣчей дѣйствующихъ лицъ. Разъ сдѣланы измѣненія въ именахъ, нельзя, разумѣется, сказать, что это переводъ. Но мы думаемъ, что уважаемый драматургъ поступилъ бы лучше, если бы далъ намъ простой переводъ съ сохраненіемъ именъ подлинника и съ тѣми сокращеніями, которыя послужили къ украшенію комедіи. Въ томъ видѣ, въ какомъ пьеса идетъ на нашей сценѣ, русскія имена дѣйствующихъ лицъ звучать диссонансомъ, ибо настоящіе русскіе люди такъ не говорятъ, такъ не думаютъ, такъ не чувствуютъ. И думать, и чувствовать они могутъ то же самое, что французы при извѣстныхъ, тождественныхъ обстоятельствахъ, только у русскихъ все это произойдетъ по-своему и выразится иначе. Если бы въ комедіи Безъ предразсудковъ были оставлены французы, мы бы такъ и смотрѣли на нихъ, такъ и знали бы, что все это у французовъ бываетъ и быть иначе не можетъ. Когда же мы слышимъ, какъ разговариваютъ между собою старикъ Чегуринъ и молодой человѣкъ Загоровъ, или г-жа Агарина съ ними обоими и съ своимъ сыномъ, мы не можемъ отдѣлаться отъ впечатлѣнія, что такъ у насъ никогда не бываетъ. Тѣмъ не менѣе, фабула пьесы такова, что изображенное въ комедіи событіе одинаково возможно въ окрестностяхъ любого европейскаго города и кто бы ни были дѣйствующія лица, французы, нѣмцы, англичане или русскіе. Дѣло въ томъ, что мадамъ Обри (по-русски неудобно говорить м-мъ Обрей), въ переводѣ богатая вдова Агарина (г-жа Ѳедотова), держится своихъ идей, идущихъ во многомъ наперекоръ общественнымъ предразсудкамѣ. Она женщина умная, добрая, всегда готовая помочь ближнему, не разбирая, хорошъ онъ или дуренъ, и не однѣми деньгами, а словомъ и дѣломъ, совѣтомъ и нравственною поддержкой. Она -- идеалистка и стремится осуществить свои идеалы на практикѣ и единственнаго своего сына Павла (г. Багровъ) съумѣла воспитать сообразно со своими идеями. Въ воспитаніи этого молодого человѣка и въ дѣлахъ благотворительности ей служитъ вѣрнымъ помощникомъ старинный ея другъ Чегуринъ (г. Ленскій), пятнадцати-лѣтняя дочь котораго, Варя (г-жа Кузина), съ дѣтства назначена въ жены Агарину, какъ это часто бываетъ у французовъ и, кажется, совсѣмъ не бываетъ у русскихъ. Въ числѣ знакомыхъ у Агариной бываетъ очень богатый молодой человѣкъ Загоровъ (г. Южинъ), холостой, не знающій, куда дѣвать избытокъ денегъ и досуга. Про себя онъ говоритъ, что избралъ своею спеціальностью влюбляться въ хорошенькихъ женщинъ, преимущественно блондинокъ. Онъ и теперь влюбленъ въ восхитительную блондинку, слѣдомъ за которою пріѣхалъ въ Петергофъ, гдѣ живутъ Агарины и Чегурины. Появляется блондинка, Батунина (г-жа Лешковская), съ маленькимъ сыномъ Борей (экст. Домашева 2). Всѣ принимаютъ ее за вдову, Агарина знакомится съ нею, зоветъ къ себѣ на вечеръ. Для зрителя выясняется, что она не вдова и никогда замужемъ не была, и что отецъ ея сына богатый баринъ Дуличъ (г. Левицкій). Не желая своимъ знакомствомъ поставить въ неловкое положеніе Агарину, Батунина откровенно разсказываетъ ей все свое прошлое. Родители ея, бѣдные ремесленники, перебивались кое-какъ, пока былъ живъ отецъ. Умеръ онъ, наступила гнетущая нужда, чуть не нищенство. Помогъ Дуличъ. Какъ сдѣлалось, что Батунина стала его любовницей, она сама не умѣетъ объяснить: она не любила его, а молодость, бѣдность, неопытность, невозможность найти заработокъ... Дуличъ богатъ, добръ и щедръ, онъ и теперь помогаетъ ей, несмотря на то, что уже два года женатъ и съ нею не видится. На его деньги она живетъ и надѣется воспитать сына. Агарина разъясняетъ молодой матери, насколько нехорошо ея прошлое и настоящее, убѣждаетъ навсегда отказаться отъ помощи Дулича, обѣщаетъ найти работу и помочь воспитать сына. Изъ разговора съ Батуниной, Агарина, знающая уже, что въ нее влюбленъ Заторовъ, выводить заключеніе, что и она любитъ Загорова. Въ головѣ идеалистки, всю жизнь прожившей "безъ предразсудковъ", складывается блестящій планъ женитъ Загорова на Батуниной, и она тотчасъ же приступаетъ къ осуществленію своей идеи. Агарина передаетъ Загорову все, что знаетъ про Батунину, и настойчиво доказываетъ ему, что онъ долженъ жениться, что не могутъ въ томъ помѣшать ему нелѣпые предразсудки. Прижатый къ стѣнѣ Загоровъ пускаетъ въ ходъ послѣднее возраженіе: "А если бы на моемъ мѣстѣ былъ вашъ сынъ, что бы вы ему сказали?" -- "То же, что и вамъ, сказала бы -- женись!" -- храбро заявляетъ Агарина. И вдругъ оказывается, что ея ненаглядный Павелъ уже давно любить эту дѣвушку-мать и она любить его. Павелъ просить позволенія жениться на ней. Агарина въ ужасѣ; передъ такимъ нежданнымъ казусомъ разлетѣлись въ прахъ Всѣ ея "идеи", она категорически отказываетъ сыну въ своемъ согласіи на такой бракъ. "Вотъ тебѣ и безъ предразсудковъ!" -- сентенціозно замѣчаетъ Чегуринъ. Приходить Батунина, и ей доказываетъ Агарина, что совершенно невозможна женитьба на ней Павла, убѣждаетъ дѣвушку отказаться отъ этого замужства. Батунина зоветъ Павла и при всѣхъ взводитъ на себя небылицу, будто у нея былъ не одинъ любовникъ, будто она вела такую же позорную жизнь, какъ и многія несчастныя дѣвушки въ ея положеніи. "Неправда, не вѣрьте ей!" -- вырывается крикъ Агариной; потомъ, обращаясь къ сыну, она говоритъ:-- "Женись на ней!" Общее благополучіе, предразсудокъ побѣжденъ, только старикъ Чегуринъ резонируетъ, что примѣру Агариной, къ сожалѣнію, никто не послѣдуетъ. Пьеса сдѣлана очень ловко и сценично, пересыпана блестками остроумія и чисто-французскими сентенціями, переведена прекрасно, разыграна превосходно и успѣха, все-таки, не имѣла: публикѣ она не понравилась. Исполнителей вызывали, тѣмъ не менѣе, очень шумно, и было за что. Г-жа Ѳедотова была безподобна необычайною задушевною правдивостью, которая звучала въ каждой фразѣ, чувствовалась въ каждомъ движеніи. Г-жа Лешковская положительно восхищала весь театръ искренностью тона наивной простой дѣвушки, чувствующей въ своей жизни что-то неладное, но не сознающей, почему это неладно, и не знающей, какъ выйти изъ тяжелаго положенія. Сцена клеветы на себя была исполнена безукоризненно и трогательно. Г. Южинъ былъ великолѣпенъ въ роли жуира, беззаботно пользующагося своею свободой и вдругъ попавшаго въ такое положеніе, что -- хоть въ окно выпрыгивай, не то вотъ-вотъ сейчасъ женятъ на очаровательной блондинкѣ съ незаконнымъ ребенкомъ на рукахъ. Вся пьеса прошла съ отличнѣйшимъ ансамблемъ, съ такимъ, именно, о какомъ мы выше говорили: разыграна, какъ блестящій концертъ.

Ан.

"Русская Мысль", кн.XII, 1892

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru