Ремезов Митрофан Нилович
Наказание и исправление

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть первая.

Наказаніе и исправленіе.

(По поводу книги Обзоръ десятилѣтней дѣятельности главнаго тюремнаго управленія и предстоящаго международнаго пенитенціарнаго конгресса въ Петербургѣ въ 1890 году).

   Въ былыя времена, весьма еще недавнія, карательные законы преслѣдовали двоякую цѣль: наказаніе нарушителя закона и устрашеніе общества, "дабы впредь никому повадно не было". По отношенію къ виновному наказаніе имѣло значеніе возмездія за содѣянное, для общества оно было угрозой. Сообразно такимъ цѣлямъ опредѣлялись мѣры наказанія, ихъ характеръ и способъ ихъ приведенія въ исполненіе, -- публично, въ мѣстахъ многолюдныхъ, съ извѣстною помной и съ разными символическими обрядами. Законъ мстилъ преступнику и совершалъ свой актъ мести открыто и грозно, распростирая иногда свою месть на семью виновнаго, не принимавшую участія въ преступномъ дѣяніи, и даже -- на тѣло казненнаго, въ нѣкоторыхъ случаяхъ -- на его душу посредствомъ церковнаго проклятія. По мѣрѣ смягченія нравовъ ослабѣвала суровая жестокость наказаній, отмѣнялись истязанія, предшествовавшія казни или ссылкѣ. Съ развитіемъ гуманныхъ идей, мало-по-малу возникала и росла мысль о возможности исправленія преступника, объ обязанностяхъ по отношенію къ преступнику, налагаемыхъ на общество высшимъ закономъ любви къ ближнему, впавшему въ несчастье, хотя бы и по собственной винѣ. Ростъ этой мысли идетъ крайне медленно, задерживаемый многовѣковыми представленіями о наказаніи, какъ о возмездіи и мѣрѣ устрашенія. Вопросъ о томъ, насколько достигаетъ цѣли желаніе устрашать карами, если и не рѣшенъ еще окончательно въ отрицательномъ смыслѣ, все же самою жизнью и путемъ накопленія фактовъ постепенно подвигается къ разрѣшенію въ этомъ направленіи. Много разъ уже было говорено и писано, что"нѣкоторое предупреждающее преступленіе вліяніе оказываютъ не кары и ихъ суровость, а большая или меньшая вѣроятность обнаруженія преступнаго дѣянія.
   Кромѣ возмездія и устрашенія, уголовно-карательные законы, со временъ глубокой древности и до нашихъ дней, преслѣдуютъ и еще одну цѣль; они имѣютъ въ виду огражденіе общественной безопасности посредствомъ лишенія человѣка, признаннаго вреднымъ, возможности причинить зло обществу, какъ нравственное -- путемъ растлѣвающаго вліянія, такъ и матеріальное -- путемъ повторенія преступленій. Цѣль эта достигалась и достигается тремя способами: смертною казнью, лишеніемъ свободы и изгнаніемъ. Мы не станемъ повторять тѣхъ доводовъ противъ смертной казни, которые выставлялись многократно гуманными сторонниками полной ея отмѣны. Эти доводы, болѣе или менѣе, всѣмъ извѣстны, и для насъ они настолько убѣдительны, что, теоретически, мы считаемъ этотъ вопросъ поконченнымъ и рѣшеннымъ. Божественный законъ: "не убей", обязательный для каждаго человѣка въ отдѣльности, обязателенъ для всякой группы людей, для всякаго сообщества, для государства и для всего человѣчества въ его совокупности. Остается два способа удаленія изъ общества его вредныхъ и опасныхъ членовъ: лишеніе свободы и изгнаніе. Въ прежнія времена изгнаніе было во многихъ странахъ однимъ изъ обычныхъ наказаній и совершалось очень просто -- высылкою обвиняемаго за границу государства съ воспрещеніемъ возврата въ отечество. Изгоняемый лишался права гражданства и затѣмъ воленъ былъ идти куда ему угодно, искать новаго отечества и новаго общественнаго положенія. Дальнѣйшая судьба изгнанника была совершенно безразлична для государства. Немногимъ болѣе интересовалось оно участью приговоренныхъ къ лишенію свободы. Государство заботилось, главнымъ образомъ, лишь о томъ, чтобы сдѣлать невозможными побѣги изъ тюремъ; а затѣмъ уже никому дѣла не было ни до физическаго, ни до нравственнаго положенія заключенныхъ. Тюрьмы, гадеры, каторги, работы въ рудникахъ были только видами неволи и рабства, и никому мысли не приходило объ исправленіи порочныхъ этими средствами.
   Съ теченіемъ времени изгнаніе изъ отечества замѣнилось ссылкою въ отдаленныя мѣста того же государства или въ его колоніи. Но и при этомъ едва ли имѣлось въ виду исправленіе ссылаемыхъ; къ этому, по крайней мѣрѣ, не принималось никакихъ средствъ. Ссылка во всѣхъ ея видахъ остается тѣмъ же, чѣмъ было встарину изгнаніе,-- способомъ удалять изъ общества людей, признанныхъ вредными. Предшествующее ссылкѣ заключеніе въ тюрьмѣ и отправленіе въ мѣста ссылки обставлены такъ, что отнюдь не могутъ служить къ поднятію нравственнаго уровня осужденныхъ. Вотъ какую картину ссылки въ Россіи представляетъ намъ Обзоръ десятилѣтней дѣятельности главнаго тюремнаго управленія: "Ссылка на поселеніе въ качествѣ самостоятельнаго наказанія, или же обязательно сопровождающая ссылку на каторгу, сводилась къ доставленію ссыльнаго этапнымъ порядкомъ въ указанныя закономъ мѣстности. Съ момента доставленія поселенца въ назначенную ему мѣстность въ дѣйствительности прекращался всякій надзоръ за преступникомъ и попеченіе о немъ правительственной власти, ибо ни предусмотрѣнныхъ закономъ казенныхъ поселеній, ни принудительныхъ въ теченіе нѣкотораго времени работъ не существовало. Доставленный въ назначенную ему мѣстность, поселенецъ прямо причислялся къ обществу и деревнѣ кореннаго сибирскаго населенія и предоставлялся съ первой же минуты на произволъ судьбы и собственнаго усмотрѣнія"... "Судьба его (ссыльнаго) зависѣла исключительно отъ наличности или отсутствія въ данной мѣстности спроса на рабочія руки"... "Надзора за поселенцами въ мѣстѣ назначенія ихъ не было и быть не могло по разбросанности разселенія ссыльныхъ и многочисленности ихъ (ежегодное число ссылаемыхъ, не считая семействъ, простиралось до 2,650 чел. обоего пола)"... "Ссыльно поселенецъ, попавъ въ назначенную ему мѣстность, торопился оставить ее и обращался въ скитальца, занята^ только мыслью о пропитаніи и прибѣгающаго для этого, смотря по удобству, или къ прошенію милостыни, или же къ воровству и грабежу. Исключеніе составляли преимущественно семейные. Отсюда общепризнанный! Фактъ, что большей половины ссыльно-поселенцевъ никогда не оказывалось на мѣстѣ приписки,-- они находились въ безвѣстной отлучкѣ", т.-е.| въ бѣгахъ. "Ссылка на водвореніе, назначаемая за одинъ лишь видъ преступленія-бродяжничество, совершенно утратила свое карательное значеніе, и бродяжничество получило угрожающіе размѣры"... "Положеніе сосланныхъ на житье, бѣдственное съ точки зрѣнія ихъ обстановки, являлось въ высшей степени вреднымъ для тѣхъ мѣстностей, въ которыя они высылались. Большинство этихъ людей подвергалось суду и наказанію за преступленія корыстнаго свойства -- кражу, мошенничество, присвоеніе, растрату и подлоги, Изобличающіе въ нихъ отсутствіе привычки къ правильному труду. Принадлежа до наказанія къ привилегированному классу, они на мѣстѣ ссылки нерѣдко дѣлались вхожи въ порядочные дома и оказывали развращающее вліяніе на мѣстное общество. Пьянство, азартныя карточныя игры, развратъ и всякіе неблаговидные поступки характеризовали собою жизнь этихъ ссыльныхъ"... "Все сказанное о неустройствахъ ссылки по суду и о бѣдственномъ положеніи ссыльныхъ относится и до ссылки по приговорамъ общества" {Обзоръ десятилѣтней дѣятельности гл. тюремнаго упр., стр. 20 и 21.}. Таково положеніе ссыльныхъ въ мѣстностяхъ, назначенныхъ имъ для жительства. Къ этому надо прибавить, что всѣ ссылаемые должны передъ отправкою въ Сибирь провести нѣсколько мѣсяцевъ въ тюрьмахъ и въ пути этапнымъ порядкомъ, что никоимъ образомъ не можетъ способствовать исправленію порочныхъ и поднятію нравственности случайно впавшихъ въ преступленіе. "Въ концѣ 1886 г. Государю Императору благоугодно было обратить вниманіе на заявленіе сибирскихъ властей о крайнемъ разстройствѣ всей системы ссылки въ Сибирь и выразить непремѣнную высочайшую волю, чтобы вопросъ о ссылкѣ былъ подвергнутъ наискорѣйшему разсмотрѣнію въ смыслѣ возможнаго упорядоченія его и ограниченія повсемѣстнаго разселенія ссыльныхъ". "Въ виду этихъ высочайшихъ указаній, начальникомъ главнаго тюремнаго управленія была составлена подробная записка, содержавшая предположенія о замѣнѣ ссылки на поселеніе и житье -- лишеніемъ свободы на сроки, соотвѣтствующіе тяжести преступныхъ дѣяній, о замѣнѣ ссылки на водвореніе за бродяжничество ссылкою въ каторжныя работы, о совершенной отмѣнѣ ссылки по непринятію обществами лицъ, отбывшихъ наказанія въ исправительныхъ арестантскихъ отдѣленіяхъ, и, наконецъ, о сохраненіи ссылки по удаленію изъ обществъ порочныхъ членовъ" {Обз. десятилѣтней дѣят. гл. тюр. упр., стр. 142 и 143.}. Въ законодательномъ порядкѣ вопросъ о ссылкѣ не разрѣшенъ еще и "нынѣ приступлено къ новымъ подготовительнымъ по этому дѣлу работамъ".
   И такъ, главное тюремное управленіе признало, что вся нынѣшняя система ссылки находится въ совершенномъ разстройствѣ; Государю Императору благоугодно было повелѣть составить предположенія объ "упорядоченіи" этого дѣла и объ "ограниченіи повсемѣстнаго разселенія ссылаемыхъ"; во исполненіе высочайшей воли составленъ проектъ о полной отмѣнѣ ссылки по судебнымъ приговорамъ, кромѣ ссылки на каторжныя работы. Мы думаемъ, что такія предположенія г. начальника гл. тюр. упр. не вполнѣ точно соотвѣтствуютъ высочайшимъ указаніямъ, преподаннымъ на сей предметъ Государемъ, и позволимъ себѣ обсудить здѣсь съ нашей точки зрѣнія причицы теперешней неурядицы ссылочной системы и способы къ возможному, по нашему мнѣнію, упорядоченію этого дѣла. Отмѣнить совсѣмъ ссылку весьма легко и не трудно замѣнить ее тюремнымъ заключеніемъ. Тутъ весь вопросъ сводится, главнымъ образомъ, на взысканіе средства построить достаточное число тюремныхъ помѣщеній, приспособленныхъ къ карательно-исправительнымъ цѣлямъ. Расходы на это представляются намъ огромными, тягостными для государства, какъ единовременно для построекъ тюремъ, такъ и ежегодно для содержанія заключенныхъ, и, кромѣ того, расходы эти не вызываются крайнею необходимостью.
   По признанію гл. тюр. управленія, ссылка въ Сибирь въ ея теперешнемъ видѣ не можетъ служить къ исправленію подвергшихся этому наказанію и во многихъ случаяхъ утратила значеніе карательной мѣры. По произошло это не отъ того, что ссылка, сама по себѣ, не можетъ служить средствомъ наказанія преступниковъ и исправленія порочныхъ, а отъ того, что вся система пришла въ разстройство, и, притомъ, потому пришла гл" разстройство, что не исполняются существующіе законы, установляющіе порядокъ ссылки. Изъ этого мы заключаемъ, что, прежде чѣмъ отмѣнять совершенно ссылку, слѣдовало бы сдѣлать опытъ ея упорядоченія сообразно съ существующими законами и съ тѣми улучшеніями, какія указываютъ опытъ и требованія времени. Теперешняя ссылка въ Сибирь во многихъ отношеніяхъ напоминаетъ собою старинное изгнаніе изъ отечества, съ тою весьма существенною разницей, что изгнанникъ воленъ былъ идти куда ему угодно, искать -- гдѣ ему жить удобно, тогда какъ ссыльнаго отправляютъ въ опредѣленное мѣсто, часто въ такое мѣсто, гдѣ жить совсѣмъ нельзя, и ссыльный тѣмъ самымъ поставляется въ необходимость совершать новыя преступленія: побѣги на поиски, гдѣ бы найти насущное пропитаніе, или -- кражи и грабежи, дабы не умереть съ голоду. Встарину изгнанникъ лишался гражданскихъ правъ и отечества; изгнанному приходилось, такъ сказать, начинать жизнь сначала, приспособляться къ инымъ нравамъ, къ чужой средѣ, къ новымъ условіямъ быта и, притомъ, обязательно сдерживать свои порочныя наклонности и порывы подъ страхомъ новыхъ каръ, новаго изгнанія или лишенія свободы. При нынѣ практикуемой у насъ системѣ ссылки, для большинства приговоренныхъ отправка въ Сибирь есть ничто иное, какъ переселеніе изъ одного мѣста своего отечества въ другое, ничѣмъ существеннымъ не отличающееся отъ прежняго: въ Сибири -- тѣ же люди, тотъ же бытъ, что и на родинѣ, а для крестьянъ и мѣщанъ и то же самое общественное положеніе. Постановленіе суда о "лишеніи нѣкоторыхъ, или же всѣхъ, лично и по состоянію присвоенныхъ привъ и преимуществъ" не имѣетъ почти никакого значенія для лицъ такъ называемыхъ податныхъ состояній, ибо -- какъ до приговора, такъ и послѣ приговора -- огромное ихъ большинство не имѣетъ никакого понятія о "присвоенныхъ имъ правахъ и преимуществахъ" и на нѣкоторыя изъ нихъ смотрятъ какъ на тяготы, -- таковы, напримѣръ, права быть избираемымъ на общественныя должности, и быть избирателями. Лишеніе семьи есть, несомнѣнно, очень тяжелое наказаніе; но для безсемейныхъ и для тѣхъ, за кѣмъ слѣдуютъ семьи, это обстоятельство утрачиваетъ свое значеніе. Съ тому же, лишеніе семьи совсѣмъ нежелательно, и надлежало бы употребить всѣ мѣры для того, чтобы семейства слѣдовали за ссылаемыми. Безсемейные или идущіе въ ссылку съ семействами "прямо причисляются къ обществу или деревнѣ", на своемъ новомъ мѣстѣ жительства, стало быть, прямо попадаютъ въ то самое положеніе, въ какомъ были на родинѣ. Мы говоримъ это, разумѣется, о крестьянахъ и мѣщанахъ, о рабочихъ классахъ. Если ихъ постигаютъ невзгоды, то невзгоды эти -- чисто экономическаго характера, совершенно во желательныя съ точки зрѣнія государственной, -- такія, устранить которыя необходимо, по мнѣнію главнаго тюремнаго управленія, справедливо считающаго ихъ одною изъ важныхъ причинъ "неустройства ссылки". Изъ Обзора мы вправѣ сдѣлать такое заключеніе, что тяжесть наказанія ссыльнаго выражается для большинства ссыльныхъ въ нищетѣ, подъ гнетъ которой они почти неминуемо попадаютъ въ мѣстахъ своего водворенія.
   Такимъ образомъ, цѣль исправленія порочныхъ не достигается ссылкою въ ея теперешнемъ видѣ, и результаты получаются совершенно обратные потому, что бѣдственное положеніе, при безнадежности выдти изъ него, только подрываетъ физическое и нравственное существованіе впавшихъ въ нищету и никогда не можетъ вести къ подъему духа, этому единственному источнику исправленія. Какъ наказаніе, ссылка оказывается для однихъ карою слишкомъ ничтожной, и не для "бродягъ" только, безпаспортныхъ и "непомнящихъ родства", какъ полагаютъ составители Обзора, но и для весьма многочисленнаго класса бездомниковъ: нищихъ, бродячихъ рабочихъ, легко превращающихся въ нищихъ и въ городскимъ "босяковъ", для всего множества голоднаго люда, такъ или иначе порвавшаго свою связь съ деревней и съ "землей". Для другихъ, для зажиточныхъ обывателей всѣхъ классовъ, ссылка является наказаніемъ слишкомъ тяжелымъ и, какъ мы сказали, не исправляющимъ порочныхъ, а принижающимъ и развращающимъ. Наибольшею своею тяжестью эта кара ложится, конечно, на лицъ привилегированныхъ состояній, по рожденію, по имущественному положенію и, въ особенности, по образованію. Для такихъ лицъ самый приговоръ о "лишеніи правъ и преимуществъ" разрушаетъ уже не фикцію, какъ для людей низшихъ, рабочихъ классовъ, а уничтожаетъ нѣчто вполнѣ реальное, существенное и драгоцѣнное. Правда, къ привилегированнымъ законъ долженъ быть строже, онъ и есть строже въ дѣйствительности; но строже долженъ быть только законъ, а отнюдь не его примѣненіе. Тутъ же оказывается весьма существенная неравномѣрность въ примѣненіи карательныхъ законовъ и опять въ томъ же смыслѣ, въ какомъ мы указали выше. Для богатыхъ или разбогатѣвшихъ отъ преступныхъ дѣяній ссылка есть перемѣна мѣста жительства, очень непріятная, разумѣется, но и только, тогда какъ для живущихъ личнымъ трудомъ, службою казенной или частной ссылка равносильна лишенію всякихъ средствъ къ существованію. Обзоръ указываетъ на "развращающее" вліяніе ссыльныхъ изъ привилегированныхъ классовъ "на мѣстное общество" Сибири. Въ данномъ случаѣ Обзоръ имѣетъ въ виду исключительно "порядочные дома", какъ это можно заключить изъ вышеприведенной нами цитаты. Мы же полагаемъ, что развращающее вліяніе ссыльныхъ нѣкоторыхъ категорій распространяется въ большей или меньшей степени на все населеніе мѣстностей, назначенныхъ для ссылки. По изъ всего нами сказаннаго мы, все-таки, не выведенъ заключенія о необходимости отмѣны ссылки и имѣемъ въ виду придти къ совершенно обратному положенію.
   Соединить наказаніе съ исправленіемъ есть дѣло очень трудное, иногда почти неисполнимое; предупреждать же проступки и преступленія угрозами наказанія совсѣмъ невозможно, въ особенности, когда мотивами въ совершенію наказуемыхъ дѣяній оказываются установившіяся въ обществѣ понятія о чести, правильныя или ложныя представленія о томъ, что "стыдно", убѣжденія или даже заблужденія. Тутъ никакими устрашеніями уже ничего нельзя достигнуть и мысль объ исправленіи нарушителя закона не можетъ имѣть мѣста. Государство можетъ и обязано озаботиться разумнымъ воздѣйствіемъ на правильное направленіе эволюціи нравовъ въ смыслѣ гуманности и справедливости, на развитіе идей добра и правды чрезъ посредство воспитанія молодаго поколѣнія въ правилахъ нравственности и -- воспитанія всего народа проведеніемъ въ его массы здравыхъ понятій о чести и стыдѣ. Съ этою высшею задачей должны быть въ возможной стройности согласованы всѣ государственныя мѣропріятія въ борьбѣ съ пороками и преступленіями, начиная отъ школьнаго воспитанія и кончая уголовными карами за нарушеніе законовъ. А потому мы находимъ, что въ основу всей карательной системы должна непремѣнно быть положена справедливость и гуманность. Здѣсь не мѣсто говорить о законахъ, опредѣляющихъ наказанія, и мы возвратимся къ исключительно занимающему насъ теперь предмету -- къ примѣненію существующихъ законовъ и къ карательному и исправительному значенію установленныхъ законами наказаній.
   Въ ряду ихъ ссылка представляется намъ наиболѣе цѣлесообразною мѣрой, могущею соединить въ себѣ все то, что намѣчено нами выше: удаленіе опасныхъ людей изъ общества, наказаніе виновныхъ и исправленіе порочныхъ. Для этого необходима коренная реформа всей системы ссылки, и Обзоръ глави. тюремнаго управленія упоминаетъ, правда, вскользь, объ одномъ изъ способовъ исправленія нынѣшнихъ неурядицъ ссылки. Изъ приведенной нами выписки изъ Обзора видно, что на мѣстахъ ссылки нѣтъ ни надзора за сосланными, ни попеченія о нихъ власти, "ибо ни предусмотрѣнныхъ закономъ казенныхъ поселеній, ни принудительныхъ въ теченіе нѣкотораго времени работъ не существуетъ". Стало быть, упорядоченіе ссылки должно начать съ исполненія существующаго закона объ устройствѣ казенныхъ поселеній, о дѣятельномъ надзорѣ за сосланными, о попеченіи о нихъ правительственной власти и о правильной организаціи принудительныхъ работъ. Ссылка должна быть не только карательною мѣрой, но и хорошимъ средствомъ для колонизаціи и эксплуатаціи нашихъ пустынныхъ окраинъ, причемъ не слѣдуетъ ограничиваться Сибирью. Обзоръ совершенно правильно признаетъ, что отнюдь не должно смѣшивать ссыльныхъ съ мѣстнымъ населеніемъ припискою къ существующимъ деревнямъ. Ссыльно-поселенческія колоніи должны представлять изъ себя совершенно обособленныя селенія, съ отдѣльною администраціей и съ порядками управленія, согласованными съ назначеніемъ такихъ колоній. Ссыльные не должны быть бременемъ ни для мѣстнаго населенія, ни для казначейства, выдающаго имъ пайки, ни для управленія краемъ; напротивъ, они должны быть силою дѣятельной и полезной, выгодною для государства, совершающею въ его интересахъ "мирныя завоеванія превращеніемъ пустопорожнихъ мѣстъ въ культурныя и доходныя". Выше было упомянуто о принудительныхъ работахъ "въ теченіе нѣкотораго времени". Этому мы придаемъ очень важное исправительное значеніе и полагаемъ, что необходимо придать всѣмъ видамъ ссылки временный характеръ наказанія, какъ относительно отдѣльныхъ лицъ, такъ и по отношенію къ цѣлымъ колоніямъ. При заведеніи ссылочныхъ колоній слѣдовало бы раздѣлить ихъ на категоріи, сообразно тяжести преступленій ссылаемыхъ; слѣдовало бы опредѣлить нормальное число, выше котораго не должно идти количество лицъ, составляющихъ одну колонію. И затѣмъ, когда норма достигнута, прекращать дальнѣйшую высылку въ достаточно населенную колонію. Отдѣльныя лица, по истеченіи срока принудительныхъ работъ и при добропорядочномъ поведеніи, переходятъ въ категорію рядовыхъ обывателей колоніи, такъ же точно и цѣлая колонія, по истеченіи опредѣленнаго срока и при одобрительномъ поведеніи всѣхъ ея обывателей, можетъ быть переводима изъ разряда "штрафнаго" поселенія на положеніе свободной колоніи, приравненное къ селеніямъ государственныхъ крестьянъ.
   Такъ, по нашему мнѣнію, должна быть упорядочена и устроена "ссылка на поселеніе", и такое ея устройство не представляетъ большихъ трудностей, даетъ основаніе предполагать, что всѣ указанныя нами цѣли ссылки будутъ согласованы между собою и будутъ достигнуты, при гуманномъ и разумномъ веденіи дѣла со стороны властей и при солидарности, экономической и нравственной, лицъ, составляющихъ колонію и естественно долженствующихъ стремиться скорѣе выдти изъ "штрафнаго" положенія.
   То же самое надлежало бы установить для лицъ, ссылаемыхъ "на водвореніе", т.-е. для бродягъ, столь затрудняющихъ тейерь сибирскую администрацію. Главное тюремное управленіе признаетъ, что "ссылка на водвореніе ничѣмъ не отличается отъ поселенія въ отдаленнѣйшихъ мѣстахъ Восточной Сибири, ибо установленное по закону предварительное заключеніе (осужденныхъ) въ арестантскія роты (исправительныя отдѣленія) не примѣняется за совершеннымъ недостаткомъ помѣщеній для нихъ". Мы полагаемъ, что терминъ: "на водвореніе" долженъ быть замѣненъ выраженіемъ: "ссылка на поселеніе", что отбываніе "исправительныхъ работъ" должно быть установлено на мѣстахъ ссылки въ поселенческихъ колоніяхъ, и тогда неудобства нынѣшней ссылки "на водвореніе" исчезнутъ сами собою, -- опять-таки при попечительномъ наблюденіи мѣстныхъ властей за ссыльными, набаловавшимися "бродяжничествомъ". Приведенное нами предположеніе о замѣнѣ ссылки на водвореніе каторжными работами ничѣмъ въ Обзорѣ не мотивировано, и мы лишены возможности судить объ основаніяхъ, побудившихъ глави. тюремное управленіе проектировать такую суровую мѣру наказанія за бродяжничество. Если въ данномъ случаѣ имѣетъ мѣсто предположеніе, что бродяжничествомъ прикрываются лица, совершившія тяжкія преступленія или бѣжавшія отъ наказанія, то по однѣмъ догадкамъ и презумиціямъ нельзя присуждать людей къ самому тяжкому изъ существующихъ у насъ наказаній. Мы думаемъ, что одно упорядоченіе ссылки уже значительно повліяетъ на уменьшеніе бродяжничества, особенно въ Сибири.
   "Все сказанное о неустройствахъ ссылки по суду и о бѣдственномъ положеніи ссыльныхъ относится и до ссылки по приговорамъ обществъ въ ея двоякомъ видѣ: ссылки по непосредственному удаленію изъ обществъ и ссылки по непринятію общественниками отбывшихъ наказаніе въ исправительныхъ отдѣленіяхъ и рабочихъ домахъ. Остается лишь присовокупить, что срочность послѣдняго вида ссылки, -- по закону она длится 5 лѣтъ, послѣ чего ссыльные, одобренные въ поведеніи, могутъ вернуться въ Европейскую Россію, если найдутъ общество, которое согласно ихъ принять, -- такая срочность составляла еще одинъ лишній стимулъ къ нежеланію ссыльныхъ упрочить свое положеніе въ Сибири" {Обзоръ, стр. 22.}. Высказавши это въ своемъ Обзорѣ, глава, тюремное управленіе приходитъ къ заключенію о совершенной отмѣнѣ ссылки по непринятію обществами отбывшихъ наказаніе, о затрудненіи ссылки по приговорамъ обществъ и о предоставленіи права "земствамъ и городамъ замѣнять этотъ видъ ссылки отдачею въ; принудительныя работы на общественныя надобности" {Тамъ же, стр. 143.}. Если признана вредною срочность ссылки по непринятію обществами отбывшихъ наказанія, опредѣленныя судами, то, по нашему мнѣнію, слѣдовало бы отмѣнить срочность, а не самую ссылку, особливо же когда оставляется ссылка по приговорамъ обществъ лицъ, судомъ не опороченныхъ. Что же касается предоставленія земствамъ и городамъ права замѣнять ссылку для такихъ лицъ принудительными работами "на общественныя надобности", то мы знаемъ, что таковыхъ работъ нигдѣ не существуетъ, и ихъ пришлось бы придумывать, устроивать совершенно вновь, заводить для этого цѣлую организацію. Внесенное объ этомъ постановленіе закона окажется на практикѣ одною изъ неисполнимыхъ статей, какими оказались статьи "Устава о наказаніяхъ, налагаемыхъ мировыми судьями", предоставляющія судьямъ приговаривать несостоятельныхъ уплатить штрафъ къ отдачѣ "на общественныя работы или въ заработки". Мы полагаемъ, что слѣдовало бы сохранить ссылку по приговорамъ обѣихъ категорій, отмѣнивши возвращеніе сосланныхъ и обставивши надлежащими гарантіями правильность общественныхъ приговоровъ. Ссылаемые по приговорамъ могли бы быть водворяемы на жительство въ тѣхъ поселенческихъ колоніяхъ, которыя вышли изъ разряда штрафныхъ, или же въ отдѣльныя колоніи, заведенныя для ссыльныхъ этихъ категорій.
   Самое важное, что справедливо озабочиваетъ главное тюремное управленіе, это -- "бѣдственное положеніе" ссыльныхъ, ихъ полная безпомощность по прибытіи на мѣсто ссылки. Слѣдовательно, на эту часть дѣла и должно быть обращено особенное вниманіе управленія. Изъ нынѣшнихъ "неустройствъ" ссылки и "разстройства" всей ссылочной системы нельзя заключать о непригодности ссылки, какъ мѣры карательной и исправительной, и о желательности ея совершенной отмѣны. Мы думаемъ, что правильнѣе было бы придти къ сознанію неотложности устройства ссылки на цѣлесообразныхъ началахъ и упорядоченія того, что пришло въ разстройство отчасти вслѣдствіе неисполненія существующихъ законовъ, отчасти отъ причинъ, уже выясненныхъ тюремнымъ управленіемъ, и отъ иныхъ, имѣющихъ быть выясненными, при основательномъ изученіи дѣла съ опредѣленною цѣлью его устроенія, а не уничтоженія. Мы считаемъ ссылку,-- разумѣется, упорядоченную и хорошо организованную,-- гуманнѣйшимъ видомъ наказанія и могущественнѣйшимъ средствомъ исправленія. Надлежащимъ образомъ упорядоченная ссылка представляетъ собою единственную мѣру, которою одновременно достигаются всѣ указанныя нами цѣли: удаленіе вредныхъ людей, наказаніе преступныхъ, исправленіе порочныхъ и колонизація отдаленныхъ мѣстностей, и все это -- при наименьшихъ затратахъ со стороны государства и при несомнѣнности полученія постоянно возростающихъ выгодъ въ самомъ близкомъ будущемъ.
   Вопросъ объ отмѣнѣ ссылки и о замѣнѣ ея каторжными работами и заключеніемъ въ тюрьмѣ понятенъ для насъ въ такихъ странахъ, которымъ некуда выселять или ссылать порочныхъ и преступныхъ людей. Не въ такомъ положеніи находится наше отечество, владѣющее громадными пространствами земли, ждущей только дѣлателей для того, чтобы обратиться въ страны, цвѣтущія обиліемъ. Мы имѣемъ въ виду не одну только Сибирь, эту традиціонную страну ссылки. У насъ есть Кавказъ и Закавказье, громадный Туркестанъ и Закаспійская область, необъятная граница отъ Батума и Карса съ ихъ округами до Персіи, Афганистана, Бухары, Хивы, Китая и Кореи. Вездѣ природа и земля работы только просятъ, чтобы дать неисчислимыя богатства работникамъ и государству. Но дѣло въ томъ, что вольный русскій колонистъ-переселенецъ въ такихъ странахъ до немощности слабъ и неумѣньемъ за дѣло взяться, и разрозненностью силъ, и недостаткомъ дисциплины. Свободнымъ трудомъ ничего нельзя подѣлать ни съ тою природой, ни съ тою землей, гдѣ необходимы оросительныя сооруженія, которыхъ не устроить безъ спеціальныхъ знаній и безъ принудительнаго, подневольнаго труда. Вотъ туда-то и должны бы быть направлены роты ссыльно-поселенцевъ и ссыльно-колонистовъ, подъ предводительствомъ знающихъ людей, снабженныя всѣмъ необходимымъ для мирнаго завоеванія пустынныхъ мѣстъ. Тутъ нечего бояться затратъ, хотя бы и большихъ, изъ казначейства. Онѣ вернутся скоро и будутъ приносить доходъ, тогда какъ тюрьмы, при огромнѣйшей единовременной затратѣ на постройку, никогда не въ состояніи скупать ежегоднаго на ни£ь расхода. Тюрьмы, не могутъ быть превращаемы въ фабрики. Это признаетъ само глави. тюремное управленіе, о чемъ мы будемъ. говорить въ нашей второй статьѣ, которую предполагаемъ посвятить тюремному вопросу. Поселенія же ссыльныхъ всѣхъ категорій могутъ и должны быть такъ устроены, чтобы каждое изъ нихъ представляло собою хозяйственную и доходную статью.
   Здѣсь необходимо упомянуть и о различіи нравственнаго вліянія тюрьмы и ссылки въ томъ ея видѣ, о которомъ мы говоримъ. Какъ бы превосходно, какъ^ы идеально ни была устроена тюрьма, все же это будетъ "мертвый домъ", жилище тоски и отчаянія, постояннаго душевнаго мрака безъ радостей и безъ надеждъ. Нельзя же называть надеждой ожиданія "срока выхода изъ заключенія и отсчитыванія дней, оставшихся до срока. Не много радости сулитъ и ожидаемый выходъ изъ тюрьмы, и не блестящими надеждами манитъ онъ арестантовъ. Отбывшаго наказаніе въ тюрьмѣ ждетъ на свободѣ названіе "острожника", недовѣрчивое, часто презрительное отношеніе общества, въ большинствѣ случаевъ -- невозможность пристроиться къ дѣлу, найти честный заработокъ. Государство, имѣющее къ тому средство, обязано озаботиться возможнымъ уменьшеніемъ числа лицъ, попадающихъ въ такое положеніе. Самыя тюремныя работы, исключительно ремесленнаго или фабричнаго характера, не способны дать того бодрящаго настроенія, какое получается отъ работы внѣ тюремныхъ стѣнъ, отъ труда, имѣющаго характеръ борьбы и созиданія, каковы всѣ земледѣльческія работы и, вообще, работы, производящіяся на свободѣ. Заключенный въ тюрьмѣ только отвлекается отъ здороваго земледѣльческаго труда, теряетъ необходимую для него энергію, набалывывается такою отвычкой и, на лучшій конецъ, получаетъ отъ своего заработка къ выходу изъ тюрьмы ничтожную сумму въ нѣсколько рублей. Ссыльный, при надлежащемъ устройствѣ ссылки, будетъ находиться на своемъ новомъ мѣстѣ въ положеніи, сходномъ съ положеніемъ изгнанника. Ему придется начать жизнь съ начала, и отъ него самого, отъ его энергіи будетъ зависѣть, чтобы новая жизнь сложилась наиболѣе для него благопріятно. Впереди у него много надеждъ, и всякое личное усиліе приближаетъ его къ ихъ осуществленію. Доброе поведеніе и дѣловитость поставятъ его, даже въ періодъ принудительныхъ работъ, десятникомъ, старшимъ рабочимъ; хорошее поведеніе приблизитъ срокъ окончанія этихъ невольныхъ работъ, сократитъ самые рабочіе уроки и дастъ время и возможность подготовлять себѣ домъ и будущую усадьбу. Изъ-подъ рукъ работающаго будутъ выходить не мертвые и однообразные предметы ремесленнаго производства; эти руки будутъ дѣлать живое, осмысленное дѣло созиданія общественнаго и личнаго блага. По окончаніи исправительнаго срока, на ссыльномъ не будетъ лежать нареканія и позорящей клички: "острожникъ"; онъ войдетъ очищеннымъ и, такъ сказать, обновленнымъ, полноправнымъ членомъ въ общество такихъ же, какъ онъ, людей, искупившихъ свою вину и пріобрѣтшихъ сибва право гражданства въ новой отчизнѣ, созданной ихъ собственною силой.
   Неизмѣримо большія трудности представляетъ вопросъ о ссылкѣ "на житье", оказывающей, по словамъ Обзора? самое пагубное вліяніе въ мѣстахъ водворенія ссыльныхъ. Никакого другаго вліянія, разумѣется, и не можетъ имѣть наказаніе, не соединенное съ исправленіемъ, и, къ тому же, такое наказаніе, какъ переселеніе порочныхъ и вредныхъ людей изъ одного общества, гдѣ они терпимы быть не могутъ, въ другое общество, стоящее въ умственномъ и нравственномъ отношеніи ниже перваго. Изъ Обзора видно, что большинство ссылаемыхъ "на житье" принадлежало къ привилегированнымъ классамъ и подверглось карѣ закона за преступленія корыстнаго свойства, "изобличающія въ нихъ отсутствіе привычки къ правильному труду". Съ своей стороны мы добавимъ: и привычку къ роскоши, къ жизни не по средствамъ, къ беззастѣнчивости и неразборчивости въ способахъ удовлетворенія порочныхъ похотей... Все это, во всей неприкосновенности, они приносятъ съ собою "на житье", и еще съ новымъ запасомъ безстыдства и часто озлобленія, пріобрѣтеннымъ или преумноженнымъ странствованіями по тюрьмамъ и этапамъ. Ссылка "на житье" ничего исправительнаго въ себѣ не заключаетъ, а какъ мѣра карательная -- она далеко не одинакова для богатыхъ или разбогатѣвшихъ отъ преступленія и для бѣдняковъ или промотавшихъ пріобрѣтенное преступными дѣяніями. Еще разъ повторяемъ, мы не проектируемъ измѣненія уголовныхъ законовъ и ихъ не касаемся; мы говоримъ только о томъ, насколько ихъ практическое примѣненіе способно привести къ указаннымъ нами цѣлямъ. Въ этомъ смыслѣ мы считаемъ ссылку на житье наименѣе пригодною изъ всѣхъ карательно-исправительныхъ мѣръ.
   Изъ многихъ мѣстъ Обзора мы вправѣ заключить о желаніи главнаго тюремнаго управленія придать налагаемымъ наказаніямъ, прежде всего, характеръ серьезнаго возмездія, карающаго преступника и устрашающаго общество. Исправительное значеніе наказанія какъ бы отодвигается на второй планъ. Относительно виновныхъ въ нѣкоторыхъ преступленіяхъ, наиболѣе тяжкихъ, каковы разные виды убійствъ и покушеній на жизнь изъ мотивовъ чисто нравственнаго, а не корыстнаго свойства, исправленіе преступника едва ли можетъ имѣть мѣсто; если же и можетъ, то въ совершенно иномъ смыслѣ, чѣмъ при такихъ преступленіяхъ, которыя являются послѣдствіями порочности или испорченности. Объ этомъ мы будемъ говорить въ слѣдующій разъ, когда дойдемъ до вопроса о раскаяніи.
   Задача исправленія состоитъ въ томъ, чтобы въ исправляемомъ ослабить дурные инстинкты, порочныя привычки и развить добрые нравственные зачатки до такой силы, которая дала бы ему возможность впредь противустоять искушеніямъ совершать преступныя дѣянія. Исправленіе должно быть своего рода перевоспитаніемъ, что требуетъ большихъ заботъ и попеченій со стороны несущихъ на себѣ эту отвѣтственную и благую обязанность. Не подлежитъ сомнѣнію, что нельзя перевоспитывать и исправлять людей, оставляя ихъ на произволъ судьбы при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ, на жертву "бѣдственному положенію", нищетѣ, въ средѣ самаго дурнаго общества такихъ же несчастныхъ, униженныхъ и развращенныхъ острогами, этапами и всѣми неурядицами нынѣшней ссылки. О возможности устранить эти неурядицы, безъ отмѣны самой ссылки, мы говорили; намъ остается сказать едва ли не о самомъ трудномъ въ этомъ дѣлѣ: о предварительномъ заключеніи въ тюрьмѣ и о доставленіи ссылаемыхъ на мѣсто.
   Всѣмъ давно извѣстно и подтверждается главнымъ тюремнымъ управленіемъ пагубное вліяніе тюремъ и этаповъ на нравственность заключенныхъ и пересылаемыхъ. При невозможности совершенно оградить подсудимыхъ и осужденныхъ отъ вреднаго вліянія тюрьмы и пересылки, слѣдовало бы обратись всѣ усилія на сокращеніе заключенія и на упорядоченіе пересылки. На основаніи многихъ фактовъ, мы знаемъ, что наши слѣдственныя власти подвергаютъ обвиняемыхъ или заподозрѣнныхъ предварительному заключенію чаще, чѣмъ это необходимо въ видахъ правильнаго отправленія правосудія и пресѣченія обвиняемымъ способовъ уклониться отъ суда. Подслѣдственные арестанты переполняютъ собою тюрьмы, по нѣскольку мѣсяцевъ, иногда по году и больше, ждутъ разбирательства дѣла и одно изъ двухъ: или сами развращаются въ обществѣ острожниковъ, или развращаютъ случайно попавшихъ въ него простыхъ людей. Подвергнутые предварительному заключенію не могутъ быть принуждаемы къ работамъ и вообще не подчинены всей строгости тюремной дисциплины; слѣдовательно, для нихъ Время заключенія есть періодъ полнаго бездѣлья, разслабляющаго физически и нравственно, создающаго отвычку отъ правильнаго труда. Пишущему это приходилось много разъ наблюдать, какъ добрый работникъ, послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ тюремнаго заключенія, возвращался домой ни къ чему негоднымъ человѣкомъ. Наконецъ, осужденные къ ссылкѣ по долгу ждутъ своей очереди отправки въ Сибирь, путешествуютъ изъ острога въ острогъ, прежде чѣмъ попадутъ въ партію, съ которою опять-таки по цѣлымъ мѣсяцамъ двигаются къ мѣсту ссылки. Въ очень рѣдкихъ случаяхъ время тюремнаго заключенія, предшествующее тому или иному способу водворенія въ Сибири, ограничивается однимъ годомъ, и бывали случаи, что время это длилось два года и больше. Эти мѣсяцы и годы можно, по справедливости, назвать періодомъ страшной порчи, предшествующей предполагаемому исправленію порочныхъ и преступныхъ.
   Всѣ старанія судебныхъ властей должны быть направлены къ сокращенію до возможнаго minimum'а случаевъ и времени предварительнаго заключенія подслѣдственныхъ; всѣ усилія власти, въ вѣдѣніе которой поступаютъ приговоренные судомъ, должны сосредоточиться на изысканіи способовъ сократить пребываніе въ тюрьмѣ ссыльныхъ и ускорить ихъ водвореніе въ мѣстахъ ссылки. Мы рѣшительно не видимъ необходимости собирать партіи ссылаемыхъ въ нѣсколько сотъ человѣкъ для совмѣстной ихъ отправки, за исключеніемъ, конечно, присужденныхъ къ ссылкѣ на о. Сахалинъ, отправляемыхъ моремъ. При теперешнемъ развитіи путей сообщенія, ссылаемые могутъ быть отправляемы изъ ближайшаго желѣзно-дорожнаго пункта по нѣскольку человѣкъ, прихватывая попутно приговоренныхъ сосѣднихъ мѣстностей до сорока человѣкъ, т.-е. до пополненія вагона. Для установленія такого порядка требуется одно измѣненіе въ формѣ судебныхъ приговоровъ: въ нихъ не должно бы указывать мѣста ссылки обвиненнаго и надлежало бы опредѣлить только видъ наказанія, съ предоставленіемъ главному тюремному управленію распорядиться по его усмотрѣнію приведеніемъ въ исполненіе приговора по его точному смыслу. Этимъ устранились бы многія неудобства теперешнихъ пересылочныхъ порядковъ, пагубно отзывающихся на здоровьѣ и нравственности ссыльныхъ. При томъ устройствѣ ссылки, о которомъ мы говорили, т.-е. при учрежденіи поселеній для ссыльныхъ разныхъ категорій въ пустующихъ мѣстахъ Кавказа и Закавказья, съ Батумскимъ и Карскимъ округами, въ Туркестанѣ и въ Закаспійской области, на Кульджинской границѣ и въ иныхъ мѣстахъ,-- тюремное управленіе получитъ возможность круглый годъ и тотчасъ по вступленіи приговора въ законную силу опорожнять мѣстныя тюрьмы отъ ссыльныхъ и направлять ссылаемыхъ малыми партіями по желѣзнымъ дорогамъ въ надлежащія поселенческія колоніи.
   Въ программѣ международнаго пенитенціарнаго конгресса, созываемаго въ нынѣшнемъ году въ Петербургѣ, о ссылкѣ едва упоминается только въ одномъ мѣстѣ. Въ параграфѣ 10, по второй секціи, сказано: "Если, въ цѣляхъ разработки пустопорожнихъ мѣстъ или въ видахъ колонизаціи, будетъ устроена тюрьма въ мѣстности, подлежащей разработкѣ, то слѣдуетъ ли въ такой тюрьмѣ установить спеціальный порядокъ, отличный отъ порядковъ, принятыхъ въ общихъ тюрьмахъ, и слѣдуетъ ли содержать заключенныхъ съ меньшею строгостью? Если бы такъ было постановлено, то, имѣя въ виду, что въ такія тюрьмы поступятъ присужденные къ долгосрочному заключенію, не будетъ ли признано цѣлесообразнымъ установить для такихъ заключенныхъ особливый пенитенціарный порядокъ и подвергать ихъ временно строгому заключенію во внутреннихъ тюрьмахъ до отправки ихъ въ вышеуказанныя тюрьмы?" Вопросы эти предложены японскимъ правительствомъ. Изъ всего высказаннаго нами явствуетъ, что мы дали бы на второй вопросъ отвѣтъ безусловно отрицательный. Задающій такой вопросъ, очевидно, занятъ, прежде всего, мыслью, какъ бы потяжелѣе наказать, заставить почувствовать и выстрадать въ тяжелой мѣрѣ возмездіе за содѣянное; Наша мысль сосредоточивается на одномъ, какъ бы скорѣе и вѣрнѣе предоставить виновному возможность нравственно возродиться и стать добрымъ человѣкомъ и гражданиномъ. Стремящійся карать, и только карать, видитъ въ нарушителѣ закона врага и злодѣя; мы же видимъ въ немъ, прежде всего, несчастнаго, заблудившагося на жизненномъ пути, неразумнаго или испорченнаго. Такой несчастный не самопроизвольно является въ нашемъ обществѣ за тѣмъ только, чтобы нарушать его спокойствіе, онъ есть продуктъ этого самаго общества, и не одинъ онъ виноватъ въ содѣянномъ имъ закононарушеніи. Часть его вины лежитъ на томъ обществѣ, въ которомъ онъ не нашелъ достаточной охраны противъ неразумія, заблужденія и пороковъ. Старая пословица гласитъ: "скажи мнѣ, съ кѣмъ ты знаешься, я скажу -- каковъ ты". Къ этому мы добавимъ, что напрасно люди воображаютъ, будто есть возможность пріискать степень или видъ наказанія, соотвѣтствующаго въ правильной и точной мѣрѣ содѣянному проступку или преступленію. Это -- величайшее заблужденіе, ибо никакой такой мѣры нѣтъ и быть ея не можетъ, тогда какъ средства исправленія есть, и все дѣло состоитъ въ томъ, чтобы найти надлежащую въ практикѣ ихъ норму и осуществлять ихъ разумно и гуманно, вырабатывая ихъ на основаніи опыта, знанія и любви къ ближнему, впавшему въ заблужденіе и въ пороки. Мы этимъ не отрицаемъ права государства карать преступника тѣмъ или инымъ способомъ, тѣми или иными установленными закономъ наказаніями,-- отнюдь нѣтъ. И право такое мы признаемъ, и обязанность государства ограждать спокойствіе общества всѣми средствами, какими располагаетъ власть. Мы признаемъ и необходимость уголовныхъ наказаній, но въ такой лишь мѣрѣ, въ какой они могутъ вызвать въ караемомъ чувство раскаянія и слѣдующую за нимъ, изъ него истекающую, готовность исправиться. То и другое имѣетъ своимъ источникомъ только свободную волю человѣка и не можетъ быть плодомъ насилія; то и другое, чтобы быть искреннимъ и плодотворнымъ, Должно явиться результатомъ самодѣятельности, направляемой и сдерживаемой въ опредѣленныхъ границахъ, подобно тому, какъ должно быть направляемо и сдерживаемо всякое воспитаніе. И вотъ, наскольйо для насъ немыслимо воспитаніе въ неволѣ, а тѣмъ паче -- въ одиночной неволѣ, настолько же неправдоподобно перевоспитаніе порочныхъ и преступныхъ въ плотно замкнутыхъ стѣнахъ тюрьмы -- "мертваго дома".
   Возвращаясь къ первому вопросу, предложенному Японіей, мы полагаемъ, что въ мѣстахъ ссылки должны быть устроены особыя помѣщенія для отбывающихъ принудительныя работы, но помѣщенія не спеціально тюремнаго характера, а промежуточнаго типа, средняго между тюрьмою и казармою, скорѣе съ военною дисциплиной, чѣмъ съ острожною, съ работами непремѣнно на волѣ, артелью и по урокамъ, съ постепеннымъ переходомъ къ полному освобожденію не только соотвѣтственно постановленнаго срока, но и по усмотрѣнію мѣстнаго начальства, имѣющаго право совращать и удлинять эти сроки, сообразно съ поведеніемъ отбывающихъ наказаніе. Тутъ болѣе, чѣмъ гдѣ-либо, умѣстно было бы "условное освобожденіе", обязательно долженствующее предшествовать полному освобожденію, съ предоставленіемъ административной власти права лишать предоставленной свободы за проступки и даже за неодобрительное поведеніе тѣхъ, кто не вышелъ еще на положеніе колониста. Само собою разумѣется, что право отлучки ссыльныхъ изъ поселенческихъ колоній должно быть ограничено и строго регулируемо сроками и усмотрѣніемъ властей, вѣдающихъ штрафныя поселенія.

М. Ремезовъ.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Русская Мысль", кн.I, 1890

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru