Lib.ru/Классика: Реклю Эли. Политическая и общественная хроника

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Три важные закона, принятые англійской палатой общинъ.-- Опрометчивая экспедиція Феніанъ въ Канаду.-- Непріятная необходимость трактовать о вопросѣ, который слѣдовало уже давно порѣшить.-- Гдѣ кроется начало институціи смертной казни.-- Первый видъ смертной казни, выродившійся изъ людоѣдства.-- Дѣятельность западно-европейской клерикальной партіи въ вопросѣ объ уничтоженіи смертной казни.-- Аргументы, которыми она старается оправдать свое противодѣйствіе ея отмѣнѣ.-- Непослѣдовательность клерикаловъ, создавшихъ для палача унизительное положеніе.-- Средніе вѣка были послѣдовательнѣе ихъ въ этомъ отношеніи.-- Хорошій китайскій обычай.-- Прогрессивная дѣятельность голландской палаты депутатовъ по вопросу объ уничтоженіи смертной казни и рабства на ост. Явѣ.-- Печальная участь талантливаго писателя Мульта Тули.-- Скандальный процессъ Дюмонсо, въ которомъ замѣшаны многіе знатные представители бельгійскаго клерикализма.-- Деликатные враги.-- Буря въ стаканѣ воды.-- Постыдная комедія, розыгранная португальскимъ соперникомъ достойнаго Прима, непобѣдимымъ маршаломъ Салданьей.-- Химерическій планъ созданія Иберійскаго союза.-- Безконечныя пренія о выборѣ короля въ испанскихъ кортесахъ.-- Принятіе догмата о непогрѣшимости папы. -- Неудовольствіе въ католическихъ странахъ имъ возбужденное.-- Агитація ультрамонтановъ и безвредное бурное краснорѣчіе либераловъ.-- Мнѣніе бонапартистской газеты о теперешнемъ французскомъ министерствѣ.

Отдѣливъ церковь отъ государства въ Ирландіи, англійское правительство, хотя медленнымъ путемъ, но постоянно приближается къ окончательному введенію церковной реформы во всей Великобританіи. Начало этой важной реформы положено принятіемъ университетскаго билля. До сихъ поръ послѣдователи господствующей церкви имѣли привилегію на исключительное занятіе всѣхъ университетскихъ должностей, и если бывали случаи, что какому нибудь диссиденту удавалось занять подобную должность, то на такой фактъ смотрѣли, какъ на исключеніе и занимающій должность пользовался не всѣми правами, ей присвоенными. 23 мая, палата общинъ, большинствомъ 191 голоса противъ 66, приняла билль, предоставляющій диссидентамъ, занимающимъ университетскія должности" права и содержаніе, одинакія съ послѣдователями господствующей церкви, и открывающій имъ свободный доступъ въ университеты наравнѣ съ духовенствомъ англиканской церкви. "Этимъ рѣшеніемъ нанесенъ весьма чувствительный ударъ исключительному господству англиканской церкви въ университетахъ!" говоритъ "Times", отдавая отчетъ о засѣданіи палаты 23 мая.

Англійская палата общинъ принимаетъ одинъ новый законъ за другимъ. Она вотировала законъ, уравнивающій иностранцевъ, проживающихъ въ Англіи въ правахъ собственности съ туземцами. До этого времени иностранецъ не могъ быть нанимателемъ (base holder) земли на сроки, большіе 21 года, и еще менѣе дѣлаться поземельнымъ собственникомъ (freeholder). Новымъ же закономъ иностранцы, какъ по найму, такъ и по владѣнію собственностію, въ правахъ совершенно сравнены съ туземцами Великобританіи.

И ирландцы, наконецъ, получили право владѣть своей собственной землей. Land Bill, которымъ регулируется поземельная собственность въ Ирландіи, былъ подвергнутъ третьему чтенію въ палатѣ общинъ и прошелъ, не получивъ ни одного оппозиціоннаго голоса. На этотъ билль сперва жестоко напали консерваторы; они объявили перваго министра революціонеромъ, посягающимъ на священныя права собственности, но, наконецъ, желая покончить со всѣми тревогами и волненіями, признали рѣшительную необходимость принятія билля, чѣмъ самымъ, конечно, согласились съ мнѣніемъ людей, утверждавшихъ, что ирландцы не удовольствуются малымъ,-- согласились съ Миллемъ, что "революціонное положеніе требуетъ и революціонныхъ средствъ". Теперь билль представятъ въ верхнюю палату, которая, по всей вѣроятности, не рѣшится требовать въ немъ серьезныхъ измѣненій и приметъ его безъ затрудненій. Но будетъ ли онъ также легко принятъ Ирландіей?-- предсказывать не беремся.

Положеніе дѣлъ въ ней также, какъ и прежде, тревожно и феніанская агитація продолжается; по донесеніямъ полиціи во многихъ мѣстахъ Англіи готовы вспыхнуть весьма серьезныя волненія; опасаются даже нападеній на арсеналы, такъ что рѣшено принять особенныя предосторожности въ Вульвичѣ. Феніане подготовили и совершили свою экспедицію, или вторженіе въ Канаду, какъ говорятъ оффиціальные отчеты, съ наивной дерзостью. Руководители движеніи дали знать черезъ газеты о днѣ, часѣ и мѣстѣ нападенія и разболтали о всѣхъ средствахъ и пособіяхъ, которыми они владѣли. Они открыли публичную подписку, гласно вербовали свои войска, объявили публикѣ имена своихъ генераловъ и полковниковъ, открыто запасались оружіемъ и законтрактовали множество портныхъ для постройки однообразной форменной одежды для ихъ войскъ. Такъ что, когда наступилъ день, назначенный для генеральнаго сраженія, не они захватили въ расплохъ своихъ непріятелей, а сами подверглись нечаянному нападенію съ ихъ стороны. Канадцы уже 24 часа ожидали ихъ на границѣ, въ закрытой, удобной для боя позиціи, и встрѣтили ихъ убійственнымъ огнемъ. Ошеломленные нечаянностію феніане почти не сопротивлялись и поспѣшно отступили въ Соединенные Штаты. Командующій генералъ, перейдя границу, хотѣлъ было возстановить порядокъ въ своемъ разстроенномъ войскѣ, но тутъ показалась коляска, изъ которой вышелъ полисменъ и объявилъ генерала арестованнымъ, вслѣдствіе приказанія, полученнаго изъ Вашингтона, за то, что тотъ съ своими войсками предпринялъ вооруженное вторженіе въ дружественную страну... "Но экспедиція въ Канаду лишь одинъ отводъ, возразилъ генералъ, наша настоящая цѣль -- Англія"... Но и Англія, при пособіи телеграфа, уже успѣла принять свои мѣры; ея полиція зорко стала слѣдить за всѣми подозрительными людьми, и получила разрѣшеніе подвергать ихъ аресту, если увидитъ въ томъ неотлагательную необходимость. Едва ли когда нибудь партія, расчитывающая произвести возстаніе, вела себя нелѣпѣе, чѣмъ въ настоящемъ случаѣ дѣйствовали феніане?

-----

Какъ въ нашей Европѣ иногда легко воспрепятствовать введенію самыхъ разумныхъ реформъ, хотя бы огромное большинство и желало ихъ, доказательствомъ можетъ послужить г. Бисмаркъ, канцлеръ сѣверной конфедераціи, съумѣвшій удержать въ германскомъ уголовномъ кодексѣ смертную казнь, хотя весьма почтенная цифра большинства палаты желала ее уничтожить.

Но, кажется, пришло, наконецъ, время совсѣмъ порѣшить съ смертной казнью, противъ которой такъ горячо возставала еще императрица Екатерина II и всѣ философы прошлаго столѣтія, и которая уже уничтожена въ Саксоніи, Португаліи и Тосканѣ и даже на Сандвичевыхъ островахъ, чуть не на нашей памяти бывшихъ еще страною антропофаговъ. Ламъ почти стыдно разсуждать объ этомъ вопросѣ, которымъ прилично заниматься развѣ новичкамъ филантропамъ или кандидатамъ для поступленія въ массонскія ложи;-- разсуждать о немъ и убѣждать въ необходимости уничтоженія смертной казни въ то время, когда мыслящихъ людей занимаютъ такіе важные для будущности человѣчества вопросы, какъ вопросъ о реорганизаціи труда и о преобразованіи политики въ науку, подобію тому какъ создана наука торговли и промышленности. Въ самомъ дѣлѣ, какъ-то странно и неловко тратить драгоцѣнное время и способности на доказательства своевременности той реформы, которую должны были довести до конца еще наши отцы, и если не довели, то только благодаря своей оплошности.

"Дѣло" цѣлымъ рядомъ статей достаточно уяснило для своихъ читателей взглядъ свой на существующую систему уголовной кары и на несостоятельность юридическаго воззрѣнія на преступленіе, такъ что, полагаемъ, незачѣмъ слова возвращаться къ этому предмету. Понятіе объ уголовной карѣ постоянно измѣнялось по мѣрѣ развитія цивилизаціи и держаться теперь за устарѣлыя мнѣнія по меньшей мѣрѣ нелѣпо, хотя юристы и стараются всѣми силами отличиться на этомъ поприщѣ. Было время, что самыя деревья подвергались уголовной отвѣтственности; напримѣръ, если оторвавшаяся вѣтромъ вѣтвь убивала человѣка или животное, мудрые судьи осуждали дерево на сожженіе; было время когда вѣшали лошадь, если она убивала человѣка, и сжигали свинью, если она пожирала ребенка. Мы теперь стараемся принять предупредительныя мѣры противъ такихъ случайностей, и для того прежде всего отыскиваемъ причины, которыя могли породить эти случайности. Въ прежнія времена сумасшедшіе и идіоты не избавлялись отъ уголовныхъ наказаній; теперь мы дошли до признанія невмѣняемости имъ преступленій, и что бы ни толковали завзятые юристы стараго закала,-- западно-европейское общество, по крайней мѣрѣ, достигшее извѣстной степени цивилизаціи, отвергаетъ принципъ мести въ уголовной практикѣ. Нынче кредиторъ предпочитаетъ какое бы то ни было обезпеченіе праву вырѣзывать изъ тѣла своего должника нѣсколько кусковъ мяса, въ случаѣ если послѣдній не заплатитъ въ срокъ своего долга. Нынче уже не сѣкутъ пьяницъ на публичной площади, а стараются отыскивать подходящія лекарства для ихъ исцѣленія. Теперь развѣ какой нибудь идіотъ можетъ требовать, чтобы убійцъ поджигали на медленномъ огнѣ и только застарѣлые фанатики католичества рѣшаются выставлять на публичное негодованіе свои возмутительныя тенденціи, которыми они стараются убѣдить человѣчество въ неотложной необходимости возвращенія къ тѣмъ темнымъ временамъ суевѣрія, когда римское духовенство поджаривало жидовъ, еретиковъ и протестантовъ. Нынче даже въ средѣ буржуазіи начинаютъ дѣлаться популярными мнѣнія о необходимости дѣйствовать на причины преступленія, а не на самое преступленіе составляющее слѣдствіе совокупности извѣстныхъ причинъ.

Рѣшившись заговорить о современномъ положеніи вопроса объ уничтоженіи смертной казни, мы, конечно, не имѣемъ въ виду препираться съ партизанами ея сохраненія и доказывать этимъ господамъ, что месть несовмѣстна съ понятіемъ о правѣ и справедливости, или, что общество не имѣетъ законнаго права отнимать той жизни, которой оно не давало и не въ силахъ возстановить. Всѣ подобные вопросы мы считаемъ давно уже порѣшенными, и потому, оставляя въ сторонѣ почву принциповъ и абсолютной справедливости,-- почву, на которой такъ легко аргументировать,-- мы ограничимся только фактами, какіе намъ даетъ исторія, и разсмотримъ ихъ съ точки зрѣнія пользы и общественной благопристойности.

Видъ крови пріучаетъ людей къ кровожадности; оффиціальная отплата смертью за убійство не только не уменьшаетъ этого преступленія, но даже еще усиливаетъ его,-- это такія истины, противъ которыхъ спорить невозможно, такъ какъ за нихъ стоитъ опытъ многихъ вѣковъ исторической жизни различныхъ народовъ. Разумны ли были дѣйствія католическаго духовенства, думавшаго уничтожтъ проституцію выставкой нагихъ или почти нагихъ проститутокъ у позорнаго столба, или прогуливаніемъ ихъ въ такомъ видѣ но улицамъ города, что совершалось съ большимъ торжествомъ? Такой день считался великимъ праздникомъ для разныхъ развратниковъ, развратницъ и всякихъ праздношатающихся бродягъ, собиравшихся къ мѣсту торжества не только изъ города, гдѣ оно происходило, но даже изъ самыхъ отдаленныхъ его окрестностей; въ такіе дни несчастный городъ, гдѣ происходилъ этотъ опытъ публичнаго исправленія, отдавался на жертву распутникамъ и нахаламъ, такъ что на самой площади, гдѣ возвышался позорный столбъ, честныя женщины подвергались опасности наглаго публичнаго изнасилованія. Эта выставка была возмутительнымъ скандаломъ, сопровождаемымъ звономъ трубъ и барабановъ и грубыми, сальными рѣчами монаховъ капуцинскаго или францисканскаго ордена, проповѣдывавшихъ объ ужасной преступности грѣха, которымъ заражены ихъ милые братья и сестры! И этотъ возмутительный фарсъ возобновлялся всякій разъ, когда моралистамъ-правителямъ или слишкомъ исключительно добродѣтельнымъ муниципалитетамъ приходила охота наказывать людей за безнравственность и изгонять изъ добродѣтельныхъ градовъ и весей несчастныхъ развратницъ, заражающихъ язвой грѣха здоровый организмъ добродѣтельныхъ людей. Фанатики и реакціонеры сильно держались за эту систему исправленія нравовъ и ревностно противились новаторамъ, требовавшимъ ея устраненія. По усиліями нѣсколькихъ генерацій передовыхъ людей, здравый смыслъ наконецъ восторжествовалъ, и гнусный обычай былъ выведенъ изъ употребленія. И не удивляемся ли мы и не негодуемъ ли мы теперь, что такое грубое, возмутительное наказаніе могли такъ долго и горячо отстаивать доктора теологіи, профессора каноническаго права, почтенные патеры и знаменитые епископы? По придетъ и нашъ чередъ. Паши потомки будутъ также изумляться, что въ западной Европѣ смертную казнь такъ долго и горячо поддерживали патентованные экономисты, старые судьи, консисторскіе инспектора, сенаторы и прокуроры кассаціонныхъ судовъ. Западно-европейскіе консерваторы защищаютъ институцію смертной казни только потому, что она учрежденіе старинное, существовавшее во всѣхъ цивилизованныхъ странахъ. Это правда: она -- древнее учрежденіе и существовала даже ранѣе цивилизованныхъ государствъ, напримѣръ, въ видѣ обычая приносить преступниковъ въ жертву богамъ, и прямо выродилась изъ привычки употреблять въ пищу человѣческое мясо. Но что же это доказываетъ? Только то, что было время, когда человѣкъ считалъ подобнаго же себѣ человѣка самой вкусной и драгоцѣнной дичью. Въ провинціи Намюръ, въ пещерѣ горы Шаво, бельгійскій ученый Спрингъ открылъ большую кучу костей, по большей части разбитыхъ и переломанныхъ, показывающихъ ихъ кухонное происхожденіе; въ этихъ кухонныхъ остаткахъ, среди костей оленей, быковъ, барановъ, ланей, кабановъ, куницъ, зайцевъ, собакъ и лисицъ, находились въ значительномъ количествѣ и человѣческія кости. Этотъ фактъ показываетъ, что троглодиты эпохи шавоской пещеры принадлежали къ числу антропофаговъ. Но вотъ что особенно любопытно. Въ этомъ обильномъ количествѣ найденныхъ здѣсь человѣческихъ костей нѣтъ рѣшительно ни одной кости, показывающей старческій возрастъ съѣденнаго субъекта, а всѣ они принадлежатъ юнцамъ и юницамъ, преимущественно послѣднимъ. Итакъ "эти людоѣды, говоритъ Викторъ Менѣе, ученый редакторъ "Космоса", -- прибѣгали къ человѣческому мясу не изъ нужды, но изъ обжорства, потому что они, по всей вѣроятности, считали это мясо самымъ деликатнымъ и вкуснымъ кушаньемъ. Людоѣдство существовало въ Европѣ и несравненно позже эпохи пещеры Шаво. Св. Іеронимъ разсказываетъ, что онъ въ Галліи встрѣтилъ народецъ, который, несмотря на то, что владѣлъ громадными стадами животныхъ, употреблялъ въ пищу человѣческое мясо и самымъ деликатнымъ блюдомъ считалъ женскія груди. И въ наше время еще канибалы острововъ Суматры и Борнео откармливаютъ людей для своего стола. Очень можетъ быть, что гастрономы эпохи пещеры Шаво также прибѣгали къ откармливанью своихъ человѣческихъ жертвъ, предназначенныхъ для утоленія ихъ тонкаго, изысканнаго вкуса. Вотъ вамъ источникъ, откуда вышли сказки нашихъ бабушекъ, въ которыхъ разсказывается, какъ великанъ откармливалъ для своихъ обѣдовъ захваченныхъ имъ въ плѣнъ людей, преимущественно молодыхъ дѣвушекъ. Что касается откармливанья людей, сказки не лгали, до онѣ отступали отъ истины, представляя людоѣдовъ страшными великанами, тогда какъ всѣ, до сихъ поръ найденныя, ископаемыя кости людей до-историческаго періода показываютъ, что ростъ нашихъ предковъ въ среднемъ размѣрѣ не превышалъ пяти футовъ.

Впослѣдствіи люди стали ѣсть людей только во время побѣдныхъ пиршествъ и отправляли на кухню лишь побитыхъ непріятелей и плѣнниковъ. Эти банкеты были скорѣе праздниками гордости, чѣмъ обжорства. Изъ этихъ побѣдныхъ празднествъ возникли празднества религіозныя, когда дикари дошли своимъ умомъ до понятія о божествахъ на небѣ и внутри земли, и человѣческое мясо, употребляемое до сихъ поръ въ пищу только на пирахъ въ честь побѣды и патріотическаго торжественнаго погребенія убитыхъ, сдѣлалось исключительной принадлежностью пиршествъ на торжествахъ религіозныхъ. Въ основаніи всѣхъ этихъ религій лежала жертва, т. е. налогъ въ пользу боговъ и, конечно, чѣмъ могущественнѣе считался богъ, тѣмъ большій и драгоцѣннѣйшій налогъ взимался въ его пользу. Люди, для умилостивленія боговъ, приносили имъ въ жертву все лучшее, что имѣли, и потому во всѣхъ первобытныхъ религіяхъ на первомъ планѣ стоитъ человѣческая жертва. Она входила даже въ культъ болѣе цивилизованныхъ религій, и человѣческія жертвы приносились, напримѣръ, Діанѣ-Артемизѣ, Венерѣ-Амфитритѣ, Юпитеру, Аполлону и другимъ богамъ греческой и римской мифологіи.

Во всѣ эти религіозныя эпохи, однакожъ, можно замѣтить существованіе двухъ противоположныхъ идей: терпимости и нетерпимости,-- съ одной стороны зарождающійся скептицизмъ, съ другой безусловная вѣра. Эти противоположныя начала существовали всегда и существуютъ теперь. Они проявляютъ свою дѣятельность даже въ священной римской коллегіи, на соборѣ, гдѣ либеральные критики пискливымъ голосомъ возстаютъ противъ догмата о непогрѣшимости паны. Съ того самого момента, какъ милости боговъ начинаютъ продаваться и покупаться, всегда являются практическіе умы, пытающіеся найти средства покупать ихъ какъ можно дешевле, И вотъ, прежде приносили въ жертву демонамъ храбрѣйшихъ изъ непріятельскихъ плѣнныхъ или самыхъ красивыхъ мужчинъ изъ числа туземцевъ,-- практическіе люди возстаютъ противъ дорогой жертвы и доказываютъ, что для этой цѣли гораздо выгоднѣе покупать у варваровъ всякихъ военноплѣнныхъ безъ разбора, а у пиратовъ -- рабовъ; по и такія жертвы практическимъ людямъ новаго поколѣнія кажутся еще слишкомъ дорогими: они снова ведутъ дѣятельную пропаганду въ защиту своего мнѣнія и, рано или поздно, снова одерживаютъ верхъ, и съ этого времени подъ ножъ жреца попадаютъ только калѣки, хромые, слѣпые, раненые, однимъ словомъ, люди, приведенные физическими недостатками въ невозможность воевать, охотиться я пасти стада. Однакожъ и подобныя сравнительно дешевыя жертвы сопряжены все еще съ издержками, и ихъ можно замѣнить другими, еще болѣе дешевыми. Общество увеличилось въ числѣ своихъ членовъ, но еще не умѣетъ эксплуатировать въ свою пользу природныя богатства страны; средства къ пропитанію уменьшились, и вслѣдъ за тѣмъ образовался новый родъ людей, желающихъ поживиться чужимъ добромъ; происходятъ ссоры, драки, убійства, являются воры и убійцы. Общество радо отъ нихъ освободиться -- чего же лучше, надобно приносить ихъ въ жертву богамъ и тѣмъ избавить себя отъ труднаго добыванія рабовъ и калѣкъ. Кровь злодѣевъ умилостивитъ грозныхъ боговъ, разгнѣвавшихся на людей за грѣхи и преступленія ихъ негодныхъ гражданъ (неправда ли, что эта фраза цѣликомъ взята изъ убѣдительныхъ рѣчей, произносимыхъ рутинерами-юрисгами въ защиту смертной казни?).

Но этимъ практическимъ людямъ, утилитаристамъ, понижающимъ, цѣну жертвы, побѣда достается не безъ труда. Противъ нихъ во всеоружіи стоитъ партія піетистовъ, отстаивающая первобытную святость жертвы. Возникаетъ борьба и побѣда переходитъ съ одной стороны на другую: во время мира и спокойнаго развитія, люди прогресса берутъ верхъ и съ успѣхомъ продолжаютъ свою работу. Но въ эпохи войны, заразы, повсемѣстнаго неурожая, послѣ потерянной битвы, когда отечество въ опасности, когда является нищета и люди, сгибаясь подъ давленіемъ бѣдствій, глупѣютъ,-- тогда населеніе, опасающееся за самое свое существованіе, не осмѣливается болѣе и думать о выгодныхъ сдѣлкахъ съ богами; тогда цѣна жертвы быстро возрастаетъ; тогда посредники между страдающими людьми и богами-покровителями разомъ возвращаютъ все ими потерянное, возстановляютъ старинные законы относительно жертвъ и форсированнымъ маршемъ снова приводятъ людей къ примитивнымъ вѣрованіямъ. Жрецы уже не довольствуются принесеніемъ въ жертву какихъ-то мошенниковъ; они требуютъ болѣе благородной, болѣе чистой, болѣе драгоцѣнной крови, подавай имъ тогда дѣтей самой высокой аристократіи, сыновей принцевъ, дочерей короля, воиновъ верхомъ, въ полномъ дорогомъ вооруженіи. Иногда даже и такія блестящія жертвы ихъ не удовлетворяютъ и они требуютъ короля въ его королевской одеждѣ, съ скипетромъ и короной; были случаи, что приносился въ жертву самъ великій жрецъ, во всемъ его священномъ облаченіи (напримѣръ, у литовцевъ). Съ развитіемъ цивилизаціи человѣческія жертвы богамъ уничтожились, но, вмѣстѣ съ ними, не изчезла казнь за преступленія, существующая еще и въ наше время.

Западно-европейская клерикальная партія, конечно, стоитъ за сохраненіе смертной казни. Правда, и въ средѣ ея есть либералы, подающіе свой голосъ за уничтоженіе позорнаго наказанія, по аргументы, которыми они защищаютъ свое мнѣніе, такъ далеки отъ нашихъ, что намъ нѣтъ никакой охоты заниматься ими. Поэтому, оставляя либераловъ въ покоѣ, мы перейдемъ къ ихъ братьямъ-врагамъ, завзятымъ клерикаламъ. Несмотря на непріязнь, которую мы къ нимъ чувствуемъ, они насъ интересуютъ несравненно болѣе ихъ противниковъ. Имѣя дѣло съ ними, хорошо знаешь, что они за гуси.

Эти реакціонеры, какъ въ религіи, такъ и въ политикѣ, упрямо и твердо держатся за сохраненіе смертной казни надъ преступниками. Выбитые изъ укрѣпленнаго лагеря гражданской и религіозной антропофагіи, въ которомъ и вокругъ котораго происходили великія политическія и моральныя битвы, они укрѣпились теперь въ позиціи, занимаемой нѣкогда ихъ противниками -- толерантами, экономистами и утилитаристами бронзоваго и желѣзнаго вѣка. Они провозглашаютъ теперь законы Ману: необходимо гильотинировать для примѣра; только карой можетъ держаться государство; только благодаря карѣ люди могутъ быть добродѣтельными. Они не устаютъ повторять старыя рѣчи, приведенныя въ систему Жозефомъ де-Местромъ и имѣющія темой такія истины, что кровью земля очищается и удобряется; что топоръ палача и плаха составляютъ великіе акты справедливости; что истреблять преступныхъ есть лучшее право, которымъ пользуется правительство и пр. и пр. Съ приличнымъ пафосомъ и жаромъ подобныя рѣчи безпрестанно произносятся глубокомысленными философами-семинаристами и поэтами-магистрами права. По ихъ декламація все-таки намъ менѣе антипатична, чѣмъ льстивая либеральная рѣчь либеральствующихь клерикаловъ, которые заражены тѣми же предразбудками и въ душѣ остаются такими же фанатиками, какъ и ихъ враги, чистые клерикалы. Декламація завзятыхъ реакціонеровъ приноситъ свою долю пользы, дискредитируя ихъ доктрины несравненно лучше, чѣмъ это могли бы сдѣлать самые серьезные и талантливые противники этихъ доктринъ.

Не бѣда, что они составляютъ общества для пропаганды своихъ ученій, не бѣда, что они пускаютъ дешево въ продажу множество книжонокъ, развивающихъ доктрины изящнаго Жозефа де-Местра, глубокаго Доназо Кортеса, выспренняго Луи Вельо, -- этихъ трехъ грацій новѣйшей политико-католической реакціи. Къ сожалѣнію, мы не можемъ похвалить этихъ господъ безусловно, ибо и они не слишкомъ строго держатся своихъ принциповъ; съ грустью приходится сознаться, что и на нихъ въ слабой степени отразилось вѣяніе идей новаго времени, и они частенько провираются противъ своихъ любимыхъ убѣжденій и дѣлаютъ уступки.

Но если великіе жрецы невѣжества не совсѣмъ чисты отъ порицанія, если ихъ можно упрекнуть за постыдную сдѣлку съ либерализмомъ, то что же сказать о ихъ плохихъ ученикахъ. Ихъ неловкость насъ скандализируетъ; они запутываются на каждомъ шагу и рѣшительно не умѣютъ избѣжать встрѣчающихся имъ на пути толчковъ и затрудненій. Напримѣръ, если они считаютъ палача такимъ значительнымъ лицомъ, то почему же они бросаютъ его подъ удары всеобщаго презрѣнія? Если вообще значительнымъ должностямъ присвоены большія денежныя содержанія, то зачѣмъ же они оставляютъ палача въ бѣдности, какъ мясника, оставшагося безъ работы; зачѣмъ не даютъ они ему жалованья, хотя бы равнаго содержанію великаго инквизитора или начальника папской полиціи? Вѣдь, по ихъ мнѣнію, обязанность палача нисколько не ниже обязанностей этихъ клерикальныхъ сановниковъ, слѣдовательно и жалованье имъ надо давать одинаковое. Какъ хотите вы, чтобы уважали смертную казнь, если "исполнитель высокихъ приговоровъ" прозябаетъ въ гнусной нищетѣ и прячется отъ взоровъ людскихъ, или для добыванія себѣ хлѣба бьетъ собакъ и старыхъ лошадей. Вашъ идеалъ,-- Средніе вѣка,-- лучше васъ понималъ дѣло; они облекали палача прерогативами и привилегіями. "Monsieur de Paris" (парижскій старшій палачъ) имѣлъ право носить шпагу, ему позволялось даже надѣвать пунцовое платье; онъ лечилъ головныя и зубныя болѣзни. Медикъ и хирургъ, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ былъ и колдунъ; онъ получалъ хорошія деньги, продавая одежду казненныхъ, веревку, на которой былъ повѣшенъ трупъ (за нее платили большія суммы, такъ какъ, по общему мнѣнію, она давала счастіе въ игрѣ и успѣхъ на полѣ битвы), засушенныя сердца казненныхъ, вырванные у нихъ языки, отрубленныя руки; жиръ колесованныхъ субъектовъ считался неуязвимымъ, палачъ продавалъ его на вѣсъ золота; съ помощію глазного зрачка, вырваннаго у преступника, можно было сдѣлаться невидимымъ, и палачъ могъ получить за него чуть не цѣлое состояніе. "Monsieur de Paris," такимъ образомъ, наслаждался благосостояніемъ и былъ изъ числа видныхъ придворныхъ особъ, ибо его иногда допускали къ самому двору. Онъ считался жантильомомъ, т. е. дворяниномъ.

Даже и теперь, въ Англіи, съ обязанностію исполнителя высокихъ приговоровъ связывается не ремесло, а почетная должность. По праву она принадлежитъ первому чиновнику графства, высокопочтенному шерифу, который часто выбирается изъ среды лордовъ и непремѣнно изъ богатыхъ и вліятельныхъ собственниковъ. Шерифъ, конечно, поручаетъ исполненіе казней наемному палачу, но истинный, офиціальный палачъ все-таки онъ, и если бы практикующему палачу почему нибудь не захотѣлось выполнить принятую на себя обязанность, или, въ случаѣ надобности, не оказалось бы наемщика, лордъ-шерифъ былъ бы обязанъ повѣсить преступника собственной рукой: онъ повѣсилъ бы его за шею, какъ гласитъ законъ, и держалъ бы его тамъ, пока не пришла бы смерть, ибо за эту смерть передъ обществомъ отвѣчаетъ онъ, а не та темная личность, которая его замѣняетъ по найму. Англичане, поручая должность палача высокопоставленному лицу, шерифу, дѣйствуютъ несравненно послѣдовательнѣе другихъ народовъ. Однакожъ, въ этомъ отношеніи китайцы перещеголяли и ихъ. Въ Китаѣ на топорѣ, которымъ рубятъ голову преступника, обыкновенно пишется названіе преступленія, имя преступника и судьи, осудившаго его на казнь. Китайцы, видно, понимаютъ, какую большую отвѣтственность беретъ на себя судья, осуждающій виновнаго на смертную казнь. Этотъ китайскій обычай очень хорошъ, но было бы еще лучше, если бы на судью, присудившаго преступника къ смертной казни, возлагалась обязанность самому исполнять ее; можно утвердительно сказать, что въ западной Европѣ, по крайней мѣрѣ, мы не скоро дождались бы смертнаго приговора. Да и самый бюджетъ уменьшился бы на сумму, которую тратятъ на содержаніе отдѣльныхъ палачей.

Если западно-европейскіе ультра-консерваторы и реакціонеры желаютъ удержать смертную казнь, какъ уголовную кару, такъ пусть же они во всей строгости держатся принципа. Если они желаютъ, чтобы боялись палача, пусть они постараются обставить его такъ, чтобы онъ внушалъ къ себѣ уваженіе. Если они хотятъ, чтобы смертная казнь была могучимъ правительственнымъ орудіемъ, если они хотятъ посредствомъ ея морализировать массы, пускай же они не отдаютъ карающій мечъ въ нечистыя руки. Пусть они будутъ столько же логичны въ своихъ принципахъ, сколько мы логичны въ своихъ.

-----

Между тѣмъ, какъ Гегемонъ, руководящій сѣверной конфедераціей, ставитъ преграды уничтоженію смертной казни, а католическая Баварія, несмотря на ненависть свою къ протестанской Пруссіи, также не смѣетъ рѣшиться на ея уничтоженіе; между тѣмъ, какъ французское законодательное собраніе отвергаетъ подобное же предложеніе депутатовъ республиканской партіи, -- маленькая Голландія, нетщеславящаяся, подобно французской второй имперіи, честью идти во главѣ цивилизаціи, высказалась рѣшительно въ этомъ великомъ обще-человѣческомъ вопросѣ. Большинствомъ 48 голосовъ противъ 30, ея вторая палата рѣшила, что народъ, который она имѣетъ честь представлять, не имѣетъ никакой нужды въ палачѣ. Правда, король не особенно благосклонно относится къ этому рѣшенію, а первая палата еще не ратификовала новаго закона и, кажется, большинство ея членовъ намѣрено отвергнуть его, но важно и то, что хорошее начало уже сдѣлано, и Голландія, съ своимъ населеніемъ, едва ли превышающимъ населеніе Лондона, дала поучительный примѣръ большинству цивилизованныхъ государствъ. Конечно, пренія были очень живы, рьяные католики соединились въ тѣсный союзъ съ ультрапротестантами, чтобы общими силами отвергнуть реформу, одни противилась ей во имя авторитета Церкви, другіе во имя авторитета Библіи. Обѣ реакціонныя партіи, ненавидящія другъ друга, на этотъ разъ дружно соединились противъ своего злѣйшаго врага -- научнаго либерализма, который, постоянно усиливаясь, сталъ имъ страшенъ, а потому и еще болѣе антипатиченъ. Кстати замѣтимъ, реакціонеры согласны на уступку: они готовы допустить, чтобы смертная казнь на будущее время на практикѣ не приводилась въ исполненіе, но чтобы она непремѣнно была удержана въ кодексѣ, какъ /наказаніе, и служила бы, такимъ образомъ, пугаломъ для преступниковъ. Они указывали и на то, что въ Голландіи смертная казнь на практикѣ не примѣняется уже 15 лѣтъ. Король, въ теоріи послѣдователь смертной казни, до сихъ поръ всегда пользовался, предоставляемымъ ему конституціей, правомъ помилованія. И прекрасно, но не доказываетъ ли этотъ самый фактъ ненужность такого пугала, какъ смертная казнь: вѣдь всѣ хорошо знали, что назначеніе смертной казни одна формальность, и однакожъ за это время количество преступленій не только не увеличилось, но даже замѣтно уменьшилось. Въ спокойной Голландіи ужасающія преступленія, въ родѣ преступленій Тропмана и Помэре, совершенно неизвѣстны. Существуетъ же мнѣніе, что большія преступленія совершаются только въ огромныхъ государствахъ: они не встрѣчаются ни въ маленькихъ швейцарскихъ кантонахъ, ни въ Даніи, ни въ Швеціи или Норвегіи. Разсказываютъ, что Великобританія, всегда ревниво взирающая на Францію, досадовала, что та превзошла ее но части знаменитости преступленій. Но ей пришлось не долго сѣтовать; ее выручилъ гнусный Дженкинсъ. Онъ, убивъ семь человѣкъ, превзошелъ Тропмана, зарѣзавшаго всего шесть; но Троиманъ совершалъ убійство, въ надеждѣ уворовать 6000 франковъ; Дженкинсъ же похитилъ что-то въ родѣ семи шиллинговъ. За то теперь Англія рѣшительно превосходитъ всѣхъ по части преступленій; тамъ идутъ разомъ судебные процессы но нѣсколькимъ преступленіямъ, своею значительностью и звѣрствомъ напоминающимъ самыя темныя времена человѣческаго недомыслія. Но оставимъ эти мрачныя картины и возвратимся къ нашей добродѣтельной Голландіи. Несмотря на сопротивленіе своихъ кальвинистскихъ іезуитовъ, она узаконила, чтобы въ общинныхъ школахъ, получающихъ поддержку отъ государства, не было обязательно религіозное обученіе, и вслѣдствіе того школы были бы открыты, одинаково для всѣхъ вѣроисповѣданій, для всевозможныхъ религіозныхъ сектъ. Голландія также уничтожила пошлину съ политическихъ газетъ и журналовъ. Оливье и его товарищи, вступая въ министерство, тоже кричали о свободѣ печати, объ уничтоженіи пошлины съ газетъ и пр., и, разумѣется, ничего не сдѣлали. Маленькая Голландія могла бы пристыдить ихъ, еслибъ они знали, что такое стыдъ; въ Голландіи граждане наслаждаются теперь почти всѣми свободами, по крайней мѣрѣ, имѣютъ ихъ въ несравненно большемъ количествѣ, чѣмъ другія страны западной Европы. Свобода у нихъ явилась результатомъ матеріальнаго благосостоянія народа. Голландія обогащалась, питая Англію: она отправляетъ туда въ огромномъ количествѣ говядину, масло и сыры.

Но еще болѣе чести дѣлаетъ голландцамъ принятіе въ апрѣлѣ закона, положившаго конецъ возмутительной колоніальной системѣ, приносящей, правда, много денегъ, но еще болѣе стыда. Голландское правительство получало съ Явы большую часть своихъ доходовъ; на счетъ нищеты яванцевъ давались роскошные пиры тучными негоціантами Амстердама и Ротердама; потъ нѣсколькихъ милліоновъ людей превращался въ золото въ карманахъ нѣсколькихъ тысячъ торговцевъ кофе. Островъ Ява былъ преобразованъ въ громадную ферму, эксплуатируемую голландскимъ правительствомъ; туземцы были обязаны барщиной въ пользу своихъ феодальныхъ сеньоровъ, въ пользу губернатора, въ пользу батавской бюрократіи, въ пользу гагскаго казначейства (читай, для уплаты непомѣрнаго голландскаго долга). Рабы монополіи, яванцы дошли до крайней нищеты; голландская нація, не ожидая, чтобы туземцы упирали съ голоду или возмутились, поспѣшила оказать имъ справедливость, уничтожила феодальное право, и подневольный трудъ замѣнила трудомъ свободнымъ. 14 милліоновъ рабовъ получили свободу -- человѣческое семейство пріобрѣло, такимъ образомъ, разомъ 14 милліоновъ новыхъ членовъ.

Эта реформа принята однакожъ не безъ затрудненія, много честныхъ и великодушныхъ людей съ давняго времени работало въ ея пользу. Одинъ изъ нихъ, подъ меланхолическимъ псевдонимомъ Мульта Тули, въ 1860 году издалъ сочиненіе, озаглавленное имъ "Максъ Гавеляръ", которое было блистательной защитительной рѣчью въ пользу яванцевъ, противъ голландской администраціи, которую авторъ близко зналъ, такъ какъ самъ былъ ея членомъ. Его интересная, краснорѣчивая, остроумная, поучительная книга, проникнутая горькой ироніей, была принята свистками, оскорбленіями и клеветой со стороны благонамѣренныхъ людей, но въ то время, какъ ея несчастный авторъ умиралъ подъ гнетомъ отчаянія, его великая идея распространялась все болѣе и болѣе и одержала побѣду даже ранѣе, чѣмъ можно было разсчитывать. Когда стали отыскивать бѣднаго Мульта Тули, чтобы поздравить его съ великой побѣдой -- онъ изчезъ. Вскорѣ нашли его трупъ и рядомъ съ нимъ окровавленную бритву, которой онъ перерѣзалъ себѣ горло.

Прибавимъ, что въ Голландіи,-- этой счастливой странѣ спокойной и довольной буржуазіи,-- не все, однакожъ, обстоитъ благополучно. Бельгійскія рабочія волненія отозвались отчасти и въ ней.

-----

Отъ Голландіи очень удобно перейти къ ея сосѣдкѣ и соперницѣ -- Бельгіи, сильно взволнованной теперь громадными процессами, въ которыхъ замѣшаны сливки клерикальной партіи, четыре министра, изъ коихъ двое имѣли портфель министра юстиціи, а двое -- министра внутреннихъ дѣлъ. Мы скажемъ здѣсь пока только о процессѣ Лангранда Дюмоцсо, банкира папы и іезуитовъ, римскаго и апостолическаго графа, пользующагося довѣренностію папы, пріятеля Антонелли и Мерода, австрійскаго барона, имѣющаго входъ къ вѣнскому двору,-- этого новаго Тартюфа, обвиняемаго въ таинственныхъ неблаговидныхъ дѣлишкахъ. Въ этомъ чудовищномъ процессѣ компрометированъ даже знаменитый Бейстъ, и многіе австрійскіе сановники выйдутъ не совсѣмъ чисты изъ этого некрасиваго дѣла. Прикрываясь религіозными цѣлями, выставляя въ своихъ мошенническихъ продѣлкахъ интересъ католичества, бельгійскій банкиръ выпускалъ акціи и облигаціи и платилъ за нихъ: своимъ друзьямъ -- іезуитамъ наличными деньгами, а акціонерамъ -- мессами. Пользуясь довѣріемъ и святошествомъ католиковъ Бельгіи, Венгріи, Баваріи, Италіи и даже Франціи, онъ, не дѣлая съ своей стороны никакихъ пожертвованій и не прилагая собственнаго труда, нажилъ состояніе въ нѣсколько милліоновъ. Его система была очень проста: старыя свои дѣла онъ переименовывалъ въ новыя, покупалъ дѣла воображаемыя и, соединивъ съ ними другія, столько же фантастическія, учреждалъ компанію, выжималъ изъ нее, сколько могъ, и опять переименовывалъ ее въ другую новую компанію. Конечно, компаніи эти существовали только на бумагѣ. Такъ онъ продалъ, напримѣръ, фонды несуществующей промышленной компаніи своей же собственной компаніи международной и этой сдѣлкой, вмѣстѣ съ своими кумовьями, нажилъ громадные барыши. Но еслибъ онъ занимался только этими и подобными имъ операціями, онъ бы продолжалъ благоденствовать, по примѣру многихъ другихъ банкировъ, и раззорялъ бы ежегодно сотни семействъ. Но нѣтъ, ему захотѣлось отвѣдать почестей и славы, захотѣлось распоряжаться и чужими дѣлами, но тутъ онъ натолкнулся на одного господина, который -- пока неизвѣстно еще, по какимъ побужденіямъ -- поклялся раззорить Лангранда или раззориться самому по его милости. Овечки, которыхъ Ланграндъ стригъ до сихъ поръ безпрекословно, заблеяли, сначала въ общемъ собраніи акціонеровъ, а потомъ и передъ судомъ. Администраторы компаніи, и во главѣ ихъ самъ Ланграндъ, вначалѣ было ловко повернули дѣло, слѣдователь былъ на ихъ сторонѣ, судебная власть дѣйствовала вяло, и, конечно, они вышли бы чисты изъ грязи, еслибъ въ дѣло не вмѣшалась журналистика. Мандель, редакторъ финансовой газеты "Cote libre", сильно напалъ на судебную власть за ея пристрастіе и даже обвинилъ ее въ стачкѣ съ плутомъ-банкиромъ. Энергическое нападеніе Манделя произвело сильное впечатлѣніе, общественное мнѣніе взволновалось, и министръ юстиціи г. Бара (если смертная казнь въ Бельгіи еще не уничтожена, то это никакъ не по его винѣ; онъ пользуется очень хорошей репутаціей) приказалъ генеральскому прокурору Баве и слѣдственному судьѣ, барону Годи, преслѣдовать редактора "Cote libre" за оскорбленіе имъ судебнаго вѣдомства. Но, странное дѣло, судебная власть, всегда охотно принимающаяся за литературные процессы, на этотъ разъ колебалась до того, что министръ принужденъ былъ повторить свое требованіе. Начался процессъ. Мандель, обвиняемый въ диффамаціи, направленной противъ чиновниковъ судебнаго вѣдомства, явился передъ судомъ присяжныхъ, который въ Бельгіи разбираетъ всѣ дѣла, не выключая и литературныхъ. Мандель былъ объявленъ невиннымъ. Рѣшеніе присяжныхъ вызвало горячія рукоплесканія со стороны многочисленной публики. Этотъ вердиктъ, присяжныхъ, оправдывая Манделя, косвеннымъ образомъ обвинялъ всѣхъ тѣхъ, противъ кого были направлены нападенія редактора "Cote libre". Подъ давленіемъ общественнаго мнѣнія, процессъ Дюмонсо быстро двинулся впередъ. Самъ генеральный прокуроръ, Баве, отказался замѣшаннымъ въ это дѣло, и министръ юстиціи потребовалъ его отставки. Сильный поддержкою при дворѣ, своей связью съ клерикальной партіей и вліяніемъ своимъ на самого короля, Баве, отказался подать въ отставку. По министерство сдѣлало изъ его отставки вопросъ о существованіи кабинета, министръ юстиціи даже подалъ въ отставку. Леопольдъ II, не желая заводить дѣло такъ далеко, подписалъ приказъ, которымъ увольнялись отъ должностей, Баве, генеральный прокуроръ, Делакуръ, королевскій прокуроръ, и баронъ Годи, слѣдственный судья въ г. Брюсселѣ.

Этотъ процессъ, раскрывшій мошенничества, учиняемыя подъ покровомъ папы, оказалъ сильное вліяніе даже и на Францію, гдѣ очень многіе изъ числа мирившихся и даже пропагандирующихъ догматъ о непогрѣшимости папы, совсѣмъ другими глазами взглянули теперь на ожидаемую католическую реформу. Въ самой же Бельгіи клерикальная партія получила чувствительный ударъ, такъ какъ многіе изъ ея замѣтныхъ членовъ замѣшаны въ этомъ скандальномъ процессѣ. Они, конечно, захотѣли отомстить. Господа Баве, Делакуръ; Годи, Дюмонсо, Потомбъ, Даккеръ, Мерсье, Балье, князь Шиме, разоблаченные въ своихъ продѣлкахъ, подняли дѣло, въ которомъ компрометированы доктринеры либерализма, а главное, знаменитый Тешъ, экс-министръ финансовъ и главный директоръ общества люксамбургской желѣзной дороги. Послѣ процесса клерикаловъ, намъ дадутъ вѣроятно не менѣе занимательный процессъ либераловъ.

Обѣ эти партіи съ 1730 года держатъ власть въ своихъ рукахъ, смѣняя одна другую и дѣйствуя: одна во имя аристократіи и паны, другая во имя исключительной буржуазіи; случается, впрочемъ, имъ дѣйствовать и вмѣстѣ; онѣ соединяются дружно, когда нужно побить демократовъ, поднимающихъ голосъ въ пользу народа.

-----

Въ Португаліи недавно произошла буря въ стаканѣ воды. Въ этой странѣ всего 3 милліона жителей; и хорошо, что ихъ не болѣе, потому что португальскій народъ, католики по религіи, составляютъ самую невѣжественную и самую бѣдную народную массу въ Европѣ. Онъ стоитъ даже ниже испанскаго, но за то его правительство, въ политическомъ смыслѣ и талантливости недалеко ушедшее отъ правительства эко-королевы Изабеллы, менѣе жестоко, менѣе упрямо, менѣе кроваво, если можно такъ выразиться, чѣмъ бывшее испанское правительство. Какъ въ Испаніи, въ Португаліи дѣйствуютъ двѣ монархическія фракціи, взаимно другъ друга ненавидящія; есть тамъ и республиканская партія, но къ ней принадлежатъ такое ничтожное число гражданъ, что она существуетъ лишь по имени. Конституціоналисты или такъ-называемые либералы одержали верхъ надъ мигуэлистами почти въ одно время, какъ въ Испаніи христиносы побѣдили карлистовъ. Португальскіе конституціоналисты или партизаны Доны Маріи вслѣдъ за побѣдой сами раздѣлились на сентябристовъ и возстановителей; первые по своимъ принципамъ совершенно сходны съ испанской либеральной уніей, созданной О'Доннеломъ; возстановители -- съ прогрессистами и партіей Эспартеро. Побѣдивъ Дона Мигуэля, при помощи либеральной буржуазіи и массонскихъ ложъ, Марія вышла замужъ за Фердинанда Кобургскаго и управляла страной подъ опекою Англіи; лордъ Пальмерстонъ во все время ея царствованія распоряжался страной по своему усмотрѣнію. Королевѣ наслѣдовалъ молодой донъ Педро V, государь кроткій, честный, работящій, конституціоналистъ по обязанности, абсолютистъ по склонности, либералъ, человѣкъ просвѣщенный, съ большими научными познаніями, но вмѣстѣ съ тѣмъ романтикъ, мистикъ, скорѣе алхимикъ, чѣмъ химикъ, отчасти художникъ. Ему всякій безпристрастный человѣкъ долженъ приписать уничтоженіе смертной казня, хотя законъ объ ея уничтоженіи изданъ при его преемникѣ. Народъ уважалъ своего молодого короля; онъ его почиталъ почти какъ святаго, но въ сущности, онъ его вовсе не любилъ и предпочиталъ ему инфанта, Донъ Люпса, живого, веселаго, невоздержнаго, какъ морякъ, которымъ онъ пытался сдѣлаться на самомъ дѣлѣ. Педро царствовалъ съ 1853 но 1861 годъ, и въ эти 8 лѣтъ Португаліи жилось гораздо лучше, чѣмъ прежде; и если король не могъ сдѣлать слишкомъ много добра, онъ, по крайней мѣрѣ, не желалъ дѣлать зло и, гдѣ могъ, мѣшалъ дѣлать его другимъ. Въ его царствованіе также, какъ въ слѣдующее и въ предыдущее, могущественнымъ министромъ, настоящимъ диктаторомъ Португаліи былъ маркизъ Лулэ, владѣющій громаднымъ состояніемъ, и раздавшій всѣ важнѣйшія государственныя должности своимъ родственникамъ и креатурамъ. Лулэ участвовалъ во многихъ министерствахъ, павшихъ въ то время, какъ онъ былъ ихъ членомъ; но паденіе министерства его нисколько не тревожило и онъ спокойно помѣщался въ слѣдующемъ, свергнувшемъ его товарищей. Если сентябристы брали верхъ, онъ набиралъ министерство въ средѣ своихъ партизановъ, правой стороны; если правительственная власть переходила въ руки возстановителей, онъ искалъ товарищей на скамьяхъ лѣвой. Но тѣмъ не менѣе, онъ имѣлъ злѣйшаго врага въ лицѣ маршала Салданьи, стараго пирата, дополняемаго развратникомъ, іезуитомъ, плутомъ и угрюмцемъ, переодѣтымъ въ бреттера и хвастуна. Лулэ могъ уничтожить его нѣсколько разъ, но былъ слишкомъ неповоротливъ и трусливъ для такого дѣла. Время отъ времени Салданья рисковалъ возмущеніемъ, производилъ пронунсіаменто, изгонялъ Лулэ и садился на его мѣсто. Лулэ, въ свою очередь, подводилъ новую интригу и снова водворялся на прежнемъ мѣстѣ, прогонялъ изъ службы нѣсколькихъ чиновниковъ, посылалъ въ ссылку нѣсколькихъ солдатъ, но всегда выгораживалъ самого Салданью: онъ боялся тронуть человѣка, который въ одно и тоже время умѣлъ заискать въ патерахъ, въ народѣ и въ арміи. Къ тому же для какой бы цѣли понадобилась дуэль на смерть между этими двумя людьми, изъ которыхъ одинъ былъ безчестенъ, другой же мало честенъ. Когда Салданья одерживалъ верхъ, онъ изгонялъ Лулэ, назначая его посланникомъ въ Парижъ; когда Лулэ побѣждалъ, онъ посылалъ Салданью тоже посланникомъ въ Парижъ.

Въ 1861 году Донъ-Педро внезапно скончался, вслѣдствіе какой-то таинственной катастрофы, черезъ нѣсколько дней отправившей на тотъ свѣтъ еще двухъ его братьевъ; третій не умеръ, но сдѣлался идіотомъ или сумасшедшимъ. Дону-Педро наслѣдовалъ его братъ Донъ-Луисъ, во всемъ діаметральная ему противоположность -- человѣкъ лѣнивый, довольно ловкихъ нравовъ, мало развитый. Онъ женился на дочери Виктора-Эманунла Маріи-Піи, и долгое время либеральные католики надѣялись, что изъ этого брака выйдутъ великія послѣдствія, такъ какъ онъ сближалъ Дона-Лупса (Кобургъ-Браганцъ, англо-протесталтизмъ, полу-орлеанизмъ) съ принцемъ Плонъ-Плонъ (демократическій бонапартизмъ, деспотизмъ и общая подача голосовъ) и королемъ Галантуомо (довольно либеральнымъ, чтобы обмануть разомъ Наполеона III, Гарибальди, своего кузена, короля неаполитанскаго и св. отца, римскаго папу, не считая многихъ другихъ). Къ несчастію для нихъ Донъ-Луисъ, неимѣвшій ни политическихъ, ни умственныхъ способностей перваго разряда, никогда не могъ посмотрѣть серьезно на свою жизнь, ни на свое королевское и даже личное достоинство. Проще сказать, Дону-Луису слѣдовало быть не королемъ, а провинціальнымъ богатымъ сеньоромъ, наслаждающимся жизнью; когда онъ былъ нуженъ какъ король, онъ вѣчно находился въ отсутствіи и его никогда не могли найти. Между тѣмъ положеніе Португаліи постоянно ухудшалось, почва стала производить менѣе, потому что въ земледѣліи не воспользовались новыми открытіями, а продолжали воздѣлывать землю но прежней рутинной системѣ; тоже случилось съ промышленностію и торговлею, которыя, по сравненію съ Соединенными Штатами, Англіей, Германіей и Франціей, находятся въ безотрадномъ положеніи; цѣна денегъ упала. Втеченіи 13 лѣтъ налоги увеличились въ пропорціи 50 на сто, а доходы португальцевъ за это время возросли всего на 20 проц. Отсюда всеобщее неудовольствіе и волненіе въ народѣ, который, какъ всѣ невѣжественныя націи, всю вину за все и про все сваливаетъ на правительство, а отвѣтственность на короля. Со времени вступленія на престолъ Дона-Луиса возмущенія увеличились въ числѣ и размѣрахъ, вода становилась все мутнѣе и мутнѣе, что позволяло честному Салданьѣ ловить въ ней рыбу подъ предлогомъ возстановленія порядка. Тщетно правительство чуть не каждый день мѣняло военныхъ и граждаи, губернаторовъ: сѣверныя провинціи, и преимущественно Порто, были театромъ постоянныхъ волненій. Главнѣйшую причину волненій въ этихъ провинціяхъ слѣдуетъ искать въ винной монополіи; чѣмъ сильнѣе сосали страну монополисты, тѣмъ болѣе возбуждался народъ противъ свободы торговли, которая выставлялась ему, какъ единственная причина народныхъ бѣдствій.

Въ ночь съ 18 на 19 мая нынѣшняго года, капитанъ стрѣлковаго баталіона держалъ къ солдатамъ рѣчь, предлагая имъ свергнуть ненавистнаго Лулэ и замѣнить его непобѣдимымъ Салданьей. "Пусть будетъ такъ!" крикнули солдаты, достаточно нагруженные водкой и пошли за капитаномъ ко дворцу.-- Кто идетъ? спросилъ часовой.-- "Непобѣдимый Салданья, который съ своими товарищами пришелъ свергнуть ненавистнаго Лулэ".-- "Пусть будетъ такъ, отвѣтилъ часовой." Нѣсколько заспанныхъ солдатъ, не зная, что происходитъ тутъ у дворца, сдѣлали нѣсколько выстрѣловъ, но на нихъ никто не обратилъ вниманія. Ворота отворились, и Салданья, въ сопровожденіи стрѣлковъ, артиллеристовъ и драгунъ, въ пять часовъ утра вошелъ въ комнату короля. Внезапно разбуженный король сначала не могъ понять, къ чему весь этотъ шумъ. Непобѣдимый Салданья поспѣшилъ къ нему.-- "Государь... Государь... говорилъ онъ.-- Вы свободны... Вы избавлены отъ тираніи этого ужаснаго герцога Лулэ -- я имѣю счастіе быть вашимъ избавителемъ и вѣрноподданнымъ".-- Тогда, говоритъ хроника, король бросился въ объятія своего непрошенаго избавителя и нѣжно его облобызалъ. Избавитель поспѣшилъ представить королю нѣсколько декретовъ, который ихъ тотчасъ же и подписалъ. Что касается королевы, малютки Маріи-Піи, она выказала энергію, которой никто отъ нея не ожидалъ. На другой день этой постыдной комедіи, которую сами преторіанцы назвали революціей, непобѣдимый маршалъ, въ присутствіи всего двора, держалъ къ королю пышную рѣчь, въ которой безпрерывно повторялъ, что его единственной цѣлію было защищать корону отъ злоупотребленій честолюбиваго министерства; королева слушала эту безстыдную трескотню холодно и гордо. "Кончили ли вы?" спросила Марія-Пія, когда маршалъ пріостановился на минуту, и, съ этими словами, сдѣлавъ знакъ своимъ дамамъ, она удалилась изъ залы. Король и непобѣдимый маршалъ переглянулись и не могли скрыть своего изумленія. Взбѣшенный такимъ презрительнымъ обращеніемъ съ нимъ дочери короля Виктора-Эмануила, Салданья прервалъ всякія дипломатическія сношенія съ флорентинскимъ дворомъ и отказался принять итальянскаго посланника, маркиза Ольдинэра. Къ великой горести непобѣдимаго маршала, прошли теперь времена, когда на подобныя самодурства обращали вниманіе; теперь изъ-за него не станетъ проливаться кровь двухъ народовъ. Первымъ дѣломъ новаго диктатора была отсрочка засѣданій парламента -- оно и кстати: парламентъ, какой ни на есть, а все-таки стѣсняетъ. Палата депутатовъ разошлась спокойно; только члены ея, съ большой торжественностью, пышно заявили, что они до послѣдняго издыханія станутъ защищать независимость Португаліи. Палата пэровъ приняла дѣло ближе къ сердцу; она немного поворчала: одинъ пэръ протестовалъ противъ насилія, другой объявилъ, что это просто "посягательство не только на конституціонную харгію, но и на самую національную автономію." Потомъ благородные пэры усѣлись каждый въ свою карету и отправились въ свои загородные дома. Герцогъ Лулэ, однакожъ, не былъ разстрѣлянъ, какъ сперва всѣ думали, когда прочли сдѣланное Салданьей описаніе преступленій его соперника, учиненныхъ противъ короля. Послѣ своей побѣды непобѣдимый маршалъ даже объявилъ амнистію своимъ политическимъ врагамъ и посадилъ своихъ друзей на всѣ значительныя мѣста. Но, къ несчастью для вновь назначенныхъ сановниковъ, имъ не удалось запустить лапу въ государственную казну; герцогъ Лулэ и его друзья были такъ предусмотрительны, что до послѣдняго мильрейса очистили казенные ящики.

Фактъ совершился и теперь можно спросить: для какой цѣли было предпринято это пронунсіаменто противъ короля, министерства и парламента? Отвѣтъ одинъ: для обогащенія безчестнаго честолюбца. Посмотримъ же теперь, какова программа, истинная или ложная, -- все равно, -- этого государственнаго переворота?

Иберійскій союзъ, слитіе Испаніи съ Португаліей подъ скипетромъ кобургско-браганцской династіи -- вотъ планъ, составленный Олозагой и Салданьей, когда они оба были въ изгнаніи въ Парижѣ, въ качествѣ пословъ при императорѣ Наполеонѣ III. Этотъ планъ пришелся по вкусу французскому императору, ибо провозглашеніемъ Дона-Луиса королемъ Иберіи закрывалась Орлеанамъ возможность получить испанскій тронъ, съ другой же стороны, удалялась опасность созданія республики на границѣ Франціи. Маршалъ Примъ вошелъ въ этотъ заговоръ маршала Салданьи, конечно, съ цѣлію, смотря по обстоятельствамъ, или послужить ему, или измѣнить, и, во всякомъ случаѣ, эксплуатировать въ свою пользу. Представьте же себѣ, что эти оба маршала стали вдругъ владыками положенія и захватили обѣими руками, одинъ -- бѣдную Испанію, другой -- бѣдную Португалію!-- что бы тогда было! но послѣ своего великаго успѣха, маршалъ Салданья встрѣтилъ какія-то неожиданныя затрудненія и предпочелъ всякимъ блистательнымъ программамъ наслажденіе захваченною властію. Планъ иберійскаго союза былъ забытъ; маршалъ даже нѣсколько разъ отперся, что онъ когда-то думалъ о немъ. Конечно, никто ему не повѣрилъ; всѣ очень хорошо знали, что онъ лжетъ и, вѣроятно, подготовляетъ еще какую нибудь новую комедію, уже съ прямой цѣлью созданія иберійскаго союза. По дастъ ли онъ эту комедію или нѣтъ, а, по нашему мнѣнію, иберійскій союзъ, при теперешнемъ состояніи Испаніи и Португаліи, -- чистѣйшая химера. Слиться обѣ эти страны не могутъ, а по соединеніи ихъ, сильнѣйшая станетъ эксплуатировать слабѣйшую, и снова повторятся тѣже кровавыя исторіи, которыя имѣли мѣсто во время владычества Испаніи надъ Португаліей, окончившіяся независимостью послѣдней.

-----

Изумительно, съ какой безпечностью смотрятъ испанцы на неопредѣленное регентство Серрано, герцога де-Торре, которое есть просто возведенная въ систему анархія, монархія безъ монарха, республика, управляемая монархистами. Гдѣ есть фактъ, нѣтъ права; гдѣ есть право, нѣтъ факта. Но если испанцы довольны этимъ положеніемъ, мы, нисколько въ немъ незаинтересованные, не имѣемъ права жаловаться. Мы такъ привыкли теперь къ тысячѣ разнорѣчивыхъ слуховъ о скорой развязкѣ неопредѣленнаго положенія Испаніи, -- слуховъ, которые обыкновенно на другой день опровергаются, что теперь рѣшительно отказываемся вѣрить всякимъ планамъ, имѣющимъ цѣлью превратить это неопредѣленное положеніе въ нѣчто оконченное, нормальное. Все идетъ тамъ попрежнему; дѣла все въ томъ же положеніи, въ какомъ были 3, 6, 9, 12 мѣсяцевъ тому назадъ: Примъ и Серрано, искоса, ворча, поглядываютъ другъ на друга, точно двѣ собаки, спорящія за кость. Они бы давно разодрались, но не смѣютъ: они знаютъ, что сильны поддержкой одинъ другого, что друзья Прима поддерживаютъ Серрано, а друзья Серрано поддерживаютъ Прима. Вопросъ о выборѣ короля не подвигается ни на шагъ. Самый серьезный изъ претендентовъ, Монпансье, по своему личному характеру, болѣе всѣхъ антипатиченъ испанцамъ. Если ему невозможно было разсчитывать на полученіе короны до его дуэли съ Генрихомъ Бурбономъ, то, послѣ дуэли и убіенія имъ своего двоюроднаго брата, шансы его на успѣхъ еще болѣе уменьшились. Эспартеро, конечно, могъ бы скорѣе другихъ разсчитывать на выборъ: онъ старъ, не имѣетъ дѣтей; ему осталось прожить, вѣроятно, очень недолго; но на его кандидатуру и прежде смотрѣли, и теперь смотрятъ очень легко, не придавая ей серьезнаго значенія. Однакожъ Примъ все-таки побаивается Эспартеро и потому рѣшился сдѣлать успѣхъ для него рѣшительно невозможнымъ, а для этого самъ, собственной особой, предложилъ Эспартеро во второй разъ корону. Эспартеро, конечно, отказался принять ее изъ рукъ столь ненавистнаго ему человѣка, но объявилъ притомъ, что онъ не сочтетъ себя вправѣ отъ нея отказаться, если она будетъ предложена ему большинствомъ кортесовъ,-- но большинство кортесовъ показало видъ, что оно не слышитъ, и продолжало свои безконечныя пренія о правительственной формѣ и объ отысканіи короля. Тогда республиканецъ Гарридо рѣшился на смѣлый шагъ. Онъ предложилъ немедленно приступить къ выбору короля, но съ тѣмъ, что если послѣ трехъ выборовъ не состоится требуемое для избранія короля большинство кортесовъ, то будетъ объявлена федеративная республика. Начались пренія о томъ, какое большинство въ этомъ случаѣ слѣдуетъ признать дѣйствительнымъ? Одинъ депутатъ предложилъ, чтобы кортесы образовали изъ себя родъ конклава и постановили, что депутаты будутъ заперты на ключъ въ залѣ засѣданія до тѣхъ поръ, пока не составится это требуемое большинство. Почти половина палаты настаивала, что достаточно одного перевѣшивающаго голоса для рѣшенія вопроса) быть Испаніи республикой или монархіей конституціонной и даже абсолютной. Имъ отвѣчали совершенно резонно, что за принятіемъ ихъ предложенія тотчасъ же послѣдуетъ гражданская война. Наконецъ, послѣ долгихъ преній, рѣшено окончательно, что для избранія короля необходимо большинство двухъ третей засѣдающихъ членовъ. Партія простого большинства не менѣе резонно отвѣчала, что такого большинства никогда не составится. Какъ только было принято это рѣшеніе, Монпансье потребовалъ свои паспорты для возвращенія въ Севилью.

Между тѣмъ нынѣшній годъ грозитъ большими бѣдствіями испанскимъ провинціямъ: засуха страшная; на поляхъ всѣ выгорѣло; Каталонія ворчитъ, Андалузія сердится, а дороги сдѣлались опасными отъ разбойниковъ, обирающихъ путешественниковъ и въ горахъ, и въ долинахъ. Недавно подлѣ Гибралтара чуть не повторилась исторія, подобная марафонской: разбойники захватили двухъ англичанъ, дядю и племянника, и потребовали за нихъ, въ видѣ выкупа, 150,000 франковъ. Деньги имъ были уплочены, англичане отпущены на свободу, но сами разбойники попали въ западню: ихъ захватили, отобрали у нихъ деньги и разстрѣляли ихъ.

Не забудемъ упомянуть и о событіяхъ, дѣлающихъ честь Испаніи: кортесы приняли законъ о гражданскомъ бракѣ и тѣмъ отчасти положили конецъ тому вредному вліянію, какое оказывало испанское духовенство на семейныя дѣла гражданъ. Они также приняли законъ, предложенный Монтеро-Ріосомъ, на который его почитатели смотрятъ, какъ на полнѣйшее отдѣленіе церкви отъ государства. Конечно, такой взглядъ нѣсколько преувеличенъ, но дѣйствительно принятіемъ этого закона правительство во многомъ развязываетъ себѣ руки: испанское правительство на будущее время станетъ ежегодно уплачивать своему духовенству 135,278,636 реаловъ (8,766,053 рубля).

-----

Въ Римѣ соборъ продолжаетъ свою работу, онъ пытается отдѣлить католическую церковь не только отъ католическихъ государствъ, но и отъ всего новѣйшаго цивилизованнаго міра. Съ живѣйшимъ удовольствіемъ мы узнаемъ, что въ вѣчномъ городѣ теперь никто уже не сомнѣвается въ скоромъ провозглашеніи папской непогрѣшимости. Противники новаго догмата совершенно обезкуражены и оскорблены поступкомъ съ ними большинства. Въ то время, какъ самый логичный изъ противниковъ догмата монсеньоръ Марѳ (монсеньоръ Шросмайеръ только самый краснорѣчивый) открылъ ротъ, большинство собранія, стоящее за догматъ, подняло шумъ, сопровождаемый ругательствами противъ слугъ сатаны, и потребовало прекращенія преній. Такимъ образомъ добрякъ Піонино (такъ въ Италіи зовутъ Пія IX) почти уже провозглашенъ непогрѣшимымъ; остается только опредѣлить, будетъ ли произнесена анафема противъ тѣхъ, кто откажется вѣрить въ непогрѣшимость римскаго первосвященника. Будемъ надѣяться, что логика принципа восторжествуетъ, и всѣ, осмѣлившіеся возмутиться противъ опредѣленія церкви, признавшей за папой непогрѣшимость, будутъ преданы проклятію и отлучены отъ церкви. Впрочемъ, начало ереси въ самой церкви уже положено: католическая церковь на Востокѣ почти отдѣлилась отъ Рима, даже въ самой Европѣ зашевелились католики. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ южной Германіи католики, даже изъ благочестивыхъ, подняли гвалтъ, когда узнали о событіяхъ въ Римѣ. Въ Пруссіи многіе изъ католиковъ, занимающихъ извѣстное положеніе и въ свѣтѣ, и въ наукѣ, объявили, что они готовы согласиться съ лейпцигскимъ натуралистомъ Шенкомъ, который находить католицизмъ несовмѣстнымъ съ научнымъ движеніемъ. Въ нѣмецкихъ кантонахъ Швейцаріи честные католики находятъ необходимымъ совершенно реформировать ихъ церковь. Въ Кроатіи, гдѣ знаменитый Шросмайеръ сталъ настоящимъ докторомъ, какъ въ религіи, такъ и въ политикѣ,-- все заволновалось. Агитація происходитъ и въ Венгріи, и въ Бельгіи. Чешскіе патріоты готовы объявить себя гусситами, впрочемъ, болѣе изъ политическихъ побужденій, чѣмъ изъ религіозныхъ. День смерти Прокопа, главы таборитовъ, праздновался въ Лизанѣ при огромномъ стеченіи народа. На обѣдѣ вспомнили, что Прокопъ на бальскомъ соборѣ уже протестовалъ противъ признанія за панами непогрѣшимости. "Духъ, воодушевлявшій этого монаха, сказалъ одинъ ораторъ,-- возбуждаетъ и теперь истинныхъ чеховъ. Кардиналъ Шварценбергъ замѣтилъ недавно, что въ Богеміи гусситизмъ тлѣетъ подъ пепломъ. Онъ бы выразился еще точнѣе, еслибъ сказалъ, что гусситизмъ не потерялъ у насъ ни капли прежней своей силы". Эта рѣчь сопровождалась энергическими рукоплесканіями присутствующихъ.

Но какъ ни многозначительны эти слова, которыя никакъ нельзя признать за реторическую фигуру, придуманную для украшенія рѣчи, какъ ни внушительны эти энергическія рукоплесканія,-- римская курія, повидимому, не обращаетъ на нихъ никакого вниманія. Она убѣждена, что, несмотря на ереси, увлекшія изъ стада нѣсколькихъ бунтовщиковъ, въ немъ останется еще слишкомъ много барановъ и овецъ, которыя слѣпо послѣдуютъ всюду за своимъ римскимъ пастыремъ, выбывшіе же бараны, почувствовавъ скуку уединенія, рано или поздно, снова возвратятся къ привычнымъ для нихъ яслямъ. Достопочтенные отцы іезуиты совершенно правы, нисколько не пугаясь выкрикиваній католическихъ либераловъ, слишкомъ слабыхъ въ умственномъ отношеніи, чтобы рѣшиться стать открыто на сторону революціи, въ смыслѣ коренной церковной реформы; они знаютъ, что по той же причинѣ эти господа не осмѣливаются заявить о своихъ ультрамонтанскихъ симпатіяхъ и сдѣлаться реакціонерами чистой крови, хотя въ душѣ, пожалуй, и соглашаются во всемъ со своими такъ-называемыми противниками. Они только и умѣютъ, что шамкать либеральныя фразы. Въ самомъ дѣлѣ, католическіе либералы по большой части старики; клерикальная католическая молодежь сильно пропитана іезуитизмомъ и даже архи-іезуитизмомъ. Либералы -- это буржуа, молодая же католическая генерація съ одной стороны -- аристократична, съ другой -- демагогична. Імъ какимъ результатамъ можно придти, соединивъ эти два противоположные элемента? При ихъ тѣсномъ соединеніи очень легко водворить самую ужасную реакцію, можно повторить кровавую Варфоломеевскую ночь. Руководители ультрамонтанской партіи въ Тиролѣ, Баваріи и другихъ мѣстахъ тихохонько подготовляютъ своихъ послѣдователей къ какимъ-то свирѣпымъ мѣрамъ, которыя они считаютъ необходимыми для спасенія истиннаго благочестія. Начальники семинарій стараются всѣми мѣрами внѣдрить въ своихъ воспитанниковъ ненависть ко всему, что не имѣетъ характера ультрамонтанства и, конечно, къ старымъ священникамъ, болѣе или менѣе толерантнымъ, болѣе или менѣе миролюбивымъ, эпикурейцамъ и раціоналистамъ. Молодые 20--30 лѣтніе миссіонеры проповѣдуютъ въ городахъ и даже въ деревняхъ доктрины, удивляющія и возмущающія разумныхъ католиковъ, но сильно фанатизирующія женщинъ. Въ сосѣднихъ съ Баваріею австрійскихъ провинціяхъ, попы, съ церковныхъ кафедръ, торжественно провозглашаютъ неминуемость религіозной войны: католическая церковь, по ихъ словамъ, подвергается опасности и должна быть освобождена отъ своихъ притѣснителей (sic!). Они увѣряютъ, что бѣдная церковь терпитъ и страдаетъ отъ грабежа ея имуществъ, ея нрава нарушаются на каждомъ шагу, и для возвращенія ихъ предстоитъ неотлагательная необходимость, чтобы католики возстали всѣ до одного; отъ нихъ ожидаютъ спасенія папы и святой церкви; непослушные же будутъ преданы вѣчному проклятію. Въ Баваріи епископы заставили министра назначить католическихъ профессоровъ для преподаванія математики, физики и химіи, въ которыхъ, но ихъ мнѣнію, заключается ядъ невѣрія, благочестивые же католическіе профессора очистятъ ихъ отъ всѣхъ мерзкихъ заблужденій. Кромѣ того эти епископы требовали, чтобы въ каждомъ училищѣ было два профессора католика на одного профессора протестанта, на томъ будто бы основаніи, что католическое населеніе въ странѣ въ два раза превышаетъ своей численностью протестантское; когда же имъ замѣтили, что въ школахъ учениковъ протестантовъ вдвое болѣе, чѣмъ католиковъ, они отказались этому вѣрить, говоря, что это просто выдумка. Во всей дунайской долинѣ ведется яростная пропаганда ультрамонтанства и волнуетъ баварскій Палатинатъ, Баденъ, Карльсруэ, Фрейбургъ и даже спокойный Виртембергъ. Швабскіе протестанты, повидимому, не обращаютъ никакого вниманія на это движеніе; они такъ наивны, что даже помогаютъ своими деньгами учреждать католическія шкоды, больницы и строить церкви. Ультрамонтаны дѣйствуютъ совсѣмъ иначе: они, напримѣръ, запрещаютъ рабочимъ католикамъ танцевать съ дѣвушками протестантками,-- этого мало, даже съ дѣвушками католичками, если послѣднія находятся въ услуженіи въ протестантскихъ семействахъ! Это грубо, это глупо, но это производитъ эфектъ, внушаетъ страхъ суевѣрнымъ сельскимъ жителямъ. Давно извѣстная истина, что римскій дворъ руководится іезуитскимъ принципомъ "цѣль оправдываетъ средства" и, для достиженія своихъ ультра-клерикальныхъ цѣлей, всѣ средства считаетъ дозволенными. И что бы ни кричали, какъ бы ни вопили германскіе католическіе либералы,-- ультрамонтанская пропаганда дѣлаетъ свое дѣло и дѣлаетъ его успѣшно. Вѣдь сами же либералы говорятъ, что "нынче всѣхъ обуяла горячка фанатизма". Въ обоихъ полушаріяхъ люди готовы рвать другъ друга на части во имя религіи; ультрамонтанская реакція намѣрена осадить ту позицію, съ которой ее выбили французская революція и великая реформа Лютера. "Но эту позицію станутъ защищать до послѣдней капли крови тѣ, кто заботится о свободѣ совѣсти, гордо и рѣшительно продолжаютъ либералы. Мы предвидимъ, что католичеству опять придется имѣть дѣло съ новыми ересями, мы предвидимъ страшную борьбу и религіозный терроръ. На Германію вскорѣ обратится вниманіе всего свѣта".

Что касается насъ, мы, съ своей стороны, предвидимъ, что вся эта нѣмецкая агитація задохнется въ чаду табачнаго дыма и зальется потоками пива, которое еще съ большимъ рвеніемъ станутъ распивать доблестные либералы; мы увѣрены, что въ рѣшительный моментъ политическіе и религіозные либералы ударятъ отступленіе, какъ это съ ними всегда случается, когда имъ предложатъ рѣшительную битву. Либералы насквозь проникнуты умѣренностью; они страшны только тогда, когда имѣютъ противъ себя еще болѣе умѣренныхъ противниковъ; но какъ только они встрѣчаются лицомъ къ лицу съ людьми сильнѣйшими, чѣмъ они, или даже болѣе слабыми, но которые отказываются дѣйствовать парламентскимъ способомъ, они тотчасъ же изобрѣтаютъ разные честные компромисы, деликатныя сдѣлки и сходятъ со сцены съ злой эпиграммой на устахъ, къ сожалѣнію, мало понятной грубымъ побѣдителямъ. Такъ будетъ и съ ультрамонтанствомъ; либералы разсыплются передъ нимъ мелкимъ бѣсомъ, извиняясь въ своемъ противодѣйствіи. Итакъ, господа римская курія, генералы іезуитскаго и доминиканскаго орденовъ, смѣло преслѣдуйте свои цѣли, не женируйтесь! Буржуазія какъ въ Германіи, такъ и во Франціи, Италіи и во всѣхъ странахъ струситъ передъ вами, и вы принуждены будете остановиться лишь тогда, когда задѣтая за живое демократія почувствуетъ силу остановить васъ. Идите же весело впередъ, солдаты папы! Поздравляемъ васъ съ побѣдой, которую вы, своими плутнями, одержали надъ бельгійскими либералами на послѣднихъ общихъ выборахъ. Берите же власть въ свои руки и, пока вамъ покровительствуетъ судьба, извлекайте изъ своей побѣды всѣ выгоды; не забудьте же украсить орденской ленточкой промышленника Повеля (скандальный процессъ котораго разсматривается теперь въ брюссельскомъ судѣ), либерала, доставившаго вамъ побѣду, и, просимъ васъ покорнѣйше, назначьте вашего друга, Лангранда Дюмонсо министромъ финансовъ, если министерскіе портфели будутъ переданы въ ваши руки.

Отъ Рима до Италіи недалеко. Политическая, интеллектуальная и моральная анархія, разъѣдающая монархію Виктора Эмануила, обнаружилась и въ мацинистскомъ лагерѣ. Нѣсколько молодыхъ людей, безъ всякой видимой цѣли, стали стрѣлять въ войско; не сдѣлавъ никому вреда, они сами получили взамѣнъ нѣсколько пуль. Эти добряки юноши кричали: "Dio е Ророіо" и были очень довольны. Для чего предпринималась эта такъ-называемая экспедиція,-- неизвѣстно, но нора понять итальянскимъ патріотамъ, что великую борьбу рѣшаетъ сила, а не какія нибудь чувствительныя сентиментальныя фразы, но большой части неимѣющія никакого смысла!

-----

Наполеонъ III послѣ своей громадной побѣды находится не въ меньшемъ затрудненіи, какъ еслибъ онъ потерпѣлъ ужаснѣйшее пораженіе. Онъ задалъ уклончивый вопросъ и получилъ уклончивый отвѣтъ. Онъ требовалъ поддержки второй имперіи и взамѣнъ обѣщалъ свободу и парламентскія реформы... Плебисцитъ поставилъ вопросъ такъ: или вторая имперія, или анархія, катастрофы и катаклизмы. 15 голосовъ противъ 72 отвѣчали: лучше анархія, катастрофы и катаклизмы, чѣмъ вторая имперія. По большинство все-таки поддержало ее и теперь спрашиваетъ себя: гдѣ же свобода, гдѣ парламентскія реформы? Вышла путаница, обнаружилось всеобщее неудовольствіе. Плебисцитомъ полагали сразить республиканцевъ; они, правда, ослаблены, но и бонапартисты чувствуютъ себя совсѣмъ не хорошо. Впрочемъ, такой результатъ легко было предвидѣть: плебисцитъ своей уклончивостію оскорбилъ всѣ партіи. Министерство Оливье, и прежде не пользовавшееся особенными симпатіями, послѣ плебисцита возбудило къ себѣ всеобщую ненависть и даже презрѣніе; оно совершенно растерялось и не знаетъ, въ которую сторону ему шагнуть, чтобы избавиться отъ паденія. Между тѣмъ ему не даютъ упасть окончательно, потому что еще никто не желаетъ занять его мѣсто. Лисица -- большая лакомка: она больше любитъ тѣхъ куръ, которыя нѣсколько разложились, чѣмъ свѣжихъ: такъ и Руэ находитъ, что Оливье еще недостаточно разложился. Послушайте, что говорятъ во Франціи о теперешнемъ министерствѣ:

"Теперь стало очевиднымъ, что каждый разъ, какъ только министерство видитъ возможность наложить руку на нашу независимость и свободу нашихъ убѣжденій, оно дѣлаетъ это безъ зазрѣнія совѣсти.

Съ подобными министрами пресса не можетъ быть свободна; ея свобода только номинальная.

Интриги, ложь, обманъ, -- всѣ средства для нихъ хороши, чтобы освободиться отъ людей, которые имъ мѣшаютъ.

На своемъ знамени они написали слово: свобода; но въ своемъ сердцѣ носятъ слово: деспотизмъ.

Эти выскочки власти не могутъ переносить ни малѣйшаго противорѣчія, ни малѣйшаго порицанія, ни малѣйшаго оспариванія.

Вотъ они теперь передъ нами, во всеоружіи, эти теоретики свободы, апостолы терпимости!

Они начали нападками на своихъ предмѣстниковъ. Все, что предшествовало имъ, по ихъ мнѣнію, не имѣло никакой цѣны и носило на себѣ печать той личной власти, противъ которой они возставали. Ихъ миссія -- какъ они непрестанно твердили -- заключается въ томъ, чтобы возстановить право каждаго и дать Франціи самыя широкія, самыя идеальныя учрежденія.

Политика, которой слѣдовали прежнія министерства, по ихъ словамъ, была политикой невыносимой.

Они твердили о возмущеніи въ день памяти Бодэна, о безпорядкахъ во время общихъ выборовъ, о воображаемыхъ заговорахъ, наконецъ, о цѣлой рѣчи вещей, достойныхъ порицанія, о которыхъ Франція можетъ забыть лишь тогда, когда дѣлами будутъ руководить люда честные,

И, съ медомъ на устахъ, съ свободой въ рукахъ, они пришли предложить намъ возвращеніе златого вѣка политики.

Справедливость, изгнанная съ земли, на ихъ сладкій призывъ должна была снова литься между нами. И мы, со всѣхъ сторонъ, радостными гимнами привѣтствовали реформаторовъ 12 іюля.

Какое великолѣпное положеніе имѣли они тогда! Никогда величіе министерства не было такъ полно, такъ обширно.

Они такъ умѣли завѣрить въ своей пользѣ и независимости, что никто не хотѣлъ въ этомъ сомнѣваться. Обѣщанія имъ, конечно, ничего не стоили, и они расточили ихъ вволю.

И юная Франція, изумленная, обманутая ихъ прельщеніями, подобно компаньонамъ Улисса, сгруппировалась вокругъ парламентарной очаровательницы.

Увы! что вышло изъ этой великой довѣрчивости!

Они выказали такое самовластіе, какого до нихъ никто не выказывалъ; они установили деспотизмъ, какого не бывало ни въ одну изъ эпохъ имперіи, и то, что они называютъ тираніей личной власти ни къ какимъ случаѣ не можетъ идти въ сравненіе съ тираніей ихъ парламентской власти.

Всѣ, кто не съ ними, тѣ противъ нихъ; имъ они объявили войну безъ милосердія.

Какъ фактъ ихъ политики, они представили намъ уголовный процессъ -- такъ называемыхъ заговорщиковъ.

Шестьдесятъ обвиненныхъ содержатся въ тюрьмѣ уже шесть мѣсяцевъ и будутъ ожидать еще два мѣсяца, пока ихъ станутъ судить. Осла и разныя другія болѣзни терзаютъ несчастныхъ. Но что же это такое, развѣ мы живемъ не подъ свободнымъ парламентскимъ правленіемъ?

Можетъ быть они будутъ оправданы.... а они провели 150 дней въ тюрьмѣ, подверженные всевозможнымъ лишеніямъ, не имѣя никакой возможности протестовать противъ такого злоупотребленія. И императоръ, по милости своего министерства, долженъ нести отвѣтственность за эти мѣры, достойныя среднихъ вѣковъ.

Паши новые министры обвинили и уничтожили оффиціальныя кандидатуры, подъ предлогомъ правительственнаго невмѣшательства въ выборы, а во время вотированія плебисцита принимали всѣ мѣры для вмѣшательства,

Они пытались уничтожить и обезславить сенатъ.

Они возбудили серьезное неудовольствіе въ арміи, упразднивъ по эскадрону въ каждомъ гвардейскомъ кавалерійскомъ полку.

Они создали общее волненіе, дотронувшись до нашихъ законовъ и учрежденій: подобно невоспитаннымъ и непослушнымъ дѣтямъ они руками полѣзли въ блюдо съ кушаньемъ.

Вотъ ихъ дѣла!"

Кто говоритъ это? Никто другой, какъ Поль де-Кассаньякъ. Я васъ прошу повѣрить ему, на этотъ разъ онъ говоритъ правду.

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 6, 1870

Оставить комментарий Реклю Эли (yes@lib.ru) Год: 1870 Обновлено: 27/02/2023. 79k. Статистика. Статья: Публицистика Публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Три важные закона, принятые английской палатой общин.- Опрометчивая экспедиция Фениан в Канаду.- Неприятная необходимость трактовать о вопросе, который следовало уже давно порешить.- Где кроется начало институции смертной казни.- Первый вид смертной казни, выродившийся из людоедства.- Деятельность западно-европейской клерикальной партии в вопросе об уничтожении смертной казни.- Аргументы, которыми она старается оправдать свое противодействие ее отмене.- Непоследовательность клерикалов, создавших для палача унизительное положение.- Средние века были последовательнее их в этом отношении.- Хороший китайский обычай.- Прогрессивная деятельность голландской палаты депутатов по вопросу об уничтожении смертной казни и рабства на ост. Яве.- Печальная участь талантливОго писателя Мульта Тули.- Скандальный процесс Дюмонсо, в котором замешаны многие знатные представители бельгийского клерикализма.- Деликатные враги.- Буря в стакане воды.- Постыдная комедия, разыгранная португальским соперником достойного Прима, непобедимым маршалом Салданьей.- Химерический план создания Иберийского союза.- Бесконечные прения о выборе короля в испанских кортесах.- Принятие догмата о непогрешимости папы. - Неудовольствие в католических странах им возбужденное.- Агитация ультрамонтанов и безвредное бурное красноречие либералов.- Мнение бонапартистской газеты о теперешнем французском министерстве.

Реклю Эли Политическая и общественная хроника

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Реклю Эли
Политическая и общественная хроника