Lib.ru/Классика: Реклю Эли. Новости заграничной жизни

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Расходы англійскаго бюджета на содержаніе арміи и флота.-- Комиссіи, занимающаяся изслѣдованіемъ вопроса о налогахъ.-- Значеніе налога, какъ государственной потребности и какъ достоянія націи.-- Увеличеніе налоговъ пропорціонально увеличенію нуждъ народа и удовлетворенію ихъ.-- Налогъ въ видѣ государственнаго имущества и личныхъ услугъ.-- Переходъ государственной собственности въ частную; границы этого перехода.-- Различіе между монополіею и охраненіемъ общихъ интересовъ.-- Примѣры старой французской системы государственныхъ поборовъ.-- Откупщики налоговъ.-- Крайность увлеченія открывать новые источники косвенныхъ налоговъ.-- Послѣдствія этой системы.-- Кооперативныя общества. Рочдэль, и мое посѣщеніе этого города.-- Мнѣніе мистера Мети объ англійскомъ земледѣліи.-- Расходы на соисканіе кандидатуръ при англійскихъ выборахъ.-- Англійскіе законы объ охотѣ.-- Посѣщеніе Всемірной выставки въ Парижѣ королемъ Бонги.-- Испанская безграмотность.

Одно изъ самыхъ мирныхъ государствъ Европы недавно узнало, что главные расходы его бюджета поглощаются арміей и флотомъ. Съ 1 января 1801 по 31 марта 1866 года Великобританія "затратила на свои военныя силы 39 милліардовъ, 786 милліоновъ, 800 тысячъ франковъ; на уплату долга, сдѣланнаго преимущественно на военныя потребности, израсходовано болѣе 45 милліардовъ. Въ общемъ итогѣ война стоила Англіи въ настоящемъ столѣтіи болѣе 85 милліардовъ, что составляетъ среднимъ числомъ въ годъ около одного милліарда трехъ сотъ милліоновъ.

Эта громадная сумма расходовъ, падающая на производительныя силы страны, заставила обратите, вниманіе на одинъ изъ самыхъ сложныхъ и запутанныхъ экономическихъ вопросовъ -- о государственныхъ налогахъ. Въ концѣ прошлаго года, по распоряженію министерства, составилась особенная комиссія изъ людей компетентныхъ для поученія вопроса о налогахъ и практическаго разрѣшенія его. Комиссія воспользовалась всѣмъ, что выработала современная наука но этому предмету, и нѣкоторые изъ своихъ результатовъ довела до свѣденія публики. Мы сообщимъ здѣсь главные изъ этихъ результатовъ.

Налогъ, по выраженію Тюрго, есть главнѣйшій органъ правосудіе и законности. Мы не знаемъ другого выраженія, которае лучше характеризовало бы нравственное значеніе налога. Налоги не существуютъ сами для себя, они -- только средство, но средство необходимое. Для войны, говорилъ Монтекукули, нужно во-первыхъ деньги, во-вторыхъ деньги и въ третьихъ деньги. Но не для одной войны нужны деньги,-- деньги необходимы -- и не мало ихъ нужно -- для промышленности, администраціи, для уплаты долговъ. Малѣйшее улучшеніе начинается съ того что стоитъ денегъ. Деньги нужны для того, чтобы быть расточительнымъ, онѣ нужны для того, чтобы быть бѣднымъ,-- если только читатель не взыщетъ за это парадоксальное выраженіе, равносильное пословицѣ, которой грустная истина всѣмъ извѣстна: "ничего нѣтъ разорительнѣе бѣдности!" Немного можно насчитать въ нашей цивилизаціи отправленій, которыя не переводились бы на денежную сумму, взносимую или взимаемую. Бальзакъ въ своемъ Дядюшкѣ Горіо, Пушкинъ въ Скупомъ Рыцарѣ съ поразительной энергіей развили тотъ тезисъ, что деньги -- могущество и что завѣтный сундукъ заключаетъ въ себѣ не одни металлическіе кружки, но несчетныя груды силы, преступленій, пороковъ и добродѣтелей.

Да вѣдь все это вещи, всякому извѣстныя! подумаетъ, быть можетъ, читатель.-- Согласны, что извѣстныя, да не довольно хорошо извѣстныя, особенно плательщики налоговъ склонны забывать это. Они часто носятся съ ребяческой фантазіей, будто государство -- какое-то провидѣніе, обязанное осыпать благодѣяніями бюджета населеніе въ нѣсколько милльоновъ человѣкъ,-- провидѣніе, обязанное покупать множество броненосныхъ судовъ, ремонтировать огромные табуны лошадей, вооружать полки, строить сѣти желѣзныхъ дорогъ, открывать многіе новые, сохранять всѣ старые пути сообщеній, рыть множество гаваней, организовать безплатное и обязательное обученіе, платить учителямъ, духовнымъ наставникамъ, поощрять дренажъ, земледѣліе, улучшать разведеніе рогатого скота, выдавать крупныя пенсіи инвалидамъ флота и арміи, администраціи и даже труда... Многіе изъ насъ, требующіе столькихъ благъ, хотятъ въ то же время, чтобы эти деньги падали откуда-то изъ-за облаковъ, чтобъ ихъ извлекали изъ Уральскихъ горъ, изъ Мексики или изъ Калифорніи, чтобы путемъ какой нибудь геніальной комбинаціи законоположеній, покровительствующихъ вывозу или ввозу, деньги получались изъ кармана янки или китайцевъ,-- "но...но... помилосердуйте, не тащите денегъ изъ нашихъ кармановъ!"

Увы! замѣчаетъ комиссія, государство не можетъ истратить и и полушки, не доставъ откуда нибудь денегъ! Каждая затрата предполагаетъ новое взиманіе. Поймите, что немножко трудно доставать деньги изъ отдаленныхъ рудниковъ, которыхъ разработка стоитъ дорого, и чтобы, въ нашемъ положеніи, заставить платить янки или китайцевъ -- во первыхъ это несправедливо, а во вторыхъ надо быть похитрѣе китайцевъ или янки -- людей, которые -- нельзя въ этомъ не признаться -- насколько насъ не глупѣе.

Итакъ ясно, что эти мильярды, которые затрачиваетъ Англія на войну, падаютъ не съ облаковъ, а добываются производительнымъ трудомъ націи. Однако мы не присоединимся къ хору тѣхъ, которые жалуются на возрастающія издержки государственныхъ бюджетовъ. Въ мирное время европейскіе бюджеты оплачиваются 11-ю милліардами 470-го милльонами франковъ. Это сумма, о которой невозможно составить себѣ отчетливое понятіе. Но эти одиннадцать съ половиною милльярдовъ предполагаютъ съ общаго населенія въ 285 милльоновъ европейцевъ поголовный налогъ болѣе чѣмъ въ сорокъ франковъ, а съ каждаго семейства изъ пяти душъ болѣе, чѣмъ въ, двѣсти франковъ!

Маколей говоритъ, что въ 1685 году ежегодный расходъ Великобританіи не превышалъ 35 милльоновъ, а теперь онъ простирается въ 1075 милльоновъ,-- менѣе, чѣмъ въ два вѣка онъ увеличился въ пятьдесятъ разъ!

Во Франціи бюджетъ 1740 года составлялъ 170 милльоновъ, теперь онъ доходитъ до 2000 милльоновъ -- въ двѣнадцать десятилѣтій онъ увеличился въ двѣнадцать разъ!

Та же прогрессія и въ Австріи.

И ничто не убѣждаетъ насъ, что эта прогрессіи должна остановиться. Напротивъ, еслибы намъ говорили, что европейскіе бюджеты уже не поднимутся выше настоящихъ цифръ, и что налоговъ будетъ выплачиваться ежегодно съ каждаго европейца только 40 франковъ, то мы рѣшительно бы этому не повѣрили.

Говоря вообще размѣръ налоговъ увеличивается сообразно съ развитіемъ цивилизаціи. Платить мало, очень мало налоговъ -- значитъ стоять на точкѣ патріархальнаго быта Налоги, выплачиваемые индійскому племеначальнику, не тяжелы, во первыхъ потому, что въ той странѣ нѣтъ тяжеловѣсныхъ денегъ, а во вторыхъ потому, что на правительствѣ не лежатъ тяжелыя обязанности. Какой нибудь старшина племени Сіу или Оджибевесъ но возвращеніи изъ экспедиціи присвоиваетъ себѣ нѣсколькими мѣхами болѣе сравнительно съ прочими участниками. Но за то индійскій начальникъ если ничего не беретъ, то ничего и не даетъ,-- онъ даетъ только соразмѣрно съ тѣмъ, что получаетъ. Это тоже что паровая машина, возвращающая работой ту силу, которую она получила въ видѣ топлива,-- и никакъ не больше,-- или лошадь, отъ которой можно ожидать силы и быстроты ногъ въ строгомъ соотвѣтствіи съ количествомъ съѣдаемаго корма.

Говоря отвлеченно, значительные сборы налоговъ, предоставляемыхъ страною въ распоряженіе правительства, служатъ признакомъ народнаго благосостоянія. Правительство нисколько не обходится дорого, когда, взимая съ насъ много, разсчитывается съ нами соразмѣрнымъ вознагражденіемъ, но оно можетъ обойтись дорого, если, требуя съ насъ мало, возвращаетъ менѣе, чѣмъ сколько получило.

Итакъ вотъ въ чемъ заключается, по мнѣнію комиссіи, теоретическая справедливость налога. Каждый здоровый и честный человѣкъ долженъ жить своими собственными силами, долженъ заботиться о существованіи своемъ и своего семейства, въ какомъ бы государствѣ, среди какой бы цивилизаціи онъ ни былъ предназначенъ жить рожденіемъ. Членъ общины имѣетъ право на избытокъ только въ такомъ случаѣ, когда удовлетворены насущныя потребности всѣхъ прочихъ членовъ. Изъ этого предписанія совѣсти Англія сдѣлала юридическое постановленіе и ввела налогъ въ пользу бѣдныхъ. Если дряхлые и хилые имѣютъ право на удовлетвореніе ихъ насущныхъ потребностей, то очевидно также, что никто не долженъ быть лишенъ своего насущнаго достоянія. Своимъ исходнымъ пунктомъ налогъ долженъ принять это условіе.

Государство же взимаетъ налогъ съ гражданъ, владѣющихъ болѣе, чѣмъ необходимымъ, что-бы передать его другимъ гражданамъ, имѣющимъ несчастіе не располагать и крайне необходимымъ. Необходимое достояніе -- это жизнь. Налогъ уважаетъ жизнь гражданъ; онъ дѣйствуетъ только для увеличенія суммы жизни націи. Съ этой точки зрѣнія налогъ представляется не обремененіемъ, а, напротивъ, лучшимъ распредѣленіемъ продуктовъ, которое равносильно съ общимъ обогащеніемъ.

Въ варварскихъ обществахъ нѣтъ вещества, на которомъ могъ бы основаться налогъ, потому что варвары бѣдны; члены общины едва-едва располагаютъ сами крайнимъ необходимымъ, и имущества, въ такой сокращенной формѣ, уже не могутъ подлежать дальнѣйшему расщепленію. Избытокъ встрѣчается только въ самыхъ исключительныхъ случаяхъ между варварами, которые не умѣютъ вновь воспроизводитъ свои богатства, да притомъ богатства варваровъ не обладаютъ свойствомъ служить источникомъ довольства на продолжительные сроки.

Съ экономической точки зрѣнія -- гдѣ человѣкъ располагаетъ болѣе, чѣмъ крайне необходимымъ, гдѣ онъ перестаетъ жить исключительно au jour le jour, гдѣ онъ заботится о завтрашнемъ днѣ, тамъ уже проявляется цивилизація. Имѣть на сегодня -- значитъ располагать только крайне необходимымъ, имѣть на завтра значитъ уже обладать богатствомъ. Какъ только возникаетъ богатство, то есть запасъ, иначе -- сбереженіе, собственность, съ ея нравами и обязанностями возводится въ систему, интересы размножаются и усложняются, наконецъ, организуется общество, какъ коллективный представитель частныхъ нравъ и обязанностей. Какъ только установился такой порядокъ вещей, налогъ также начинаетъ дѣйствовать; развитіе общественнаго и частнаго богатства, государства и налога возрастаетъ въ одинаковой пропорціи. Налогъ -- это десятина, которую каждое частное лицо выплачиваетъ государству, чтобы быть защищаемымъ, чтобы получать и оказывать нѣкоторыя услуги. Государство -- общій повѣренный, съ которымъ всѣ довѣрители находятся въ текущемъ счетѣ: но отношенію къ налогу, они записываются, какъ должники, по отношенію къ тѣмъ выгодамъ, которыми ихъ должно вознаградить государство -- какъ кредиторъ

II.

Только одна очень развитая цивилизація можетъ оцѣнить выгоды равномѣрно распредѣляемаго налога. Когда налогъ будетъ употреблиться согласно съ существенными и неотлагаемыми нуждами и потребностями страны, только тогда граждане будутъ считать себя счастливымъ, его вижтачшші. По даже оставляя въ сторонѣ дурное употребленіе налога мы знаемъ, что самый личный эгоизмъ не склоненъ къ пожертвованіямъ ради коллективнаго блага и обнаруживаетъ въ этомъ случаѣ упорство, равняющееся невѣжеству.

Какъ только необходимость налога признана, является желаніе отъ него увернуться. Когда налоги считаются необходимыми, обнаруживаются стремленія отъ нихъ избавиться; какъ только налоги пріобрѣтаютъ значеніе мѣръ, предпринимаемыхъ въ видахъ общаго интереса, то является желаніе свалить всю тяжесть на плеча другихъ ближнихъ. Ужь такова логика людей, такова практическая жизнь народовъ.

Чтобы увернуться отъ обязанности ежегоднаго взноса налоговъ и пользоваться въ тишинѣ и безъ помѣхи со стороны государства своими благами, многіе народы начинали съ того, что предоставляли государству домены или, такъ сказать, частную собственность. Граждане дѣлали государство собственникомъ, чтобы не платить десятины съ своихъ частныхъ имуществъ. Но какимъ образомъ государство получало домены? Обыкновеннымъ средствомъ считалось вторгнуться въ сосѣднюю страну, завладѣть въ ней извѣстнымъ пространствомъ земли, которое возводилось на степень національной собственности и было обработываемо побѣжденными и плѣнными. На этомъ грубомъ разсчетѣ построилась вся колонизаціонная система Англіи. Муравьи также дошли до этой системы, а у нѣкоторыхъ породъ ихъ воинственныя общины предпринимаютъ., экспедиціи съ цѣлію завладѣть кустами, богатыми насѣкомыми, или захватить въ плѣнъ меньшихъ муравьевъ, которыхъ побѣдители, дѣлаютъ потомъ пастухами, кормилицами, дворовыми служителями или носильщиками побѣдителей на службѣ государства.

Но пріобрѣтается ли государственный доменъ побѣдой или путемъ болѣе или менѣе доброхотныхъ контрибуцій гражданъ,-- во всякомъ случаѣ онъ, по своему значенію, равняется налогу. Если государство получаетъ десятину съ земли, то очевидно, собственность каждаго гражданина и, слѣдовательно, его доходъ, уменьшается одной десятой частью. Если доменъ обработывается не невольниками, то дѣло это должно производиться барщинными повинностями, дачами натурой, поставляемыми отъ свободныхъ гражданъ. А между тѣмъ, экономисты легко могутъ доказать, что самый непроизводительный трудъ -- невольничій и что, наконецъ, онъ дѣлается убыточнымъ; они Могутъ ясно доказать, что барщинный трудъ (corvées) одинаково дорогъ и даже раззорителенъ.

Въ самомъ началѣ общиннаго порядка кажемся, что нѣтъ ничего естественнѣе, какъ требовать въ видахъ общаго интереса личныхъ услугъ, добровольныхъ или вынужденныхъ. Тогда еще не можетъ быть рѣчи о раздѣленіи труда, и разница между интеллектуальной и физической стороной каждаго замѣчается довольно смутно. Но мало-по малу характеры и занятія обрисовываются, разграничиваются; возникаетъ также раздѣленіе классовъ и барщинный трудъ замѣняется денежными взносами.

Во Франціи до сихъ поръ еще существуетъ повинность по отношенію къ проселочнымъ дорогамъ (chemins-vicinaux), служащая поводомъ къ безпрестаннымъ неудовольствіямъ противъ правительства. Поселяне приходятъ въ негодованіе, получая билетики на производство работъ -- имъ во снѣ и на яву мерещится, будто ихъ посылаютъ на ненужныя имъ дороги, притомъ въ то время, которымъ такъ дорожитъ земледѣлецъ -- во время сѣнокоса, жатвы, сбора винограда или посѣва хлѣба. Каждый изъ поселянъ считаетъ свою дневную выручку отъ пяти до шести франковъ и сердится, что вмѣсто него не посылаютъ какого нибудь шоссейнаго рабочаго, выручающаго въ день отъ двухъ до трехъ франковъ.

Этотъ послѣдній примѣръ бросаетъ яркій свѣтъ на все разсматриваемое нами дѣло. Образованіе общественнаго домена могло осуществиться не иначе, какъ уменьшая одной десятой частью собственность каждаго гражданина. Такъ какъ общественный доменъ не могъ быть уже обработываемъ невольниками, то цѣль эта должна была достигаться повинностями крестьянъ, которые жалуются, что рядомъ съ ними не заставляютъ работать буржуа. Кромѣ того, крестьяне скоро убѣждаются, что время для нихъ слишкомъ дорого для того, чтобы затрачиваться на повинности. Государство само, наконецъ, признаетъ справедливость этихъ соображеній и барщинный трудъ замѣняется поденной платой. Эти рабочіе обращаются съ своимъ дѣломъ какъ попало, нерадиво, какъ будто поставляютъ свою честь въ томъ, чтобы меньше отработать за получаемую плату,-- они ведутъ себя недобросовѣстно, крадутъ. Правительство, наконецъ, убѣждается, что оно больше выиграетъ, если распродастъ по частямъ свою собственность рабочимъ, которые на его службѣ работали такъ лѣниво и которые, сами сдѣлавшись хозяевами, будутъ трудиться для себя честно и серьезно. Вмѣстѣ съ увеличеніемъ производительной дѣятельности въ странѣ возрастаетъ также и размѣръ налоговъ.

Замѣтимъ мимоходомъ, что аукціонная продажа правительствомъ доменовъ представляется наиболѣе обыкновеннымъ путемъ, по которому общественная собственность вступала въ область частной. Вообще крупныя государственныя имущества отдавались въ пользованіе какой нибудь знатной феодальной фамиліи съ условіемъ взноса ренты, которая, постоянно уменьшаясь, изчезла наконецъ безслѣдно. Такъ въ Англіи государству принадлежали громадныя поземельныя имущества, которыя оно роздало постепенно на извѣстныхъ условіяхъ разнымъ сановнымъ лицамъ. Арендное пользованіе мало-по-малу дѣлалось наслѣдственнымъ и арендаторы, почувствовавъ наконецъ свою силу, обратили свою ренту въ постоянный денежный взносъ, въ настоящій налогъ. Но такъ какъ деньги со времени этой сдѣлки чрезвычайно упали въ цѣнности, а цѣнность земли неимовѣрно возвысилась, то оказывается, что арендаторы обратились въ настоящихъ собственниковъ, выплачивая только десятую и даже двадцатую часть дѣйствительной цѣны. Такъ возникли громадныя территоріальныя сокровища англійской аристократіи, и государственные расходы, не покрываемые арендными взносами, которые должны были выплачивать крупные землевладѣльцы, съ этихъ норъ начали падать преимущественно на промышленные и рабочіе классы.

Вотъ причины, заставившія многихъ экономистовъ говорить въ пользу продажи государствомъ его доменовъ: "Такъ какъ, говоритъ г. ІІфейфферъ, капиталы оказываются гораздо болѣе производительными, находясь въ рукахъ частныхъ лицъ, чѣмъ въ распоряженіи государства, то правительство извлечетъ болѣе выгодъ изъ продажи своихъ имуществъ, чѣмъ изъ управленія ими,-- и выгоды эти должны быть употреблены на погашеніе долга правительства -- а какое правительство свободно отъ долговъ? Представляемъ примѣръ: недавно Данія продала выгодно государственныя имущества,-- такъ выгодно, что прежній доходъ едва простирался до 1% вырученной отъ продажи цѣны. Это значитъ, что недвижимое имущество, приносившее правительству только 1,000 фр. дохода, было продано за 100,000 фр. и доставило 5,000 фр. дохода, давшаго барышъ въ 4,000 франковъ противъ прежняго" {Пфейфферъ, т. I, 98.}.

"Еслибъ Пруссія рѣшилась продать всѣ свои домены,-- одинъ за другимъ -- то, безъ сомнѣнія, бюджетъ понесъ бы убыль доходовъ, которые по разсчету на 1864 годъ, простирались до 41,772,060 фр.; но съ другой стороны, вырученный капиталъ, погасивъ, какъ это очень вѣроятно, весь государственный долгъ, освободилъ бы правительство отъ бремени въ 58,525,300 фр. и далъ бы возможность экономизировать ежегодно сумму около 16 милльоновъ" {Пфейффоръ, т. II, стр. 4.}.

Однако не надобно ничего преувеличивать, не слѣдуетъ желать, чтобы государство, ради экономическихъ соображеній, отчуждало всѣ свои имущества. Экономія -- вещь хорошая и почтенная, но есть нѣкоторые принципы, болѣе почтенные, чѣмъ экономія,-- или выражаясь точнѣе,-- неводится, чтобы ради непосредственнаго, близкаго барыша презирались послѣдовательныя выгоды -- настоящая экономія. Такъ государству принадлежатъ лѣса, расположенные но холмамъ или но горнымъ скатамъ. Сбывъ лѣса эти спекуляторамъ, государство, безъ малѣйшаго сомнѣнія, погаситъ довольно крупную цифру изъ своего долга. Но спекуляторы покупаютъ лѣса только на срубъ. При отсутствіи лѣсовъ, защищающихъ растительность съ ея корнями и сдерживающихъ паденіе воды, климатъ страны измѣняется; каждый дождь прорываетъ рытвины; потоки, обратясь въ рѣки, уносятъ въ море черноземъ -- драгоцѣнный черноземъ, медленно накопившійся втеченіе тысячелѣтій -- по половинѣ дюйма въ столѣтіе. Продажа доставила нѣсколько тысячъ франковъ, но величественные лѣса, благодатныя земли неспособны уже были поддерживать жизнь даже нѣсколькихъ травяныхъ стеблей. Мы видѣли, какими послѣдствіями сопровождаются- безпечность правительства и хищничества частныхъ лицъ въ нѣкоторыхъ альпійскихъ кантонахъ Дофинэ и потому вовсе не желаемъ, чтобы государство сбывало всѣ свои лѣса или, по крайней мѣрѣ, чтобы оно дѣлало это безъ особыхъ условій. Весь Парижъ глубоко сѣтовалъ, когда правительство упрямо захотѣло уничтожить этотъ очаровательный люксамбургскій садъ, предлагая великолѣпные чинары по стольку-то за стволъ и продавая эти оазисы свѣжести, обаятельной тишины и отраднаго отдыха по столько-то за квадратный метръ. Прошенія присылались изо всей Франціи, правительство выслушивало чуть не слезныя моленія о томъ, чтобы оно позволило обществу выкупить Люксамбургъ -- провинція вызывалась не скупиться въ этой сдѣлкѣ. Для Франціи было бы не менѣе грустно, еслибы фонтенеблосскій лѣсъ также былъ отданъ въ жертву топорамъ дровосѣковъ. Франція была бы тогда менѣе belle... А вѣдь красота не покупается милльонами.

Государство можетъ, а по нашему мнѣнію даже должно, владѣть своими имуществами. Эти домены оно должно разработывать экономически, разумно, но не забывая, что частная промышленность извлекла бы изъ нихъ, по крайней мѣрѣ, на первыхъ норахъ, гораздо болѣе значительныя выгоды. Всякое имущество, носящее исключительно промышленный характеръ, должно быть продано государствомъ эксплуататорамъ, для которыхъ такое имущество будетъ несравненно прибыльнѣе, чѣмъ для казны. Государство должно основывать свое право владѣнія исключительно на общественномъ интересѣ. Эта Истина, къ сожалѣнію, поздно, но начинаетъ входить въ сознаніе правительствъ и тамъ, гдѣ она примѣняется на дѣлѣ, практическіе ея результаты сопровождаются несомнѣнной выгодой Если казна учреждаетъ образцовыя фермы, окружныя земледѣльческія школы, училища садоводства, конскіе заводы, земскія конюшни -- мы не жалѣемъ этихъ издержекъ, напротивъ часто будемъ даже совѣтовать ихъ дѣлать,-- но не надобно забывать, что это исключительныя предпріятія, что онѣ соотвѣтствуютъ скорѣе частному интересу и что они -- бремя, а не прибыль для націи.

Каковъ бы ни былъ индустріальный характеръ имущества, будетъ-ли оно городскимъ или сельскимъ, будетъ-ли заключаться въ воздѣланныхъ нивахъ, въ обыкновенной собственности, въ желѣзномъ рудникѣ, въ соляной кони или въ пластѣ каменнаго угля,-- но мы не можемъ сочувствовать государству, фабрикующему, промышляющему и конкурирующему съ частной индустріей. Государство не должно обращать вліяніе, доставляемое ему частными лицами, въ ущербъ частнымъ лицамъ или соперничать съ частными лицами, которыя дѣйствуютъ или могутъ дѣйствовать успѣшнѣе его. Сфера, въ которой присутствуетъ государство, должна быть выше нашихъ обыденныхъ интересовъ. Мы не требуемъ отъ него, чтобы оно заработывало деньги, но желаемъ, чтобы оно съ толкомъ и пользою издерживало наши вклады. Мы не требуемъ, чтобы оно мыло шерсть, чесало ее, дѣлало войлока, мы не просимъ отъ него продуктовъ внутренняго потребленія и предметовъ вывоза, мы ожидаемъ отъ него правосудія. Пусть оно дастъ намъ правосудіе только, только правосудіе -- и мы будемъ съ нимъ совершенно въ расчетѣ.

Чтобы государство могло располагать необходимыми для него рессурсами, не принуждая для этого гражданъ къ личнымъ и слишкомъ осязательнымъ пожертвованіямъ, была развита идея государственнаго имущества въ обширномъ смыслѣ, идея, получившая многочисленныя примѣненія во Франціи. Примѣръ земледѣльческихъ имуществъ, доставлявшихъ значительныя неудобства государству, при непосредственномъ его завѣдываніи, подалъ мысль къ дѣятельному развитію откупной системы. Родились многія монополіи, изъ которыхъ каждая должна была представлять собою родъ имущества, и монополіи эти отдавались на откупъ или переуступались государствомъ частнымъ лицамъ на извѣстныхъ условіяхъ платежа. Въ матеріальномъ отношеніи соляныя кони, дѣйствительно, составляли часть государственныхъ имуществъ -- и вотъ вдругъ было объявлено, что всякая фабрикація соли составляетъ монополію государства и подъ этимъ предлогомъ, государство было провозглашено собственникомъ моря и всей соли, въ немъ содержащейся. Этого мало; присвоивъ себѣ всю, созданную природой, соль, государство издало законы, объявляющіе, что гражданинъ, нашедшій соль въ совершенно готовомъ видѣ и присвоившій ее себѣ, будетъ судимъ, какъ обокравшій государство. Вслѣдствіе этого собираніе соли, выбрасываемой моремъ на берегъ, было объявлено преступленіемъ. Цѣлыя тысячи, несчастныя тысячи несчастныхъ людей, уличенныхъ или подозрѣваемыхъ въ этомъ преступленіи были закованы въ цѣпи и отправлены на галеры. {Неккеръ сообщаетъ, что французское соляное управленіе отсылало ежегодно 300 человѣкъ на каторжныя работы, заключало въ тюрьму 6,600 дѣтей, 1,800 женщинъ и 2,300 мужчинъ, что въ общей сложности составитъ болѣе десяти тысячъ лицъ на двадцати-мильонное населеніе. (Неккеръ, трактатъ о финансовой администраціи. Парижъ, 1706, 11, стр. 8. Block, Dictionnaire de l'Administration franèaise, Paris 1856. Въ статьѣ о соли).}. Даже и этого мало: рыбакъ, не сбрасывавшій соли, приставшей къ его платью, былъ объявленъ преступникомъ; женщина, опускавшая руку въ море, чтобы достать пригоршню соли для домашней похлебки, была объявлена преступницей и воровкой. Но и это еще не все. Было запрещено пасти стада на лугахъ, прилегающихъ къ солянымъ болотамъ или на природныхъ солончакахъ, потому что французская казна понесла бы убытокъ, еслибы пастухъ съѣлъ кусокъ мяса, погруженнаго въ природную сырую соль, если бы отвѣдалъ соли, за которую не была взята пошлина и какая пошлина... въ двадцать, сорокъ, пятьдесятъ разъ превышающая цѣнность произведенія.-- Даже въ настоящее время на югѣ Франціи, въ департаментѣ Нижнихъ-Пиринеевъ, богатомъ необработанной солью, нерѣдко случается, что при копаніи земли вблизи колодцевъ или фундаментовъ зданій, заступъ вдругъ попадаетъ на соляную жилу. Съ такихъ случаяхъ тотчасъ же надо подать объявленіе мѣстнымъ властямъ, и потъ являются соляные пристава (gabelous) и, "во имя закона", тщательно перемѣшиваютъ бѣлую, чистую, кристаллическую соль съ землею, съ пескомъ, со всякой нечистотой и грязью, какія они только могутъ достать подъ рукою. Еще и теперь, все же во Франціи, можно видѣть съ какимъ рвеніемъ эти самые соляные пристава смѣшиваютъ превосходную соль,-- вѣдь природа, почти не можетъ дать дурную соль -- съ вонючей нефтью, деревянными стружками, мѣломъ и даже съ слабительными порошками. Это снадобье приготовляется въ такомъ отвратительномъ видѣ для того, чтобъ человѣкъ не могъ его употреблять; еще немножко, чуточку подобнаго усердія со стороны соляныхъ приставовъ, тогда овцы, даже свиньи брезгали бы такой дрянью. Мало того, подъ тѣмъ предлогомъ, что соль составляетъ предметъ существенной необходимости, и что для поддержанія жизни и здоровья человѣка нужно въ годъ по крайней мѣрѣ десять килограмовъ, а для лошади отъ пятидесяти до шестидесяти килограммовъ соли, главамъ семействъ, было вмѣнено въ обязанность брать опредѣленное количество соли для нихъ самихъ, для ихъ женъ, дѣтей и животныхъ но поголовному разсчету. Кто не захотѣлъ бы брать свою опредѣленную порцію, тотъ былъ бы подозрѣваемъ монополіей въ томъ, что онъ или достаетъ себѣ соль недозволенными путями и, слѣдовательно, обкрадываетъ государство и, слѣдовательно, достоинъ галеръ, или что онъ самоубійца, притомъ губившій всю свою семью, системастически лишая ее необходимой для жизни потребности; въ этомъ случаѣ онъ, какъ отравитель и убійца, заслуживалъ висѣлицу.

Мы заговорили прежде всего о соляной монополіи потому, что она важнѣе всѣхъ другихъ и еще потому, что она носитъ девизъ, разоблачающій великую тайну монополій: "я налогъ на жизнь".

Существуютъ монополіи, менѣе крупнаго разбора, противъ которыхъ мы можемъ сдѣлать возраженія, по нашему мнѣнію хотя и важныя, однако надо признаться недостаточно оцѣниваемыя большинствомъ экономистовъ. Мы хотимъ сказать о монополіяхъ лоттерейной и табачной.

Что касается до налога на табакъ, то налогъ этотъ преслѣдуетъ привычку, которую большинство нюхальщиковъ признаютъ нехорошею; на этомъ основаніи нисколько не худо, если съ каждой выкуриваемой сигары, стоящей су, выплачивается штрафъ въ одинъ или два сантима. Далѣе, человѣкъ, выкуривающій фунтъ табаку, этимъ самымъ фактомъ объявляетъ, что онъ не нуждается въ фунтѣ хлѣба и что онъ и его домашніе обезпечены необходимымъ, если онъ можетъ потворствовать своей прихоти. Но если и существуетъ налогъ, вполнѣ справедливый въ глазахъ всѣхъ, такъ это тотъ, который взимается съ избытка и уважаетъ необходимое. Такимъ образомъ, Великобританія собираетъ съ табака 150 милліоновъ, Франція 250 милліоновъ,-- около четырехъ-сотъ милліоновъ табачнаго сбора,-- милліоновъ, которые составляютъ довольно важное достояніе государства и -- съ извѣстной точки зрѣнія -- никому и ничего не стоили, потому что деньги эти -- соотвѣтствующая цѣнность табачнаго дыма -- бы.ты выплачены если не весело, то, по крайней мѣрѣ, съ простодушной безсознательностью -- за удовольствіе пускать въ воздухъ синенькія спиральныя кольца и щекотать ноздри дымомъ никоціановой травки.

Вотъ что толкуетъ большинство экономистовъ, вотъ какъ думаетъ масса потребителей, выплачивающихъ налогъ, и -- какъ мы полагаемъ -- также масса людей, желающихъ ознакомиться съ этимъ дѣломъ. Рискуя прослыть ригористомъ и даже педантомъ, мы, тѣмъ не менѣе, должны высказать наше мнѣніе, положительно неблагопріятное этимъ монополіямъ.

Сначала о табакѣ. Во Франціи монополія эта дѣйствуетъ съ наивозможной строгостью. Потребители курительнаго табака съ ропотомъ говорятъ о притѣсненіяхъ на границѣ, о трудности и даже о невозможности доставать тотъ или другой сортъ табака но своему выбору и вкусу. Они не могутъ курить предпочитаемый табакъ, но должны сообразоваться со вкусомъ табачнаго управленія. Притомъ воздѣлыванію табака не предоставлена свобода; оно разрѣшено только въ извѣстныхъ департаментахъ, въ извѣстныхъ кантонахъ, извѣстнымъ лицамъ, на такихъ и на такихъ-то условіяхъ. Начиная съ засѣва сѣмянъ и до послѣдняго проданнаго листика, все здѣсь сопряжено съ привилегіями, лицепріятіемъ, надзоромъ, скукой, ябедами, контрабандой, пронырствомъ, обманами. Съ экономической точки зрѣнія, всѣ эти пристава, надсмотрщики, таможенный людъ, акцизные чиновники безполезно возвышаютъ цѣну табака. Во Франціи это возвышеніе простирается до 30% или до 76 милліоновъ. Не лучше-ли подарить эти семьдесятъ пять милліоновъ потребителямъ табака, которые будутъ платить за него дешевле, или же сбавить этой цифрой государственные, налоги?..

Что касается до налога на роскошь, то комиссія отвергаетъ его, какъ произвольную мѣру.

Во-первыхъ замѣчаетъ она, мы не знаемъ положительно, что такое роскошь и что не роскошь. Что роскошь для однихъ, обращается въ полезное для другихъ; что роскошь здѣсь, то дѣлается необходимостью въ другомъ мѣстѣ. Доказательство тому представляютъ парадныя кареты во Франціи (carrosses de gala). Французское правительство хотѣло подчинить ихъ налогу, но сенаторы, объявили, что налогъ этотъ простирался бы на совершенно необходимую для нихъ издержку. По этому не совсѣмъ легко опредѣлить, что такое роскошь и что такое не роскошь. Существуетъ только извѣстный родъ издержекъ, но отношенію къ которымъ единогласно сходятся всѣ мнѣнія, но не потому, чтобы издержки эти были дѣйствительно пышны, а потому что онѣ очень забавны. Никто, напримѣръ, не соболѣзнуетъ о томъ, что въ Англіи введенъ налоги въ 29 франковъ съ каждой напудренной лакейской Головы. Налогъ этотъ былъ опредѣленъ въ бѣдственный неурожайный годъ, когда народъ мѣстами обнаруживалъ желаніе переломать головы этимъ larbins, которые посыпались мукою, тогда какъ бѣдный народъ умиралъ съ голоду. Чтобы усмирить народное раздраженіе, законодатели рѣшили, по внушенію своей мудрости, что каждый лакей долженъ платить въ видѣ налога цѣну питательнаго вещества, превращаемаго въ головную перхоть. Вмѣсто 29 франковъ законодатель могъ бы опредѣлить налогъ или -- выражаясь точнѣе -- штрафъ въ десять, въ сто разъ значительнѣе и никто не имѣлъ бы справедливаго основанія роптать или жаловаться. {Спѣшимъ не безъ нѣкотораго пріятнаго чувства оговориться, что налогъ этотъ убываетъ съ каждымъ днемъ за скудостью плательщиковъ. Въ 1820 году налогъ взимался еще съ 29,000 человѣкъ, въ 1833 -- съ 9,500, въ 1845 -- съ 3000, а въ 1855 году только съ 1,200 напудренныхъ лакейскихъ головъ.} Съ другой стороны, всякій индивидуумъ имѣетъ право -- конечно, до извѣстной степени -- строить изъ себя гороховаго шута, и государству нѣтъ до того никакого дѣла. Если мнѣ нравится проткнуть въ носъ золотое или мѣдное кольцо, изъ подражанія индійцамъ,-- то я, право, не постигаю, ради чего тутъ правительству привязываться ко мнѣ съ такого рода рацеями: "а изволь-ка, сударь ты мой, заплатить мнѣ сто, тысячу, десять тысячъ за сію великолѣпную нелѣпость ". Взимая съ меня этотъ налогъ, правительство въ нѣкоторомъ смыслѣ узаконило бы мою великолѣпную нелѣпость, ставило бы себя даже въ положеніе моего соумышленника, потому что, молъ, заплати мнѣ, да и хоть на головѣ ходи!

Другое возраженіе: "(De minimis non curat praetor". Госкошь - дѣло подробностей, такихъ сложныхъ, мелочныхъ подробностей, что государство не должно было бы компрометировать своего достоинства въ построеніи невозможной лѣстницы налоговъ. Намъ кажется до нельзя забавнымъ, что въ одной республикѣ казна взимаетъ столько-то съ чижа-самца, умѣющаго пѣть, столько-то съ самки, не обладающей этимъ талантомъ, столько-то съ другихъ птицъ, смотря по степени ихъ вокальныхъ дарованій. Мы кладемъ въ ротъ палецъ удивленія, видя, какъ такая важная особа, какъ французская имперія вынимаетъ изъ ушей моей благовѣрной серьги, изъ головнаго убора булавки, или свидѣтельствуетъ, какое такое ожерелье сна носитъ -- изъ настоящаго или изъ поддѣльнаго жемчуга. Не слишкомъ высоко уважаетъ себя государство, если, порывшись въ моей шкатулкѣ, хватаетъ табакерку моего покойнаго дѣдушки, взвѣшиваетъ драгоцѣнные камни на вѣсахъ ѳемиды и возвѣщаетъ: за однокаратовый брилліантъ давай-ка сюда 10 франковъ, за брилліантъ въ два карата пожалуй 20 франковъ, за три карата не угодно ли заплатить тридцать франковъ...

Кромѣ налога на табакъ,-- въ сущности налога на потребленіе -- налоги на роскошь не приносятъ значительныхъ выгодъ правительству, которое хлопочетъ объ ихъ введеніи. Но почему же это? Потому что масса націи во всѣхъ странахъ бѣдна, даже очень бѣдна; принадлежности роскоши можетъ доставить себѣ только самое ничтожное меньшинство. Чаще всего случается, что расходы взиманія не покрываются вырученнымъ налогомъ, слѣдовательно, государство даромъ затрачиваетъ трудъ служебныхъ лицъ и подвергаетъ гражданъ безполезнымъ стѣсненіямъ.

Роскошь -- дѣло моды, а мода куда какъ капризна. Въ большинствѣ случаевъ налогъ привязывается къ какой нибудь вещицѣ только для того, чтобы мода немедленно перебѣжала къ другой роскошной приманкѣ. Но самымъ важнымъ затрудненіемъ къ одобренію этого налога представляется то уже указанное нами обстоятельство, что не стоитъ труда назначать налогъ на этотъ вздоръ; въ наше время стыдно считать принадлежностями роскоши, вещи, которыя должны бы были признаваться предметами обыденнаго употребленія. Напримѣръ, намъ жаль, что штатъ Миссисипи польстился на жалкую сумму въ 516 долларовъ, взимаемую въ видѣ налога съ фортепіано {Де-Парье о налогахъ, Парикъ 1862, II, 126.}, что Швеція, Соединенные-Штаты и Великобританія привязались къ карманнымъ часамъ {Тамъ же.}, мы объявляемъ себя противъ налога на дождевые зонтики, опредѣленнаго въ сѣверной Америкѣ и одобряемъ распоряженіе Фридриха II, отмѣнившаго глупѣйшій налогъ въ Силезіи на сапоги и башмаки {Пфейфферъ, II, 301.}. Прекрасно, что теперь сапоги не считаются предметомъ роскоши, также, какъ и рубашки, которыя прежде, въ силу точнаго закона, могли находиться въ распоряженіи простолюдинки не болѣе, какъ въ числѣ двухъ. Чулки также не причисляются къ принадлежностямъ роскошнаго гардероба, хотя, но разсказу исторіи, Генрихъ IV нашелся вынужденнымъ занять одну пару чулокъ у своего пріятеля Сюлли, чтобы отдать визитъ испанскому посланнику; правда, то были шелковые чулки. Наконецъ, въ заключеніе всего сказаннаго, мы категорически не одобряемъ налога на роскошь, не смотря на благопріятные о немъ отзывы очень многихъ экономистовъ, особенно между древними. Вопросъ этотъ, безъ сомнѣнія, нашелъ бы для себя болѣе удобное мѣсто въ изслѣдованіи налога на доходъ, чѣмъ въ критикѣ монополій, но въ этомъ лабиринтѣ самыхъ запутанныхъ вопросовъ движешься какъ можешь, на удалую. Намъ остается только произнести тоже осужденіе и противъ всякаго рода монополіи. По нашему крайнему разумѣнію, монополія превращаетъ государство въ фабриканта, промышленника, въ сортировщика, въ негоціанта, въ мелкаго торгаша. Монополія заставляетъ государство заниматься разными, недостойными его ремеслами, но что еще важнѣе, государство шагаетъ за предѣлы своего права, нарушаетъ права гражданъ, присвоивая себѣ монополію. Монополія вдвойнѣ разоряетъ общину -- производя дороже то, что частныя лица, при покровительствѣ свободныхъ учрежденій и конкурренціи, могли бы произвести дешевле и лучше, а во-вторыхъ положительно запрещая и наказывая, какъ преступленіе, производительный трудъ,-- за чертою извѣстнаго рода постановленій.

Чтобы судить о внутреннемъ достоинствѣ монополіи, предположимъ, что она распространилась повсюду, увлекла, поглотила все. Вообразимъ себѣ государство, гдѣ нельзя было бы располагать жалкой избенкой, клочкомъ земли или сада безъ надзора приставовъ,-- государство, гдѣ все покупалось и продавалось бы правительству въ опредѣленные сроки въ извѣстныхъ количествахъ и при соблюденіи особыхъ условій,-- государство, котораго граждане имѣли бы право кушать только хлѣбъ, заштемпелеванный министерствомъ внутреннихъ дѣлъ. Въ подобномъ государствѣ, безъ сомнѣнія, люди работали бы, но работа была бы также привлекательна, такъ во французскихъ центральныхъ домахъ, которыхъ обитатели считаютъ мучительной пыткой фабрикацію носковъ или разчесываніе шерсти и пакли.

При этомъ впадаешь въ тяжелое раздумье, не лучше-ли предпочесть въ тысячу разъ дикое состояніе индійцевъ, этому безукоризненному порядку, этой строго гармонической правильности. А между тѣмъ къ этому прекрасному идеалу стремились Кольберы, Фридрихи, Іосифы II. Вотъ что говоритъ Пфейфферъ на этотъ счетъ: "Просвѣщенная запретительная система прошлаго столѣтія, воображала, что она знаетъ и можетъ сдѣлать все лучше, чѣмъ все человѣчество, влюбилась въ монополію самой нѣжной страстью. Дѣйствительно, каждая монополія привлекала золото въ государственныя кассы, стоявшія такъ долго пустыми.

Вскорѣ не было ни одного ремесла, ни одного товара, которые не сдѣлались бы предметами монополіи. Пивоваренное дѣло, мѣднокотельное ремесло, торговля шерстью, кофе, амброю, мѣхами, икрою, изданіе альманаховъ, фабрикація стекла, тканей, игорныхъ картъ, мельничныхъ жернововъ, скрипичныхъ струнъ, собираніе снѣга, словомъ все, что ни взбредетъ въ голову, сдѣлалось предметомъ какой нибудь монополіи. Государство привлекало къ себѣ всю торговлю и мечтало о порабощеніи всей торговли, всей промышленности въ странѣ..... Чтобы никто не заподозрилъ насъ въ преувеличеніи,мы приведемъ здѣсь баварское постановленіе 1690 года, гдѣ курфирстъ объявляетъ: "Симъ извѣщаемъ, что наша непреклонная и милостивая воля заключается въ томъ, чтобы нашимъ вѣрноподданнымъ, какъ поселянамъ, такъ и городскимъ обывателямъ, а равно и другимъ лицамъ сего класса, было воспрещено, подъ страхомъ строгаго наказанія носить на ихъ тѣлахъ другое сукно, кромѣ приготовляемаго на нашихъ фабрикахъ" (Пфейфферъ, 1, 179.).

Но іезуиты въ Парагуаѣ представляютъ, быть можетъ единственный примѣръ администраціи монополизирующей всю торговлю, всю промышленность. Монополія также возвысилась на степень государства, и мы имѣемъ возмутительную исторію остъ-индской компаніи. Трудно сказать, какая изъ этихъ двухъ системъ хуже по отношенію къ средствамъ; но обѣ одѣ ведутъ къ одному и тому же результату -- къ упадку разоренной націи

Что касается до монополій, имѣющихъ въ тоже время значеніе общественной службы, то мы очень далеки отъ мысли порицать ихъ наравнѣ съ предъидущими. Мы находимъ справедливымъ и разумнымъ, что государство беретъ на себя хлопоты по пересылкѣ нашихъ писемъ и телеграмъ, намъ было бы даже очень пріятно, еслибы оно распоряжалось отправленіемъ пассажировъ на желѣзныхъ дорогахъ, какъ это дѣлается въ Бельгіи; мы вполнѣ одобряемъ, что законная монета чеканится правительствомъ и даже не понимаемъ, какъ устроилось бы иначе это дѣло; мы положительно утверждаемъ, что единственные банковые билеты съ легальнымъ курсомъ должны быть выпускаемы государствомъ. Но въ тоже время желательно, чтобы банкамъ была предоставлена свобода выпускать бумаги въ предѣлахъ кредита этихъ банковъ и подъ нѣкоторыми точно опредѣленными условіями; мы желаемъ, чтобы каждое частное лицо, каждая компанія могли свободно и безъ помѣхи провести желѣзную дорогу, если это имъ нравится, чтобы каждый могъ пересылать письменную и посылочную корресподенцію, которая ему будетъ довѣрена, чтобы каждый негоціантъ и вообще чтобы каждый гражданинъ могъ протянуть телеграфическую проволоку и дѣлать съ ней, что ему заблагоразсудится. Короче, справедливость нисколько не противорѣчивъ тому, чтобы государство располагало de facto нѣкоторыми монополіями, лишь бы монополіи эти не пришли въ положеніе исключительнаго de jure.

Монополія de facto была бы еще вѣрнѣе обезпечена за государствомъ, еслибы, оно, оставаясь вѣрнымъ своему назначенію общественнаго благодѣтельнаго посредника, не извлекало никакихъ выгодъ изъ оказываемыхъ имъ услугъ. Занятіе, признанное дѣломъ общественной пользы и даже необходимости, должно быть непремѣнно отправляемо государствомъ, чего бы это ни стоило, цѣною самыхъ посильныхъ пожертвованій, лишь бы интересы гражданъ несли при этомъ наивозможно меньшій ущербъ.

Возьмемъ для примѣра почтовую службу -- самую кроткую и наиболѣе радостно оплачиваемую монополію. Мы заявляемъ несомнѣнный фактъ, что чѣмъ болѣе государство понижаетъ свой почтовый тарифъ, тѣмъ усерднѣе граждане упражняются въ эпистолярномъ слогѣ, а корреспонденція достигаетъ такихъ размѣровъ, что государство, совокупляя маленькіе доходцы, получаетъ тѣже капиталы, какіе были собраны съ болѣе крупныхъ налоговъ,-- даже болѣе. Чѣмъ умѣреннѣе требованія государства, тѣмъ барыши значительнѣе, тѣмъ оживленнѣе письменныя сообщенія. Поразительное доказательство тому представляютъ двѣ сосѣднія страны -- Франція и Великобританія. Англійское письмо стоитъ вполовину дешевле французскаго. Каждый англичанинъ по среднему разсчету получаетъ въ три раза болѣе писемъ, чѣмъ французъ. Расходы почти одинаковы для обоихъ почтовыхъ вѣдомствъ, но выручка далеко не тоже: англійская администрація имѣетъ чистаго дохода втрое болѣе, чѣмъ французская; Итакъ при одинаковости почтовыхъ расходовъ во Франціи и Англіи, англійскій гражданинъ извлекаетъ тройное пользованіе, а правительство -- тройной доходъ только потому, что его тарифъ вдвое умѣреннѣе.

Примѣръ этотъ чрезвычайно поучителенъ, и мы выставляемъ его для того, чтобы правительства, уменьшивъ свои тарифы, увеличили доходы. Но какъ бы не осчастливила насъ подобная реформа, мы бы предпочли, чтобъ почтовая такса была сбавлена до возможнаго минимума и ограничивалась только покрытіемъ происходящихъ издержекъ. Вообще по нашему твердому убѣжденію, государство менѣе кого бы то ни было должно извлекать выгоды изъ нуждъ другого. Такъ какъ корресподенція сдѣлалась общественной необходимостію какъ для семейныхъ, такъ и для дѣловыхъ сношеній и частная переписка въ обширномъ смыслѣ обратилась въ коллективную дѣятельность, то не слѣдовало бы платить людямъ, несущимъ эту службу дороже, чѣмъ она стоитъ югъ самимъ. Лишній платежъ обращается въ налогъ, равносильный по значенію штрафу. Соединенные Штаты, руководимые этимъ принципомъ, обнаруживаютъ желаніе покрывать таксой однѣ матеріальныя издержки и, но мѣрѣ приращенія выручки, понижаютъ почтовый тарифъ; они, какъ будто, соглашаются, чтобы при этомъ образовался дефицитъ а, на зло имъ, всегда получается барышъ.

Теперь Соединеннымъ Штатамъ, достигшимъ этого успѣха, остается осуществить только одинъ блистательный прогрессъ въ этомъ отношеніи и мы твердо надѣемся, что это въ скоромъ времени и осуществится въ Америкѣ. Мы говоримъ о положительномъ отмѣнены всякаго платежа за письма. Нельзя не согласиться, что это должно значительно сократить расходы на почтовое вѣдомство, такъ какъ пересылка инеемъ, предоставленная заботливости самой страны, выражалась бы цифрой ея матеріальной, безбарышной стоимости въ общемъ бюджетѣ. Штемпель -- громадное улучшеніе прежняго франкированія, по послѣднимъ улучшеніемъ должно быть совершенное отмѣненіе того и другого.

Слово штемпель напоминаетъ намъ и штемпель журналовъ -- налогъ, о которомъ мы, конечно, могли и забыть и который принадлежитъ къ разряду штрафовъ на науку, какъ энергически выражается Комиссія. Журналы имѣютъ значеніе печатной корресподенціи, разсыпаемой обществомъ литераторовъ всѣмъ подписчикамъ. Освѣдомляясь съ наивозможной добросовѣстностію и точностью о государственныхъ дѣлахъ, умные граждане оказываютъ государству настоящую услугу,-- за что же ихъ въ нѣкоторомъ смыслѣ наказывать, особенно не слѣдуетъ обижать ихъ чрезмѣрнымъ налогомъ, который въ Парижѣ доходитъ до чудовищной цифры, 60% всей подписной суммы.

Сказанное о почтовой службѣ одинаково примѣняется и къ телеграфнымъ сообщеніямъ. Повидимому, человѣчество еще недостойно этого великаго открытія, изъ котораго оно во всякомъ случаѣ дѣлаетъ слишкомъ ограниченное употребленіе. Напримѣръ во Франціи въ 1866 году было отправлено всего 2,500,000 частныхъ депешъ, что не составитъ одной на десять и даже на пятнадцать человѣкъ. Нѣтъ сомнѣнія, что невѣжество массы оказываетъ большое вліяніе на незначительность этой цифры, по слишкомъ высокая плата за телеграммы также должна быть принята въ соображеніе.

Сказанное о почтѣ и телеграфѣ мы готовы повторить и но отношенію къ желѣзнымъ дорогамъ, которыя во многихъ странахъ принадлежатъ государству; мы бы желали, чтобы онѣ вездѣ ему принадлежали подъ нѣкоторыми условіями и при нѣкоторыхъ ограниченіяхъ. Англія, наиболѣе не симпатизировавшая этой идеѣ, мало но малу примирилась съ нею, и мысль эта была принята Гладстономъ, Фавсеттомъ, Гольдуиномъ Смитомъ -- самыми опытными экономическими головами. Если обращеніе корреспонденціи считается предметомъ общественной пользы и такимъ важнымъ дѣломъ, что государство само должно подлежать за него отвѣтственности, то движеніе людей представляется не менѣе полезнымъ и не менѣе важнымъ общественнымъ отправленіемъ.

Еслибы желѣзныя дороги принадлежали государству, то мы не только желали бы, чтобъ тарифъ былъ доведенъ до крайняго минимума, какъ это уже существуетъ въ Бельгіи, но чтобы государство не получало никакой прибыли съ перемѣщенія пассажировъ и даже чтобы перемѣщеніе это производилось gratis, то есть оплачивалось бы налогомъ. Но чтобы по прослыть отчаянными утопистами, мы желаемъ предварительно отмѣненія налога, который государство почти во всѣхъ странахъ взимаетъ за желѣзныя дороги, въ пользу которыхъ оно не только отдаетъ этотъ самый налогъ, но жертвуетъ также особыми денежными вспоможеніями и гарантируетъ проценты- Предварительно мы желаемъ, чтобы государства, не рѣшающіяся принять на себя монополію желѣзныхъ дорогъ, не предоставляли этой монополіи частнымъ компаніямъ, которыя притѣсняютъ бѣдную публику также тяжело, какъ и государство, если только еще не безжалостнѣе.

Вспомнимъ, что государство прежде поручало сборъ налоговъ откупщикамъ, под-откупщикамъ, обществамъ генеральныхъ фермеровъ, которые съ самой систематической жестокостью отнимали у страны много, чтобы вручить государству безсовѣстно мало.

Такъ при Генрихѣ II, во Франціи, налоги поступили на откупъ за 30 милліоновъ ежегоднаго взноса, но арендаторы собирали 150 милліоновъ, оставляя 120 съ своемъ карманѣ.

Частныя лица очень естественно пользуются предоставленными имъ нравами несравненно неумолимѣе, чѣмъ государство. Владѣя фактически монополіей письменной, телеграфной корресподенціи и отправленія пассажировъ, государство могло бы позволить частнымъ лицамъ конкурировать съ нимъ на параллельныхъ путяхъ, еслибъ въ этомъ заключался интересъ этихъ частныхъ лицъ и, слѣдовательно, публики; по частныя компаніи, вооруженныя этой монополіей, пользуются ею съ самой суровой непреклонностію и страстно любятъ копировать государство. Такъ, во Франціи, мы видимъ обширныя мѣстности, которыхъ жители охотно провели бы у себя желѣзную дорогу на свой счетъ, но та или иная изъ большихъ компаній, между которыми подѣлена имперія, подозрѣваютъ въ предполагаемой дорогѣ будущую соперницу. Сами же компаніи не хотятъ строить вѣтви, потому что она, можетъ и не дать желаемыхъ выгодъ, не хотятъ они предоставить это предпріятіе и другимъ, потому что -- кто его знаетъ -- дорога можетъ принести большія выгоды. Въ этомъ сомнѣніи онѣ воздерживаются сами и насильно навязываютъ воздержаніе другимъ къ ущербу почтеннѣйшей публики. Раціональное, смышленное государство позволитъ дѣлать то, что частная монополія не позволитъ сдѣлать ни за что на свѣтѣ.

Мы старались обнаружить, что требованія новѣйшей цивилизаціи и непомѣрные расходы на содержаніе постояннаго войска сообщаютъ государственному бюджету чудовищно-крупные размѣры. Попытка отдавать государству какъ можно больше и отнимать у гражданъ какъ можно меньше, привела къ плану дать государству имущество. Идея государственнаго имущества (domaine), но понятіямъ феодальныхъ временъ, заключала въ себѣ идею монополіи извѣстныхъ правъ и различныхъ фабрикацій. Но эта система, убѣдившись мало-по-малу въ своей неспособности хорошо фабриковать, хорошо производить, выгодно торговать, стала переуступать право на монополію за извѣстный ежегодный взносъ. Но на этомъ идея средневѣковой монополіи не остановилась. Впослѣдствіи она породила многочисленныя вѣтви косвенныхъ налоговъ, приняла такіе колоссальные размѣры, что, но выраженію министра Фокса, не давала народу ни встать, ни лечь, ни пообѣдать, ни отдохнуть, ни родиться, ни умирать безъ того, чтобы не заплатить за самое естественное отправленіе своей жизни. Въ основаніи этой системы, остановившей развитіе производительныхъ силъ Европы, на нѣсколько вѣковъ, лежали слѣдующія правила:

1. Облагать налогомъ каждый общеупотребительный предметъ.

2. Облагать его на сколько возможно больше.

3. Облагать его такъ часто, какъ только можно; облагать его въ сыромъ видѣ у производителя, въ фабрикованномъ -- у промышленника, въ видѣ товара -- у купца и какъ предметъ потребленія -- у потребителя.

Когда принудительный трудъ не имѣлъ почти никакого спеціальнаго значенія, когда казна и общественное благосостояніе дѣйствовали во вредъ другъ другу, тогда, конечно, фискъ придумывалъ такія мѣры обогащенія, которыя впослѣдствіи давали себя чувствовать всеобщимъ разореніемъ націи. Это именно случилось съ Фракціею. При Людовикѣ XVI налоги увеличились до такой степени, что не оставалось почти ни одной общественной и частной отрасли труда, которая бы не подлежала податному сбору. Чтобы открыть маленькую лавочку, торгующую на пятьдесятъ сантимовъ въ день, надо было заплатить за право открытія ея почти тоже, что платилъ богатый фабрикантъ, пускавшій въ спекуляцію полмилліонное состояніе. Къ этому присоединилась еще нелѣпая система во все мѣшавшейся регламентаціи, принимавшей на себя трудъ и отмѣривать я отвѣшивать всякую вещь, выносимую на рынокъ. Нельзя было приготовить носоваго платка безъ заранѣе опредѣленной формы: нельзя было поправить трубы или крыши въ собственномъ домѣ, не испросивъ на то предварительнаго позволенія. Но такъ какъ исполненіе тысячи формальностей, соединялось съ большими издержками и проволочкой времени, то благоразумные люди предпочитали сидѣть въ полуразвалившихся домикахъ, чѣмъ поправлять ихъ на законномъ основаніи. Послѣдствія этой системы извѣстны и Франціи; достаточно напомнить читателю, что наглая спекуляція Лоу была финаломъ этого финансоваго направленія. Затѣмъ Франція упала до минимума своихъ производительныхъ силъ, и въ 1787 году, между Сеной и Луарой бродило 50 тысячь безпомощныхъ нищихъ.

Разсмотрѣвъ вопросъ о налогѣ съ фактической или исторической его стороны, Комиссія заключаетъ свой анализъ слѣдующими словами: "Въ наше время никто изъ людей мыслящихъ болѣе не сомнѣвается въ томъ, что экономическій прогрессъ націй служитъ основой всѣмъ другимъ отраслямъ человѣческаго прогресса. И потому налогъ играетъ глубокую роль въ поступательномъ движеніи того или другого народа. Тамъ, гдѣ онъ опредѣлялся раціональнѣе и раскладывался равномѣрнѣе, не обременяя одной части населенія ради выгодъ другой, гдѣ государственное его назначеніе прямо совпадало съ нуждами и потребностями общества,-- тамъ цивилизація шла легче и быстрѣе, чѣмъ у народовъ, съ противоположными учрежденіями. Поэтому успѣхи гражданскаго и общественнаго развитія тѣсно связаны съ тѣми финансовыми реформами, которыя неограничиваются однимъ болѣе или менѣе благовиднымъ устройствомъ бюджета, а обращаютъ свое главное вниманіе на источники его, и на соразмѣрность дѣйствительныхъ нуждъ народа съ его матеріальными средствами. Націи могутъ быть, такими же злосчастными банкротами, какъ и отдѣльныя лица, съ тѣмъ только различіемъ, что разореніе отдѣльнаго лица не угрожаетъ такою опасностію, какъ несостоятельность цѣлаго народа. Англія никогда не доходила до этого кризиса, но она неправильной системой своихъ эксплуатирующихъ налоговъ замедлила свой умственный и соціальный прогрессъ, по крайней мѣрѣ, на дна или на три столѣтія. Причину ея пауперизма надо искать именно въ системѣ произвольныхъ и привилегированныхъ налоговъ. "Когда у васъ не будетъ, говорилъ Фоксъ, ни одного бѣдняка, протягивающаго руку за помощію въ дверяхъ рабочаго дома, тогда я скажу, что вы дѣйствительно нація цвѣтущая и сильная".

Далѣе Комиссія приступила къ разсмотрѣнію различныхъ современныхъ системъ налога, и мы воспользуемся ея главнѣйшими выводами въ свое время, а теперь обратимся къ другому, не менѣе важному вопросу, занимающему европейскіе умы, къ организаціи кооперативныхъ обществъ.

III.

Кто-то выразился, что XIX вѣку по преимуществу принадлежитъ задача общественная, въ смыслѣ всесторонней разработки тѣхъ соціальныхъ проблеммъ, которыя невольно напрашиваются на вниманіе правительствъ и представителей современной мысли.... Сила капитала, какъ и всякая преобладающая сила, вызвала съ другой стороны энергическую защиту въ совокупномъ трудѣ рабочаго класса. Кооперативныя общества стали основываться чаще и чаще, разбрасывая свои вѣтви во всей Европѣ и на всѣ отрасли промышленной дѣятельности. Рочдэльское общество въ Англіи служитъ лучшимъ образчикомъ всѣхъ вновь возникающихъ кооперативныхъ ассоціацій, и потому я намѣренъ поговорить о Рочдэлѣ съ моими читателями.

Конгрессъ соціальныхъ наукъ, о которомъ я говорилъ въ 3 книжкѣ нашего журнала, получилъ любезное приглашеніе отъ рочдэльскаго кооперативнаго общества посѣтить Рочдэль. Разумѣется, приглашеніе было принято и на слѣдующій же день, но закрытіи засѣданій конгресса, мы, въ числѣ нѣсколькихъ сотъ человѣкъ, отправились изъ Манчестера въ этотъ замѣчательный городъ. На станціи, на улицахъ насъ привѣтствовали толпы мѣстныхъ жителей; у раскрытыхъ оконъ вездѣ виднѣлись лица женщинъ. Городъ состоитъ изъ низенькихъ, простенькой архитектуры, но очень удобно выстроенныхъ домиковъ, только кое-гдѣ между ними возвышаются каменныя громады -- фабрики или запасные магазины.

Погода въ этотъ день для Рочдэля была весьма недурная; не было ни дождя, ни вѣтра, ни холода, ни грязи, но сѣрый, свинцовый день съ туманной, дымной атмосферой, въ которой однако дышалось безъ особаго затрудненія. Всѣ были въ хорошемъ расположеніи духа; всѣмъ было весело. Избѣгая излишней толкотни и тѣсноты при осмотрѣ замѣчательностей Рочдэля всѣмъ обществомъ разомъ, мы раздѣлились на три партіи и направились, одни осматривать кладовыя, другіе бумагопрядильню, третьи мельницу съ ея магазинами.

Все это устроено прекрасно, удобно, все на своемъ мѣстѣ, на всемъ замѣтенъ своеобразный типъ, вездѣ видна организаторская способность почтенныхъ ассоціаторовъ.

Хозяева этихъ учрежденіи раздѣлились, также какъ и мы, на три партіи. А ректоръ мельницы взялъ подъ свое гостепріимство нашу группу, направившуюся прямо въ управляемое имъ заведеніе. Въ числѣ нашихъ чичероне былъ также м-ръ Молесуортъ, ученый авторъ "Исторіи реформатскаго билля 1832 года" и "Записокъ объ англо-французскомъ союзѣ". За послѣднее сочиненіе онъ получилъ вполнѣ заслуженную имъ премію. Съ большою предупредительностію, даже съ увлеченіемъ, передавалъ онъ свои обширныя свѣденія тремъ теперешнимъ своимъ спутникамъ изъ числа иностранныхъ гостей, членовъ Конгресса: м-ру Маркортю, извѣстному но своей дѣятельности въ устройствѣ подводныхъ телеграфовъ, Вильфриду Фонвьелю, французскому литератору, и мнѣ.

На рукѣ у меня висѣло довольно тяжелое пальто, нѣсколько мнѣ мѣшавшее, и я размышлялъ: какъ бы мнѣ отъ него освободиться? Едва мы отошли нѣсколько шаговъ отъ воксала, ко мнѣ подходитъ бѣдно, но опрятно одѣтый пожилой человѣкъ. "Милостивый государь, сказалъ онъ, я одинъ изъ членовъ рабочихъ ассоціацій. Не угодно-ли вамъ отдать мнѣ ваше пальто на сбереженіе; оно, я вижу, васъ стѣсняетъ. Вечеромъ же вы его получите обратно." -- Наружность старика была располагающая, добрая открытая. Не колеблясь ни минуты, я вручилъ ему свою ношу, съ которою онъ немедленно скрылся въ одномъ изъ ближайшихъ переулковъ.

Мы вошли въ зданіе мельницы. Она показалась мнѣ великолѣпно устроенною. Болѣе о ней я сказать не могу: я такъ мало смыслю въ распознаваніи достоинства различныхъ сортовъ муки и жернововъ. Достаточно находившись по лѣстницамъ, осмотрѣвъ де малое количество машинъ, которыя вертѣлись, стучали, производили страшный шумъ и пыль, вышелъ я изъ заведенія, бѣлый какъ мельникъ, но съ такимъ же запасомъ знаній о мучномъ производствѣ, какъ и при входѣ на мельницу.

Покончивъ съ мельницей, мы отправились на знаменитую бумагопрядильную фабрику, устроенную на артельномъ началѣ. Впрочемъ теперь, послѣднее ея качество не имѣетъ уже смысла. Сами акціонеры, но большей части рабочіе, были причиной этой непростительной ошибки. Они измѣнили первоначальный свой уставъ, отнявъ отъ работы право на участіе въ барышахъ. Почему они пришли къ такому жалкому рѣшенію,-- я не буду разбирать въ этомъ очеркѣ. Довольно того, что рѣшеніе состоялось. Я зналъ о перемѣнѣ, постигшей прекрасное учрежденіе и, находясь подъ этимъ вліяніемъ, съ предубѣжденіемъ вступилъ въ двери заведенія. Скоро, однакожъ, я принужденъ былъ забыть о неблагоразуміи рабочихъ -- основателей предпріятія и объ ихъ мелочномъ эгоизмѣ. Устройство фабрики великолѣпно -- нельзя было не любоваться этимъ образцовымъ произведеніемъ человѣческаго искуства. Невольно поражаешься при взглядѣ на гигантскую, превышающую силу дюжины слоновъ, машину, имѣющую названіе "The Cooperator". Для нея пришлось устроить особое зданіе. Въ немъ пять или шесть печей, столь громадныхъ, что въ каждой свободно помѣстится цѣлый возъ угольевъ; громадный насосъ и еще болѣе громадныя кладовыя, гдѣ хранится уголь, употребляемый въ дѣло. Съ высоты верхней галлереи смотрѣлъ я какъ подъ моими ногами ходилъ поршень, какъ подымался онъ на высоту втораго и третьяго этажей, какъ безъ шума вертѣлось гигантское маховое колесо, какъ поднимался и опускался, скользя въ воздухѣ, толстѣйшій, какъ стволъ дерева, шатунъ. Картина была отрадная и я невольно задумался, но факты и цифры скоро вывели меня изъ созерцательнаго положенія.

На фабрикѣ 400 рабочихъ или рукъ {Общими выводами лучше объясняются частные случаи. Настоящее значеніе рочдэльской фабрики яснѣе обнаружится, если взять для сравненія среднія статистическія данныя всей англійской хлопчато-бумажной промышленности. Артуръ Арно въ своемъ сочиненіи о "Хлопчато-бумажномъ кризисѣ", пишетъ:

"Въ 1860 году 2659 хлопчато-бумажныхъ фабрикъ Великобританіи давали работу 440,000 человѣкъ (въ числѣ ихъ 66% женскаго пола), искуствомъ которыхъ приводились въ движеніе машины, снабженныя силой 300.000 лошадей. Эта гигантская сила въ свою очередь двигала 30.000.000 веретенъ -- (11332 веретена на фабрику) со скоростью 4--6000 обращеній въ минуту. Этими веретенами изготовлялось 472,500,000 килограммовъ хлопчатой бумаги (по 15,75 кил. на веретено въ годъ). Болѣе 350.000 станковъ заняты были обработкою 81 милліона килограммовъ матерій, цѣнностію въ 600 милліоновъ франковъ. Цѣнность всего хлопчато-бумажнаго производства въ Великобританіи въ 1860 году простиралась до 1,900,000,000 франковъ, изъ которыхъ болѣе трехъ четвертей -- 1625 милліоновъ -- приходится на Ланкаширъ".}, какъ говорятъ англичане. Въ числѣ ихъ немного настоящихъ работниковъ, большая часть старики, мальчики, женщины и дѣвочки. Казалось, что всѣ они находятся здѣсь только для наблюденія за дѣйствіемъ машинъ, которыя сами моютъ, чешутъ, прядутъ, сучатъ, наматываютъ,-- и дѣлаютъ все это въ одно время. Съ удовольствіемъ смотрѣлъ я на эту движущуюся механику, на эту работу 50,000 веретенъ, что однако же не помѣшало мнѣ замѣтить, что атмосфера наполнена маслянистою пылью хлопчатки, которую приходится вдыхать въ себя. Я былъ ослѣпленъ разнообразіемъ работы, оглушенъ громомъ и шумомъ машинъ, какъ будто несноснымъ крикомъ сотни попугаевъ, и менѣе чѣмъ въ часъ я былъ до того утомленъ, что не могъ долѣе оставаться на фабрикѣ. Я пришелъ въ себя только тогда, когда вышелъ на чистый воздухъ.

-- Скажите, пожалуйста, на другихъ прядильняхъ такая же пропорція женщинъ и дѣтей, какъ и здѣсь? спросилъ я выходившаго со мною незнакомца.

-- Гм! было мнѣ отвѣтомъ.

-- Да? переспросилъ я.

-- Можетъ быть и большая. Дѣло въ томъ, что здѣшній директоръ -- весьма знающій человѣкъ. Но со времени хлопчато-бумажнаго кризиса и -- прибавилъ онъ тихо -- съ того времени, какъ доходъ раздѣляется только между одними акціонерами, лучшіе работники -- (надо прибавить, что они были лучшими въ цѣлой странѣ), перешли въ другія мѣста.

-- Гм! промычалъ я въ свою очередь.

Отсюда мы отправились осматривать запасные магазины, бакалейные и суконные лавки, магазины обуви и готоваго платья. Товары, въ нихъ находящіяся, ничѣмъ не уступали товарамъ, выставленнымъ въ лавкахъ другихъ торговцевъ.

Для насъ былъ устроенъ обѣдъ въ помѣщеніи городской ратуши. Болѣе 200 человѣкъ, хозяевъ, ожидало насъ тамъ. Обѣдъ былъ великолѣпный, гораздо лучше того, который давали наканунѣ всѣмъ членамъ конгресса, по гинеѣ съ персоны. Размѣстились по своему желанію, каждый сѣлъ тамъ гдѣ ему заблагоразсудилось.

Обѣдъ прошелъ очень весело. За дессертомъ говорились рѣчи, изъ коихъ самая лучшая принадлежала м-ру Дудлею Фильду; темой ея былъ вопросъ о международномъ братствѣ. Рѣчь эта дышала добротою, здравымъ смысломъ и искренностію. Это тотъ самый Дудлей Фильдъ, который 10 лѣтъ тому назадъ, вмѣстѣ съ братомъ своимъ Сирусомъ, присталъ въ темную бурную ноябрскую ночь къ Нью-Фаундленду, чтобы выбрать тамъ мѣсто для проложенія проволоки атлантическаго телеграфа.

Послѣ обѣда столы были проворно убраны, двери растворены а залъ, въ которомъ только что происходило пиршество, былъ превращенъ въ мѣсто для митинга. Въ какіе нибудь двадцать минутъ онъ наполнился народомъ. Жара сдѣлалась невыносима и многіе, изъ боязни дурныхъ послѣдствій, принуждены были выйдти. Принесли воду, и стаканы стали переходитъ изъ рукъ въ руки.

Рѣчи слѣдовали одна за другого. Всѣ они касались, или покрайней мѣрѣ должны были касаться, вопроса о кооперативныхъ обществахъ, по большая часть ораторовъ, преимущественно извѣстные иностранцы сбивались съ толку, и захватывали предметъ только стороною.

-- Какъ легко замѣтить, сказала мнѣ хорошенькая и умненькая дѣвушка, моя сосѣдка,-- кто изъ ораторовъ знакомъ съ предметомъ обсужденіи и кто знаетъ его только по наслышкѣ. Первыя прямо касаются вопроса, въ то время какъ вторые виляютъ, разсыпаются въ комплиментахъ, отдѣлываются панегириками. Когда рѣчь начинается съ этихъ вводныхъ предложеній, нѣтъ нужды ее слушать далѣе; она не стоитъ вниманія; продолженіе ея будетъ навѣрное также безсодержательно, какъ и начало.

Я согласился съ справедливостію этого замѣчанія и принялъ его къ свѣденію. Послѣдую ему немедленно, отбросивъ изъ рѣчей, произнесенныхъ на нашемъ митингѣ, всѣ ненужныя вставки и отступленія.

М-ръ Ашуортъ, муниципальный совѣтникъ Рочдэля замѣтилъ, что новыя идеи оказываютъ свое благотворное вліяніе на хозяевъ, и что онъ самъ, фабрикантъ, каждый разъ какъ проходитъ мимо тод-лэнскихъ кладовыхъ и мельницы, невольно разсуждаетъ, что теперешнія отношенія между хозяевами и рабочими непремѣнно должны измѣниться. Онъ заключилъ свою рѣчь выраженіемъ полнаго сочувствія членамъ рочдэльской ассоціаціи, которыя полагаются теперь только на собственныя силы, а не прибѣгаютъ къ посторонней помощи; онъ умолялъ своихъ мужественныхъ согражданъ твердо держаться этого пути.

М-ръ Эмертонъ, директоръ международной- коллегіи въ Гануэллѣ и учредитель преміи за лучшее сочиненіе объ англо-французскомъ союзѣ, высказалъ убѣжденіе, что впредь всѣ рабочіе, имѣя предъ глазами примѣръ рочдэльской ассоціаціи, не имѣютъ права оставаться бѣдняками.

М-ръ Молесуоргь развивалъ весьма оригинальную и притомъ совершенно англійскую идею. Онъ доказывалъ необходимость собранія конгресса, членами котораго были бы съ одной стороны члены рабочихъ ассоціацій Рочдэля, Лидса, Галифакса, Ольдгэма, Бильтона и другихъ мѣстъ, съ другой знаменитѣйшіе фабриканты, какъ напримѣръ Гюгъ Мэсонъ, Ричардъ Поттеръ и Аркройдъ. Цѣль собранія должна заключаться въ разработкѣ рабочаго вопроса. Судьями диспутовъ должны быть люди подобные Джону Стюарту Миллю, Эдвину Чадвину, профессору Фоусету и наконецъ общественное мнѣніе.

М-ръ Эдуардъ Гринингъ, агентъ промышленныхъ товариществъ {О нихъ разсуждали на конгрессѣ (см. No 3 "Дѣла").}, выразилъ сожалѣніе о замѣнѣ прежняго устава рочдэльской бумагопрядильни новымъ, невыгоднымъ для рабочихъ. "Хозяевъ промышленныхъ товариществъ, сказалъ онъ, упрекаютъ въ томъ, что они дѣлятъ между своими рабочими только прибыль, превышающую 10%. Но основатели рочдэльской мануфактуры нашли слишкомъ стѣснительнымъ для себя уставъ, который гарантировалъ рабочимъ еще меньшій доходъ!?" М-ръ Гринингъ полагаетъ, что допущеніе рабочихъ къ участію въ барышахъ съ предпріятія должно измѣнить къ лучшему англійскую промышленность, которая, безъ этой живительной реформы, раньше или позже непремѣнно придетъ въ совершенный упадокъ. "Рабочія стачки уже теперь серьезно вліяютъ на положеніе торговли и промышленности", сказалъ онъ. Въ заключеніе ораторъ бросилъ упрекъ всѣмъ англійскимъ, и въ особенности рочдэльскимъ рабочимъ обществамъ, за ихъ непрактичность въ распредѣленіи барыша. Онъ находитъ, что распорядители дѣлами ассоціацій, уму и способности которыхъ обязаны общества своимъ процвѣтаніемъ, должны имѣть право на особенное вознагражденіе.

М-ръ Максъ Кильманъ, молодой манчестерскій негоціантъ, извѣстный своими познаніями въ торговомъ дѣлѣ, обратился къ обществу съ слѣдующими словами: "Какое бы значеніе не имѣли ассоціаціи потребителей, на долю производительныхъ ассоціацій выпадаетъ дѣло еще большей важности. Имъ суждено разрѣшить животрепещущій вопросъ о распредѣленіи барышей между работой и капиталомъ. Предлагаю на обсужденіе рочдэльскихъ ассоціаторовъ рѣшеніе принятое въ Англіи ассоціаціею уольвергамптонскихъ слесарей и во Франціи газетой "L'Association": "распредѣлять барыши по разверсткѣ между затратой капиталиста и ежегодной цифрой заработной платы".

За Кильманомъ выступилъ на сцену г. Эли Реклю, какъ представитель французскихъ кооперативныхъ обществъ. Громъ рукоплесканій, въ лицѣ его, привѣтствовалъ всѣхъ друзей съ той стороны Ла-Манша. "Друзья, вскричалъ издатель прекратившейся газеты "L'Association",-- я давно мечталъ ознакомиться съ Рочдэдемъ и его доблестными обитателями. Сегодня я имѣю это счастіе, и потому позвольте отъ имени французскихъ ассоціацій поблагодарить васъ за лестный пріемъ. Вы. были нашими наставниками; вы научили насъ своими образцами, статутами и дѣйствіями. Вашимъ успѣхомъ вы споспѣшествовали развитію у насъ этого полезнаго дѣла. Вы едва-ли догадываетесь о размѣрахъ того блага, которое вы для насъ сдѣлали! Мы пользовались вашими уроками и будемъ пользоваться ими еще долгое время. Граждане свободной страны! вы опередили насъ, но знайте, что придетъ время, когда вы будете смотрѣть на насъ, не какъ на младшихъ своихъ собратій, а какъ на людей, совершенно вамъ равныхъ!"

Рочдэльцы выразили свой восторгъ въ виду такой блестящей будущности и привѣтствовали восторженными рукоплесканіями другого представителя французской прессы Вильфрида Фонвьеля, поздравившаго ихъ съ блистательнымъ успѣхомъ, завоеваннымъ ими послѣ долгой и упорной борьбы. "Басъ, рочдэльскихъ ассоціаторовъ, сказалъ онъ,-- васъ слѣдуетъ считать настоящими реформаторами въ дѣлѣ рабочаго вопроса. Я былъ на конгрессѣ. Я слышалъ тамъ много хорошихъ рѣчей. Высказаны были прекрасныя теоріи, по у васъ только можно видѣть все примѣненнымъ на самомъ дѣлѣ."

Послѣдняя рѣчь была за м-ромъ Уильфридомъ Лоусономъ. М-ръ Лоусонъ членъ общества трезвости, приверженецъ радикальной реформы во всемъ и вездѣ, пропагандистъ земледѣльческихъ ассоціацій, однимъ словомъ горячая, талантливая натура, которая окончательно еще не выбрала себѣ поприща для дѣятельности. Рѣчь свою онъ началъ упрекомъ своимъ слушателямъ, которые аплодировали прежде чѣмъ онъ началъ говорить;-- но словамъ его,-- "прежде, чѣмъ онъ имѣлъ право на подобное заявленіе сочувствія." Однакоже когда онъ сообщилъ публикѣ о своихъ опытахъ учрежденій земледѣльческихъ ассоціацій, объ основанномъ имъ товариществѣ со своими рабочими и арендаторами,-- раздались дружныя рукоплесканія и, на этотъ разъ, онъ не имѣлъ нрава сказать, чтобы эти заявленія не были сдѣланы вполнѣ сознательно.

Еще раздавались рукоплесканія, когда я замѣтилъ, что ко мнѣ на колѣни положили узелъ. Это было мое пальто. Старый джентльменъ, хранитель моей одежды, пожалъ мнѣ руку и исчезъ. Шумно разошлось собраніе и я снова очутился подъ покровительствомъ англо-францускаго союза. М-ръ Молесуортъ радушно предложилъ мнѣ свое гостепріимство.

IV.

М-ръ Мекги, извѣстный англійскій агрономъ-практикъ, въ своей рѣчи, произнесенной въ Фарингдонскомъ фермерскомъ клубѣ, въ Беркшайрѣ, сказалъ между прочимъ слѣдующее: "Вопреки протекціонистамъ, предсказывавшимъ совершенное разореніе земледѣльцамъ, въ случаѣ дозволенія свободнаго ввоза хлѣба, наши рынки имъ не переполняются, а цѣна на наши земледѣльческіе продукты постоянно повышается. Мы ввозимъ каждый годъ 19 милліоновъ гектолитровъ, и въ тоже время наша національная производительность даетъ 36 милліоновъ. Мои 22 гектара весьма посредственной земли даютъ мнѣ 760 гектолитровъ. Еслибы всѣ наши поля обработывались съ подобнымъ же успѣхомъ, мы могли бы производить 250 милліоновъ гектолитровъ. Правда, я вложилъ въ каждый гектаръ 850 франковъ; я сдѣлалъ такія затраты вполнѣ увѣренный, что буду за нихъ вознагражденъ хорошимъ увеличеніемъ доходовъ; но не всѣ такъ дѣлаютъ, средняя цѣна затратъ на гектаръ въ Англія доходитъ только до 57 франковъ. Мы затратили 25 милліардовъ частію на желѣзныя дороги въ Англіи, частію на спекуляціи за-границей; намъ остается затратитъ еще милліарды въ наши земли. Но выполненіе такой задачи, необходимое для нашего дальнѣйшаго преуспѣянія, къ несчастію зависитъ не отъ насъ; надобно сперва испросить на то дозволеніе землевладѣльцевъ всей нашей земельной собственности -- гг. лордовъ. А дадутъ-ли они просимое согласіе и выгодно-ли будетъ принять его на тѣхъ условіяхъ, которые онѣ могутъ предложить?"

Англія въ непріятномъ положеніи. Въ этой странѣ, гдѣ войска пополняются волонтерами, желающихъ принять на себя воинскія обязанности находится очень мало! Идутъ въ полки банкруты, разные безобразники и молодые люди, желающіе избавиться отъ уплаты 6 пенсовъ въ день тѣмъ дѣвушкамъ, которыхъ они соблазнили и сдѣлали матерями. Въ прежнія времена бѣдность и разныя промышленные кризисы обильно снабжали армію рекрутами, теперь же голодающіе предпочитаютъ эмигрировать въ Австралію, Канаду и въ Соединенные Штаты. Содержаніе людей стоитъ теперь очень дорого. Боннское обученіе обходится въ 2,500 франковъ, т. е. такая сумма необходима для превращенія деревенскаго вахлака въ простого пѣхотинца (двойной этой суммы, по отчетамъ французскаго министерства народнаго просвѣщенія, достаточно для полученія магистра наукъ). Изъ числа сдѣланныхъ такимъ образомъ солдатъ, 70,000 отправляютъ въ Индію. Они тамъ мрутъ какъ мухи. Убылыхъ надо замѣнять, а не кѣмъ. И вотъ приходится набирать внѣ Англіи разныхъ искателей приключеніи. Говорятъ предложеніе сдѣлано даже туркамъ.

-----

Изъ оффиціальнаго документа, представленнаго въ англійскій парламентъ оказывается, что въ послѣдніе выборы, 20 провинціальныхъ кандидатовъ истратили на свои кандидатуры 7,275,000 фр., среднимъ числомъ 275,000 фр. каждый.

Не основательно-ли предполагать, что членъ затратившій 300,000 фр., чтобы быть избраннымъ въ должность, не дающую ему никакой прибыли, истратитъ еще большую сумму для поддержанія какихъ либо злоупотребленій.

-----

Англійская публика была сильно скандализирована узнавъ, что изъ 1,225 франковъ, которые нація отпускаетъ на содержаніе каждаго чельсерскаго инвалида, 625 или болѣе 50% остается въ карманахъ распорядителей и смотрителей заведенія. Инвалида кормятъ, даютъ ему помѣщеніе, освѣщеніе, отопленіе, просвѣщеніе, развлеченіе и все это только за 600 фр. А публика была до сей поры вполнѣ увѣрена, что эти безногіе, безрукіе герои пользуются отъ нея содержаніемъ въ 1,225 фр. За то смотрители блаженствуютъ! Не проще-ли поручить самимъ инвалидамъ распоряжаться отпускаемою на ихъ содержаніе суммою? Тогда навѣрное до нихъ дойдутъ всѣ 1,225 фр. и положеніе ихъ много улучшится.

-----

Какое превосходное изобрѣтеніе англійскіе законы объ охотѣ! Въ Траубриджѣ былъ призванъ къ суду крестьянинъ Джонъ Эйръ, обвиняемый въ незаконной продажѣ фазана, будто бы убитаго имъ вопреки закону объ охотѣ. Обвиняемый представилъ свидѣтеля фермера Уэба, который предъявивъ билетъ на право охоты, показалъ, что не Эйръ убилъ фазана, а онъ, свидѣтель; что обвиненный продавалъ фазана по порученію свидѣтеля, обязавшагося продать птицу въ городѣ за 3 франка. Судьи потребовали отъ Уэба клятвы на библіи; они пожелали, чтобы свидѣтель поклялся будущей жизнію, что онъ признаетъ предъявленнаго суду фазана именно за того, котораго онъ передалъ Эйру. Уэбъ хотя зналъ, что никто не давалъ Эйру другого фазана, однако, но религіознымъ побужденіямъ, не осмѣлился за три франка произнести такую клятву! Что же сдѣлалъ судъ. Рѣшая дѣло но юридической справедливости, онъ нашелъ Эйра виновнымъ въ неисполненіи законовъ объ охотѣ и присудилъ его къ штрафу въ 70 фр., а въ случаѣ несостоятельности къ мѣсячному заключенію съ обязанностію исполнять тяжелыя работы.

Прямой выводъ: -- свобода крестьянина въ Англіи цѣнится 2 фр. 33 санг. въ день.

-----

На всемірной выставкѣ между всевозможными рѣдкостями будетъ, въ числѣ посѣтителей, и король бонійскій, страны, лежащей къ Сѣверу отъ Гвинеи, между Нигеромъ и однимъ изъ его притоковъ. Этотъ властитель располагаетъ 60,000-мъ войскомъ и 100 пушками, вылитыми въ Англіи. Онъ имѣетъ дворецъ построенный на костяхъ побѣжденныхъ непріятелей; увѣряютъ также, что у него находятся чаши, сдѣланные изъ череповъ убитыхъ, въ такомъ количествѣ, что ихъ достанетъ на 100,000 гостей. Если это правда, то слѣдуетъ ожидать, что къ нему предстанетъ депутація отъ парижскаго антропологическаго общества съ просьбой разрѣшить ей произвести измѣреніе вмѣстимости череповъ обитателей западной Африки.

Увѣряютъ,-- впрочемъ вѣроятно ложно, что во время большихъ религіозныхъ церемоній, этотъ варваръ кушаетъ человѣческое мясо, и что онъ очень любитъ изъ своихъ поданныхъ, преимущество тѣхъ, которые обладаютъ жирнымъ тѣломъ, слѣдовательно составляютъ хорошее жаркое.

Я не удивляюсь, что этотъ канибалъ приглашенъ на всемірную выставку. Меня нисколько не удивитъ, если я увижу этого принца разгуливающаго но заламъ промышленнаго дворца въ трехцвѣтныхъ триковыхъ штанахъ (красный, голубой и зеленый), въ стоптаныхъ сапогахъ, съ кавалерійской саблей на боку, громаднѣйшихъ эполетахъ и съ двухъ-аршиннымъ перомъ на головѣ. Но меня удивляетъ, что имя его находится въ числѣ подписчиковъ на сооруженіе памятника Вольтеру, предложеннаго газетою Siècle, и красуется вмѣстѣ съ братомъ его Гонэшэ, королемъ Бакана въ Калабарѣ, рядомъ съ именемъ вашего сотрудника Жака Лефреня!

-----

Испанская газета Politica сообщаетъ но оффиціальнымъ документамъ, что изъ 72,798 муниципальныхъ совѣтниковъ Испаніи, 11,484 знаютъ только читать, а 921 не умѣютъ ни читать, ни писать. Послѣ этого понятно, что нѣтъ той нелѣпости, которая бы не волновала невѣжественную Испанію и нѣтъ такого пройдохи, который бы не взялся произвести возмущеніе въ сельскомъ населеніи.

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 5, 1867

Оставить комментарий Реклю Эли (yes@lib.ru) Год: 1867 Обновлено: 17/11/2016. 83k. Статистика. Статья: Публицистика Публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: "Дѣло", No 5, 1867. Расходы английского бюджета на содержание армии и флота.- Комиссии, занимающаяся исследованием вопроса о налогах.- Значение налога, как государственной потребности и как достояния нации.- Увеличение налогов пропорционально увеличению нужд народа и удовлетворению их.- Налог в виде государственного имущества и личных услуг.- Переход государственной собственности в частную; границы этого перехода.- Различие между монополиею и охранением общих интересов.- Примеры старой французской системы государственных поборов.- Откупщики налогов.- Крайность увлечения открывать новые источники косвенных налогов.- Последствия этой системы.- Кооперативные общества. Рочдэль, и мое посещение этого города.- Мнение мистера Мети об английском земледелии.- Расходы на соискание кандидатур при английских выборах.- Английские законы об охоте.- Посещение Всемирной выставки в Париже королем Бонги.- Испанская безграмотность.

Реклю Эли Новости заграничной жизни

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Реклю Эли
Новости заграничной жизни