С этими словами в кабинет своего начальника вошел Боб Руланд и передал визитную карточку. Пинкертон прочел:
-- Мисс Норма Кроудер... Проси ее сюда!
В комнату вошла молодая, скромно, но со вкусом одетая женщина и робко протянула ему руку:
-- Здравствуйте, мистер Пинкертон! Простите, быть может, я пришла не вовремя, но я уверена, что у вас я найду защиту и помощь.
Пинкертон пригласил ее сесть, и когда она откинула вуаль, он увидел перед собой смелое, но бледное лицо, отмеченное печатью горя и житейских невзгод.
-- Я никому не отказываю в помощи, -- ответил он с участием. -- Если не ошибаюсь, я уже встречал вашу фамилию, мисс Кроудер.
Она горестно улыбнулась:
-- Это вполне возможно. Видите ли, я сделалась жертвой одного брачного авантюриста и мошенника, который в течение многих лет безнаказанно совершает свои преступления в Соединенных Штатах.
-- Вы, вероятно, говорите о Джерарде Спенсере?
-- Да, я думаю, что это именно он. В последнее время в разных городах он обманул и сделал несчастными столько девушек!
-- Да, все эти проделки приписывают одному лицу, -- сказал сыщик. -- В последнее время я был занят раскрытием нескольких очень тяжких преступлений. Это потребовало от меня всей моей энергии и всего внимания, поэтому я не смог заняться этим мошенником. Но при первой же возможности готов взяться и за него.
-- Располагаете ли вы свободным временем? -- спросила дама робко.
-- Вполне! Я весь в вашем распоряжении.
-- Много времени это у вас не отнимет, так как вам придется только арестовать обманщика.
-- А вы разве знаете, где он находится?
-- Он здесь, в Нью-Йорке!
Пинкертон встал и зашагал по комнате. Известие его взволновало.
-- Почему же вы не обратились в полицию и не попросили арестовать этого господина?
-- Я боялась, что он сумеет в последний момент ускользнуть от полисменов. Он хитер, как лиса, и уже неоднократно ускользал из ловушек, которые ему ставили его преследователи, и вдобавок насмехался над ними. Я же хотела действовать наверняка и поэтому пришла к вам. От вас, мистер Пинкертон, ему не скрыться!
-- Вы питаете ко мне большое доверие, мисс Кроудер? Но ведь и я иногда делаю промахи. В моей практике бывали случаи, когда преступник скрывался как раз в тот момент, когда я уже собирался праздновать победу... А теперь попрошу рассказать мне подробно историю вашего знакомства со Спенсером.
Норма Кроудер покраснела, но исполнила просьбу:
-- Еще в прошлом году я была жизнерадостной девушкой, с румянцем на щеках, не знала забот и была полна надежд на счастливую будущность. Я была хорошо обеспечена, так как получила в наследство от дяди капитал в десять тысяч долларов. Полгода назад, в Метрополитен-Опере, я случайно познакомилась с неким мистером Блумфилдом. Это был джентльмен в полном смысле этого слова, все его манеры носили великосветский характер, и я была очень рада такому удачному знакомству... Мне, конечно, и в голову не приходило, что под именем мистера Блумфилда скрывается известный Джерард Спенсер... Он сумел возбудить во мне сердечные чувства к нему. Жил он на широкую ногу и тратил много денег, принадлежавших, наверно, тем несчастным, которых он обманул еще до знакомства со мной. Я его считала богатым человеком с честным, благородным характером. И не буду отрицать, что мое сердце принадлежало ему, что я готова была пойти за него в огонь и в воду...
Она вздохнула и после паузы продолжала окрепшим голосом:
-- Но, слава Богу, это прошло. Теперь я глубоко ненавижу его и желала бы, чтобы он понес заслуженное строгое наказание! Дошло до того, что я перевела на его имя все свои сбережения, и именно с того дня, когда я сделала его владельцем своего состояния, я его больше не видела: он исчез с моими десятью тысячами долларов. Оставшись без средств, я была вынуждена искать место учительницы. Безуспешно я пыталась найти обманщика. Деньги пропали бесследно, -- я стала нищей. Когда я услышала о других брачных авантюрах, похожих на мой случай, я поняла, что именно Джерард Спенсер, и никто другой, был тем мошенником, который меня обманул. Словом, я уже потеряла всякую надежду и покорно исполняла обязанности учительницы, когда, часа два назад...
-- Вы его увидели, -- закончил Пинкертон.
-- Да, я его увидела! Мне нужно было выполнить в городе кое-какие поручения, и на улице Бовери я встретилась с ним.
-- Скажите, вы уверены, что видели именно его?
-- Да, уверена! Правда, раньше он не носил бороды, а теперь у него большая светло-русая борода, но, тем не менее, я уверена, что это он!
-- Он вас видел?
-- Думаю, что видел, но не узнал. Очевидно, он был погружен в себя.
-- А знаете ли вы, куда он шел?
-- Да. Я пошла за ним. Он направился в Центральную гостиницу, что на углу 3-й авеню и 14-й улицы. Когда он скрылся в подъезде, я вошла и спросила швейцара, кто этот господин, который входил передо мной. Швейцар ответил, что это мистер Бюллинг, который уже два дня как живет в гостинице. Тогда мне стало все ясно, и я отправилась к вам просить о помощи.
-- Вы поступили бы разумнее, если бы немедленно вызвали полицию и велели бы арестовать его!
-- Да, но он наверняка ускользнул бы от них!
-- Я пойду с вами, мисс Кроудер. Но вам не следует ходить в гостиницу, -- лучше, если вы сейчас отправитесь в полицейское управление, спросите там мистера Мак-Конелла и передадите ему мою визитную карточку. Можете ему сообщить, что я, по всей вероятности, доставлю ему редкую птицу!
-- Но удастся ли вам одному справиться с этим негодяем?
-- Надеюсь, -- с улыбкой ответил Пинкертон. -- Теперь попрошу вас минуточку подождать меня. Я сейчас вернусь.
Минут через десять вдруг отворилась дверь, и в комнату вошел какой-то незнакомец. Это был настоящий нью-йоркский денди, в светлом костюме и сером цилиндре, рыжеволосый, с моноклем в глазу.
Когда франт развязно подошел к ней, она попятилась:
-- Что вам угодно? Я жду мистера Пинкертона!
Ответом был добродушный смех.
-- Это я, мисс Кроудер! -- произнес незнакомец голосом Пинкертона. -- Я только переоделся, чтобы меня не узнал тот господин, которого я собираюсь навестить в гостинице.
-- Превосходно! -- сказала она. -- Спенсер тоже мастер переодеваться, но вы превзошли его в этом искусстве.
Они вышли вместе из подъезда дома, но скоро расстались. Мисс Кроудер отправилась в полицейское управление, а Нат Пинкертон -- в Центральную гостиницу.
У дверей элегантного денди встретил швейцар и низко поклонился, увидев в его руке монету.
-- Чем могу служить, сэр?
-- Не у вас ли остановился мистер Бюллинг?
-- Да, он занимает номера четырнадцатый и пятнадцатый.
-- Хорошо. Я хотел бы его видеть. Где эти номера?
-- На третьем этаже.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Пинкертон увидел, что направо и налево идут полутемные коридоры, куда выходят двери номеров.
Медленно свернув направо, он бесшумно пошел по коридору. В полутьме, царившей там, он с трудом разбирал номера комнат.
-- Двенадцать... тринадцать... четырнадцать! Здесь! -- отметил он про себя, остановившись перед дверью, за которой скрывался авантюрист.
Ключ торчал снаружи, и Пинкертон, осторожно повернув его, бесшумно запер дверь, чтобы отрезать противнику путь отступления. Потом он подошел к двери 15-го номера, рядом с которой на вешалке было много разной одежды.
Нат Пинкертон сунул правую руку в карман и приготовил револьвер, а левой громко постучал в дверь.
-- Войдите! -- послышалось из номера.
Сыщик вошел и увидел мужчину с окладистой русой бородой, который при его появлении встал из-за стола. Пинкертон не успел осмотреть обстановку, в которую попал, и не успел проронить ни одного слова, как случилось то, чего он менее всего ожидал в эту минуту.
Позади него раздался легкий шорох открываемой двери, быстрые крадущиеся шаги, и -- прежде чем сыщик успел обернуться, он получил такой сильный удар в висок тяжелым предметом, что упал без памяти, не издав ни звука.
-- Молодец, Барлок, спасибо! -- сказал Спенсер. -- Теперь бежим! Эти сыщики -- крепкие ребята, и он может скоро прийти в себя!
Две темные фигуры поспешно покинули номер и заперли его снаружи, а раненый, лежавший без чувств на полу, остался один.
Прошло около получаса прежде чем Нат Пинкертон открыл глаза. Он схватился за голову, вспомнил, что с ним произошло, и с проклятьем вскочил на ноги.
Он понял, что попал в ловушку и что преступник снова скрылся. И как это он раньше не подумал о том, что у Спенсера может быть сообщник! Ему стало ясно, что эта хитрая лиса Спенсер знал о его приходе и должным образом подготовился к встрече.
Очевидно, он все же узнал на улице обманутую им мисс Кроудер, но ничем не обнаружил этого. Потом он, наверно, следил за ней, слышал, как она справлялась о нем в гостинице, и последовал за ней, когда она вышла.
Так он выяснил, что она отправилась к Нату Пинкертону, видел девушку в сопровождении "денди", когда они выходили из квартиры сыщика, и поспешил вперед, чтобы достойно встретить его.
-- Ну погоди, мерзавец, -- прошептал Пинкертон, -- ты рано торжествуешь! Теперь я напал на твой след и не отстану, пока не схвачу, даже если бы мне пришлось гоняться за тобой по всему свету!
Сыщик собрался покинуть западню, но тут же понял, что обе двери, как 15-го, так и 14-го номера, заперты на ключ снаружи.
Ключи преступники захватили с собой, рассчитывая выиграть этим время: они полагали, что необходимость взламывать двери задержит преследователя. Но Пинкертон вынул из кармана свою коллекцию отмычек тонкой работы и в мгновение ока открыл одну из дверей.
-- Мистер Пинкертон! -- раздался в коридоре чей-то голос. Это был инспектор, который явился в сопровождении мисс Кроудер и нескольких полисменов. Он не мог не обеспокоиться после рассказа девушки, когда увидел, что Пинкертона с преступником долго нет.
-- Где же Спенсер? -- спросил инспектор после краткого приветствия.
Сыщик пожал плечами.
-- На этот раз он удрал, -- сказал он. -- К сожалению, я представил себе это дело слишком легким. К тому же у него был сообщник.
Мисс Кроудер вскрикнула, узнав о происшедшем.
-- Успокойтесь, мисс! Он от меня не уйдет, я поймаю его, а за это поражение он заплатит сторицей!
Это заявление успокоило мисс Кроудер, и ее лицо прояснилось. Нат Пинкертон обратился к испуганному швейцару, который стоял тут же:
-- Почему же вы мне не сказали, что этот мистер Бюллинг или, вернее, Спенсер остановился здесь не один?
-- Вы изволили спрашивать только про него, и я подумал, что вы пришли к нему в гости...
-- Я, конечно, не сержусь: ведь вы не знали, что я -- Нат Пинкертон, а он -- разыскиваемый полицией преступник! Можете ли вы дать какие-нибудь сведения о сообщнике Спенсера?
-- Это вы, верно, спрашиваете про его лакея? У Спенсера, который жил здесь под именем Бюллинг, был лакей. С ним они и занимали эти два номера.
-- Опишите мне его наружность.
-- Невысокого роста, лицо обыкновенное, а затылок прямо как у буйвола. Наверняка -- страшной физической силы...
Пинкертон невольно схватился за голову, которая все еще болела:
-- Вы совершенно правы, он действительно обладает большой физической силой: я испытал ее на себе самом... Но зато, поверьте, скоро он узнает и мою физическую силу!.. Скажите, этот лакей приехал в гостиницу незадолго до моего прихода?
-- Да, -- ответил швейцар. -- Минут за пять до вашего прихода он подъехал на извозчике и быстро поднялся наверх.
-- Так это и был тот, кто по поручению Спенсера следил за мисс Кроудер от гостиницы до моего дома! Увидев меня с ней вместе, он помчался на извозчике сюда, чтобы известить своего хозяина и приготовить мне такую милую встречу... Надеюсь, эти птички недолго будут летать на свободе и скоро попадутся в сети!
Инспектор раскланялся и удалился со своими полисменами, а Пинкертон приступил к подробному осмотру комнат, где жили преступники.
От швейцара он узнал, что, уходя из гостиницы, преступники несли два желтых кожаных чемодана -- те самые, с которыми они приехали за два дня до этого. Так что нельзя было и надеяться на какие-либо находки. В самом деле, тщательнейший обыск не дал никаких результатов, пока сыщик не обнаружил под одной кроватью скомканную бумажку. Он развернул ее -- это оказалось меню гостиницы "Россия" в Филадельфии.
-- Ага, -- сказал Пинкертон, -- значит, в этой гостинице они жили! Посмотрим, нельзя ли будет там что-нибудь о них узнать!
Он простился с мисс Кроудер, которая отправлялась в город по своим делам, и еще раз просила сыщика приложить все старания к поимке мошенников.
Нат Пинкертон отправился в свою контору, чтобы дать помощникам инструкции для поиска преступников.
Здесь ему пришлось лично убедиться в том, что Спенсер имел привычку насмехаться над своими преследователями, от которых ему удавалось ускользать. Его ожидало письмо следующего содержания:
"Многоуважаемому мистеру Пинкертону, самому знаменитому сыщику во всем мире.
Более двух лет я имею удовольствие работать в Соединенных Штатах, а посему позвольте мне выразить Вам мою сердечную благодарность за то, что Вы мне до сих пор ни разу не мешали. Сегодня, наконец, я имел случай познакомиться с Вами лично, правда, переодетым в фатовской костюм.
Впрочем, я всегда считал Вас и на деле фатом. Сохраните на добрую память от меня удар, нанесенный Вам в Вашу пустую голову, и не рассчитывайте увидеть меня когда-нибудь вновь. Будьте уверены, что я ускользнул от Вас бесследно, и Вам впредь не удастся меня схватить. Поэтому не ищите меня больше и не тратые на это своего драгоценного времени.
-- Все то же плоское остроумие, -- сказал он. -- Я так и думал, что получу нечто в этом роде. Судя по письму, -- и я готов биться об заклад, -- их здесь теперь уже не найдешь... Но теперь прежде всего надо посмотреть, не узнаю ли я чего-нибудь нового в Филадельфии!
В тот же вечер Пинкертон прибыл в Филадельфию и сейчас же отправился в гостиницу "Россия". Он занял место за столиком в обеденном зале и попросил позвать хозяина.
Он подробно описал ему наружность обоих преступников и выяснил, что они жили в этой гостинице неделю тому назад. Никаких других сведений хозяин ему сообщить не мог.
Пинкертон посмотрел ему прямо в глаза и медленно, выделяя каждое слово, произнес:
-- Знаете ли вы, кого вы здесь укрывали? Знаете ли вы, кто тот господин, который проживал у вас здесь с лакеем под именем Джон Холмерс?
-- Ради Бога, вы меня пугаете!
-- Этот Холмерс -- не кто иной, как известный брачный авантюрист и мошенник Джерард Спенсер!
-- Не может быть! -- воскликнул хозяин. -- Невозможно! Я бы никогда не поверил! Может быть, вы ошибаетесь?
-- Я -- Пинкертон, -- ответил сыщик просто.
Хозяин испуганно посмотрел на него и сказал:
-- В таком случае, простите. Я более не сомневаюсь в правильности ваших слов.
-- Ответьте мне: не заметили ли вы чего-либо подозрительного в этих господах?
Хозяин задумался, потом покачал головой:
-- Я лично ничего такого не знаю... Но быть может, мой старший официант Бернхард Морбург даст вам какие-нибудь показания. Он прислуживал им и, насколько я помню, неоднократно вел с ними продолжительные беседы.
Старший официант, который все это время прислушивался к разговору, при этих словах подошел к ним. Это был красивый статный мужчина лет сорока, с открытым честным лицом и большими черными усами. Он был поражен услышанным и сказал, поклонившись сыщику:
-- Просто невероятно, чтобы тот Холмерс, которого я считал джентльменом, был всего лишь мошенником! Мне он сказал, что он -- английский лорд и разъезжает инкогнито!
Пикертон попросил официанта сесть.
-- При каких обстоятельствах он вам это говорил?
-- Я думаю, он сделал это потому, что и я, со своей стороны, открылся перед ним...
-- Как?
-- Я рассказал ему о своем прошлом.
Вдруг какая-то мысль осенила Морбурга, и он сказал, повернувшись к хозяину:
-- Мистер, мне пришло в голову, что этот авантюрист со своим лакеем могли быть именно теми неизвестными ворами, которые украли у меня из сундука все мои сбережения!
-- Весьма возможно! -- воскликнул хозяин. -- Такие люди на все способны. Вот вам и разгадка.
Сыщик попросил их успокоиться и обратился к официанту:
-- Вы, судя по фамилии, -- немец?
-- Да.
-- Когда вы обнаружили пропажу денег?
-- Дней пять тому назад... Два дня спустя после отъезда мошенников!
-- Говорили ли вы им о том, что у вас в сундуке хранятся деньги?
-- Нет, не говорил. Да я и вообще никому об этом не рассказывал. Непонятно, откуда можно было узнать, что именно там я храню деньги?
-- Очевидно, вор искал что-то другое, при этом нашел ваши деньги и захватил с собой, -- спокойно сказал Пинкертон.
-- Это невозможно, -- возразил официант. -- За исключением денег все остальное уцелело.
-- И все ваши вещи в целости?
-- Да, все.
-- Я готов держать пари, что не хватает чего-нибудь еще! -- уверенно сказал Пинкертон, но официант только пожал плечами.
-- Мистер Морбург, вы говорили, что откровенно рассказывали этому Холмерсу о своем прошлом. В интересах дела прошу вас повторить ваш рассказ, не упуская ничего из того, что вы рассказали им. Думаю, что здесь находится ключ к загадке...
Хозяина в это время отозвали, и официант придвинулся ближе к сыщику.
-- Хорошо, мистер Пинкертон, -- сказал он тихо. -- Я не буду от вас ничего скрывать, хотя не думаю, что мой рассказ может повлиять на исход этого дела... Моя настоящая фамилия не просто Морбург, а граф Гайно фон Морбург. Отец мой, старый граф Бодо фон Морбург, -- богатый вдовец, живет в Берлине. Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Так как отец мой относился ко мне очень строго и даже сурово, то после смерти матери отроческие и юношеские годы мои протекали далеко не весело. Когда мне минуло двадцать лет, я стал выражать недовольство по поводу чрезмерных строгостей и принуждений со стороны отца. Я начал кутить по ночам, и когда отец узнал об этом, он проклял меня и выгнал из дома с ничтожной суммой денег, которой едва хватило на проезд сюда, в Америку. Уже двадцать два года я живу безвыездно в Соединенных Штатах и за это время добывал средства к жизни самыми разнообразными способами, начиная от чистильщика сапог, дворника, полотера и тому подобное. При этом я все время откладывал немного денег на черный день. Как вы знаете, я успел скопить приличную сумму, и теперь -- все пропало!
-- И за все это время вы ни разу не обращались к своему отцу?
На лице Морбурга появилась гордая улыбка.
-- Нет, я никогда к нему не обращался и обращаться не намерен! Он выгнал меня из дому без всяких средств, на произвол судьбы, а я ведь перед ним ни в чем не провинился. Я этого не могу забыть и никогда ему не прощу. Я скорее готов умереть, чем вернуться к нему или обратиться с какой-нибудь просьбой!
-- И все это вы рассказали Спенсеру?
Официант кивнул головой.
-- Хорошо, -- сказал Пинкертон. -- Позвольте мне задать вам еще один вопрос: храните ли вы документы, доказывающие ваше происхождение?
-- Конечно!
-- Где?
-- В моем сундуке.
-- Думаю, что этих бумаг у вас больше нет...
Морбург вскочил и уставился на сыщика. Потом он понял, о чем идет речь.
-- Не может быть! -- воскликнул он. -- Я сейчас взгляну!
Он выбежал из ресторана, а Пинкертон пошел за ним. Официант вбежал в свою комнату, открыл сундук и, после недолгих поисков, достал черную сумку, в которой хранил свои бумаги. Он открыл ее и вскрикнул: сумка была пуста.
Мертвенно бледный, стоял он, глядя в пустую сумку, и тяжело вздыхал.
Пинкертон положил ему руку на плечо и сказал:
-- Ничего не поделаешь, мистер Морбург, вы должны отправиться со мной в Германию -- к вашему отцу.
-- К моему отцу? Никогда... -- пробормотал граф.
-- Вы хотите, чтобы этот обманщик с вашими документами в руках явился к вашему отцу как блудный сын и получил бы все то, что по праву принадлежит вам? Наконец, разве вы допустите, чтобы вашему отцу угрожала опасность? А со стороны этих мошенников, уверяю вас, она неминуема!
Морбург все еще медлил.
-- Но ведь можно воспользоваться телеграфом, чтобы предупредить германскую полицию и попросить ее задержать преступников сразу по их прибытии в страну...
-- Нет, -- возразил сыщик. -- Спенсер -- слишком опытный мошенник. Он наверняка не разъезжает ни под фамилией Морбург, ни Спенсер, ни Холмерс. Одна из специальностей этого авантюриста -- похищение чужих документов, так что он путешествует совершенно безбоязненно, пользуясь теми, которые ему более всего на данный момент подходят. К тому же он крайне ловок и опытен в искусстве переодевания. Так что он уйдет от нас при малейшей неосторожности с нашей стороны. Поэтому я считаю совершенно излишним сообщать о происшествии германской полиции. При первом же подозрении Спенсер бесследно исчезнет. Нам, очевидно, самим придется пересечь океан.
После недолгой внутренней борьбы Гайно Морбург протянул сыщику руку.
-- Пусть будет так, -- сказал он. -- Я отправляюсь с вами в Берлин.
Через четыре дня после этого разговора Нат Пинкертон и граф Гайно фон Морбург отплыли на одном из быстроходных судов Гамбургско-Американской пароходной компании в Германию.
Глава II. В доме графа Морбурга
Прибыв в Берлин, Нат Пинкертон связался с местной полицией, и ему была предоставлена полная свобода действий.
Как оказалось, преступник, которого он преследовал, был хорошо известен и там. Несколько лет назад он подвизался в разных столичных городах, не раз был подвергнут тюремному заключению и скрылся из Берлина после отбытия последнего срока.
Граф Гайно фон Морбург, с которым Пинкертон приехал в Германию, до поры до времени жил инкогнито, как этого желал сыщик. Пинкертон отлично знал, что Спенсер -- человек отчаянный и, почуяв опасность ареста, не остановится перед тем, чтобы пустить в ход револьвер. Поэтому он решил взять его хитростью.
Гайно фон Морбург остался в гостинице, а Пинкертон отправился в западную часть Берлина, где на аристократической тихой улице в роскошном особняке жил старый граф.
Никто бы не мог предположить, что под видом плохо одетого, простоватого прохожего скрывается самый опытный и известный у себя в стране сыщик: на Пинкертоне был поношенный костюм, на лицо он положил сильный румянец и приклеил каштановые баки и усы. Вообще наружностью своей он походил на старого, немного опустившегося английского лакея.
Подойдя к калитке графской виллы. Пинкертон нажал кнопку электрического звонка. Калитка отворилась, и он направился к дому по дорожке, посыпанной песком. За приоткрытой дверью дома его поджидал лакей, с любопытством осматривавший пришельца.
Пинкертон вежливо поклонился:
-- Меня зовут Генри Тейлор. Я хотел бы поговорить с графом.
-- Что же вам нужно от его сиятельства? -- спросил лакей.
-- Я хотел бы получить какое-нибудь место. Может, здесь мне повезет -- доложите, пожалуйста, графу.
-- Не иначе, сами черти привели вас сюда с вашей просьбой. Предупреждаю вас, что служить в этом доме -- чистая каторга. Граф привередлив, и бывают времена, когда любой из его слуг охотно удрал бы отсюда.
-- Может, и так, -- пробормотал Пинкертон, -- только я привык переносить всякие капризы. За свою жизнь я и не с такими господами ладил.
Лакей открыл двери шире.
-- Ну заходите, я доложу о вас, но сомневаюсь, чтобы вас приняли: молодой граф, недавно вернувшийся из Америки, находится сейчас у своего отца, старого графа.
Лакей ушел, а Пинкертон стал осматривать прихожую. Уже по ней он мог судить, что находится в доме, который обставлен с беспримерной роскошью и большим вкусом. Ждать пришлось недолго, так как лакей скоро вернулся.
-- Ваше счастье! -- сказал он. -- Сегодня камердинеру Жану попало от старого графа, поэтому он приказал вас впустить. Но мой вам совет -- откажитесь от этого места.
-- Простите, но я буду рад, если снова найду себе кусок хлеба. В моем положении нельзя быть разборчивым.
-- В это нетрудно поверить, -- сказал лакей. -- Идите за мной.
Он повел Пинкертона вверх по широкой, устланной мягкими коврами лестнице и открыл дверь в роскошный кабинет.
Пинкертон вошел и низко поклонился.
Перед ним за письменным столом сидел старый граф. У него была величавая фигура, довольно редкие седые волосы и длинная, окладистая белая борода. Около него стоял высокий элегантный молодой человек. Это был Джерард Спенсер.
Пинкертон сразу узнал его, несмотря на то, что он выкрасил в черный цвет волосы и бороду, бывшую в Нью-Йорке светло-русой.
-- Этот человек здесь? -- спросил старый полуслепой граф.
-- Да, папа, -- ответил мнимый сын.
-- Вы ищете место? Приходилось ли вам служить камердинером?
-- Так точно, ваше сиятельство. У меня имеются самые лучшие рекомендации, -- сказал Пинкертон.
-- Как вас зовут?
-- Генри Тейлор.
-- Вы англичанин? -- спросил, в свою очередь, молодой "граф".
-- Точно так, хотя вот уже шесть лет как служу в Германии.
-- Гайно, сын мой, нравится тебе этот человек?
-- Хм... Н-нда... Что ж, неплох!
Похоже, молодой "граф" хотел сказать что-то другое, но, видимо, передумал, увидев на лице посетителя обращенную к нему немую просьбу.
-- Можете ли вы сейчас приступить к исполнению своих обязанностей?
-- Точно так. Я уже восемь дней без места.
-- Тогда я вас беру, -- решил граф Бодо фон Морбург. -- Я недоволен моим камердинером, и он может сейчас же уходить, я прикажу его рассчитать. Вас, конечно, я буду звать Жан, так как привык к этому имени.
-- Покорно благодарю, ваше сиятельство, -- сказал Пинкертон, -- и надеюсь, что вы будете мною довольны.
Новый лакей пошел за своими вещами. Когда он убедился, что за ним никто не следит, то прямо поехал в гостиницу, где остановился настоящий молодой граф Морбург. Там Пинкертон обрисовал ему положение дел, потом взял два плохоньких серых чемодана и поехал на извозчике к графскому дому.
Полчаса спустя он уже щеголял в графской ливрее, но работы в этот день у него почти не было.
Спенсер окликнул его, хлопнул по плечу и сказал, улыбаясь:
-- Слушайте, дорогой Тейлор, вы -- мой должник: вы всецело обязаны мне тем, что получили это прекрасное место. Впрочем, я помог вам потому, что люблю англичан.
Пинкертон низко поклонился:
-- Я от всей души благодарен вам, ваше сиятельство, и не забуду того, что вы для меня сделали.
Спенсер повернулся и собрался уже уйти, как вдруг на лестнице появился его личный лакей. Это был человек с приземистой крепкой фигурой и крайне хитрым лицом.
-- Ты весьма кстати пришел, Вильям! -- воскликнул Спенсер. -- Ступай ко мне в комнату, мне надо с тобой поговорить. Через пять минут я приду.
Лакей поклонился и поднялся наверх. Пинкертон невольно сжал кулаки, так как понял, что этот Вильям и есть сообщник Спенсера, что это его удар поверг его на пол в Центральной гостинице Нью-Йорка.
"Погоди же, братец, -- подумал он, -- удар этот я верну тебе с процентами".
Тем временем Спенсер скрылся в комнате старого графа. Тогда Пинкертон бесшумными шагами стал подниматься вверх по лестнице: он должен был знать, -- на всякий случай, -- что Спенсер собирался передать своему сообщнику.
Он видел, как лакей вошел в одну из комнат второго этажа, и тут же тихо пробрался в соседнее помещение. Отсюда в спальню мнимого графа вела дверь, завешанная портьерами. Дверь эта была полуоткрыта, и Пинкертон, спрятавшись за портьерой, мог обозревать всю комнату.
В спальне на кушетке лежал Вильям в самой непринужденной позе. Он курил сигару своего "господина" и небрежно выпускал дым. Когда несколько минут спустя в комнату вошел его "барин", он даже не встал с места.
-- Как дела? -- дружески спросил он "графа". -- Что ты хотел мне сказать?
-- Настало, наконец, время для выполнения нашего замысла, -- сказал Спенсер, усаживаясь возле Вильяма.
-- Значит, сегодня ночью все должно быть сделано?
-- Обязательно! У старика в несгораемом шкафу сейчас лежит громадная сумма денег. Сегодня вечером в ресторане "Кайзеркеллер" я встречаюсь с компанией аристократов, с которыми познакомился через старика. Этим моя непричастность будет вполне доказана. Ты же достанешь ключи из брюк старика, которые висят около его постели, и пойдешь в соседнюю комнату, к несгораемому шкафу. Возьми все, что там найдешь, и спрячь хорошенько. Если старик проснется, успокой его навеки!
-- Согласен, -- ответил сотоварищ, -- но с условием, что половина -- моя. Иначе и рук марать не буду.
-- Хорошо, -- сказал Спенсер. -- Только сделай все чисто: тогда ты навсегда освободишься от зависимости, в которой сейчас находишься.
-- Тогда уж я основательно поработаю и не оставлю в шкафу старика ни гроша!
-- Часа в два я вернусь домой. К этому времени все должно быть закончено.
-- Ладно, -- согласился Вильям. -- Весьма кстати рассчитали сегодня старого камердинера Жана.
-- Преемник его совсем не опасен, -- сказал Спенсер, потирая руки. -- Судя по его лицу, он любит выпить, и я думаю, что этим вечером несколькими стаканами рома ты его полностью обезвредишь.
-- Будет исполнено!
-- Кажется, условились обо всем... Ну а теперь ступай исполнять свои обязанности: надо избегать всего, что может возбудить подозрение.
Пинкертон решил, что слышал достаточно. Он покинул свою засаду, вышел из комнаты и быстро спустился с лестницы. Вскоре появился и Вильям. Новому камердинеру не трудно было заметить, что лакей молодого "графа" желает с ним подружиться.
-- Послушайте, Жан, -- сказал ему Вильям, -- давайте посидим сегодня вечерком в столовой. Я ведь тоже англичанин, и мы за бутылочкой доброго виски вспомним нашу родину, потолкуем!
Пинкертон охотно согласился. Часть вечера он провел возле старого графа. Мнимый графский сын зашел попрощаться перед уходом в " Кайзеркеллер". Старик, конечно, не подозревал, какая опасность грозит ему. С помощью лакея он разделся и лег в постель, около которой, по его указанию, камердинер повесил его платье.
Пинкертон пожелал своему господину спокойной ночи и вышел из спальни. У дверей его уже поджидал Вильям. Он повел его в столовую, где были приготовлены три бутылки виски.
Они сели за стол. Вильям начал свои рассказы про старую Англию и про разные проделки, которые он будто бы вытворял в местах службы, не забывая в то же время подливать живительной влаги своему собеседнику. Генри Тейлор пил охотно. Вильям не заметил, что новый камердинер ловко выливал виски в специальный сосуд, заготовленный им для этого еще днем и поставленный около того места, где он предполагал сесть.
Задолго до полуночи у Пинкертона стал заплетаться язык. Было очевидно, что он опьянел. От него не скрылось довольное выражение лица Вильяма. Наконец "камердинер", покачиваясь, поднялся и заявил, что идет спать.
Вильям по-дружески дотащил его до спальни, причем ему пришлось пустить в ход всю свою физическую силу, чтобы поднять по лестнице своего упившегося до бесчувствия собутыльника. Наверху он без дальнейших церемоний бросил его на кровать:
-- Теперь проспись как следует!
Но лишь только он вышел, как Пинкертон вскочил, сбросил ботинки и крадучись пошел за преступником. Вильям сперва зашел в свою комнату, которая находилась в среднем этаже. Пинкертон же продолжал спускаться, пока не добрался до спальни старика. Ему удалось тихо проникнуть в спальню и незаметно укрыться за экраном, стоявшим около печки.
Старый граф лежал и тихо спал. В тишине было слышно его равномерное дыхание. Ночник на столике около кровати распространял по комнате неяркий свет. Тихо тикали роскошные часы из мейссенского фарфора, стоявшие на камине.
Пробило полночь. В доме царила мертвая тишина. Пинкертон достал короткий железный прут, которым он "ошеломил" на своем веку не одного преступника. В другой руке он уже держал наготове револьвер.
Прошло около получаса, как Пинкертон сидел в своей засаде, и вдруг до его слуха дошел какой-то тихий шорох со стороны коридора...
Вот бесшумно открылась дверь, и на пороге показался Вильям. Он крался пригнувшись, словно хищник, и на минуту остановился у входа. Зорко смотрел он на кровать, его глаза горели зловещим огнем, а в правой руке его блестело лезвие острого кинжала.
Когда он убедился, что старый граф спит, он тихо подкрался к постели и принялся рыться в одежде графа. Он осторожно запустил руку в карман брюк и потащил оттуда связку ключей.
Он хотел уже ретироваться, но ключи зазвенели у него в руке. В тот же момент старый граф проснулся и приподнялся на постели. Полуслепой, он не мог видеть грабителя, но чутье ему подсказало, что здесь кто-то чужой.
-- Что случилось? Кто здесь? -- вскрикнул он испуганно.
Вильям испустил проклятие и, занеся кинжал, бросился на старика.
Но Пинкертон оказался быстрее: он выскочил из своей засады, и его короткий железный прут дважды опустился на голову преступника. Тот без звука замертво рухнул на ковер. Граф, которого Вильям уже успел схватить одной рукой, лежал почти без чувств от испуга.
-- Успокойтесь, граф, -- мягко сказал Пинкертон. -- Ваша жизнь висела на волоске, но я успел вовремя и обезвредил преступника... Я ведь только для вида поступил к вам камердинером. В действительности же я -- Нат Пинкертон, сыщик из Нью-Йорка. Я преследовал по пятам двух преступников, которые с похищенными документами графа Гайно фон Морбурга поселились у вас в доме, выдавая себя за вашего сына и его лакея...
Выслушав это сообщение, старик испустил крик ужаса и потерял сознание. Тем временем Нат Пинкертон связал лежавшему на полу преступнику руки и ноги, совершенно лишив его возможности двигаться.
-- Вот так-то, голубчик! -- приговаривал он при этом. -- Теперь я вернул тебе твой нью-йоркский удар, и с процентами, а от моих ударов тебе будет хуже, чем мне от твоих!
Затем он разбудил нескольких слуг, которым вкратце рассказал, в чем дело, велел перетащить преступника в другую комнату и караулить его. Некоторым из них он приказал оставаться у старого графа, а сам удалился в свою комнату и быстро переоделся.
Спустя некоторое время он предстал перед удивленными слугами настоящим джентльменом. На нем был элегантный черный фрачный костюм, и в белоснежной сорочке блестели бриллиантовые запонки. Фальшивые баки и усы исчезли, как, впрочем, и красный цвет лица.
-- Вот и я, господа! Правда, теперь я выгляжу несколько иначе и мало похож на камердинера Жана... Смотрите же хорошенько за преступником, чтобы он не удрал от вас!
Лакеи обещали смотреть в оба. Им даже доставляло удовольствие стеречь опасного мошенника, особенно когда он был связан по рукам и по ногам.
Нат Пинкертон наскоро переговорил с графом Бодо, который уже пришел в себя, и дал ему полное разъяснение всего происшедшего. Старика очень обрадовало известие о том, что его настоящий сын все-таки приехал из Америки: отец много лет тосковал по своему сыну и искренно раскаивался в своем поступке...