Ракшанин Николай Осипович
Ночь видений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Ночь видений

   Тихо спустилась на землю таинственная ночь видений, рождественская ночь. Словно крадучись, подошла она в сумерках, величественно простерла над миром свои крылья и вдруг зажглась миллиардом мерцающих звезд. Тишина наступила. С последним лучом умиравшего дня замерла суета человеческой жизни -- и радостный праздник с целым сонмом таинственных грез нагрянул на мир.
   Нет праздника только для Римы Петровны. Суровые, печальные будни царят вокруг нее и кажется ей, что бесконечна эта звездная рождественская ночь, что никогда уже не растает таинственный волшебный мрак в лучах восходящего дня, никогда торжествующий свет не победит гнетущую тьму.
   Страшно Риме. Она давно ждала печальной развязки. Многие месяцы изо дня в день она следила за угасанием жизни в изношенном теле Сергея Григорьевича и ждала. Она не просила Бога, чтобы болезнь скорее творила разрушение. Она ждала и заботилась только об одном: чтобы Сергей не прочел ожидания в ее взоре.
   Господи!.. Какой ужас томиться ожиданием и молчать... Но Рима молчала. И он умер, ничего не зная. Умер, как умирают дети: с неведеньем в душе и улыбкой на устах. Рука его покоилась в руке жены, а рядом с нею стоял и тот, кою он больше всех любил, кому он больше всех верил на земле: его друг Александр. Рича смотрела прямо в глаза умирающему мужу и взгляд ее лгал ему о любви. Взгляд лгал по привычке. Рима давно уже не любила Сергея и давно вместе с Александром ждет его смерти. Умереть он должен -- это решили доктора. И сердце Римы вторило им. Совесть ее чиста. Было время, когда Сергею была нужна ее любовь -- теперь ему нужна ее забота. Из жены она стала сиделкой и не ропщет. Не молить у неба свободы, хотя полная грудь высоко по ночам вздымается под топким полотном рубахи, а знойные сухие губы ищут поцелуя. Она молчит и терпеливо ждете, хотя каждый нерв ее дышит желанием, каждое прикосновение Александра туманить ум.
   Умер Сергей, наконец. Когда Рима почувствовала, что холодеет лежащая в ее руке рука мужа, ей почудилось, будто могильный холод предательски ворвался и в ее душу, заморозил ее. Давно в ней завяла и умерла любовь к мужу. Но сердце жило сожалением к нему. Теперь же с последним проблеском жизни в его и взоре, умерла и жалость к нему в ее сердце. Словно окаменело оно и толстым слоем льда подернулось. Рима сама ужаснулась своему безразличию. Если бы на длинных ресницах ее блеснула слеза -- Риме было бы легче. Но глаза были сухи, а сердце равнодушно.
   Сергея одели и положили на столе в зале. Какие-то люди принесли высокие подсвечники с толстыми свечами и зажгли свечи. Красноватый свет скользнул по бледному липу Сергея и смешался с белесоватым светом зимнего дня. Рима спокойно следила за приготовлениями, спокойно прислушивалась к монотонному чтению читалки и думала:
   -- Почему именно сегодня?.. Почему он умер в сочельник?.. Страшно иметь покойника в доме в эту ночь.
   И ей действительно страшно. Целый день -- Сергей умер утром -- она только и думала о том, что будет ночью, когда все уйдут, и она останется одна? Рождественская ночь всегда действовала на ее нервы. Еще с детства Рима, привыкла думать, что в эту ночь таинственные привидения бродят, мертвецы встают из могил и действительность уступает место грезам. Правда, с детством поблекла вера в привидения, но остался страх веред чем-то неожиданным и неясным. И Рима не могла побороть его. Умри Сергей в другое время, она не боялась бы его. Но сегодня... в эту ночь, насыщенную тайной чудесного страшно ей. Долго удерживала она у себя Александра, дрожа перед мыслью, что он уйдет, что он должен уйти: нехорошо ему оставаться у нее. Неприлично.
   -- Господи, какое несчастье, что он умер сегодня!
   -- Мы так долго ждали...
   -- И он отомстил нам. Если бы это не было странным и смешным, я кажется ушла бы из дому.
   Александр улыбнулся и, тихо обняв талию молодой женщины, хотел привлечь к себе. Но Рима вздрогнула и быстро освободилась от объятий. Бог знает почему, Бог знает каким образом, но в минуту в глубине души Римы, на самом дне ее вдруг шевельнулось нечто гнетущее и докучное, как зубная боль -- совесть.
   -- Не надо... Он еще там... И в эту ночь!..
   -- Мы исполнили наш долг до конца. Мало мы разве ждали?.. Ему теперь все безразлично, а для нас наступил черед поздравить друг друга с праздником...
   Рима содрогнулась и закрыла лицо руками.
   -- Уйди... Бога ради, уйди.
   В голосе ее было столько мольбы и страдания, что Александр не протестовал. А когда он у шел, Рима подошла к окну и прильнула пылающим лбом к холодному стеклу: " Зачем он умер сегодня?.. Зачем?.."
   Она решила, что не ляжет спать. Пусть всю ночь горят огни в ее спальне. "В нашей спальне", подсказал изнутри какой-то голос. Нервная дрожь пробежала по телу Римы. Она скрестила пальцы рук, так, что они громко хрустнули, и стала ходить по комнате. Ноги тонут в мягком бархате ковра и среди мертвой тишины до слуха Римы, несмотря на запертые двери, долетают неясные звуки голоса читалки. "Какой у нее неприятный голос..." Голос этот бьет Риму по нервам. Ей кажется, словно звуки шипящими холодными змеями вползают в ее мозг, а голос души ее все яснее и яснее начинает вторить голосу читалки. Рима не знает, что ей делать. Куда ей уйти от докучных мыслей, все дружней и дружней наползающих на нее, и от этих звуков, долетающих из залы?
   Она уходит за ширму, накрывает уши руками и бросается на кровать. Сколько времени ома так пролежала -- Рима не знает. Она все время смотрела на потолок и старалась не думать. Но мысли лезли и не только мысли: перед отуманенным взором скользили образы. Напрасно Рима старалась уверить себя, что перед нею только белый потолок и ничего больше. Она ясно видела всю картину смерти мужа. Но теперь взгляд умирающего режет ее тысячами кинжалов. Она не хочет, но против воли мучительно всматривается в этот взгляд, следит за тем, как он тихо меркнет... И вот перед нею уже мертвое лицо мужа. Черты холодны и покойны. Миром неведенья веет от них. И красноватое пламя свечей скользит по ним мерцающим светом. А читалка поет, тяжело вздыхая...
   Страшно Риме. Смертельный ужас сковал ее члены. Она боится пошевелиться, боится отвести глаза от потолка. Ей мнится, что из-за ширм, из-под кровати, из-за на нее смотрят тысяча глаза ее Сергея. А читалки все это все громче и громче. Она уже тут, около кровати и читает не над Сергеем, но над нею, над Римой...
   Холодный пот выступил на лбу Римы, она собрала все силы, вскочила и выбежала из комнаты. Никого. И полная тишина. Только фарфоровые часы на туалете едва слышно отсчитывают секунды бесконечной ночи, Рима пугливо оглянулась и, сдавив руками виски, стала прислушиваться. Ни звука. Молчит даже читалка.
   -- Неужели заснула?!
   И новый прилив ужаса охватил Риму. Она быстро подбежала к дверям и сильно нажала на пуговицу звонка. Рима позвонила второй и третий раз. Никого!.. И Дуняша, вероятно, легла в кухне -- она не услышит... Зачем я не позвала ее раньше?! отошла от двери и беспомощно развела руками.
   -- Что делать?..
   Это она сказала громко и испугалась своего голоса. Он прозвучал, как замогильный призыв. Рима чувствует теперь себя совершенно одинокой. В эту страшную роковую ночь она одна. Одна во всей квартире. И только там -- в столовой лежит мертвей. Этот мертвец -- ее муж. Она не любила его, она ждала его смерти. Она любила другого... "Господи?.. прости меня, прости..." Рима опять сдавливает виски ладонями рук и следит на тем, как от ужаса сердце падает в груди.
   -- Так, однако можно с ума сойти... Пойду разбужу читалку.
   Рима толкает дверь, быстро проходит слабо освещенные будуар и столовую и выходят в коридор. В коридоре темно, но через открытые двери Рима ясно видит часть залы: угол стола, кресло и мирно сидящую в нем читалку. Рима бежит по коридору, путаясь звука собственных шагов, но достигнув дверей залы, останавливается, словно пораженная громом. Крик смертельного ужаса вырывается из ее груди: стол пуст.
   У Римы нет мыслей. Все существо ее полно только одним: ужасом. Холодеющими руками она инстинктивно хватается за косяк двери и обезумевшими, широко открытыми глазами обводит комнату. Новый крик ужаса оглашает залу. Теперь вместе с Римой призывает на помощь и проснувшаяся сиделка. Обе они, прижимаясь друг к другу, с отчаянием смотрят на пол, где, у самого стола, сидит Сергей и протягивает руки к Риме. Глаза его открыты и смотрят так, как смотрели тогда, в минуту смерти. Губы что-то шепчут...
   Но Рима ничего не слышит. Голос ужаса. заглушает в ней все. Невольно, словно подчиняясь непреоборимой таинственной силе, она опускается на колени и, падая ниц, кричит прерывающимся хриплым голосом:
   -- Прости!.. Прости!.. Я боролась... Не могла... Я жить хотела... Любила... Прости!..
   Сергей делает усилие и кое-как доползает до Римы.
   -- Милая, успокойся... Я жив... Это была ошибка, летаргический сон... Мне холодно... Милая!..
   Рима ничего не слышит. Ей чудится, что горло ее сдавили, словно клещами, холодные пальцы мертвеца, что прильнул он посиневшими губами к ее сердцу и пьет из него горячую кровь...
   Сбежавшаяся на крик прислуга еле поняла в чем дело. Только к утру успокоилось в доме Сергея и Римы. И когда первый луч рождественского солнца прокрался в комнату, Сергей, при помощи доктора окончательно приведенный в чувство, открыл глаза.
   Около его постели сидела Рима, она не сводила с него глаз и томительно ждала его пробуждения. Ужас прошел, но отчаяние в ее сердце осталось. "Он все понял," -- эта мысль гвоздем сидела в ее голове.
   Но вот он открыл глаза и увидал жену. Глаза его были ясны и радостны, как луч праздничного солнца. Рима облегченно вздохнула. И привстав, наклонилась к мужу.
   -- Проснулся?.. С праздником, милый мой...
   Слезы мгновенно затуманили ее глаза. Она вспомнила как вчера хотел поздравить ее Александр... Сердце Римы сжалось. "Я не увижу его больше... Клянусь!.." А слезы так и текут по щекам. И, нервно вздрагивая, Рима прячет лицо свое на груди мужа.

Н. Ракшанин

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru