Рачинский Сергей Александрович
Леший

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ЛЕШИЙ

   В Смоленской губернии очень много леших. Беспрестанно случается, что они заманивают детей и взрослых в лесную глушь, водят их по непроходимым трущобам, и, натешившись, снова выводят их в чистое поле. Но они могут завести человека и гораздо дальше. Расскажу вам то, что случилось на моей памяти.
   В сороковых годах, зажиточный крестьянин села Демидова, Иван Демешка, отправился однажды со всею семьёю на лесную пустошь, косить сено. Пустошь эта всего в версте от деревни, но она окружена со всех сторон глубоким болотом и лишь узкою дорожкою сообщается с Демидовым. Направо и налево от дорожки зыбкие трясины; такие же трясины, как остров, охватывают пустошь, а за ними леса дремучие до самой Витебской губернии. С Иваном была жена его Арина, семилетний сын Гриша, а также братья с жёнами и детьми. Погода стояла жаркая, и накошенное накануне сено почти уже высохли. Докосивши остальное, вся семья собралась у пуни, стоявшей на лужайки средь пустоши, и принялась обедать. В это время на небо стали набегать тучи, и послышался издали глухой раскат грома. Все кинулись собирать в стога вчерашнее сено, но Гриша сказал, что он хочет остаться с лошадкой, и Арина, уложив его в пуне, около сивки, поспешила за другими. Гроза подвигалась, раздался другой раскат грома, уже близкий и страшный. Арине стало жутко, она бросила недоложенный стог сена, и вернулась к пуню, взглянуть на Гришу. Но Гриши в пуне уже не было. Она стала искать его, звать: -- ни следа, ни ответа. Всё кругом было тихо и грозно, и над лесом уже висела чёрная туча. На её крики сбежались все прочие, и мигом кинулись во все стороны, обыскивать небольшую пустошь. Вотще. Гриши нигде не было видно; слышны были только их перекликающиеся голоса, да возрастающий шорох близкого дождя. Арина кинулась по дороге в деревню. Но на дороге не было ни души. Задыхаясь под ливнем, прибежала она домой. Изба былa пуста, никто из соседей не видал Гришу. Тотчас было поставлено на ноги всё Демидово. К вечеру подоспел весь пригон, приехал и помещик с охотниками и собаками. Искали три дня и три ночи, обыскали всякий куст, но не нашли ни малейшего следа пропавшего ребёнка. Так и не узнали, утонул ли он в болоте, унёс ли его волк, или уманили его лешие.
   Демешка не мог покориться на пропажу сына. Других детей у него не было, он решился отыскать Гришу во что бы то ни стало. Много денег передавал он окрестным колдунам и знахаркам. Много лет сряду ходил он по богомольям и ярмаркам обширной России, вглядываясь в толпу детей, бродящих с нищими слепцами. Но колдуньи и знахарки отвечали невразумительно, надвое, а между нищими детьми не оказывалось Гриши. Долго ждала Арина, что вот вернётся муж с отысканным ребёнком, ждала и чахла от ожидания и тоски. Но Демешка всё возвращался один, и всё с меньшею надеждою. Взял он было к себе в дом сироту, с лица похожего на Гришу, но сердце Арины не лежало к нему, и через год сироту отпустили. Наконец и искать перестали. Арина совсем зачахла, да и умерла, не дождавшись своего Гриши.
   Прошло двадцать лет. Вдруг, года три тому назад, является в Демидово становой с арестантом в цепях, и объявляет, что вот-де бродяга, выдаёт себя за пропавшего сына Ивана Демешки. Собралась вся деревня, и услышала от арестанта странный рассказ:
   -- Помнится мне, -- говорил он, -- что я, ещё малым ребёнком, лежал один на сене, и около меня была привязана сивая кобылка. Вдруг подошёл ко мне старик, такой седой и древний, и стал меня манить. И манил он так ласково, что я тотчас пошёл за ним. И повёл он меня тёмным, чудным лесом, по узкой тропинке. Водил он меня долго, долго, всё по лесам дремучим, около тихих речек, по зелёному мху. И кругом росли травы высокие, пели птицы неслыханные, и встречали нас с поклоном звери лесные. И кормили нас птицы ягодами, а белки орехами, и светили нам светляки по ночам. И легли мы однажды спать со стариком на мягкой травке, а на другое утро, старика уже не было со мною. Гляжу -- лужайка, а на лужайка избушка. Подхожу -- дверь настежь, а в избушке так прибрано и чисто, и лампадка горит перед образом, и сидит за столом старец, белый, как лунь, и читает в книге. И взял меня тот старец к себе и стал учить меня грамоте и всякому благочестию. И кругом, по лесным лужайкам, стояло ещё много других избушек, и в них жили также добрые старцы, и спасали свою душу. Долго жил я с этими старцами, и пришёл в разум, и узнал, что страна та зовётся Австриею, и кругом, за лесом, живут всё немцы. Но немцы к нам не ходили, а приезжали издалека наши, русские, беседовали со старцами и привозили поминки. И приехал однажды купец из Нижнего Новгорода, и приглянулся я ему, и захотел он меня взять за место сына. Жаль мне было расставаться с моими старцами, но захотелось мне посмотреть, как люди за лесом живут, и поехал я с купцом. Берёг он меня, как сына родного, и жил я у него десять лет в Нижнем. Но года два тому назад, купец мой помер, а его племянники стали меня гнать и из дому выживать, так, что я и жизни был не рад. Хотел я было отправиться опять к старцам, но уже больно привык я жить на людях, и стал я припоминать, что были у меня когда-то отец и мать, что жил я в деревне, в избе с краю, что была у нас сивая кобылка, и что приход наш звался Котельнею. Но больше я ничего припомнить не мог. Однако, я ушёл ночью с прохожими странниками, искать своего отца. Долго бродил я с ними, ходил и с медведем, и везде расспрашивал про Котельню, но никто об ней не слыхал. Напоследок, меня схватили под Рязанью, потому что у меня паспорта не было, и стали мыкать из острога в острог, и мыкали два года. И везде рассказывал я арестантам всё, что помню о себе, но меня только на смех подымали. И вот перевели меня в Витебск, и тут нашёлся в остроге человек из нашей стороны. Как рассказал я ему своё горе, он как всплеснёт руками: "Да ты Григорий, Демешкин сын!" -- и рассказал мне, как я пропал отсюда.
   Все слушали в изумлении.
   -- Батюшка, -- продолжал арестант, и поклонился в ноги Демешке, -- не отрекися от меня. Не сгуби меня в конец!
   Смутился старик Демешка. Узнать сына он не мог. Да и показался ему больно чуден рассказ арестанта. Правда, изба его стояла с краю, когда пропал Гриша, и была у него сивая кобылка, и тамошний приход когда-то звался Котельнею, и называют его так до сих пор старые бабы. Но всё это арестант мог узнать от других -- больше же он не помнил ничего. А ну как он взаправду его сын?
   Тут вмешался становой. Стал ругаться и говорить, что таких бродяг, не помнящих родства, много, что всякий рад примазаться к хорошей семье, что он наверное вор и мошенник. Засуетил, запугал становой Демешку, и он отказался признать арестанта за своего сына. Бедняжку, горько рыдающего, повели назад в город.
   Но на другой день, Демешка, весь бледный, пришёл к своему помещику.
   -- Сил моих нету, -- говорил он. -- Всю ночь мне грезился этот арестант. Чует моё сердце, что он и есть мой сын Гриша. Ну что я теперь стану делать? Помогите, отцы родные, сына выручить.
   Помещик подумал, и дал Демешке записку к городским властям. На другой день он вернулся, и с ним раскованный арестант.
   И что же? Тут только вспомнили, что ещё жива, в соседней деревне, старушка, крёстная мать Гриши.
   Послали за старушкою, и всё разъяснилось. Помнила старушка, что у Гриши была родинка за левым ухом, и бородавка на правом плече. У арестанта оказались на месте и родинка и бородавка. Тут уже все увидели, что это подлинно Гриша, и зажил он с отцом припеваючи, и женился по осени, в прошлом году.

-----

   Три вторника. (С портретом автора). Татево. 1867. Москва: В Университ. Типогр. (Катков и Ко), на Страстном бульваре. Дозволено цензурою. Москва. Апреля 23-го дня 1867 года. 6 экземпляров".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru