Русскій Вѣстникъ, мартъ. Редакціи этого журнала доставленъ Н. И. Мердеръ (рожденной Свѣчиной) отрывокъ изъ дневника, хранящагося въ семейномъ архивѣ и относящійся къ концу 1836 и началу 1837 годовъ. Рѣчь здѣсь идетъ о дуэли Пушкина съ Дантесомъ. Дневникъ изобилуетъ пошлыми мыслями и дрянными чувствами. Редакція объясняетъ, что она напечатала такой дневникъ потому, что авторъ его -- "дѣвица, принадлежавшая къ высшему кругу, являетъ собою типичныя черты нерасположенія нѣкоторой части свѣтскаго общества къ Пушкину,-- части, которая въ исторіи его дуэли съ Дантесомъ стояла на сторонѣ этого послѣдняго".
По нѣсколькимъ обращикамъ читатель составитъ себѣ ясное представленіе о характерѣ дневника.
Узнавъ о смертельной ранѣ Пушкина, авторъ дневника высказываетъ; сожалѣніе о томъ, что Дантесъ рано женился. "Если бы Дантесъ не былъ уже женатъ, онъ могъ бы теперь жениться на m-me Пушкиной или похитить ее. Впрочемъ, онъ, можетъ быть, и похититъ ее, когда ему прикажутъ уѣхать за границу. И тогда ужь это будетъ настоящій романъ, съ многочисленнымй приключеніями и интересною развязкой"... "Мнѣ кажется, что Б--нъ правъ, утверждая, что женщинамъ нравятся шалопаи; мнѣ, по крайней мѣрѣ, Дантесъ симпатичнѣе Пушкина".
"М--ъ Ю. провелъ у насъ вечеръ.
"Говорили про Пушкина, разумѣется. Ю. его не оправдываетъ, но на кого онъ особенно нападаетъ, это на его жену. Я съ нимъ не согласна. Неужели влюбиться въ красавца Дантеса, имѣя мужемъ урода, составляетъ ужь такое преступленіе? По-моему, это извинительно. Вѣдь, надо взять въ соображеніе, какъ ей должно было быть скучно съ такимъ мужемъ!"
Желая какъ бы объяснить, почему въ высшемъ свѣтѣ относились къ Пушкину пренебрежительно, какъ къ человѣку дурного тона, авторъ дневника пишетъ:
"Вотъ обращикъ непорядочности и грубости Пушкина:
"Онъ былъ въ театрѣ. Шла пьеса, которая всѣхъ приводила въ восторгъ, одинъ только онъ не апплодировалъ. Сидѣвшій рядомъ съ нимъ господинъ, раздраженный его равнодушіемъ, пристально посмотрѣвъ на него, сказалъ:
"-- Глупецъ.
"Пушкинъ промолчалъ, но когда занавѣсъ опустился и всѣ поднялись съ мѣста, онъ подошелъ къ оскорбившему его господину съ такою фразой:
"-- Вы меня назвали глупцомъ, но вы ошибаетесь, я -- Пушкинъ, и только потому не далъ вамъ пощечины, чтобы публика не подумала, судя по звуку, что я апплодирую пьесѣ, которой я не хочу апплодировать".