Пушкин Александр Сергеевич
Письмо Надежде Андреевне Дуровой

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ПИСЬМО А. С. ПУШКИНА НАДЕЖДѢ АНДРЕЕВНѢ ДУРОВОЙ *).

(1836 г.).

*) Письмо это доставлено чрезъ посредство И. А. Сергѣенка, которому редакція Сборника приноситъ искреннюю благодарность.

   Очень васъ благодарю за ваше откровенное и рѣшительное письмо. Оно очень мило, потому что носитъ вѣрный отпечатокъ вашего пылкаго и нетерпѣливаго характера. Буду отвѣчать вамъ по пунктамъ, какъ говорятъ подъячіи.
   1) Записки ваши еще переписываются. Я долженъ былъ ихъ отдать только такому человѣку, въ которомъ могъ быть увѣренъ. Отъ-того дѣло и замѣшкалось.
   2) Государю угодно было быть моимъ цензоромъ; это правда; но я не имѣю права подвергать его разсмотрѣнію произведенія чуткія. Вы, конечно, будете исключеніемъ, по для сего нуженъ предлогъ, и о томъ-то и хотѣлось мнѣ съ вами переговорить, дабы скоростью не перепортить дѣла.
   3) Вы со славою перешли одно поприще; вы вступаете на новое, вамъ еще чуждое. Хлопоты сочинителя вамъ не понятны. Издать книгу нельзя въ одну недѣлю; на то требуется по крайней мѣрѣ мѣсяца два. Должно рукопись переписать, представить въ цензуру, обратиться въ типографію, и проч., и проч.
   4) Вы пишите мнѣ: дѣйствуйте, или дайте мнѣ дѣйствовать. Какъ скоро получу рукопись переписанную, тотчасъ и начну. Это не можетъ и не должно мѣшать вамъ дѣйствовать съ вашей стороны. Моя цѣль -- доставить вамъ какъ можно болѣе выгоды и не оставить васъ въ жертву корыстолюбивымъ и не исправнымъ книгопродавцамъ.
   5) Ѣхать къ Государю на маневры мнѣ невозможно по многимъ причинамъ. Я даже думалъ обратиться къ нему въ крайнемъ случаѣ, если цензура не пропуститъ вашихъ записокъ. Это объясню я вамъ, когда буду имѣть счастіе васъ увидѣть лично.
   Остальные 500 рублей буду имѣть вамъ честь доставить къ 1-му іюлю. У меня обыкновенно (какъ и у всѣхъ журналистовъ) платежъ производится только по появленіи въ свѣтъ купленной статьи.
   Я знаю человѣка, который охотно купилъ бы ваши записки; но, вѣроятно, его условія будутъ выгоднѣе для него, чѣмъ для васъ. Во всякомъ случаѣ, продадите ли вы ихъ, или будете печатать отъ себя, всѣ хлопоты изданія, корректуры, и проч.-- извольте возложить на меня. Будьте увѣрены въ моей преданности и ради Бога не спѣшите осуждать мое усердіе.
   Съ глубочайшимъ почтеніемъ и преданностію честь имѣю быть, Милостивый Государь,

вашимъ покорнѣйшимъ слугою
Александръ Пушкинъ.

   PS. На дняхъ выйдетъ 2-й No Современника. Тогда я буду свободнѣе и при деньгахъ.
   

ПРИМѢЧАНІЯ КЪ ПИСЬМУ ПУШКИНА

Л. И. Майкова.

   Письмо это получено редакціей "Пушкинскаго сборника" не въ подлинникѣ, а въ старой, четко переписанной копіи; тѣмъ не менѣе, сомнѣваться въ его достовѣрности и подлинности нѣтъ никакихъ основаній. Кто нѣсколько знакомъ съ перепиской Пушкина, легко узнаетъ здѣсь характерныя черты его дѣловой корреспонденціи.
   Письма Пушкина, безъ сомнѣнія, одно изъ удивительнѣйшихъ проявленій его генія. Чуждыя всякой искусственности, всякаго сочиненія, они поражаютъ разнообразіемъ своихъ особенностей: тѣ изъ нихъ, которыя писаны къ женѣ или друзьямъ, отличаются горячностью чувства, задушевностью, порывистою откровенностью и нерѣдко блескомъ остроумія; другія же письма, обращенныя къ лицамъ офиціальнымъ или по крайней мѣрѣ мало знакомымъ поэту, по преимуществу носягь на себѣ печать ясности и благородной простоты выраженія; Пушкинъ умѣетъ въ нихъ быть привѣтливъ и пріятенъ, отмѣнно учтивъ и даже, когда нужно, почтителенъ, но рѣшительно никогда не впадаетъ въ приторную любезность и всегда умѣетъ избѣжать сухости, если только не ставитъ себѣ цѣлью быть сухимъ. Эти-то письма второго типа мы и называемъ дѣловыми и къ числу ихъ причисляемъ то, которое здѣсь напечатано.
   Оно поражаетъ прежде всего тѣмъ, что лишено обычной въ началѣ привѣтственной формулы. Дѣло объяснится, если мы скажемъ, что оно обращено къ лицу, къ которому Пушкинъ примѣнялъ латинское выраженіе: "modo vir, modo foemina", и которое извѣстно въ литературѣ подъ именемъ "кавалериста-дѣвицы"; такая особа дѣйствительно находилась въ военной службѣ, и съ 1808 по 1815 годъ,-- сперва гусарскимъ юнкеромъ, а потомъ корнетомъ,-- совершила всѣ славныя кампаніи того времени.
   Еще въ августѣ 1835 года Пушкинъ получилъ письмо, въ которомъ нѣкто Александровъ предлагалъ ему купить его, Александрова, записки. "Прекрасное перо ваше" -- было сказано въ этомъ письмѣ -- "можетъ сдѣлать изъ нихъ что-нибудь весьма занимательное для вашихъ соотечественниковъ, тѣмъ болѣе, что происшествіе, давшее поводъ писать ихъ, было нѣкогда предметомъ любопытства и удивленія". Нѣтъ сомнѣнія, Пушкинъ легко понялъ смыслъ этого намека и немедленно догадался, что подъ именемъ Александрова слѣдуетъ разумѣть Надежду Андреевну Дурову, съ чудакомъ братомъ которой ему случилось познакомиться въ 1829 году на пути съ Кавказа. Какъ бы то ни было, съ 1835 года между кавалеристомъ-дѣвицей и поэтомъ завязалась переписка, предметомъ которой были записки первой. Рукопись ихъ была доставлена Пушкину; онъ ихъ читалъ и давалъ на просмотръ П. А. Плетневу; оба они признали ихъ достойными печати, о чемъ и было сообщено Е. А. Дуровой. Но приготовленія къ изданію, переписка рукописи, сношенія съ цензурой и проч. казались ей слишкомъ медленными, такъ что въ письмѣ отъ 21-го іюня 1836 года она выразила Пушкину свое нетерпѣніе:
   "Своеручныя записки мои прошу васъ возвратить мнѣ теперь же, если можно; у меня перепишутъ ихъ въ четыре дня, и переписанныя отдамъ въ полную вашу волю въ разсужденіи перемѣнъ, которыя прошу васъ дѣлать, не спрашивая моего согласія, потому что я только это и имѣлъ въ виду, чтобъ отдать ихъ на судъ и подъ покровительство таланту, которому не знаю равнаго; а безъ этого неодолимаго желанія привлечь на свои Записки сіяніе вашего имени, я давно бы нашелъ людей, которые купили бы ихъ или напечатали въ мою пользу.
   "Вы очень обязательно пишете, что ожидаете моихъ приказаній. Вотъ моя покорнѣйшая просьба, первая, послѣдняя и единственная: дѣйствуйте безъ отлагательства. Что удерживаеть васъ показать мои Записки Государю, какъ онѣ есть? Онъ вашъ цензоръ. Вы скажете, что его дома нѣтъ, онъ на маневрахъ. Поѣзжайте туда: тамъ онъ вѣрно въ хорошемъ расположеніи духа, и Записки мои его не разсердитъ.
   "Дѣйствуйте или дайте мнѣ волю дѣйствовать; я не имѣю времени ждать. Полумиры никуда не годится. Нерѣшительность хуже полумѣръ; медленность хуже того и другого вмѣстѣ. Это -- червь, подтачивающій корни прекраснѣйшихъ растеній и отнимающій у нихъ возможность принесть плодъ. У васъ есть враги; для чего же вы даете имъ время помѣшать вашему дѣлу и вмѣстѣ съ тѣмъ лишить меня ожидаемыхъ выгодъ?
   "Думалъ ли я когда-нибудь, что буду говорить такую проповѣдь величайшему генію нашего времени, привыкшему принимать одну только дань похвалы и удивленія? Видно, время чудесъ опять настало, Александръ Сергѣевичъ! Но какъ я уже началъ писать въ этомъ тонѣ, такъ хочу и кончить. Вы и другъ вашъ Плетневъ сказали мнѣ, что книгопродавцы задерживаютъ вырученныя деньги. Этого я болѣе всего на свѣтѣ не люблю; это будетъ меня сердить и портить мою кровь. Чтобъ избѣжать такого несчастія, я рѣшительно отказываюсь отъ нихъ. Нельзя ли печатать и продавать въ императорской типографіи? Тамъ, я думаю, не задержатъ моихъ денегъ.
   "Мнѣ такъ наскучила бездѣйственная жизнь и безполезное ожиданіе, что я только до 1-го іюля обѣщаю вамъ терпѣніе; но съ 1-го, пришлете или не пришлете мнѣ мои Записки, дѣйствую самъ.
   "Александръ Сергѣевичъ! Если въ этомъ письмѣ найдутся выраженія, которыя вамъ не понравятся, вспомните, что я родился, выросъ и возмужалъ въ лагерѣ. Другого извиненія не имѣю. Простите. Жду отвѣта и рукописи!" {Русскій Архивъ 1880 г., кн. II, стр. 516 и 517.}
   На эти-то горячія строки Пушкину и пришлось отвѣчать тѣмъ письмомъ, которое напечатано выше. Ему не трудно было охладить пылъ своей корреспондентки, обнаружившей своимъ посланіемъ большую, впрочемъ вполнѣ извинительную неопытность въ издательскомъ дѣлѣ; но въ то же время ему, повидимому, не хотѣлось тратить много силъ и времени на борьбу съ упрямствомъ и нетерпѣливостью дѣвицы-кавалериста. Между тѣмъ Н. А. Дурова пріѣхала въ Петербургъ, и ея пререканія съ Пушкинымъ разрѣшились нѣкоторымъ компромиссомъ: во второй книжкѣ Современника, вышедшей въ іюлѣ 1836 года, поэтъ помѣстилъ отрывокъ изъ Записокъ Дуровой со своимъ предисловіемъ, а вслѣдъ затѣмъ, осенью того же года, эти Записки въ полномъ видѣ появились отдѣльнымъ изданіемъ, въ двухъ частяхъ, подъ заглавіемъ: "Кавалеристъ-дѣвица. Происшествіе въ Россіи". Изданіемъ этимъ завѣдывалъ двоюродный братъ Надежды Андреевны Иванъ Григорьевичъ Бутовскій, напечатавшій въ двадцатыхъ и тридцатыхъ годахъ нѣсколько переводовъ съ французскаго. Есть впрочемъ основаніе думать, что и это изданіе было сдѣлано не безъ участія Пушкина: по крайней мѣрѣ, кромѣ впервые печатаемаго здѣсь письма его къ И. А. Дуровой, существуетъ еще одно письмо его {Сочиненія Пушкина. Изданіе литературнаго фонда, т. VII, стр. 408.}, въ которомъ онъ совѣтуетъ ей дать своему сочиненію самое простое заглавіе: "Записки Н. А. Дуровой" (что однако исполнено не было) и заключаетъ свою рѣчь напоминаніемъ ея же присловья: "Будьте смѣлы -- вступайте на поприще литературное столь же отважно, какъ и на то, которое васъ прославило. "Полумиры никуда не годятся."

Графъ Д. Голенищевъ-Бутузовъ.

Пушкинскій сборникъ. (въ память столѣтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru