Потехин Алексей Антипович
Шуба овечья - душа человечья

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драма в четырех действиях

Потехин А. А.

Шуба овечья -- душа человечья.

Драма в четырех действиях.

   Источник: А. А. Потехин Сочинения, т. 9, 10, 11. СПб.: Просвещение, 1905
   Оригинал здесь: http://cfrl.ru/prose/potexin/potexin.shtm
   

Лица:

   Софья Павловна, помещица, вдова 40 лет.
   Лизанька, дочь ее.
   Анна Ивановна, гувернантка Лизаньки.
   Зосима, крестьянин, брат Анны Ивановны.
   Алексей Дмитрич Радугин.
   Петр Иванович Панибратов, человек неизвестного происхождения и неизвестных средств существования.
   Харлампий Ннколаевич Перконторов, секретарь уездного суда.
   Лукерья Осиповна, старуха, нянька Лизаньки.
   Авдотья, горничная Софьи Павловны.
   Маша, горничная Лизаньки.
   Господин с огромными усами.
   Господин в форменном вицмундире.
   Князь. Иван, слуга Радугина.
   Гости и слуги.

Действие происходит в уездном городе.

   

Действие первое.

Сцена представляет гостиную в квартире Софьи Павловны. У задней стены красного дерева диван, против него круглый стол, возле стен кресла; по бокам дивана тумбы и на них канделябры. Налево от зрителей большое мягкое кресло. В боковых стенах, одна против другой, двери. Утро.

   

Явление первое.

Софья Павловна и Лукерья Осиповна. (Софья Павловна сидит на мягком кресле и пьет чай; против нее стоит Лукерья Осиповна.)

   Софья Павловна. Так ты это сама видела?
   Лукерья Осиповна. Сама, мой батюшка, сама своими глазами видела. Как же?.. Вхожу я, а он, Петр-от Иваныч, обхвативши ее таким манером под мышки да и целует, в щеку целует, это правда, что не в губы, а в щеку целовал... Ну, да все равно, путное ли это дело. Все-таки целует... Я так и не вспомнилась... Так у меня и закипело вот тут (указывает на грудь). Как я вошла, так они и расскочились в разные стороны. Петр-от Иваныч вот в эту сторону, а Анна-то Ивановна вот в эту... А у меня так и кипит... Хорошо, я говорю, хорошо, господин-барин... Так хорошие господа не делают!... А тут стамши да ей... Что, я говорю, ты, мать моя, в уме ли ты? Что, я говорю, ты делаешь?.. Я говорю, ты не без чего к моей барышне в мамзели приставлена, а ты, я говорю, какие ей примеры-то хорошие преподаешь?.. А она фырк... Повернула хвостиком да и была такова. Хоть бы слово одно сказала, хоть бы прощенья попросила, что в этаком деле застала ее! Да другая бы подлинно в ногах валялась да упрашивала, чтобы не сказывала, да как кто не узнал, а она и вниманья этого не берет... Такова бесстыдница!.. Только со злости-то, что ли, что застала я ее, так в слезы бросилась да по лицу по всему пятна красные повыступили... Как ушла-то она, я к барину. Что, я говорю, ты, Петр Иваныч, хорошее ли ты это дело делаешь? Ведь это, я говорю, соблазн! -- У нас, я говорю, в доме-то этой пакости отродясь не бывало, а ты что заводишь?.. Для этого, что ли, мол, мы тебя в дом-от принимаем?.. Вот скажу барыне, в-вот скажу!.. Так и тот, совесть-то зазрила. Ну, говорит, ну, нянюшка, молчи, говорит, только никому не сказывай, платок, говорит куплю да подарю тебе, только молчи. Нет, я говорю, сударь-барин, видала я платки-то и без твоего, от своих господ довольна, а этого сраму не потерплю... У меня, я говорю, здесь моя барышня, на своих руках выводила, так мне дороже твоих платков, как она что увидит...
   Софья Павловна. Ах, гадкие, мерзкие они этакие!.. Это в моем доме!.. Позволять себе это в моем доме!.. Каковы!.. А эта-то, неблагодарная-то! Вот каково, Лукерья, доброй-то быть! Кажется, я ли ей добра не делала, а она чем платит?..
   Лукерья Осиповна. Ведь, и я-то тоже, мой батюшка. Уж, кажется, одно то, что в этаком доме живет благородном, так это одно должна ценить...
   Софья Павловна. Да еще ли я мало для нее делала, негодницы?.. Да знает ли она, что я ее, если захочу, так в девичью посажу, вместо гувернанток-то, с девками сидеть да работать... Ах, она гадкая!.. Спасибо тебе, Лукерья, что сказала...
   Лукерья Осиповна. Да как же, мой батюшка, могу ли я, чтобы не сказать?.. Этакой срам видеть да еще не сказать... Хорошо, что еще батюшки-то моего, Лизаветы-то Степановны, тут не было да она этого сраму не видала; а ну, как бы она это увидела, тут бы что?.
   Софья Павловна. Спасибо, спасибо, Лукерья, что сказала... Я ее выучу... Пошли-ка ко мне Авдотью.
   Лукерья Осиповна. Сейчас, мой батюшка, сейчас пошлю... А то это, статное ли это дело, потерплю ли я это, чтобы... (Уходит.)
   

Явление второе.

   Софья Павловна (одна). Так вот как, моя милая... Вот как, срамница записная!.. Этим ты хочешь платить мне за все мои ласки и внимание? Этим? (С возрастающим негодованием.) Так погоди же ты мне, погоди!.. Петра Иваныча завлекать? Его завлекать? Хорошо!.. Мужичка этакая!.. И тот? Как благороден! Очень благороден!.. Низкий, скверный... Все эти мужчины таковы...
   

Явление третье.

Софья Павловна и Авдотья.

   Авдотья (входя). Чего, матушка-сударыня, изволите?
   Софья Павловна. Что очень разбежалась?.. Посмотри, нет ли кого в угольной-то, да и в зале.
   Авдотья (принимает таинственный вид, потихоньку подходит к обеим дверям и заглядывает в них). Никого нет, сударыня, никого, ни одного человека...
   Софья Павловна. Так притвори обе двери, да подойди сюда ко мне поближе.
   Авдотья (затворяет двери, потом подходит к тому креслу, на котором сидит Софья Павловна). Затворила, матушка-сударыня. Чего изволите, сударыня?
   Софья Павловна. Авдотья, я тебя прежде больше любила, а теперь совсем не люблю...
   Авдотья. Чтой-то, сударыня, за что? Чем я перед вами провинилась?
   Софья Павловна. А тем, что все врешь!
   Авдотья. Вот не вру, вот никогда, сударыня, не вру! Уж это грех сказать, чтобы я-то врала.
   Софья Павловна. Ну, не врешь, так лжешь...
   Авдотья. И не лгу... Убей Бог, не лгу!
   Софья Павловна. Как же ты сказала, что Петр Иваныч... (несколько жеманясь.) Ты уверяла, что Петр Иваныч любит меня... Все вздор...
   Авдотья. Любит, сударыня, любит! Вот как любит... всем чувством... Уж вот не лгу... любит всей душой... Сам говорил.
   Софья Павловна. Ну, полно!.. Когда это он тебе говорил?
   Авдотья. А говорил, сударыня, говорил... не один раз говорил... Как же? Ведь, я вам докладывала... Одиново вы еще не одемши были и сидели в спальне, одеваться приказали подавать, а он и приехал... да вот здесь и ходит, а я и прохожу, а он меня и спрашивает. Что, говорит, барыня, Софья Павловна, не скоро выдет? Нет, я говорю, сударь, еще не одемши, приказали одеваться подавать... В спальне сидят... Он ко мне и ну приставать. Душенька, говорит, позволь мне на твою барыню в щелочку посмотреть... одним глазком, говорит, только посмотрю... На что, я говорю, вам, сударь?.. Так, говорит, очень желательно... Нет, я говорю, не допущу, вам стыдно!.. Душенька, говорит, ничего, только допусти... Да что, я говорю, вам так надо?.. Ничего, говорит, мне не надо, а только посмотреть, потому я твою барыню очень люблю... Полноте, я говорю, мужчинка вы, точно ли, я говорю, вы любите?.. Точно, говорит, точно!.. И начал опять упрашивать... Я и думаю сама с собою. Что же, отчего не дать посмотреть -не велики узоры увидит, только что в спальном капоте... пусть посмотрит... И провела его; он как взглянул, так и ахнул! Ах, говорит, какие твои барыни прекрасные!..
   Софья Павловна. Ах, шалун этакой, проказник! Как же тебе это не стыдно было показывать?..
   Авдотья. Что же, сударыня, ничего, ведь вы в капоте были... Ах, говорит, какие у них ножки прекрасные, махонькие... А вас обувала тогда Дарюшка...
   Софья Павловна. Ах, шалун!..
   Авдотья. Право, а после и говорит. Ну-ка, говорит, где же у вас барышни-то спят?.. Что, я говорю, али и туда бы сводить да показать?.. Да, говорит!.. Нет, уж, я говорю, это не дело. Там у нас барышни!.. Да и что вам там?.. Да так, говорит, только из любопытства... А, я говорю, так вот ваша любовь какова!.. Так что же, говорит, тут из любви, а там из любопытства... Нет, уж, я говорю, нет, барин, это не дело. Туда и дороги нет вам... Да ну, говорит, ну, мне не очень и нужно. Вот здесь-то, говорит, дала посмотреть, так за это уж спасибо! Навеки, говорит, я сегодня счастливый человек!..
   Софья Павловна. Негодный!.. Ветреник!.. Он и на меня-то из любопытства только хотел посмотреть, чтобы после посмеяться с другой... Знаю я этих мужчин!
   Авдотья. Ай, ай, нет, сударыня, не таков он барин!.. Как же?.. Поймал он меня тоже это одну, и начал приставать. Скажи да скажи, какова твоя барыня, Софья Павловна, мнения обо мне?.. Какова, я говорю, сударь мнения?.. Настоящего мнения!.. Каков вы есть барин хороший, такова она и мнения... Нет, говорит, скажи, нравлюсь ли я ей? Не разговаривала ли она чего с тобой обо мне?.. Нет, я говорю, не такая наша барыня, чтобы стала с нами, служанками, разговаривать... Ну, полно, говорит, я знаю, что ты свою барыню всей душой любишь и что она тебя жалует своими милостями, потому ты того стоишь за свою любовь и всю полную преданность!.. Право, так и сказал, сударыня... (Целует руку у Софьи Павловны.)
   Софья Павловна. Ну, ну!..
   Авдотья. Что же, я говорю, коли так сказать вам всю правду. Ничего я от барыни не слыхала об вас худого, а всегда больше хорошее говорят?.. Неужели? говорит. Ах, Авдотьюшка, как я теперь счастлив в своей жизни! Если бы, говорит, только она знала все мои чувства, каковы они есть к ней... Что же, я говорю, вы не скажете?.. Не смею, говорит, потому, что я значу перед ней... Нельзя ли, говорит, как тебе пересказать обо всех моих чувствах?.. Нет, я говорю, как можно! Смею ли я с своей барыней об этом говорить? Да она и с глаз прогонит ислушать не станет... Ничего, говорит, душенька, пожалуйста, передай!.. Нет, я говорю, нет, сударь, сами изъясняйтесь... Ах, говорит, как же я могу это сделать, чтобы мне на это решиться... И такой вдруг стал печальной... Даже мне его стало жалко в душе... Ничего, я говорю, ничего, старайтесь... Неужели? говорит, да так и встрепехнулся, точно ожил, и стал с этой радости меня целовать...
   Софья Павловна (с горечью и досадой). Видно, он охотник целоваться-то: со всеми целуется... Как же ты меня уверяешь в его любви, а я наверно знаю, видели, как он целовался с нашей смиренницей-то, с гувернанткой-то благодарной... Вот ты так этого не видишь, другие же сказали, а не ты...
   Авдотья. Не видала, сударыня, виновата, не видала! Да нет, он не такой человек... Разве это та его завлекла, ну, так и он, как мужчина... От нее станется, а то он -- нет. Я знаю все его чувства к вам -- всей душой он к вам принадлежит... Да вот я присмотрю за ними: уж, коли увижу, так извини она меня... оконфужу... Да полноте, матушка-сударыня, не враки ли это?.. кто это вам сказал-то?.. Уж, кажется бы, навряд ли, чтобы я этого не досмотрела...
   Софья Павловна. Сказывал-то такой человек, что не верить-то нельзя, не из чего ей лгать...
   Авдотья. Да кто, кто, скажите вы мне?
   Софья Павловна. Лукерья.
   Авдотья. Ну, вот еще нашли, сударыня, кому верить! Ей со старых-то глаз, чай, показалось... А вы мне поверьте. Уж не из-за чего мне, окромя самой сущей истиной говорить вам... Поверьте мне, сударыня, что уж, значит, влюблен в вас одних...
   Софья Павловна. Не верится мне что-то... (Задумывается.)
   Авдотья. Уж верьте, сударыня, верьте совести.
   Софья Павловна (с улыбкой). А ведь молодец, Дуня, Петр Иваныч?
   Авдотья. Уж как же не молодец!.. Первый франт!.. Какова манера! Каков разговор! Войдет, -- так смотри, говорит, -- так слушай! Одна веселость его... так огонь огненный!.. Да кого из здешних господ с ним поставишь?.. Алексей-то Дмитрич?.. Ну, конечно, барин богатой, молодой. Да что в нем? Иной раз подъедет на своей парочке, влетит щеголем, точно смотри -- картина, а другой раз ни с того, ни с сего, на одной приедет и сидит, слова не вымолвит и лицо вытянет, ровно не солоно хлебал, и хмура такой -- страсть берет... А этот... Ну, что говорить... вьюн вьюном! Что бы он, кабы ему Алексея-то Дмитрича богатство?.. Просто сказать, -- всех бы он здесь в лоск положил...
   Софья Павловна. Постой-ка! Посмотри-ка -- кто-то идет по зале.

(Авдотья идет к дверям в залу и отворяет их. Входит лакей.)

   Лакей. Харламп Николаич пришел, прикажете принимать?
   Софья Павловна. Что за прием? Скажи, чтобы в зале подождал, я выйду... Нет, все равно -- пусть войдет сюда.
   Лакей. Слушаю-с. (Уходит.)
   Софья Павловна. Поди и ты пока, Авдотья.
   Авдотья. Слушаю, сударыня; а вы не извольте беспокоиться. Я уж присмотрю за теми, да навряд ли... (Уходит в двери налево.)
   

Явление четвертое.

Софья Павловна и Перконторов.

   Перконторов (входит на цыпочках и, остановившись почти у самых дверей, раскланивается). Честь имею доброго утра пожелать, ваше превосходительство... (Почтительно целует руку Софьи Павловны и опять отходит от нее на приличное расстояние.)
   Софья Павловна. Здравствуй, Харламий Николаевич! Садись!
   Перконторов (кланяется). Ничего, ваше превосходительство, не извольте беспокоиться, я и постою-с.
   Софья Павловна. Ничего, ничего, садись без церемонии.
   Перконторов (садится на ближайшее к дверям кресло).
   Софья Павловна. Ну, что скажешь хорошенького?
   Перконторов. Все благополучно, ваше превосходительство.
   Софья Павловна. Что дело-то мое?
   Перконторов. Ничего, ваше превосходительство! Пока в моих руках, будьте покойны, -- ходу не дам. Не было бы от членов какого препятствия или понуждения, а я стараюсь, -- все в одном положении.
   Софья Павловна. Видишь ли что, -- выждать-то мне нужно, чтобы позатянуть как хоть с год, пока я не устрою других своих дел.
   Перконторов. Понимаю, ваше превосходительство! И я то же имею в своих соображениях, только срок-то изволите продолжительной назначать. И то два года находится безо всякого движения; за дальнейшую медленность можно подвергнуться строжайшему взысканию по законам... Кредиторы ходатайствуют у высшего начальства... Нельзя ли как сократить годичный срок?
   Софья Павловна. Никак нельзя. Пожалуй, я тебе скажу откровенно. Я вижу, что ты скромный молодой человек, никому не разболтаешь...
   Перконторов. Как можно, ваше превосходительство, смею ли я...
   Софья Павловна. Ну, вот видишь ли, через год кончится совершеннолетие моей Лизаньки, тогда я надеюсь выдать ее за одного богатого человека, который и уплатит всё мои долги... Понимаешь?
   Перконторов. Совершенно понимаю, ваше превосходительство, только осмелюсь доложить, весьма затруднительно...
   Софья Павловна. Ну, уж старайся!... Ты знаешь, что это дело такое, от которого я могу потерять почти все состояние; так если ты мне его сделаешь, будь уверен в моей благодарности...
   Перконторов. Покорнейше благодарю, ваше превосходительство... Не осмелюсь я ничем от вас пользоваться... обязанный вашими всегдашними ласками, а... (встает) взамен или, так сказать, в возмездие... всего моего усердия... желал бы я осмелиться просить... вашего участия или... так сказать, вспомоществования в деле... которое... касается... моих чувств... которые... хотя бы и позволительны... но так как в вашем доме... то... много для меня стеснительны... между тем как я... ими... этими самыми... своими чувствами... очень отягощен...
   Софья Павловна. Что, что такое? Садись... садись!... Расскажи мне хорошенько, что тебе нужно?
   Перконторов. (быстро подходит к Софье Павловне и целует ее руку). Извините, ваше превосходительство, мою дерзость... что осмеливаюсь в вашем доме... но, как человек... я могу... и притом... от искренности чувств своих... и так как наслышан об ихном... незнатном происхождении... потому осмеиваюсь... ходатайствовать у вашего превосходительства о дозволении... сделать предложение вашей Анне Ивановне... Извините великодушно, ваше превосходительство, если... (целует руку Софьи Павловны).
   Софья Павловна. Только-то?... Какой же ты смешной!... Ведь она не дочь моя, не родственница, чего же ты боялся?...
   Перконторов. Конечно, ваше превосходительство. Но, так как в вашем доме... Но, если бы вы изволили оказать свое великодушное содействие, я во всем ваш слуга, и дело это...
   Софья Павловна. Изволь, изволь, с удовольствием!... Помилуй, да не только передать твое предложение, я просто могу приказать ей... Конечно... я не хочу хвалиться своей добротой, но я для нее сделала большое благодеяние, и она теперь у меня все равно, что закабаленная... Вот видишь. Ты, ведь, знаешь, что она из крестьянок?...
   Перконторов. Наслышан, ваше превосходительство...
   Софья Павловна. Ну, вот видишь... Да садись-ка... Что ты стоишь?...
   Перконторов. Ничего, ваше превосходительство, не извольте беспокоиться...
   Софья Павловна. Сядь, сядь!... Возьми стул да сядь ко мне поближе, я тебе расскажу.
   Перконторов (пододвигает кресло и садится).
   Софья Павловна. Так вот видишь. Когда она поступила ко мне, ей понадобились деньги там выкупить, что ли, брата, или на что другое, не знаю хорошенько... Она стала просить у меня. Я ей и дала две тысячи с тем, чтобы она служила у меня гувернанткой три года. Значит, теперь я все могу с ней сделать, -- до сроку еще полтора года, уйти от меня не может... Помилуй, да она еще твое предложение за честь себе должна считать. Как бы то ни было, ты все-таки, я думаю, чиновник?...
   Перконторов. Как же-с, ваше превосходительство!... Губернский секретарь-с!... В ранге поручика-с!...
   Софья Павловна. Что же это значит, -- благородной?
   Перконторов. Личный дворянин-с, ваше превосходительство...
   Софья Павловна. Ну, вот видишь, а она что такое?... Изволь, изволь, я для тебе это сделаю, уговорю ее и денег назад не потребую, которые она не заслужила мне. Это будет тебе вместо благодарности, только ты мне сделай то дело.
   Перконторов. Помилуйте, ваше превосходительство... За дело уж не извольте беспокоиться, только сделайте счастливым...
   Софья Павловна. Изволь, изволь! Мне очень приятно для тебя это сделать. Я и отца твоего помню. Ведь он в нашем приходе...
   Перконторов. Точно так, ваше превосходительство. И родитель мой... всегда внушает мне всякое уважение к особе вашей, -- много вами благодетельствован.... Не оставьте, ваше превосходительство... (Целует руку Софьи Павловны.)
   Софья Павловна. Хорошо, хорошо!... Что же, она тебе очень нравится?
   Перконторов. Ах, ваше превосходительство, изъяснить даже не могу-с!... Просто, как я имел счастие увидеть их, так с тех пор совершенно... всех чувств лишился... Только и мысль одна, что об них... Просто, приду в суд, никакие дела в голову нейдут... Даже упущения есть по делам от этих чувств...
   Софья Павловна. Скажи, пожалуй!... Что же, она очень хороша, что ли, тебе кажется?
   Перконторов. Как же-с, ваше превосходительство!... Уж смотреть на них, так одно это большое удовольствие доставляет...
   Софья Павловна. Хм.... Что же в ней такого особенного?... Впрочем (со вздохом) у всякого свои чувства... Всякому свое нравится!...
   Перконторов. Уж не оставьте, ваше превосходительство.
   Софья Павловна. Хорошо, хорошо! Вот, кажется, оне идут. Я вас нарочно оставлю вдвоем. Ты и поговори с ней, объяснись... познакомься с ней, а после я ей скажу...
   Перконторов. Много обязан вашему превосходительству...

(Ставит кресло на место и сам стоит у дверей в залу, когда в противуположных дверях показывается Лизанька и Анна Ивановна.)

   

Явление пятое.

Те же, Лизанька и Анна Ивановна.

   Лизанька (подходит к Софье Павловне и целует ее руку). Здравствуйте, маменька. (Заметя низкий поклон Перконторова, отвечает ему небрежным киванием головы.) Здравствуйте! (Садится и, доставши со стола какую-то книгу, начинает лениво играть ею.)
   Анна Ивановна (подходя к Софье Павловне и делая реверанс). Здравствуйте, Софья Павловна, как ваше здоровье сегодня?
   Софья Павловна (с дурно скрываемой досадой). Здравствуйте!... Ничего, я здорова... Садитесь!...
   Анна Ивановна (кланяется в ответ на робкие поклоны Перконторова и садится около Лизаньки). Что это за книга?
   Лизанька. Право, не знаю... Посмотрите.
   Софья Павловна. Что ты так поздно сегодня встала, Лизанька?
   Лизанька. Что за поздно? Еще только одиннадцать часов!
   Софья Павловна. Как же не поздно, мой ангел?
   Лизанька. Что же, если я хотела спать, маменька...
   Софья Павловна. Чай пила?
   Лизанька. Пила... Но я бы хотела, мамаша, шоколаду.
   Софья Павловна. Что за напиток, душа моя!...
   Лизанька. Если я хочу, маменька...
   Софья Павловна. Ну, пойдем со мной в спальню. Я устала сидеть, немножко прилягу, а ты побудь со мной; туда тебе и шоколаду принесут, никто и не увидит, что ты пьешь его, если кто вдруг приедет...
   Лизанька (вполголоса). Все глупости! (Вслух.) Пойдемте.
   Софья Павловна. Харлампий Николаевич, присядь, подожди меня. (К Анне Ивановне.) Посидите здесь, займите его. (Уходит.)
   Лизанька (К Анне Ивановне вполголоса). Весело вам будет. (Уходит.)
   

Явление шестое.

Перконторов и Анна Ивановна.

   Анна Ивановна. Что вы не садитесь? Садитесь, пожалуйста.
   Перконторов (в смущении). Ничего-с. (Садится.)
   Анна Ивановна. Вы здесь постоянно живете?
   Перконторов. Точно так-с, постоянно-с!
   Анна Ивановна. Верно, служите?
   Перконторов. Служу-с!... В здешнем уездном суде состою на службе в должности секретаря-с!
   Анна Ивановна. Это, кажется, хорошая должность?...
   Перконторов. Ваша правда-с!... Можно безбедно существовать-с... В прежние времена, говорят-с, еще было лучше-с, но для меня, как холостого человека, и теперь с избытком достаточно-с... Нужды никакой не вижу-с и еще мог сберечь на предбудущее время-с...
   Анна Ивановна. Вы холостой человек?
   Перконторов (быстро). Совершенно холостой... Холостой!...
   (Непродолжительное молчание.)
   Перконторов. Надолго ли из усадьбы к нам в город изволили приехать?
   Анна Ивановна. Право, не знаю! Это зависит от Софьи Павловны!...
   Перконторов. Желательно, чтобы пробыли подольше.
   Анна Ивановна. Что же?
   Перконторов (в смущении). В нашем городе очень весело!... Как вам понравился наш город-с?
   Анна Ивановна. Хорош.
   Перконторов. Очень приятный город-с. Общество гостеприимное-с, никем не гнушаются-с!...

(Молчание).

   Перконторов. Вы какую жизнь изволите предпочитать? В городе, или в деревне?
   Анна Ивановна. Для меня все равно.
   Перконторов. Не может быть-с?...
   Анна Ивановна. Я вас уверяю.
   Перконторов (поспешно). Может быть-с!...

(Молчание).

   Перконторов. Родители ваши здравствуют-с?
   Анна Ивановна (с удивлением). Слава Богу, живы.
   Перконторов. Известия от них часто ли изволите получать?
   Анна Ивановна (с большим удивлением). Получаю...
   Перконторов. А братцев и сестриц имеете?
   Анна Ивановна. Есть один брат...
   Перконторов. Они, ведь, все... то есть... (Кашляет.)
   Анна Ивановна. Что-с?
   Перконторов. Нет, я так-с, ничего!... (Продолжает кашлять.) Ваш братец взрослый-с?
   Анна Ивановна. Да, он уже давно женат, дети есть у него.
   Перконторов. А как зовут-с?
   Анна Ивановна. Зосимой.
   Перконторов. А ваших батюшку с маменькой как зовут-с?...
   Анна Ивановна (с удивлением). Да для чего вам это знать?
   Перконторов. Так, ничего-с! Что же такое... скажите-с... ничего-с!
   Анна Ивановна. Пожалуй, извольте. Отца зовут -- Иван Прохорыч, а матушку -- Арина Карповна.
   Перконторов. А где проживают-с?
   Анна Ивановна. В деревне.
   Перконторов. Какое же их занятие-с? Торгующие они, или нет-с?
   Анна Ивановна (с некоторым замешательством). Да для чего вам это знать?
   Перконторов. Нет, ничего-с!... Я не из того-с. Мне это все равно... Анна Ивановна, если я осмелюсь... верьте Богу... я не из чего-нибудь... а собственно по одним моим чувствам... Позвольте надеяться, Анна Ивановна... (Встает и подходит к ней.) Сделайте счастливым... Анна Ивановна... ей-Богу, я, право, не могу более... переносить этого...
   Анна Ивановна (с испугом). Что вам угодно?... Я вас не понимаю...
   Перконторов. Ей-Богу, Анна Ивановна, одно воображение только и имею об вас... Пищи лишился... сна не имею... не могу более переносить этого... В делах даже упущение...
   Анна Ивановна. Что вы? Оставьте, ради Бога...
   Перконторов (воодушевляясь). Осчастливьте, Анна Ивановна... не делайте человека несчастным... Жалеть не будете... нужды не увидите... Хоть я и молодой человек, но всегда о себе забочусь, а тем наиболее об вас...
   Анна Ивановна (в большом смущении). Да что вы? Что вы?... Я вас не знаю совсем... Я в первый раз говорю с вами...
   Перконторов. Это ничего, Анна Ивановна. Кого угодно спросите, никто про меня дурно не скажет; всякому по мере сил возможности угодить стараюсь... Осчастливьте, Анна Ивановна... Совсем я даже всех чувств лишился... одно помышление...
   Анна Ивановна (почти со слезами и с негодованием). Отстаньте, ради Бога, замолчите, или я уйду отсюда... буду жаловаться Софье Павловне... (Входит Панибратов).
   

Явление седьмое.

Те же и Панибратов.

   Панибратов (бойко раскланиваясь с Анной Ивановной и не замечая Перконторова, который, при входе его, отскочил от нее на несколько шагов). Ах, очаровательное украшение земного рая, вы одни здесь!... (Увидя Перконторова.) Ах, нет, в приятном сообществе!... Здравствуй, брат, Харлампий Николаич! (Подает руку Перконторову, и тот подобострастно жмет ее.) Ну, как ваше здоровье, ваше душевное расположение, очаровательное созвездие сего мира, Анна Ивановна? (Садится около нее.)
   Анна Ивановна (с досадой). Ничего-с!
   Перконторов. Позвольте засвидетельствовать вам свое нижайшее почтение... (Раскланивается. Лицо его печально.)
   Панибратов. Прощай, братец, прощай...
   Анна Ивановна (в смущении). Куда же вы? Посидите... подождите Софью Павловну... Она сейчас выйдет...
   Перконторов (оживляясь). Если прикажете... я с удовольствием. (Садится.)
   Панибратов (вполголоса Анне Ивановне). Что вы его удерживаете! Неужели вам неприятна наша уединенная беседа?
   Анна Ивановна (отворачиваясь от Панибратова к Перконторову). Я сейчас позову Софью Павловну! (Встает и хочет идти.)
   Панибратов (заграждая ей дорогу). Куда же вы, мое мироутешение? Вы оставляете нас предательской тоске... (Хочет взять ее за руку.)
   Анна Ивановна. Пустите меня...
   Панибратов. Я вам составляю камень преткновения, который вы можете совратить только пламенным взглядом очей...
   Анна Ивановна (сквозь слезы). Господи, что это делают со мной?
   (Быстро оборачивается и идет в противоположные двери.)
   Панибратов (преследуя ее). Анна Ивановна, Анна Ивановна, цвет земного счастия... Ушла...
   

Явление восьмое.

Панибратов и Перконторов.

   Панибратов. Что, брат, какова девчонка-то? А?
   Перконторов. (с неудовольствием и замешательством). Да-с...
   Панибратов. Что, да-с? Ты меня спроси! Просто, я тебе скажу, один аромат, -- глаза горят, душа замирает... Так бы, кажется, ам... да и раскусил!
   Перконторов (принужденно улыбается). Да, хороши-с!..
   Панибратов. Что ты улыбаешься-то! У самого, чай, глаза разгорелись! Каков!.. Один здесь сидел с ней... Да нет, брат, тут немного возьмешь! Я уж то ли бы, кажется, а нет! Разве только силой когда чмокнешь...
   Перконторов (бледнея). Как-с чмокнешь?
   Панибратов. А так, -- улучил минутку один на один, обнял, да и чмок... Во что ни попало...
   Перконторов (с трудом переводя дух). Что же оне-с?
   Панибратов. Ну, что оне? Ничего... Посердится, подуется, да и перестанет... Не велика барыня-то, -- всего гувернантка, вступиться-то некому! С этими, брат, женщинами иначе нельзя... Уж я вижу птицу по полету. С одной лаской, с другой нежностями, да угождением, а этой ничем не возьмешь! С ней строгостью... Сама не дается, -- силой бери! Много ли, мало ли, а все на твою долю перепадет! Поцелуешь -- и то барыш...
   Перконторов. Как же вам не жалко обижать-с?.. Обижать девушку беззащитную грешно-с...
   Панибратов. Что-о?.. (подозрительно.) Да что ты сам на себя не похож?.. Какие рацеи читает!..
   Перконторов. Нет, я совсем ничего... Я так только...
   Панибратов. Да ты зачем здесь?.. Как сюда попал?.. Я с тобой здесь и не встречался никогда.
   Перконторов. Нет, я неоднократно имел честь быть у ее превосходительства.
   Панибратов. Какое превосходительство? Нет, брат, еще не доехала, всего статская советница!
   Перконторов. Все одно-с.
   Панибратов. Ну, коли все одно, так и мне все равно... Хоть сиятельство, -- твое дело... Зачем же ты бываешь-то здесь?..
   Перконторов. Так, по одному делу...
   Панибратов. Да, да, слышал... Ведь, я и позабыл, что ты сутяга или судяга, так сказать... Послушай-ка, брат! Правду ли говорят, что дела-то Софьи Павловны плоховаты? Говорят, все имение отберут?..
   Перконторов. Дело еще не приведено к надлежащему окончанию, а потому и об исполнении распоряжения еще не последовало...
   Панибратов. Как? Как? Надлежащее окончание?.. Исполнение не последовало?.. Ха, ха, ха!.. Ах, вы! И не разберешь... Ну, да мне все равно... Вот, кажется, идут...
   

Явление девятое.

Те же, Софья Павловна, Лизанька и Анна Ивановна. (Лицо последней печально и озабочено.)

   Софья Павловна. Здравствуйте, Петр Иваныч! Извините, что долго заставила дожидаться! Просила было занять гостей Анну Ивановну, да ей не угодно было, а мне что-то нездоровится.
   Панибратов. Что такое, Софья Павловна, отчего?
   Софья Павловна (двусмысленно). Не знаю, отчего.
   Панибратов. Может быть, от расстройства нервов?
   Софья Павловна. Может быть! Мало ли какие бывают причины, от которых человек делается нездоров... Анна Ивановна, потрудитесь занять Харлампия Николаича. Не угодно ли вам идти в залу?..
   Анна Ивановна (сухо Перконторову). Пойдемте.
   Перконторов. С величайшим удовольствием! (Оба уходят.)
   Софья Павловна. А ты, Лиза, не хочешь ли поиграть на фортепьяно? Мы бы отсюда послушали?
   Лизанька. Нет, маменька, нисколько не хочу.
   Софья Павловна. Ну, так занялась бы чем-нибудь, мой друг, в другой комнате. Мне надобно поговорить об делах с Петром Иванычем.
   Лизанька. Уж я лучше же пойду занимать вместе с Анной Ивановной Харлампия Николаича... Боже мой, что за тоска!.. Хоть бы приехал кто-нибудь. (Уходит.)
   

Явление десятое.

Софья Павловна и Панибратов.

   Софья Павловна. Петр Иваныч, сядьте-ка поближе ко мне.
   Панибратов. Вы меня делаете счастливейшим из смертных.
   Софья Павловна. Ну, оставьте ваши шутки... Садитесь. Я с вами хочу серьезно поговорить.
   Панибратов. (пододвигает кресло и садится около Софьи Павловны). Прежде, чем вы начнете говорить серьезно (оглядывается), позвольте мне, в знак вашего расположения ко мне, поцеловать вашу ручку.
   Софья Павловна. Нет, вы этого не стоите.
   Панибратов. Как не стою? За что немилость такая, Софья Павловна? Чем я мог возбудить против себя ваш гнев, так сказать?
   Софья Павловна. Своим поведением... Послушайте! Скажите мне откровенно, если хотите заслужить откровенность от меня, какие у вас отношения с моей гувернанткой?
   Панибратов. Самые чистые, Софья Павловна; божусь вам, самые непорочные отношения.
   Софья Павловна. Что вы называете вашими чистыми и непорочными отношениями, -- когда целуются и обнимаются, что ли? Эти отношения?
   Панибратов. Никогда не целовался и не обнимался, Софья Павловна; уверяю вас, ни с кем, ни с одной женщиной.
   Софья Павловна. Стыдитесь! У меня есть свидетели, что вы целовались и обнимались с моей гувернанткой.
   Панибратов. Кто, какие свидетели?
   Софья Павловна. Нянька Лукерья застала вас за этим приятным времяпровождением.
   Панибратов. А, это-то? Это ей показалось, уверяю вас...
   Софья Павловна. После этого я ни в чем не верю вам. Вы не заслуживаете никакой любви и уважения от женщины... Вы пристыдили меня, опозорили мой дом! У меня дочь невеста... (Закрывает глаза платком.) Вот отчего я нездорова... От вас-то я этого никак не ожидала.
   Панибратов. Софья Павловна! Божусь вам, это была одна только шутка. Я представлял только Анне Ивановне...
   Софья Павловна. Что вы представляли?
   Панибратов. Представлял... как целуются...
   Софья Павловна. Вы представляли?.. Бессовестный вы! Как у вас язык ворочается?.. Подите от меня прочь... Я не могу вас видеть... Мне плакать хочется от стыда за вас... (Закрывает глаза платком.)
   Панибратов. Софья Павловна, простите великодушно! Право, одна шутка была. Неужели я променяю ваше расположение на что-нибудь... Ну, я на колени стану перед вами! (Оглядывается.) Право, стану на колени... Софья Павловна! Не отвергайте преданного вам всей душой и сердцем... Позвольте ручку вашу поцеловать.
   Софья Павловна. Подите прочь! Не стоите.
   Панибратов. Ну, право, я сам заплачу... Что я такое сделал? Одна только шутка была... С гувернанткой пошутил... Что за важность такая?.. Право, больше никогда не буду. В первый и последний раз...
   Софья Павловна. Уж, конечно, не будете, потому что возлюбленная ваша замуж выходит.
   Панибратов (быстро). Как, Анна Ивановна замуж? За кого это?
   Софья Павловна. Видите, как это взволновало вас... Подите...
   Панибратов. Софья Павловна, право, я рад этому! По крайней мере, очищусь от всякого подозрения в ваших глазах... Право, рад (целует руку Софьи Павловны.) Ей-Богу, рад... За кого же это?
   Софья Павловна (с насмешкой). Прекрасную партию делает, -- за приказного, вот за того самого, с которым она взале теперь любезничает!
   Панибратов. Как, за Перконторова? Вот не ожидал! Каков?..
   Софья Павловна (с горькой улыбкой). Что, а вам завидно, что опоздали? Вот она как вас любит.
   Панибратов. Ну, и с Богом!.. Я рад, право... Мне все равно, только вы не гневайтесь. (Оглядывается и целует руку Софьи Павловны.)
   Софья Павловна. Отстаньте от меня со своими любезностями. Я терпеть не могу тех людей, которые говорят одно, а думают другое.
   Панибратов. Софья Павловна, я, право, то самое думаю.
   Софья Павловна. Что вы думаете?
   Панибратов. А что я очень рад.
   Софья Павловна. Чему?
   Панибратов. Что это звено, так сказать, между нами разрушается, и вы опять будете обо мне прежнего мнения.
   Софья Павловна (с улыбкой). Я всегда об вас была одного мнения, что вы ветреник и непостоянный...
   Панибратов. Я ветреник? Я непостоянный? Нет, Софья Павловна, я примерной нравственности человек... Пусть разрушится поскорее и последнее бремя, отягощающее мою совесть...
   Софья Павловна. Вы хотите этого?
   Панибратов. Искренно желаю.
   Софья Павловна. Вы не лжете?
   Панибратов. Клянусь вам, не лгу... Пусть грады и дожди, и бури небесные посыплются на мою голову, если я лгу...
   Софья Павловна. Хорошо! Так чтобы доставить вам это удовольствие, я сейчас же устрою счастие вашей возлюбленной...
   Панибратов. Как, неужели уж и свадьба?
   Софья Павловна. Нет еще, а только объявлю ей, что она должна идти замуж за Харлампия Николаича... Подите, пошлите ко мне их обоих, а сами поезжайте домой...
   Панибратов. А мне, не будет никакого утешения, никакой сладкой надежды?..
   Софья Павловна (лукаво). На что?
   Панибратов. На ваше прощение и возвращение вашего великодушия...
   Софья Павловна. Если обещаетесь вести себя хорошо, то приезжайте послезавтра на целый день. Ябуду именинница, даю обед и вечером гулянье в саду...
   Панибратов. Обешаю и клянусь... быть тише овцы, ниже воды...
   Софья Павловна. Ну подите... шалун!..
   Панибратов. А вашу ручку, в знак примирения?
   Софья Павловна (подавая руку). Нате, отступитесь...
   Панибратов (целуя руку несколько раз сряду). Вот она моя утешительница!.. Моя восстановительница!.. моя...
   Софья Павловна. Ну, ну, подите... Негодный!.. Приезжайте же послезавтра...
   Панибратов. Не приеду только в таком случае, если море поднимется из берегов и ляжет между нами горою... До свидания, добрейшая, утешающая, услаждающая Софья Павловна.
   Софья Павловна. Ну, ну, подите, подите... Присылайте ко мне жениха и невесту.
   Панибратов. Ухожу... До радостного свидания (Уходит.)
   Софья Павловна (про себя, смотря вслед уходящему Панибратову, с улыбкой). Уж правду говорит Авдотья, что огонь огненный... Негодный!.. Ах, мужчины, мужчины!..
   

Явление одиннадцатое.

Софья Павловна, Лизанька, Анна Ивановна и Перконторов.

   Софья Павловна. Лизанька, поди, мой друг, на минутку в свою комнату. (К Анне Ивановне.) А вы здесь останьтесь.
   Лизанька (садясь). Да что это, маменька, только что пришла сюда, успела сесть, и поди вон?.. Который раз вы меня сегодня выгоняете?..
   Софья Павловна. Что же, мой друг, если мне нужно, если у меня есть дела, при которых тебе не следует быть?
   Лизанька. Да что же, маменька? Если я не хочу уходить, если я здесь хочу сидеть?
   Софья Павловна. А если тебе говорят, Лиза, что здесь нельзя тебе быть?
   Лизанька. Да что же, мамаша, вы гоняете меня сегодня целый день, как гончую какую?
   Софья Павловна. Что за выражения! (К Анне Ивановне.) Вы, что ли, научили ее этим выражениям, -- она до вас их не знала.
   Лизанька. Ну, вот, теперь Анна Ивановна виновата... Господи, что это, маменька... Тоска смертельная!... Разденусь и целый день сегодня не выйду...

(Встает и уходит в двери налево.)

   Софья Павловна (Анне Ивановне). Как вы хорошо исполняете свои обязанности!.. Очень чувствуете благодеяния, которые вам делают. Совсем избаловали Лизу... Стыдились бы... Садитесь вот сюда поближе. (Указывает ей кресло.) Харлампий Николаич, садись и ты сюда поближе. (Анна Ивановна садится.)
   Перконторов. Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство... Я так-с...
   Софья Павловна. Ну, как хочешь... (Обращаясь к Анне Ивановне.) Вот Харлампий Николаич делает вам честь, -- просит руки вашей...
   Перконторов (поспешно). Не честь, я, так сказать, прошу осчастливить, как и осмелился уже излагать пред вами.
   Софья Павловна (с некоторым неудовольствием). Нет, именно честь... уж ты дай мне говорить!.. Именно делает честь, прося руки вашей, потому что он благородный, чиновник и... какой ты дворянин?..
   Перконторов. Я-с?.. Нет-с, я не имею чести быть дворянином...
   Софья Павловна. Да ты сам же давеча говорил мне...
   Перконторов. Да-с, точно так-с, личный дворянин-с. Да это ничего-с, все равно... я так только...
   Софья Павловна (не слушая Перконторова). Так именно делает честь, потому что он личный дворянин... а вы... вы знаете, кто вы?.. И поэтому я уверена, что вы будете так благоразумны, что с радостью примете его предложение, тем более, что я с своей стороны... несмотря на некоторые обстоятельства, за которые вы не заслуживали бы никакого внимания с моей стороны... несмотря на них, я... по доброте своей... и великодушию... готова сделать вам еще одно благодеяние, именно подарить вам те деньги, которые вам дала и которых вы не заслужили еще... Понимаете вы меня?..
   Анна Ивановна (смущенная речью Софьи Павловны). Понимаю... но...
   Софья Павловна. Предупреждаю, что я не желала бы слышать от вас никаких "но"... Когда вам делают благодеяние, вы должны принимать его с благодарностью, потому что вы... (делает гримасу.)
   Анна Ивановна. Я благодарна вам, Софья Павловна, за ваше великодушие и Харлампию Николаичу за честь, которую они мне делают, но...
   Софья Павловна. Я вам сказала, -- без этих "но"...
   Анна Ивановна (твердо). Я ни за кого не пойду замуж...
   Софья Павловна (с насмешливой улыбкой). Это что-то новенькое... Как же вы намерены распорядиться вашей судьбой?..
   Анна Ивановна. Как будет угодно Богу...
   Софья Павловна. Но вы, я думаю, помните, что полтора года обязаны служить мне...
   Анна Ивановна. Помню-с.
   Софья Павловна. Как же намерены вести себя эти полтора года?
   Анна Ивановна. Как всегда.
   Софья Павловна (принужденно смеется). То есть так же ветреничать, так же целоваться и интриговать со всеми посетителями моего дома, подавать постоянно дурной пример моей дочери, как вы делали до сих пор?..
   Анна Ивановна (бледнея). Что вы говорите, Софья Павловна?..
   Софья Павловна. Я говорю, милая моя, то, что есть, хотя мне и очень прискорбно, что я должна так рекомендовать вас вашему жениху...
   Анна Ивановна (вспыльчиво). Странно же, что вы решились сватать меня Харлампию Николаичу, тогда как вы так дурно думаете обо мне...
   Перконторов (который в продолжение всего разговора Софьи Павловны с Анной Ивановной находился в крайнем смущении и хотел что-то сказать, но не решался, -- поспешно). Это ничего-с, Анна Ивановна, только осчастливьте.
   Софья Павловна (гордо). Милая моя, нельзя ли без подобных фраз?.. Вспомни, кто ты и кто я... Во всяком случае ты ничего больше, как простая крестьянка...
   Анна Ивановна. Неужели вы думаете оскорбить меня, напоминая мне, что я крестьянка?.. Я это давно знаю и не стыжусь...
   Софья Павловна (разгорячась). Оскорбить тебя мне нисколько неважно и неинтересно, а я говорю к тому, чтобы напомнить тебе, моя милая, что ты, зная свое происхождение, должна бы более дорожить таким домом, как мой, и не вести себя так неприлично, как ты вела себя до сих пор...
   Анна Ивановна. Я не знаю, что вы неприличного находите в моем поведении?..
   Софья Павловна (запальчиво). И ты еще смеешь говорить, негодная? Разве я не вижу, что ты стараешься завлекать всех молодых людей, которые ездят ко мне? Разве не тебя застала нянька Лукерья, когда ты целовалась и обнималась с Петром Иванычем? А, что ты скажешь?..
   Анна Ивановна (с трудом скрывая слезы). Софья Павловна, до сих пор я не решалась говорить вам, как в вашем дом этот низкий человек позволяет себе дерзко обходиться со мной; гордость не позволяла мне жаловаться вам на него... и я решаюсь сказать вам об этом теперь только потому, что вы оскорбляете меня в присутствии постороннего человека... Панибратов на каждом шагу преследует меня, обращается со мной хуже, нежели с каждой вашей горничной девушкой...
   Софья Павловна. Конечно, разница не велика, моя милая... Но я такого мнения, что и горничную девушку никто не осмелится обидеть, если она ведет себя, как следует, скромно иприлично... А на такую девушку, которая сама старается завлечь молодых людей, конечно, смотрят иначе.
   Анна Ивановна. Софья Павловна, я вижу, вы хотите оскорбить меня, но за что?.. Что я вам сделала? Бог вам судья...
   Софья Павловна. Сделайте милость, не прикидывайтесь такой несчастной, угнетенной... Вам никто не поверит, никого не разжалобите... Да и не об том теперь говорят. Вам сказано, что вы должны выдти замуж за Харлампия Николаевича...
   Анна Ивановна. Неужели же вы думаете, что можете заставить меня выдти замуж по неволе?..
   Софья Павловна. Я ничего не хочу думать, но говорю вам, что для своей же пользы вы должны выдти за Харлампия Николаича, потому что я не желаю, чтобы вы оставались в моем доме развращать мою дочь...
   Анна Ивановна. Господи, что это такое?.. Так отпустите меня... (Закрывает глаза платком.).
   Софья Павловна. Да, конечно, вам в довершение всего хочется еще даром воспользоваться моими деньгами... Да нет, я не так глупа, чтобы позволила кому-нибудь себя обманывать...
   Анна Ивановна (сквозь слезы). Я не хочу вас обманывать... Я сама не хочу взять даром ваших денег...
   Софья Павловна. Ну, так вы должны знать и то, что я не хочу вас держать при моей дочери... Вы знаете почему?.. И если вы не выйдете за Харлампия Николаича, то я просто посажу вас работать в девичьей, -- там вы можете любезничать со всеми лакеями, сколько вам угодно.
   Анна Ивановна (вспыхнув и гордо выпрямляясь). Вы не смеете этого сделать!.. Я найду защитников... Бог милостив... Вам не позволят так поступить... Это низко, бесчестно!..
   Софья Павловна. Потише, потише, моя милая, если не хочешь, чтобы я сейчас же исполнила свои слова... Ты забыла, что у меня есть условие, которым ты обязываешься жить у меня в доме три года; но в каком звании, -- этого не сказано... Но я еще так благородна и великодушна, что хочу тебе сделать благодеяние, выдавая замуж...
   Анна Ивановна безмолвно упадает в кресло и начинает плакать.
   Софья Павловна (насмешливо). Плакать нечего... Этими слезами никого не разжалобишь... Я даю вам еще время подумать!.. Харлампий Николаич, останься здесь и поговори с нею, потом приди сказать мне о ее решительном согласии... А мне надо ли уж эти сцены...

(Уходит, бросив презрительный взгляд на Анну Ивановну.)

   

Явление двенадцатое.

Анна Ивановна и Перконторов.

   Анна Ивановна (продолжает молча плакать).
   Перконторов (с состраданием). Анна Ивановна, не плачьте-с... Ничего не будет-с, только осчастливьте... Анна Ивановна, осчастливьте-с!..
   Анна Ивановна. Как вы еще можете просить моей руки, когда меня так дурно отрекомендовала вам Софья Павловна?..
   Перконторов. Это ничего-с... Я не посмотрю-с, только-с осчастливьте меня-с... Анна Ивановна...
   Анна Ивановна. Послушайте, я пошла бы за вас, но не пойду, потому что мне вас жалко, -- вы не будете со мной счастливы...
   Перконторов. Нет-с, Анна Ивановна... истинно буду-с...
   Анна Ивановна. Нет, нет, я не могу любить вас, хотя и вижу, что вы прекрасный человек...
   Перконторов. Отчего же-с, Анна Ивановна?.. Я буду стараться заслужить...
   Анна Ивановна. Оставьте это, Харлампий Николаевич! Я не могу быть Вашей женою... (Задумывается, потом вдруг оживляясь.) Послушайте! Вы, кажется, благородный, добрый человек; вы видите, как обращаются со мной в этом доме, где я никому не сделала зла... Послушайте, спасите меня, дайте мне денег взаймы, чтобы выкупиться отсюда... Ради Бога!..
   Перконторов (поспешно). Не извольте и беспокоиться, с величайшим удовольствием-с, только осчастливьте, Анна Ивановна... Впрочем, Софья Павловна и без того-с...
   Анна Ивановна. Нет, ради Бога, ради Создателя... дайте мне денег взаймы... Я заплачу вам после...
   Перконторов. Как-с?.. Так-с?.. За что же-с?.. Если бы осчастливили...
   Анна Ивановна. Да!.. Извините, что я попросила вас... Простите меня, пожалуйста!..
   Перконторов. Нет-с, ничего-с... Это что же такое-с!.. Анна Ивановна, я готов-с, только сделайте мои чувства счастливыми... Право, раскаиваться не будете-с! Я весь к вам полной душой... Одно только и помышление...
   Анна Ивановна. Я вам сказала, что не могу быть вашей женой!
   Перконторов. Отчего же, Анна Ивановна? Если насчет чего... для меня ничего-с, я перенесу на себе великодушно... только вперед, чтобы, конечно, уж...
   Анна Ивановна (гордо). Оставьте меня!.. Подите прочь!
   Перконторов. Ведь, я ничего-с, Анна Ивановна... Я не от себя-с... Я только со слов Софьи Павловны-с... Простите великодушно.
   Анна Ивановна (ломая руки). Господи... Что это такое!.. (Плачет).
   Перконторов. Анна Ивановна, что же-с?.. Скажите хоть словечко одно-с... Анна Ивановна!.. Неужели я должен теперь измучиться своими чувствами?.. Пожалейте меня... совсем могу пропасть... даже дела все в запущении... Анна Ивановна, неужели не будет никакой надежды?..
   Анна Ивановна. Оставьте же меня, ради Бога...
   Перконторов (махнув рукой). Бог с вами, Анна Ивановна!.. (Закрывает глаза одною рукою, между тем как другою достает из кармана носовой платок и медленно идет к дверям, потом опять возвращается и несколько минут стоит молча и смотрит на плачущую Анну Ивановну.) Анна Ивановна... (жалобно) пожалейте!.. Чем же я виноват в своих чувствах?.. Анна Ивановна, я и денег сейчас принесу, сколько прикажете, только сделайте меня человеком...
   Анна Ивановна (приподнимаясь). Боже мой!.. Уйдете ли вы?.. Или я уйду... (Опять опускаясь в кресло.) Господи, даже скрыться негде, -- везде люди...
   Перконторов. Я уйду-с, я уйду-с, Анна Ивановна... (Со вздохом.) Прощайте, Анна Ивановна! (Уходит.)
   

Явление тринадцатое.

   Анна Ивановна (одна). Господи, что за жизнь, что за люди... Зачем я оставила отца и брата! Они любили меня... Ох, дорого мне достается моя свобода, мое образование!.. Братец, братец, не знаешь ты, не чувствует твое сердце, что здесь делают со мной!.. А то бы ты приехал сюда, защитил меня... Ты благороден, великодушен... ты лучше... Одна, одна... Господи, спаси меня!.. Тошно... (Плачет.)
   

Явление четырнадцатое.

Анна Ивановна и Радугин.

   Радугин (входя и замечая слезы Анны Ивановны, несколько секунд стоит молча, потом быстро подходит к ней). Анна Ивановна!.. Что с вами?.. Вы плачете?..
   Анна Ивановна (смутившись). Ах... Алексей Дмитрич...
   Радугин (с участием). О чем вы плачете?..
   Анна Ивановна. Так... грустно... Извините, пожалуйста, я не могу... (Быстро уходит.)
   

Явление пятнадцатое.

   Радугин (один). Бедная девушка!.. Так мила, умна, хороша собой... (В раздумье.) Лизанька и она!.. Все думают, что я влюблен в Лизаньку; но кто знает, как мне мало нравится она икак много... Неужели?.. Да, я люблю Анну Ивановну... И в то же время хочу жениться на Лизаньке... Я богат, она тоже богата, и потому нас сватают... а я соглашаюсь жениться не любя... (Горько улыбается) Либо я ничтожен, либо свет силен!.. Но неужели даже движения души должны быть подчинены его условиям?..
   

Явление шестнадцатое.

Радугин и Лизанька.

   Лизанька (вбегая с веселым лицом) Ах, Алексей Дмитрич, насилу-то вы приехали!.. Я давно ждала вас...
   Радугин. Здравствуйте, Лизавета Степановна...
   Лизанька. Садитесь... Что вы какой скучный?
   Радугин. Нет, ничего... Послушайте, о чем плакала ваша гувернантка, когда я вошел сюда?..
   Лизанька. Право, не знаю... Может быть, просто ни о чем...
   Радугин. Как ни о чем?
   Лизанька. Так... Она у нас часто плачет...
   Радугин. Но не может же быть, чтобы без всякой причины.
   Лизанька. Ну, разумеется, кто-нибудь досадит, обидит... А она такая чувствительная, -- ничего не может перенести...
   Радугин. А сегодня, не знаете, кто ее обидел?
   Лизанька. Не знаю, право... Верно, с маменькой что-нибудь вышло... Да полноте, что вы так интересуетесь ею! Смотрите, чтобы я не стала вас ревновать к этой крестьянке... (Смеется.)
   Радугин. А разве нельзя ревновать к крестьянке?
   Лизанька. Я думаю, нет...
   Радугин. Почему же?
   Лизанька. Вот смешной вопрос. Что же вы будете за monsieur Радугин, если будете влюблены в крестьянку!.. Фи!..
   Радугин. Но если эта крестьянка умна, хороша собой, образована.
   Лизанька. Алексей Дмитрич, послушайте! Я серьезно раcсержусь на вас... Будто у вас нет другого разговора?
   Радугин. Да почему же нельзя говорить об Анне Ивановне?
   Лизанька. Потому, что она не стоит этого.
   Радугин. А, мне кажется, очень стоит... Скажите правду, ведь она добра?
   Лизанька. Ну так что же?
   Радугин. Ведь умна и хороша собой?
   Лизанька (надувши губки). Послушайте, Алексей Дмитрич! Вы, верно, приехали для того, чтобы мучить меня, а я и без того сегодня измучена.
   Радугин (с улыбкой). Чем это?
   Лизанька (вспыхнув). Послушайте, monsieur Радугин, вы смеетесь, кажется, надо мной?
   Радугин. Нет, нет, не сердитесь!..
   Лизанька. Извинитесь, а то буду сердиться!..
   Радугин. Ну, pardon!..
   Лизанька. Под условием...
   Радугин. Под каким это?
   Лизанька. Чтобы вы вперед всегда говорили со мной о том, о чем я захочу, а сами не выдумывали...
   Радугин (улыбаясь). Вы меня освобождаете от большого труда, -- согласен.
   Лизанька. Ну, говорите же о чем-нибудь о другом.
   Радугин. О чем же прикажете?
   Лизанька. Ну, что нового в городе?
   Радугин. Не знаю!
   Лизанька. Ах, Алексей Дмитрич, какой вы сегодня несносный!.. (Отворачивается.)
   Радугин (опускает голову и задумывается).
   Лизанька (взглянув на Радугина). Опять задумался... Ах, какой!.. Алексей Дмитрич!..
   Радугин. Что вам угодно?
   Лизанька. Мне угодно, чтобы вы не спали, сидя со мной...
   Радугин. Я не спал...
   Лизанька. Чтобы и не думали ни о чем...
   Радугин. Как? Ни о чем не думать?.. Я этого не умею...
   Лизанька. Ну, перестаньте же, перестаньте. Скажите мне лучше, знаете ли вы, что послезавтра маменька именинница...
   Радугин. Знаю.
   Лизанька. И вы, конечно, приедете к нам?
   Радугин. Без сомнения. Что у вас будет?
   Лизанька. Будет обед, потом вечер, танцы и гулянье в саду с иллюминацией... Может быть, даже будет фейерверк... Ведь, не правда ли, это будет весело, хорошо?
   Радугин. Я думаю. (Входит Софья Павловна.) Здравствуйте, Софья Павловна.
   

Явление семнадцатое.

Те же и Софья Павловна.

   Софья Павловна. Здоровы ли вы, Алексей Дмитрич? (Садится.)
   Радугин. Слава Богу.
   Лизанька. Мамаша, сегодня Алексей Дмитрич ни на что не похож, -- задумчив, молчалив, ни в чем не может говорить, кроме Анны Ивановны.
   Софья Павловна. Какой это Анны Ивановны?
   Лизанька. Вот нашей гувернантки...
   Софья Павловна (презрительно). Этой... Мне никак и в голову не могло придти, чтобы Алексей Дмитрич мог помнить о ее существовании...
   Радугин. Нет, вот видите ли, -- я застал ее здесь в слезах. Мне стало жаль бедной девушки, и я спрашивал Лизавету Степановну, о чем плакала Анна Ивановна.
   Софья Павловна. А знаете! Сегодня эта гувернантка моя ужасно меня рассердила. Вообразите, к ней сватается Харлампий Николаич Перконторов...
   Лизанька. Неужели, маменька?
   Софья Павловна. Да.
   Лизанька (хохочет). Хорош!
   Софья Павловна. Ну, что же, мой друг, для нее-то? Чего же лучше? (Обращаясь к Радугину.) Вы не знаете его, я думаю?
   Радугин. Нет, видал... Знаю.
   Софья Павловна. Что же, мне кажется, человек смирный, простой и добрый; должность занимает порядочную. Очень бы хорошая партия для нее. Что же вы думаете? вздумала отказывать... Это меня ужасно раздражило! Как, помилуйте, с ее происхождением... Ведь, вы знаете... и так много думать себе... Это дерзость в высшей степени.
   Радугин. Что же, она так и отказала этому Перконторову?
   Софья Павловна. Нет. Она выйдет за него, я настою! Она, можно сказать, обязана мне всем своим благополучием, следовательно, не может не послушаться меня...
   Радугин. Да что же вам так хочется ее выдать непременно за этого Перконторова, если она не хочет идти за него?
   Лизанька. Видите, мамаша, как Алексей Дмитрич интересуется всем, что касается до Анны Ивановны.
   Софья Павловна (с презрительной улыбкой). Полно, Лиза, неужели ты думаешь, что эти вопросы Алексея Дмитрича доказывают какое-нибудь участие с его стороны к гувернантке... Она, я думаю, так для него интересна, как и всякая горничная девушка... Это так, pour passer le temps... (Обращаясь к Радугину.) Вот видите, -- я хочу ее выдать за этого жениха для ее же счастия, потому что партия эта для нее самая приличная, притом она у меня долго не может оставаться; скоро совершеннолетие Лизаньки, а отпустить ее из своего дома на полную свободу, признаюсь, мне жалко... из великодушия... Согласитесь, -- девушка... одна... на свободе... долго ли?.. Не сумеет себя выдержать... Ну, здесь, конечно, она жила в моем доме, -- кое к чему все поприсмотрелась... как порядочные люди живут. А, ведь, после попадет Бог знает куда... может совсем потеряться...
   Радугин. Так вы лучше доставьте ей место в каком-нибудь хорошем доме.
   Софья Павловна. Ах, Алексей Дмитрич, разве это так легко?.. Ведь я ее держу так только... чтобы дать ей приют, а то, ведь, она совсем мне не нужна... Лизаньке нечего приобретать у нее, а живет так, вроде компанионки...
   Радугин. Так вы думаете, что она непременно выйдет за Перконторова?
   Софья Павловна. Разумеется. Ей никак не должно упускать этой партии... Ведь, и тут я ей дарю тысячу рублей. Я, ведь, ей вперед дала две тысячи, чтобы она прожила у меня три года, но она прожила еще только полтора...
   Лизанька. Ах, мамаша, как, право, все это скучно! Какой разговор завели... Алексей Дмитрич, пойдемте в залу, протанцуйте лучше со мной польку, а Анна Ивановна сыграет на фортепиано...
   Радугин. Извините. Ей-Богу, не могу...
   Лизанька. Что вы какой сегодня... Это прескучно...
   Софья Павловна. Ах, Лизанька, мой друг, разве нельзя быть не в духе... Алексей Дмитрич, верно, не в духе сегодня.
   Лизанька. Ну, смотрите, Алексей Дмитрич, в другой раз уж я буду не в духе, когда вы будете веселы (Надувает губки.)
   Софья Павловна. Ах, резвушка, шалунья!.. Скажите, Алексей Дмитрич, вы давно не были у Пулиных?
   Радугин. Кажется, недели две назад.
   Софья Павловна. Что, они все здоровы?
   Радугин. Кажется.
   Софья Павловна. Надобно мне съездить к ним. Давно не бывала. Говорят, они делают прекрасную партию дочери... Слышали вы?
   Радугин (рассеянно). Не знаю, право... Да, кажется... (Приподнимается с кресла.)
   Софья Павловна. Что это, вы собираетесь?
   Радугин. Да, у меня есть дело...
   Лизанька. Полноте, полноте, что еще за дело... Останьтесь у нас обедать... Положите вашу шляпу.
   Софья Павловна. Я тоже была уверена, что вы будете кушать у нас.
   Радугин. Благодарю вас, но мне, право, нездоровится.
   Софья Павловна. Нездоровится? Это нехорошо! Что же с вами?
   Радугин. Так, что-то дурно себя чувствую...
   Лизанька. Вздор, вздор!.. Если вы нездоровы в самом деле, тем больше должны остаться у нас, чтобы я не беспокоилась о вашем здоровье.
   Радугин (с улыбкой). Послезавтра вы меня увидите, но теперь не могу-с. Прощайте, Софья Павловна. Adieu, mademoiselle.
   Лизанька. Я с вами не хочу и прощаться.
   Радугин (сухо). Как угодно! (Уходит.)
   

Явление восемнадцатое.

Софья Павловна и Лизанька.

   Софья Павловна. Ах, Лизанька, что ты как обходишься с ним: как с родственником или женихом!.. Это неприлично, душа моя!
   Лизанька. Что за неприлично, маменька! Ведь, вы сами говорили мне, что это мой жених.
   Софья Павловна. Да, будущий, но не настоящий.
   Лизанька. Все равно.
   Софья Павловна. Совсем не все равно, мой друг.
   Лизанька. Все равно.
   Софья Павловна. Я же тебе говорю, Лиза, ты должна слушать, а не возражать. Вперед не сметь так обращаться с ним! Это станут все смеяться...
   Лизанька. Я иначе не умею обращаться!
   Софья Павловна. Лизавета Степановна! Вы, кажется, забываетесь, что говорите с матерью?
   Лизанька (сквозь слезы). Да что же, мамаша! Что ни делай, все у вас не так...
   Софья Павловна. Лизавета, молчать!.. Не выведи меня из терпения.
   Лизанька. Вы меня самое целый день выводите из терпения, а я и то целый день молчала.
   Софья Павловна. Замолчи же, тебе говорят! Что за тон... Кто это тебе я выучил? Твоя возлюбленная гувернантка, что ли?.. Поди отсюда и пошли ее ко мне.
   Лизанька (вполголоса). Верно, меня-то надоело мучить, так гувернантку еще захотелось... (Уходит.)
   

Явление девятнадцатое.

   Софья Павловна (одна). Негодная девчонка! Какая дерзкая! Никакого уважения нет!.. Как этот пример заразителен... А это все внушения той негодницы... Непременно ее внушения!.. Нет, право, эта деревенщина выведет меня из терпения!..
   

Явление двадцатое.

Софья Павловна и Анна Ивановна.

   Софья Павловна. Послушайте, вы так испортили своим обществом Лизаньку, что она потеряла все манеры и даже уважение ко мне. Уже по одному этому я не хочу, чтобы вы были при ней... Что же, надумали ли вы принять предложение Харлампия Николаича?
   Анна Ивановна. Софья Павловна, пощадите меня, -- он мне не нравится.
   Софья Павловна. Вас об этом и не спрашивают... А лучше скажите, что вы-то его не стоите, а он для вас -- счастье, находка...
   Анна Ивановна. Может быть, только я не пойду за него.
   Софья Павловна. Почему?
   Анна Ивановна. Потому, что я его не люблю, следовательно, и он не будет счастлив со мною...
   Софья Павловна. Полноте! Эти нежности вам неприличны! Будете женою, будете и любить... (Язвительно.) А мне так кажется, вам хочется остаться у меня, чтобы продолжать ваши низкие интриги...
   Анна Ивановна. Софья Павловна, не обижайте меня! Если вам угодно, чтобы я оставила ваш дом, дайте мне срока несколько недель. Я достану денег, уплачу вам свой долг и уйду... А до тех пор даже не буду и выходить из своей комнаты!..
   Софья Павловна (принужденно смеется). Да, да! Ну, как же!.. Будете сидеть в своей комнате, которой у вас и нет, и будете принимать там посетителей... Вы мне заплатите? Скажите, пожалуйста!.. Где же это вы возьмете денег?
   Анна Ивановна. Я постараюсь занять у кого-нибудь.
   Софья Павловна. Да, да, вам сейчас и дадут! Оставьте, пожалуйста, со мной все эти увертки и извольте сказать мне прямо: хотите вы идти за Харлампия Николаича, или нет?
   Анна Ивановна. Нет, я не пойду!
   Софья Павловна (с угрозой). Вы не пойдете?
   Анна Ивановна. Нет!
   Софья Павловна. Так изволь идти в девичью, тебе дадут там работу, и ни ногой ни в комнату дочери, ни сюда... Изволь отправляться!..
   Анна Ивановна. Это жестоко, Софья Павловна!.. Я убегу из дому, буду жаловаться на вас... Это низко!..
   Софья Павловна. Ты?.. жаловаться?.. на меня?.. Поди, поди!.. Посмотрю я, кто примет твою просьбу и возьмет твою сторону против меня!.. Ты... жаловаться... на меня... ха, ха, ха!.. (Все более и более горячась.) Так после этого, что ты смела мне сказать, -- тебя кормить будут тем же, что едят девки, тебе постели не дадут! На полу будешь валяться... Жалуйся же на меня, а уж я над тобой потешусь!.. Авдотья, Авдотья!.. Убежишь, -- чрез полицию вытребую... Я тебе дам, негодница!.. Ты целоваться?.. Ты обниматься?... Ты развратничать?.. Погоди... Пошла сейчас в девичью... (Входит Авдотья.) Авдотья, отведи ее в девичью, посади работать с девками и не смей никуда выпускать оттуда... Слышишь?
   Авдотья. Слышу, сударыня.
   Анна Ивановна (бледневшая все более и более в продолжение речи Софьи Павловны). Господи, защити меня!.. Бог вас накажет!.. (В истерических судорогах падает в кресло.)

Занавес опускается.

Конец первого действия.

   

Действие второе.

Сцена представляет комнату Лизаньки. У задней стены кровать Лизаньки под белым кисейным занавесом; у правой стены кровать Анны Ивановны без занавеса; рядом с ней комод, на нем разные безделушки: склянки с духами, банки с помадой, фарфоровые куколки, маленькие шкатулочки, и проч. У левой стены туалет, стол и весьма ограниченное количество стульев. Дверь налево.

   

Явление первое.

Авдотья, Лизанька и Анна Ивановна. (Анна Ивановна сидит, опершись локтями на стол, и, закрывши лицо руками, плачет).

   Авдотья (стоит перед Лизанькой и указывает на Анну Ивановну). Я вам дело говорю, барышня, что маменька не приказали их никуда выпускать из девичьей.
   Лизанька (сердито топая ногой). Пошла вон! Не твое дело.
   Авдотья. Как, сударыня-барышня, не мое дело? С меня маменька после взыскивать будут...
   Лизанька. Я тебе говорю, пошла вон!.. Я хочу, чтобы Анна Ивановна здесь была, в моей комнате.
   Авдотья. Ну, как угодно, барышня, я пойду к маменьке...
   Лизанька (горячась). Пошла, гадкая!.. Не смей со мной говорить!..
   Авдотья. Как с вами не говорить, сударыня, когда напротив маменьки делаете?.. Как вам не докладывать?..
   Лизанька (выходя из себя). Дунька, гадкая!.. Пошла вон, не смей со мной говорить. Я тебе в глаза наплюю...
   Авдотья. От вас только и ждать, сударыня, хорошего-то, что в глаза наплюете... Вот сейчас пойду маменьке пожалуюсь. Они вас сократят... (Уходит.)
   Лизанька (вслед ей). Поди... Гадкая этакая!..
   

Явление второе.

Те же, без Авдотьи.

   Лизанька. Перестаньте, душенька, Анна Ивановна, не плачьте!.. Что за глупости!.. Перестаньте плакать... Ничего не будет... Право ничего... Не бойтесь...
   Анна Ивановна (целует Лизу). Благодарю вас, мой ангел... Вы одне в целом доме вступились за меня!.. Ваша маменька, Бог знает за что, рассердилась на меня!..
   Лизанька. Да из-за чего у вас вышло?..
   Анна Ивановна. Ах, Лизанька, мне даже стыдно вам и рассказывать.
   Лизанька. Ах, послушайте, Анна Ивановна, неужели вы выходите за этого гадкого Харлашу?.. Ведь, гадкой, душенька?..
   Анна Ивановна. Вот за это-то и разгневалась Софья Павловна, что я не хочу идти за него...
   Лизанька. И не ходите, Анна Ивановна!.. Ну, что это?.. Фи, какой противный!.. Что за мамаша, право!.. непременно бы она всех сватала, всех женила... Послушайте. А она говорила сегодня Алексею Дмитричу, что вы непременно пойдете за этого... Харлампия... что она вас заставит...
   Анна Ивановна (с особенным движением). Как, она ему говорила об этом?..
   Лизанька. Да разве она может о чем-нибудь молчать?..
   Анна Ивановна. А больше она ничего не говорила ему?.. Ничего не рассказывала?..
   Лизанька. О чем?.. О вас?..
   Анна Ивановна. Да...
   Лизанька. Нет, ничего... кажется...
   

Явление третье.

Те же и Софья Павловна в сопровождении Авдотьи.

   Софья Павловна (быстро входит) Как вы смели войти сюда?.. Вам сказано, чтобы вы сидели в девичьей и никуда не смели выходить оттуда...
   Авдотья. Это Лизавета Степановна изволили их увести к себе. Я было докладывала, да не изволят слушаться...
   Лизанька. Да, мамаша, это я привела сюда Анну Ивановну!..
   Софья Павловна. Как же ты смела это сделать?..
   Лизанька. Да отчего же, мамаша, не сметь?.. Я не хочу, чтобы Анна Ивановна сидела в девичьей...
   Софья Павловна. А если тебе говорят, что матери угодно, чтобы она не смела никуда уходить из девичьей...
   Лизанька. Полноте, мамаша. За что вы обижаете Анну Ивановну, что она сделала?
   Софья Павловна. Лизавета, ты забываешься, и, кажется, начинаешь давать мне советы?.. (К Анне Ивановне.) Это чье влияние, чье это внушение?.. А?.. Вот, негодная, твое образование... Сейчас пошла в девичью!..
   Анна Ивановна (ломая руки). Софья Павловна? Что вы со мной делаете? Побойтесь Бога...
   Софья Павловна. Делаю то, что надобно... кто не хочет принимать от меня благодеяния или платит мне за них злом, я всегда так поступаю... Ты не хочешь меня послушать, не идешь замуж, а думаешь, как бы мне сделать назло, так вот я сама тебя проучу!.. Пошла, пошла!.. (Лизаньке.) Я и тебя проучу за твое непослушание и дерзости...
   Лизанька (насмешливо). Что же, посадите уж и меня в девичью, да еще прясть заставьте...
   Софья Павловна. Молчать, негодная!.. Ах, ты дерзкая девчонка... Помнишься ли?.. Авдотья, отведи эту мужичку туда, где ей следует быть... (Указывает на Анну Ивановну.) Выведи ее!..
   Лизанька (быстро подходит к Анне Ивановне и встает между ею и Авдотьей). Не смейте трогать, мамаша! А то я сама уйду в девичью, и в комнаты выходить не буду... и послезавтра не выйду!.. А если выйду, так расскажу всем, что вы делаете с Анной Ивановной... Вы знаете меня, -- всем, всем расскажу, до одного человека!
   Софья Павловна (с гневом). Ах ты, дрянная девчонка, как ты это смеешь? Да знаешь ли что я с тобой сделаю?.. Я возненавижу тебе... я прокляну... из дому выгоню...
   Лизанька. Ничего не сделаете!..
   Анна Ивановна. Лизанька, не ссорьтесь с маменькой из-за меня... (Твердо.) Софья Павловна, успокойтесь. Я иду за Харлампия Николаевича, я решилась...
   Лизанька. Анна Ивановна, что вы делаете?.. За этого?..
   Софья Павловна (принужденно смеется). Вот давно бы так... А то вы думали, что можно делать мне напротив?.. Напрасно!.. Слишком ничтожна, моя милая, чтобы бороться со мной... (К Лизаньке.) А тебя, негодная девчонка, я проучу за твои дерзости...
   Анна Ивановна. Софья Павловна, я иду за Харлампия Николаевича, только с тем условием, чтобы вы не гневались на Лизаньку.
   Софья Павловна. Пожалуйста, без условий, моя милая?.. Да, если вы опять будете вертеться, так не выведите меня из терпения, чтобы еще хуже не было...
   Анна Ивановна (гордо). Я вам сказала решительно. Мне теперь не для чего...
   Софья Павловна. Ну, то-то, смотрите! Я шутить не люблю... (Хочет идти.) А ты у меня помни это!.. (Грозит пальцем Лизе.)
   Авдотья (вполголоса). Что же, матушка, Софья Павловна, теперь прикажете здесь оставить их, уж туда не нужно отводить.
   Софья Павловна. Теперь может и тут быть. (Уходит.)
   Авдотья. Вот, барышня, говорила вам, что маменька рассердится; вот так и есть... Докладывала,-- не послушались.
   Лизанька. Поди прочь, мерзкая... Поди вон из моей комнаты... Гадкая этакая...
   Авдотья. Да нечего, сударыня, гадкая?.. Эй, не плюйте в колодец, -- испить пригодится...
   Лизанька. Авдотья, тебе говорят, поди вон! Что это, и в своей-то комнате покою нет... Пошла вон!
   Авдотья. Да уйду, уйду, сударыня!.. Не очень мне самой-то нужно... (Уходит.)
   

Явление четвертое.

Лизанька и Анна Ивановна.

   Лизанька. Этакая гадкая девка... Ее первое удовольствие ссорить и дразнить... Ах, Анна Ивановна, неужели вы в самом деле пойдете, душечка, за этого скверного?..
   Анна Ивановна. Пойду.
   Лизанька. Полноте, душенька, не ходите. Не слушайте маменьки!.. Что вы ее боитесь?.. Она ничего не смеет сделать... Она всегда так. Если ей уступить, так она хуже, а если поспорить хорошенько, так сама отступится... Не ходите, душенька, за этого...
   Анна Ивановна. Нет, Лизанька, ваша мамаша все может со мной сделать... За меня некому вступиться...
   Лизанька. Я вам говорю, что ежели захочу, мамаша ничего не посмеет с вами сделать...
   Анна Ивановна. Нет, нет, Лизанька, уж теперь поздно. Я решилась... Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня с вашей маменькой.
   Лизанька. Вот еще важность какая! Посердится, да и перестанет... Что она мне сделает?
   Анна Ивановна. Полноте, Лизанька, так не должно говорить о маменьке... Помните, что она вам мать...
   Лизанька. Зачем же она поступает со мной не по-матерински?.. У нее первое удовольствие подразнить меня... Она меня совсем не любит!..
   Анна Ивановна. Полноте, мой ангел, вам так кажется. Она вас любит!..
   Лизанька. Как же, не любит!.. Всегда напротив делает! Зачем она вас так мучит? Она видит, что мне жалко вас?.. Зачем она принуждает вас выходить замуж?
   Анна Ивановна. Благодарю вас, мой ангел, но не говорите об этом. Мне все равно... Может быть, я буду счастлива за Харлампием Николаичем.
   Лизанька. Ну, полноте, что вы говорите... Будто я не понимаю, как вам приятно выходить за этого подьячего...
   Анна Ивановна. Ах, Лизанька, Лизанька, если бы вы в самом деле могли понять, чего мне это стоит... (Закрывает лицо руками.) О, Господи! Господи, поддержи меня.
   Лизанька. Вольно же вам слушаться маменьки. Вот уж ни за что бы не послушалась...
   Анна Ивановна. Ах, Лизанька, вы многого не знаете, что со мною делают!.. Если бы был хоть один человек, который вступился бы за меня... (Входит Маша.)
   

Явление пятое.

Те же и Маша.

   Маша. Анна Ивановна, к вам пришел какой-то мужик из деревни...
   Анна Ивановна (оживившись). Из какой? Не из Тужиловки ли?
   Маша. Из нее, из нее и есть... Зосимой себя называл.
   Анна Ивановна. Братец!.. Господи, благодарю Тебя!.. Где же он, где?
   Маша. Да там, в черных сенях. Никто и сказать-то вам не хотел, совсем было и его-то прогнали; уж я шла, да услышала, так остановила.
   Анна Ивановна. Благодарю тебя, душенька, Маша, очень тебе благодарна!.. Я пойду к нему. (Идет быстро, но у дверей останавливается в нерешимости и возвращается к Лизаньке.) Лизанька... ангел мой... да нет...
   Лизанька. Что вам, Анна Ивановна?
   Анна Ивановна. Нет, нет, ничего!..
   Лизанька. Да скажите мне?..
   Анна Ивановна (нерешительно). Да нет, нельзя, Лизанька... нет, я пойду...
   Лизанька. Да скажите же мне... Что такое?
   Анна Ивановна. Вот что, Лизанька... радость моя!.. Если любите меня, позвольте брату войти сюда на минутку... только на одну минутку... Как я пойду туда?.. Мне нельзя будет слова сказать, -- все народ везде...
   Лизанька. Так что же за важность?.. Позовите... Я, пожалуй, уйду...
   Анна Ивановна. Ах, ангел мой, добрая моя, благодарю вас, только... я боюсь, как бы маменька не увидела... Она будет сердиться...
   Маша. Ничего, Анна Ивановна, я так проведу, что никто и не увидит.
   Лизанька. Да вот еще вздор! Очень я боюсь... Пусть увидят... Поди, поди, Маша, позови сюда, а если кто остановит, скажи, что я приказала...
   Маша. Сейчас, барышня. (Уходит.)
   

Явление шестое.

Лизанька, Анна Ивановна и потом Зосима.

   Анна Ивановна. Благодарю вас, мой ангел... Бог вас наградит за это (целует Лизу.)
   Лизанька. Вы очень рады, Анна Ивановна, что ваш брат приехал?
   Анна Ивановна. Ах, Лизанька! Я не умею и сказать, как рада... Он добрый, умный, как любит меня... Теперь я ничего не боюсь!..
   Лизанька. Я посмотрю на вашего брата.
   Анна Ивановна. Он вам не понравится... Он угрюмый...
   (В дверях показывается Зосима.)
   Анна Ивановна (бросается на шею к Зосиме). Братец! (Целует его и плачет от радости.)
   Зосима (ласково и со слезами). Аннушка! Голубушка! родная ты моя!.. радость ты!.. (Увидя Лизаньку, освобождается из объятий сестры и несмело кланяется.)
   Лизанька (тоже кланяется). Здравствуй!.. (Смотрит с любопытством на Зосиму.) Анна Ивановна, я уйду отсюда... а вы оставайтесь... (Уходит.)
   

Явление седьмое.

Анна Ивановна и Зосима.

   Анна Ивановна (когда Лизанька уходит, опять бросается на шею к Зосиме). Братец, голубчик, как я рада тебе!.. Я точно предчувствовала, что ты приедешь... все ждала тебя...
   Зосима. Вот я и приехал...
   Анна Ивановна. Садись, братец... Поговори со мной... Господи, как я рада!.. Садись, братец...
   Зосима (осматривает с любопытством комнату и садится на стул). Это твоя что ли комнатка-то?
   Анна Ивановна. Да, я тут вместе с своей ученицей...
   Зосима. Вот эта барышня-то?
   Анна Ивановна. Да.
   Зосима. Ну, вот... Больно хорошо... Слава Богу... Ну-ка, опять привелося тебя повидать, Аннушка!..
   (Улыбается и утирает слезу, показавшуюся на глазах.)
   Анна Ивановна. Как же ты сюда попал-то, братец?.. Неужели нарочно для меня приехал?
   Зосима. А хошь бы и нароком?.. Ты, чай, ведь, родня мне... голубка ты моя... Я уж давно повидать-то тебя-ка собирался, да все линия-то не выходила... За твою-то любовь поблагодарствовать... Ну-ка, что ты для меня сделала?.. А?.. Чем мне тебе заслужить за твою любовь, какой службой?..
   Анна Ивановна. Ну, полно, братец, не говори об этом... Скажи лучше, здоровы ли батюшка с матушкой?..
   Зосима. Все, слава Господу, здравствуют; по большому поклону тебе посылают и родительское свое благословение навеки нерушимо... И Александра тебе моя кланяется, и Калистратка... тоже не забыл тебя... тоже, поехал, так поклон тебе посылает... Кланяйся, говорит, от меня тетке... Такой пострел... Право!.. (Утирает слезы.)
   Анна Ивановна. Ну что, он вырос?
   Зосима. Как же! Уж мальчуган стал на порядках... тоже, ведь, вот уж скоро четыре года, как ты от нас-то отшиблась... Тоже и ему... вот от зимнего-то Николы двенадцатый уж годок пошел... Слава Господу, ничего... мальчишка не дурак растет...
   Анна Ивановна. Что же, ты особенным домом живешь теперь, или все еще с батюшкой?
   Зосима. Нет, Аннушка, с батюшкой... Я уж так и положил, чтобы его, старика, на старости лет не покидать... Точно, как прежде был у меня этот грех: испивал-то я, ну, тогда сама знаешь, не больно мы с батюшкой-то родителем в ладах жили... так это точно было у меня тогда в мысли, чтобы отделиться... да своим домом жить... Ну, а вот, как ты выкупила-то меня, я тоже было подумал это уйти от него... да вижу, старику это не по мысли... да, признаться сказать, и самому в себе стало жалко его... Ну, что уж он, какова его сила... Так и остался... И на барщину-то коли моя Александра заместо матушки ходит... Ну, а я около дома-то стараюсь... Тоже землю себе откупил, обработать надо... А по зимам-то тоже много ли, мало ли поторговывать стал, приспосабливаюсь... А все ты, Аннушка, все ты, моя кормилица... Как мне тебя благодарствовать-то, чем мне тебе заслужить-то? Научи-ка ты меня... Уж кажется бы... Ну, да что говорить... (Утирает глаза рукавом.) Век мне не заслужить тебе!..
   Анна Ивановна. Полно, и не говори, братец!.. Я сама тебе всем обязана. Если бы не ты, и Бог знает, что было бы со мной...
   Зосима. Полно, Аннушка, какая моя послуга супротив твоей... Ведь, мне и не то дорого, что вот ты меня выкупила... И под господской властью -- жил я, не тужил, не плакался... А то мне дорого, моему сердцу, что ты меня вспомянула, что, значит, яу твоего же сердца лежу... Вот уж что мне пуще всего... Золотая ты моя1.. Ну-ка, из каких достатков?.. Отколе ты денег-то взяла, Аннушка, эко место?..
   Анна Ивановна. Ну, что, братец, вспоминать об этом!.. Слава Богу, что удалось мне хоть чем-нибудь заплатить за все прошлое...
   Зосима. А я-то чем же тебе заплачу-то, сердце ты мое?.. Как, кажись... где экие деньги взять тебе, и не придумаю... Хошь хорошо ли тебе житье-то здесь?.. это ты мне скажи...
   Анна Ивановна. До сих-то пор было ничего... А теперь я очень рада, что ты, братец, приехал... Ты посоветуешь мне... Я молилась об том, чтобы ты приехал...
   Зосима (с беспокойством). Что, что, матушка, Аннушка, что такое?.. Молви-ка мне. Не придумаю ли чего?..
   Анна Ивановна. Вот что, братец... Ко мне сватается жених...
   Зосима. Жених?.. Ну, вот, слава Те Господи; да люб ли?
   Анна Ивановна. Нет, братец, не нравится!.. Он и хороший человек, да я его не так люблю, чтобы...
   Зосима. Ну, так не ходи за него, Аннушка... Что тебе за корысть выходить, коли не по сердцу человек... Какой ждать радости?.. Нет! Не ходи, родная... нече и думать, коли не люб.
   Анна Ивановна. Да меня, братец, принуждают...
   Зосима. Принуждают? Да кто-то тебя может принуждать?.. кто тебе указ в эком деле?..
   Анна Ивановна. Вот моя хозяйка, братец... Здешняя барыня...
   Зосима. Так что ей за нужда тебе я неволить?.. Коли от добра сердца она тебя нудит, что человек хороший, ну, да тебе не по нутру, так отказ сделай ласковым манером, чтобы и человека не изобидеть... А коли так и человек-от непутной, проходящий какой ни есть, а тебя нудят идти за него, так нече и думать... Не ходи, да и вся недолга!.. Да кто он такой, человек-от этот?.. Благородной, что ли, какой?..
   Анна Ивановна. Да, благородный... Он в уездном суде секретарем служит...
   Зосима. Ну, это-то хорошо... Барин, значит, большой... важной... Это я тоже был у такого же секретаря-то... вот как вольная-то мне выходила, так с поклоном приходил... Точно это живет... дом большой, все по-хорошему... Только уж сердит больно... Ну, а этот каков?..
   Анна Ивановна. Да, он, братец, хороший человек, добрый кажется. Только я не могу идти-то за него...
   Зосима. Так и не ходи, матушка... Какая тебе неволя?
   Анна Ивановна. Ах, братец, меня заставляют...
   Зосима. Да кто тебя заставляет?.. кто такую волю над тобой имеет?..
   Анна Ивановна. Вот Софья Павловна, у которой я живу...
   Зосима. Да что она тебе в эком деле за указ?.. Не слушай ее...
   Анна Ивановна. Как не слушать-то?..
   Зосима. А что?.. Бранится, что ли, сердитая?
   Анна Ивановна. Да, и бранится...
   Зосима. Ну, так уйди от нее, другое место себе отыщи... а то к нам опять, хоть погостить... Ах, Аннушка, кабы этакое-то счастье, что к нам-то бы ты хошь ненадолго приехала!.. Пра, отойди от нее... Что тебе?
   Анна Ивановна. Нельзя отойти-то, братец...
   Зосима. Как нельзя?.. Отчего?
   Анна Ивановна. Так... Вот видишь ли. Я обещалась у нее прожить три года. Полтора года уж я прожила, остается еще полтора...
   Зосима. Так, ведь, ты, чай, не на ругань да брань шла на три-то года, да не на то, чтобы тебя поневоле замуж выдавали... По-хорошему они с тобой, -- ну ты и живи, а не стали по-хорошему, -- отойди. Тебя не удержать... Вольной человек.
   Анна Ивановна. То-то нет, братец... Нельзя...
   Зосима. Да как так нельзя?.. Что ты мне всю истинную-то не расскажешь... Расскажи ты мне все по порядку-то, а я уж мекаю и по лицу твоему вижу, -- что-то тут неладно, надо быть...
   Анна Ивановна. Да вот что, братец... просто... Так и быть, скажу тебе... Я у нее деньги вперед взяла, чтобы за них три года выжить...
   Зосима. Это те денежки-то, чтобы меня-то выкупить... Выкупила, а сама теперь мучишься... Господи, что за душа твоя!..
   Анна Ивановна (поспешно) Да нет, братец, я совсем не те деньги за тебя заплатила: то другие, а эти... я на себя издержала.
   Зосима. Полно, Аннушка... Не говори уж, не надрывай моей душеньки... Господи... Неужто тебя Бог не наградит за твое сердце... Чтой-то это?.. Господи... И не привидано... Аннушка... голубушка... да какое сердце-то в тебе, какая душа-то... Наша ли? Человечья ли?.. Не ангельская ли?.. Да мы-то что же за люди... опосля тебя... Ах, Ты, Творец мой милостивый!.. Людям всякое добро чинить, а себе муку... Да молви же ты мне, молви. Много ли ты денег-то взяла у барыни?
   Анна Ивановна. Да мне, если отойти от нее, всего только тысячу рублей ассигнациями нужно...
   Зосима. У меня семьсот есть, да, этакое дело. С собой-то не взял... достальное-то батюшка доправит... Да уж, видно, туго тебе пришлось, коли ты мне про это выговорила!.. Знаю, ведь, я тебя... Скажи ты мне, скажи, Христа ради, что они с тобой, злодеи, делают...
   Анна Ивановна. Да ничего, братец, до сих пор все было хорошо, только вот вдруг Софья Павловна стала заставлять меня, чтобы непременно вышла замуж за этого секретаря... А если не послушаюсь, обещалась в девичью сослать, с горничными девушками заодно... Я уж было и согласилась... вот только что перед твоим приходом...
   Зосима. Нету, Аннушка, не ходи, коли не мил... Вот я тотчас, как домой приеду, так и деньги пришлю тебе: отдай их, матушка, да отходи скорее...
   Анна Ивановна. Это, ведь, долго братец, а в это время будут меня заставлять выходить замуж тем более, что я и слово уж дала Софье Павловне...
   Зосима. Как же быть-то, Аннушка... Эко дело, я денег-то не взял с собой... Ах ты, батюшки мои... хошь бы призанять где, -- так никого здесь не знаю, никто не даст... Ах, Ты, Господи, что делать-то?.. И в сам деле, ворог не ждет, чтобы обидеть... Чай, тебе здесь, Аннушка, час лишний прожить, так лишняя мука?..
   Анна Ивановна. Ах, братец, если уж я стала тебе я признаваться, расскажу все. Меня никто здесь не любит, никто не приласкает... Одна Лизанька еще вступается иногда за меня икак будто любит...
   Зосима. Вот эта барышня, что здесь-то была?
   Анна Ивановна. Да.
   Зосима. А что она, какова?
   Анна Ивановна. Она девушка добрая, только непостоянная и бесхарактерная. Избалована очень... Да она все лучше других... А вот сама Софья Павловна... Господи, чего она со мной не делала, как не клеветала на меня!.. Тут есть один Панибратов. Бог его знает, кто он такой. Скверный, гадкий человек; он так дерзок, что с ним нельзя остаться одной... А Софья Павловна говорит, что я нарочно завлекаю его... Говорит при посторонних, бранит, конфузит меня... Ах, братец, как все это тяжело!..
   Зосима. То-то, Аннушка, голубушка, так и надо что-нибудь делать, ослободить тебя поскорее... Экое дело, экой грех, своих-то денег не взял!.. Да, ведь, не чаял... А, ведь, вот, Аннушка, говори же ты тут! Сердце-то вещун... Как ты это отписала к нам, что тебе-ка скучно... так ровно что у меня подкатило под сердце-то, -- ни жить, ни быть -- тебя повидать... А вот оно что! Напасть-то какая над тобой... не знаю уж и не придумаю, как бы мне это дело обделать... Да что, неужто я тебя дам в обиду... Да я силой тебя отниму у них, супостатов... Ишь... Что они думают?.. Аннушка, я, пра, к твоей барыне пойду... Как она смеет тебя неволить, замуж отдавать... Что она? Какая в ней и душа-то?...
   Анна Ивановна. Нет, братец, не ходи: хуже только будет. Она и тебя обидит, выгонит, либо и слушать совсем не станет, а после мне еще больше достанется... А вот что я думаю, братец...
   Зосима. Что, что, родная ты моя, молви ты мне! Что?..
   Анна Ивановна. Тут есть один человек, у которого... который дал бы денег взаймы... только у меня не станет духу попросить у него...
   Зосима. Так я-то зачем же?... Я схожу, ты только молви мне... Что он, барин что ли?
   Анна Ивановна. Да, он богатый помещик...
   Зосима. Так что? Мне все едино, -- к кому хошь пойду... Что ни будет, а уж головы все не снимут...
   Анна Ивановна. Да нет, братец, он добрый, он один только всегда был вежлив со мной... внимателен... только как-то стыдно...
   Зосима. Да, знать, молодой барин-то?.. (Пристально смотрит на Анну Ивановну.)
   Анна Ивановна. (с некоторым замешательством). Да... он молодой человек... (Поспешно.) Он считается женихом Лизаньки...
   Зосима. Так... Да, ладно, ладно... я тотчас схожу к нему: Как его звать-то?...

(В дверях показывается Лукерья Осиповна.)

   

Явление восьмое.

Те же и Лукерья Осиповна.

   Лукерья Осиповна. Входит и, замечая Зосиму, остается неподвижною, с полуоткрытым ртом и растопыренными руками.
   Зосима (встает и кланяется).
   Лукерья Осиповна. Чтой-то это?.. Вольной дух... как попал сюда? Батюшки мои, в Лизанькиной-то комнате?.. Мужицкое ты рыло, как попал сюда?..
   Анна Ивановна. Лукерья Осиповна, это мой брат родной...
   Лукерья Осиповна. Да что ты, мать моя, в уме ли?.. Что ты у нас в доме-то за проказы делаешь? То сгосподами целуется, то всякого сброда в Лизанькину комнату натащит... Целовалась что ли опять?..
   Анна Ивановна. Я тебе говорю, что это мой брат...
   Зосима. Точно, тетушка, не гневайтесь, -- брат родной...
   Лукерья Осиповна. Какая я тебе тетушка... Что ты, черномазое пугало... Туда же не без чего рот разевает. Эко дело -- брат! Хошь бы отец, не токма что брат. Не видишь что ли, куда залез?... Барышнина комната!... Мало тебе в кухне-то места... Экая, я посмотрю, ты смелая. Ну-ка куда мужика-вахлака затащила... Точно в свой дом. Ирасселись не без чего, точно впрямь путные какие...
   Анна Ивановна. Да что ты, Лукерья?.. Что тебе за дело?.. Я привела сюда брата с позволения Лизаньки...
   Лукерья Осиповна. Да что Лизанька! Что ты мне говоришь? Что Лизанька понимает? Дитя дитей! Ты сама должна знать, приличествует ли мужика в барышнину комнату привести... И впрямь не без его тоже мамзель приставлена... Брат! Эко дело, подумаешь! Брат, брат, а все мужик...
   Зосима (сердито). Да что, тебе, баушка, мужик-от поперек горла встал!..
   Лукерья Осиповна. А ты что, вахлак ты этакой, глотку-то разеваешь?.. Влез в господской дом, да еще говорить смеет... Хам этакой!.. Видно экой же бесстыжий, как и сестрица-то твоя... Вот бы лучше ей-то поговорил, чтобы она не вешалась на шею-то ко встречному и поперечному...
   Зосима. Слышь, баушка, ты у меня Аннушку не трожь... Хошь я и мужик, а ты нишкни у меня про нее... В обиду не дам... тоже родное...
   Лукерья Осиповна. Ах ты разбойник этакой...
   Зосима. Да нечего, баушка, разбойник!.. Не разбойник я, потому я честных людей да беспомощных не обижаю...
   Анна Ивановна. Полно, братец, перестань. Я уж привыкла к этому.
   Лукерья Осиповна. Ах, ах ты!.. Ай, батюшки! Да что ты это?.. Погоди-ка, вот я барыне пойду скажу, велит она тебя на съезжу свести... Пустая голова! Ведь, она генеральша у нас...
   Зосима. Мне, баушка, все равно, какая бы она ни была, твоя барыня. Куда хошь меня веди... Грубого ей я не скажу, а своей крови в обиду не дам...
   Лукерья Осиповна. Ай, ай, батюшки мои!.. Да он не в своем уме... Не сносить тебе своей головы... Погоди, пойду барыне скажу: пусть она велит тебя связать да представить, разбойника...
   Анна Ивановна. Полно, Лукерья Осиповна, что тебе за охота еще шум делать? Он и без того сейчас уйдет...
   Лукерья Осиповна. Нет, нет, не потерплю я этого. Пусть она, мой батюшка, посмотрит, что ты, обидчица, в ее доме делаешь, каких ты гостей в барышнину комнату водишь... Погодите вы мне... Я вас теперь и не выпущу отсюда...

(Быстро уходит и запирает за собой дверь.)

   

Явление девятое.

Анна Ивановна и Зосима.

   Анна Ивановна. Она нас заперла, братец!.. Господи, придет Софья Павловна... Опять будут неприятности!..
   Зосима. Ничего, Аннушка, не бойся... Головы не снимут... А ты мне молви поскорее, как того барина-то зовут, у коего денег-то бы призанять...
   Анна Ивановна. Алексей Дмитрич Радугин.
   Зосима. Алексей Митрич... Радугин... Ладно... Вот я схожу к нему... Уж как-никак, да его душу разжалоблю, коли он добрый человек... Бог милостив, даст он мне денег... Нет, надо тебе уйти отселе поскорее. Вижу я теперя, какова тебе жизнь здесь, каковы здесь люди!
   Анна Ивановна. А если, братец, сохрани Бог, Софья Павловна велит тебя посадить куда-нибудь?..
   Зосима. Не бойсь, Аннушка... не посадит... Не бессудная у нас земля. За что она меня посадит, что я ей сделал? Что в дом-от к ней вошел? Эко дело! У меня ты здесь, сестра родная... Чай, я не силой вломился, буянства никакого не сделал... За что она меня посадит?..
   Анна Ивановна. Да, братец, ты не знаешь ее...
   Зосима. Нет, Аннушка, ничего, этого не бойся... А вот ты что молви еще! Что эта старуха-то толковала, что ты с каким-то барином целовалась, да обнималась... Я не то, чтобы... а так, ровно как помстилось... Сплетки, чай, какие ни на есть...
   Анна Ивановна. Ах, это вот что, братец: я тебе говорила, что сюда ездит один барин, такой бессовестный, Как встретит меня, так и начнет... любезничать... Вот однажды эта старуха-нянька и застала, когда он меня... целовал... Ах, братец, даже стыдно рассказать...
   Зосима. Что же, ты жаловалась ли хозяйке-то своей?..
   Анна Ивановна. Нет, у меня недоставало духу... Да и кто бы вступился за меня?.. Вчера она этим стала стыдить, так я и сказала ей... Только мне же наговорила, а не поверила...
   Зосима. Ах-ах-ахаха!.. Аннушка, Аннушка, плохо тебе житье!.. Так неужто им того-то не ляжет на душу, что ты живешь здесь одна, ровно сиротинка... И вступиться некому... Ничто им от этого одного совесть не зазрит?.. А!.. Ну, а этот-то барин что с тобой, Алексей-то Митрич?..
   Анна Ивановна (смущаясь и краснея). Он ничего, братец... Он всегда ласков со мной, внимателен... Он благородный человек!..
   Зосима. Что же он жалеет тебя, что ли?
   Анна Ивановна. Я не знаю, братец... Может, он и не знает, каково мне жить здесь, а так только, как добрый человек, не пренебрегает мною, как другие...
   Зосима. Значит, не брезгует... Вот это, значит, человек... дай Бог ему всякой милости Божеской... А больно богат, Аннушка?..
   Анна Ивановна. Да, говорят, очень богат... Ах, братец, я боюсь: вот, кажется, идет Софья Павловна, ее голос...
   Зосима. Не бойсь, Аннушка... Чтой-то ты? Эк тебя здесь запугали...
   

Явление десятое.

Те же, Софья Павловна, Лукерья Осиповна и потом Лизанька.

   Софья Павловна (входя). И прекрасно сделала, что заперла их... Что это, на что похоже... Каково!.. Так и есть...
   Лукерья Осиповна. Как же, мой батюшка, потерплю ли я...
   Софья Павловна (гордо и с горячностию к Анне Ивановне). Как это вы смеете, моя милая, вводить в комнату Лизаньки всякую сволочь, которая здесь шумит и грубиянит...
   Анна Ивановна. Это, Софья Павловна, брат мой: я привела его сюда с позволения Лизаньки... Он совсем не шумел и не...
   Софья Павловна. Да что вы мне говорите, моя милая... Что вы ссылаетесь на Лизаньку?.. Она еще ребенок... Она все вам позволит... Вы бы еще натаскали всю свою роденьку, всех ваших баб и мужиков! Разве это общество прилично для моей дочери. Вам оно, конечно...
   Лукерья Осиповна. И я тоже, мой батюшка...
   Анна Ивановна. Он сейчас уйдет, Софья Павловна... Я с ним не видалась три года... Извините, что позвала его сюда... Он сейчас уйдет... Поди, братец, прощай...
   Зосима. Тотчас уйду, Аннушка... (Кланяется Софье Павловне.) Вот что, ваше благородие...
   Софья Павловна (гордо). Молчать, разве я говорю с тобою... Дурак... ваше благородие!.. Пошел вон...
   Зосима. Сейчас уйду... Не знаю, как величать твою милость, а я только вот насчет сестрицы...
   Софья Павловна. Молчать, тебе говорят... Пошел вон, а не то я велю людям взять тебя и отвести в полицию...
   Зосима. Я и без того уйду, только позволь слово молвить твоей милости насчет сестрицы...
   Софья Павловна. Лукерья, кликни сюда людей...
   Лукерья Осиповна. Сейчас, мой батюшка, сейчас... Чтой-то это за порядки... какие это порядки!.. (Уходит.)
   Софья Павловна. Погоди, голубчик, я тебя проучу за твои грубости...
   Вместе: Анна Ивановна. Софья Павловна, не гневайтесь, он сейчас уйдет...
   Вместе: Зосима. Напрасно изволишь беспокоиться, матушка... Не намерен грубить твоей милости, а вот ты так мою сестрицу притесняешь: замуж поневоле хошь выдать... так этак делать нигде не показано...
   Софья Павловна. Каков!.. Еще смеет говорить... Эй, люди... Погоди ты.
   Зосима. Ничего... Ты, барыня, честную девушку не обижай... Она тебе не подвластна. Деньги тебе заплатят, а ты ее не притесняй...
   Софья Павловна. Что же это не идут... Люди!..
   Анна Ивановна. Братец, ради Бога, замолчи...
   Зосима. Ничего, пусть меня ведут, я и там скажу что с тобой делают...

(Входят два лакея.)

   Софья Павловна. Возьмите его и отведите в полицию, чтобы там его наказали...
   Зосима. Нет... наказывать меня не за что...
   Анна Ивановна. Софья Павловна, ради Бога...
   Софья Павловна. Что стоите? Возьмите же его...
   Зосима (лакеям). Нет... Прочь поди, ребята!.. Не трожь... Не дамся... Пойдем, барыня, сама со мной. Будем судиться...
   Софья Павловна. Ах, ты, негодяй... Позовите еще людей и возьмите его.
   Лакеи. И двое управимся-с.
   Анна Ивановна. Господи, что будет!.. Братец, братец... (Ломает руки.)
   Софья Павловна. Людей, позовите еще людей...
   Лизанька (вбегая). Что это такое?.. Что за шум? Мамаша, у нас гости: все слышно...
   Софья Павловна. А вот это все твои проказы... Вот ты позволяешь своей гувернантке пускать к себе в комнату всякую сволочь, а он вон что делает... Кто у нас?
   Лизанька. Алексей Дмитрич...
   Софья Павловна. Ах, Боже мой!.. Зачем же ты его оставила?..
   Лизанька. Ах, мамаша, да там все слышно... Вы вечно глупостей наделаете...
   Софья Павловна. Ты забываешься... Как ты смеешь это говорить мне?.. Сама во всем виновата! Зачем позволила пустить этого мерзавца...
   Лизанька. Да что же за важность? Это брат Анны Ивановны!.. Что он сделал?..
   Софья Павловна. Как что сделал?.. Наговорил мне дерзостей... Приказываю вывести, -- нейдет... Ах, Боже мой, что подумает Алексей Дмитрич!.. А все ты, Лизавета...
   Зосима. Ничего, сударыня, никаких я грубостей тебе не делал, а только докладывал, что деньги мол за Аннушку предоставлю, да просил не приневоливать ее замуж выходить. Вот что... А уйти, я и так уйду... А за что же меня в полицию вести да наказывать, коли я ни в чем не виноват?.. Ты, барыня, не начало надо мною...
   Софья Павловна. Слышишь, как он поговаривает! В какое приятное положение поставила мать... Негодная ты девчонка... Что подумает Алексей Дмитрич!..
   Лизанька. Что же, мамаша?.. Вы сами виноваты. Слышите, что он говорит -- он вам не делал дерзостей, зачем же вы приказывали его в полицию отвести?
   Софья Павловна. Лизавета, ты меня выводишь из терпения... В тебе нет ни любви, ни уважения ко мне.... Поди отсюда, занимай Алексея Дмитрича, а я совсем измучена, расстроена... Мне стыдно и глаза ему показать...
   Лизанька. Мне самой, маменька, стыдно из-за вас... Как хотите, -- я не пойду...
   Софья Павловна. Она, ей-Богу, убьет меня своим характером!.. Тебе говорят, -- поди отсюда...
   Лизанька. Да что же мне, мамаша, за удовольствие быть там? Здесь опять поднимется шум; какими глазами я буду смотреть на Алексея Дмитрича... Ни за что не пойду.
   Софья Павловна (гневно). Лизавета!..
   Анна Ивановна. Лизанька, подите, душа моя, не сердите мамашу...
   Софья Павловна (к Анне Ивановне презрительно). Это что еще за посредница?.. Или все по твоим наставлениям она все дерзости матери делает?.. (Лизаньке.) Не сметь отсюда выходить, не сметь на глаза ко мне показываться. (К Зосиме и Анне Ивановне.) А вас обоих я еще проучу... (Уходит.)
   

Явление одиннадцатое.

Те же, без Софьи Павловны.

   Анна Павловна. Что вы, душенька, не послушались мамаши. Она рассердится...
   Лизанька. Пусть сердится... Я не виновата. (Слугам.) Что стоите? Подите отсюда вон. (Слуги уходят.) Что это за мамаша, право. Не дала и с Алексеем Дмитричем посидеть... Что он, в самом деле, подумает?
   Зосима. Все это я, матушка-барышня, виноват. Прости ты меня... Больно уж мне горько стало... Прости меня великодушественно...
   Лизанька. Ничего... Это маменька виновата.
   Зосима. Нету, барышня... Вижу я, ты добрая душа, не говори худо об матушке своей. Какова бы она ни была, грех это тяжкой...
   Лизанька. Да как же не говорить, когда она такие глупости делает... подняла здесь шум...
   Зосима. Нету, матушка, не она этому причина, а я... больно у меня сердце-то не хорошо. Расходится, так уж... это мой грех тяжкой... за то меня Бог наказывал...
   Лизанька (обращаясь к Анне Ивановне). Да как маменька узнала, что он здесь?..
   Анна Ивановна. Это, должно быть, нянька Лукерья сказала. Она входила сюда, как мы разговаривали, а потом ушла и заперла нас...
   Лизанька. Ах, несносная!..
   Зосима. Ну, пора мне и идти... Прощай, матушка-барышня... Дай Бог тебе здоровья да всякого счастия за твою добрую душу... Жениха бы хорошего... ты мне этакое милосердие сделала: дала Аннушку повидать, а то меня бы и не допустили к ней... Бога за тебе я буду молить... Только послушай глупого моего разума, мужицкого, -- почитай ты родительницу свою... От Бога она дана тебе... Прости ты меня, что говорю тебе, -- уж так очень у меня к тебе сердце легло...

(Входит Лукерья Осиповна.)

   Лукерья Осиповна (увидев Зосиму, всплескивает руками). А ты все еще здесь, озорник, не ушел... Ах, батюшки мои, и Лизанька-то здесь...
   Лизанька. А тебе что, нянька? Ты зачем сюда пришла?..
   Лукерья Осиповна. Как, мой батюшка, зачем? Чтой-то это, порядки ли это? Ну-ка, сидит с мужиком, да разговаривает... Какая тебе это компания... Статное ли это дело?
   Лизанька. Ну, а тебе что за дело? Хочу разговаривать, так и разговариваю... Пошла отсюда.
   Лукерья Осиповна. Как пошла? Да я-то чего же буду смотреть, коли мамзель твоя не смотрит... Уж смужиком разговаривает!.. Ну-ка, ай, батюшки мои! Да статное ли это дело?..
   Лизанька. Статное... Тебя не спрашивают... Поди отсюда... Вот нарочно буду разговаривать... (К Зосиме.) Ты очень любишь свою сестру, Анну Ивановну?
   Лукерья Осиповна. Ах ты, Боже мой... Лизавета Степановна!..
   Лизанька (Лукерье). Ах, вот видишь ли? Разговариваю, а ты слушай...
   Лукерья Осиповна. И -- слушать не хочу... (Затыкает уши руками.) Экие порядки в доме завелись! Ну, уж порядки!.. (Уходит.)
   Лизанька (смеется вслед уходящей Лукерье, потом с некоторой досадой). Ну, ведь, вот как не сказать. Это нянька моя такая болтушка, такая сплетница, а маменька во всем ей верит, да еще есть у нее девка горничная Авдотья, -- та еще хуже... А маменька иногда послушает что оне ей наврут на меня или вот на Анну Ивановну, и всему верит, и после взыскивает, бранит понапрасну. Как не рассердиться?...
   Зосима (с улыбкой). Экая ты открытая душа, как посмотрю я... Прощай, барышня, все прощай... Не то, что матери родной, -- ворогу -- и тому прости... Вот не в похвальбу сказать, вот знаешь ты Аннушку нашу, вот душа-то... ангельская.
   Анна Ивановна. Ну, полно, братец.
   Зосима. Нет, ты барышне в науку приставлена, наукой и будь... Не тебе в похвалу, а ей в науку скажу... Как же, барышня?.. Как жила это она у нас в деревне, у немцов, к ней присватался барин, совсем уж положили свадьбе быть... Сам просил, да после и отказался... Она его пуще души любила... Уж, кажись, на что хуже, ворог ведь?.. А она и на того, не то что сердца иметь, все ему простила, да, може, и теперь любит...
   Лизанька. Как, Анна Ивановна, вы были влюблены, к вам сватался жених? А вы мне никогда и не говорили об этом.
   Анна Ивановна. Да, это было давно... Я не люблю об этом говорить...
   Зосима. Опять, барышня, сколько она из-за этого барина горя от родителя видела. Тут была девка одна, такая, совсем никуда негодная, Аксиньей звали. Не любила она больно Аннушку-то, так придет это, наплетет отцу-то, а тот, вот что твое же дело, накинется на нее, да ведь, раз ли, два ли плюху ей давал; слышь, все из напраслины, а она хошь бы словом когда ему поперечила... Вот так, значит, душа...
   Анна Ивановна. Полно, братец, ты так захвалил меня, а что же ты про себя-то не рассказываешь, что ты терпел и прощал.
   Лизанька (с любопытством). А что такое?..
   Зосима. Ну, Аннушка, это что? Сам виноват, за свои грехи терпел... Прощай, матушка-барышня, закалякался я с тобой совсем... Не знаю, уж как я с тобой в экие разговоры вошел... Прости ты меня. Не обидел ли чем, каким словом?.. Ведь, я говорить-то не горазд...
   Лизанька. Нет, нет, ничего... Мне весело тебя слушать... Поговори еще, побудь...
   Зосима. Нету, барышня, дело есть... На ласковом слове благодарим... Прощай, матушка-барышня... прощай, Аннушка... А ты теперь не тужи! Дело сделаем как никак... Бог милостив...
   Анна Ивановна. Я теперь, братец, с тобой ничего не боюсь...
   Зосима. Ну, прощай же, родная, голубка моя.. (Целуется с Анной Ивановной.) Прощай, матушка-барышня...
   Лизанька. Прощай... Приходи опять к Анне Ивановне и прямо в мою комнату! Вели только вызвать меня, я сама проведу...
   Зосима. Ну, вота, покорнейше благодарим... Да, ведь, не допустят, матушка, и сам я теперь не пойду... А и впрямь, Аннушка, как же мы с тобой свидимся-то?..
   Лизанька. Да говорю, приходи прямо сюда, только вызови меня...
   Зосима. Нету, барышня, что уж... На что уж... На что уж неугодное твоей матушке делать?.. Не желаю я этого...
   Анна Ивановна. Как же в самом деле, братец?..
   Лизанька. А вот что. Коли не хочешь приходить сюда, так приходи вечером в сад... Знаете, Анна Ивановна, я велю его Маше провести, -- вы там и увидитесь...
   Анна Ивановна. Ах, в самом деле, это прекрасно. Душечка, радость моя, какая она добрая... (Целует Лизаньку.)
   Зосима. Ну, благодарим, барышня, добрая и есть!..
   Лизанька. Ты приходи вечером к воротам, а я Маше велю дожидаться, -- она тебя и проведет в сад... Только вот чт/о, завтра тебе нельзя. У нас в саду гулянье... А, впрочем, ничего... можно провести в темную аллею... знаете, Анна Ивановна?.. Там никто и не увидит... Приходи и завтра, ничего.
   Анна Ивановна. Да, конечно.
   Зосима. Да мне, ведь, только одинова бы еще с ней повидаться. Не угожу сегодня, так завтра... Ну, так прощай, барышня добрая... Дай Бог тебе всякого добра. Прощай, Аннушка... Об женихе об том и не думай, коли немил... (целуется с Анной Ивановной и уходит.)
   

Явление двенадцатое.

Лизанька и Анна Ивановна.

   Лизанька. Мне, Анна Ивановна, очень понравился ваш брат. Какой он, должен быть, добрый...
   Анна Ивановна. Ах, мой ангел, если бы вы знали его доброту. У него самая благородная, самая прекрасная душа...
   Лизанька. А какой он, кажется, сердитый, угрюмый...
   Анна Ивановна. Да, это правда!.. Я еще удивлялась, как он разговорился с вами; обыкновенно он ничего не говорит... всегда молчалив, но зато все видит, все понимает...
   Лизанька. Ах, Боже мой, что-то, Алексей Дмитрич. Не уехал ли уж?.. Это будет досадно, я его не увижу... Посмотреть!.. (Уходит.)
   

Явление тринадцатое.

   Анна Ивановна (одна со вздохом). Ах, Алексей Дмитрич, Алексей Дмитрич: с какой просьбой принуждена я обратиться к нему!.. Просить его об том, чтобы он лишил меня единственного удовольствия -- видеть его... Одно, что привязывало меня к этому дому... (Задумывается.) Что, если бы узнал он и люди?.. Как бы стали смеяться надо мной!.. И он бы посмеялся... И не сметь показать, даже намекнуть... Откуда взялось это чувство?.. Я думала, что уже неспособна к нему... Господи!.. (Опускает голову на руки и закрывает ими лицо.)

(Занавес опускается.)

   

Действие третье.

Сцена представляет кабинет Радугина. На левой стене два окна; от простенка между ними поперек сцены идет письменный стол с принадлежностями. Направо оттоман и возле него небольшой прихотливой работы столик; сзади оттомана по стене шкап с книгами. На задней стене двери и в симметрическом порядке несколько ружей, пистолетов, кинжалов и сабель. Необходимое количество кресел и стульев. -- Утро.

   

Явление первое.

   Радугин (один, в халате, сидит на оттомане, курит сигару и читает книгу). Скука... (Бросает книгу на стол.) Пора и ехать с визитом к Софье Павловне... Что за пошлую жизнь веду я... Утром бесплодное чтение и скучные визиты, вечером карты или пустая болтовня с дамами... И ни одного светлого чувства, ни одной дельной мысли!.. Неужели я не способен ни к чему лучшему?.. (Задумывается.) И зачем дана мне способность мыслить и поверять самого себя?.. К чему она при моем бессилии?.. Человек! (Входить Иван.) Давай одеваться!..
   

Явление второе.

Радугин и Иван.

   Иван. Фрак прикажете?
   Радугин. Да.
   Иван (подавая фрак). К вам мужик какой-то пришел.
   Радугин. Какой мужик?
   Иван. Не знаю-с.
   Радугин. Да от нас, что ли?
   Иван. Нет, не от нас, а не сказывается.
   Радугин. Что же ему надобно?
   Иван. Не знаю. Не сказывает, говорит, что вас самих нужно.
   Радугин. Ну, скажи ему, чтобы после пришел. Теперь некогда.
   Иван. Я ему говорил это, да в ногах валяется, просит, чтобы доложил, что очень нужно.
   Радугин. Что за странность?.. Ну, пошли его сюда.
   Иван. Слушаю-с! (Уходит.)
   Радугин (смотрит на часы). Еще успею к Софье Павловне... Что это за секретная аудиенция? Посмотрим...

(Входит Зосима.)

   

Явление третье.

Радугин и Зосима.

   Зосима (входит и бросается в ноги Радугину). Батюшка, ваше благородие, Алексей Митрич, защити!
   Радугин (с удивлением). Что, братец, тебе надо?.. От кого ты?
   Зосима. Сам от себя... К твоей милости... По своему делу... Не оставь: помоги...
   Радугин. Да хорошо, хорошо! Встань; расскажи мне, что тебе надобно...
   Зосима (встает). Знаешь, батюшка, ты девушку, что у барыни Софьи Павловны живет, Аннушку?
   Радугин. Какую Аннушку?..
   Зосима. Ну, вот что дочку барынину-то обучает...
   Радугин. Ах, Анну Ивановну, гувернантку?
   Зосима. Ну, да, да, Анну Ивановну!
   Радугин. Ну, знаю! Что же тебе?..
   Зосима. Сестра она мне, Алексей Митрич, родная сестра...
   Радугин (с движением). Ты брат ее?
   Зосима. Брат, Алексей Митрич, родной брат... За нее и просить пришел твою милость... Помоги в ее беде неминучей, защити!.. Будь добрый человек...
   Радугин. Да чт\о же такое? какая беда?.. Говори скорее...
   Зосима. Большую обиду терпит: неволей замуж выдают...
   Радугин. Что ты такое говоришь?.. кто же это может делать?
   Зосима. А та барыня, Алексей Митрич... Все та барыня, Софья Павловна... Болышие делает ей притеснения, а она у нас добрая душа, всему своему роду благодетельница...
   Радугин. Да как же она может заставить Анну Ивановну?.. Она не слушалась бы, отошла бы от нее...
   Зосима. Да нельзя, Алексей Митрич, отойти-то нельзя. Вот я тебе по порядку расскажу, коли поволишь выслушать... К тебе тут просьба есть, на тебя одна и надежда!..
   Радугин. Да я об этом и прошу тебя... Расскажи поскорее...
   Зосима. Все это от своей доброй души, из-за своего сердца ангельского и терпит-то она и муку-то всю принимает, а больше того через меня окаянного... Вот какое дело, Алексей Митрич. Признаться тебе сказать, жил я допрежь сего не в ладах с батюшкой своим родителем, ну, а отделить из дому он меня не хотел... Вот и мекаю я, что хотела она мне эту послугу сделать, чтобы я своим-то домом жил; взяла да и выкупила меня... Хошь бы мне слово сказала, али отписала, так я бы ее до этого не допустил. Нет, сама с барином нашим переписалась и денежки ему заплатила... А вот теперь этакую-то муку и терпит... Изволишь видеть. Денег-то у ней не было, она и попросила вперед у барыни-то у этой, у Софьи-то Павловны... Та и дала; да не будь глупа, возьми да и напиши бумагу, что за эти деньги Аннушка бы у нее три годы жить... Таким манером ровно в кабалу и взяла ее, родимую... Ну, да что! Аннушка бы этот свой строк отслужила ей, да теперь уж больно невмоготу ей пришлось, всякие-то обиды и притеснительства ей оказывают, а пуще всего замуж-то ее неволят за какого-то секлетаря... Не изволишь ли ты его знать?..
   Радугин. Знаю, знаю, ну!..
   Зосима. Мы и мекаем теперь так, что барыня-то нудит Аннушку по той причине, что этот секлетарь ей дела делает... Да пусть бы!.. Отчего за него и Аннушке нейти? Да то горе, -- он-то ей больно не по сердцу... А барыня-то на нее за то в гнев вошла, всякие ей обиды делает, -- к девкам ее посылает, за ихную работу сажает... Так вот уж ей и невмоготу, а отойти никак нельзя. Деньги-то не все выжила: коли отойти, надо тысячу рублей ей заплатить, а у нее, у моей голубушки... ничего нет, все в нас проживала, что и допрежь того получала... такая душа... (Отирает на глазах слезы.) У меня-то бы и стало денег-то, да с собой-то не взял, -- такой грех-то, а ей тут и часу не надо оставаться на таком поруганье... А занять-то не у кого, -- знати-то нет здесь... Так вот уж к твоей милости... Не оставь, помоги, будь отец родной, заставь за себя вечно Бога молить... Все тебе сполна заплачу, хошь в казамат меня запри, доколева деньги не придут из дому, только не оставь... (Кидается в ноги Радугину.) Не оставь, кормилец, Бог тебе за это пошлет... Какой хошь тебе службой заслужу, только помоги... А то хошь руки на себя наложить, так пришлось туго... За меня, ведь, терпит!...
   Радугин. Встань, встань... Изволь, я с удовольствием готов дать денег, только скажи мне, как же ты узнал меня... Почему ты именно ко мне обратился с своей просьбой?..
   Зосима. А потому, батюшка... Она мне сказывала, что ты изо всех только и был один, что с ней ласково говорил завсегда, ничем ее николи не обижал... А то, коли бы ты только знал, какое она поруганье терпит... Вчерася я у нее один час побыл, так довольно всего насмотрелся, что с ней делают в этом дом нечестивом... А как она-то, моя голубка, порассказала мне, так индо волос дыбом встает, а уж знаю, что половины всего не сказала... Ах, Алексей Митрич, помоги, родимой!... доброй душе поможешь, беззащитну защитишь!.. Не знаешь, ведь, ты, какова она есть голубка... и что они с ней делают...
   Радугин (с заметным волнением). Что же они смеют с ней делать?
   Зосима. А что делают?.. Сказать тебе хуже всего... Ездит тут к ним один барин... Кажись бы, только повстречать его... Так Аннушка-то рассказывает, -- как, говорит, приедет, да где одну поймает, так и целовать силой... Ну-ка, с чем это схоже? Разве она у нас такая?.. Она у нас чистая душа...
   Радугин (нетерпеливо). Кто же это, кто? Скажи мне...
   Зосима. Да не припомню как прозывают-то... Ты, чай, знаешь его... Уж, надо быть, какой ни на есть самой беспутной...
   Радугин. Не Панибратов ли?..
   Зосима. Он, он!.. Он и есть!.. Видно, уж человек, коли прямо на него метнулся...
   Радугин (с негодованием). Негодяй, мерзавец!..
   Зосима. А дворовые-то все, ведь, совсем заели, Алексей Митрич... Это при мне пришла старушонка-нянька, наругалась, наругалась над ней... А что она им сделала? Экой доброты, экой души -- на редкость поискать!... И весь-то век свой мается, голубка, точно затем на свет родилась... Неужто уж Творец Милостивой не взыщет ее своей милостью... Кажись, не видала она радости на своем веку... голубка моя... (Утирает слезу.)
   Радугин (с участием). Расскажи, пожалуйста, мне всю ее историю. Как она в ученье попала, как у вас дома жила... Садись и расскажи мне, сделай милость...
   Зосима. Изволь, Алексей Митрич... Об ней я хошь целой день буду говорить, особливо с тобой, коли ты ее всегда своей лаской взыскивал... Подаст тебе за это Бог... Дорога милостынька в черный день... Изволь, Алексей Митрич... только вот что, как бы мне поскорее ее ослободить-то, деньги-то отдать, да уж и увести скорее... Не оставь, отец родной...
   Радугин. Не беспокойся, не беспокойся, я денег хоть сейчас дам, только напрасно будешь торопиться. Теперь тебя не пустят к Софье Павловне, -- сегодня день ее ангела... У нее гости. Вот и мне пора бы ехать. (Смотрит на часы.) Ну, да и без меня... Послушай... Как тебя зовут?
   Зосима. Зосимой, Алексей Митрич...
   Радугин. Послушай, Зосима, позволь лучше мне самому отдать деньги за Анну Ивановну... Я скорее тебя это сделаю и... для Анны Ивановны будет меньше неприятностей...
   Зосима (низко кланяясь). Покорнейше тебя благодарю, отец родной... Изволь, батюшка, изволь... Подай тебе Бог... за твою добрую душу... Уж и, конечно, ты скорее все дело сделаешь, а меня, смотри, и в дом-от, пожалуй, не допустят, как и вчера же...
   Радугин. А что же, разве не пускали?
   Зосима. Да, много всего было... Так как же, изволь от меня получить вексель-то, али расписку какую, что денег-то ты мне дашь...
   Радугин (с улыбкой). Полно, что за расписка... Не надо ее.
   Зосима. Я, барин, даром не возьму денег...
   Радугин. Ну, так я тебе на слово верю... Ведь, ты веришь же мне, хочешь же дать расписку, не получивши денег, отчего же и мне тебе не поверить?
   Зосима. Ну, Алексей Митрич, либо уж ты больно добр, либо русского мужичка больно любишь, коли такую веру мне даешь... На том спасибо... Небось, уж не обману!...
   Радугин. Ну, так садись-ка, да рассказывай мне что обещал...
   Зосима. Нет, Алексей Митрич, уж я перед твоей милостью не сяду, не стою я этого...
   Радугин. Полно, полно, садись, пожалуйста...
   Зосима. Нет, сударь, нет, как можно... Смею ли я?.. Ведь я простой мужик...
   Радугин. Пустяки, ничего... Вот тебе стул: садись же, пожалуйста. (Пододвигает Зосиме стул.)
   Зосима. Чтой-то, Алексей Митрич, сам и стул-от пододвигает... Да как я сяду перед этаким барином добрым?.. Меня одна совесть так замучить...
   Радугин. Ну, полно же! Садись, пожалуйста...
   Зосима (мотает головою). Ну, только барин! Уж извини, не осуди... (Кланяется и осторожно садится.)
   Радугин. Вот теперь рассказывай...
   Зосима. Изволь, Алексей Митрич... Аннушка-то была еще у нас маленькой девушкой, так по девятому или десятому годку, а вотчиной-то нашей в те поры управлял немец, и была у этого немца жена, да дочка, экая же маленькая, как и наша-то же Аннушка... Вот эта немкова-то дочка как никак и признала нашу-то Аннушку и полюбилась она ей... Полюбимши она ее, и стала таким манером своих-то отца с матерью просить: возьми, да возьми нашу-то Аннушку... А те немцы, а особливо немка-то добреющей были души. Ну, и взяли они Аннушку, сначала так как бы для прислуги, что ли, а опосля того сами ее полюбили и стали всему учить, да обучать, и держали ее, словно дочку свою, мало в чем рознили... И в пище это, и в одежде, и в ученье, -- все больше как дочь, так и она... Вот и прожила она у них таким манером года три; только дочка-то ихная... хворая была такая она, худая, да белая, белая... хиреть, да хиреть, и умерла... А с Аннушкой-то оне уж вот какие были други, ровно сестры родные, одна без другой ни пить, ни есть... тоже девушка была добродушная, такая душа была!... Вот перед смертью-то, как бы это ей Богу душу отдать, и говорит своим-то отцу сматерью: вот, говорит, не будет меня у вас, возьмите, говорит, заместо меня к себе в дочки Аннушку... Ну, немец-то с немкой и сами-то любили Аннушку, да и с этих-то слов дочки-то своей и взяли нашу-то к себе заместо дочери, выкупили ее и повели во всем уж, словно родную... Так она у них и жила и набиралась тогда всяким ученьем, и такая была на все понятная... И выросла она таким манером красота красотой... Уж такая она была из себя, что и сказать невозможно... И теперь она красавица, ну, да все ровно веселости-то, что ли, нет такой, да отваги с этих горей-то ее больших, а тогда... румяная-то, да веселая-то... Ах, так бы все и смотрел, кажись, на нее!... Так и жила она у немцев все благополучно... Только умерла эта самая немка; батюшка надумал ее к себе в дом взять... Ну-ка, из экой жизти, да в нашу-то избу, на нашу жизть... А тут стали ее нудить за мужика замуж идти... Все это она терпела, моя голубушка. (Входит Панибратов.)
   Зосима (поспешно встает со стула и почтительно ему кланяется).
   

Явление четвертое.

Те же и Панибратов.

   Панибратов (входя). Алексей Дмитрич, что это у вас за гость?.. Что вас нет до сих пор у Софьи Павловны? Здравствуйте, премногоуважаемый... (Подает руку Радугину, и тот неохотно и с пренебрежением берет ее.) Я сейчас оттуда... Вас там ждут... Ваша очаровательная прелесть или, так сказать, прелестное очарование Лизавета Степановна... Все это, знаете, в рюмочку... Поезжайте скорее...
   Радугин (сухо). Я, может быть, совсем не поеду утром.
   Панибратов. Что вы говорите?... Вы всех там повергнете в тяжелую тоску мучительного ожидания... Да что вы какой сердитый?.. Хандрите? А!.. Ну слушайте: я вас позабавлю... Какой преинтересный случай был вчера у Софьи Павловны в доме... Этакое, так сказать, романтическое происшествие... и с моей мироутешительницей Анной Ивановной...
   Радугин (с негодованием). Послушайте...
   Панибратов. Что вы сердитесь?.. Я знаю, -- вы всегдашний ее защитник... Но теперь я получаю полное право преследовать ее моим обожанием.
   Радугин (с досадою). Я вам говорю...
   Панибратов. Ха, ха, ха!.. Уж и сердится!.. Да, ведь, не я. Дайте же сказать... Вчера к ней пришел ее старый любовник из деревни, и ее с ним застала Софья Павловна... Вообразите! Простой мужик, и какой смелый! Софья Павловна приказывает ему выйти -- нейдет, приказывает взять людям и вывести вон, -- не дается и начинает защищаться со свирепостью тигра и лютостью льва...
   (Радугин бледный, со стиснутыми зубами и сверкающим взором смотрит -- то на Панибратова, то на Зосиму, и не знает, что делать, что говорить.)
   Зосима. Послушай, барин... Не знаю, кто ты... А напрасно ты мелешь, чего сам не знаешь. Был у Аннушки я самый, ее брат родной, а не полюбовник... Вот что...
   Панибратов (в смущении). Как, братец, это ты? Я не знал, божусь тебе, не знал... мне так сказали...
   Зосима. То-то, так сказали. Не всему верь, что слышал, не все говори, что другие мелют... Тебе ничто ничего наобум сказать, да бедную девку на позор поставить... Она, сударь, честная девушка... Никто про нее не смей сказать не дело!... Вот что, барин... ваша милость!...
   Панибратов. Ну, братец, ну! Успокойся... Я тебе говорю. Я не знал... мне так сказали... (к Радугину с улыбкой.) Как расходился...
   Радугин (отворачиваясь от Панибратова и подавляя негодование, притворно спокойным голосом). Поди, мой друг, с Богом и будь покоен... Я сделаю то, что обещал... Завтра утром приходи ко мне...
   Зосима. Покорнейше благодарим, батюшка, Алексей Митрич!.. Дай Бог тебе всякого благополучия... (Обращаясь к Панибратову.) Ну, Прощай, барин... не знаю, как твою честь величать... (Смотрит на него пристально и сердито.)
   Панибратов (с притворным смехом). Все равно, дружок, все равно...
   Зосима. Ну, то-то... В других местах этого не говори... Бедную девушку, беззащитную, грех обижать... Так-то!... Прощай, батюшка, Алексей Митрич... Прости, коли что лишнее молвил. Не чужая, ведь, родная, кровная...
   Радугин. Прощай, мой друг, прощай. Будь здоров и покоен. (Зосима уходит.)
   

Явление пятое.

Те же, без Зосимы.

   Панибратов (с принужденным смехом). Как он расходился... Каков?.. Скажите, пожалуйста, как попал к вам этот урод?..
   Радугин (с сильным негодованием). Послушайте, Панибратов... Я нарочно отослал этого мужика... Мне стоило только сказать ему вашу фамилию для того, чтобы вы дорого поплатились за свою наглость... Вы негодяй...
   Панибратов. Милостивый государь...
   Радугин. Молчите... Вы самый низкий человек. Во-первых, вы позорите тот дом, в который вас пускают, во-вторых, вы оскорбляете беззащитную, честную девушку...
   Панибратов. Вы хотите воспользоваться тем, что я в вашем доме... Это очень благородно... это достойно порядочного человека... Если вы в претензии на меня, могли бы требовать удовлетворения... А от насилия позвольте мне лучше удалиться... (Хочет идти.)
   Радугин. Постойте... Потому только я и отстраняю всякую неприятность, что вы в моем доме... В другом месте я поступил бы с вами иначе... как с негодяем.
   Панибратов. Послушайте... я требую удовлетворения... я не привык слушать подобные вещи...
   Радугин. Перестаньте храбриться... Это уж не в моде, а для вас даже неприлично.
   Панибратов. Но я требую...
   Радугин. Замолчите... Я знаю, -- вы трус... Слушайте, я требую, чтобы вы дали мне честное слово, если в вас есть какая-нибудь честь, что вы не станете повторять этой сказки, которую сейчас рассказали, и не осмелитесь преследовать и оскорблять Анну Ивановну... Слышите?.. До тех пор я не выпущу вас отсюда, пока вы не дадите мне слова...
   Панибратов. Но это насилие... Как вы смеете?.. Я такой же дворянин, как и вы... Можеть быть, вы надеетесь на свое богатство...
   Радугин. Не горячитесь... не выводите меня из терпения... Если вы не исполните моего требования, я вам ручаюсь, даю вам с своей стороны честное слово, что вас не будут здесь пускать ни в один дом...
   Панибратов. Но чего же вы хотите от меня?....
   Радугин. Я, ведь, сказал уже вам... Признайтесь: вы сами сочинили эту сплетню о любовнике Анны Ивановны?..
   Панибратов. Нет, я и не думал сам сочинять...
   Радугин. Кто же вам сказал?..
   Панибратов. Да что вам за дело?.. Я не намерен давать отчет...
   Радугин. Помните, что я вам сказал. Я не позволю вам показаться ни в одном доме...
   Панибратов. Да это все говорят...
   Радугин. Вам кто сказывал?..
   Панибратов. Ну, я не помню, кто говорил мне...
   Радугин Вспомните... Я требую...
   Панибратов. Что ж такое вы делаете со мной, в самом деле?.. Я лучше уйду...
   Радугин. Вас не пустят... Говорите, кто вам сказал?..
   Панибратов. Кто?.. Кто?.. Я не помню хорошенько... Кажется, Авдотья, горничная Софьи Павловны!..
   Радугин (презрительно). Прекрасные отношения для благородного человека!.. Ну, а кому вы успели рассказать эту пошлую выдумку?..
   Панибратов. Да, помилуйте, это весь город говорит...
   Радугин. То есть, вы успели уже разболтать... Слушайте же! Дайте мне слово, что вы никому больше не станете рассказывать...
   Панибратов. Ну, что ж такое. Я, пожалуй, не стану говорить. Мне это нисколько не интересно рассказывать... особенно, если вы принимаете такое участие в Анне Ивановне... Я нисколько не желаю ссориться с вами из ничтожных, так сказать, пустяков.
   Радугин. Погодите... Это еще не все. Вы должны съездить во все знакомые вам дома, где знают эту сплетню, и рассказать, что это ложь, выдумка...
   Панибратов. Ну, послушайте, мой друг, что вы хотите со мной делать... Что я за оракул такой...
   Радугин. Не фамильярничайте... Я никогда не желал быть вашим другом... Я требую, чтобы вы это сделали, в противном случае...
   Панибратов. Ну, ну, не сердитесь... Если вам так хочется, для вас я готов это сделать... Вы знаете, -- для Алексея Дмитрича могу ли я в чем отказать...
   Радугин (вполголоса). Негодяй!.. (Вслух.) Потом вы не должны ни слова говорить с Анной Ивановной...
   Панибратов. Да я никогда и не говорил с ней...
   Радугин. Не говорили!.. Так всего лучше вам вовсе не ездить к Софье Павловне, пока Анна Ивановна в ее доме...
   Панибратов. Ну, нет, уж это, Алексей Дмитрич, пожалуйста, я не могу этого сделать... Ведь Анна Ивановна, может быть, долго пробудет у Софьи Павловны... Мне нельзя, -я человек коротко знакомый...
   Радугин. Она не долго пробудет... Слышите! Вы не должны бывать, пока она там.
   Панибратов. Да, ну, ну, я, пожалуй, не стану ездить, только сегодня, пожалуйста... Право, неловко... Сегодня Софья Павловна именинница, приглашала... все будут... Нет, уж сегодня, пожалуйста...
   Радугин (с отвращением). Поезжайте, сегодня... (Вполголоса.) Отвратительный человек...
   Панибратов (шутливо). Ну, все ли ваши приказания кончились, мой строгий властитель?..
   Радугин. Я теперь вижу: с вас не стоит брать честного слова, но если вы не исполните моих требований, -- дорого поплатитесь...
   Панибратов. Исполню, исполню... Могу ли я не исполнить желаний так много мною уважаемого, умнейшего и любезнейшего Алексея Дмитрича.
   Радугин. Теперь вы можете ехать. Я все вам сказал...
   Панибратов. Надеюсь, что эта маленькая размолвка не нарушит моей, так сказать, приязненности с драгоценным Алексеем Дмитричем.
   Радугин. Признаюсь, я не хотел бы с вами встречаться...
   Панибратов. Ну, нет, нет, вы шутите. Я не могу этого сделать, это не в пределах моей любви и уважения к вам... Ну, не сердитесь же... Все мои ошибки проистекают из доброты сердечной... Я в них великодушно раскаиваюсь... Вы меня исправляете, а без вас я могу... так сказать... погрязнуть в тине проступков...

(Радугин молча закуривает сигару и садится на оттоман спиною к Панибратову.)

   Панибратов. Вы молчите?.. Неужели все еще не утихло ваше возмущение?.. Или хандра опять?.. Ну, ну, я уеду... Прощайте... Вы любите быть одни... Дайте мне вашу руку в знак окончательного примирения. (Берет насильно руку Радугина, но тот ее выдергивает с отвращением.) Вот так-то лучше... Надеюсь, при следующей встрече вы уже улыбнетесь мне...
   Радугин (с досадой). Вы надоели мне... Не угодно ли вам (Указывает на дверь).
   Панибратов. Ухожу, ухожу!.. Ах, ипохондрия!.. (Уходит.)
   

Явление шестое.

   Радугин (один). Пария... отвратительный человек, несносное создание... (Встает и начинает ходить по комнате в волнении и раздумье.) И подобные люди имеют голос в общественном мнении!.. Если бы он узнал, что не одно простое участие заставляет меня защищать Анну Ивановну, он тоже вместе с другими, еще прежде других, начал бы смеяться надо мной... А теперь он даже не смеет и предположить, чтобы что-нибудь похожее на благородную, чистую любовь к незначительной гувернантке могло быть в душе моей... И подчинять себя приговору подобных людей, бояться их суда!.. Зосима, простой мужик, но он выше, благороднее меня: он весь предан своей любви, он готов для нее на всякую жертву, а я... я боюсь даже признаться в своей любви, я стыжусь за нее... А между тем я чувствую, что люблю ее с каждым мгновением больше... Нет, пора... Хоть одно доброе дело, хоть одно чистое движение души...

(Занавес опускается.)

   

Действие четвертое.

Сцена представляет сад ночью. На заднем занавесе, вдали, виднеется дом, великолепно внутри освещенный; из него несутся звуки бальной музыки, в окнах видны тени танцующих. От дома в сад идет терраса, дверь на которую отворена. Вдоль сцены от террасы проходить широкая аллея, деревья которой, на небольшое пространство, иллюминованы фонарями и шкаликами, но на авансцене ночная темнота, едва освещаемая иллюминацией дома и деревьев. Направо и налево от зрителей, в косвенном направлении, идут темные крытые аллеи из акаций.

   

Явление первое.

Зосима и Маша показываются справа из темной аллеи.

   Маша. Вот здесь и подожди, а я пойду вызову Анну Ивановну.
   Зосима. Спасибо, спасибо, родная. Ладно, я подожду здесь.
   Маша. А если кто-нибудь станет подходить, так ты сейчас и спрячься в этой аллее, -- тебя никто и не увидит.
   Зосима. Ладно, ладно, золотая. Дай тебе Бог счастья.
   Маша. Ну, так я пойду, а если увидят тебя, так не сказывай же, что я провела.
   Зосима. Так уж неужто я тебя выдам? Небось, поди, никто не увидит...

(Маша уходит).

   

Явление второе.

   Зосима (один). Эх-ма, дела, дела!.. Ровно вор какой пришел, али не за хорошим делом. И людям-то не показывайся. А зачем пришел? С сестрой повидаться, от злых людей ее соблюсти... Пра... ровно в сказках... ровно у не нашей силы пришел отымать!... (Осторожно выходит на среднюю аллею и смотрит на дом.) Вона какое веселье!... Ишь ты какие огни!... Скачут, пляшут, а она-то, чай, моя голубушка, надрывается... Что-то, не опять ли уж из комнат-то сослали... (Молча смотрит некоторое время на дом.) А, может, и она там, моя касатка, может, и ей велено пребывать там, да радоваться чужой радостью, а у нее на сердце кошки скребут... Охо, хо, хо!.. (В аллее налево показываются Панибратов и Авдотья. Зосима прячется направо и начинает прислушиваться.)
   

Явление третье.

Панибратов и Авдотья (в конце аллеи останавливаются).

   Панибратов. Дуня, Дуня, так Софья Павловна сама приказала тебе провести меня?
   Авдотья. Сами, сударь, сами изволили приказать, Петр Иваныч. Так и сказали. Поди, говорит, скажи милому Петру Иванычу, чтобы в темной аллее меня дожидался, а я сейчас выйду, мне нужно с ним поговорить...
   Панибратов. Значит, я испытаю этакое, так сказать, блаженство... Ах, как я счастлив, Дуня, избытком своих чувств!... Восхищение души моей, Софья Павловна!...
   Авдотья. То-то, то-то, Петр Иваныч, а оне беспокоятся насчет вас...
   Панибратов. Что, что такое, милый ты мой агент, так сказать... (Заигрывает с нею.) Ох, ты, команда черноглазая!... (Хочет обнять.)
   Авдотья (жеманясь). Ах, Петр Иваныч, чтой-то, барин-сударь, как это возможно... Ах, Ты, Боже Ты мой милостивый... Да, Петр Иваныч, отступитесь...
   Панибратов. Ничего, ничего, Дунечка, не стесняйся... (целует ее.)
   Авдотья. Ах, чтой-то это, на что похоже? Вдруг барыня подойдет -- увидит... (С притворным упреком.) Вот барыня-то, значит, не напрасно беспокоится об вас насчет Анны Ивановны.
   Панибратов. Ну, что Анна Ивановна... Это ничего не значит... Ты скажи Софье Павловне, что яна Анну Ивановну и внимания не обращаю... А вот Дунечка -- это совсем другое... Это мое провождение времени... А? так ли?... (Обнимает ее.)
   Авдотья. Ах, Петр Иваныч, право, сударь, того и смотри барыня подойдет... Экой вы завлекатель!...
   Панибратов. Ну, так поди, поди... Ох, ты мне, егоза черноглазая... Так бы тебя и проглотил...
   Авдотья. Надсмешник... Верь вам... Мужчинка вы!..

(Быстро уходит.)

   

Явление четвертое.

   Панибратов (один). Вот так-то и ладно... Теперь в нашу пользу будет действовать... Это значит -- уменье жить!.. Хоть и не по сердцу, да приласкайся: в убытке не будешь, барыне лишний раз похвалит. Надобно, однако, у Софьи Павловны повыманить деньжонок. Одними нежностями сыт не будешь... Хорошо, право, быть умным человеком: все у тебя под командой, а то просто скверно бы было, -- есть нечего... Что же не идет моя нимфа? От нее ведь скоро не отделаешься, а мне уж ивыпить, и закусить пора бы... (Смотрит на дом.) Люблю, право, этакие увеселения... так сказать, душой живешь: дамы, барышни, вино, угощение... чудо! Ах, как бы, кажется, деньги... Просто бы, как Нерон какой... ни в чем себе не отказывал... Тогда бы и ума не надобно. Без него бы прожил лучше умных... Просто языки бы соловьиные стал есть... А женщины?.. Все из иностранок... Какую бы-нибудь Андалузио?.. а?.. (Вдали на аллее показывается Анна Ивановна.) Вон, кажется, и моя Андалузия плывет... Да нет, это не она: кто же бы это?.. Ах, Анна Ивановна... Не сюда ли? Мечтам предаться?.. Сюда... (Прячется.)
   

Явление пятое.

Панибратов, Анна Ивановна и потом Зосима. Анна Ивановна идет к аллее, направо, осторожно и озираясь вокруг)

   Панибратов (потихоньку подкрадывается к ней). Анна Ивановна, Анна Ивановна...
   Анна Ивановна (испугавшись). Ах!..
   Панибратов. Не бойтесь, это я, ваш преданный и уважающий... Вы, верно, пришли сюда помечтать в мрачной тишине? И я тоже... Видите, как нас сводит судьба единодушно... (Хочет взять ее за руку.)
   Анна Ивановна. Что вам угодно?.. Оставьте меня.
   Панибратов (озираясь). Мне ничего не угодно, но сам неумолимый рок привел вас сюда, чтобы я, так сказать, мог повергнуть пред вами бешенство лютой страсти...
   Анна Ивановна. Подите прочь...
   Панибратов. Не могу уйти... Анна Ивановна, право сгораю огнем. (Озирается.) Утолите жажду души моей...
   Анна Ивановна. Вы самый низкий человек... Когда вы перестанете преследовать меня...
   Панибратов. Не могу... Это выше душевных сил моих... Вы меня проклинаете, но я истаиваю... (Оглядывается.) Один навеки прощальный поцелуй... (Хочет обнять ее).
   Анна Ивановна. Господи... Где же?.. хоть бы братец...
   Зосима (быстро выскакивает из аллеи, в которой скрывался, и с силой отталкивает Панибратова от Анны Ивановны.
   Панибратов (отскакивает в смущении и страхе).
   Зосима (подходя к Панибратову со сжатыми кулаками, задыхающимся от негодования голосом). Я те дам, барин... Я те дам, барин, обижать...
   Анна Ивановна (удерживая Зосиму). Не тронь его, братец... Бог с ним...
   Панибратов (оправляясь от испуга и храбрясь). Ты смеешь мне угрожать?.. Ты как попал сюда?.. Ты вор...
   Зосима. Я вор?.. Нет, я не вор, а вот ты... Нечестивый ты человек! (Бросается на Панибратова с бешенством).
   Анна Ивановна (останавливая Зосиму). Братец... Ради Бога... Услышат шум, придут... Здесь гости.
   Зосима (успокоиваясь). Ну, пошел, убирайся отсюда... Благодари ее, а то бы я те показал... Окаянный ты человек... Да не моги вперед и думать этого...
   Панибратов (храбрясь, но с заметной робостью). Как ты смеешь мне говорить так, осел?.. Ты знаешь ли, с кем говоришь?
   Зосима. Знаю. Нечестивый ты человек, -- вот ты кто... Шваль ты, -- вот ты кто...
   Анна Ивановна. Петр Иваныч, ради Бога, я вас прошу. Уйдите отсюда... Чего вам еще хочется?
   Зосима. А ему хочется, чтобы я его не честью спровадил...
   Панибратов. Нет, мерзавец, я позову людей, велю тебя взять отсюда... Как ты смел прийти в благородный дом и еще шуметь... Сейчас позову людей...
   Зосима. Да зови! Я не боюсь...

(Несколько молодых людей показываются на террасе и спускаются по лестнице в сад.)

   Панибратов (заметя их). Что ты шумишь? Перестань... Видишь идут...
   Зосима. Пусть идут...
   Анна Ивановна. Братец, ради Бога, тише... Они услышат, подойдут...
   Зосима. Ничего, пусть нас рассудят с ним...

(Гости, услыша разговор, приближаются.)

   Анна Ивановна (всплескивая руками). Господи, какой срам! (Скрывается в аллее направо.)
   Панибратов (вполголоса). Погоди... Я с тобой после разделаюсь. (Хочет уйти).
   Зосима. Нет, постой... Теперь я тебя уж не пущу... (Хватает Панибратова за руку.)
   

Явление шестое.

Те же, Софья Павловна, Радугин и гости.

   Радугин. Зосима, ты здесь?.. Что такое случилось?..
   Господин с усами (вполголоса). Князь, князь, послушайте... ха, ха, ха!.. (Полускрытый смех между гостями).
   Зосима. Вот что, Алексей Митрич, я тебе порядком расскажу. Пришел я сюда в сад для того, чтобы со своей сестрой, с Аннушкой, повидаться... Так как барыне, твоей милости, не в угоду было, что я того разу в комнату-то вошел, так я, чтобы не гневить твоей милости, нароком в сад и вызвал ее... Только стою я, дожидаюсь ее, а этот человек и пришел тоже сюда на это место, на что, за каким делом, -- про то сам он знает... Я в чужие дела не мешаюсь... Только вот Аннушка идет сюда, а он начал к ней подлипать, она от него, а он ее целовать силой хотел... ноли до слез девку...
   Радугин (с горячностию к Панибратову). Как вы смели это сделать!.. Господа, я на всех вас ссылаюсь: достойно ли это благородного человека?..
   Панибратов. Он врет. Этого совсем и не было!..
   Зосима. Не было?.. Полно, где у те совесть?.. Хошь ее спроси... и она скажет... Не из-за чего мне на тебя сплетки выдумывать... Не такой я человек... Не в тебя... Опять же он, Алексей Митрич, всем свою сказку рассказывал, что будто бы я полюбовник Аннушкин... Однако же я ей брат родной... Я те свой пачпорт покажу, а хошь, -- всю околицу нашу спрошай, брат ли я ей. Всяк тебе скажет...
   Радугин. Панибратов, слушайте же. Вы негодяй, вы подлец, и с сих пор я не только не подам вам руки, но велю своему человеку выгнать, если вы осмелитесь приехать к мне...
   Панибратов. Вы не смеете так браниться со мной, вы не имеете никакого права... Я сам умею потребовать от вас удовлетворения...
   Радугин. Что, не стреляться ли? Я уж вам сказал, что я постыжусь выйти с вами на дуэль, потому что вы трус и негодяй... Господа, я уверен, что и вы не будете принимать к себе человека, который оскорбляет самым низким образом беззащитную девушку...
   Князь (вполголоса и насмешливо прочим гостям). Что за защитник невинности...
   Радугин. Вы молчите, господа?.. Но я надеюсь, вы не станете принимать, по крайней мере, такого человека, который будет торжественно выгнан из порядочного дома... Софья Павловна, я прошу вас сейчас же выгнать из вашего дома этого негодяя, иначе я не могу быть у вас...
   Панибратов (гостям). Господа, защитите! Что он меня обижает понапрасну... Что он так много думает осебе?..
   Радугин. Что же, Софья Павловна, вы не исполните моей просьбы?..
   Софья Павловна. Алексей Дмитрич, я очень ценю и уважаю вас; но прежде, нежели обидеть Петра Иваныча, нужно сначала узнать, каково было поведение моей гувернантки в отношении его...
   Радугин (восторженно). Анна Ивановна прекрасная, благородная девушка, самой высокой нравственности, она не способна ни на что дурное...
   Софья Павловна. Ну, не думаю...
   Господин с усами. Притом, извините, Софья Павловна, что за важность такая приволокнуться за гувернанткой?..
   Радугин. Так ни Софья Павловна, ни вы, господа, не хотите исполнить моей просьбы? Вы меняете меня на какого-нибудь негодяя...
   Софья Павловна. Он вовсе не негодяй, Алексей Дмитрич. Поверьте, она самая дурная девушка...
   Князь. А за какую-нибудь безнравственную крестьянку грешно так жестоко наказывать человека, хотя вы ее и защищаете... Правда ли, господа?
   Несколько голосов. Конечно!..
   Радугин (бледный и в сильном волнении). Так чтобы доказать вам всем, как презираю я вашим мнением, которое предпочитает мне Панибратова... и чтобы показать вам, что я умею ценить благородство во всяком... я предлагаю руку Анне Ивановне... я женюсь на ней...

(Общее изумление; Софья Павловна бледнеет и язвительно улыбается, князь притворно смеется.)

   Зосима. Батюшка, Алексей Митрич, что ты делаешь?.. (Плачет и бросается в ноги Радугину.)
   Анна Ивановна, которая в продолжение 6-го явления стояла в аллее направо, никем не замечаемая, вскрикивает и падает без чувств.
   Несколько голосов. Что это?
   Зосима. Батюшки, это Аннушкин голос!.. (Бежит в аллею, за ним Радугин и несколько любопытных.) Батюшка, Алексей Митрич, не умерла ли? Аннушка, голубушка... Царь милосердый...
   Радугин. Тише, тише, с ней обморок... Зосима, подними ее, перенеси на скамейку... (Оба поднимают Анну Ивановну и кладут на скамью.)
   Зосима. Батюшки, не умерла бы! Помогите, кормильцы, родные, помогите... Отцы родные, помогите же!..
   Радугин. Воды, спирту, Софья Павловна, ради Бога... Прикажите, тут доктор, кажется... Господа, ради Бога...
   Зосима. Отдыхает, Алексей Митрич, отдыхает...
   Радугин. Ну, тише, тише... Отчего это с ней?..
   Зосима. С радости, Алексей Митрич, обрадовал ты ее больно... Она, ведь, тут была, все слышала... Знать, шибко она тебя любит!..
   Софья Павловна (иронически). Ну, господа, теперь, кажется, нам можно оставить Алексея Дмитрича одного с его невестой... А вас ждут дамы... Князь, дайте мне вашу руку... Алексей Дмитрич, не забудьте мне заплатить за вашу невесту тысячу рублей, которую она не выслужила у меня... (Принужденно и язвительно смеется.)
   Радугин. Я вам отдам теперь, пожалуй, целых десять... Пришлите только стакан воды...

(Софья Павловна и все гости уходят.)

   

Явление седьмое.

Радугин, Анна Ивановна и Зосима.

   Зосима. Батюшка, Алексей Митрич, очнулась, ведь, совсем, глазками смотрит... Аннушка... Чаяла ли экой радости?..
   Радугин (стоя на коленях и держа за руку Анну Ивановну). Анна Ивановна, что вы чувствуете?..
   Анна Ивановна (слабым голосом). Ничего теперь... Что вы стоите на коленях?.. Встаньте... Позвольте мне сесть... Братец, успокойся... Теперь ничего, все прошло...
   Зосима. Ах, Аннушка, утеха ты моя... Сядь-ко, сядь, посиди... Ну-ка, порадуйся... душенька ты моя... ангельская... Слышала ли, Аннушка, помнишь ли?.. (Плачет и бросается в ноги Радугину.) Батюшка, благодетель ты мой, Бог тебя нам послал...
   Радугин. Полно, что ты, встань... (Помогает ему встать на ноги.)
   Зосима. По конец жизни тебя не забуду... Имя твово на единую минуту из памяти не выпущу...
   Радугин. Но я еще ничего не слыхал от вас, Анна Ивановна... Я прошу вашей руки.
   Анна Ивановна. Алексей Дмитрич, благодарю вас. Вы мне делаете честь, которой я не стою... Но вы считаетесь женихом Лизаньки...
   Радугин. Считаюсь, но не жених... Я ей не делал предложения...
   Анна Ивановна. Лизанька вас любит и будет страдать, если вы не женитесь на ней...
   Радугин. Она очень скоро позабудет меня и утешится замужем за другим... Я прошу вашей руки...
   Анна Ивановна. Алексей Дмитрич, я не стою вас.
   Радугин. Не говорите этого. Я знаю вам цену...
   Анна Ивановна. Нет, нет, Алексей Дмитрич, это невозможно... Вы будете несчастливы со мной. Мое происхождение будет унижать вас, ваши родные и знакомые вас осудят, вы не будете любить моих родных... Нет, нет... Не губите себя, ради Бога...
   Радугин. Я люблю вас страстно, пламенно... Я не могу быть счастлив без вас... А вы... вы не любите меня, вы любите другого... того, которого вы прежде любили...
   Анна Ивановна (поспешно). Нет, нет, я никого не люблю... Клянусь вам...
   Радугин. Но вы любили... Мне говорил ваш брат...
   Анна Ивановна. Любила и не люблю более, потому что он не стоит любви...
   Радугин. Так вы считаете и меня не стоящим любви...
   Анна Ивановна. Нет, нет...
   Радугин. Что же, вы можете любить меня?
   Анна Ивановна. Вас?.. Я... Алексей Дмитрич, ей-Богу, это невозможно, вы будете несчастливы... Вы не станете любить меня... Нет, нет, это невозможно...
   Радугин. Вас не любить, когда я весь ваш?..
   Анна Ивановна. Вы хотите жениться на мне только из великодушия, по доброте вашей души...
   Радугин. Нет, клянусь вам, я давно любил вас, но не говорил потому, что был так поставлен в доме Софьи Павловны, сверх того видел ваше постоянное равнодушие ко мне...
   Анна Ивановна. Равнодушие?.. Нет!.. Я всегда... уважала вас.
   Радугин (с горечью). Уважали только?.. А не любили и не можете любить...
   Анна Ивановна. Алексей Дмитрич... Ради Бога... Нет, я не позволю себе быть вашей женой...
   Радугин. Вы не хотите, я вам не нравлюсь?.. (Хватает себя за голову.) Прощайте... (Хочет идти.)
   Анна Ивановна (бледнея). Погодите... Нет, нет, подите...
   Зосима. Батюшка, Алексей Митрич, погоди... Она любит тебя-ка всей душой любит... Вижу я эвто... Опасится только она, как бы твоя любовь не отошла от ней, по низкому ее роду... Да не таков, Аннушка, барин, Алексей Митрич... не таков он человек... Аннушка, касатка, не губи себя, открой ему все свое сердце... Любишь, ведь, ты его...
   Анна Ивановна. Братец, что ты говоришь?.. (Закрывает лицо руками.)
   Радугин. Так вы только этого боитесь... Вы не верите в меня... Нет, вы не любите меня!.. Прощайте...
   Зосима (в отчаянии). Ну, пропала моя головушка... Только было проглянуло солнышко, да опять... Ох!..
   Анна Ивановна. Алексей Дмитрич, ради Бога, остановитесь... Послушайте... Вы стали бы любить брата?..
   Зосима. Так, до меня ей дело... Ах, душа!..
   Радугин. Я вашего брата и теперь так люблю, как родного.
   Анна Ивановна. Его?.. Вы?.. Нет, это невозможно... Постойте... Вы любите меня?..
   Радугин. Больше жизни... Скажите мне только одно: можете ли вы любить меня?..
   Анна Ивановна. Вас?.. Я?.. (Порывисто бросается к нему на шею.) Я любила вас давно, давно...
   Радугин. И ни слова, ни намека... Чудная душа, благородное создание, мы будем счастливы...
   Зосима (плачет). Слава Тебе, Господи... Родители как обрадуются!..
   Анна Ивановна (бросается на шею к Зосиме). Братец, как я счастлива теперь... Все забыла... Так легко, легко... (К Радугину со слезами.) Любите меня...
   Зосима. Господи, что как бы побольше было эких людей на белом свете!.. Вот барин, так барин!..

(Занавес опускается.)

    
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru