Потапенко Игнатий Николаевич
Повести и рассказы И. Н. Потапенко. Издание Ф. Павленкова Спб., 1891 г

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Повѣсти и разсказы И. Н. Потапенко. Изданіе Ф. Павленкова Спб., 1891 г. Два тома. Цѣна за каждый томъ по 1 р. Г. Потапенко совсѣмъ "новый человѣкъ" въ нашей литературѣ. До появленія въ Вѣстникѣ Европы повѣсти На дѣйствительной службѣ имя его было совершенно неизвѣстно. Этою повѣстью молодой писатель сразу обратилъ на себя вниманіе критики; вслѣдъ за тѣмъ быстро появились въ печати одно за другимъ его произведенія: Здравыя,
   Секретарь его превосходительства и др. Едва прошелъ годъ со времени напечатанія первой повѣсти, какъ уже вышли въ свѣтъ два тома сочиненій г. Потапенка; но эти двѣ книжки не даютъ, по нашему мнѣнію, достаточнаго матеріала для того, чтобы составить опредѣленное понятіе о томъ, какое мѣсто должно быть отведено ихъ автору въ рядахъ современныхъ нашихъ писателей. Для насъ ясно и несомнѣнно пока одно, а именно, что г. Потапенко -- человѣкъ талантливый, т.-е. хорошо одаренный отъ природы тою способностью, которая даетъ писателю возможность выдѣлиться изъ толпы своихъ рядовыхъ собратій и составить себѣ прочное и почетное имя въ литературѣ. Что же нужно для этого, кромѣ таланта или врожденной способности? Г. Потапенко, повидимому, вполнѣ сознаетъ, что одного таланта недостаточно; онъ это высказываетъ въ первой повѣсти, помѣщенной въ первомъ томѣ и озаглавленной Святое искусство. Герой этой повѣсти, Степовицкій, написалъ очень талантливую вещь, которая была напечатана въ крупномъ журналѣ и обратила вниманіе критики и литературнаго кружка на начинающаго автора, "подававшаго большія надежды". Увлекшійся успѣхомъ Степовицкій бросилъ службу, возмнивъ, что талантъ, эта "искра Божія", есть своего рода "капиталъ", который стоитъ только пустить въ оборотъ для того,чтобы получить извѣстность, славу и соотвѣтственную ренту. Начинающій писатель очень скоро оборвался, написалъ второй разсказъ, не оправдавшій "большихъ надеждъ", а потокъ написалъ романъ, оказавшійся уже и совсѣмъ никуда негоднымъ. Степовицкій отрезвился отъ опьяненія первымъ успѣхомъ и рѣшилъ, что необходимо "работать тихо, скромно, терпѣливо, согнувши спину. Смотрѣть на литературу какъ на храмъ великому, прекрасному и правдивому Богу, а не какъ на выгодную, доходную статью. Работать, работать!"... Это святая истина: надо работать. Съ маленькимъ талантомъ и даже совсѣмъ безъ таланта, но поработавши очень много, можно сдѣлаться писателемъ, и даже замѣтнымъ писателемъ. И наоборотъ, молодой писатель съ несомнѣннымъ талантомъ затеряется и исчезнетъ въ толпѣ "подающихъ надежды" или, вѣрнѣе, "подававшихъ надежды", если станетъ пользоваться своимъ дарованіемъ какъ доходною статьей. Мы могли бы привести примѣры того и другаго исхода; въ особенности не мало прошло передъ нашими глазами примѣровъ второй категоріи. Работать необходимо; но тутъ возникаетъ вопросъ: какъ работать? Степовицкій говоритъ: "работать тихо, скромно, терпѣливо, согнувши спину". По вашему мнѣнію, этого недостаточно, -- "согнувши спину", достигнешь весьма немногаго. Это нужно только для всякой выучки или для чиновничьяго преуспѣянія. Талантливому же писателю надо не спину сгибать, а думать, развивать мысль, головой работать и сердцемъ, духомъ своимъ, изощряя природное дарованіе на то, чтобы оно стало чуткимъ и отзывчивымъ ко всему доброму и прекрасному и чтобы, въ отзывчивости своей, оно находило и воспроизводило образы и положенія, влекущія къ правдѣ и гуманности и отклоняющія отъ зла и лжи. Идя такимъ путемъ, молодой писатель почти неизбѣжно долженъ дойти до перепутья, отъ котораго дороги расходятся въ разныя стороны. Тутъ-то и предстоитъ таланту своего рода испытаніе зрѣлости, и благо тому писателю, который изберетъ путь, соотвѣтствующій его дарованію, и пойдетъ по немъ твердо, неуклонно, не увлекаясь ни узкими, хотя, быть можетъ, и симпатичными тенденціями, ни резонерствомъ, ни соблазнами сатиры и обличенія. Такое перепутье г. Потапенко миновалъ, повидимому, довольно рано и благополучно, безъ ущерба для своего таланта. Тѣмъ не менѣе, избранный имъ путь еще не вполнѣ опредѣлился, или, по крайней мѣрѣ, мы не убѣждены въ томъ, что молодой писатель сталъ безповоротно на избранный имъ путь, и путь этотъ есть именно тотъ, который приведетъ-талантъ автора къ желательному для него развитію. А не убѣждены мы потому, что видимъ въ авторѣ замѣтную склонность относиться къ изображаемымъ имъ лицамъ и явленіямъ съ большою объективностью. Сама по себѣ объективность писателя есть вещь хорошая, но далеко не безопасная въ томъ случаѣ, если молодой писатель положитъ ее въ основу своего творчества, какъ единственный и незыблемый принципъ. Опасность же заключается въ томъ, что излишняя объективность можетъ затемнить, а иногда и совсѣмъ закрыть для читателя мысль автора и, въ концѣ-концовъ, можетъ, при непрерывномъ развитіи, довести самого автора до безъидейности и бытописательства, непригоднаго въ беллетристикѣ. Мы говоримъ это по поводу повѣсти Здравыя понятія, имѣющей подзаголовокъ Записки благоразумнаго человѣка,-- самаго талантливаго изъ произведеній, вошедшихъ въ первые два тома сочиненій г. Потапенка. Герой повѣсти, Андрей Николаевичъ, "благоразумный человѣкъ", въ своихъ "запискахъ" разсказываетъ, какъ онъ продѣлывалъ невообразимыя мерзости для того, чтобы овладѣть огромнымъ состояніемъ нѣкоего старика Масловитаго. Герой усваталъ за него любимую и любящую его, Андрея, небогатую дѣвушку Наденьку, въ разсчетѣ, что милліонера скоро хватитъ ударъ. Самъ же Андрей женился на влюбленной въ него чахоточной барышнѣ Ольгѣ, тоже не богатой, въ увѣренности, что она проживетъ не долго и тогда ему, Андрею, можно будетъ заполучить въ жены Наденьку, а съ нею и капиталы Масловитаго. Все сбывается, какъ по заказу: черезъ два года послѣ двойного брака умираютъ одновременно старикъ Масловитый и чахоточная Ольга; милліоны достаются Наденькѣ, и она, какъ ни въ чемъ не бывало, тотчасъ же выходитъ замужъ за любимаго человѣка, за "благоразумнаго" и безукоризненно благороднаго Андрея. Андрей былъ восхитительно счастливъ съ первою женой; была съ нимъ совершенно счастлива больная Ольга; въ полномъ блаженствѣ пребывалъ Масловитый, и съ нимъ отлично прожила Наденька. Она всецѣло одобряетъ сдѣланное Андреемъ и прямо говоритъ ему: "Ты былъ правъ... правъ во всемъ, что сдѣлалъ. Бѣдность -- это ужасное ярмо. Богатство стоитъ большой жертвы, даже такой... Я ни о чемъ не жалѣю"... Сдѣлавшись богатымъ, герой выручаетъ изъ нужды всѣхъ своихъ старыхъ знакомыхъ. Всѣ довольны, всѣ счастливы, а герой доволенъ больше всѣхъ. На его душу набѣжало какъ-то тоскливое чувство неудовлетворенности; по оно тотчасъ же разсѣялось подъ вліяніемъ "здравыхъ понятій", и Андрей опять "поднялъ голову и улыбнулся тою здоровою улыбкой, съ которою вообще онъ шелъ на встрѣчу жизни". Впереди ему предстоитъ полное и безмятежное благополучіе, и въ послѣднихъ строкахъ своихъ "записокъ" этотъ "благоразумный человѣкъ" говоритъ: "Быть можетъ, при другихъ условіяхъ, это ни передъ чѣмъ не останавливающееся и рѣжущее напроломъ колесо судьбы и меня смяло бы и я остался бы на заднемъ планѣ. И если я уцѣлѣлъ и занялъ крѣпкую и выгодную позицію, то этимъ я обязалъ лишь моимъ здравымъ понятіямъ и здоровымъ, вполнѣ правильно функціонирующимъ нервамъ". Нѣкоторыя сцены этой повѣсти написаны прямо мастерски и доказываютъ большую талантливость автора. Въ общемъ же этимъ Здравымъ понятіямъ чего-то недостаетъ, и впечатлѣніе отъ этого произведенія остается довольно смутное, а выводъ оказывается и совсѣмъ не удовлетворяющимъ читателя. Это происходитъ, во-первыхъ, отъ того, что герою все удается безъ малѣйшаго съ его стороны усилія,-- задумалъ онъ и готово, точно по волшебству исполняются всѣ его желанія; и, во-вторыхъ, отъ того еще, что ни самъ герой, ни кто-либо изъ дѣйствующихъ лицъ ни разу не усомнились въ томъ, что такъ именно и слѣдуетъ поступать "здоровому" человѣку. Само собою разумѣется, что не это хотѣлъ сказать авторъ, но въ такомъ случаѣ надо было договорить то, что задумано. Мы ничуть не настаиваемъ на необходимости "покарать порокъ"; но, съ другой стороны, мы не вѣримъ въ возможность безмятежнаго благополучія, пріобрѣтеннаго такими отвратительными дѣяніями. Какъ бы "правильно ни функціонировали нервы" и какими бы "здравыми понятіями" ни руководился человѣкъ, въ немъ, все-таки, должна рано или поздно сказаться живая душа и долженъ когда-нибудь наступить для него моментъ расплаты за содѣянное. Авторъ не показалъ намъ даже возможности наступленія въ будущемъ такого момента для героя повѣсти.
   Въ повѣсти На дѣйствительной службѣ, необыкновенно симпатичной по замыслу, мы еще разъ имѣемъ передъ собою героя, которому все, имъ задуманное, удается безъ борьбы, безъ труда, безъ проявленія силы съ его стороны. Все геройство молодаго священника Кирила заключается въ томъ, что онъ отказался отъ карьеры и наживы и "на дѣйствительной службѣ" предпочелъ служить доброму и честному дѣлу.. Препятствія, встрѣченныя имъ къ осуществленію его задачи, такъ не велика и такъ быстро устраняются благопріятно складывающимися обстоятельствами, какъ въ "дѣйствительной" жизни этого никогда, или. почти никогда, случиться не можетъ. Самъ по себѣ прекрасенъ добрый примѣръ отца Кирила, только всякій кандидатъ на священство, которому было бы предложено послѣдовать такому примѣру, вправѣ отвѣтить: хорошо было отцу Кирилу отказываться отъ взиманія за требы, когда богатая помѣщица, по первому его слову, обезпечила весь причетъ содержаніемъ изъ своихъ средствъ; легко ему было помогать, крестьянамъ въ нуждѣ, когда та же помѣщица отдала на эту помощь въ его распоряженіе свои амбары и шкатулку; не трудно было молодому священнику сломить сопротивленіе причетниковъ, когда архіерей ему покровительствовалъ и устранялъ изъ его прихода строптивыхъ сослужителей. Если бы не было столь благодѣтельной богатой помѣщицы и такого благожелательнаго архіерея, то отцу Кирилу могло бы придтись очень плохо, и его добрыя начинанія могли бы довести его до такого положенія, что слѣдовать его примѣру рѣшился бы лишь человѣкъ, не устрашающійся мученичества за идею. Тѣмъ не менѣе, симпатичность мысли, вложенной въ это произведеніе, и талантливость, мѣстами -- мастерство, съ какимъ оно написано, захватываютъ и подкупаютъ читателя. Фигура героя нѣсколько блѣдновата, правда; за то" поразительно живы и правдивы другія лица повѣсти, и въ этомъ смыслѣ первое мѣсто принадлежитъ епархіальному владыкѣ-архіепископу. Въ изображеніи этого лица, при его полной оригинальности и новости въ нашей литературѣ, нѣтъ ни одной черточки лишней или ненужной и нѣтъ ни малѣйшей недомолвки. Одной такой фигуры достаточно для того, чтобы признать въ авторѣ истиннаго художника. А личность эта не является удавшеюся случайно; почти рядомъ съ нею по художественности замысла и значенія стоитъ отецъ героя, старый дьяконъ Игнатій Обновленскій. За Ними слѣдуютъ: матушка Кирила, озлобленная жизнью дьяконица, протоіерей губернскаго города о. Гавріилъ и его супруга, родители Муры, т.-е. Марьи Гавриловны, ставшей женою молодаго священника. Съ такимъ же мастерствомъ и знаніемъ, такою же твердою рукой написаны двое священниковъ, сослужителей Кирила, и двое его причетниковъ. Повѣсть прочитывается съ большимъ интересомъ; въ ней все такъ стройно и жизненно, такъ искренно и тепло, что даже невѣроятныя удачи священника Кирила не портятъ и не ослабляютъ общаго впечатлѣнія. Въ умѣ читателя мелькаетъ сознаніе, что такъ не бываетъ и быть не можетъ; но сознаніе это тотчасъ же стирается подъ наплывомъ чувства, подсказывающаго: а какъ хорошо было бы, если бы въ дѣйствительности могло такъ быть! И хорошее чувство, искусно затронутое авторомъ, беретъ верхъ надъ сознаніемъ, и читателю хочется вѣрить, что такъ можетъ быть, какъ тому вѣритъ авторъ.
   Не такое пріятное впечатлѣніе произвелъ на насъ "очеркъ" Секретарь его превосходительства. Написанъ онъ очень бойко, съ нѣкоторымъ оттѣнкомъ сатирическаго тона. Мы находимъ, что онъ написанъ даже слишкомъ бойко и что сатирическій тонъ не удался автору. Г. Потапенко очень хорошій повѣствователь; но юморъ, повидимому, не въ его характерѣ. Наоборотъ, тамъ, гдѣ дѣло касается глубокаго и тонкаго чувства, онъ находитъ трогающія душу читателя выраженія, создаетъ оригинальныя фигуры и доводитъ нѣкоторыя изъ нихъ до типовъ. Мы очень многаго ждемъ отъ г. Потапенка и убѣждены, что ожиданія наши оправдаются, если только молодой талантливый писатель съумѣетъ воздержаться отъ слишкомъ спѣшной работы.

"Русская Мысль", кн.VI, 1891

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru