Попов Иван Иванович
Из записной книжки туриста

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Ясная Поляна)


И. И. Попов

Из записной книжки туриста
(Ясная Поляна)

  
   Из Москвы я написал письмо Л. Н. Толстому с просьбой назначить время, когда я мог его навестить. Утвердительный ответ не замедлил, и я 16 октября в час ночи сел на товарно-пассажирский поезд М.-Курской железной дороги.
   В Ясную Поляну, обыкновенно, ездят через Козловку (первая станция за Тулой или через Тулу, от которой до усадьбы Л. Н. Толстого 15 верст). По случаю осенней распутицы я избрал более длинный путь и поехал через ст. Ясенки, где всегда можно найти лошадей и дорога до Ясной Поляны большей частью идет по шоссе. На лошадях пришлось ехать 7 верст.
   В 10-м часу утра я сел в пролетку, запряженную парой крепких крестьянских лошадок. Было довольно холодное утро; холодный сырой туман пронизывал до костей; я плотнее закутался в плед. Лошадки быстро бежали по тульскому шоссе. Справа и слева на большое пространство шли сжатые поля, на которых то и дело обрисовывались ярко-зеленые озими или черные, подготовленные к весне, новины, изредка попадались запоздалые пахари, боронящие и вспахивающие поля. Дубовые, липовые, кленовые и ольховые рощи стояли уже без летнего наряда, и только темно-зеленая ель или белое пятно снега оживляли осенний ландшафт. На шестой версте мы свернули на проселочную дорогу и по мерзлому грунту быстро подвигались к знаменитой Ясной Поляне, известной всему миру и имеющей в наше время несравненно большее значение, чем вольтеровский Ферней в XVIII ст. Как некогда в Ферней, так еще в значительно большем количестве в Ясную Поляну стекаются знаменитости всего мира, представители науки, литературы, искусства; отсюда идет и сектант, и искатель истины, и человек, метущийся в поисках правды, и тот, кому нужна защита и нравственная поддержка, и тот, кто жаждет разрешения "проклятых вопросов".
   Брандес и Вогюэ (*1*) говорят, что в истории нет примера, чтобы великий человек дожил при жизни до полного и всеобщего признания его, до того апофеоза, который не часто выпадает на долю людей даже после смерти. Лев Толстой редкий и исключительный пример в этом отношении. Какой-то священный трепет и сознание собственного ничтожества невольно охватили меня, когда я подъезжал к знаменитой усадьбе. Само собой разумеется, что разговор с ямщиком все время вертелся исключительно около личности графа -- так крестьяне называют Льва Николаевича. Еще на вокзале, когда я обратился к ямщикам с предложением везти меня в Ясную Поляну, ямщики наперерыв друг перед другом предлагали повозки.
   -- Вы к графу -- пожалуйста, что заплатите -- всем буду доволен.
   -- Я к графу часто возил: быстро домчу...
   -- Возьмите меня -- я графа знаю, почитай, сорок и больше лет.
   Мне казалось, что ямщики с какой-то особенной радостью и любовью предлагали свои услуги, когда услыхали, что я еду в Ясную Поляну; их, по-видимому, не столько интересовала плата, сколько возможность еще раз повидать "графа". Ямщик, который меня повез, без всяких с моей стороны расспросов стал рассказывать о Льве Николаевиче.
   -- Добрейший человек... Всегда поможет бедному... Крестьяне живут у него хорошо... Всех их знает, да как и не знать -- почитай, все на глазах его выросли, всем помогал, давал советы. Всегда по имени-отчеству величает. Добрейший человек... Да все они добрые. Помогают деньгами, лесом, дровами, всегда скажут доброе слово. Нужна солома -- солому дадут, лес -- лес. Нынче летом шесть изб сгорело, и граф приказал выдать из усадьбы лес, солому; дал денег, и погорельцы выстроили избы лучше прежних... И народу же к графу ездит; летом каждый день по несколько человек. Вот вы приедете, а у него уж кто-нибудь есть... В августе у графа юбилей был; рождение справлял, и наехало же народу -- страсть, я два раза на станцию ездил...
   В разговорах с ямщиком мы незаметно проехали шоссе, оставили позади несколько усадьб, свернули на проселочный тракт и въехали в Ясную Поляну. Попадавшиеся навстречу крестьяне приветливо кланялись, а ямщик с какой-то радостью докладывал всем и каждому:
   -- К графу.
   -- С богом, -- слышится в ответ, и мне кажется, что картуз с головы мужика снимается с особенной приветливостью.
   Ясная Поляна вытянулась по обеим сторонам довольно длинной улицы. Каменных изб, построенных вполне фундаментально, кажется, больше, чем деревянных. Слева на пригорке расположилась знаменитая усадьба; видны белые под зеленой крышей надворные постройки, флигель, где когда-то помещалась известная яснополянская школа, составившая событие в истории нашего школьного дела.
   Вот и каменные ворота, известные по фотографиям всему миру. По правому берегу пруда, по тополевой аллее, поднявшись на пригорок, обогнув площадку-цветник, обсаженную сиренью, и проехав мимо ели, под которой так любит летом проводить отдых Лев Николаевич, мы подъехали к известному всем и каждому длинному двухэтажному дому.
   Терраса, часто фигурирующая на фотографиях, теперь, по случаю осени, заколочена и завалена садовыми стульями. Мы обогнули ее, и я не без трепета вошел через маленькую дверь к знакомую большую переднюю с широкой лестницей наверх. Я передал лакею визитную карточку, и через несколько минут меня попросили наверх.
   Я вошел в обширную, увешанную фамильными портретами столовую, с большим чайным столом посередине комнаты.
   -- Очень рад вас видеть, -- послышался приветливый голос.
   Ко мне навстречу шел Лев Николаевич в своем обычном костюме-блузе, подпоясанной ремнем, и в высоких сапогах...
   Первое впечатление было наилучшее. Лев Николаевич выглядит значительно моложе своих лет. Положим, борода, волосы и брови -- темно-седые, но и не желто-седые, как это бывает у многих стариков. Ни один из портретов Л. Н. не передает приветливого выражения его глаз. Обыкновенно на портретах он выглядит суровым стариком, а на самом деле на меня смотрели замечательно ясные и приветливые глаза, глубоко проникающие в душу. Я извинился перед Л. Н., что просил разрешения посетить его.
   -- Полноте, я очень рад вас видеть, побеседовать с вами. Это важно и для меня. У меня в Сибири могут быть дела, поручения, и я буду обращаться к вам.
   Я, конечно, изъявил полное согласие. Лев Николаевич познакомил меня с сидящими за столом д-ром Г. М. Беркенгеймом, X. Н. Абрикосовым (*2*) и другими лицами. Познакомивши Л. Н. с последними новостями Москвы, мы заговорили о войне с Японией, причем на мое замечание, что война довольно вероятна, Л. Н. сказал:
   -- Это ужасно. Как люди мало понимают свои интересы. Как они еще жестоки. Война -- это ужасно. Какие такие интересы могут быть, чтобы служить оправданием убийству?
   Лев Николаевич никогда не меняет режима своего дня. Утром он гуляет четверть часа, затем пьет чай и идет работать. До двух часов он обыкновенно пишет свои статьи и художественные произведения.
   В настоящее время он занят критикой Шекспира (*3*). "Хаджи-Мурат" еще не закончен, но, по отзывам читавших, этот роман-повесть должен быть одним из тех художественных шедевров, какие только может писать Лев Толстой.
   В настоящее время Лев Николаевич не работает в своем кабинете со сводом, известном по фотографиям, так изолированном от всего дома, что туда не проникает никакой шум. После болезни кабинет перенесли наверх в парадные комнаты, где больше света и воздуха.
   Оставшись за чайным столом без Л. Н., мы повели беседу, конечно, о Л. Н. Г-н Абрикосов и врач Г. М. Беркенгейм с большой любовью и теплотой отзывались о Л. Толстом.
   -- Толстого ценят как великого художника, мыслителя, вполне искреннего и в высшей степени отзывчивого человека, -- говорил г. Беркенгейм, -- но как-то мало говорят о его доброте и мягкости. А это замечательно добрый человек, постоянно болеющий о других, умеющий проникнуть в измученную душу другого и найти для него утешение. Посмотрите на его добрые глаза, которые умеют проникновенно смотреть на вас.
   Действительно, глаза у Л. Н. замечательно добрые, вдумчивые и придают его суровому лицу большую мягкость и даже нежность.
   Столовая, в которой мы сидели, не раз была описана, а потому останавливаться на ее описании, равно как и на описании и других помещений, я не буду. По-прежнему на стенах висят фамильные портреты Толстых, Горчаковых и кн. Волконских, между последними дед и бабушка гр. Софьи Андреевны, описанные Толстым в "Войне и мире" в лице Андрея и Марьи Волконских (*4*), здесь же стоят бюсты Льва Николаевича, число которых за последнее время увеличилось бюстом работы кн. Трубецкого, прекрасно исполненным и удачно схватившим выражение Л. Н.
   Обстановка комнат и библиотеки также не изменилась. Л. Н. против всяких перемен, и его желание свято исполняется.
   К завтраку в 12 ч. вышла Софья Андреевна, и у нас завязался оживленный разговор по поводу последних событий, а затем мы заговорили о Л. Н.
   Софья Андреевна рассказала мне два эпизода из его жизни, о которых где-то вскользь было упомянуто. Во время Севастопольской войны Л. Толстой, уже автор "Детства" и "Отрочества" и других рассказов, был назначен в 4-ый бастион, считавшийся в числе опаснейших бастионов Севастополя. Об этом узнал император Николай I. Немедленно через специального курьера император приказал перевести Толстого в менее опасное место, написав главнокомандующему, что "жизнь Толстого нужна для России" (*5*).
   Второй эпизод касается XIII т. сочинений Л. Н. и его "Крейцеровой сонаты", которые были задержаны цензурой. Софья Андреевна получила аудиенцию у императора Александра III, после которой сочинения были выпущены в свет (*6*).
   Софья Андреевна также мало походит на те портреты, которые мне приходилось встречать. Она значительно моложе своих лет, очень живой и интересующийся всем человек, посвятившая всю свою жизнь Льву Николаевичу и нежно заботящаяся о нем. Из детей Л. Н. во время моего пребывания в Ясной Поляне была только Татьяна Львовна.
   В 2 ч. Лев Николаевич закончил работу и вышел к завтраку, а затем мы отправились гулять. Насколько еще крепок великий писатель земли русской, можно судить по тому, что пешком мы прошли около 6 верст. Дорога от Ясной Поляны до Козловки и затем лесом до тульского шоссе не особенно удобна для ходьбы, особенно во время осенней распутицы. Но Л. Н. прошел этот путь, не обнаруживая усталости, а затем с легкостью кавалериста сел верхом на лошадь и еще проехал версты 4. А накануне моего приезда д-р Чуковский встретил Л. Н., едущего верхом, в 15 верстах от Ясной Поляны. После прогулки Л. Н. спит около 1/2 -- 3/4 часа, а затем в 6 часов обедает со всеми. После обеда он идет просматривать почту и писать письма и выходит к вечернему чаю, и день заканчивается в беседе с посещающими его лицами или за чтением газет, журналов, брошюр, которые посылаются ему на всевозможных языках со всех концов мира. Л. Н. с большим интересом расспрашивал о Сибири, задавши вопрос: "Что, Сибирь обеднела?" Когда я это подтвердил, он заметил: "Так и должно быть" -- и распространился о железной дороге, способствующей, при условиях нашей жизни, вывозу необходимейших продуктов и взамен этого не дающей населению почти ничего. Он подробно расспрашивал о бурятах, очень заинтересовался мифом ламаитов об искуплении (Арья-Балло) (*7*), в затем разговор у нас перешел на общие темы.
   Причиной многих несчастий в жизни и неустройств является то обстоятельство, что мы не живем согласно своим убеждениям, а делаем много сделок с совестью, являемся оппортунистами. Между тем такие сделки ничего, кроме вреда, не приносят, и оппортунисты, идя на компромиссы, не могут предвидеть всех последствий этого печального факта. На мое замечание, что в наше время трудно согласовать все поступки с своими убеждениями, Л. Н. категорически ответил:
   -- Должно. Вы не можете себе представить всего вреда от таких поступков. Нужно сохранить моральную чистоту, нужно стремиться к самоусовершенствованию, а путь компромиссов не для этого.
   Л. Н. предложил мне прочесть статью Джемса (*8*) о духоборах, только что им переведенную с английского языка. Статья замечательно интересная: я еще нигде не встречал такого ясного изложения мировоззрения духоборов. Джемс весною нынешнего года посетил в Канаде 30 деревень духоборов и работал с ними на железной дороге. Он с большим восторгом отзывается об их организации, о них самих, о том душевном приеме, с каким они отнеслись к нему . В духоборах Л. Н. видит яркий пример того, как нужно жить, как легко не делать компромиссов. По этому поводу у нас возник очень любопытный спор, который, к сожалению, трудно воспроизвести. Между прочим, во время спора им был высказан и такой парадокс: газетная и журнальная деятельность в настоящее время ничего, кроме вреда, приносить не может, п ч в этой сфере компромиссы чрезвычайно часты и неизбежны.
   Русскими газетами Лев Николаевич вообще недоволен; у нас, по его мнению, нет ни одной газеты, которая рассматривала бы вопросы исходя из этой передовой мысли, которая постепенно завоевывает себе положение на Западе. Но он не сомневается, что пройдет 20-30 лет, и у нас появятся такие газеты. Обсуждают же теперь газеты вопросы, о которых в 70-е годы и невозможно было думать.
   Во время разговоров затрагивалась масса и других вопросов, между прочим, о театре, о котором Л. Н. выразился так: "Он существует для женщин, детей и слабых". Все эти вопросы показывают, что беспокойная мысль великого художника неустанно работает, он ищет пути правды и в общем его мировоззрении совершалась за последние 20 лет замечательная эволюция, поставившая его в первом ряду передовых мыслителей.
   Нечего говорить, что все эти разговоры производят на посетителя глубокое, часто потрясающее впечатление, которое забыть невозможно.
   Образ великого художника и мыслителя всегда будет стоять перед вами, и вы с удивлением смотрите на него и думаете: как беспредельно он велик и благороден и как ничтожно все остальное.
   Под таким впечатлением, простившись с милыми и радушными хозяевами, я оставил Ясную Поляну.
   Лежа на мягком диване вагона I кл, я воспроизводил в памяти мельчайшие подробности проведенного дня. Величавый образ великого человека стоял предо мной: я чувствовал всю суету сует, мишурность всего того, к чему мы привыкли, что связало нас, а между тем загадка жизни проста, и как легко разрешил ее этот замечательный человек; он со спокойной совестью смотрит назад, с любовью вокруг себя и смело глядит вперед, несмотря на то что стоит у заката своей жизни. Величавость его растет, скромный по виду, бедный по одежде, он блестит, как та яркая звезда, которой вечно будет удивляться и восхищаться мир, пока он будет существовать.
  

Комментарии

   И. И. Попов. Из записной книжки туриста (Ясная Поляна). -- Восточное обозрение, Иркутск, 1903, 9 декабря, No 282. Газета присылалась Толстому редакцией.
   Иван Иванович Попов (1862-1942), журналист, в молодые годы народоволец. После ареста по делу Г. Лопатина, Якубовича-Мельшина и других был выслан в Забайкалье. В Сибири редактировал "Восточное обозрение" и журнал "Сибирский сборник". И. И. Попов навестил Ясную Поляну 16 октября 1903 г.
  
   1* Георг Брандес (1842-1927), датский критик, и Эжен Мельхиор Вогюэ (1848-1910), французский историк литературы, -- имена авторитетные в России начала XX в.
   2* Хрисанф Николаевич Абрикосов (1877-1957), последователь Толстого, периодически жил в Ясной Поляне и в 1902-1905 гг. был добровольным помощником Толстого. Григорий Моисеевич Беркенгейм (1872-1912) в 1903 г. исполнял в Ясной Поляне обязанности домашнего врача.
   3* В октябре -- ноябре 1903 г. Толстой работал над статьей "О Шекспире и о драме".
   4* Ошибка: дед и бабушка С. А. Толстой не были прототипами главных героев "Войны и мира". Речь идет о портретах Толстых и Волконских -- предков самого писателя.
   5* Рассказ об этом эпизоде, исходивший, по-видимому, от родственницы Толстого и фрейлины двора А. А. Толстой, не считается достоверным, хотя и фигурирует во многих дореволюционных источниках биографии писателя.
   6* Александр III принял С. А. Толстую 13 апреля 1891 г. и разрешил печатать "Крейцерову сонату" только в собрании сочинений Толстого. Для отдельных изданий она была запрещена.
   7* Арья-бало -- персонификация милосердия как нравственной категории ламаистской мифологии монголов и бурят.
   8* Эдуард Джемс. Толстой перевел его статью о духоборах для журнала "Образование". Статья была запрещена цензурой. Текст перевода неизвестен.
  
    

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru