Полевой Николай Алексеевич
Полевой Н. А.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   ПОЛЕВОЙ Николай Алексеевич [22.6(3.7)1796, Иркутск --22.2(6.3). 1846, Петербург; похоронен на Литератор, мостках Волкова кладб.], критик, журналист, прозаик, драматург, историк, поэт. Поч. потомств. гражданин (с 1836), из старинного курского купеч. рода. Отец, Ал. Евсеевич (1759-1822), был известен в купеч. среде, с молодости служил по делам своего дяди, сиб. богача, откупщика И. Илл. Голикова; один из учредителей Рос.-Амер. компании, обладал обширной начитанностью, интересовался полит, вопросами; мать Нат. Ив. (урожд. Верховцева) из иркутской мещанской семьи. В семье было еще пятеро детей; брат Ксенофонт (см. К. А. Полевой), сестра Екатерина (см. Е. А. Авдеева) и один из сыновей П. -- П. Н. Полевой также стали писателями. Первонач. образование П. получил дома под руководством отца, в дальнейшем нигде не учился, занимался самообразованием: лит., ист., филос., эстетическим. В (Автобиографии) (открывшей позднейшую, 1839, кн. П. "Очерки рус. лит-ры" в качестве предисл. к ней: "Несколько слов от сочинителя", ч. 1; доведена до нач. его лит. деятельности) П. рассказал о купеч. предках, отмеченных "духом предприимчивости", колоритной фигуре отца, имевшего "странные" понятия о "методе воспитания", сжигавшего дет. рукописи П. (П., однако, вспоминает о нем с горячей благодарностью), о своем пути в лит-ру из купеч. конторы (помогал отцу в управлении фаянсовым и водочным заводами, вел конторские "расчеты"): "чего стоило мне старание стать в ряд др. современников", приобрести высоко ценимое звание литератора (цит. по: Мечты и жизнь, с. 288, 290, 292, 294). С детства много, хотя и беспорядочно, читает [книги о путешествиях, "Деяния Петра Великого" И. И. Голикова (дальнего родственника П.) и ист. соч. Ж. Б. Боссюэ, "наизусть выучивал статьи из "Рус. вестника" вместе с "Россиядой" Хераскова, стихами... Карамзина, притчами Сумарокова" (там же, с. 293--94)], пишет прозу, стихи, пьесы, издает дом. журнал.
   Созданный в автобиографии образ "самоучки", рвущегося к просвещению наперекор традициям и жизненному укладу своей среды, был оспорен братом Ксенофонтом в его "Записках" как совершенно не соответствующий реальным обстоятельствам детства юности П. (полемику с этой т.з. см.: M.H. Лонгинов -- PB, 1860, No 6, кн. 1).
   В кон. мая 1811 отправлен отцом в Москву, куда к лету 1812 переезжает семья; слушает в ун-те лекции М.Т. Каченовского, П.И. Страхова, А. Ф. Мерзлякова, часто посещает театр, более всего поразивший П. в городе. Выехав в авг. 1812 из Москвы, Полевые через неск. месяцев обосновываются в Курске. Отец, потеряв капитал после неудачных попыток основать собственное "дело", в 1814 временно возвращается в Иркутск, а П. поступает в контору богатых курских купцов Баушевых, где работает до сер. 1819 (с годовым перерывом в 1815-16, когда жил в Иркутске, помогая отцу). В свободное время продолжает самообразование; изучает иностр. языки, рус. грамматику, историю. В 1817 дебютирует в печати в ж. С. Н. Глинки "Рус. вестник" -- патриотич. стих. "Воспоминания о трех достопамятных годах по случаю торжества сего 1817 о взятии Парижа" (No 7/8), "Чувства курских жителей по случаю прибытия в Курск графа Барклая де Толли...", "Хор во славу имп. Александра..." (No 15/16) (все публикации с большой редакторской правкой Глинки). Ст. "Отрывки из писем к другу из Курска" (там же, No 19/20), поев, пребыванию в Курске Александра 1 в сент. 1817, сделала П. курской знаменитостью. Среди его новых знакомых -- архиеп. Евгений (Болховитинов), А. Ф. Раевский (на его смерть П. откликнется заметкой "Память доброму другу..." -- ОЗ, 1822, No 24). С 1819 печатается в "Вест. Европы": "Замечания на статью: Нечто о Велесе" (1819, No 21) и перевод описания путешествия А. Маккензия по Сев. Америке (из Ф. Шатобриана; No 23/24, б. п.); особенно активно сотрудничает в ж-ле в 1820 -- после личного знакомства с Каченовским (в осн. стихотв. мелочи, шарады, прозаич. пер. с франц.).
   В нач. 1820 П. переселяется в Москву (занимается оптовой продажей продукции курского водочного завода отца), в 1821 продолжит, время живет в Петербурге. Сам феномен образованного купца, увлекающегося словесностью, вызвал интерес к П. в лит. кругах. Покровительство П. оказывают В.Ф. Тимковский, B.C. Филимонов (в 1821--24 компаньон Полевых по владению водочным заводом в Москве), Пав. П. Свиньин, рекомендовавший купца-самоучку читателям своего ж-ла "Отеч. записки" как "необыкновенного" человека (ОЗ, 1823, No 33, с. 156-57) и в 1821--24 поместивший там ряд статей П. Среди др. знакомых Ф. Н. Глинка, Н.И. Греч, Ф. В. Булгарин, А. А. Бестужев, В. К. Кюхельбекер, В.Ф. Одоевский; последний вводит П. в 1824 в кружок С. Е. Раича. Уже тогда, в нач. 1820-х гг., П. вынашивает первые журн. проекты (задумывались совм. с В. Филимоновым и В. Е. Вердеревским -- Полевой. Мат-лы, с. 151), в 1824 предложенный П. план ж-ла обсуждался в обществе Раича, но был отвергнут (Погодин МП., Восп. о С. П, Шевыреве -- ЖМНП, 1869, No 2, с. 399). П. активно сотрудничает в моек, и петерб. изданиях, осваивая разные жанры: стихи ["Вдохновение поэта" ("Тр. ОЛРС", 1820, ч. 18; намеченная здесь автобиогр. тема художника, к-рый вырывается из социального круга, определенного его рождением, найдет преломление в позднейшем худож. творчестве П.), ист. элегия "Курганы" (НЛ, 1823, No 7), "Книжная лавка" -- пародия на "Сельское кладбище" В. А. Жуковского, "Уныние" (подражание А. Ламартину) (оба -- НА на 1825 г.); поэтич. опыты в дальнейшем не получат продолжения, за исключением эпиграмм], науч.-критич. статьи и разборы (рец. на "Летопись Нестерову по древнейшему списку..." -- СА, 1824, No 13/14; "О древнем языке словенском" -- "Тр. ОЛРС", 1824, ч. 4; "Обозрение хода и упадка удельной системы в России" -- ВЕ, 1825, No 12, и др.) -- уже в эти годы определяется преимуществ, интерес П. к рус. истории. В 1824 совм. с К. Полевым, поддерживавшим брата во всех его начинаниях, составляет алфавитный словарь рус. писателей (до буквы "Е"); "Я нашел... друга [пишет П. о брате -- Е.Л.], с которым мог делиться моими надеждами, моими мечтами, друга... которому одолжен я уверенностью, что дружба не мечта поэзии..." (Мечты и жизнь, с. 297).
   П. избирается членом лит. и ист. обществ: в февр. 1822 -- сотр. ОЛРС при Моск. ун-те (д. чл. избран в 1829, что вызвало возмущение в моск. ун-тских кругах: Полевой. Мат-лы, с. 375-76; Клейменова, с. 76-77). В сент. 1822 за соч. "Новый способ спряжения рус. глаголов" удостоен серебр. медали Рос. академии. С кон. 1823 чл.-корр. ВОЛРС (д. чл. с дек. 1824; см.: Базанов, с. 444, 446). По предложению П. M. Строева в нач. 1825 избран в члены ОИДР (вступит, речь -- "Тр. и летописи ОИДР", 1827, ч. 3, кн. 2, с. 107--09; в апр. 1825 выступил в Обществе с проектом издания спода рус. летописей -- там же, с. 111 ; см. также ст. П. "Критич. рассуждение об издании рус. летописей" -- МТ. 1825. No 1-3).
   В 1825 П. начинает издавать ж-л "Моск. телеграф", задуманный как ж-л нового энц. типа по принципу европ. "обозрений" (в программу ж-ла входили философия, история, география, статистика, полит. экономия и пр. -- все, "что любопытного найдется в лучших иностр. ж-лах и новейших сочинениях" -- Полевой. Мат-лы, с. 381) и одновременно ориентированный на максимально широкую читательскую аудиторию. Выходил в Москве до нач. 1834; в год -- 24 номера (4 номера объединялись в часть). Важнейшими предполагались разделы критики и библиографии, статьи по рус. истории и древней словесности, а также критич. обозрения совр. рус. литературы (там же). "Моск. телеграф" во многом предопределил тип рус. "толстого" ж-ла сер. 19 в. П. проявил себя талантливым журналистом и организатором лит. дела, полностью выполнив заявленную программу. Журнал сразу приобрел огромную читательскую популярность (уже в 1827 имел 1500 подписчиков). В. Г. Белинский "без всякого преувеличения" признавал его "решительно лучшим журналом в России, от начала журналистики" (Белинский, IX, 693).
   По версии П. Л. Вяземского, инициатором изд. выступили он и Мих. Ю. Виельгорский (Вяземский. I. с. XLVIII), в 1825-27 Вяземский принимал ближайшее участие в ж-ле. в т.ч. редактировал статьи самого П. ("Уч. зап. Горьков. ун-та. Сер. ист.-филол.", 1963. в. 58; ст. М. И. Гиллельсона). Он также выступил посредником между П. и писателями Пушкин, круга -- Жуковским, Д. В. Дашковым, А. И. Тургеневым и др. А. С. Пушкин в 1825-26 отдал в "Моск. телеграф" 8 произв.. в т.ч. спои первые опубл. критич. статьи ("О г-же Сталь и г. А. М<ухано>ве" --1825. No 12; см. также No 17). однако, раздраженный легковесностью суждений П., числиться пост. сотрудником "Телеграфа" отказался (см. его отзывы о П. и переписке с Вяземским -- Пушкин, XIII, 160, 184, 185, 227, 304-05). Их личное знакомство осенью 1826 в Москве только подтвердило расхождения.
   Кроме Вяземского, в ред. кружок "Моск. телеграфа" входили С. Д. Полторацкий (с 1825 близкий друг Полевых). М. А. Максимович, М. П. Ротберг, А. И. Красовский, в 1825 В. Одоевский, с 1829 В. А. Ушаков: более иди менее постоянно в ж-ле сотрудничали историки П. И. Кеппен. Пётр А. Муханов, П. Строев, В. Н. Берх, синолог о. Иакинф (Н. Я. Бичурин), физиолог и педагог И. И. Ястребцов, сиб. писатель П. А. Словцов и др. П. до сер. 1829 поддерживал приятельские отношения с Е.А. Баратынским, принимал участие в изд. его сб-ка 1827 (одобрительно отозвался о нем: МТ, 1827. Nè 19); был тесно связан с польскими писателями и историками, жившими в Москве под полит. надзором (А. Мицкевичем, Ф. Малеинским, И. Ежовским и др.), что определило пропаганду польской лит-ры вообще и творчества Мицкевича в частности в "Моск. телеграфе". Осн. авторами критич. и библ. разделов все годы издания оставались Николай и Ксенофонт Полевые.
   С "Моск. телеграфом" связан наиб. яркий период критич. деятельности П. За 9 лет существования ж-ла он опубл. в нем более 300 критич. заметок, рецензий и статей по самым разл. вопросам обществ., науч. и лит. жизни России и Европы. С самого начала "Моск. телеграф" заявил себя ж-лом "нового", романтич., направления, однако первые лит.-критич. выступления П., в к-рых он приветствовал достижения романтич. поэзии (в частности ""Евгений Онегин".., Соч. Александра Пушкина" -- 1825, No 5, ""Див и Пери".., А. Подолинского" -- 1827, No 21; ""Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая". Соч. Ивана Козлова" -- 1828, No 4), не содержат еще сколько-нибудь последоват. лит. программы и носят по преимуществу эмоц.-оценочный характер. Лишь к кон. 1820-х гг. окончательно оформляется система эстетич. взглядов П., получившая воплощение в ряде программных статей "Моск. телеграфа" -- "Poezye Adama Mickiewicza (Стихотворения Адама Мицкевича)" (1829, No 6), ""История государства Российского" (соч. Н.М. Карамзина)" (1829, No 12), "Песни и романсы А. Мерзлякова", "Стихотворения Михаила Дмитриева" (1831, No 3, 4), "О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах" (1832, No 1-3), ""Торквато Тассо"... Соч. Н. Кукольника)" (1834, No 3, 4). В основе лит. концепции П. лежит идея народности как показателя определенной ступени в развитии каждой нац. поэзии. Только самобытность, народность и естественность могут, согласно П., служить мерилом достоинств художника и являются отличит, чертой романтич. поэта. Романтизм для П. прежде всего направление анормативное, он "многообразен, всемирен, всеобъемлющ", облекается в разл. формы ("смешивает драму с романом, трагедию с комедиею, историю с поэзиею" и т.п.) соответственно "времени, духу, местности народа" (указ. ст. о романах Гюго -- Полевой Н.А., Полевой К. А., с. 124-25).
   Принципиальная установка П. -- рассматривать каждый предмет "не по безотчетному чувству: нравится, не нравится, хорошо, худо, но по соображению историческому века и народа" (указ. ст. о песнях и романсах Мерзлякова -- там же, с. 82--83) -- закладывала основы ист. подхода в критике; в этом смысле П. может считаться прямым предшественником Белинского. Однако в оценке явлений более ранних лит. эпох П. выступал с позиций достаточно упрошенной теории "прогрессизма" ("человечество идет вперед и совершенствуется с каждым поколением" -- там же, с. 28), открыто выражая свое интеллектуальное превосходство. Требуя от художника объективности, ист. конкретности, П, в то же время в полной мере отдал дань романтич. дуализму, резко противопоставлявшему "поэта" и "человека", мир умственного и обществ, бытия: поэт живет в сфере идеальной и не может, не изменив себе, примириться с "положительной" жизнью общества (МТ, 1834, No 3, с. 469-70). Вместе с тем социологич. компонента неотъемлема от концепции П.: романтизм, рассматриваемый как порождение франц. революции 1789, радикально изменившей социальную структуру европ. общества, являет собой иск-во нового социального качества, выражающее мнения всех обществ, слоев. Считая лит-ру предшествующего периода сословно замкнутой, не отражающей нац. интересов, П. подверг резкой переоценке многие признанные лит. авторитеты. Так, "История государства Российского" Карамзина была объявлена им "дееписанием", к-рое "нигде не представляет вам духа народного" и потому не удовлетворяет совр. филос. взгляду на историю (указ. ст. об "Истории..." Карамзина -- Полевой Н.А., Полевой К.А., с. 37, 44).
   Центральные лит.-критич. статьи П. периода "Моск. телеграфа" -- о крупнейших рус. поэтах ["Соч. Державина" (1832, No 15, 16, 18), "Баллады и повести В. А. Жуковского" (1832, No 19, 20), ""Борис Годунов". Соч. Александра Пушкина" (1833, No 1, 2; ст. осталась незаверш.)] -- стали первым в истории рус. критики опытом целостной картины нац. лит. развития. Державин, Жуковский и Пушкин выступают представителями трех крупнейших периодов рус. поэзии. Державин -- поэт 18 в., слепо следовавший, по мнению П., литературным канонам франц. ложноклассицизма, выделяется на фоне своих современников нац. самобытностью ("русизмом"), он -- "истинный представитель гения России" (Полевой Н. А., Полевой К. А., с. 191). В творчестве Карамзина, И. И. Дмитриева, Мерзлякова, В. А. Озерова рус. лит-ра продолжала развиваться под преимуществ, влиянием французской, полностью подчинив себя ограниченному вкусу светского об-ва (там же, с. 201-02), и только Жуковский, познакомив рус. читателя с совр. нем. и англ. поэзией, обозначил в России переход к романтизму: он навсегда отучил рус. словесность от ложноклассич. подражательности; однако "собственные создания Жуковского... до такой степени космополитны... что едва отличите вы их от переводов сего поэта" (там же, с. 211).
   О начале истинно нац. рус. поэзии, согласно П., можно говорить только в связи с творчеством Пушкина, первого представителя нового, романтич. периода рус. лит-ры. Обобщающую характеристику его творчества П. дал в статье о "Борисе Годунове", в ряде случаев скорректировав свои более ранние, восторженные, суждения о южных поэмах и первых главах "Евгения Онегина", где поэт явился подражателем Дж. Байрона. В то же время введение в рус. поэзию нового элемента, байронизма, способствовало окончат, падению франц. классицизма в России. Др. заслуга Пушкина в первый период его творчества -- "пересоздание" рус. поэтич. языка. "Полтава" -- первое произв., отвечающее критериям истинного романтизма в понимании П., т.е. обладающее нац. характерностью авт. взгляда и содержания; в ряд с ней можно поставить 8-ю главу "Евгения Онегина" и такие стих., как "Жених" и "Утопленник", о целом же ряде произв. Пушкина последних лет (послании "К вельможе", "Повестях Белкина") П. отзывается критически. Гл. недостаток "Бориса Годунова" -- отсутствие необходимого в романтич. драме единства действия -- проистекает из того, что Пушкин, следуя в трактовке событий Карамзину, не сумел постичь их общего смысла. "Карамзинизм" "Бориса Годунова", по мнению критика, -- очередная дань поэта "своему воспитанию, образованию своих юных лет, предрассудкам, авторитетам своего времени", классицизм таким образом восторжествовал у Пушкина над романтизмом.
   Выступая против устаревших лит. форм, П. ниспровергал признанные авторитеты и репутации с вызывающей бесцеремонностью, заносчивостью и самонадеянностью ("самоуверенность в суждениях, резкий тон в приговорах" отмечал еще ранее А. А. Бестужев: ПЗ на 1825 г., с. 22), что вызывало возмущенное неприятие современников ("В своем журнале всех бранит; / Торгует критикой площадной, / Людей умней себя журит" -- Рус. эпиграмма, с. 35). Здесь сказались и поверхностность его образования, дилетантизм, отмечаемый не только его лит. врагами |см., напр., ст. о П. барона Е. Ф. Розена -- СО, 1848, No 11; Аксаков И. (2), с. 456, 627]; П. не смущался судить обо всем, "начиная от бесконечно малых в математике... до бантиков на новомодных башмачках" (указ. рец. Бестужева). Вяземский отнес П. к "лит. наездникам, каким-то кондотьери, ниспровергателям законных лит. властей. Он из первых приучил публику смотреть равнодушно, а иногда и с удовольствием, как кидают грязью в имена, освященные славою и общим уважением, как, например, в имена Карамзина, Жуковского, Дмитриева, Пушкина" (Вяземский П.А., Записные книжки. 1813--1848, М., 1963, с. 286-87). А. И. Герцен придерживался противоположного мнения: П. был "совершенно прав, думая, что всякое уничтожение авторитета есть революционный акт и что человек, сумевший освободиться от гнета великих имен и схоластич. авторитетов, уже не может быть полностью ни рабом в религии, ни рабом в обществе" (Герцен, VII, 216).
   В "Моск. телеграфе" регулярно помещались переводные теоретич. и критич. статьи (гл. обр. из франц. ж-лов либерального направления), посв. вопросам европ. романтич. движения; особое внимание П. уделял совр. теории драм, иск-ва. Он был принципиальным эклектиком, понимая эклектизм как процесс органич. усвоения разных традиций и филос. учений и переработки их в соответствии с насущными потребностями нац. культурного развития и объявляя его характерной чертой современной эпохи (эклектический ум сделался умом всех и каждого -- из ст. о А. Мицкевиче: Полевой Н.А., Полевой К.А, с. 29). Не случайно к 1830-м гг. П. стал убежденным поклонником популяризатора Ф. В. Шеллинга -- В. Кузена, привлекавшего его именно эклектич. простотой и общедоступностью изложения. Тем не менее "органич." усвоение не всегда было ему самому по силам; отсюда противоречивость его статей (и метода), "неровность", часто невнятность, "темнота" слога.
   Несмотря на то. что "Моск. телеграф" был по преимуществу ж-лом научным и публицистическим, худож. лит-ра занимала в нем достаточно видное место. Широко представлена новейшая европ. беллетристика: повести и извлечения из романов В. Ирвинга, В. Скотта, Э. Т. А. Гофмана, Ф. Купера, Г. Цшокке, Б. Констана, Э. Сю, Ш. Нодье, П. Мериме, Гюго, О. де Бальзака и др. Иностр. беллетристика, публиковавшаяся в ж-ле в 1825--29, перспечатывалась в спец. изд. "Повести и лит. отрывки" (ч. 1--6, М., 1829-30; как следует из предисл. П., почти все перелечат, здесь произв. переведены им; положит, отзыв О. М. Сомова -- СП, 1829, 15 июня). Большое внимание уделялось вост. лит-ре и вопросам востоковедения.
   С кон. 1820-х гг. регулярно печатается ориг. рус. проза -- отрывки из пов. и романов Ушакова ("Киргиз-кайсак", 1829). Д. H. Бегичева ("Семейство Холмских", 1830 и 1832). А. Ф. Вельтмана ("Странник", 1830-1832; "Мстислав". 1831; "Кощей бессмертный", 1832-33), В. И. Даля ("Цыганка". 1830). И. И. Лажечникова ("Последний Новик", 1830). И. Т. Калашникова ("Дочь купца Жолобова", 1831), К. П. Масальского ("Стрельцы", 1831). С 1831 публикуются произв. Бестужева-Марлинского. Отдел поэзии стоял на гораздо более низком уровне; в первые годы в ж-ле время от времени появлялись стих. Пушкина, Вяземского, Кюхельбекера, Баратынского, Жуковского, Ф. Глинки, H. М. Языкова; с сер. 1829, после разрыва П. с Пушкин. кругом, поэзия представлена исключительно именами второго и третьего ряда -- Ф. А. Алексеев, Н. Ф. Павлов, Е. А. Тимашева, Н. С. Тенюва, H. A. Маркевич, В. И. Карлгоф, А. Г. Ротчев, Ал-др Абр. Волков, H. H. Колачевский, А. А. Башилов, М. Н. Лихонин и др.: с сер. 1832 она вообще исчезает со страниц ж-ла.
   В 1830-32 при "Моск. телеграф"" издавались сатирические прибавления "Новый Живописец общества и лит-ры" (1830-31) и "Камср-обскура книг и людей" (1832). Они содержали нравоописание и социальную сатиру -- сцены из жизни чиновников, купцов, вельмож, статьи, критикующие взяточничество, судебный произвол и т.д.; осн. автором был сам П.; б. ч. прибавлений позднее перепечат. отд. изд. -- "Новый Живописец общества и лит-ры", ч. 1--6. М., 1832 (нек-рые статьи запрещены к переизд. цензурой).
   Все годы существования "Моск. телеграфа" отмечены бурной полемикой, охватившей практически всю рус. журналистику. С наиб. остротой П. вел ее с изданиями Булгарина и Греча (в 1825--27), боровшихся за журн. монополию. Примирение П. с издателями "Сына отечества", "Сев. архива" и "Сев. пчелы" (кон. 1827), вызванное тактич. соображениями (об отношениях П. с Булгариным на разных этапах см.: Видок Фиглярин, с. 675-- 676), повлекло за собой разрыв его с пост, противником Греча и Булгарина А. Ф. Воейковым, издателем "Славянина", "Рус. инвалида" и "Лит. приб. к "Рус. инвалиду"".
   В течение пяти лет ( 1825-29) П. подвергался непрерывным нападкам на страницах "Дамского ж-ла" П. И. Шаликова. С началом изд. собств. ж-ла "Галатея" (1829-30) к ожесточенным противникам П. примкнул С. Е. Раич. Эта полемика носила непринципиальный и мелочный характер, в осн. касалась ошибок и случайных промахов П., но была исключительно скандальной и резкой по тону; значит, место в ней занимали фельетоны, памфлеты, эпиграммы и водевильные куплеты (см. А. И. Писарев): противники П. грубо издевались над разносторонностью его интересов (особенно над занятиями санскритом), а также нал купеч. происхождением и положением водочного заводчика [свод данных см.: "Обозрение критич. и антикритич. статей и замечаний на "Моск. телеграф"..." (МТ, 1825, No 13, 15 и 16. Особое приб.); Писарев А. И., "Анти-Телеграф, или Отражение несправедливых нападений г-на Полевого" (М., 1826); Полевой. Мат-лы. с. 389-90, 398-405, 414-16; Эпиграмма и сатира, т. 1, М.--Л., 1931; Рус. эпиграмма (обе ук.)|. Столкновения "Моск. телеграфа" с "Вест. Европы", в течение ряда лет также носившие характер пустых привязок, приобрели более общий характер с приходом в "Вест. Европы" Н. И. Надеждина, стоявшего на крайних антиромантич. позициях. С 1831 Надеждин продолжил борьбу с П, в собств. изданиях -- "Телескопе" и "Молве", и в своих критич. нападках на П. доходил почти до прямых полит. доносов (см.: Полевой. Мат-лы, с. 434-38).
   "Третьесословная" ориентация П. не могла не вызывать отчуждения между ним и кругом дворянских писателей. Публикация ст. П. об "Истории..." Карамзина послужила поводом к их окончат, разрыву и началу ожесточенной полемики П. с изданиями пушкинского круга (в первую очередь с "Лит. газетой" и альм. "Сев. цветы"). П., твердо убежденный, что дворянская культура исторически обречена, открыто объявил войну "аристократической партии", стремящейся, с его т. з., только к сохранению своего культурного и интеллектуального господства.
   Не ограничиваясь собственно критич. выступлениями, он широко прибегал к лит. пародии и памфлету. В "Новом Живописце" и "Камер-обскуре" высмеивались соч. А. А. Дельвига. Вяземского, Баратынского, С. П. Шевырева и др. Автором большинства стихотв. пародий был, по-видимому, сам П. Объектом насмешек не раз становился и Пушкин: так, на стих. Пушкина "К вельможе" П. откликнулся сатирич. фельетоном "Утро в кабинете знатного барина" ("Новый Живописец", 1830, No 10), где обвинил поэта в низкопоклонстве, и стихотворением "Поэт" ("Камер-обскура", 1832, No 8). пародирующем "Поэта и толпу"; П., вероятно, принадлежит стихотв. пародия на пушкинское стих. "Собрание насекомых" ("Новый Живописец", 1830, No 8).
   В течение почти всего своего существования "Моск. телеграф" подвергался ценз, репрессиям. Социальные взгляды П. определили его увлечение идеями англ. конституционализма и симпатию к буржуазно-демокр. обществ, преобразованиям: нац.-освободит, движению в Юж. Америке, революции 1830 во Франции; в то же время, по свидетельству К. Полевого, его брат "никогда не думал об общих, политических преобразованиях" России, "в убеждении, что для них еще не настало время", а просто "ненавидел злоупотребления, неизбежные в каждом обществе, и обличал, преследовал их, где только мог" (Полевой. Мат-лы, с. 219). За П. прочно закрепилась (прежде всего в правительств, кругах) репутация вольнодумца и даже "проводника революции" (слова мин. нар. просвещения С. С. Уварова -- Никитенко, I, 141; ср. мнение Пушкина: "...мудрено с большей наглостию проповедовать якобинизм перед носом правительства" -- XII, 324). Дважды, в 1827 и 1831, отклонялись проекты реорганизации ж-ла, предполагавшие расширение издательской деятельности П. В февр. 1832 "Моск. телеграф" наряду с "Телескопом" запрещен к чтению для студентов. По личному распоряжению Уварова составляется свод "предосудительных" суждений из "Моск. телеграфа" и соч. П. (опубл.: Сухомлинов, т. 2, с. 412--29). Поводом к закрытию ж-ла послужила резкая рец. П. на официозную драму Кукольника "Рука Всевышнего Отечество спасла" (МТ, 1834, No 3), с триумфом шедшую на Александрии, сцене и заслужившую личное одобрение Николая I ("Рука всевышнего три чуда совершила: / Отечество спасла, / Поэту ход дала / И Полевого удушила" -- Рус. эпиграмма, с. 369). П. был привезен с жандармом в Петербург, где давал объяснения лично шефу жандармов А. X. Бенкендорфу и Уварову. 3 апр. 1834 "Моск. телеграф" был прекращен после No 5 (отпечатанный с опозданием No 20 за 1833 не роздан подписчикам, No 21-24 за 1833 не изд.).
   Один из лучших ж-лов своего времени, "Моск. телеграф" остался в истории не только рус. журналистики, но и рус. просвещения, органом к-рого П. стремился сделать ж-л ("Молодые умы" "и учиться-то, собственно, начали по "Телеграфу" Полевого" -- Григорьев. Эстетика, с. 217).
   Антидворян. пафос критич. выступлений П. 1830-х гг., наиб. проявившийся в полемике о "литературной аристократии", находил соответствие в его собств. социальном поведении. Еще в нач. 1820-х гг. он отвергнул все предложения вступить в службу и выйти из купеч. состояния, после смерти отца причислился к моек, купечеству (купец 2-й гильдии). Вскоре передал водочный завод в управление второму брату Евсевию, но продолжал активно участвовать в обществ, жизни моек, купечества.
   В 1827 П. избран д. чл. Об-ва любителей коммерч. знаний, в 1829-34 -- чл. его совета (Глебов И., Ива нов Д., История Моск. практич. акад. коммерч. наук, М., 1860, с. 144, 151-52, 203, 213). С 1828 чл. Моск. отд. мануфактурного совета при Деп. мануфактур и внутр. торговли Мин-ва финансов; в 1829 привлечен правительством к обсуждению нового закона о привилегиях на изобретения [мнение П. см.: КА. 1939, No 5 (96)]; чл. к-та Моск. пром. выставки 1831 (награжден орденом Св. Анны 3-й степени, по к-рому впоследствии получил потомств. поч. гражданство).
   С янв. 1829 чл. совета Моск. практич. коммерч. академии. В ряде публичных выступлений на ежегодных актах академии -- "Речь о невещественном капитале (capital immatériel) как одном нз главнейших оснований гос. благосостояния и нар. богатства..." (два изд.: М., 1828; отрицат. рец. В. П. Андросова -- "Атеней", 1828, No 14/15; восторж. отзыв Н. Борхардта -- "Estona", 1829, No 24, Особое прил.), "Речь о купеческом звании, и особенно в России" (М. 1832; отрицат. рец.: "Телескоп", 1832, No 11), "Козьма Минич Сухорукой, избранный от всея земли Русския человек" (М., 1833) -- и в статьях по полит.-экономич. вопросам на страницах "Моск. телеграфа" проявил себя сложившимся идеологом "третьего сословия". Основа процветания государства -- взаимное уважение сословий (купец и гражданин, производители гос. богатства, столь же необходимы, как чиновник и дворянин, представители гос. силы). Последоват. сторонник протекционизма, тесного союза самодержавия со "средним классом", "возвышения" последнего, П, в то же время убежден, что дальнейшее бурж. развитие России требует культурного подъема в стране, распространения просвещения и пробуждения чувства собств. достоинства среди нарождающегося в России третьего сословия (прежде всего купечества). В демократизации рус. лит-ры П.-журналист и видел свою гл. задачу. Именно эту социальную направленность всей журналистской деятельности П. подчеркивал Герцен: П. "заставил" рус. лит-ру "спуститься с аристократич. высот и сделал ее более народной или по крайней мере более буржуазной" (Герцен, VII, 216).
   На протяжении 1820-х гг. П. продолжал занятия историей, итогом к-рых стала "История рус. народа" (т. 1-6, М., 1829-1833, не оконч.). Эклектизм, характерный для филос.-эстетич. воззрений П., в полной мере сказался и на его ист. взглядах. Основу его ист. концепции составили идеи романтич. национализма, усвоенные из трудов Шеллинга, И. Г. Гердера и развивавших идеи последнего слав. историков (П. Й. Шафарика, И. Лелевеля, Й. Добровского и др.). Но его ист. кумиром был Б. Г. Нибур (П. посвятил ему свою "Историю..."; о его взглядах впервые узнал из бесед с Ф. Малевским). Окончат, оформлению концепции П. способствовало чтение франц. историков эпохи Реставрации (О. Тьерри, Ф. Гизо, А. Ф. Вильмен, П. де Барант, О. Минье). "История рус. народа" была задумана П. как первый опыт филос. истории России и с этой т. з. противостояла как "Истории государства Российского" Карамзина, так и скептич. школе в рус. историографии (см, в ст. М. Т. Каченовский, Н. С. Арцыбашев). П. исходил из понятия "народного духа" как некой стихийной силы, определяющей процесс ист. развития; при этом фактич. иссл. отступало на второй план перед стремлением понять "идею", выйти к широким ист. обобщениям. Характерно, что, полемизируя с Карамзиным и даже высмеивая его изложение и метод, П. черпал фактич. материал в значит, мере из его "Истории...". П. декларировал разрушение традиц. схемы рус. историографии, исходившей из исконного существования единого рус. государства. По его концепции, первонач. единство следует искать не в гос-ве, а в народе, гл. идеей жизни к-рого было развитие единовластия, унаследованного от Византии и свойств, слав, духу (противопоставление "народа" "государству" связывает П. с романтич. школой в историографии). В этом смысле само заглавие труда П. не было "пустой пародией" "Истории..." Карамзина (Пушкин, XI, 121), за ним стояло отрицание гос. единства Др. Руси до кон. 15 в.
   Некритич. приложение к рус. материалу выводов новейшей зап.-европ. ист. науки особенно явно сказалось в интерпретации удельного периода как "феодального", вызвавшей, в частности, резкие возражения Пушкина (рец. на 2-й т. -- там же, с. 126-127). Наиб, интерес представляют 1-й и 2-й тт. "Истории..." П., где, с одной стороны, много внимания уделено культуре, быту и общему мировоззрению Др. Руси, с другой -- проведена идея тожества ист. процесса на Запале и в России. В дальнейших томах П. все больше соскальзывал на традиц. "государственную схему", ограничиваясь пересказом событийной канвы и характеристикой гос. деятелей. Поверхностность в изучении предмета и спешка в работе привели ко многим противоречиям и фактич. промахам.
   "История рус. народа" поначалу была встречена в обществе с интересом как "первая попытка создать истинную рус. историю" (А. Бестужев -- PB, 1861, No 3, с. 286). Она собрала 1500 подписчиков, 1-й т, в 1830 был выпушен 2-м изд. Однако в ученых и лит. кругах ее появление вызвало настоящую критич. бурю. Даже само объявление подписки на нее сразу после появления резкой критики П. на "Историю..." Карамзина дало повод говорить о спланированной торг. махинации -- дискредитации Карамзина с целью дать ход своей книге.
   Полемика отличалась беспрецедентной грубостью; особенно оскорбительны были отзывы М. П. Погодина (MB. 1830, Nо 2; там же помешен отрицат. отклик С. Т. Аксакова -- No II: подпись "200-1") и Надеждина (ВЕ, 1830, No 1); в 1830 в ж-ле "Славянин" из номера в номер печатались подробные мелочные "Замечания..." С. В. Руссова (на т. I. 2; то же двумя отд. отт.: СПб., 1830): отд. изд. вышли его же "Замечания на 3-й том..." (СПб., 1831): см. также рец. Вяземского (ЛГ, 1830, 8 сент., 7 нояб.), отклик Дельвига (ЛГ, 1830, 23 сент.), "Обозр. рос. словесности за вторую пол. 1829 и первую 1830 г." Сомова (СЦ на 1831 г.). Наиб, корректным по тону был критич. отзыв Пушкина (ЛГ, 1830, 16 янв., 25 февр.; то же -- Пушкин. XI).
   8 оставшейся неоконч. рец. на "Историю рус. народа" Пушкин называет книгу заслуживающей внимания "по своей живости.... по воззрению недальному и часто неверному, но вообще новому и достойному критич. исследований" (Пушкин, XI, 125). Последовательно поддерживала "Историю..." только "Сев. пчела" (1829, 26, 29 окт.; 1830, 9 янв., 13 сент.). Краткий обзор полемики см. также: Полевой. Мат-лы, с. 448--51.
   П. планировал свою "Историю..." в 12 тт. и намеревался довести изложение до Адрианопольского мира 1829. К кон. 1830 вышло в свет всего 3 тома, после двухлетнего перерыва, в 1833 -- еще 3 (т. 6 посв. взятию Казани); охватывают период до сер. царствования Ивана Грозного. То обстоятельство, что П. объявил в 1829 подписку на еще не написанное соч., взял с читателей деньги вперед за 12 томов, а выпустил только 6, навлекло на него обвинения в шарлатанстве и купеч. спекуляциях.
   П. неоднократно предпринимал попытки продолжить работу над "Историей...": "Вступление на престол царя Михаила Феодоровича" (БдЧ, 1834, т. 4), "Состояние России при нач. царствования Бориса Феодоровича Годунова" (СО, 1838, т. 4; правление Годунова он понимал как борьбу мудрого царя с боярской крамолой, "необузданным своеволием олигархии"), "Царствование Иоанна Грозного" (опубл.: Б., 1859). О судьбе отданного в 1838 в цензуру 7-го т. (Дневник П., 1838 -- ИВ, 1888, No 3, с. 667) ничего не известно. Впрочем, уже в 1835 П. работал над популярной и рассчитанной на самого массового читателя "Русской историей для первонач. чтения" (ч. 1--3, М., 1835; ч. 4, СПб., 1841; высокую оценку Белинского см.: I, 314; II, 107-12).
   Первые беллетристич. произв. П. относятся ко времени "Моск. телеграфа", гл. обр. это сатирич. и нравоописат. очерки. На их фоне выделяются "Святочные рассказы" (вкл. ("Повесть о Буслае Новгородце") -- МТ, 1826, No 23, 24), где П. впервые обращается к ист. теме (борьба Моск. княжества за присоединение Новгорода в кон. 14 в.), но решает ее еше в сказочно-легендарном ключе, прибегая к арсеналу нар. фантастики. Повествоват. "рамка" повести -- "святочная беседа" -- демонстрирует интерес П. к "низкому быту" и "понимание специфики "календарных" переживаний, свойственных народу" (Душечкина Е. В., Рус. святочный рассказ, СПб., 1995, с. 112). В пов. "Симеон Кирдяпа. Рус. быль XIV века" (МТ, 1828, No 1-3), рассказывающей о заключит, эпизоде истории Суздальского княжества и захвате в 1392 Н. Новгорода (последнего оплота суздальских князей) вел. князем моек. Василием Дмитриевичем, впервые "постигнута" "поэзия рус. древней жизни" (Белинский, 1, 278). Здесь определились осн. худож. особенности ист. прозы П.: стремление к ист. достоверности и соответственно широкое обращение к летописям и др. ист. источникам; ослабление любовной интриги; открытая композиция. Самое значит, повествоват. произв. П. -- ром. "Клятва при Гробе Господнем. Рус. быль XV века" (ч. 1-4, М., 1832) -- посв. междоусобной брани на Руси в 1433--41, в эпоху правления Василия Тёмного; одна из центр, сюжетных линий тематически продолжает "Симеона Кирдяпу". В программном авт. пре-дисл. П. излагает свою историко-полит. концепцию "русизма" (намеченную уже ранее в "Речах..." на актах в коммерч. акад.): России, только начинающей свое гражд. и умств. бытие, суждена мессианич. роль обновительницы мира, для чего нужно развить "рус. внутр. образование", т.е. "рус. промышленность, рус. воспитание, рус. лит-ру", создать "свою гражданственность"; все это (соединив "стихии народности" с внешними формами "европеизма") -- "под сению славного престола великих монархов наших!" (Полевой Н., Избр. ист. проза, с. 286-87, 290). В дальнейшем его взгляды неуклонно эволюционировали в сторону офиц. народности, определяя обществ, и лит. поведение П. В предисл. П. высказывает и т.з. на совр. ист. роман -- по существу, как на дополнение истории; жанр "Клятвы..." он определяет как "историю в лицах", "быт народа в живых картинах" (Полевой Н., Избр. ист. проза, с. 294). Ром. вызвал восторж. рец. А. Бестужева (МТ, 1833, No 15-18) и резко отрицат. отзыв Руссова (ж. "Восп. на 1832 г.", кн. 8). В 1835 П. приступил к монументальному ист. повествованию "Синие и зеленые" из визант. истории 10 в., издал в 1841 под загл.: "Визант. легенды. Иоанн Цимисхий. Быль Х-го в." (ч. 1--2, М.; отрывки печатались в "Сыне отечества", 1838, т. 3; 1839, т. 12; рец.: СП, 1841,23апр.;ОЗ, 1841, No 4; Л Г, 1841, 15 апр.; отрицат. отзыв Шевырёва -- "Москв.", 1841, No 4). В полном виде замысел остался, по-видимому, неосуществл. -- см. относящуюся к нему же пов. "Пир Святослава" (МН, 1835, кн. 15). Сб. повестей из совр. жизни "Мечты и жизнь" (ч. 1-4, M., 1833-34; б.ч. их напечат. в "Моск. телеграфе") демонстрирует жанровое разнообразие беллетристики П. В худож. отношении гораздо менее самостоятельные, чем его ист. беллетристика, они варьируют общие в романтич. лит-ре темы и мотивы. (Выделяются "Рассказы рус. солдата" с ярким и реалистич. изображением солдат, и крест, быта.) В пов. "Живописец" П. обращается к теме духовно одаренного художника-разночинца, отторгнутого обществом (к-рому чужды и истинное иск-во, и страдания художника), погибающего в борьбе с мелочностью жизни и ничтожностью людей. Романтич. представления о божеств, природе искусства и душе художника получили нек-рое развитие в ром. "Аббаддонна" (ч. 1--4, М., 1834; 2-е изд., СПб., 1840); действие происходит в одном из нем. княжеств. Соприкосновение с чистой и возвышенной душой молодого поэта дает гл. героине (Элеоноре) силы вырваться из порочного светского круга и возродиться к новой жизни, но это возрождение (как и для Аббаддонны -- падшего ангела в поэме Ф. Г. Клопштока "Мессиада") возможно только ценой гибели спасителя.
   Роман был издан без окончания; в позднейшем эпилоге (СО. 1838. т. 4. 5; во 2-е изд. не вошел) обрисована дальнейшая судьба героев, но без окончат, развязки. В женских образах ощутима зависимость от героинь "Коварства и любви" Ф. Шиллера.
   Лучшими страницами единогласно признаются описания нем. мещанского и придворного быта, что особенно примечательно, поскольку П. никогда не бывал за границей. Белинский относил "Аббаддонну" и "Живописца" к лучшим произв. П. (I, 156-157; ср. отрицат. отзыв критика на 2-е изд. -- V, 79-83).
   После прекращения "Моск. телеграфа" П. не оставил журналистику. (В 1835 Белинский пытается, безуспешно, привлечь его к работе в "Телескопе".) С июля 1835 издает "Живописное обозр. достопамятных предметов из наук, искусств, худож. промышленности и общежития..." -- первый рус. илл. ж-л.
   Периодичность его не была заявлена; выходил примерно раз в неделю, "листами". Изд. носило развлекательно-просветит. характер, ориентировано на самую широкую читательскую аудиторию разных социальных слоев, в первую очередь дет. и юношескую. Офиц. издателем выступил А. И. Семен; П. был нсофиц. редактором (существовал негласный запрет на появление его имени в печати) и пост, автором (все статьи напечатаны анонимно) до осени 1837, когда в связи с переездом в Петербург передал ж-л брату Ксенофонту.
   В 1836 П. -- пост, участник отд. критики и библиографии "Б-ки для чтения", но возмущенный редакторскими приемами О. И. Сенковского, самовольно искажавшего его статьи, в дек. 1837 прекращает сотрудничество. В 1839 издал собр. своих лит.-критич. статей "Очерки рус. литературы" (ч. 1-2, СПб., 1839; рец. Белинского -- ОЗ, 1840, No 1; Л Г, 1840, 27 янв.), где, помимо важнейших статей периода "Московского телеграфа", перепечатан испр. текст нек-рых статей из "Б-ки для чтения" (в т.ч. некрологич. ст. о Пушкине -- БдЧ, 1837, т. 21); от всего помешенного в отд. библиографии "Б-ки для чтения" в 1836 и 1837 П. публично отказался ("Очерки рус. лит-ры", ч. 1, с. XIX).
   В окт. 1837 П. переезжает в Петербург. По договору с А. Ф. Смирдиным негласно берет на себя осн. ред. работу в "Сев. пчеле" Булгарина и Греча -- с нояб. 1837 по май 1838 заведует лит. отд. газеты, в 1838--40 редактирует ж-л "Сын отечества" (ведет критич. и библ. разделы, переводит, печатает свои ориг. произв.). В 1841 вместе с Гречем начинает изд. "Рус. вестника", с кон. 1841 недолгое время единоличный редактор (выпустил 6 книжек в 1842). В "Сыне отечества" и "Рус. вестнике" П. пытается вернуться к активной критич. деятельности. Однако в статьях этих лет очевидно нарастающее отставание от совр. лит. движения. Лит-ра кон. 1830-х -- нач. 1840-х гг. не укладывалась в схемы прежней романтич. доктрины П., а отчетливых новых эстетич. критериев ему выработать не удалось.
   Отзыв о гоголевском "Ревизоре" как о "фарсе", где "нет ни драмы, ни цели, ни завязки, ни развязки, ни определенных характеров" (PB, 1842, No I; цит. по: Полевой Н.А., Полевой К. А., с. 336), и критич. разбор "Мертвых душ", к-рые П. вообще отказывался признать худож. произв. (PB, 1842, No 5/6), знаменовали закат его критич. карьеры.
   Видимая перемена проф. и обществ, поведения П. после переезда в Петербург, сближение с консерват. кругами в лице Булгарина и Греча вызывали резкие обвинения в его адрес, особенно среди молодого поколения. С 1838 убежденным лит. противником П. становится Белинский, ранее поддерживавший с ним близкие отношения и бывавший у него в доме. "Если бы он после рокового произвола, обрушившегося над ним, -- писал позднее И. И. Панаев, -- присмирел поневоле и продолжал бы честно и смиренно трудиться с единственною целию поддерживать свое многочисленное семейство, имя его осталось бы незапятнанным в истории рус. лит-ры. Но Полевой с испугу поспешил употребить слабые остатки своего таланта на угодничество, лесть, которых никто от него не требовал; беспрестанно унижал без нужды свое литературное и человеческое достоинство, протягивая свою руку... защитникам тех принципов, против которых он некогда ратовал", и, "что всего хуже", "отвернулся от нового поколения" (Панаев, с. 303). "Примирение" П. с правительством началось еще в Москве.
   П. через Бенкендорфа представил Николаю 1 (янв. 1836) программу задуманной им "Истории Петра Великого" (изд.: ч. 1--4. СПб., 1843). Император одобрил его намерение, хотя отказал в доступе к гос. архивам; офиц. историографом Петра уже был назначен Пушкин. В авг. 1836 Николай изъявил свое "благоволение" П. за ст. "Памятник Петра Великого" ("Живописное обозр.". 1835, т. I, лист 14). Окончат, прощение высшей власти и бриллиантовый перстень П. получил после премьеры своей пьесы "Дедушка рус. флота" в 1838.
   П. тяжело переживал нравств. перелом, произошедший в нем после закрытия "Моск. телеграфа". В дневниках и письмах к брату второй пол. 1830-х гг. звучат жалобы на духовное одиночество, бессилие, сознание своей неспособности противостоять обстоятельствам. Изв. автобиографизм П. привнес в интерпретацию образа шекспировского Гамлета: "слабость воли против долга" (выступление П. перед актерами моск. театра -- цит. по: Шекспир и рус. культура, с. 270). Перевод "Гамлета" (третий после С. И. Висковатова и М. П. Вронченко) стал первым драм. опытом П. (М., 1837; пост. на моск. сцене в 1837 с П. С. Мочаловым в гл. роли) и вызвал жаркие критич. споры (обзор см.: Шекспир и рус. культура, с. 277--81), но имел огромный сценич. успех и держался на театре весь 19 век. Белинский (впоследствии изменивший свою оценку) назвал пер. "Гамлета" "одной из самых блестящих заслуг г. Полевого рус. литературе" (II, 436).
   П. сильно сократил англ. оригинал, дополнил отсутствующими у Шекспира "игровыми" отступлениями и перевел пьесу в целом в план романтич. трагедии. В герое Шекспира он видел человека 19 в. "но своему миросозерцанию и нравств. настроению" (Шекспир и рус. культура, с. 270). Стремясь создать естеств. разг. текст, пригодный для сиены, он упрощал сложные образы, выбрасывал трудно понимаемые места, метафоры, мифол. реминисценции, усилил социальные мотивы.
   Хорошо была принята публикой и пятиактная стихотв. драма "Уголино" (переделка трагедии Г. В. фон Герстенберга на сюжет из "Божественной комедии" Данте; СПб., 1838; пост. на петерб. сцене в 1838). П, существенно ослабил звучавшие в оригинале тираноборч. мотивы и разработал сюжет в русле романтич. драмы. Прозаич. драма "Смерть или честь!" (по пов. М. Массона; "Репертуар рус. театра", 1839, кн. 2; пост. 1839) -- одно из лучших драм. соч. П., герой к-рого, бедный ремесленник, борется с сословными представлениями во имя общечеловеч. законов чести; др. крупная драма П. "Елена Глинская" (в 5 актах) -- на сюжет из рус. истории ("Пантеон", 1842, кн. 2; пост. 1842). С 1838 по 1845 П. написал ок. 40 (см. ИРДТ) ист. и бытовых драм, комедий, водевилей (в т.ч. переводных), драм, сцен, большая часть из к-рых с успехом шла на сцене (в Александрии, т-ре в Петербурге и в Малом т-ре в Москве; ставились, как правило, в год их написания). Общие для всех театральных соч. П. недостатки, неоднократно отмечавшиеся критикой (см., напр., ст. "Драм. соч. и переводы П." -- "Пантеон", 1844, кн. 5), -- неестественность в действии и в характерах, риторика, мелодраматизм, обилие искусственных эффектных ситуаций. В 1840-е гг. социальные мотивы в пьесах П. полностью уступают место консерват. полит. идее. В пьесе "Дедушка рус. флота" (СПб., 1838) и последовавших за ней "Иголкин, купец Новогородский" (СО, 1839, т. 7), "Русский человек добро помнит" ("Репертуар рус. театра", 1839, кн. 6), "Параша Сибирячка" (по пов. К. де Местра; СПб., 1840), "Солдатское сердце, или Биваки в Саволаксе" ("Репертуар рус. театра", 1840, кн. 8), "Костромские леса" (там же, 1841, кн. 11 -- о подвиге Ивана Сусанина) и др. определяется новый в рус. репертуаре тип драм, повествования -- "средний между драмой и комедией... иногда перераставший в бытовую драму", к-рый открывал дорогу к освоению нац. темы в форме ист. бытописания, что не могла сделать классич. трагедия (Вацуро В. Э., Ист. трагедия и романтич. драма 1830-х гг., с. 598--99). Герои этих драм, сцен, незначит, по объему (1-2 д.; сюжет основан, как правило, на ист. или бытовом анекдоте; характерны авт. жанровые определения: "ист. быль", "рус. быль", "драм, быль", "воен. анекдот"), -- в большинстве люди из простого народа и третьего сословия, воплощающие патриархальные добродетели, патриотизм, любовь к монарху. Пьесы П. отвечали настроениям массового зрителя и хорошо им принимались; они составили основу рус. официозного репертуара 1840-х гг., многие держались на сцене вплоть до 1860-х гг.
   Успех драм. сочинений, писавшихся почти всегда по просьбе актеров для их бенефисов, не принес П. материальных благ. Обремененный большой семьей -- жена (с 1823) Наталья Франц., урожд. Терренберг (1806--96), и девять человек детей, из к-рых младшему на момент смерти П. было 2 года, -- и находясь в крайне тяжелом положении ("Жизнь однообразная, грустная, в работе тяжелой и беспрерывной, убийственной для души и неблагодарной!", "холод, безденежье" --ИВ, 1888, No 3, с. 661), он зарабатывал черновым журн. трудом, поставляя до 70 печатных листов -- редактуры, переводов, ориг. соч. -- в месяц; "он так ветх", записывает в марте 1840 А. В. Никитенко, "что, кажется, готов упасть от первого дуновения ветра" (I, 220). По восп. другого современника, П, в последние годы "любил поджигать к спорам о важных вопросах современных и особенно о религии, но сам уклонялся от их разрешения. Слушал внимательно. Душе его, видимо, хотелось убеждений..." (Аблесимов А.О., Рус. достопамятные люди. -- PC, 1892, No 5, с. 238). С целью заработка переиздает свои старые ист. пов. -- "Повести Ивана Гудошника" (СПб., 1843), единств, новый текст --
   "Старинная сказка о судье Шемяке с новыми присказками", обработка др.-рус. "Повести о Шемякином суде" 17 в. Готовит популярные ист. компиляции: "История князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, генералиссимуса рос. войск" (СПб., 1843), документальную "Повесть о великой битве Бородинской, бывшей 26-го августа 1812 г." (СПб., 1844), "Рус. полководцы, или Жизнь и подвиги рос. полководцев от времени имп. Петра Великого до царствования имп. Николая I" (СПб., 1845), "Столетие России с 1745 до 1845 года, или Ист. картина достопамятных событий в России за сто лет" (ч. 1--2, СПб., 1845-- 1846). В кон. 1845 П. сближается с А. А. Краевским и берет у него незадолго до смерти (с 1846 на 3 года) редакцию "Лит. газеты"; успел подготовить и выпустить всего 5 номеров.
   П. умер от нервной горячки. Кончину его ускорило происшествие с сыном Никтополионом, студентом ун-та, арестованным при попытке самовольно перейти границу и заключенным в Шлиссельбург, крепость. Похороны П. были очень многолюдны. Согласно последней воле, его похоронили в простом некрашеном гробу, в халате, с небритой бородой. От Никольского собора, где состоялось отпевание, до кладбища толпа несла гроб на руках. (Бедствующую семью взял под свое покровительство адм. ПИ. Рикорд -- Hикитенко, I, 367; Николай I назначил семье П. пенсию.) В некрологич. статье Белинский, бывший лит. противник П., отдал дань памяти редактору "Моск. телеграфа", поставив его имя по "сильному влиянию на рус. поэзию и вообще рус. изящную лит-ру" наряду с именами М. В. Ломоносова и Карамзина (Белинский, IX, 672).
   Др. произв.: "Дурочка" (в кн.: Сто рус. литераторов, т. 1, СПб., 1839), "Христофор Колумб" (ч. 1, М., 1835), "Были и небылицы. Статейки, вырванные из большой книги, называемой "Свет и люди" Ивана Балакирева..." (кн. 1, СПб., 1843), "История Наполеона" (т. 1-5, СПб., 1844-48; законч. К. А. Полевым), "Старинная сказка об Иванушке-дурачке" (СПб., 1844), "Обозрение рус. истории до единодержавия Петра Великого" (СПб., 1846).
   Изд.: Драм. соч. и переводы, ч. 1-4. СПб., 1842-43; Соч., в. 1-3, М., 1903 ["Клятва при Гробе Господнем", "Аббаддонна"]: Рассказы рус. солдата. -- В кн.: Рус. повести XIX в. (20-30-х гг.). т. 2. М.-Л., 1950: "Сказка о семи Симеонах, родных братьях и великих удальцах". -- В кн.: Рус. сказки в записях и публикациях первой пол. XIX в., M.--Л., 1961; [Рец. на "Опыт науки изящного" Л. И. Галича, статьи о романах Гюго, "Борисе Годунове" Пушкина.]. -- В кн.: Рус. эстетич. трактаты 1-й трети XIX в., т. 2, М., 1974; [Перевод "Гамлета"). -- В кн.: Шекспир В., Гамлет: Избр. переводы, М. 1985; Избр. произв. и письма. Л., 1986 (сост., вступ. ст. и комм. А. А. Карпова); "Симеон Кирдяпа" (журн. вариант), "Краковский замок". -- В кн.: Предслава и Добрыня: Ист. повести рус. романтиков. М., 1986; Мечты и жизнь. М., 1988 (сост., вступ. ст. и комм. Б. С. Кондратьева; вкл. ист. пов. и автобиографию); Клятва при Гробе Господнем. Рус. быль XV в., М, 1995 (послесл. и прим. А. С. Курилова); Избр. ист. проза, М., 1990 (сост., вступ. ст. и комм, его же); Полевой Н.А., Полевой К.А., Лит. критика: Статьи и рецензии 1825-1842. Л., 1990 (ст. о Н. А. Полевом и комм, к его статьям И. Н. Сухих); Мешок с золотом: Повести, рассказы, очерки. Иркутск. 1991 (сост., комм., послесл. М.Д. Сергеева); [Рец. на "Двумужницу..." А. А. Шаховского и драму Н. В. Кукольника "Рука Всевышнего Отечество спасла"]. -- В кн.: Рус. театральный фельетон. Л., 1991; Святочные рассказы. -- В кн.: Чудо рождественской ночи, СПб., 1993; Пушкин в прижизн. критике. 1820-1827, [кн. I], СПб., 1996 (2-е изд., СПб., 2001); Пушкин в прижизн. критике. 1828--1830, [кн. 2], СПб., 2001: Пушкин в прижизн. критике. 1831-1833, [кн. 3], СПб., 2003 [вкл. статьи П. о Пушкине; комм, к ним. справка о "Моск. телеграфе" (т. I, с. 463-64) Е. О. Ларионовой; ее же вступ. статьи к 2-й и 3-й кн. и их общая ред.; везде ук.]; Комедии и водевили. СПб., 2004 (подг. изд. и вступ. ст. С. В. Денисенко).
   Письма; [к К.А. Полевому). -- Полевой К.А., Записки, СПб., 1888; Козмин H. К., Очерки истории рус. романтизма (см. Лит.); Из переписки П. с А. А. Бестужевым. -- "Изв. по рус. яз. и словесности". т. 2, кн. I, Л., 1929; Науч. тр. высших уч. заведений Литов. ССР. Лит-ра, г. 9, Вильнюс, 1966. с. 301-25 (письма П. к С. Д. Полтораикому; публ. В. А. Салинки); Полевой Н. А., Избр. произв. и письма. Л., 1986 (изд. подг. А. А. Карповым); Полевой. Мат-лы (вкл. наиб, полную библ. писем П. и к нему, в т.ч. хранящихся в архивах, с. 533--36).
   Биогр. мат-лы: Дневники 1838-45. -- ИВ, 1888, No 3, 4 (изд. сыном -- П. Н. Полевым): Крылов И. З., Очерк жизни и лит. трудов П., М., 1849; Полевой К. А., Записки, СПб., 1888; Полевой. Мат-лы (Ник. Полевой. Мат-лы по истории рус. лит-ры и журналистики 30-х гг.; статья и комм. В. Н. Орлова).
   Лит.: Белинский; Вяземский; Панаев; Никитенко; Достоевский; Григорьев. Эстетика; Чернышенский; Барсуков (все -- ук.); Анненков П. В., Лит. восп., М., 1960 (ук.); Катенин П. А., Размышления и разборы, М., 1981 (ук.; в т.ч. полемика П. с Н. И. Бахтиным и ее разбор Катениным, с. 273-77; см. также: Пушкин в прижизн. критике, т. 1, с. 463-64); Дельвиг А. А., Соч., Л., 1986 (ук.); Песков А. М. (сост.), Летопись жизни и творчества Е. А. Боратынского. М., 1998 (ук.); Иконников В. С., Скептич. школа в рус. историографии и ее противники. К., 1871; Сухомлинов М. И., Иссл. и статьи по рус. лит-ре и просвещению, т. 2, СПб., 1889, с. 365-431: Боцяновский В. Ф., П. как драматург, СПб., 1896; его же, П. как издатель "Рус. вестника". -- В кн.: Сб. ст. по истории и статистике рус. периодич. печати. 1703-1903, СПб., 1903; Милюков П. Н., Гл. течения рус. ист. мысли, т. 1. 2-е изд., М., 1898, с. 340-57; Полевой П. Н., История рус. словесности, т. 3. СПб., 1900. с. 190-222; Козмин Н. К., Очерки по истории рус. романтизма: Н.А. Полевой как выразитель лиг. направлений совр. ему эпохи, СПб., 1903 (с ук. произв. П. и лит-ры о нем по 1903); Лонгинов M. H., О полемике П. с А. И. Писаревым (1825-27). Полемика разных журналов с Полевым (1825-1829). Выражение Н. А. Полевого. --В его Соч., т. I, М., 1915; Орлов В. Н., П. -- литератор тридцатых годов. -- В кн.: Полевой. Мат-лы; его же. П. и его "Моск. телеграф". -- В кн.: Орлов В. Н., Пути и судьбы: Лит. очерки, М.-Л., 1963; Рубинштейн Н. Л., Рус. историография, М., 1941 (ук.); Евгеньев-Максимов В. Е., Березина В. Г., Н. А. Полевой. Иркутск, 1947; Оксман Ю. Г., К истории работы Белинского в "Телескопе". -- "Уч. зап. Саратов. гос. ун-та", Саратов, 1952, т. 31 (выпуск филологический); Березина В. Г., Критика П, в "Моск. телеграфе". -- "Уч. зап. ЛГУ", 1954, Nо 173. Сер. филол. наук; ее же, Мицкевич и "Моск. телеграф". -- В кн.: Алам Мицкевич в рус. печати 1825--1955. Библ. мат-лы. М.-Л., 1957; ее же, Из ценз. истории ж-ла "Моск. телеграф". -- РЛ, 1982, No 4; ее же. К журн. борьбе нач. 1830-х гг. -- Там же. 1988, No 4; ее же. История изд. П. "Рус. вивлиофики". -- "Вест. Петерб. ун-та". Сер. 2, 1994, в. 2; Ванюшина М. А., Журн. и лит.-критич. деятельность П. после закрытия "Моск. телеграфа" (1836-1846). М., 1954 (автореф. дис.); ее же, Журн. работа П. в последнее 10-летие его деятельности. -- "Уч. зап. Борисоглебского пед. ин-та", в. 1, 1956; Купреянова Е. Н., Н. А. и К. А. Полевые. -- В кн.: История рус. критики, т. 1: М.-Л., 1958. Азадовский М. К., История рус. фольклористики, М., 1958. с. 223--39; Гуляев Н., Лит.-эстетич. взгляды П. -- ВЛ. 1964, No 12; Шекспир и рус. культура. М.-Л., 1965, с. 268-281 (автор раздела Ю. Д. Левин) и ук.; Крупчанов Л. М., Полевой и Н. И. Надеждин как предшественники В. Г. Белинского в лит. критике. -- "Уч. зап. МГПИ", М., 1966. т. 248; Гиллельсон М. И., П. А. Вяземский: Жизнь и творчество. Л., 1969 (ук.); Манн Ю., рус. филос. эстетика (1820-1830-е гг.), М., 1969: 2-е изд., М., 1998 (ук.); Салинка В. А., П. -- журналист и критик Пушкин, эпохи. Л., 1972 (автореф. дис.); Аникст А., Теория драмы в России от Пушкина до Чехова, М., 1972, с. 74-81, 133-34; Серман И. З., Островский и П. (Истоки купеч. темы в драматургии Островского). -- В кн.: А. Н. Островский и лит.-театральное движение Х1Х-ХХ вв., Л., 1974; Сафиуллин Я. Г., П. в "Сыне отечества". -- В кн.: Романтич. метод и романтич. тенденции в рус. и заруб. лит-ре, Каз., 1975; Ботникова А. Б., Э. Т. А. Гофман и рус. лит-ра. (Первая пол. XIX в.), В., 1977, с. 68-76; Шамахова В. М., Худож. проза П. Ст. 1 [Сб. "Мечты и жизнь"]. -- Проблемы метода и жанра, в. 4, Томск, 1977; Морозов В. Д., Проблемы романтизма и освещении П. -- издателя "Моск. телеграфа" (1825-1834). -- В его кн.: Очерки по истории рус. критики 2-й пол. 20-30-х гг. XIX в., Томск. 1979; Шикло А. Е., Ист. взгляды П., М., 1981; Новая рец. П. на "Мечты и звуки" Некрасова. -- ВЛ, 1982, No 5, с. 283 (см. также заметку Г. Верховского -- "Сев. рабочий", 1981, 8 дек.); Николаева И. А., Ж-л П. "Моск. телеграф" и его филос. содержание. -- В кн.: Социальная философия в России в XIX в., М., 1985; Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И., Сквозь "умственные плотины" (гл. Гиллсльсона "Рука Всевышнего Отечество спасла"), 2-е изд., М., 1986; Чернышева Е. Г., Повести П. Проблемы поэтики, М., 1989; Кулишкина О. Н., Проблема творч. личности в прозе П. --"Вест. Ленингр. у-та", Сер. 2, 1990; В.-Г. Вакенродер и рус. лит-ра 1-й трети 19 в., Тверь, 1995, с. 58--71; Альтшуллер М. Г., Эпоха Вальтера Скотта в России: Ист. ром. 1830-х гг., СПб., 1996 (ук.); Маргулис Т. М., Лит. репутация П., М., 1997 (автореф. дис); Вклад семьи Полевых в культуру России: Мат-лы междунар. науч.-практич. конф., Иркутск, 1997: Краснов Г. В., "...История ее требует другой мысли..." (Пушкин в спорах с П.). -- "Болдинские чтения", Н. Новгород. 1997; Вацуро В. Э., Страничка из жизни Грибоедова. (Неизд. письма Ф. В. Булгарина к П.). -- В кн.: Пушкин и другие: Сб. ст., посв. 60-летию со дня рождения С. А. Фомичева. Н. Новгород. 1997; его же. Ист. трагедия и романтич. драма 1830-х гг. -- В его кн.: Пушкинская пора. СПб., 2000; Дмитриев. Главы (ук.): Попов И. В., В. Г. Белинский и П. -- В кн.: Вопросы изучения творчества В. Г. Белинского на совр. этапе, Пенза, 1998; Рейтблат А. И. (сост.). Видок Фиглярин. Письма и агенгурные зап. Ф. В. Булгарина в III отд., М., 1998 (ук.): Сахаров В. И., Писатель-декабрист и его издатель (П. и А. А. Бестужев-Марлинский).-- ИзвОЛЯ, 1999, No 1; Стелима М.Ю., Н. А. Некрасов и П. К истории чтения. Псков, 2000; Денисенко С. В., Ник. Полевой -- комедиограф. -- РЛ. 2004, No 2; ЛН, т. 16/18, 19/21, 43/44, 55-58, 59, 62, 68 (ук.). * Некрологи: А. В. Никитенко -- БдЧ, 1846, т. 76; ЖМНП, 1846, No 3; "Илл.". 1846, No 8; СП, 1846. 25 февр.; В. М<ежевич> -- "Пантеон". 1846, кн. 3 (извещения о смерти в ряде губ. ведомостей). Смирнов-Сокольский; Шикло (см. указ. выше соч.; вкл. наиб. полную сводную библ. трудов П.); Попкова Н. А., "Моск. телеграф", изд. Н. Полевым: Указатель содержания. 2-е изд., в. 1-3. Саратов, 1990; ПНекр.; РБС; Брокгауз; КЛЭ; Лерм. энн.; БСЭ: Рус. писатели; Черейский; ИРДТ (т. 2--7, ук.); Муратова (1,3, ук.); Масанов.
   Архивы: РГАЛИ. ф. 416: РГБ, ф. 178: ф. 233. к. 159, Nо 5 (нач. рукописи словаря "Рус. писатели": А -- Евг. Булгар, подаренной бр. Полевыми С. Д. Полторацкому): РНБ. ф. 594 (док-ты по истории России 16-18 вв.); РГИА, ф. 1343. оп. 39, д. 3776 (о поч. гражданстве, 1835-36 гг., сведении о семье) [справка Л. М. Сесёлкиной); ГАРФ. ф. 109, I эксп. 1829, д. 470 (дело III отд. о наблюдении за "Моск. телеграфом" и его запрещении).

Е. О. Ларионова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 5. М., "Большая Российская энциклопедия", 2007

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru