Писарев Дмитрий Иванович
"Земля, растение и человек. Картины природы". И.-Ф. Скау

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

Д. И. Писарев

  

"Земля, растение и человек. Картины природы". И.-Ф. Скау

  
   Книга Скау, появившаяся недавно в русском переводе под выписанным нами заглавием, составлена из ряда популярных статей, относящихся к ботанике, или, вернее, к географии растений. Автор этой книги, Иоаким-Фредерик Скау, замечательный датский ученый, скончался лет семь тому назад, составив себе известность среди специалистов своими исследованиями и заслужив расположение образованного общества публичными чтениями и общедоступным, увлекательным изложением своих сочинений. Публичные лекции его были изданы и составили два сборника, известные под заглавием "Картины природы". Один из этих сборников, переведенный на русский язык, составит теперь предмет нашего разбора. С первого взгляда можно заметить, что сочинение составлено из отдельных кусков, а не писано по одному общему плану; отдельные статьи не представляют ни тесной связи между собою, ни органической последовательности; часто статьи, поставленные друг возле друга, относятся к таким предметам, которые не имеют между собою ничего общего; так, например, за статьею о растениях, найденных в Помпее, следует описание дождя и рассмотрение тех условий, от которых зависит распределение дождей между различными странами земного шара; за статьею о дожде помещено исследование о малярии, то есть о лихорадке, опустошающей низменные и болотистые местности Италии. Автор ничем не старается сгладить таких резких переходов; он даже не объясняет читателю руководившей его мысли, не показывает тех причин, которые заставили его обратить внимание на тот или другой предмет. За заглавием статьи, большею частию без всякого предварительного объяснения, прямо начинается исследование о предмете новом, мало знакомом читателю; исследование это заключено в тесных пределах двадцати-тридцати страниц, и затем опять начинается новая материя, иногда не связанная с предыдущим даже единством общей мысли. Эта отрывочность утомительна и особенно заметна в начале книги. Автор начинает говорить о первобытном, допотопном мире растений, описывает постепенное развитие растительных форм и потом вдруг, сообщив об этом занимательном предмете несколько подробностей, неожиданно вставляет довольно скучную характеристику дождя и еще более сухое исследование о частном вопросе, о причинах малярии. С восьмой статьи изложение становится живее, подробности ярче и нагляднее; в расположении статей можно заметить общую мысль, но все еще видна разрозненность; каждая статья может быть прочтена отдельно, и каждая будет иметь свой интерес, не зависящий ни от предыдущего, ни от последующего. Только с восьмой статьи начинает оправдываться заглавие книги "Картины природы". Автор представляет здесь семь очерков, замечательных силою красок и определенностию описаний; местности и моменты выбраны вполне удачно; умев выбрать себе материал, автор умел им воспользоваться и в своих очерках прекрасно уловил характер нескольких замечательных местностей земного шара. Он изображает сначала горные ландшафты, взятые в различных широтах, начиная от северной Скандинавии и кончая Сицилиею; затем он представляет картины островов, лежащих далеко друг от друга, различных по природе, по положению и по общей физиономии, и наконец, в заключении, знакомит читателя с замечательными водопадами Европы и Америки, сравнивая их с величественным Трольгетским водопадом, образующимся рекою Гота-Эльф в Швеции. Все эти картины природы, за исключением последней, составлены с точки зрения ученого-естествоиспытателя и преимущественно ботаника. Скау смотрит на природу как художник; он понимает ее общую красоту, заключающуюся в стройной гармонии отдельных частей. Описания его одушевлены, проникнуты истинным эстетическим чувством; но чувство это везде основано на разумном понимании законов природы, чувство это не исключает анализа; оно нигде не отнимает у автора способности останавливаться на подробностях, вникать в частности и этими частностями придавать своим описаниям верный колорит действительности, жизнь и последнюю определенность. Скау не останавливается на одном описании, на одном воспроизведении подробностей: он везде спрашивает о причине явлений и, уясняя эти причины, сравнивая описываемую местность с другими подобными местностями, рядом с мастерскою картиною дает читателю обильный запас сведений, которые усвоиваются тем легче, что они сообщаются в живом примере и в одно время действуют на ум и на воображение. Так, например, кто прочтет его три статьи о горных ландшафтах, тот, наверное, запомнит и поймет, какие последовательные изменения происходят с растительностию при постепенном возвышении местности над уровнем моря; признаки собственно горной растительности, изложенные автором в статье "Альпийская флора", отличаются такою грациозностью и в то же время строгою определенностию, что они врежутся в память при самом поверхностном чтении. Не одна, впрочем, растительность обращает на себя все внимание автора: Скау нигде не забывает человека, нигде не упускает из вида его потребностей и интересов и всегда, при характеристике какой-нибудь местности, определяет то влияние, которое окружающая природа оказывает на умственное развитие и благосостояние жителей. Главная, основная мысль автора, -- мысль, которая, несмотря на разъединенность отдельных частей, проходит почти во всем сочинении, -- состоит в том, чтобы, с одной стороны, проследить влияние природы на человека, с другой -- представить общую картину тех изменений, которые произвел человек в природе. Как ботаник, Скау разрешает свою задачу в приложении к растительному царству и только изредка, в общих чертах, касается царства животных. Он представляет вслед за своими картинами природы десять монографий растений, имеющих важное значение для промышленной деятельности человечества: кофейное дерево, чайный куст, виноград, табак, лен и т.д. составляют предмет отдельных статей, в которых автор обращает внимание не столько на ботанические свойства этих растений, сколько на их практическое применение. Во всех этих монографиях Скау следует одному определенному методу, о котором можно дать понятие в нескольких словах: сначала он описывает внешность растения и обозначает его географическое положение, то есть те пределы, внутри которых оно растет и возделывается; затем следует исторический очерк, в котором автор решает вопрос, как и где возникла обработка известного растения, когда началось его употребление, где оно развилось и, наконец, каким путем оно проникло в Европу и вошло в общежитие. Исторический очерк этот более или менее занимателен, смотря по важности и известности описываемого растения или смотря по разнообразию борений, толков и смут, которые возбуждало в обществе первое появление продукта. К числу самых занимательных очерков относится история кофе и табаку. Оба продукта возбудили при своем появлении жестокую борьбу и оба победили оппозицию и окончательно утвердились, несмотря на противодействие, принимавшее и религиозный, и общественный, и семейный характер. За историческим очерком автор представляет современное состояние обработки продукта, приводит статистические данные и определяет ту роль, которую занимает описываемое растение в промышленности и торговле. При этом Скау часто высказывает общие мысли о цивилизации и прогрессе, видит отражение общего движения вперед в частных отраслях торговой деятельности и везде обнаруживает убеждения, достойные честного человека и современного ученого. Видно, что он не отделяет науки от жизни, не пренебрегает практическою деятельностию, но, напротив, везде видит выражение мысли, умственной жизни человека. Обработка кофе, количество потребления табаку, производство свекловичного сахара -- все это обращает на себя его внимание, все это является у него вполне естественным, все это приведено в связь с историею общего развития человечества. В этих важных отраслях промышленности, составляющих для многих народов источник богатства, Скау справедливо видит влияние растительного мира на человека; что касается до влияния человека на природу, то влияние это в цивилизованной стране заметно на каждом шагу. Говоря о нем в отдельной статье, Скау припоминает факты, известные каждому, но факты эти сгруппированы у него так искусно, освещены такою верною мыслию, что получают в глазах читателя новую силу и убедительность.
   Сочинение Скау, ежели откинуть от него две, три статьи, не относящиеся к делу и помещенные неизвестно зачем, может быть разделено на два главные отдела: к первому относятся картины природы, а во втором заключается описание растений, составляющих статью торговли и имеющих влияние на судьбу человечества. Результаты, выведенные из той и другой части, изложены в двух последних главах, в которых автор высказывает свое мнение насчет отношений, существующих между природою и человеком. Весь ход развития представляет, по его словам, постепенное освобождение человека из-под гнета внешних обстоятельств климата и природы; работа мысли усовершенствует материальный быт человека, создает приложение науки к жизни, доставляет удобства и комфорт и, таким образом, с избытком вознаграждает то, в чем отказывает природа. Суровость климата, скудость почвы оказывают иногда благотворное, возбуждающее влияние на физические и умственные силы народа. Допуская это обстоятельство, Скау, впрочем, вообще сильно уменьшает влияние внешних условий на дух человека; народный характер формируется, по его словам, не климатом, не положением страны, а историческими обстоятельствами. Это совершенно справедливо, но автор забывает, что часто историческая жизнь народа находится в зависимости от положения страны. Примеры, которые он берет для подтверждения своей мысли, часто натянуты. Приводим его слова:
  
   "Обитатель гор и скал обладает, как полагают, большею энергиею и воинственною отвагою, чем обитатель равнин, которого характер считают более мягким. Так, например, полагают, что норвежец и швед энергичнее датчанина. Гористые страны представляют, может быть, более примеров продолжительной защиты узких долин, скрывающихся за скалами, но хороший щит не свидетельствует еще о мужестве бойца. Почва Дании нисколько не понизилась с тех времен, когда из нее вышли бойцы, наводившие страх на прибрежных жителей Атлантического и Средиземного морей; откуда бралось тогда их мужество и разве оно исчезло теперь? Не обитатели ли северогерманских равнин вооружились противу деспотизма Наполеона?"
  
   Автор взял с самого начала ложное положение. Дело не в том, что жители гор храбрее жителей долин, -- тут не должно быть этого сравнения, -- важно только то, что жители гор обыкновенно бывают храбры. Чтобы опровергнуть такое положение, нужно было, не говоря о жителях равнин и долин, привести несколько примеров трусливых и изнеженных горцев, но таких примеров не найдется, потому что все горные народы воинственны и суровы. На этом основании автор, увлекшись своею мыслию, выбрал примеры обратные: он стал доказывать, что жители долин тоже воинственны и взял в пример датчан и прибалтийских немцев; но тут автор забывает, что и те и другие -- жители поморья, а что соседство моря развивает обыкновенно в народе смелость и предприимчивость. Увлечение автора происходит, впрочем, из благого источника, из уважения к личности человека и к самостоятельности его духовной природы. Предохранив, таким образом, читательниц от не вполне верной мысли, указав им на недостатки первых статей, мы считаем себя вправе рекомендовать им сочинение Скау как полезную, вполне доступную и занимательную книгу, которая сообщает и факты науки, и современные идеи, касающиеся многих важных вопросов общественной жизни.

"Рассвет", No 6, 1858

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru