Lib.ru/Классика: Пименова Эмилия Кирилловна. Из японской жизни

ИЗЪ ЯПОНСКОЙ ЖИЗНИ.

Изъ всѣхъ странъ далекаго востока Японія оказалась наиболѣе способной къ европейской культурѣ. Какъ только двери Японіи открылись настежъ для европейцевъ, тотчасъ же въ ней обнаружилось сильное движеніе впередъ, стремленіе усвоить себѣ многія стороны европейской цивилизаціи, европейскія формы государственнаго управленія и т. п. Быстрыми шагами пошла Японія по пути прогресса и это отразилось не только на ея государственномъ устройствѣ и выразилось введеніемъ реформъ, но обнаружилось и въ области науки. Японскіе ученые, особенно врачи, уже прославили себя обоими научными изслѣдованіями даже въ Европѣ; въ области искусства и литературы замѣчается также, хотя и въ гораздо меньшей степени, вліяніе европейской цивилизаціи. Переворотъ, который совершался вѣками во многихъ европейскихъ націяхъ, и притомъ не безъ трудной и часто даже кровавой борьбы, произошелъ въ Японіи въ какія-нибудь 30--40 лѣтъ. До 1868 года Японія сгибалась подъ деспотическою властью древнихъ законовъ, во главѣ которыхъ стоялъ Тайкунъ, олицетворявшей въ себѣ свѣтскую власть и ревниво оберегавшій свои владѣнія отъ вторженія европейцевъ, Реакція, наступившая послѣ изгнанія португальцевъ, обратившихъ въ XVI столѣтіи въ христіанство массу японцевъ, преимущественно изъ высшихъ аристократическихъ классовъ общества, продолжалась долго и выразилась очень рѣзко. Много тысячъ японскихъ христіанъ погибло во время этой реакціи, и доступъ въ Японію былъ строго воспрещенъ европейцамъ. Ненависть къ европейцамъ была настолько сильна, что малѣйшее сношеніе съ ними наказывалось смертью. Даже, спасенные европейцами во время кораблекрушенія, японцы подлежали смертной, казни по своемъ возвращеніи на родину, за то, что находились въ сношеніяхъ съ европейцами. Это было время безусловной реакціи, безусловнаго господства драконовскихъ законовъ, наказывающихъ смертью самый незначительный проступокъ, и европейцамъ стоило огромнаго труда побѣдить упорство японцевъ и завязать съ ними торговыя сношенія во второй половинѣ этого столѣтія. Соединенные Штаты, Англія и Россія, мало-по-малу получили доступъ .въ нѣкоторыя японскія гавани и въ неприступной стѣнѣ, которою: Японія, казалось, оградила себя навсегда отъ Европы, наконецъ, была пробита брешь.

Но въ 1868 году совершился переворотъ, сразу измѣнившій положеніе дѣлъ въ Японіи. Тайкунъ былъ свергнутъ съ престола. По странному противорѣчію низложеніе его совершилось именно вслѣдствіе того, что его обвинили въ желаніи завязать сношенія съ европейцами, что признавалось тогда измѣною государству. Вмѣсто Тайкуна, свѣтская неограниченная власть была передана въ руки духовнаго главы, никогда раньше не вмѣшивавшагося въ дѣла государства. Но юный Микадо, до этой минуты жившій затворникомъ въ своемъ огромномъ дворцѣ въ Кіото и не имѣвшій никакого понятія о странѣ и народѣ, во главѣ котораго онъ находился, оказался гораздо болѣе податливымъ европейскому вліянію, нежели сверженный Тайкунъ, который лишь съ большимъ трудомъ, и почти противъ воли, согласился открыть для европейцевъ нѣкоторыя японскія гавани. Микадо же, наоборотъ, широко открылъ двери европейцамъ и вступилъ смѣлыми шагами на путь реформъ, которыя поставили теперь Японію во главѣ азіатскихъ государствъ и сдѣлали ее носительницею культуры въ Азіи. И то, что вмѣнилось въ преступленіе Тайкуну, прошло безнаказанно для Микадо, безстрашно приступившаго къ реформамъ и нашедшаго разумныхъ и проницательныхъ помощниковъ и совѣтниковъ въ лицѣ нѣкоторыхъ своихъ министровъ и полководцевъ.

Черезъ 22 года послѣ совершившагося переворота, въ 1890 году, въ Японіи происходило торжество открытія парламента, издана была конституція по образцу европейскихъ государствъ, и совершилось окончательное раздѣленіе законодательной и исполнительной власти. Микадо уничтожилъ касту воиновъ (самураи) и, вмѣсто нея, организовалъ народное войско, объявилъ религіозную свободу, уничтожилъ притѣсненія, которымъ раньше подвергались христіане въ Японіи, и заключилъ торговые договоры съ европейскими державами. Европейцы массами нахлынули въ Японію, европейскіе профессора и учителя были приглашены въ японскія школы, университетъ и академію. Подъ руководствомъ европейцевъ выработалась программа систематическаго образованія, проводились телеграфы, строились желѣзныя дороги и т. д. и. т. д.

Несмотря, однако, на быстрые успѣхи европейской цивилизаціи въ Японіи, многіе обычаи страны и характерныя особенности національной жизни японцевъ сохранились до сихъ поръ въ неприкосновенности. Докторъ Клейсть, прожившій нѣсколько лѣтъ въ Японіи, въ своихъ очеркахъ (Bilder aus Japan), указываетъ именно на тѣ черты японской жизни, которыя не подпали вліянію европейской цивилизаціи, и въ которыхъ ярче всего выражается національный характеръ японцевъ. Это народъ, образовавшійся путемъ скрещиванія монгольской и малайской расы, съ айносами, первоначальными обитателями японскаго архипелага, отличается многими прекрасными качествами, говоритъ докторъ Клейсть. Японцы въ высшей степени прилежный народъ, они мужественны, горды и горячо любятъ свое отечество. Наиболѣе выдающіяся черты ихъ характера: необыкновенная сдержанность, вѣжливость и спокойствіе. Спокойствіе ихъ поразительно и, по словамъ Клейста, оказываетъ благодѣтельное вліяніе даже на европейцевъ, прожившихъ болѣе или менѣе долгое время въ Японіи; тѣ также пріучаются къ сдержанности и научаются владѣть собою. Европеецъ не долженъ никогда давать воли своей вспыльчивости, говоритъ Клейсть, если не желаетъ потерять окончательно свой престижъ въ глазахъ японской прислуги. Если онъ забудетъ это правило и слишкомъ ясно выразить свой гнѣвъ и досаду, то можетъ быть увѣренъ, что ничего не добьется. Японцы отнесутся къ нему, какъ къ человѣку необразованному, не знающему приличій, и не подумаютъ поторопиться исполненіемъ его приказаній, если только приказанія эти сдѣланы въ гнѣвной, невѣжливой, формѣ. Наоборотъ, всякое замѣчаніе, высказанное спокойнымъ, сдержаннымъ тономъ, немедленно производитъ свое дѣйствіе".

Вѣжливость у японцевъ доведена до самыхъ крайнихъ предѣловъ. Японецъ никогда не скажетъ правды, которая можетъ быть непріятна, и придумаетъ самую сложную ложь, чтобы объяснить свой отказъ въ чемъ-нибудь. Онъ всегда опасается обидѣть, и если слуга, напримѣръ, по какой-нибудь причинѣ недоволенъ своимъ господиномъ, или хочетъ оставить его, то онъ ни за что не скажетъ этого прямо изъ боязни оскорбить, а непремѣнно придумаетъ какое-нибудь сложное объясненіе своего ухода, болѣзнь или смерть отца и т. п. причину. Клейсть разсказываетъ, что однажды онъ подавалъ о чемъ-то прошеніе японскому правительству и, долго не получая никакого отвѣта, узналъ, наконецъ, сторонно, что просьба его давно была отклонена, но ни одинъ изъ японскихъ чиновниковъ, изъ опасенія обидѣть его, не рѣшался сообщить ему объ отказѣ правительства, и потому онъ и не получилъ никакого прямого отвѣта на свое прошеніе.

"Уморительно смотрѣть,-- говоритъ Клейсть,-- на встрѣчу двухъ знакомыхъ японцевъ или японокъ на улицѣ. Какъ мужчины, такъ и женщины низко кланяются другъ другу, произнося всевозможные комплименты и любезности. Спины ихъ остаются въ согнутомъ положеніи въ теченіи нѣсколькихъ секундъ, причемъ оба кланяющіеся строго наблюдаютъ о томъ, чтобы головы ихъ были наклонены въ одинаковой степени. Ни одинъ не рѣшается первый прекратить поклонъ и поднять голову, и оба стараются сдѣлать это одновременно, чтобы не нанести обиды другъ другу, поэтому они осторожно приподымаютъ чуть-чуть голову по временамъ и прекомично заглядываютъ, дабы не пропустить момента и не прекратить поклона раньше своего визави. Такой обычай поклона распространенъ одинаково какъ въ высшихъ, такъ и въ низшихъ слояхъ общества. Въ закрытомъ помѣщеніи поклоны бываютъ еще ниже; японецъ, занимающій болѣе низкое спеціальное положеніе, иногда прямо становится на колѣни передъ высшимъ лицомъ и лбомъ касается земли. Слегка склоненное, положеніе, принимаемое японцами во время ходьбы по улицамъ, является именно результатомъ ихъ вѣжливости и выраженій почтенія къ встрѣчнымъ лицамъ".

Клейстъ разсказываетъ, что одинъ его пріятель, японецъ, занимавшій довольно высокій постъ, въ теченіе многихъ мѣсяцевъ не рѣшался пожать ему руки по европейскому обычаю и только нѣжно пожималъ ему большой палецъ. Но, однажды, на какомъ-то парадномъ обѣдѣ, онъ такъ расчувствовался, что внезапно обнялъ его, хотя сдѣлалъ это все же не такъ, какъ европейцы, а наскочилъ на него сзади, и съ тѣхъ поръ сталъ уже вообще гораздо рѣшительнѣе пожимать ему руку при встрѣчѣ.

Чувство долга развито очень сильно у японцевъ, и ни одинъ служащій, какъ бы ни было ничтожно его вознагражденіе, не станетъ манкировать своими обязанностями. Правда, что вслѣдствіе ничтожности жалованья, которое получаютъ большинство мелкихъ чиновниковъ и разныхъ служащихъ, и крайней необезпеченности ихъ положенія въ случаѣ отставки, такъ какъ пенсій въ Японіи не существуетъ, взяточничество и обкрадываніе казны въ высшей степени процвѣтаютъ въ Японіи. Но японскій служащій, стараясь, гдѣ только можно, нагрѣть себѣ руки, въ то-же время исполняетъ возложенныя на него обязанности очень добросовѣстно. Эта добросовѣстность распространена особенно среди мелкихъ служащихъ. Клейсть приводитъ для иллюстраціи слѣдующій случай. Одинъ швейцарецъ, послѣ обильныхъ возліяній на какомъ-то дружескомъ обѣдѣ, дошелъ до такого состоянія, что не могъ собственными силами добраться домой, друзья его взвалили его на "гинрикичу" -- маленькую, легкую повозку, которую везетъ одинъ человѣкъ -- экипажъ, служащій для передвиженія по улицамъ японскихъ городовъ, и поручили возницѣ доставить домой подкутившаго пріятеля. Возница дорогой забылъ номеръ дома, куда онъ долженъ былъ доставить своего кліента, и такъ какъ тотъ заснулъ, а возницѣ никакъ не удавалось разбудить его, то онъ обратился за помощью къ полиціи. Къ счастью, дозорный узналъ швейцарца и тотчасъ-же отрядилъ одного изъ полицейскихъ проводить возницу съ его кліентомъ до дому этого послѣдняго. Полицейскій вмѣстѣ съ возницей самымъ добросовѣстнымъ образомъ исполнили свою обязанвость и сдали спящаго швейцарца на руки его повара, причемъ потребовали отъ повара выдачи по формѣ росписки въ полученіи своего хозяина.

Клейсть отзывается очень хорошо о японской семьѣ. Между матерью и дѣтьми существуютъ самыя теплыя отношенія; особенно трогательна заботливость сына о своей матери. Каждая японка обязательно сама кормитъ своего ребенка. Кормилицы въ Японіи встрѣчаются только въ европейскихъ семьяхъ. Точно также японцы избѣгаютъ искусственнаго вскармливанія дѣтей коровьимъ молокомъ, къ которому они вообще питаютъ отвращеніе. Слѣдуетъ замѣтить, что въ Японіи ребенокъ въ день своего появленія на свѣтъ считается уже годовалымъ и съ началомъ ближайшаго новаго года по японскому календарю, этому ребенку считается уже два года, такъ что, напримѣръ, маленькій японецъ, родившійся наканунѣ новаго года, на другой день своего существованія считается уже двухлѣтнимъ. Клейсть говорятъ, что почти не встрѣчается примѣровъ, чтобы взрослый сынъ бросилъ свою мать на произволъ судьбы; даже если эту послѣднюю мужъ выгонитъ изъ дому, то она все же всегда найдетъ поддержку въ своемъ сынѣ. Вообще, японцы обладаютъ очень чувствительнымъ, любящимъ сердцемъ, но между тѣмъ никакого не имѣютъ понятія о поцѣлуѣ и на ихъ языкѣ даже нѣтъ слова, которое бы означало поцѣлуй. Японскія матери обыкновенно гордятся своими дѣтьми, любятъ украшать ихъ самымъ фантастическимъ образомъ и прогуливаться съ ними по городу.

Любовь къ чистотѣ очень развита у взрослыхъ японцевъ, и потому они очень любятъ купаться. Японецъ совершенно не постигаетъ, какъ это человѣкъ, который не беретъ ежедневно ванны, можетъ жить и быть здоровъ. Японецъ всегда купается въ горячей водѣ 38--45 градусовъ по Цельсію, какъ зимою, такъ и въ лѣтнія жары. Только по назначенію врача, или во исполненіе какого-нибудь обѣта, онъ рѣшается брать холодную ванну. Въ Японіи такъ проникнуты идеей о необходимости и цѣлесообразности купанія, что ванны являются государственнымъ учрежденіемъ. На улицахъ, у стѣнъ нѣкоторыхъ домовъ, стоятъ чаны и ванны, наполняемыя горячею водой, въ которыхъ японцы и японки неимущихъ классовъ, нисколько не стѣсняясь прохожихъ, совершаютъ свое ежедневное омовеніе. Умирающему больному, отъ котораго уже отказались врачи, японецъ непремѣнно устроитъ горячую ванну, въ которой онъ всегда видитъ послѣднее средство къ спасенію больного. Чрезвычайно распространено также въ Японіи леченіе массажемъ, причемъ должность массажиста обыкновенно исполняется слѣпымъ японцемъ, называемымъ "аммозанъ". Этотъ слѣпой массажистъ необыкновенно искусенъ, и къ нему часто прибѣгаютъ какъ японцы, такъ и японки, страдающіе ревматизмомъ,-- болѣзнь, очень часто встрѣчающаяся въ Японіи. Массажъ составляетъ спеціальность слѣпыхъ въ Японіи, ибо тонкость осязанія у этихъ послѣднихъ бываетъ развита очень сильно. Вообще, леченіе массажемъ, столь распространенное въ Европѣ въ настоящее время, извѣстно на востокѣ съ незапамятныхъ временъ и практикуется, какъ въ Китаѣ и Японіи, такъ и на берегахъ Ганга, гдѣ имъ занимаются нѣкоторые ордена браминскихъ монаховъ.

Японскія дѣти съ трехъ до шести лѣтъ цѣлые дни проводятъ на улицѣ. Въ бѣднѣйшихъ классахъ дѣти предоставлены самимъ себѣ и почти безъ всякаго надзора играютъ на улицахъ. Но зато у каждаго ребенка къ пояску прикрѣплена досчечка, на которой написано его имя и адресъ его родителей, для того, чтобы, въ случаѣ, если такой ребенокъ заблудится, или съ нимъ случится что-нибудь, можно было бы легко найти его родителей и доставить имъ ребенка.

Съ шести лѣтъ маленькій японецъ уже начинаетъ посѣщать школу, гдѣ обучается японскому письму, для чего, по словамъ Клейста, нужно, по крайней мѣрѣ, восемь лѣтъ, такъ какъ надо изучить отъ двухъ до трехъ тысячъ письменныхъ знаковъ, для того, чтобы получить хотя бы только поверхностныя знанія; ученый долженъ знать, по крайней мѣрѣ, вдвое больше знаковъ, но, пожалуй, даже и наиученѣйшій изъ японцевъ не знаетъ всѣхъ письменныхъ знаковъ своего языка, число которыхъ доходитъ до полутораста тысячъ. Клейсть говоритъ, что, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, въ Японіи образовалось нѣмецко-японское общество, которое поставило себѣ цѣлью, ради облегченія изученія японскихъ письменныхъ знаковъ, замѣнить всѣ китайскіе знаки, введенные въ Японіи, латинскими буквами. Общество это имѣетъ успѣхъ, и уже насчитывается до пяти тысячъ членовъ, и самъ Микадо выдаетъ ему ежегодную денежную субсидію. Весьма вѣроятно, что стремленія этого общества нѣсколько упростить японскій письменный языкъ останутся не безъ результата и принесутъ большое облегченіе учащимся. Вообще, изученіе японскаго языка, по словамъ Клейста, представляетъ огромныя трудности для европейца. Можно выучиться читать по японски, изучить языкъ ученыхъ, вообще литературный языкъ, но народный языкъ останется все же неизвѣстнымъ, и ни одинъ необразованный японецъ не пойметъ европейца, который станетъ разговаривать съ нимъ японскимъ книжнымъ языкомъ. Клейсть говорить, однако, что европейскія хозяйки весьма скоро научаются объясняться съ японскою прислугой, причемъ дѣлаютъ это довольно оригинально: къ японскимъ названіямъ той или другой хозяйственной вещи, онѣ прибавляютъ англійское и нѣмецкое окончаніе, что не мѣшаетъ, впрочемъ, японской прислугѣ понять тотчасъ же, чего отъ нея хочетъ, ея хозяйка.

Семейныя связи имѣютъ въ Японіи огромное значеніе. Власть родителей надъ дѣтьми никогда не прекращается, и безъ согласія отца даже взрослый сынъ не имѣетъ права предпринять что бы то ни было; онъ не смѣетъ ни жениться, ни вступить на службу безъ согласія отца. Дочери обязаны еще большимъ послушаніемъ. и родители выдаютъ ихъ замужъ, не спрашивая на то ихъ согласія. Дѣвочки также обязаны посѣщать школу съ шестилѣтняго возраста, и женскихъ школъ въ Японіи насчитывается въ настоящее время около 28,000; въ нихъ дѣвочки обучаются, кромѣ чтенія, письма и ариѳметики, еще танцамъ и музыкѣ.

Отецъ семьи въ Японіи пользуется неограниченною властью надъ своими дѣтьми, и если онъ недоволенъ почему-либо своимъ сыномъ, то имѣетъ полное право изгнать его и, вмѣсто него, усыновить кого-нибудь другого, и усыновленный пользуется тогда всѣми правами сына. Но сынъ также можетъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ отказаться отъ своего настоящаго отца и объявить своимъ отцомъ другого, даже совершенно чужого ему человѣка, конечно, если этотъ человѣкъ согласится стать его пріемнымъ отцомъ. Въ случаѣ смерти настоящаго отца, юный сынъ очень часто выбираетъ себѣ пріемнаго отца, который и помогаетъ ему въ дальнѣйшей его карьерѣ. Этими семейными отношеніями объясняется огромное значеніе церемоніи выбора наслѣдника престола. Церемонія эта заключается въ токъ, что Микадо объявляетъ въ оффиціальной газетѣ своего старшаго сына наслѣдникомъ престола; это заявленіе означаетъ, что онъ, Микадо, вполнѣ доволенъ какъ нравственнымъ и умственнымъ, такъ и физическимъ развитіемъ своего сына, поэтому назначаетъ его своимъ наслѣдникомъ. Въ день появленія этого заявленія въ оффиціальной газетѣ и организуются торжественныя празднества во всей Японіи

Японскія женщины хотя и не такъ унижены въ Японіи, какъ у другихъ восточныхъ народовъ, но все же занимаютъ очень подчиненное положеніе; дѣвушкамъ постоянно проповѣдуется, что главная ихъ добродѣтель -- послушаніе. До своего замужества молодая японка находится въ строгомъ подчиненіи у родителей; выйдя замужъ, она подчиняется мужу, а по смерти послѣдняго -- взрослому сыну. Японецъ заключаетъ бракъ или на всю жизнь, или же только на извѣстный опредѣленный срокъ. Въ первомъ случаѣ японки, придерживающіяся еще старыхъ обычаевъ, чернятъ себѣ зубы какъ бы въ доказательство того, что онѣ уже болѣе никому не желаютъ нравиться.

Доступъ въ семью высшихъ классовъ японскаго общества, большею частью, для иностранцевъ закрыть. Исключеніе дѣлается только для врача, который приглашается на консультацію въ случаѣ серьезнаго заболѣванія кого-нибудь изъ членовъ семьи. Клейстъ описываетъ слѣдующимъ образомъ визитъ одного европейскаго доктора къ одной знатной японской семьѣ. Докторъ былъ приглашенъ на консультацію домашнимъ врачемъ семьи, японцемъ; это была семья "доиміо", владѣтельнаго князя, а заболѣвшій юноша -- старшій сынъ и наслѣдникъ. Европейскій докторъ явился, конечно, въ сопровожденіи переводчика. Его провели въ отдѣльную комнату, гдѣ дожидался его японскій собратъ. Тотчасъ же явились двѣ японки и съ колѣнопреклоненіями предложили новоприбывшему чаю и табаку, и въ то время, когда онъ пилъ, чай и курилъ, японскій врачъ читалъ ему исторію болѣзни и сообщалъ результаты своихъ наблюденій надъ больнымъ, ассистенты же японскаго врача расположились вокругъ, держа въ рукахъ таблицы температуры и разныя другія замѣтки относительно нѣкоторыхъ симптомовъ болѣзни, которые могутъ служить подтвержденіемъ діагноза, поставленнаго японскимъ врачомъ. Когда эта церемонія окончилась, то европейскаго доктора привели, наконецъ, къ больному, лежащему въ богато убранной комнатѣ, на обыкновенной цыновкѣ, но подъ богатыми покрываломъ. Въ той же комнатѣ, гдѣ лежалъ больной, находилась и вся его мужская и женская родня, стоящая, однако, въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ больного. Эти люди съ необычайнымъ вниманіемъ слѣдили за каждымъ движеніемъ врача и безсознательно повторяли его. Больной съ необыкновеннымъ терпѣніемъ вынесъ всю процедуру врачебнаго изслѣдованія и только окружающіе слегка вскрикивали при каждомъ постукиваніи докторскаго молоточка. По окончаніи изслѣдованія доктору предложили вымыть руки, послѣ чего онъ улалился въ консультаціонную комнату вмѣстѣ съ японскимъ врачомъ и его ассистентами, который изложилъ свой діагнозъ болѣзни и продиктовалъ одному изъ ассистентовъ рецептъ, записанный тушью на узкомъ и длинномъ сверткѣ бумаги. Плату за свой визитъ докторъ обыкновенно получаетъ на другой день въ особомъ пакетѣ, который приносится ему слугою его паціента, или же самъ паціентъ завозить ему по выздоровленіи слѣдуемыя ему деньги за визитъ. Семья же больного обыкновенно выказываетъ свое вниманіе доктору тѣмъ, что въ его повозку -- "гинрикичу" кладетъ пакетъ съ особаго рода пирожнымъ, изготовляемымъ спеціально въ Японіи для докторовъ высшаго ранга.

Новый годъ японцы справляютъ очень торжественнымъ образомъ. Дома свои они украшаютъ зеленью, такъ какъ это дѣлается у насъ на Троицынъ день, но при этомъ входъ въ каждый японскій домъ обязательно обвѣшивается колосьями риса, и затѣмъ на бичевкахъ, сплетенныхъ изъ рисовой же соломы, развѣшиваются разные продукты земли, всевозможные плоды и овощи. Въ этотъ день въ каждой японской семьѣ изготовляется пирогъ изъ риса, который украшается разнаго рода фруктами. На верху пирога обыкновенно фасуется огромный морской ракъ, являющійся въ данномъ случаѣ символомъ долголѣтія, приносящимъ счастье и ограждающимъ отъ всякаго рода невзгодъ и, главнымъ образомъ, болѣзней. Такой разукрашенный символическій пирогъ ставится въ каждой японской семьѣ на почетное мѣсто.

Каждый взрослый японецъ обязательно дѣлаетъ визиты въ первые три-четыре дня новаго года. Обычай этотъ такъ распространенъ, что никто не считаетъ себя вправѣ отъ него уклониться. Но зато ни въ одномъ японскомъ домѣ въ этотъ день никого не принимаютъ; у дверей на столѣ поставлена ваза для визитныхъ карточекъ, куда каждый посѣтитель опускаетъ свою карточку и удаляется, считая долгъ вѣжливости поконченнымъ. Въ этотъ день обыкновенно всѣ японскіе чиновники, расхаживающіе цѣлый годъ въ своихъ широкихъ и удобныхъ халатахъ, облачаются въ мундиры, расшитые золотомъ, напоминающіе европейскую парадную форму гражданскаго вѣдомства. Въ этомъ одѣяніи, по словамъ Клей ста, большинство низкорослыхъ японцевъ, съ ихъ длинными волосами, выглядитъ очень комично. Въ обыкновенное же время на улицахъ японскаго города не видно никакихъ другихъ мундировъ, кромѣ военныхъ.

Клейстъ очень симпатично отзывается о японскомъ молодомъ поколѣніи. Японскія дѣти поразили его своею понятливостью и сообразительностью. Въ домахъ состоятельныхъ японцевъ комнаты, предназначенныя дѣтямъ, всегда переполнены игрушками всякаго рода, среди которыхъ куклы играютъ не послѣднюю роль; куклы встрѣчаются всѣхъ величинъ, и японское молодое поколѣніе занимается съ ними всего охотнѣе. По словамъ Клейста, даже взрослые молодые японцы, сдѣлавшіеся студентами университета, даже и тѣ, которые отсылаются въ Европу для обученія, долго хранятъ куклу, съ которою играли въ дѣтствѣ, и часто тайкомъ вынимаютъ ее и играютъ съ нею. Вѣроятно, они дѣлаютъ это потому, что кукла напоминаетъ имъ ихъ далекую родину и золотое дѣтство.

Согласно старинному японскому обычаю каждый молодой японецъ выбираетъ себѣ подругу, съ которою постоянно играетъ вмѣстѣ, переписывается и дѣлится всѣми своими дѣтскими радостями и горестями. Въ случаѣ нужды, онъ выступаетъ ея защитникомъ, рыцаремъ. Эти отношенія друзей дѣтства продолжаются обыкновенно до вступленія въ бракъ той или другой стороны.

О загробной жизни японецъ имѣетъ самыя свѣтлыя представленія, и потому нисколько не боится смерти, и смертная казнь не заключаетъ въ себѣ для него никакихъ ужасовъ; при прежнемъ законодательствѣ по самому малѣйшему поводу назначалась смертная казнь, но теперь, благодаря реформамъ Микадо, это измѣнилось, и смертная казнь назначается только за важные проступки. Однако, обычай "гаракири" или "сеппуку" до сихъ поръ еще не исчезъ совершенно. Согласно этому обычаю, японецъ, принадлежащій къ высшему классу общества, имѣетъ право, въ случаѣ приговора его къ смертной казни, самъ лишить себя жизни, вскрывъ себѣ животъ ножомъ и выпустивъ внутренности. Эта смерть считается японцами почетной и очищающей память умершаго отъ всякихъ нареканій. Въ прежнія времена по самому ничтожному поводу благородный японецъ подвергалъ себя этой операціи, по приговору начальства, или же по собственной волѣ, для того, чтобы смыть пятно, лежащее на его имени. Недавно только упраздненъ былъ особый родъ дуэли, на которой оба, какъ сдѣлавшій вызовъ, такъ и тотъ, котораго вызвали, подвергали себя "сеппуку", такъ какъ, по понятію японцевъ, другого способа удовлетворенія чести быть не могло. Теперь "сеппуку" составляетъ крайне рѣдкое явленіе, однако все же, когда въ японскій парламентъ въ 1889 году было внесено предложеніе отмѣнить и запретить обычай "сеппуку" законодательнымъ порядкомъ, то противъ этого предложенія высказалось огромное большинство (двѣсти голосовъ противъ трехъ). Любопытны доводы, которые представила оппозиція противъ отмѣны "сеппуку" въ пользу своихъ взглядовъ. По ея мнѣнію, обычай этотъ служитъ выраженіемъ высокоразвитого чувства долга, побуждаетъ къ добродѣтели и указываетъ на различіе между низшимъ и высшимъ классами японскаго общества, которое, благодаря именно этому обычаю, отличалось всегда мужествомъ и сильно развитымъ чувствомъ стыда и до сихъ поръ не усвоило себѣ "многихъ низменныхъ привычекъ западныхъ націй".

Жизнь въ Японіи для европейца довольно дорога. Всегда спокойный, хитрый японецъ умѣетъ ловко эксплуатировать европейца и заставляетъ его платить въ три-дорога. Если же какая-нибудь хозяйка сдѣлаетъ замѣчаніе своему повару за то, что онъ подаетъ ей слишкомъ большіе счеты, то она можетъ быть увѣрена, что на другой же день послѣ этого ея поваръ объявитъ самымъ вѣжливымъ образомъ, что онъ вынужденъ, вслѣдствіе болѣзни своего отца, смерти матери или вообще кого-нибудь изъ своей родни, отказаться отъ мѣста; конечно, онъ не преминетъ выразить при этомъ свое глубокое сожалѣніе. Такова обычная формула, которая, разумѣется, никого не вводитъ въ заблужденіе, но, тѣмъ не менѣе, ни одинъ слуга въ Японіи не откажется отъ мѣста, не представивъ массу благовидныхъ предлоговъ. Самимъ японцамъ изъ народа содержаніе обходится очень дешево, особенно если принять во вниманіе ихъ большую умѣренность въ пищѣ. Они питаются большею частью рисомъ и овощами, затѣмъ всякаго рода улитками, устрицами и рыбой. Мяса японецъ не любитъ и употребляетъ очень рѣдко, къ молоку же, сыру и маслу онъ питаетъ отвращеніе. Въ образованныхъ и высшихъ классахъ японскаго общества столъ уже мало отличается отъ европейскаго стола, преимущественно господствуетъ французская кухня и мясныя кушанья составляютъ обычное явленіе. Въ Японіи нѣтъ ни каменной соли, ни соляныхъ озеръ, и поэтому соль прямо добывается изъ морской воды. Большія пространства земли затопляются морской водой, и затѣмъ, когда вода испарится, собирается соль, смѣшанная съ землей, и подвергается тщательному промыванію и выпариванію, послѣ чего она уже становится годною къ употребленію.

Въ Японіи крайне нерѣдки случаи отравленія рыбой въ свѣжемъ видѣ, причемъ случаи эти обыкновенно происходятъ въ апрѣлѣ и маѣ. Новѣйшія изслѣдованія японскаго ученаго профессора Такухаши въ фармакологическомъ институтѣ университета въ Токіо указали, что отравленіе производитъ всегда одинъ видъ рыбы, называемой. японцами "фугу". Японцы очень охотно ѣдятъ эту рыбу, притомъ совершенно безнаказанно во всѣ остальные мѣсяцы года; но въ маѣ и апрѣлѣ во внутренностяхъ этой рыбы развивается особое ядовитое вещество, и тогда употребленіе ея становится смертельнымъ. Даже если эту рыбу сварить, то все же это не лишаетъ ее ядовитыхъ свойствъ. Смерть наступаетъ при явленіяхъ паралича сердца.

Описывая свои экскурсіи въ окрестности Токіо, Клейсть особенно останавливается на поѣздкѣ въ Эношиму, островъ, отстоящій отъ Токіо на восемь миль. По дорогѣ туда Клейсть посѣтилъ маленькій городокъ Каназава, въ окрестностяхъ котораго находится одна изъ величайшихъ статуй Будды. Это бронзовое изображеніе Будды относится къ XIII вѣку и представляетъ колоссальной величины фигуру, сидящую на корточкахъ на каменномъ пьедесталѣ. По ступенямъ пьедестала, порядочно истертымъ отъ древности, можно взобраться къ самой статуѣ. Буддійскіе священники, стоящіе у статуи, кажутся совершенными пигмеями по сравненію со статуей. Одинъ изъ этихъ священниковъ, разсказываетъ Клейсть, взобрался на статую и сталъ во весь ростъ на большомъ пальцѣ руки статуи; каждый палецъ руки статуи равняется росту человѣка. По словамъ Клейста, лицо статуи, несмотря на громадную величину, сдѣлано очень художественно, имѣетъ благородное выраженіе, и вообще вся фигура исполнена достоинства. Статуя возвышается на пятнадцать метровъ надъ пьедесталомъ и разстояніе отъ одного колѣна до другого равняется почти одиннадцати метрамъ. Голова статуи имѣетъ въ длину два съ половиною метра и украшена жемчугомъ; выраженіе лица серьезное и задумчивое. Какой-то японскій математикъ вычислилъ вѣсъ этой статуи и получилъ огромную цифру: 8.166.739.930 фунтовъ!

Это изображеніе Будды называется "Далбутсъ" и сдѣлано въ 1252 году, что, несомнѣнно, указываетъ, что уже въ XIII вѣкѣ искусства стояли на довольно высокой степени развитія въ Японіи.

Заканчивая свои очерки, Клейсть говоритъ, что будущее Японіи, какъ въ хорошемъ, такъ и въ дурномъ смыслѣ, находится въ рукахъ японскихъ женщинъ и зависитъ отъ ихъ дальнѣйшаго развитія. Японки очень способны и воспріимчивы и легко усваиваютъ себѣ европейскую культуру. Уже теперь встрѣчаются японскія женщины, стремящіяся къ знанію и самостоятельности. Супруга Микадо сама заинтересована успѣхами женскаго движенія и покровительствуетъ устройству по европейскимъ образцамъ женскихъ школъ, учительскихъ семинарій и дѣтскихъ садовъ. Многія знатныя японскія семьи уже теперь посылаютъ своихъ дочерей заканчивать образованіе въ Европу; европейскій костюмъ постепенно замѣняетъ "кимоно" (родъ халата, который носятъ японцы) и, пожалуй, недалеко уже то время, когда японки будутъ отличаться отъ европеянокъ только одними расовыми признаками, во всемъ же остальномъ будутъ походить на нихъ. Клейсть ожидаетъ отъ такой метаморфозы японокъ огромныхъ благъ для ихъ родины, конечно, въ такомъ только случаѣ, если ими будутъ усвоены не однѣ только внѣшнія формы европейской цивилизаціи, и японки въ самомъ дѣлѣ сдѣлаются носительницами культуры въ японской семьѣ. Только тогда, говорить Клейсть, умный, способный и работящій народъ -- японцы, образуютъ дѣйствительно культурное, цивилизованное государство въ Азіи. Во главѣ же азіатскихъ народовъ Японія стоитъ даже теперь.

"Міръ Божій", No 12, 1894

Оставить комментарий Пименова Эмилия Кирилловна (yes@lib.ru) Год: 1894 Обновлено: 12/10/2022. 32k. Статистика. Статья: Публицистика Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Текст издания: журнал "Міръ Божій", No 12, 1894.

Пименова Эмилия Кирилловна Из японской жизни

ИЗЪ ЯПОНСКОЙ ЖИЗНИ.

Пименова Эмилия Кирилловна
Из японской жизни