Ода смерти.Новая книга стихов Л. Гомолицкого. Изд. "Священная Лира". Варшава
У Л. Гомолицкого совсем особый голос. В толпе современных поэтов он слышен по особому, будто принесенный откуда-то издалека, может быть, даже из пещерного мира -- затаенный и мрачный голос, поющий панихидно, в то же время сулящий какое-то вечное освобождение. Сейчас пред нами его "Ода смерти", предстающей поэту "не скрежетом уничтожения, не ересью о тишине", а "начальной тайною нетления". Никогда она Гомолицкого не пугает, ее не надо страшиться, -- смерть откроет новые пути, новую жизнь: "Избегнуть срока не старайся, знай, смерть ковчег твой"... Она -- повсюду, везде, она сопровождает нас, сопутствует нам, меняя свои лики, подстерегает и не спешит -- неразлучная с нами тень, призрак и живое лицо с бесконечно разнообразными выражениями, чертами, гримасами, роковая и всевластная избавительница, знающая последнюю истину.
От тленного мира, смертного и мертвого, она уводит нас в иные области, недосягаемые при жизни, нашептывает особенные слова великой мудрости. Она вездесуща. "Невинно веруют живые, что нет мертвее неживых, не видя тени гробовые, дыхания не чуя их". В этих днях нашей жизни повсюду рассеяны и разбросаны только "темные черты". Но возрождение, полное раскрытие нашего духа будет в смерти, -- она откроет врата, ведущие к радостному познанию мира и его неосязаемых здесь, сокрытых ценностей.
Баллада Гомолицкого -- его искреннее и глубокое исповедание. К этой теме он медленно, но явно подходил в течение многих лет. "Оду смерти" надо понимать, как завершение целого периода поэтических и человеческих настроений и дум этого автора. В этой балладе сплелись и неразъемлемо явились образы, слова и формы поэтической речи, рассыпанные прежде по всем стихам, всем книжкам Гомолицкого. Он и тут тайно слышит предков, связывается с молитвенной величавостью далекой старины, чувствует и видит "свечение трав", слышит "слова таинственных советов", добывает где-то в тайниках души и мысли трудно находимые формулы и выражения, способные передать громоздкость, сложность и светлеющую тягостность его раздумий и тяготений.
Отсюда -- его косноязычие.
Эту черту Гомолицкий сам понимает и признает, но "богонетленны эти знаки косноязычья, хромоты"... Все время он преодолевает форму, будто с трудом лепит ее, пренебрегает в ней и доступность и легкость, с упорством нарушает все привычные созвучья, все установленные законы музыкальности, пишет такие строчки стихов, как: "Стань вне и утвердишься в". Перенося, разрубая слово, он не страшится напомнить этим приемом Тредьяковскаго:
"Тогда еще телесно отрок
тобой тысячелетен стал,
вместив все видимое от рог--
ов зверя, от копыт и жал
до плави на разбельной тверди".
У этого поэта необычный словарь ("цыри"), пристрастье к сложным словам: "сто -ликой, -сердой, -- умной, -- окой", "перволюбви первослова", "шестигранье", "Землетрясется мир трехмерный", "вихревоздушье", "молниерушится". Кроме "Оды о смерти" в книжке еще две баллады: "Разговор человека с птицей", "Разговор человека с самим собой". Здесь те же мотивы и те же признанья ("Я понял древние творенья"), и
В философическом бреду...
по жизни призрачному зданью
я, припадая к ним, бреду...
И страсть -- стать так же неподвижным,
себя под ноги положив,
дать отдых неприютным ближним,
бессмертие дать неживым...
Все, что заключено в этой книжке, мечтает, говорит и пророчит "о тайнах счастья и гроба", жажде порвать цепи, связывающия человека с землей, его временной обителью, ея неживыми и призрачными утехами.
Источник текста: П. Пильский. Ода смерти. Новая книга стихов Л. Гомолицкого. Изд. "Священная Лира" // Сегодня. 1937. No 88, 31 марта.
Подготовка текстов -- Павел Лавринец, 2001.
Публикация -- Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.