Петрищев Афанасий Борисович
Хроника внутренней жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1. "У нас все спокойно": жизнь в легенде и легенда в жизни.- 2. О почве для русского национализма.- 3. Националистическая "Вампука". Удобные темы.- 4. Национальные политики и национальные обыватели.

Хроника внутренней жизни.

1. "У насъ все спокойно": жизнь въ легендѣ и легенда въ жизни.-- 2. О почвѣ для русскаго націонализма.-- 3. Націоналистическая "Вампука". Удобныя темы.-- 4. Національные политики и національные обыватели.

   Кажется, весьма благополучно подходитъ къ своему естественному концу зимній, "дѣловой", сезонъ, завершающій полномочія третьей Думы. Говорятъ, Дума ничего не дала. Говорятъ, на 3 1/2 милліарда рублей, отпущенныхъ военному вѣдомству, ничего не сдѣлано. Говорятъ, голодъ. Говорятъ, милліоны крестьянскихъ хозяйствъ въ неурожайныхъ губерніяхъ потеряли отъ безкормицы или распродали на хлѣбъ весь рабочій скотъ, встрѣчаютъ весну безъ инвентаря, безъ необходимѣйшаго имущества,-- все проѣдено, погибло, распродано за безцѣнокъ. Говорятъ, многія десятки тысячъ семействъ проѣли и земельку,-- продана, сдана въ аренду, и страна за одну зиму получила нѣсколько сотъ тысячъ, а можетъ быть, и милліоны новыхъ пролетаріевъ, которыхъ некуда дѣть, и которымъ некуда дѣться. Много и другого говорятъ. И много въ томъ, что говорятъ горькой правды. Но не въ этомъ сила. Гораздо важнѣе другое: по сравненію съ тѣмъ, что происходитъ за рубежомъ, "у насъ", какъ радостно подчеркнулъ членъ Государственной Думы Новицкій-второй, "все спокойно":
   
   "въ Англіи премьеръ-министръ, вѣроятно, грѣетъ руки у чужого камина, и всѣ министры зябнутъ, такъ какъ у нихъ нѣтъ угля, а въ Петербургѣ его достаточно, такъ какъ Драчевскій достаточно зорко смотритъ за преступниками" {Изъ рѣчи г. Новицкаго въ засѣданіи Думы 27 февраля. Цит. по "Рѣчи".}.
   
   Власть зорко слѣдитъ, энергически пресѣкаетъ, такъ называемыхъ "ашвабадительныхъ" движеній нѣтъ. Это -- вещь, а прочее все гиль. Г. Коковцовъ блестяще пояснилъ эту мысль на конкретномъ примѣрѣ. Правительство упрекнули въ Думѣ за то, что оно не позволяетъ оказывать частную помощь голоднымъ. Г. Коковцовъ отвѣтилъ: да, не позволяемъ и не позволимъ, такъ какъ опасаемся, что частныя лица и организаціи
   
   "вмѣстѣ съ мукой и врачебной помощью" будутъ распространять "литературу, которую такъ кстати распространять въ 1912 г. передъ новыми выборами. Это безспорно". (Рукоплесканія справа и въ центрѣ. Голоса: браво, правильно) {Изъ отчета о засѣданія Думы 1 марта, напечатаннаго "Рѣчью".}.
   
   Опасенія, что распространится "литература",-- играютъ рѣшающую роль. Опасенія, что голодный лишится хлѣба, больной -- врачебной помощи,-- повидимому, не должны играть роли. Такъ и слѣдуетъ. "Браво, правильно", ибо мудрость такихъ государственныхъ взглядовъ доказана опытомъ: вотъ въ Англіи "всѣ министры зябнутъ", а "у насъ все спокойно".
   Не все, однако, и у насъ спокойно. Въ самомъ охранительномъ лагерѣ, помимо удовольствія, замѣтна и тревога. И есть для нея основанія. "Опять студенты". Кромѣ студентовъ, вдругъ, неожиданно заворошились приказчики: изъ Екатеринодара, Уфы, Рязани, Сызрани изъ многихъ другихъ большихъ и малыхъ городовъ сыплются протесты противъ предложенія коммиссіи Государственнаго Совѣта удлинить рабочій день торговыхъ служащихъ до 15 часовъ и урѣзать праздничный отдыхъ. Какъ ни зорко смотрѣло начальство, какъ ни энергически принимало мѣры, а интеллигенція прорвалась таки въ голодную деревню. Въ цѣломъ рядѣ городовъ возникло, растетъ и крѣпнетъ удивительное, специфически русское "муниципальное движеніе", и вотъ по какому поводу:
   
   "Городская дума вычеркнула изъ смѣты необязательные расходы на полицію. Въ отвѣтъ на это администрація пріостановила сооруженіе новой линіи городского трамвая" и похоронила "въ нѣдрахъ губернскаго правленія" разработанные городомъ чертежи и проекты канализаціи {Екатеринославъ. "Одесскія Новости", 16 февраля 1912 г.}.
   Городская дума "отклонила предложеніе губернатора о дополнительномъ ассигнованіи на полицію". Узнавъ объ этомъ, губернаторъ издалъ раззорительныя для домовладѣльцевъ "обязательныя поставленія объ учрежденіи сторожевой охраны", а полиціймейстеръ приказалъ "привлекать къ отвѣтственности домовладѣльцевъ, не исполняющихъ эти требованія" {Херсонъ. "Современное Слово", 11 февраля 1912 г. Мартъ. Отдѣлъ II.}.
   
   Мнѣ уже приходилось отмѣчать факты этого рода. Горожане терпѣли, молчали. Во многихъ мѣстахъ и теперь молчатъ. Но многіе уже начали и разговаривать, -- заговорили даже такія "черносотенныя" думы, какъ екатеринославская... Есть и нѣкоторыя другія частности, конечно, не слишкомъ тревожныя, но болѣе или менѣе непріятныя. А кромѣ частностей, есть разныя общія явленія довольно тревожнаго свойства. Тревожно прежде всего то, что Россія превратилась въ страну чудовищныхъ слуховъ и легендъ, гораздо болѣе опасныхъ, чѣмъ та "литература", которой боится г. Коковцовъ. Объ этой эпидеміи не разъ говорили газеты, между прочимъ, и такія, какъ "Новое Время", "С.-Петербургскія Вѣдомости", "Голосъ Москвы". Нѣкоторыя изъ современныхъ легендъ въ краткомъ видѣ оглашены печатью. Напомню хотя бы легенду о крайнемъ развитіи заразныхъ болѣзней, "напущенныхъ" де, чтобы "переполовинить народъ" и "забрать" землю. Легенда пригодилась и для нынѣшней продовольственной кампаніи. Одинъ изъ слуховъ, по поводу 1912 (о раздѣлѣ панской земли) извѣстенъ всѣмъ. Пожалуй, не менѣе популяренъ, также отмѣченный печатью, противоположный слухъ о намѣреніи "отобрать землю", оставивъ "по 3 аршина на мужика" для могилки. Но, конечно, подавляющее большинство такихъ легендъ и слуховъ совершенно непередаваемо. А слухи идутъ о многомъ. Оказывается, въ глухіе низы, въ захолустнѣйшія деревушки доходятъ, Богъ вѣсть какими путями, вѣсти даже о такихъ совершенно какъ будто не стоющихъ деревенскаго вниманія персонажахъ, какъ Распутинъ; и здѣсь даже эти фигуры оказываются героями легендъ, далеко превосходящихъ петербургскія сплетни и сказки. Подобное состояніе умовъ отчасти объяснимо: слишкомъ много недоумѣній рождаетъ "успокоительный" режимъ съ его народоборчествомъ и "ставкой на сильныхъ"; для объясненія всѣхъ несообразностей, какими полна жизнь, народная мысль строитъ гипотезы, облекаетъ ихъ въ форму легендъ, пользуясь, между прочимъ, обрывками свѣдѣній, доходящихъ сверху, и передѣлывая ихъ на свой ладъ. Чѣмъ безгласнѣе страна, чѣмъ больше стиснуто ея публичное слово, тѣмъ чудовищнѣе легенда. Чѣмъ сильнѣе разочарованъ коллективный авторъ легендъ въ старыхъ цѣнностяхъ, тѣмъ меньше онъ щадитъ ихъ. И плодятся, и летаютъ слухи, по своему содержанію, повторяю, болѣе опасные, чѣмъ пресловутыя брошюры, за которыя судебная палата приговариваетъ minimum къ годичному заточенію въ крѣпость. Но независимо отъ этого,-- когда "С.-Петербургскія Вѣдомости" и "Голосъ Москвы" говорятъ, что такое состояніе умовъ не бываетъ передъ добромъ,-- они правы. Добра не жди уже потому, что данное явленіе обнаруживаетъ нѣкоторый основной и неустранимый дефектъ успокоительной системы: начальство смотритъ очень зорко, но опасность возникаетъ не тамъ, куда оно смотритъ, и не такая, которую можно преодолѣть силою оружія.
   Обнаруживается, чѣмъ дальше, тѣмъ чувствительнѣе, и другой органическій порокъ успокоительнаго режима. Само по себѣ не очень опасно и даже совсѣмъ не опасно, что "студенты не хотятъ слушать назначенныхъ профессоровъ". Важнѣе, почему "не хотятъ слушать". Однимъ изъ первыхъ въ теченіе текущаго академическаго года былъ "назначенъ" сотрудникъ "Новаго Времени" г. Пиленко, и его появленіе въ петербургскомъ университетѣ въ качествѣ "назначеннаго профессора" не вызвало никакихъ инцидентовъ, о которыхъ стоило бы говорить. Проходитъ нѣкоторое время, въ томъ же университетѣ появляются два другіе "назначенные профессора" гг. Удинцовъ и Мигулинъ,-- возникаютъ протесты, нежеланіе слушать. Г. Мигулинъ (профессоръ "съ либеральной репутаціей") заболѣлъ. У г. Удинцова болѣе крѣпкое здоровье, и ему предоставили возможность читать лекціи, собравъ десятка полтора "академистовъ" и поставивъ для порядка городовыхъ. Затѣмъ выступилъ "назначенный профессоръ" Локоть въ Московскомъ университетѣ, и просто не нашелъ въ предоставленной ему аудиторіи ни одного слушателя,-- даже академисты не явились къ исполненію своихъ непремѣнныхъ въ такихъ случаяхъ обязанностей. Очевидно, что-то случилось въ краткій промежутокъ времени между г. Пиленномъ и г. Мигулинымъ? Что же именно? "Переломъ настроенія"? Настроеніе -- вещь крайне капризная. Быть можетъ, оно и измѣнилось. Но это лишь возможно. А вотъ что несомнѣнно: за промежутокъ времени между г. Пиленномъ и г. Мигулинымъ вполнѣ выяснилось, что министръ народнаго'Просвѣщенія и не думалъ отказываться отъ своего проекта создать профессоровъ, политически благонадежныхъ, какъ околоточные надзиратели и безпрекословныхъ, какъ педеля. Оказалось, министерство старательно подыскиваетъ подходящихъ людей. Какъ и гдѣ подыскиваетъ,-- легко догадаться хотя бы по такому газетному сообщенію:
   
   "Одинъ изъ молодыхъ чиновниковъ иркутской судебной палаты получилъ отъ министерства народнаго просвѣщенія предложеніе отправиться въ Германію на казенный счетъ для подготовки къ профессорскому званію, но отклонилъ это предложеніе" {"Сибирская жизнь". 4 февраля 1912 г.}.
   
   Какъ извѣстно, первая партія кандидатовъ, соотвѣтствующихъ поставленной цѣли, уже найдена и отправлена въ Германію за счетъ суммъ, происхожденіе которыхъ для Государственной Думы тайна. При такихъ условіяхъ энергическая перетасовка научныхъ силъ, уцѣлѣвшихъ отъ кампаніи 1910--1911 гг., и не менѣе энергическое назначеніе профессоровъ, помимо университетскихъ коллегій, или даже вопреки ихъ желанію, получаютъ характеръ какъ бы подготовки почвы къ принятію "паровыхъ ученыхъ", имѣющихъ вылупиться (на манеръ "парового цыпленка" у Г. И. Успенскаго) изъ русскихъ яицъ въ нѣмецкихъ инкубаторахъ. "Паровой профессоръ" еще не явился. Но его предугадываемый обликъ, несомнѣнно, давитъ на психику молодежи. И не только молодежи. Сама академія наукъ вышла изъ равновѣсія. Даже къ правительственному большинству третьей Думы г. Кассо не рискнулъ обратиться за поддержкой на такое дѣло. И понятно. "Паровой профессоръ" есть нѣчто столь же самоочевидное и непререкаемое, какъ "ядъ-тіоколъ"; какъ тотъ административный шантажъ, которымъ вызываются протесты со стороны самыхъ спокойныхъ элементовъ городского населенія; какъ проектъ коммисіи Государственнаго Совѣта о необходимости ухудшить положеніе приказчиковъ... Что можно сказать въ защиту подобныхъ изобрѣтеній человѣческаго генія? Ихъ можно проводить силою. На протестъ противъ нихъ можно отвѣчать такъ, какъ и отвѣчаетъ г. Кассо студентамъ,-- отвѣчаетъ съ присущей ему и общеизвѣстной любовью къ учащейся молодежи, съ не менѣе общеизвѣстнымъ непоколебимымъ уваженіемъ къ закону, къ достоинству научныхъ учрежденій. Войну вести можно; палить изъ пулеметовъ и осадныхъ орудій можно. Но нельзя отдѣлаться отъ мысли, что "паровой профессоръ" въ качествѣ повода войны -- вещь, чрезвычайно неудобная. Между тѣмъ предсказаніе, что успокоительный режимъ фатально ведетъ къ переполненію жизни такими неудобными для охранителей поводами, исполняется съ буквальною точностью.
   Вотъ сейчасъ, когда я это пишу, разгорается стычка возлѣ процесса партіи Дашнакцутюнъ. Стычка небольшая,-- не забастовка, въ самомъ дѣлѣ, англійскихъ углекоповъ. Но "малъ золотникъ, да дорогъ". Ничего особеннаго,-- просто судебный слѣдователь Лыжинъ принялъ нѣкоторыя мѣры къ отягченію участи подсудимыхъ, квалифицируемыя печатью, какъ подлоги, допросы несуществующихъ свидѣтелей и т. д., при чемъ кто-то выкралъ изъ особаго присутствія сената часть вещественныхъ доказательствъ, которыя, по мнѣнію защитниковъ, могли бы служить уликой противъ г. Лыжина. До такой степени тутъ нѣтъ ничего особеннаго, что даже "Голосъ Москвы" пишетъ:
   
   "отъ Петербурга до Кавказа вездѣ то же самое... Одновременность обнаруживающихся язвъ (не только на данномъ, но и на рядѣ другихъ процессовъ) указываетъ на огромное ихъ количество, и всѣ эти слѣдователи не устранены отъ дѣлъ, въ ихъ рукахъ судьба массы людей и весьма проблематична кара въ грядущемъ. Вѣдь, это обычно, такъ всѣ дѣлаютъ въ глухихъ, покрытыхъ тайною и мракомъ слѣдственныхъ корридорахъ. Въ этомъ-то и весь ужасъ".
   
   "Всѣ такъ дѣлаютъ", но мнѣнію офиціоза октябристовъ. Я думаю,-- это неправда. Конечно, не всѣ слѣдователи такъ дѣлаютъ. Но многіе -- да. Иногда это дѣлаютъ просто изъ озорства,-- вотъ какъ пишетъ тотъ же "Голосъ Москвы":
   
   "одинъ слѣдователь держалъ пари, что упрячетъ такого-то въ тюрьму и для этого преувеличилъ въ протоколѣ осмотра вдвое размѣры риги, въ поджогѣ которой обвинялся подсудимый" {Цит. по "Кіевской Мысли" 18 февраля 1912 г.}.
   
   Но чаще всего на этомъ строится карьера. Между прочимъ, г. Лыжинъ не новичекъ. Онъ прославился на процессѣ "Новороссійской республики". О его подвигахъ еще въ 1909 г. довелъ со свѣдѣнія министра юстиціи военный судъ. Извѣстно, къ чему это привело: военный судъ подвергся обвиненіямъ въ политической неблагонадежности, а г. Лыжинъ получилъ формально -- замѣчаніе "за небрежность", реально -- крупное повышеніе (назначенъ на должность члена судебной палаты). Не всѣ такъ дѣлаютъ. Но всякое стараніе отягчить участь привлекаемыхъ къ отвѣтственности по политическимъ дѣламъ цѣнится и награждается. Это -- порядокъ, столь же неизбѣжный по вѣдомству г. Щегловитова, какъ "боевой академизмъ" по вѣдомству г-на Кассо. Система требуетъ такого отношенія къ политическому подсудимому. Приходится отстаивать и эту систему, и необходимые къ ней придатки. Но когда на знамени, подъ которымъ воюетъ г. Кассо, исторія ставитъ помѣтку: "смерть Иглицкаго", на знамени г. Щегловитова та же исторія вписывэегъ слово: "Лыжинъ", положеніе создается не изъ самыхъ пріятныхъ.
   Начинаютъ принимать болѣе опредѣленную форму и общія тенденціи слѣдствія успокоительной системы. Въ газетахъ читаемъ:
   
   "21 февраля состоялось экстренное рязанское губернское дворянское. собраніе, на которомъ губернскій предводитель дворянства В. А. Драшусовъ доложилъ циркуляръ министра финансовъ о предоставленіи обезземелившимся дворянамъ права льготной покупки у крестьянскаго банка нераспроданныхъ участковъ земли въ размѣрѣ ценза" {"Русское Слово", 23 февраля 1912 г.}.
   
   Собственно, надѣленіе землею безземельныхъ лицъ привилегированнаго состоянія началось давно,-- еще при П. А. Столыпинѣ. Сначала это шло потихоньку, молчкомъ. Затѣмъ все смѣлѣе и смѣлѣе. По словамъ г. Шингарева (рѣчь въ засѣданіи Думы 29 февраля),--
   
   Нѣсколько мѣсяцевъ назадъ былъ изданъ циркуляръ по крестьянскому банку о томъ, чтобы изъ участковъ земли, оставшихся за банкомъ, тамъ, гдѣ есть усадьбы, продавались участки частнымъ липамъ. Этотъ циркуляръ прошелъ въ совѣтѣ управленія землеустройствомъ и земледѣліемъ, обсуждался и въ совѣтѣ министровъ... Мы знаемъ, какъ во Владимирской, Калужской, Смоленской и другихъ губерніяхъ шло образованіе участковъ, знаемъ, какъ совершались рекомендаціи изъ Петербурга: "обратите вниманіе на такого-то, покажите такому-то подходящій участокъ". Нѣсколько тысячъ десятинъ продано такимъ образомъ, вопреки явному смыслу устава банка {Цитирую по "Рѣчи" (No 1 марта), опуская всѣ указанія г. Шингарева на то, что фактически "частнымъ лицамъ" продаются полные цензовые участки. Это послѣднее указаніе оспаривалъ г. Коковцовъ.}.
   
   Г. Коковцовъ призналъ эта свѣдѣнія г. Шингарева въ основѣ правильными и пояснилъ ихъ цифровыми справками. Всего, по словамъ предсѣдателя совѣта министровъ, изъ земельнаго фонда крестьянскаго банка выдѣлено 498 "культурныхъ гнѣздъ" пространствомъ въ 38.000 дес.; "правительство не хочетъ распродать ихъ крестьянамъ"; изъ нихъ 91 участокъ "переданъ земскимъ учрежденіямъ подъ школы, питомники и другія культурныя предпріятія, 400 же гнѣздъ частью распроданы, а частью распродаются и по цѣнамъ не дешевымъ" {Рѣчь г. Коковцова въ засѣданіи Думы 1 марта.}. Словомъ назначеніе "культурныхъ гнѣздъ" давно опредѣлено, и опредѣленіе это частью уже выполнено. Теперь, повидимому, на очередь ставится реформа болѣе обширнаго характера. По свѣдѣніямъ "Русскаго Слова", министромъ финансовъ "послана предводителямъ дворянства для доклада дворянскимъ собраніямъ особая циркулярная бумага"; вообще о снабженіи именно "обезземелившихся дворянъ" землею за счетъ фонда крестьянскаго банка. Циркуляръ предлагаетъ слѣдующія льготныя условія:
   
   дворяне при покупкѣ цензовыхъ участковъ оплачиваютъ только 10% покупной стоимости, 60% выдаются въ ссуду дворянскимъ поземельнымъ банкомъ, а остальная сумма (30%) уплачивается покупщикомъ въ 6 лѣтъ {"Русское Слово", 25 февраля.}.
   
   Рязанское дворянское собраніе однимъ изъ первыхъ обсудило это предложеніе, разсмотрѣвъ его и съ формальной стороны, и по существу. Формальная сторона не всѣхъ удовлетворила. По словамъ члена собранія г. Новикова, бывшаго саратовскаго вице-губернатора,
   
   "нужно, чтобы вопросъ прошелъ въ законодательномъ порядкѣ, а не въ видѣ циркуляра министра. Министры мѣняются часто, мѣняются и циркуляры. Кто попалъ подъ дѣйствіе настоящаго циркуляра -- счастливъ, а другимъ, можетъ быть, такого счастья получить не придется" {"Русское Слово", 23 февраля.}.
   
   Черезъ Думу, понятно, провести такой вопросъ не легко. Но есть 87 статья, еще лучше -- "порядокъ управленія". Это все таки прочнѣе, чѣмъ циркуляръ министра, проводящій столь важную и столь крупную мѣру. По существу же, собраніе признало "реформу" очень благодѣтельной для дворянскаго сословія, но предлагаемыя министромъ финансовъ льготы недостаточными:
   
   Членъ крестьянскаго банка, по выбору отъ губернскаі о земства, В. И. Кудрявцевъ внесъ предложеніе ходатайствовать о выдачѣ дворянамъ ссудъ въ размѣрѣ 95% покупной стоимости земли. Далѣе В. И. Кудрявцевъ предложилъ ходатайствовать о порученіи крестьянскому банку продавать земли безземельнымъ дворянамъ по той цѣнѣ, по которой онѣ были куплены:
   -- Хозяйство крестьянскаго банка -- говорилъ г. Кудрявцевъ -- ведется нераціонально. Штатъ служащихъ у него большой, а порядка нѣтъ. Имѣнія даютъ убытокъ. Чиновники разъѣзжаютъ и получаютъ по 25 руб. суточныхъ. Всѣ эти непроизводительные расходы увеличиваютъ стоимость земли.
   
   Собраніе сочувственно отнеслось къ этимъ мыслямъ и постановило ходатайствовать:
   
   1) о выдачѣ безземельнымъ дворянамъ ссудъ въ размѣрѣ 95% покупной стоимости земли;
   2) объ освобожденіи крѣпостныхъ актовъ на земли, коими имѣютъ быть надѣлены безземельные дворяне, отъ крѣпостныхъ пошлинъ {"Русское Слово", 23 февраля.}.
   
   Рѣчи резонныя. Дѣла не совсѣмъ открытыя, но въ достаточной мѣрѣ среди бѣла дня. Дальше, безъ сомнѣнія, они пойдутъ еще откровеннѣе. И ничего тутъ нѣтъ неожиданнаго,-- наоборотъ, все послѣдовательно и логично. Нѣтъ ничего неожиданнаго и въ обратной сторонѣ медали, -- въ обезземеленіи крестьянства, принимающемъ нынѣ грозные размѣры: оно предусмотрѣно еще въ тѣхъ совѣщаніяхъ, которыя предшествовали 9 ноября 1906 г. Все разыгрывается, "какъ по нотамъ". Но музыка получается такая, что, по сравненію съ нею, и "паровые профессора" и всѣ Лыжины, вмѣстѣ взятые -- игрушка. Тутъ нечего комментировать, -- просто, читай псаломъ царя Давида:
   -- "Да воскреснетъ Богъ и расточатся врази его".
   Конечно, ни молитвой, ни крестомъ "не запугаете". Но то интеллектуальное впечатлѣніе, какое производитъ эволюція успокоительнаго режима, не остается только интеллектуальнымъ. Оно, какъ и всѣ вообще интеллектуальныя величины, обладаетъ свойствомъ воплощаться въ матеріальныя формы. Поясню примѣромъ,-- однимъ изъ многихъ.
   
   Въ Царевскомъ уѣздѣ Астраханской губерніи нѣкто Кошелевъ привлеченъ къ судебной отвѣтственности по 29 ст. уст. о наказ. за раздачу голодающему населенію муки, купленной на средства, присланныя императорскимъ вольно-экономическимъ обществомъ. Кромѣ того, царевскій исправникъ возбудилъ вопросъ о привлеченіи къ судебной отвѣтственности нѣкоего Бѣляева за точно такое же преступленіе, какое совершилъ и Кошелевъ {"Рѣчь", 25 февраля.}.
   
   Правильно, логично. И наравнѣ со многими другими, столь же логичными, проявленіями успокоительнаго режима, этотъ мелкій фактъ, повторяю, не требуетъ поясненій, и лишь хочется наивно, по-дѣтски сказать:
   -- Господи, что же это такое? Неужели дѣйствительность, а не навожденіе?
   Но этимъ г. Коковцова не смутишь. Гораздо серьезнѣе, съ его точки зрѣнія, нѣкоторыя матеріальныя выраженія естественныхъ чувствъ, рождаемыхъ такими фактами. А матеріализація происходить: обывателя Бѣляева за раздачу голоднымъ муки, купленной на средства вольно-экономическаго общества, царевскій исправникъ привлекаетъ къ судебной отвѣтственности; и тотъ же самый обыватель Бѣляевъ за то же самое преступленіе уже получилъ благодарность отъ губернатора. Такъ выходитъ въ частномъ случаѣ. Такъ и вообще. Не разрѣшать сборъ пожертвованій, не позволять частной помощи, на выстрѣлъ не подпускать интеллигенцію къ голодной деревнѣ. Иo силы, собранныя для выполненія этого вполнѣ логичнаго въ данной системѣ распоряженія, оказываются не въ состояніи выдержать характеръ. Кто-то слабѣетъ, кто-то колеблется, кто-то тайно измѣняетъ, кто-то явно поддается естественному чувству человѣколюбія. Въ результатѣ: прорывъ кордона, "колосъ ржи"; энергическое искорененіе частной помощи рядомъ съ нѣкоторымъ "попустительствомъ" ей. Такимъ же точно свойствомъ обладаютъ, конечно, и другія логическія послѣдствія режима, выясняющіяся на нашихъ глазахъ. Одно дѣло -- охрана, направленная въ защиту "отъ революцій"; и во многихъ отношеніяхъ другое дѣло -- та же охрана, направленная въ защиту надѣленія безземельныхъ дворянъ землею; въ случаяхъ, подобныхъ этому послѣднему, самая крѣпкая сталь легко размягчается, а иногда прямо превращается въ свинецъ. Догадливые люди -- и г. Меньшиковъ въ ихъ числѣ -- уже подмѣтили это постепенное превращеніе охранной стали Столыпина въ охранный свинецъ Коковцова. Г. Меньшиковъ уже взываетъ къ консуламъ. Но -- увы!-- консулы тутъ такъ же безсильны, какъ и въ борьбѣ съ легендами и слухами, гуляющими по землѣ русской. Жизнь заставляетъ занимать позиціи, членораздѣльная защита которыхъ затруднительна. Для защиты же нечленораздѣльной въ изобиліи заготовлены средства. Но ихъ боевыя качества тѣмъ ниже, чѣмъ незащитимѣе позиція въ порядкѣ словесномъ. Чтобы угадывать, къ чему ведетъ такое "спокойствіе", вовсе не надо быть пророкомъ.
   

II.

   Первому "всероссійскому національному съѣзду" предшествовали большія приготовленія. И на него возлагались большія надежды. Его заранѣе называли "національнымъ собраніемъ". Собралось оно и убѣдило г. Меньшикова, что "въ кассѣ всего 59 рублей", а "враги злорадствуютъ, подсчитывая скромныя силы нашей партіи" {"Новое Время", 21 февраля 1912 г.}. Но враги суть враги, -- чего отъ нихъ путнаго дождешься? Гораздо хуже, что и друзья нынѣ дѣйствующаго "національнаго курса" пишутъ нехорошо. По мнѣнію, напр., г. Маркова II въ "Земщинѣ", "всероссійскій національный союзъ" со всѣми его столичными и провинціальными отдѣлами даже не партія, а такъ ни то, ни се, -- "междупартія", которую составилъ покойный Столыпинъ частью прямо изъ чиновниковъ, частью изъ "обивателей министерскихъ пріемныхъ и поглотителей сановныхъ чашекъ чаю". Другой не менѣе ревностный сторонникъ "національнаго курса" кн. М. Волконскій нѣсколько мѣсяцевъ назадъ писалъ въ "Русскомъ Знамени", что для "партіи націоналистовъ" въ Россіи вообще нѣтъ почвы; въ "странѣ, по мнѣнію кн. М. Волконскаго, есть правые, есть лѣвые; помимо этихъ основныхъ элементовъ, есть средній межеумочный слой -- октябристы, но нѣтъ націоналистовъ; это -- искусственный продуктъ, такъ сказать, политическій гомункулюсъ, сфабрикованный бюрократіей, и при томъ для цѣлей, въ значительной мѣрѣ искусственныхъ и фальшивыхъ; бюрократія собрала людей, съ которыми можно обращаться, какъ съ "казенной вещью", назвала ихъ "націоналистами", и сдѣлала это потому, что ей
   
   хочется играть въ конституцію и желательно имѣть свою "партію" въ парламентѣ" {Пользуюсь перепечаткой въ "Смоленскомъ Вѣстникѣ", 23 іюня 1911 г.}.
   
   О "врагахъ" помолчимъ. Но друзья "нашей партіи" кое въ чемъ отступаютъ отъ истины. Въ частности, они приписываютъ родителямъ "всероссійскаго національнаго союза" (П. Столыпину, г.г. Меньшикову, Балашеву и др.) не совсѣмъ тѣ замыслы, какіе на самомъ дѣлѣ были. "Союзъ" возникъ въ 1908 г. Его учредители гласно ставили своею цѣлью собрать и сплотить націоналистическіе элементы государственной народности. Цѣль, очевидно, не достигнута. Но отсюда не слѣдуетъ, что для нея въ странѣ нѣтъ почвы. Почва, конечно, есть. Въ томъ-то и горе націоналистовъ, въ томъ и комизмъ ихъ неудачи, что для націоналистической партіи вообще въ Россіи очень много почвы. Они весьма хотятъ кушать, но не кушаютъ, потому что не могутъ переварить. И только на первый взглядъ это можетъ казаться парадоксомъ..
   Подъ націоналистическое знамя въ Россіи можно было собрать силы даже въ тѣ спокойныя и отдаленныя времена, когда большой сановникъ саркастически просилъ произвести его въ нѣмцы. О причинахъ перегруженія верхнихъ и среднихъ слоевъ бюрократіи инородцами можно долго говорить и спорить. Лично я полагаю, что, помимо разныхъ личныхъ вліяній, много значатъ общее направленіе внутренней политики, которое давно уже не соотвѣтствуетъ ни взглядамъ и понятіямъ образованнаго русскаго общества, ни созваннымъ потребностямъ широкихъ массъ народа. Чтобы проводить такую политику, нужны дѣятели, способные не стѣснять себя понятіями, господствующими среди образованнаго общества, и не очень задумываться о сознанныхъ страною потребностяхъ. Государственная -- русская -- народность не давала и доселѣ не даетъ достаточнаго контингента дѣятелей,-- приспособленныхъ къ реакціонному (за рѣдкими исключеніями) политическому курсу. И реакція давно уже черпаетъ недостающія, но необходимыя для нея служебныя силы среди инородцевъ. Крупнѣйшими поставщиками по этой части являются нѣмцы. Въ послѣдніе годы съ ними довольно успѣшно ведутъ, конкурренцію молдаване. Но это -- вопросъ о причинахъ заполненія административной лѣстницы инородцами,-- такъ сказать, "философія". Само же по себѣ заполненіе или, какъ выражаются націоналисты, "инородческое засилье" въ правящихъ кругахъ есть несомнѣнный фактъ. И уже оно -- вода на колесо націоналистической мельницы. Но это вода старая. Теперь появились новыя и, быть можетъ, болѣе мощныя воды.
   Съ верхними и средними слоями чиновничества непосредственно сталкивается по преимуществу "чистая публика", среди которой не мало грамотныхъ людей, умѣющихъ понять простую истину: какое бы положеніе ни заняли г.г. Гурляндъ и Крыжановскій, дѣло не, въ ихъ національности, а въ чисто личныхъ талантахъ и качествахъ, необходимыхъ при нынѣшнемъ режимѣ. Повальное смѣшеніе этихъ элементарныхъ понятій возможно лишь въ малокультурныхъ низахъ. Но низы со средними и верхними слоями бюрократіи непосредственно сталкиваются въ рѣдкихъ случаяхъ. Есть, конечно, исправники, становые, земскіе и даже урядники "не русскаго происхожденія". Но, если оставить въ сторонѣ западные районы, имѣвшіе особую исторію, то до 1905 года въ великорусскихъ, центральныхъ губерніяхъ основная масса населенія съ инородцемъ, какъ носителемъ государственной власти, лично знакомилась лишь эпизодически. Пожалуй, больше давалъ себя чувствовать инородецъ въ качествѣ представителя вотчинной власти,-- помѣщикъ или управляющій барской экономіей. Но и въ такомъ видѣ онъ -- говорю опять таки о центральныхъ губерніяхъ -- не былъ сплошнымъ явленіемъ, не окрашивалъ сословную среду, а наоборотъ, самъ принималъ сословную окраску: владѣютъ нами бары, а среди нихъ случаются "нѣмцы" -- вотъ и все. Съ 1905 г. положеніе измѣнилось. Таланты и качества, соотвѣтствующіе режиму, понадобились въ усиленномъ размѣрѣ для массового, всенароднаго употребленія. За недостачею такихъ талантовъ среди русскихъ, пришлось обратиться къ инородцамъ. Много всякой всячины отсюда произошло. Но, чтобъ не углубляться въ эту сложную тему, отмѣчу лишь одну деталь: возникли, напримѣръ, совершенно новыя и едва ли предусмотрѣнныя закономъ учрежденія, которыя украшены вывѣсками: "Черкесское управленіе А -- скаго уѣзда", "управленіе черкесской команды Б -- скаго уѣзда" и т. п. Долженъ признаться: когда я впервые. въ одномъ изъ городовъ Орловской губерніи увидѣлъ такую вывѣску, то почувствовалъ нѣкоторую оторопь. Невольно вырвалось замѣчаніе:
   -- Что, такое? Не можетъ быть...
   Но, конечно, "черкесскія управленія" не только могутъ, но и должны быть. Для надобностей охраны въ городахъ и уѣздахъ сосредоточено не мало ингушей, осетинъ, татаръ и другихъ кавказскихъ народцевъ. Въ большинствѣ, они состоятъ въ сущности на частной службѣ (у заводовъ, въ помѣщичьихъ экономіяхъ и пр.). Но жалованье имъ считается какъ бы пособіемъ казначейству на усиленіе, полицейской стражи. А потому и сами ингуши или осетины числятся должностными лицами полиціи, стражниками. Они не только люди особой націи, но и положеніе ихъ особое, двойственное. Для нихъ, естественно, понадобились и особыя инструкціи, особыя правила субординаціи, особые начальники. Такъ и возникли "черкесскія управленія", состоящія въ очень сложныхъ отношеніяхъ къ общей, сыскной и жандармской полиціи. Самыя слова: "черкеское управленіе", звучатъ великолѣпно. Но надо еще знать, изъ какихъ "черкесовъ" эти управленія комплектуются. Въ 1906 году газеты сообщали о комиссіонерахъ, отправляемыхъ изъ центральныхъ губерній на Кавказъ: они вербовали охотниковъ, заключали съ ними контракты, везли ихъ на мѣсто службы и т. д. Способъ громоздкій и очень дорогой. Средства удешевить его скоро нашлись. Съ Кавказа въ административномъ порядкѣ очень энергически высылаются "преступные элементы". Мѣстомъ ссылки администрація назначаетъ нерѣдко "русскія",-- въ частности, центральныя губерніи. И, напримѣръ, въ Тульской губерніи почти всѣ такіе административно-ссыльные кавказцы, оказывается, "немедленно находятъ себѣ мѣста въ качествѣ стражниковъ, объѣзчиковъ, управляющихъ" {"Русское Слово", 12 января 1912 г.}. Дешево и удобно: казна привозитъ "черкесовъ", казна увозитъ, и такъ какъ они люди не вольные, то и жалованье ихъ не Богъ вѣсть какое. Такимъ образомъ, полудикарь почти тотчасъ по водвореніи его на мѣсто ссылки становится властью. Власть сама по себѣ опьяняетъ полудикаго человѣка. Сверхъ того, это -- полудикарь, насильственно оторванный отъ семьи, отъ родной природы, обреченный на тоску по родинѣ, обостряющую затаенное чувство мести ко всѣмъ тѣмъ, кого онъ считаетъ виновниками своего несчастья. Что отсюда выходитъ? Беру для примѣра краткое изложеніе нѣсколькихъ судебныхъ дѣлъ, "накопившихся за послѣднее время" въ Тульской губерніи.
   
   Дѣло Суфи-Юсуфъ-Оглы:
   Суфи-Юсуфъ пилъ чай, ему стало скучно, онъ снялъ со стѣны ружье, заряженное крупной дробью, и сказалъ, что пойдетъ "бить руски человѣки"; онъ вышелъ на крыльцо и выстрѣлилъ въ толпу стоящихъ плотниковъ, -- одного, по фамиліи Шацкаго, убилъ, двоихъ, Козлова и Шурочкина, ранилъ.
   Дѣло Тонатъ-Шахбанъ-Оглы, управителя имѣнія Голополосовыхъ въ Чернскомъ уѣздѣ:
   Тонатъ-Шахбанъ загналъ изъ барскаго лѣса въ усадьбу цѣлую партію женщинъ, среди которыхъ была крестьянка Рыжова. На выручку Рыжовой явились ея мужъ и братъ. Тонатъ-Шахбанъ двумя выстрѣлами убилъ обоихъ
   Дѣло 1) Шахбана-Гаджи-Навризъ-Оглы, 2) Оруджа-баладжа-оглы, 3) Абдусалама-Нуръ-Магометъ-оглы и 4) Магомета-Шика-оглы:
   всѣ четверо пошли гулять по городу Ефремову, и во время прогулки нѣсколькихъ прохожихъ ранили, стражника Боровскаго убили, двухъ городовыхъ тяжело ранили {"Русское Слово", 12 января 1912 г.}.
   
   Много такихъ дѣдъ накопилось въ Тульской губерніи за послѣдніе годы. Болѣе же "мелкіе факты буйства, звѣрства, избіенія жителей и насилія надъ женщинами стали обычнымъ явленіемъ" {Тамъ же.}.
   "Бить руски человѣки"... Да и какъ же иначе? Вѣдь каждый такой Суфи-Юсуфъ-оглы твердо знаетъ, что именно "руски человѣки" пришли къ нему въ аулъ, забрали, посадили, увезли далеко далеко отъ жены, дѣтей, отца, матери... Повторяю, "черкесскія управленія" -- лишь деталь. Послѣ 1905 г. народные низы познакомились не только съ "черкесомъ". Узнали они, даже въ деревняхъ, и шпіона изъ поляковъ, и провокатора изъ евреевъ. Не надо забывать, далѣе, что нынѣшнее время -- не совсѣмъ обыкновенное. Въ народѣ происходитъ нѣкоторое идейное броженіе. Вниманіе глубокихъ низовъ сильнѣе, чѣмъ въ спокойныя эпохи, привлечено къ общегосударственнымъ вопросамъ и явленіямъ. Отъ него, судя по всему, не ускользнула инородческая подмѣсь въ правящихъ кругахъ. И такимъ образомъ на взглядъ снизу представляется законченная, цѣльная картина:, тамъ "нѣмцы", здѣсь "черкесы". Не забудемъ также, что серьезнѣе, чѣмъ прежде, низы столкнулись съ инородческимъ вопросомъ и на экономической почвѣ. Краткости ради опять таки напомню лишь одну изъ частностей -- борьбу деревни съ крестьянскимъ банкомъ. Сложными причинами обусловлена эта борьба. Но въ нее, и съ той, и съ другой стороны внесены и нѣкоторыя политическія соображенія. Банкъ ставитъ "политическія цѣны" на скупленную имъ землю и ради извѣстныхъ политическихъ цѣлей продаетъ ее только отрубными участками, только въ "единоличную собственность". Мѣстные крестьяне, отчасти по "политическимъ соображеніямъ", не покупаютъ земли на предложенныхъ условіяхъ, -- такъ сказать, "выдерживаютъ характеръ". Извѣстно, какъ сламывается этотъ своеобразный "бойкотъ". Въ Орловской, Тамбовской, Смоленской губерніяхъ банкъ распродаетъ свои участки эстамъ, латышамъ, въ Тульскую и Пензенскую губерніи зовутъ на помощь "хохловъ", какъ въ Черниговскую и Полтавскую -- "кацаповъ". "Наши" вынуждены "переселяться", Богъ знаетъ куда, -- въ далекую Сибирь. На земли, лежащія возлѣ "насъ" и "намъ самимъ до зарѣзу нужныя", по вызову начальства водворяется иноплеменный чужакъ, къ которому тѣмъ меньше лежитъ сердце, что онъ является отчасти въ роли, аналогичной штрейкбрехеру.
   Для различныхъ слоевъ, быть можетъ, и не столь глубокихъ, но весьма широкихъ, конкретнѣе и острѣе, чѣмъ въ былые годы, сталъ вопросъ и объ иноземцахъ. Кіевскій, національный клубъ, на основаніи данныхъ о промысловомъ налогѣ, пришелъ къ любопытнымъ выводамъ: за послѣднія 6 лѣтъ (съ 1905 по 1911 г.) "русскія" торговопромышленныя предпріятія Кіева медленно, но неизмѣнно падаютъ,-- общій оборотъ сократился на 3,18%; въ то же время иностранныя предпріятія въ Кіевѣ быстро растутъ: ихъ общій оборотъ увеличился почти въ полтора раза, -- на 42% {"Новое Время", 14 февраля.}. Къ цифрамъ національнаго клуба можно и должно относиться къ крайней осторожностью, но фактъ экономическаго завоеванія страны чужеземцами остается фактомъ Распродается Уралъ. Распродаются другія богатѣйшія по природнымъ даннымъ мѣстности. Распродаются свидѣтельства ипотечныхъ банковъ, -- не исключая и государственнаго крестьянскаго. Помимо прямой распродажи оптомъ и въ розницу, страна стиснута послѣдствіями непосильной для нея (при нынѣшней общей и экономической политикѣ) внѣшней задолженности. Со времени организованнаго гр. Витте знаменитаго 2 1/2 -- милліарднаго займа, помогшаго рѣшить судьбу манифеста 17 октября и первой Думы, внѣшній долгъ страшно выросъ и продолжаетъ рости. Вопросъ о своевременной уплатѣ процентовъ по внѣшнимъ!| займамъ получилъ прямо таки роковое значеніе. Отсюда небывало лихорадочныя усилія всѣми правдами и неправдами "поощрять" вывозную торговлю, поддерживать разсчетный балансъ. Результаты извѣстны. О нихъ теперь говорятъ уже не лѣвые, не соціалисты, а такіе органы, какъ, напр., "Новое Время", "Петербургская Газета", "Петербургскій Листокъ".
   -- Иностранцы берутъ у насъ лучшій хлѣбъ и тамъ, заграницей, онъ продается дешевле, чѣмъ у насъ хлѣбъ плохой. Иностранцы берутъ отъ насъ лучшее масло, лучшіе сорта яицъ, и тамъ, заграницей, эти наши продукты продаются дешевле или, по крайней мѣрѣ, не дороже, чѣмъ то худшее, что остается у насъ. Иностранцы создали въ Россіи цѣлыя предпріятія по выкормк123; русскаго скота на убой, -- лучшее по спеціальному дешевому тарифу и въ спеціально приспособленныхъ вагонахъ-холодильникахъ везутъ заграницу, худшее остается въ Россіи и распредѣляется на внутреннемъ рынкѣ по дорогому тарифу и при посредствѣ первобытныхъ вагоновъ и еще болѣе первобытныхъ проселочныхъ дорогъ, позволяющихъ перевозить лишь живой скотъ; и вотъ плоды: австралійская баранина въ Петербургѣ, оказывается, можетъ быть продаваема дешевле, чѣмъ баранина русская. Не говоря уже о русскомъ сахарѣ, но и русская кожа, русская птица, русская щетина, даже русская клюква и русскіе грибы въ Берлинѣ не дороже или дешевле, чѣмъ въ Пензѣ или Тамбовѣ. Мы отдаемъ за дешево иностранцамъ лучшія произведенія нашей земли и изъ своего кармана покрываемъ убытки на вывозномъ тарифѣ:
   Повторяю, я беру нареканія частью изъ "Новаго Времени", преимущественно же изъ желтой прессы. Послѣдняя многое огрубляетъ, иное неосновательно обобщаетъ; обо всемъ этомъ она трактуетъ въ связи съ злободневнымъ вопросомъ о непомѣрно растущей дороговизнѣ, которая, конечно, зависитъ не только отъ политики, направленной къ поощренію вывозной торговли. Но массовой обыватель еще менѣе, чѣмъ желтая пресса, способенъ разбираться въ тонкостяхъ. Онъ знаетъ факты, которые больно бьютъ его по карману и больно задѣваютъ національное чувство. И не только они задѣваютъ, Припомните хотя бы нескончаемые разговоры о "диктовкахъ изъ Берлина". Какъ началось легендами 1905--1906 г., что "Берлинъ не позволяетъ ввести самоуправленіе въ царствѣ польскомъ", "Берлинъ запрещаетъ принудительное отчужденіе", такъ и до сихъ поръ продолжается, Константинопольскаго посла неожиданно удалили въ сенатъ, -- говорятъ и пишутъ: "опять Берлинъ". И уже одна живучесть такихъ легендъ, ихъ кредитъ, легкость, съ какою онѣ возникаютъ, является признакомъ обостренія національнаго чувства и самолюбія.
   Почва для націоналистической партіи именно теперь крайне благопріятна. Я бы сказалъ даже: до опасной степени благопріятна. Не надо закрывать глаза, что накопляемое въ странѣ національное раздраженіе численно преобладающей народности въ ближайшемъ будущемъ можетъ привести къ обиднымъ, вреднымъ неожиданностямъ и эксцессамъ... Силы, во всякомъ случаѣ, есть. Но при чемъ тутъ г.г. Балашевы и Меньшиковы?
   

III.

   Нынѣшнее положеніе русскаго націонализма не совсѣмъ безпримѣрно. 300 лѣтъ назадъ, до національной побѣды подъ гегемоніей нижегородцевъ, уже было нѣчто подобное: съ одной стороны, чрезвычайная острота національнаго чувства; съ другой,-- открытыми, "прямыми" націоналистами рисковали быть только такіе крѣпкіе люди, какъ патріархъ Гермогенъ, -- за что частенько и попадали иные въ острогъ, а иные на плаху. Аналогичный разладъ между инстинктомъ націи и политикою руководящихъ круговъ наблюдается и нынѣ: самыя причины раздраженія національнаго чувства таковы, что оно является силой, невозможной для правительственныхъ "союзовъ", слишкомъ острой для оппозиціонно-либеральныхъ партій, и способной вмѣститься развѣ только въ революціонномъ подпольѣ; но тамошніе аборигены въ націонализмъ не играютъ, да и самъ обыватель -- массовой, средній -- туда не пойдетъ, ибо, между прочимъ, страшновато. Существуетъ, такимъ образомъ, свободная, непристроенная сила. Всѣ около нея ходятъ вокругъ да около. А прибрать къ рукамъ никто не можетъ. Г.г. Меньшиковъ и Ко спеціально углубились въ рѣшеніе задачи, какъ "прибрать" непристроенную силу. Но, когда.они пытаются проводить въ жизнь свою оффиціальную, неизбѣжную для каждой націоналистической партіи программу, то выходитъ у нихъ не только политическая пропаганда, сколько вольное подражаніе "Вампукѣ". Два-три примѣра въ поясненіе.
   Важнѣйшій, фундаментальный пунктъ націоналистической программы: русская народность должна быть господствующей... Гр. В. Бобринскій чрезвычайно охотно примѣнилъ этотъ лозунгъ къ Холмщинѣ. Но отчего бы ему не вести пропаганду въ находящихся подъ "черкесскимъ управленіемъ" деревняхъ Тульской и Орловской губерній? "Мы возстаемъ -- пишетъ г. Меньшиковъ -- противъ заполненія" не русскими народностями "важнѣйшихъ нашихъ государственныхъ... позицій" {"Новое Время", 16 февраля 1912 г.}. "Русское Знамя", пишетъ: въ Варшавѣ (національный аванпостъ)
   
   "генералъ-губернаторъ Скалонъ; помощникъ его по гражданской части Антоній Оттовичъ Эссенъ; помощникъ генералъ-губернатора по полицейской части... Левъ Карловичъ Утгофъ"...
   
   "Мы возстанемъ"... "мы возстанемъ", Право же, это -- куплеты изъ "Вампуки".
   Въ принятой "всероссійскимъ съѣздомъ націоналистовъ" избирательной платформѣ читаемъ: "усиленіе военной мощи имперіи". Резонъ. И націоналистамъ легко ввести этотъ резонъ въ предвыборную агитацію. Начальство охотно разрѣшаетъ имъ собранія. Зачѣмъ же дѣло стало? Устраивайте митинги. Собирайте народъ, попытайтесь говорить на собраніяхъ хотя бы только то, что писалось и пишется въ "Новомъ Времени", предоставьте возможность откровенно обсудить этотъ вопросъ... Успѣхъ, навѣрное, обезпеченъ... Силы вокругъ лозунга о военной мощи собрать можно бы. Но это была бы очень плохая услуга г. Коковцову,-- отъ которой онъ, впрочемъ, надлежаще гарантированъ: и націоналистамъ полиція не позволитъ разговаривать въ серьезъ на столь опасную тему.
   Для позволительныхъ разговоровъ требуются, очевидно, темы, удовлетворяющія двухъ основнымъ условіямъ: 1) чтобы было національно, 2) чтобы не было опасно. Вотъ, напримѣръ, двѣ газеты, "Московскія Вѣдомости" и "Земщина" обсуждали: не пора ли изъ Четьихъ-Миней и Святцевъ исключить святыхъ, хотя и канонизированныхъ православною церковью, но несомнѣнно происходящихъ изъ зловреднаго еврейскаго племени. Взвѣсивъ доводы за и противъ, "Земщина" въ концѣ концовъ пришла къ выводу, что исключать старыхъ святыхъ не слѣдуетъ изъ опасенія вызвать "внутренній церковный бунтъ", но на будущее время необходимо принять мѣры, чтобы евреи отнюдь не могли угождать христіанскому Богу и пріобрѣтать святость. Одна изъ такихъ мѣръ состоитъ въ томъ, что бы дѣти евреевъ, принявшихъ христіанство, ни въ какомъ случаѣ не были принимаемы въ духовныя учебныя заведенія. Прекрасная тема: политически безопасно, а "національныхъ чувствъ", хоть отбавляй.
   Г. Меньшиковъ, пользуясь книгой Чемберлена и другими чужеземными источниками, требуетъ отвергнуть ученіе церкви, что Іисусъ Христосъ плотски рожденъ, согласно пророчествамъ, изъ "колѣна Іудина" "рода Давидова". По мнѣнію г. Меньшикова, "Христосъ и по крови, и по духу, и по убѣжденіямъ, и по религіознымъ воззрѣніямъ происходилъ изъ хеттеевъ, а хеттеи -- арійцы". Въ то же время сначала кіевскіе націоналисты, а потомъ "Земщина" открыли походъ противъ признаваемыхъ церковью священными книгъ Ветхаго завѣта: Библія ветхозавѣтная написана де евреями, а слѣдовательно, и почитаніе ея оскорбительно для русскаго національнаго чувства; а установилось между тѣмъ не только почитаніе: еврейскія событія, записанныя евреями въ еврейскихъ книгахъ, "къ стыду нашему, возмущается "Земщина", мы заставляемъ дѣтей нашихъ изучать на урокахъ Закона Божія". {Цит. по "Кіевской Мысли", 15 февраля 1912 г.} Церковная печать пытается урезонить.явно ополоумѣвшихъ "ратоборцевъ за національное дѣло". Но развѣ ихъ урезонишь? Темы-то ужъ больно заманчивыя: шумно, звонко, "національно" и политически безопасно. Это -- только темы: навѣрное ни святѣйшій синодъ, ни совѣтъ министровъ не станутъ ниспровергать церковныя ученія, согласно указаніемъ "Новаго Ввемени" и "Земщины". Но, разумѣется, далеко не всѣ "національныя" темы столь платоничны. Возьмите хотя бы многошумныя заявленія объ "оскорбленіи" религіознаго, національнаго и всякаго другого "русскаго чувства" евреями, "дерзающими присваивать себѣ православныя христіанскія имена". Помнится, газетные фельетонисты предлагали національнымъ клубамъ и "русскому собранію" обратить вниманіе на цѣлый рядъ такихъ же "вопіющихъ безобразій": котовъ и козловъ называютъ Васьками, кошекъ -- Машками, медвѣдя -- Мишкой и даже Михаиломъ Иванычемъ... Но независимо отъ этого, для всякаго, кто хоть сколько-нибудь знакомъ съ происхожденіемъ православныхъ Святцевъ, самая попытка обвинить евреевъ "въ присвоеніи христіанскихъ именъ" можетъ казаться, если не прямо бредомъ, то невѣжественнымъ сумасбродствомъ. Чтобы не входить въ длинныя сужденія по этому поводу, приведу на справку нѣсколько еврейскихъ именъ изъ недавно вышедшей и спеціально посвященной данному вопросу работы г. И. И. Кулишера, "ученаго еврея при волынскомъ губернаторѣ" {"Сборникъ для согласованія разновидностей именъ: библейскихъ, національныхъ, талмудическихъ, заимствованныхъ и другихъ, употребляемыхъ евреями въ Россіи". Житомиръ, 1911 г.}. Вотъ эти имена, давно принятыя евреями, частью происходящія отъ еврейскаго же корня, частью усвоенныя изъ общихъ съ христіанствомъ источниковъ: Александръ, Борисъ, Вавила, Василій, Гаврила, Денисъ,'Иванъ, Николай, Павелъ, Петръ, Семенъ, Агафья, Анна, Марія, Надежда, Ольга... Тѣмъ не менѣе крики объ оскорбленномъ національномъ чувствѣ услышаны начальствомъ, превратились въ одинъ изъ лозунговъ внутренней политики; государственная машина пришла въ ходъ, появились циркуляры, предписанія, доносы, возникъ цѣлый рядъ даже судебныхъ дѣлъ; людей начинаютъ преслѣдовать за то, что они, будучи евреями, "присвоили" себѣ коренныя еврейскія имена: Авраамъ, Моисей, Давидъ, Даніилъ, Илья, Іаковъ, Іона, или, чаще, они подвергаются отвѣтственности на томъ основаніи, что ихъ имена, кромѣ семейнаго, интимнаго или народнаго произношенія, имѣютъ еще произношеніе книжное. Соломонъ, напр., сказывается виноватымъ потому, что это его имя въ семейномъ и народномъ быту произносится: Шалмонъ, Шлема, Шлёме, Шлемка... Въ шутку совѣтовали газетные остроумцы обратить вниманіе на имена кошекъ, козловъ, медвѣдей. Однако, для національнаго курса и эта шутка пригодилась. До кошекъ и козловъ, правда, за оскорбительныя для національнаго чувства названія пока не добрались, но на племенныхъ кобылъ и жеребцовъ уже обращено должное вниманіе. Изъ за какого-то, напр., воинскаго жеребца, названнаго Львомъ Діакономъ, возникло чрезвычайно обширное дѣло {"Саратовскій Вѣстникъ", 17 января.}. Недавно мнѣ пришлось прочесть еще одну газетную шутку: "потреотамъ" рекомендуется принять мѣры противъ "оскорбительнаго для національнаго чувства обычая" называть Іоанна Ванькой, Ксенію Аксюткой, Февронію Хавроньей... Ручаться нельзя,-- быть можетъ, дойдетъ и до этого.
   Для изобрѣтательности такого рода не нужно ни ума, ни таланта, ни даже обязательной для націоналистической партіи программы. Тутъ входъ всѣмъ свободенъ. Изобрѣтательствомъ занимаются собственно всѣ, у кого есть охота. И успѣхъ обезпеченъ всякому, кто умѣетъ сообразить, что можно, и чего нельзя. О "черкесскомъ управленіи", напр., благоразумные люди помалкиваютъ. Объ инородцахъ на административныхъ постахъ, если и говорятъ, то изрѣдка, осторожно. Но есть машинисты, кондуктора, стрѣлочники, телеграфисты, столоначальники, секретари... Это -- тема. Тутъ "мы возстаемъ". Тутъ "мы" безпощадны, настойчивы, непоколебимы; тутъ "мы" умѣемъ перейти отъ словъ къ дѣлу. Пишутся циркуляры о принятіи на службу только "лицъ русскаго происхожденія" и о вытѣсненія со службы "лицъ нерусскаго происхожденія". Проводя въ жизнь эти приказы, разумѣется, приходится сталкиваться съ сложнѣйшими и запутаннѣйшими вопросами. Кого, напримѣръ, считать русскимъ? Обрусѣвшій потомокъ нѣкогда нѣмецкаго или польскаго рода долженъ ли считаться русскимъ? Какъ быть съ несомнѣннымъ русскимъ, если его жена, напримѣръ, по рожденію, полька или -- избави, Боже -- еврейка? {Вслѣдъ за правительственными учрежденіями въ эти вопросы углубились и тѣ частныя предпріятія, владѣльцы которыхъ пожелали держаться "національнаго курса". Въ прошломъ году "Врачебная Газета" отмѣчала, между прочимъ, такой фактъ: Никольская мануфактура "Саввы Морозова сынъ и Ko удалила состоящаго у него на службѣ врача Бритнева за то, что онъ, во-первыхъ, "реформатскаго вѣроисповѣданія", во-вторыхъ, "женатъ на еврейкѣ". Заимствую это сообщеніе изъ "Одесскихъ Новостей" No 17 апрѣля 1911 г.}. Кто долженъ опредѣлять національность лица, состоящаго на службѣ или желающаго поступить на службу? Человѣкъ заявляетъ, что онъ русскій и по паспорту значится православнымъ, а между тѣмъ его фамилія Зейдлеръ, Гершковичъ или Любинскій... Рѣшено "не вѣрить голословнымъ заявленіямъ". Относительно лицъ, возбуждающихъ сомнѣнія, забираются справки: кто былъ отецъ, мать, дѣдъ, бабка, П'адѣдъ, прабабка. Производятся цѣлыя этимологическія изысканія. Напомню хотя-бы споръ о національности начальника Николаевской желѣзной дороги г. Ивановскаго. Самъ г. Ивановскій признаетъ себя русскимъ. Но мало-ли что онъ признаетъ? Эдакъ всякій можетъ сказать, что онъ русскій. "Патріотамъ" сомнительно: они желаютъ знать, на какомъ слогѣ стоитъ удареніе? Ежели, дескать Ивиновскій, то русскій, а ежели Ивановскій, то полякъ. Газеты увѣряли, будто г. Ивановскій обезоружилъ сомнѣвающихся посредствомъ циркулярнаго разъясненія чинамъ ввѣренной ему дороги, что его фамилія "произносится съ русскимъ, а не польскимъ удареніемъ"... Г-ну Ивановскому, во всякомъ случаѣ, удалось оправдаться. Но не всѣ такъ счастливы. Какъ извѣстно, во время выборовъ въ западное земство нѣкоторые столбовые русскіе дворяне не сумѣли доказать, что они русскіе, и были причислены къ польской куріи. По словамъ г. Годичева, даже одного изъ Рюриковичей полиція отказывалась признать русскимъ и желала объявить инородцемъ {"Рѣчь", 25 февраля.}. И нельзя сказать, что это дѣлается лишь маленькими чинами. Самимъ совѣтомъ министровъ въ холмскій законопроектъ внесена особая статья, предоставляющая именно администраціи рѣшать, къ какой національности относится подданный россійскаго государства, хотя бы и заявляющій о себѣ, что онъ русскій или полякъ. И, какъ ни старалась оппозиція объяснить абсурдность этого принципа, правительственнымъ большинствомъ онъ признанъ правильнымъ.
   Опасно и нежелательно устанавливать національный цензъ въ тѣхъ сферахъ труда и службы, гдѣ незамѣнимы качества ингушей или таланты дѣятелей а la г. Кассо. Но непрестанно удается открывать все новыя и новыя сферы, гдѣ съ этимъ деликатнымъ соображеніемъ можно не считаться. Недавнее открытіе:
   
   "Ищутъ чистокровныхъ русскихъ свинопасовъ. Въ одно изъ общественныхъ учрежденій города Владимира поступила просьба управляющаго Вильямпольскимъ дворцовымъ управленіемъ (Ковно) о рекомендаціи кого-либо изъ мѣстныхъ чисто-русскихъ жителей въ качествѣ пастуховъ для нуждъ имѣнія". Требуются кандидаты, "которые могли-бы поддержать достоинство націи... Вознагражденіе за сезонъ 300 рублей" {"Утро Россіи", 17 ноября 1911 г.}.
   
   Еще сфера:
   
   "Въ русскомъ городѣ" Екатеринославѣ заработокъ уличныхъ чистильщиковъ обуви захваченъ "персюками, родственники которыхъ разстрѣливаютъ русскихъ", а между тѣмъ этотъ заработокъ пригодился бы лицамъ русскаго происхожденія... {"Утро Россіи", 21 января 1912 г.}
   
   Относительно чистокровныхъ русскихъ свинопасовъ вопросъ, кажется, рѣшенъ -- они желательны. Предложеніе же установить обязательный національный цензъ для уличныхъ чистильщиковъ обуви пока находится въ дискуссіонной стадіи. Екатеринославскій городской голова г. Способный,-- тоже большой "патріотъ" -- рассмотрѣвъ это предложеніе, высказался противъ. По его мнѣнію, "предпочтительно, чтобы персы чистили башмаки русскимъ, а не наоборотъ"... {Тамъ же.} Все это въ общемъ немножко похоже на психіатрическое заведеніе. Зато много шума, много суеты, многое множество вопросовъ чрезвычайно удобныхъ, задѣвающихъ, раздражающихъ, нервирующихъ и въ то же время далекихъ отъ наиболѣе опасныхъ для реакціи жупеловъ.
   И сколько удалось открыть такихъ вопросовъ и такихъ дѣлъ! Появляется пьеса г-жи Хинъ: "Наслѣдники". Её разрѣшаетъ театральная цензура. Её включаютъ въ репертуаръ московскаго Малаго театра. Проходитъ 10 представленій при хорошихъ сборахъ. И вдругъ "Наслѣдники" запрещены, въ виду обнаруженнаго тенденціознаго направленія. Тенденція же пьесы, по словамъ "Русскихъ Вѣдомостей",
   
   "усмотрѣна въ томъ, что обѣднѣвшая дворянская семья проживаетъ у богатаго свойственника, въ чаяніи получить отъ него наслѣдство. Свойственникъ же -- еврей, изображенъ авторомъ не такъ, какъ изображаютъ еврея гг. Шмаковы, Пуришкевичи и Глинки" {Цит. по "Кіевской Мысли", 6 ноября 1911 г.}.
   
   Еврей изображенъ не въ видѣ злодѣя, предателя, негодяя,-- слѣдовательно, оскорбленіе національнаго русскаго чувства, и пьесу надо запретить.
   Въ одно изъ одесскихъ почтово-телеграфныхъ отдѣленій, по словамъ мѣстнаго "Листка", является молодой человѣкъ и подаетъ поздравительную рождественскую телеграмму. Чиновница-телеграфистка находитъ, что фамилія лица, которому адресована телеграмма,-- "еврейская". И заявляетъ, что адресатъ еврей, а слѣдовательно и поздравлять его съ праздникомъ Рождества Христова нельзя, и телеграмма не можетъ быть принята {Заимствую сообщеніе изъ перепечатки въ "Саратовскомъ Вѣстникѣ", 3 января 1912 г.}. Закона такого нѣтъ. Вѣроятно, и циркуляра нѣтъ. Быть можетъ, телеграфисткѣ вдругъ неожиданно пришла въ голову вдохновенная мысль, соотвѣтствующая національному курсу и, можно думать, не очень непріятная начальству. Но, какъ бы то ни было, а найденъ и еще лозунгъ.
   Какой-то священникъ обратилъ вниманіе, что на "открыткахъ" часто встрѣчаются снимки съ картинъ "религіознаго содержанія" (Рафаэль, Микель-Анджело, Васнецовъ и т. д.). "Открытки" эти продаются во всѣхъ писчебумажныхъ лавкахъ, -- а владѣльцами послѣднихъ бываютъ и татары, и евреи. Новая тема для разговоровъ о спасеніи Россіи отъ инородческой заразы, объ оскорбленіи русскаго національнаго и религіознаго чувства. И еще въ прошломъ году одно изъ возбужденныхъ на этомъ основаніи дѣлъ -- по обвиненію гомельскаго книгопродавца еврея Сырника въ продажѣ постъ-карточекъ со снимками съ картины художника Макса, изображающей Христа въ терновомъ вѣнцѣ,-- было доведено до суда. И хотя судъ не согласился съ доводами обвиненія, что такія постъ-карточки составляютъ "предметъ христіанскаго почитанія" наравнѣ съ иконами, крестами и т. д., однако, призналъ Сыркина виновнымъ и приговорилъ къ штрафу {"Сѣверо-Западный Голосъ1" 18 іюня 1911 г.}.
   Трудно сказать, кто первый предложилъ строго слѣдить за исполненіемъ евреями предписаній ихъ религіи. Кажется, иниціатива принадлежитъ Одессѣ, администрація которой обратила однажды вниманіе на то, что евреи осмѣливаются покупать и кушать "русское" мясо, тогда какъ по ихъ еврейскому "закону" имъ разрѣшено употреблять въ пищу только еврейскую же, "кошерную", говядину. Счастливая мысль понравилась. За нее ухватились. Дошло до того, что полицейская власть стала арестовывать евреевъ, напримѣръ, "за куреніе табаку въ субботу" {"Рѣчь", 7 апрѣля 1911 г.}. Мало-по-малу первоначальная мысль принимаетъ болѣе общую форму, приводитъ къ цѣлому ряду мѣръ, направленныхъ къ борьбѣ противъ денаціонализаціи евреевъ. Появляются запрещенія въ Одессѣ напр. еврейскимъ труппамъ играть не еврейскія пьесы, или хотя бы еврейскія, по своему содержанію, но написанныя не на еврейскомъ, а, напримѣръ, на нѣмецкомъ языкѣ {"Утро", 10 ноября 1911 г.}. Возникаютъ предложенія преслѣдовать евреевъ за переходъ въ христіанское, хотя бы и православное, вѣроисповѣданіе. Находятся администраторы, которые воплощаютъ это слово въ дѣло. До какой степени они порою рѣшительны, можно судить, напр... по судьбѣ нѣкоего Лехновицера, рожденнаго отъ евреевъ, но принявшаго христіанство: онъ просилъ выдать ему свидѣтельство на веденіе судебныхъ дѣлъ;, курскій окружный судъ постановилъ удовлетворить просьбу, но прокуроръ выступилъ съ протестомъ, такъ какъ по его, прокурора, мнѣнію Лехновицеръ отказомъ отъ вѣры отцовъ и принятіемъ христіанства "совершилъ безнравственный поступокъ", руководился, вѣроятно, "корыстными мотивами". Харьковская судебная палата согласилась съ мнѣніемъ прокурора и отмѣнила. постановленіе окружнаго суда {"Южная Заря", 8 декабря 1911 г.}. Являются мѣропріятія, направленныя къ тому, чтобы не допустить бытового сближенія евреевъ съ неевреями,-- еврейскую молодежь стараются вытѣснять изъ спортивныхъ кружковъ (гребцы, лыжники, футболисты и пр.), евреевъ купцовъ, врачей, адвокатовъ, инженеровъ выдворяютъ изъ клубовъ...
   "Національное дѣло".явно не вмѣстилось въ тѣ рамки, какія ему предполагали отвести учредители союза націоналистовъ. Оно живетъ и развивается во многихъ отношеніяхъ совершенно независимо отъ національныхъ клубовъ и отдѣловъ. Да какъ живетъ! Представьте, какой-либо чудакъ или даже просто Авксентій Иванычъ Поприщинъ объявилъ конкурсъ: "кто придумаетъ самую невѣроятную нелѣпость въ націоналистическомъ вкусѣ, тому я дамъ 200000 р." Думается, что даже конкуренты на призъ Поприщина не превзошли бы современныхъ намъ "ратоборцевъ за національную идею". Спрашивается: кому это нужно? для чего? Люди весьма талантливо подражаютъ паціентамъ богоугодныхъ заведеній. Но что движетъ ими? Безъ сомнѣнія, крайне сложные и многообразные мотивы. И среди нихъ стремленіе найти отзвукъ въ сумбурномъ національномъ чувствѣ обывателя -- лишь частность и, быть можетъ, не первостепенная. Есть и болѣе дѣловой политическій разсчетъ: между прочимъ, многія нынѣшнія "національныя" темы и мѣры возникли примѣнительно къ выборамъ въ четвертую Думу. Безъ сомнѣнія, сказывается и та потребность заполнить пустоту, которая вела Столыпина къ тому, что онъ называлъ "яркой политикой". Есть среди мотивовъ и divide et impera. Есть, конечно, и многое другое. Сложны мотивы. Но нѣкоторые изъ нихъ, мнѣ кажется, необходимо выдѣлить и взвѣсить болѣе тщательно.
   

IV.

   На глазахъ у барыни растетъ мужицкая дѣвка "Аленка". Она учится, оканчиваетъ курсъ, или выходитъ замужъ за хорошаго человѣка. И той же барынѣ приходится увидѣть визитную карточку: "Елена Михайловна"... Бываютъ барыни, которыя въ такихъ случаяхъ прямо-таки дрожатъ отъ злости:
   -- "Елена Михайловна"... Скажите на милость! Это Аленка-то!
   У полунищаго еврея, какихъ много, есть сынъ Зуська. Сынъ растетъ, пробиваетъ себѣ дорогу, становится адвокатомъ, враченъ, купцомъ, членомъ той среды, гдѣ не принято называть другъ друга Митьками, Дуньками, Зуськами, Рифками... Зуська становится Александромъ {Отъ коренного слова Александръ еврейскій народный языкъ усвоилъ много производныхъ именъ: Зиса, Зусль, Зуся, Шискинъ, Сейнеръ, Щендеръ, и т. д.}. И есть люди, у которыхъ эта простая замѣна простонароднаго выговора болѣе принятымъ въ культурной средѣ вызываетъ искреннѣйшую злость,-- до истерики:
   -- Былъ Зуська и вдругъ Александръ! Да какъ онъ смѣетъ?
   Собственно, отъ превращенія Аленки въ Елену барынѣ ни тепло, ни холодно,-- а все-таки "злость разбираетъ". Точно также оттого, что еврей Зуська сталъ Александромъ или Ицка Игнатіемъ ни г. Меньшикову, ни г. Балашову, ни даже государству Россійскому никакого ущерба нѣтъ. И если г. Меньшиковъ, тѣмъ не менѣе, впадаетъ въ нервное разстройство, то, быть можетъ, не столько изъ политическаго разсчета, сколько отъ того, что "сердцу непереносно".
   Въ газетахъ не мало высказывалось догадокъ, почему собственно тамбовскій губернаторъ г. Муратовъ такъ настойчиво добивался, чтобы евреи не проводили вечеровъ въ клубахъ за карточнымъ столомъ. Разныя по этому поводу приводились предположенія. Высказывалась, между прочимъ, и догадка, что это "предвыборное мѣропріятіе": губернаторъ де опасается вліянія евреевъ на чиновниковъ, купцовъ и другихъ клубныхъ завсегдатаевъ, предполагая, что евреи непремѣнно кадеты. Среди нынѣшнихъ бюрократовъ, конечно, наблюдается готовность стрѣлять изъ осадныхъ орудій по каждому комару, въ которыхъ предполагается "лѣвый" микробъ. И все таки, когда я читалъ о выдвореніи евреевъ изъ тамбовскихъ клубовъ, то невольно вспомнилъ одну почтенную даму, супругу статскаго совѣтника, которая въ небольшой компаніи за чайнымъ столомъ горячо возмущалась "поведеніемъ" своей бывшей горничной, вышедшей замужъ и будто бы употребляющей специфическія средства, чтобы не имѣть дѣтей:
   -- Что же это такое? Простая баба! А? какъ вамъ это нравится?
   Мнѣ захотѣлось точнѣе выяснить, что собственно возмущаетъ статскую совѣтницу. И я замѣтилъ:
   -- Къ сожалѣнію, не только бабы. И барыни не безгрѣшны.
   -- Такъ вѣдь то барыни!-- рѣзко и убѣжденно возразила на это почтенная дама.
   Если барыни прибѣгаютъ къ средствамъ противъ дѣторожденія,-- это ничего. Но ежели бабы, горничныя, кухарки,-- развѣ не возмутительно? Если чиновникъ, офицеръ, дворянинъ проводитъ ночи въ клубѣ за картами,-- это просто благородный образъ жизни. Но если купецъ, то уже непріятно, ибо какія у купца права на благородство? А еврей,-- да какъ онъ смѣетъ? Въ этой своеобразной логикѣ есть доза глухого чувства вражды, возбуждаемаго какъ положительными, такъ и отрицательными проявленіями надвигающейся демократизаціи. Но есть и просто безкорыстный "крикъ сердца". Не все у хранителей разсчетъ. У нихъ, мнѣ кажется, много и неподдѣльнаго, искреннѣйшаго чувства. Это чувство они вносятъ въ свои отношенія къ русскому крестьянству. Этимъ чувствомъ напоено всякое слово охранителей объ интеллигенціи. Это чувство многое опредѣляетъ и въ судьбѣ инородцевъ,-- особенно такихъ, какъ евреи, безъ сомнѣнія, виновные въ тайныхъ или явныхъ симпатіяхъ къ освободительному движенію. И на евреяхъ въ особенности хочется "сорвать сердце". Едва ли у г. Меньшикова можетъ быть большой разсчетъ, когда онъ стремится ниспровергнуть церковные догматы о происхожденіи Христа. Публицисту реакціи такое занятіе по многимъ причинамъ прямо таки не къ лицу и невыгодно. Но у него много чувства,-- остраго, пожалуй, паническаго, доводящаго до безразсудства, до азарта, до озорства, до публичныхъ сожалѣній, что давно не было погромовъ.
   Есть нѣкій коллективъ, который, помимо всѣхъ другихъ соображеній, руководится и слѣпымъ чувствомъ. Есть мелкіе винтики административнаго механизма, которые хотятъ отличиться. И есть наконецъ, партикулярные обыватели, не лишенные умѣнья приспособить все это для тѣхъ или иныхъ личныхъ цѣлей. А что отсюда выходитъ, о томъ свидѣтельствуютъ факты.
   
   Г. редакторъ! Вами была помѣщена замѣтка о томъ, что я пьяный явился къ своей женѣ, служившей у Фишманъ.... и былъ связанъ и повѣшенъ своею женою на кранѣ. Все это такъ. Но я сталъ жертвою темныхъ людей, распространившихъ слухъ, будто я былъ повѣшенъ евреями съ ритуальной цѣлью. Позвольте мнѣ выразить г-жѣ Фишманъ свою горячую благодарность за то, что она меня спасла отъ вѣрной гибели. Если бы г-жа Фишманъ не перерѣзала во время полотенца, не быть бы мнѣ теперь живымъ. Жена моя и теперь еще находится подъ арестомъ. Н. Купріенко.
   
   Между супругами Купріенко, въ Одессѣ, были нелады. Жена Прасковья Купріенко жила прислугой въ еврейской семьѣ Фишманъ. Мужъ пришелъ къ женѣ. Она встрѣтила его привѣтливо. Щедро угощала водкой. И когда, онъ сталъ очень пьянъ, рѣзнула ножомъ по горлу, схватила полотенце, накинула ему на шею петлей, придушила, повѣсила и ушла. Вскорѣ въ комнату, гдѣ угощались супруги, заглянула г-жа Фишманъ; на поднятый ею крикъ сбѣжались люди; прибѣжала и Прасковья Купріенко, разрыдалась и стала вопить, что "жиды" давно хотѣли воспользоваться кровью ея мужа и таки добились своего -- зарѣзали... Но вдругъ Купріенко-мужъ ожилъ; рана нанесенная ему, оказалась не опасной. Тогда Прасковья перестала рыдать. И на обращенные къ ней разспросы отвѣтила:
   -- "Какъ же я могла знать, что онъ еще живъ? А такъ каждый повѣрилъ бы, что это евреи убили для мацы" {Письмо Купріенко-мужа въ редакцію "Одесскихъ Новостей" и сообщенія одесскихъ газетъ объ этомъ дѣлѣ привожу по перепечаткѣ въ "Современномъ Словѣ", 15 февраля 1912 г.}.
   Глупая баба. Но, если бы посильнѣе полоснула ножомъ или покрѣпче придушила,-- то, быть можетъ, "патріотическія" организаціи, газеты, всевозможные ратоборцы за національное дѣло, полиція, слѣдователи, прокуроры, судьи оказались бы, и въ самомъ дѣлѣ, всего лишь бабьей игрушкою. Въ данномъ случаѣ планъ рухнулъ прежде всего потому, что Купріенко очнулся, разсказалъ, какъ было дѣло, и даже выступилъ съ приведеннымъ выше письмомъ къ редактору газеты. Въ другихъ случаяхъ на удочку не такъ легко попадается начальство. Напомню хотя бы нашумѣвшее въ прошломъ году "ритуальное убійство" въ мѣстечкѣ Коростышевѣ, Кіевской губерніи. Въ лѣсу возлѣ мѣстечка найденъ трупъ дѣвочки,-- "животъ разрѣзанъ, всѣ тѣло въ ранахъ, голова совершенно изуродована, волосы вырваны". Словомъ, не только "по Лютостанскому", но и сверхъ Лютостанскаго. "Патріоты" догадались. Но мѣстный приставъ оказался умнѣе. И ему удалось вытащить концы, спрятанные въ воду. Дѣвочка,-- ей было 12 лѣтъ,-- пошла въ лѣсъ за зеленью и встрѣтилась тамъ съ лѣснымъ сторожемъ. Будь она еврейка, пожалуй, ничего бы не случилось. Но сторожъ узналъ, что она -- христіанка. И у него возникъ планъ, разсчитанный на безнаказанность: набросился, изнасиловалъ, потомъ убилъ, съ трупомъ поступилъ такъ, какъ считалъ нужнымъ, чтобы походило на убійство евреями съ ритуальной цѣлью {"Одесскія Новости", 22 апрѣля 1911 г.}... Коростышевскій сторожъ тожъ сорвался. Однако, кіевское дѣло Бейлиса позволяетъ думать, что не всѣ срываются. Даже такія черезчуръ ужъ нелѣпыя попытки эксплоатировать соображенія и чувства руководящихъ круговъ иногда обывателю удаются.
   Кромѣ обывателей, пользующихся изысканіями и популяризаціями Лютостанскаго, есть просто хулиганы, отбросы, рыцари легкой наживы, чутко слѣдящіе, когда же настанетъ моментъ, благопріятный для погромовъ и грабежей. Въ Одессѣ баба крикнула: "мужа зарѣзали на мацу". Мужьями не бываютъ младенцы. И самъ "зарѣзанный" не позволилъ бабѣ ввести кого-либо въ обманъ. Но рыцари не упустили и этого случая -- выскочили, пошумѣли, покричали... Ожидаемаго "разрѣшенія" "погулять" и "заработать" они не выкричали. Пришлось опять спрятаться и ждать. Но при первомъ новомъ слухѣ "о пропавшемъ ребенкѣ", при первой новой бабьей сказкѣ они не преминутъ выскочить и понюхать: нѣтъ ли "разрѣшенія"? Теперь то и дѣло возникаютъ попытки погромовъ на почвѣ слуховъ о ритуальныхъ убійствахъ. Надо, однако, радоваться -- да, пожалуй, и удивляться, -- что убійства по Лютостанскому все таки, сравнительно, рѣдкое явленіе.. Я боюсь, что, быть можетъ, не далекъ моментъ, когда жаждущимъ погрома и наживы надоѣстъ ждать, и они примутся фабриковать поводы и ускорять событія.
   Во всякомъ случаѣ, свою долю пользы изъ настроеній и чувствъ руководящихъ круговъ пытаются извлекать люди уголовнаго темперамента и уголовныхъ порывовъ. Но въ жизни, какъ и въ лѣсу, надлежаще умѣютъ устраиваться не волки, а болѣе гибкіе РейнекеЛисы. Сидитъ какой-либо обыватель изъ породы Лисовъ гдѣ-нибудь, положимъ, въ лавченкѣ и слышитъ или читаетъ, что вотъ, напримѣръ, судили еврея за продажу открытокъ съ изображеніемъ Христа въ терновомъ вѣнцѣ. Гм... а, вѣдь, на этомъ можно заработать.. Беретъ бумагу и пишетъ губернатору, архіерею, попечителю округа, Меньшикову, Дубровину, Пуришкевичу... Теперь ловкіе люди очень навострились писать и знаютъ, къ кому адресоваться:
   -- Прошу де обратить вниманіе. Торгуетъ въ нашемъ городѣ жидъ Генцель. И неизвѣстно, по чьему попустительству, едва ли безкорыстному, продаетъ ученикамъ и ученицамъ учебныя книги" какъ-то: православный катехизисъ, богослуженіе, священную исторію, молитвенникъ, Евангеліе... До какихъ же поръ намъ терпѣть такое надругательство?
   Обыватель города Ровно, Волынской губерніи, нѣкто Андреевъ идетъ дальше. У него есть "маленькая лавчонка, и онъ, между прочимъ, торгуетъ книгами и писчебумажными принадлежностями". Мѣстные школьники и то, и другое покупаютъ въ еврейскихъ лавкахъ. Это г. Андрееву не нравится.
   
   "И вотъ идетъ агитація, чтобы начальство учебныхъ заведеній предписало учащимся покупать училищныя принадлежности исключительно у г. Андреева" {"Кіевская Мысль"; 7 февраля 1912 г.}.
   
   Почему именно у г. Андреева? А потому, что онъ "выходецъ изъ Тульской губерніи".
   
   Забѣгая впередъ, мѣстная черносотенная газета пишетъ:
   "Какъ слышно, министерство народнаго просвѣщенія предписало попечителямъ учебныхъ округовъ обратить вниманіе на то, чтобы училищные принадлежности и инструменты покупались только въ магазинахъ, Принадлежащихъ русскимъ владѣльцамъ" {Тамъ же.}.
   
   О предписаніи министерства еще "слышно". Власти провинціальныя уже пріемлютъ дѣйствительныя мѣры:
   
   Витебскъ. Циркулярнымъ предписаніемъ преосвященнаго Никодима всѣ учрежденія епархіи обязываются не покупать письменныхъ и канцелярскихъ принадлежностей въ еврейскихъ магазинахъ. Благочиннымъ вмѣняется въ обязанность строго слѣдить при ревизіяхъ за соблюденіемъ этого предписанія {"Современное Слово", 17 февраля 1912 г.}.
   
   Студентъ-академистъ переживаетъ "тяжелые дни". Темныя деньги разворованы и временно изсякли. Приходится подумать о такихъ прозаическахъ вещахъ, какъ уроки. Но "еврейская конкурренція" одолѣла: экстерны, гимназистки, гимназисты, студенты репетируютъ на перебой по всѣмъ предметамъ и за баснословно дешевую цѣну... "По всѣмъ предметамъ"... А вѣдь это, значитъ, и но Закону Божію... Черезъ нѣкоторое время въ реакціонной печати появляется грозный запросъ правительству:
   -- А почему жиды преподаютъ Законъ Божій?..
   Печать же, прогрессивная, горестно отмѣчаетъ появленіе новой "національной" мѣры:
   
   "Попечитель Кіевскаго учебнаго округа циркулярно предписалъ директорамъ учебныхъ заведеній собирать отъ вновь поступающихъ учащихся свѣдѣнія относительно того, кто ихъ готовилъ по Закону Божію, причемъ, если окажется, что репетировалъ по православному Закону Божію еврей, то немедленно сообщить попечителю округа фамилію и мѣстожительство репетитора для привлеченія его къ отвѣтственности" {"Кіевская Мысль", 19 мая 1911 г.}.
   
   Кн. Мещерскій писалъ въ "Гражданинѣ":
   
   Всякая правительственная мѣра хотя бы противъ евреевъ не имѣетъ на практикѣ другого значенія, какъ установленіе новаго вида взятокъ, платимыхъ евреями за нарушеніе этого мѣропріятія.
   
   Лично я хорошо помню одну характерную черту, съ которой мнѣ. пришлось считаться на первыхъ шагахъ своей газетной работы въ провинціи (1901 г.). Вообще полиція въ то время, какъ во многихъ мѣстахъ и теперь, неохотно допускала сотрудниковъ газеты пользоваться даже обычными "рапортами о происшествіяхъ". Но были свѣдѣнія, иногда въ сущности, неподлежащія оглашенію (напримѣръ, матеріалы предварительнаго слѣдствія), которыя чинами полиціи сообщались репортажу, хотя и "по секрету", но чрезвычайно охотно и съ неизбѣжнымъ полусовѣтомъ-полупросьбой:
   -- Вотъ напишите-ка объ этомъ... Только на полицію не ссылайтесь, а будто по слухамъ...
   Это были сплошь матеріалы о разныхъ продѣлкахъ мошенниковъ и хищниковъ изъ езреевъ,-- и порою очень цѣнные матеріалы, собранные кропотливо, трудолюбиво, и лишь односторонне освѣщенные; въ самомъ подборѣ ихъ частенько видно было желаніе доказать необходимость какой-либо новой ограничительной мѣры или усугубленіи старой. Я началъ работу въ газетѣ, которая не задолго передъ тѣмъ считалась "консервативной". Повидимому, не предполагая перемѣны "направленія", и, замѣтно, довольный тѣмъ, что я "русскій", а не еврей, секретарь городской полиціи (особа въ губернскомъ городѣ не маловажная) при первомъ знакомствѣ счелъ возможнымъ высказаться "по душамъ", напрямки:
   -- Хорошо, знаете ли, если обоюдная польза. Вы -- намъ, мы -- вамъ. Я вотъ написалъ докладъ. Полицеймейстеръ доложилъ. А губернаторъ говоритъ: это для доходовъ... Ну, а если вы пропечатаете,-- совсѣмъ другой разговоръ. Потому -- пресса...
   Много нехорошаго было и для взяточниковъ при "старомъ строѣ". То ли дѣло "строй обновленный": чуть ли не въ каждомъ крупномъ городѣ "своя" газета, "свои" полурепортеры-полусыщики, все это возглавляется столичными и тоже "своими" органами съ полумасками, полукассіями, въ качествѣ ближайшихъ сотрудниковъ. Каждому мелкому плуту, попавшему на полицейскую службу, открыта полная возможность превращать свои "доклады" въ "отзывъ прессы", въ "голосъ общественнаго мнѣнія", подсказывать не только губернаторамъ, но и министрамъ практическія мѣропріятія.
   Рука объ руку съ плутами этого сорта идутъ совершенно партикулярные плуты. Разсердится какой-либо Деруновъ, такъ какъ въ "его уѣздѣ" появились, напримѣръ, агенты еврейскихъ фирмъ и "набиваютъ цѣны" на яйца, на ленъ, на холсты, на пеньку и т. д. Конечно, скупщикъ-еврей сумѣетъ обкрутить мужика не хуже любого Дерунова. Но конкурренція скупщиковъ все таки улучшаетъ положеніе продавцовъ сырья. Этого достаточно, чтобы Деруновъ почувствовалъ необходимость дѣйствовать. Къ его услугамъ тѣ же силы, на которыя опирается и плутъ изъ участка. Начинается кампанія. Въ обычные крики о "еврейскомъ засильѣ" вкрапливается нѣсколько указаній на конкретные факты: а вотъ даже въ Московскомъ уѣздѣ въ селѣ такомъ-то евреи устроили то-то... Въ результатѣ -- новый ограничительный циркуляръ съ его обычными послѣдствіями: гони природу 1 въ дверь, она влетитъ въ окно; еврей скупщикъ не исчезаетъ, но вслѣдствіе строгостей, ему приходится нести такіе накладные расходы, что онъ лишается всякой возможности предложить продавцу болѣе выгодныя условія, чѣмъ Деруновъ. И административный плутъ въ барышахъ, и Деруновъ не въ обидѣ.
   Руководящіе круги руководятъ. Начальство предписываетъ и принимаетъ мѣры. Но нельзя ручаться, что та или иная конкретная мысль круговъ, та или иная мѣра начальства не подсказана маленькимъ человѣчкомъ, а иногда и просто мелкимъ плутомъ. Эти маленькіе человѣчки играютъ роль, напоминающую пикадоровъ во время боя быковъ: раздражаютъ, шумятъ, хлопаютъ, заставляютъ метаться по аренѣ, устремляться въ желательную имъ сторону,-- и пожинаютъ плоды. Немудрено, что "національный курсъ" заполняется всякаго рода темами и мотивами, какіе только могутъ взбрести въ голову "тульскаго выходца" или одесской бабы Прасковьи. Въ значительной мѣрѣ подъ ихъ диктовку пишется нынѣшняя исторія. Обыватель въ лицѣ совсѣмъ не лучшихъ своихъ представителей старается, и не безуспѣшно, водить за носъ и Пуришкевичей, и Балашовыхъ, и Дубровиныхъ, и особъ, занимающихъ гораздо болѣе офиціальное положеніе. Не весело это. Къ сожалѣнію, на почвѣ національнаго курса возникаютъ послѣдствія, еще болѣе невеселыя.
   Я употребилъ выраженія: волки и Рейнеке-Лисы. Не ко всѣмъ, однако, нынѣшнимъ россійскимъ пикадорамъ можно примѣнить эти термины. Одесская Прасковья Купріенко, напримѣръ, или коростышевскій сторожъ... Дѣйствительно ли это волки? Быть можетъ, резоннѣе сравнивать ихъ съ тѣми подгородними крестьянами, людьми хозяйственными и мирными, которые съѣзжаются на погромъ: слышно, дескать, что вышло разрѣшеніе евреевъ грабить, поѣдемъ и мы, авось, и на нашу долю что-либо достанется... Быть можетъ, коростышевскій сторожъ никогда не пошелъ бы на то злое дѣло, какое онъ совершилъ, если бы не соблазнъ.
   -- Чортъ попуталъ. Шепнулъ окаянный: сдѣлай.-- вѣдь теперь ничего не стоитъ спрятать концы въ воду...
   Обыватель-хищникъ старается увлекать руководителей "національнаго курса". Но, несомнѣнно, и самъ по себѣ тотъ экурсъ вовлекаетъ обывателя въ хищническія дѣла, поступки и мысли.
   Купеческія собранія, торгово-промышленные съѣзды, биржевые комитеты высказываются довольно единодушно и рѣшительно, если не о всемъ вообще "національномъ курсѣ", то, по крайней мѣрѣ, объ его многочисленныхъ эксцессахъ. Лишь только купечество соберется вмѣстѣ и примется обсуждать свои болѣе или менѣе общіе интересы и нужды, сразу же становится яснымъ, что націоналистическія мѣропріятія дезорганизуютъ торговлю и промышленность, ведутъ къ неисчислимымъ потерямъ. Казалось бы, вотъ врагъ "національнаго курса", естественный, непримиримый, движимый классовымъ самосознаніемъ. Но удивительный это врагъ: лишь только собраніе закрывается, каждый въ отдѣльности взятый его участникъ", за рѣдкими исключеніями, повидимому, не слишкомъ взволнованъ и не очень тревожится по поводу предстоящихъ неисчислимыхъ потерь всей русской торговли и, промышленности. Мнѣ недавно пришлось въ вагонѣ вести долгую бесѣду съ однимъ довольно крупнымъ провинціальнымъ купцомъ-мануфактуристомъ. Онъ былъ въ нѣсколько оппозиціонномъ настроеніи и критиковалъ:
   -- Эта самая націонализація кредита, дескать, большое утѣсненіе для торговли...
   -- Ну, а лично для васъ?-- спросилъ я.
   -- Для меня-то? Какъ сказать?.. Въ нашемъ дѣлѣ есть двѣ стороны. Если теперь настояще разбить кредитъ по націямъ... Съ лица поглядѣть -- Лодзь, въ примѣру, закряхтитъ. А ежели поглядѣть съ изнанки, то Москва безпремѣнно копейку, а то и двѣ на ситцы накинетъ. Ну, а наше дѣло купеческое. Мы изнанку вмѣстѣ съ лицомъ продаемъ: намъ отпускаютъ ситецъ по гривеннику, мы ставимъ по 12, съ насъ возьмутъ по 12, мы поставимъ отъ 14 до 15... Конечно,-- продолжалъ онъ, подумавъ,-- будетъ утѣсненіе. Теперь евреи изъ Польши сами кредитъ предлагаютъ, только бери товаръ. А за ними и Москва тянется... Не миновать, стало быть, что и намъ заводчики кредитъ урѣжутъ. Однако, вотъ что я вамъ скажу. Въ третьемъ годѣ появился у насъ въ городѣ армянинъ. Большую мануфактурную торговлю открылъ. Такъ вѣдь что дѣлаетъ...
   Словомъ, оказалось, разумѣется, что конкуррентъ-армянинъ много всякихъ "пакостей" дѣлаетъ. И ежели бы ему "на счетъ кредита хвостъ прищемить", то было бы, право же, не очень ужъ плохо.
   Двѣ стороны: изнанка и лицо. Лицо -- общіе, совокупные интересы промышленности и торговли. Изнанка -- нѣкоторый, по преимуществу частный разсчетъ. Нижегородскій, напримѣръ, ярмарочный комитетъ и "собраніе уполномоченныхъ всероссійскаго купечества" по поводу чрезвычайнаго выдворенія евреевъ съ ярмарки заявили министру внутреннихъ дѣлъ (въ телеграммѣ 3 августа 1911 года):
   
   "Эта мѣра, направленная, какъ бы противъ евреевъ, больно отзывается на русскихъ и можетъ вызвать такія тяжкія послѣдствія.... учесть которыя въ настоящее время не представляется даже возможнымъ" {"Волжскія Вѣсти", 9 августа 1911 г.}.
   
   Но, когда рѣчь идетъ о каждомъ въ отдѣльности взятомъ промышленникѣ и купцѣ, у этой несомнѣнной и очевидной истины можетъ обнаружиться изнанка.
   -- Евреевъ покупателей выдворяютъ; значитъ, спросъ будетъ хуже, а, слѣдовательно, лично мнѣ, быть можетъ, удастся пріобрѣсти партію товара и дешево, и на льготныхъ условіяхъ.
   Такія соображенія вполнѣ возможны у явившагося на ярмарку покупателя.
   -- Очень скверно, что выселютъ евреевъ-покупателей. Но выселяютъ также и евреевъ-продавцовъ, и ихъ агентовъ. Авось, лично мнѣ это поможетъ сбыть залежь.
   Не будетъ ничего противоестественнаго, если такія соображенія возникнутъ у многихъ явившихся на ярмарку продавцовъ.
   Предсѣдатель одесскаго биржевого комитета г. Котляревскій заявилъ по поводу предначертаній правительства, направленныхъ къ-отстраненію евреевъ въ хлѣбной торговлѣ: это крайне вредно отражается какъ на всей организаціи хлѣбной промышленности, такъ, въ частности, и на интересахъ производителей зерна (землевладѣльцевъ и земледѣльцевъ).
   
   Евреи... довольствуются малымъ процентомъ прибыли съ каждой сдѣлки. Это даетъ имъ возможность вести отчаянную конкурренцію {"Южная Заря", 27 іюля 1911 г.} и т. д.
   
   Но каждый въ отдѣльности взятый хлѣботорговецъ, вынужденный считаться съ этой "отчаянной конкурренціей", имѣетъ основаніе не очень плакать отъ того, что начальство намѣрено ее устранить.
   Словомъ, ежели жить "по закону", нормальнымъ порядкомъ, то пропасть надо. Но ежели по-волчьи, хищнымъ манеромъ, то можно и выкарабкаться, а при удачѣ, и выгоду получить. Чтобы добиться нормальнаго, соотвѣтственнаго общимъ интересамъ, порядка, нужны большія усилія. Да и когда этого добьешься? Скоро ли? А урвать компенсацію волчьимъ манеромъ можно и сейчасъ,-- только не зѣвай. Это легче. Тутъ законъ наименьшаго сопротивленія. И такимъ образомъ "политика" толкаетъ, втягиваетъ обывателя въ сторону хищничества, не только того уголовнаго, какое мы видѣли на примѣрѣ коростышевскаго сторожа, но и чисто коммерческаго, такъ сказать, дѣлового. А кто соблазнился, втянулся, тотъ поневолѣ вынужденъ "поддержать курсъ", подсунуть начальству какую-либо идейку, на которой можно "заработать". Такъ оно и "идетъ колесомъ". Политики соблазняютъ и втягиваютъ обывателя. Обыватель по мѣрѣ умѣнья и усердія водитъ политиковъ за носъ. Все это вмѣстѣ взятое въ торжественныхъ случаяхъ, по праздникамъ, называется "борьбой за національное дѣло", а въ будни -- сумасшедшимъ домомъ.

А. Петрищевъ.

"Русское Богатство", No 3, 1912

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru