Павлов Михаил Григорьевич
Павлов М. Г.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

I.

   Павлов, Михаил Григорьевич, доктор медицины и орд. профессор физики, минералогии и сельского хозяйства в Московском университете. Род. в 1793, ум. 3 апреля 1840 в Москве. Происходя из духовного звания Воронежской епархии, среднее образование получил в местной семинарии, где прошел также курс философских и богословских наук в объеме семинарского преподавания. По выходу оттуда поступил 30 августа 1813 г. в студенты Харьковского университета, где пробыл, впрочем, только один год, а затем перешел в Московское отделение Медико-Хирургической Академии. Не находя медицинский курс наук достаточно полным, особенно в его основной общей части, посвященной изучению необходимых для медицины естественных наук, П. оставался в Академии только до того времени, когда по плану преподавания оканчивалось изучение последних и предстоял переход к исключительным занятиям по медицинским наукам. Для пополнения сознаваемых им тогда пробелов в официальном преподавании -- собственным трудом, а также для продолжения занятий естественными науками, к которым он чувствовал все возрастающую склонность, в его распоряжении оставалось одно средство --переход в Московский университет, где одновременно с прохождением курса медицинских наук на Медицинском отделении можно было проходить курс Математического отделения с входящими тогда в его состав естественными науками. Воспользовавшись этим средством, и потому вторично переменя (в 1815 г.) высшее учебное заведение, П. в следующем 1816 г. окончил курс по обоим отделениям, получив притом за представленные им сочинения медали: золотую от Математического отделения и серебряную -- от Медицинского. Оставленный при университете, он был прикомандирован к Кабинету натуральной истории. В 1818 г. он заслужил степень доктора медицины за представленную им для приобретения этого звания диссертацию "Diss. in ug. physiologico-obstetrica de nutritione foetus hominis" (Mosq., 1818, in-8R). После того он был послан на два года за границу для специального изучения естественной истории и сельского домоводства. Этой командировкой П. был обязан, главным образом, основателю Московского Общества сельского хозяйства, московскому генерал-губернатору кн. Д. В. Голицыну, остававшемуся его покровителем и впоследствии. За границей он изучал сельское хозяйство у знаменитого в то время Теэра, преданным почитателем которого он остался затем на всю жизнь. Кроме своих специальных предметов, П. занимался, как показывают его лекции, натур-философской системой Шеллинга, которая нашла в нем усердного последователя, старавшегося распространять ее учения всеми находившимися в его распоряжении способами. В 1820 г. он возвратился в Москву и вскоре (26 декабря того же года) был избран университетом на должность экстраординарного профессора по кафедре минералогии и сельского домоводства. По утверждении в этой должности начальством, он открыл в 1821 г. преподавание порученных ему наук вступительной речью: "О главных системах сельского хозяйства с приноравлением к России" (напеч. в 1821 г.).
   Помимо наук своей кафедры, П. читал в разное время в университете: физику (в 1827--28, 1828--29, 1833--34, 1834--35, 1835--36 академических годах), технологию и лесоводство. Но главным любимым предметом его деятельности все-таки оставалось всегда сельское хозяйство. Не ограничиваясь чтением лекций по этому предмету студентам, он со свойственной ему настойчивостью стремился распространить сельскохозяйственную науку в почти или совершенно равнодушном к ней обществе. Средствами распространения служили для него публичное слово и печать. Он читал в течете нескольких лет в Москов. университете публичные курсы сельского хозяйства, охотно посещавшиеся любителями из публики и даже некоторыми лицами высшего круга. На университетском акте 1823 г. он произнес речь "О побудительных причинах совершенствовать сельское хозяйство в России преимущественно пред другими ветвями народной промышленности и о мерах, существенно к тому относящихся". Кроме этой речи, напечатанной по обыкновению при отчете Университета, появились в печати, именно в "Моск. Ведом.", еще и некоторые из публичных лекций П. Не считая достаточным для осуществления намеченных целей такое случайное появление своих сельскохозяйственных статей в печати, он два раза делал продолжавшиеся по несколько лет попытки издания сельско-хозяйственного журнала. Один иЗ этих журналов под названием "Русский Землецелец" выходил самостоятельно; другой, озаглавленный "Записки для сельских хозяев, заводчиков и фабрикантов", появлялся в виде приложения к издававшемуся П. литературному журналу "Атеней" (последний выходил в 1828--30 гг., 24-мя книжками в год). Оба издания содержали в себе много статей, принадлежавших перу издателя. Популяризируя указанными путями сельскохозяйственную науку в обществе, П. не забывал и нужды ее специального изучения. Ему он посвятил два своих труда: неоконченный "Курс сельского хозяйства", вышедший в свет в 2 томах, и напечатанную в 1825 г. в таком же числе томов "Земледельческую Химию, с предварительным изложением к ней и ко всей науке сельского хозяйства приготовительных сведений из естественных наук, с показанием разных способов землеудобрения и с начертанием правил пахания".
   Покровительство кн. Д. В. Голицына, как основателя и влиятельного члена Московского Общества сельского хозяйства, открыло для П. возможность перенести свою пропаганду сельскохозяйственной науки с теоретической почвы в область практических приложений научных теорий. Средства для этого он получил, приняв порученную ему Обществом по предложению князя должность директора состоявших при Обществе Земледельческой школы и Учебного опытного хутора. В этом последнем учреждении П. обращал особенное внимание на лучшую обработку земли усовершенствованными орудиями: расширил травосеяние и разведение корнеплодных растений; ввел различные севообороты; установил строгую отчетность в хозяйстве. Но, что всего важнее, -- открытием свободного доступа на хутор, как своим слушателям, так и вообще всем желавшим познакомиться с ведением на нем сельскохозяйственного дела, -- он способствовал распространению между хозяевами-практиками употребляемых на хуторе усовершенствованных приемов и орудий. Убедившись при этом на деле в важности ознакомления с основанной на научных данных практикой сельского хозяйства также и низших его деятелей, т. е. рабочих и приказчиков, П. после оставления незадолго до своей смерти должности директора упомянутых учреждений, открыл собственное Земледельческое училище, назначенное для обучения крепостных крестьянских мальчиков современному сельскому хозяйству в применении к русскому быту и местным потребностям. Ему же было поручено заведывание и устройство предположенного Правительством к открытию при Московском университете Агрономического института. По мысли законодателя, это учреждение, рассчитанное на 14 студентов 2-го отделения Философского факультета, должно было приготовлять преподавателей сельского хозяйства для разных учебных заведений России. Кроме того, имелось в виду отличнейших из кончивших курс отправлять для дальнейшего усовершенствования в агрономии за границу, чтобы образовать этим путем ученых агрономов, способных взять на себя руководство сельским хозяйством всей страны. Павлову представлялась, таким образом, широкая и ответственная деятельность. Но приступить к ней ему не удалось: он умер скоропостижно в течение одного часа от приступа крови к верхней части груди.
   Оценка сельскохозяйственной деятельности П. со стороны близко стоявших к ней современников выразилась в следующих словах его покровителя кн. Д. В. Голицына, сказанных в заседании Московского Общества сельского хозяйства при представлений портрета Павлова для помещения в зале заседаний: "в лице основателя теории земледелия в России, в лице покойного Павлова мы понесли для науки великую потерю. Оставляя портрет его в залах заседания, мы отдадим торжественную дань признательности памяти покойного профессора, так много трудившегося для нашего Общества, для науки, для Отечества". От названного учреждения он имел две медали: серебряную за отличные успехи воспитанников Землед. школы (1828) и золотую за заслуги по сельскому хозяйству (1838).
   Не такие, к сожалению, получаются выводы, если от оценки деятельности П. по распространению в России сельскохозяйственной науки и ее практических приложений обратиться к рассмотрению научного значения его трудов. Сколько-нибудь ценных, ведущих к дальнейшему развитию предмета, приобретений не получила от него наука сельского хозяйства. За отсутствием же оригинальных работ и исследований его по минералогии и физики, биографу остается только бросить взгляд на организацию и характер их преподавания П. в университете.
   Минералогия, принадлежащая к одной кафедре с сельским хозяйством и проходимая по официальным планам в одном с ним объеме, приносилась П. в жертву его специальному предмету. Отнимая в пользу преподавания последнего значительную часть времени от минералогии, он поневоле должен был ограничиваться одним общим взглядом на науку или беглыми очерками. Такое положение дела имело, впрочем, и свою выгодную сторону, так как, удерживая профессора на почве главных фактов, оно не давало ему большего простора для искажающего науку перекраивания в искусственные и произвольные формы натур-философской системы.
   Гораздо менее посчастливилось в этом отношении физике. Находящееся вне всякой связи с преподаванием сельского хозяйства и притом располагающее относительно весьма значительным запасом времени, преподавание этой науки открывало П. полный простор для переработки предмета в духе самого крайнего увлечения натур-философской системой Шеллинга. Свою, выкроенную по учению этого философа, систему физики П. изложил в сочинении, предназначенном как для университетских слушателей автора, так и для образованной публики вообще, и озаглавленном "Основания физики" (2 тома in 8R: 1-й вышел двумя изданиями в 1825 и 1836 гг., 2-й -- в одном, в 1836). Принимая в физике два способа исследования ее предмета: "опытность" и "умозрение", П. дает последнему следующее определение: "сим именем означается тот способ исследования, по которому в основание принимают начала, развитые в уме собственными его средствами, независимо от опытности, и от сих начал по законам мышления поступают чрез ряд последствий к заключениям. Для поверки заключений обыкновенно обращаются к опытности и, если находят в ней подтверждение, причисляют их к сведениям, имеющим все достоинство истины". Так как такой контроль опыта возможен только в тех случаях, когда умозрение приводит к заключениям о природе и свойствах естественных явлений, то он становится совершенно фиктивным в таких вопросах философии науки, как определение предмета и содержание последней. Пользуясь, с одной стороны, этим выгодным для построения quasi-научных фантастических систем положением, а с другой -- метафизическими теориями науки или "правилами наукословия", П. преобразовывает физику до неузнаваемости, до полного разрыва с ее прошлым и настоящим. "Физика, -- учит он, -- есть наука о силах природы". Сила же есть "всякая причина явлений, будет ли она невещественная, напр. тяжесть, или вещественная, напр. воздух, или это будет процесс, напр. планетный". Как вследствие этого определения, так и для выполнения "правил наукословия" о строгом разграничении областей наук, П. исключает из физики: учение о движении вместе со всем находящимся с ним в связи, т. е. с акустикой и "основными началами" музыки; часть оптики, "касающуюся до видения предметов", т. е. главным образом учение об оптических приборах и зрении; учение о газах и, наконец, "сведения метеорологии", впрочем, с допущением исключения в пользу "воздушного электричества" и давления атмосферы. По устранении всех этих, будто бы посторонних физике, элементов, содержание ее составляют у него: 1) предмет первой части науки или Обшей физики -- общие или мировые силы: a) свет, как сила средобежная; b) тяжесть, как сила средостремительная; с) вещество, как сила составная из двух первых; 2) предмет второй части или Физики частной -- силы частные или планетные: а) невещественные -- электричество, магнетизм, гальванизм; b) вещественные -- воздух, земля, вода; с) процесс планетный или "взаимное действие стихий земных"; 3) предмет третьей части или Физики органической -- силы органические: а) растительный процесс, b) животный процесс, с) мировой процесс. Вот в кратких чертах система физики Павлова. В своем сочинении он изложил только ее первые две части. Что же касается третьей, то была ли она написана -- нам не известно; в свет, во всяком случае, она не появилась. Результаты, к которым привело представляемое системой П. обращение с данными науки, имеющей за собой 2000-летнее существование, предвидеть не трудно. В науке ими были выводы вроде следующих: "Вещество есть свет, сгущенный и потемненный тяжестью при взаимном их ограничении; самый же свет есть сила расширительная, а тяжесть -- сила сжимательная". "Свет есть проявление силы расширительной, еще неограниченной; электричество есть тот же свет, не стесненный в пределах сильнейшего ограничения; оттуда действия его так порывисты, бурны, а именно -- от усилия расторгнуть узы, столь противные его натуре". "Электричество и магнетизм противуположны, как свет и тяжесть, как сила расширительная и сжимательная, как окружность и центр". "Гальванизм -- это постоянное горение, непрерывный химизм, видоизменение огня с явными осязательными признаками своего первообраза". В преподавании -- бесплодность П. для науки в отношении ее прямой задачи, хотя и умеряемая несколько логичностью системы, цельностью и стройностью ее построения. По отзыву одного из талантливейших слушателей П. (Герцена), вполне признававшего значение его лекций для подъема философской мысли в среде студенчества и даже ставившего это в особенную заслугу, -- научиться по ним физике (также и сельскому хозяйству) было невозможно. В том же духе высказывается и историк Московского университета Шевырев. "Увлекателен, -- говорит он, -- был Павлов, по возвращении из-за границы озаривший новым блеском область естествоведения. Он вносил в нее умозрения философии Шеллинговой, может быть не всегда уместной в науке природы, требующей исследования самого определенного, точного, и не признающей над собой никакой иной философии, кроме математики. Но логические стремления профессора действовали сильно на умы юношества и приносили пользу в систематическом построении наук". За Павловым, следовательно, должна быть признана весьма заметная доля участия в том оживлении интереса к философии, которое наблюдалось в молодых кружках образованного Московского общества 30-х и 40-х годов.
   "Основания физики", как и следовало ожидать, вызвали со стороны людей науки довольно неблагосклонные отзывы. Как на таковые можно указать на рецензию, появившуюся в 1825 г. в "Dorpater JahrbЭcher", и на рецензию одного Ярославского ученого, напечатанную в 1837 г. в "Моск. Наблюдателе". Крайне раздраженный ими, П. отвечал на первую -- антикритикой, помещенной в 1825 г. в "Телескопе", на вторую -- статьей "О неуместности математики в физике", напечатанной в 1837 г. в "Литературных прибавлениях к Русск. Инвалиду". Совершенно иначе отнеслись к "Основаниям физики" представители Московской университетской науки. Математики вполне воздержались от выражения своего мнения; натуралисты осыпали книгу похвалами. Профессор Двигубский, соединив в одной критической заметке, напечатанной в "Ученых Записках Московск. унив-та" (1833, август,  11, стр. 317--319), такие две несходные книги, как "Руководство к опытной физике" Д. Перевощикова и 1-й том "Оснований физики" Павлова, дает о них следующий отзыв: "Два сочинения -- лучшие из всех известных сочинений по части физики, русских и иностранных. Оба вполне объемлют науку в нынешнем ее состоянии, но только то и другое написано по особому плану и с особой точки зрения на предмет. Обучающиеся физике теперь имеют в сих двух книгах верное руководство: им не нужно прибегать к иностранным сочинениям, и слишком дорогим, и затрудняющим иных по языку. Кроме приобретения для науки, в той и другой книге получаем новое приобретение для отечественного языка, потому что обе написаны правильным, чистым и изящным слогом". Профессор Рулье в своем некрологе Павлова находил в сочинениях последнего и, в частности, в "Основаниях физики" "новый и обширный взгляд на многие предметы и светлые о них понятия", вместе с "резкой печатью самобытности"; считал немыслимым, чтобы при характеризующей Павлова "самостоятельности в мнениях и поступках" он мог "пристать к поклонникам какой-либо иностранной знаменитости"; наконец, уверял, что в своих ответах рецензентам "Оснований физики" Павлов "громил" или "разил немилосердно своих противников". На самом же деле, в тех случаях, когда ему приходилось говорить без раздражения (см. предисловие к части II), он, очевидно, чувствовал, хотя может быть и бессознательно, слабость своих натур-философских построений; старался представить причиной спора "оскорбленное самолюбие некоторых ученых"; шел на уступки, умышленно или нет, маскируя неполнотой изложения их принципиальную невозможность; наконец, требуя от противников доказательства, "что начала физики механической вернее начал динамической", передавал решение спора времени. И время сделало свое дело: забвение стало уделом не только динамической физики Павлова, но и самой, породившей ее, натурфилософии Шеллинга.
   Сведениям о жизни и деятельности Павлова были посвящены, насколько нам известно, два труда: 1) "Некрология", составленная проф. К. Рулье для "Отчета о состоянии Имп. Моск. Унив. за 1839 -- 40 академ. год" (стр. 16--20) и 2) биограф. очерк, написанный для "Биограф. словаря профессоров и преподавателей Имп. Моск. Унив." (М., 1855) профессорами Щуровским, Рулье и Калиновским (см. ч. II, стр. 183--199). О трудах его по сельск. хозяйству -- у С. Маслова, в "Истор. Обозрении действий и трудов Имп. Москов. Общества Сельск. Хозяйства", М., 1850 (стр. 66, 245, 248, 126, 186).

Проф. В. В. Бобынин.

   

II.

   Павлов (Михаил Григорьевич) -- профессор физики, минералогии и сельского хозяйства, доктор медицины. По окончании курса в воронежской семинарии поступил в 1813 г. в Моск. унив., где с отличием кончил курс по двум факультетам -- математическому и медицинскому. В 1818 г., по получении степени доктора медицины, был отправлен за границу "для усовершенствования в естественной истории и сельском домоводстве". За границей преимущественно занимался под руководством знаменитого Теэра и с 1820 г. читал в Моск. унив. лекции минералогии и сельского домоводства. Скончался в 1840 г. Сельскому хозяйству предан он был страстно, проводя идею о безотложной необходимости изучения сельского хозяйства как с теоретической, так и с практической стороны. Главная его мысль -- необходимость для России отставать от устарелых способов ведения хозяйства и переходить к более усовершенствованным способам земледелия. Не довольствуясь стенами университетской аудитории, он открывал публичные лекции, на которые стекалась масса русских хозяев. П. был не только профессор, но и самый ревностный деятель Моск. общества сельского хозяйства и был первый директор его "Земледельческой школы" и "Хутора" (см. Моск. общество сельского хозяйства). На литературное поприще П. выступил очень рано. В 1821 г. напечатана его первая лекция "О главных системах сельского хозяйства с приноровлением к России"; затем "О способах исследования природы"; замечательна также энергическая речь П., читанная в 1824 г. на акте Моск. унив.: "О побудительных причинах совершенствовать сельское хозяйство в России преимущественно перед другими ветвями народной промышленности и о мерах, существенно к тому относящихся". Из более крупных произведений П. известны: "Земледельческая химия", "Основания физики", "Курс сельского хозяйства". Несколько лет сряду П. издавал два журнала: "Атеней" и "Русский Земледелец" и при первом еще "Записки для сельских хозяев, заводчиков и фабрикантов", с целью познакомить соотечественников с современным положением сельского хозяйства, примененного к русскому быту.

А. С.

   Физика Павлова ("Основания физики", 2-е издание в Москве в 1836 г.) отличается полным отсутствием приложения математики к анализу явлений; взамен того автор трактует теории с точки зрения натурфилософов. Другим русским представителем подобного же направления в физике был Велланский (см.). Ни Велланский, ни П. не способствовали развитию изучения физики в нашем отечестве, хотя могли знать, что в западноевропейской литературе уже существовали сочинения по физике, которые могли служить им образцом. Так, уже в 1816 г. Био издал знаменитую математическую и экспериментальную физику, в которой замечателъно и поучительно все -- даже заблуждения автора в Оптике (см.).

Ф. П.

   П. известен как один из первых в России приверженцев Шеллинга. В своих лекциях П. проводил натурфилософские воззрения немецкого философа. Философский характер носят его статьи: "О способах исследования природы" ("Мнемозина", 1824, кн. 4); "Обищий чертеж наук" ("Отечественные Записки", 1839, 11). Последняя статья представляет первый в русской литературе опыт классификации наук.

Я. К.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XXIIa (1897): Оуэн -- Патент о поединках, с. 569

   

III.

   ПАВЛОВ Михаил Григорьевич [1(12).11.1792, г. Елец Орлов, наместничества?* -- 9(21)**.4.1840, Москва; похоронен на Ваганьков. кладб.], литератор; философ, физик, агробиол ог. Отец H. M. Павлова и Ф. М. Павлова (см. ниже). Из духовного звания (сын священника); в 1830 внесен (с семейством) в дворян. родословную книгу. В 1811 окончил Воронеж, духовную семинарию, где обучался богослов, и филос. наукам, красноречию, греч., лат., франц. ("весьма хорошо") и нем. языкам. Уволился из духовного звания и поступил в Харьков, ун-т (по ф. с. в 1812; в то время там преподавал йенский проф. философии И. Б. Шад); через год "по собств. прошению" переведен в моск. Медико-хирургич. акад., а в 1814 на мед. отд. Моск. ун-та. Одновременно учился на физико-матем. отд., окончил кандидатом в 1815; награжден сереб. и зол. медалью соответственно по мед. и матем. отделениям, оставлен при ун-те. В марте 1816 "определен к ун-тскому музею" -- кабинету естеств. истории; в 1818 зашипи дне. "О питании человеч. плода" (опубл. на лат. яз.; М., 1818), получил степень д-ра медицины (май 1818). Тогда же был отправлен в Германию "для усовершенствования себя по части натуральной истории и сел. домоводства" (по предложению кн. Д. В. Голицына, моск. ген.-губернатора и основателя Моск. об-ва сел. хоз-ва, и в дальнейшем покровительствовавшего П.), где слушал лекции знаменитого агронома А. Д. Тэера, ревностным последователем к-рого П. оставался всю жизнь, "затем путешествовал по Европе" (Маслов. с. 36), увлекся философией Ф. Шеллинга, прослушал курс его лекций и по всей вероятности. Л. Окена.
   По возвращении в Москву в 1820 (ф. с. -- июнь 1821) был утвержден экстраординарным проф. кафедры минералогии и сел. домоводства Моск. ун-та, с 1824 ординарный проф. Оставался в ун-те до кон. жизни, читал лекции по сел. хоз-ву, физике (в 1827--36), технологии, лесоводству. Состоял чл. ун-тского Училищного к-та, К-та для испытания гражд. чиновников и мн. комиссий, чл.-к. Ученого к-та Мин-ва гос. имуществ. Был визитатором училищ в Тамбов, и Воронеж. губ., Новгород, и Твер. г-зий, Петерб. ун-та и др. уч. заведений, а также вместе со своим другом и сослуживцем Н. И. Надеждиным инспектировал моск. гимназии, уездные и приходские уч-ща. "подробно вникая в преподавание всех предметов" и матер. положение учителей (Попов H. A., H. И. Надеждин на службе в Моск. ун-те. -- ЖМНП, 1880, No 1, с. 37--10). П. быт также учителем, наставником и инспектором (1826--30) Благородного пансиона при Моск. ун-те. В 1820-е гг. П. преподавал и был первым надзирателем в моск. Воспитат. доме (МВед. 1829, 13 февр., с. 61): в 1824 надворный, в 1831 коллеж. сов.; неоднократно награждался орденами, дослужился до стат. сов. (1835).
   В историю рус. культуры П. вошел как проводник учения Шеллинга, прежде всего его (и Окена) натурфилософии и философии тождества. Его лекции по сел. хоз-ву и физике, в к-рых он преим. говорил о методах познания и "силах" природы, по существу заменяли философию (ее преподавание в Моск. ун-те в то время было фактически запрещено, печатно П., "страха ради иудейска", на Шеллинга почти не ссылался -- М. А. Дмитриев: НЛО, 1992, No 1, с. 216). Лекции П., излагающие творчески переработанное учение Шеллинга (об этом, в частности, см.: Каменский; 1980, с. 274, 283, 287). были с энтузиазмом восприняты моск. студенчеством, не приготовленным к отвлеч. мышлению.
   Влияние П. испытали мн. известные в будущем студенты-словесники (один из курсов П. был для них обязательным) и питомцы Благ, пансиона, позднее сказавшееся в их эстетич. и критич. работах: Д. В. Веневитинов, В. Ф. Одоевский (влияние на него П., в отличие от др. моск. "шеллингнета" И. И. Давыдова, не поддается биогр. реконструкции и потому не вполне определено), С. П. Шевырёв, М. П. Погодин, В. П. Титов и др. члены Общества любомудрия, Надеждин, В. П. Андросов, через него -- Н.А.Полевой (см.: Полевой. Мат-лы, с. 146--47) -- поколение 1820-х гг. и "молодое" поколение 1830-х: А. Д. Галахов, А. И. Герцен, Н. В. Станкевич и члены их кружков, в т. ч. M. H. Катков, опосредованно -- В. Г. Белинский. [Станкевич жил в "семействе" П., а Катков окончил его пансион, основ. после закрытия в 1830 Ун-тского благородного пансиона, см. его брошюру: "Благородный пансион проф. Павлова". (М., 1831); о характере преподавания в пансионе (среди учителей -- Погодин) с одобрением отзывался С. Т. Аксаков ("Молва", 1832, 14 июня, 1 июля; выдержки -- Машинский, с. 189--90).]
   "Шеллингова философия была привезена в Моск. университет знаменитым проф. М. Г. Павловым и очаровала топа всю учащуюся молодежь", "архивные юноши... цвет моск. общества" (помимо упомянутых выше любомудров -- бр. Киреевские, А. С. Хомяков, Н. А. Мельгунов, А. И. Кошелев, И. С. Мальцов и др.) -- все "находились под сильным впечатлением лекций проф. Павлова" (Погодин, I, 203. 302); он первым привил интерес к "философии германской" (глубокой, "темнословной" и идеалистической) на фоне традиционно-авторитетной в России франц. философии и теории словесности.
   Более ранним проповедником идей Шеллинга был петерб. проф. физиологии Д. М. Велланский. в течение 50 лет остававшийся, однако. "Гласом вопиющего в пустыне" (из его письма к П., 1834 -- в кн.: Бобров, Философия, в. 2. с. 225--28). По восп. Шевырева, П. внес "умозрение философии Шеллинговой" в область естествоведения и "озарил (ее) новым блеском" (Шевырев Ст., История имп. Мост. ун-та. М., 1855. с. 451--32). Не весьма "уместный" в иссл. конкр. областей науки умозрит. подход возбуждал серьезные умств. интересы, формировал способность к самостоят. науч. и филос. мышлению ("... логические стремления профессора действовали сильно на умы юношества и приносили пользу в систематич. построении наук", там же. с. 452). Герцен так вспоминал о П. в "Былом и думах": "Павлов стоял в дверях физико-матем. отделения н останавливал студентов вопросом; "Ты хочешь знать природу? Но что такое природа? Что такое знать?"" (Герцен. IX. 16--17).
   Лекции и филос.-эстетнч. статьи П. (см. ниже), в особенности "О способах исследования природы", повлияли не только на духовно-интеллектуальные искания рус. шеллингианцев-гуманитариев, но и на естественно-науч. труды будущих ун-тских профессоров: М. А. Максимовича, биолога К. Ф. Рулье, геолога Г. Е. Щуровского. В 1822 П. избран действит. членом ОЛРС при Моск. ун-те. Необыкнов. ясность, логичность, "вразумительность", а вместе с тем увлекательность, без патетич. красноречия, и "пластичность" изложения отмечали мн. слушатели, "стекавшиеся" на его лекции со всех ф-тов.
   См. об этом: Максимович ("Москв.", 1856. No 3. с. 226; там же письмо Надеждина от 16 июня 1840, адресов. Максимовичу, о смерти П., с. 232). Герцен (IX. 17). Я. И. Костенецкий ("Передо мною открылся новый мир идей", "новый взгляд на науки" -- РА. 1887. кн. 1. с. 229). А. Д. Галахов ("Пальма первенства по шггересу преподавания бесспорно принадлежала Павлову", "самому талантливому истолкователю натурфилософии Шеллинга и Окена". с. 195. 191--92). А. Е. Студитский ("Москв.". 1845. No 3). В. И. Оболенский (Изв. об-ва археологии, истории и этнографии, т. 34. в. 3/4, Каз., 1929, с. 183) и пр. (подробнее см.: Бобров. Философия.... в. 4).
   Уже в своей 1-й "дозаграничной" публ. "О пустоте в Природе" (ВЕ, 1817, No5) П. выступал, как и во всех своих естественно-науч. работах, против "атомистов", в защиту динамич. системы, первоосновности "сил", а не "вещи" и даже утверждал, что материя делима до бесконечности (с. 9) (см. также ст. "О полярноатомич. теории химии" -- ж. "Новый магазин естеств. истории, физики, химии...". 1821, ч. 2, No 3--4); против эмпиризма были направлены и позднейшие статьи П. (во 2-м томе "Оснований физики" он говорил об "усилии отвлечься от вещества" как своего рода тенденции бытия и познания природы, с. 357). Но, пожалуй, гл. приложением его жизн. сил было сел. хоз-во.
   Вернувшись из-за границы, он прочел первую публич. лекцию, имевшую огромный успех, "О главных системах сел. хоз-ва с приноровленнем к России" (М., 1821). в 1823 -- "Речь о побудит, причинах совершенствовать ест. хоз-во в России преим. перед др. отраслями нар. промышленности..." (М.). В них и в своих фундаментальных трудах в этой области -- "Земледельческая химия" (М., 1825). "Курс сельского хоз-ва" (т. 1--2. М., 1837; не окончен; предполагалось 5 тт.; отрицат. рец.: СП. 1838. 5 февр.; резко негативная -- БдЧ. 1838. т. 26. кн. 1. О. И. Сенковский: "трансцендентальное. умозрит. земледелие!", с. 26: в целом одобрит. -- ЛПРИ. 1838. 5 марта), в издаваемых П. "Записках для сел. хозяев, заводчиков и фабрикантов" СМ., 1829--30; прил. к ж. "Атеней"), ж. "Рус. земледелец" (М., 1838--39). где П. много печатался. он призывал вносить науку в сел. хоз-во и само земледелие рассматривать как науку, как проявление общих законов и мировых идей, постижение к-рых и приведет к наст, "опытному" знанию.
   Ссылаясь на опыт заруб, ученых, приводя сравнит, данные о конкретных применениях в разд. областях сел. хоз-ва в России и за границей, П. особо подчеркивал необходимость учитывать "печать местности", выступал, напр., против господства одной трехпольной системы, истощающей "плодоносив земли", за "плодопеременную".
   "Основателем науки земледелия в нашем отечестве" назвал П., представляя его в 1838 к зол. медали от Об-ва сел. хоз-ва (П. был одним из учредителей об-ва, 1820). Д. Голицын; наука в его трудах "изложена... с такой ясностью, что самые маловерные не могут не покориться истинам, здесь предложенным" (Маслов, с. 130, 129). По мнению же Сенковского, "и самый опытный хозяин согласился бы [по прочтении соч. П. -- Ред.], что сел. хозяйство несравненно мудренее египетских иероглифов" (БдЧ, 1838, т. 26. кн. 2, с. 84). П. был и неутомимым (хотя о его лени холило "множество анекдотов") практиком сел. хоз-ва, и педагогом, подготавливающим преподавателей агрономии для провинц. России; дир. моск. Земледельч. шкалы с года ее основания (1823--38; в ней преподавали Андросов и Максимович, 1824--28). П. заведовал также Опытным хутором, где с учениками испытывал новые методы ведения хоз-ва (об отвлеч. характере его преподавания вспоминает Я. А. Линовский -- "Москв.", 1845, ч. 2, No 3, с. 18--21, 31--32). В 1830 П. опубл. (анонимно) негативную рец. на пер. соч. Тэера ("Разговор о новом переводе Тэера" -- "Галатея", No 30), во многом продиктованную, как и др. полемики П. с оппонентами, личной задетостью.
   Совмещая науч., преподават. и учено-практич. деятельность (по многосторонности интересов, а отчасти и по обстоятельствам: П. был дважды женат и имел многочисл. семейство: трое детей от 1-го брака и семь от 2-го), П. оставался предан Моск. ун-ту: ""Берегите пуще всего идею университета", -- гласит Павлов" (Погодин, II, 153). Ближе др. профессоров ему были Надеждин, Максимович (хранивший портрет П. в своем доме на Украине; см. также: Соколова, с. 53--54). Погодин (в разное время), он общался также с Мельгуновым, С. Т. Аксаковым (сблизился в кон. 1820-х -- нач. 1830-х гг., посещал его субботы) и литераторами его круга. В 1832 в числе др. профессоров был приглашен на обед к С. С. Уварову, где присутствовал А. С. Пушкин (см.: "Куранты. Ист.-краеведч. альм.", в. 1, М., 1983, с. 159--160, ст. С. Романюка). С ун-тским преподаванием связана история с анонимной сатирой на моск. профессоров (в числе других пародировался и П.) "О царе Горохе..." (М., 1834) (подробнее см. в ст. Лебедев К. Н.).
   Из лит.-филос. и филос.-эстетич. соч. П. выделяется обширная ст. "О способах исследования природы", опубл. в альм. В. Одоевского и В. К. Кюхельбекера "Мнемозина" (М., 1825, ч. 4; подпись П. П.). П. излагает здесь основы "обшей теории природы", исследует филос. категории вещества, формы, идеального, идеи, к-рая есть форма в возможности, внутр. модель развития явления. Познание природы означает познание истины, заключающееся, по П.. в "сходстве понятий с познаваемым предметом"; овладение истиной неотделимо от "стремления духа" к "высокому назначению" (с. 9, 8). К работам этого рода примыкают статьи (опубл. в издаваемом им ж. "Атеней") "О взаимном отношении сведений умозрительных и опытных" -- в форме антич. "разговора" (1828, No 1--2; П. рассматривает словесность как "проявление бесконечного в конечном" и традиционно выделяет три гл. идеи: "идея истины, идея блага и идея лепоты", с. 7--9), "Различие между изящными иск-вами и науками" (1828, No 5) определяющая изящные иск-ва как "особый мир", "новую природу": "В науках предметы обращаются в мысли, в иск-вах мысли делаются предметами", иск-вами идеальное "вводится в сферу действительную" (с. 8, 11); те же идеи развиты в напечатанных в "Телескопе" статьях "Философический взгляд на холеру" (1831. No 11; П. был чл. Комиссии для охранения ун-та от холеры, сент. 1830--1831). "Достоинство идеализма в нравств. образовании человека" (1832, No 1) и "Общий чертеж наук" (ОЗ, 1839, No 11. включающей словесные) -- первый в рус. лит-ре опыт классификации наук по двум основаниям: предмет и способ познания.
   Ст. "О взаимном отношении..." и "Различие..." вызвали резкую критику "Моск. телеграфа" (подпись 6. 6. 9. (Н. Полевой), Разговор о философии "Атенея", 1828, No 6), упрекающую П. в своего рода отступничестве -- признании значимости "опытного" знания: "философия без наук невозможна" ("Атеней", 1828. No 2. с. 18), противоречиях и заимствовании мыслей "у неоплатоника Алкиноя". В действительности резкость полемики объяснялась тем, что П. задел любомудров, а значит шеллингианцев, к каковым относил себя и Полевой. П., уязвленный тем, что шеллингианство ("новое любомудрие") стало модой, полемически обвинил "лит. юношей" в неосновательности знаний и самонадеянности. Еще резче он сказал об этом в "Ответе... "Моск. телеграфу"" ("Атеней". 1828, No 11): "тщеславие щеголять философич. терминами" (с. 335; подробнее см.: Сакулин; ср. более справедливое заключение об эволюции П. в кн.: Каменский, 1980, с. 258,262).
   Нападкам со стороны "Моск. телеграфа" подверглись и статьи П. в "Атенее" о физике (1828. No 6, 7: др. его статьи на эту тему -- там же. 1830. No 9. 10): "О физике Афенея" (МТ. 1828. No 7 -- подпись М.: см. также: МТ. 1828. No 10: "Комментарии на возражения Афенея" -- подпись M. M.); рец. эти. бесцеремонные по форме (обвиняющие П. едва ли не в плагиате натурфилософии Шеллинга), но содержат, но части упреков в игнорировании в физике П. "прикладной математики" и др. точных наук (приписываемые Максимовичу -- Шпет. с. 301: в "Избр. произв. рус. естествоиспытателей" перепеч. под его именем), принадлежали самому Н. Полевому (см. "К истории цензуры" -- PC 1887, No 11. ответы Полевого моск. ценз, к-ту по поводу "пасквильных суждений о трудах ун-тских профессоров", с. 483--84). П., в свою очередь, говорил о "телеграфском любомудрии", отвечая на личные выпады против него уже ж-ла "Сын отечества к Сев. архив" (1829. N" 17): "Атеней" (1828. No 9. "Разговор", б. п.).
   П. был издателем ж. "Атеней" (М., 1828 -- сент. 1830; последний год выходил нерегулярно; цензор С. Аксаков). "Атеней". журнал учено-лит. направления, помешал статьи и разыскания по истории, др.-рус. поэзии и фольклору, вост. лит-ре (обозр. "вост." тр. -- 1828. No 10--12), математике, астрономии, географии, статистике, экономике, сел. хоз-ву и др. наукам. Состав авторов преим. профессорский (Надеждин, Д. М. и В. М. Перевошиковы, И. М. Снегирёв, А. М. Кубарев, Д. Н. Дубенский, А. З. Зиновьев), Андросов (в т. ч. полемич. критика речи Н. Полевого "О невеществ. капитале" -- 1828, No 14/15), И. И. Срезневский. Лит-ру и критику представляли в осн. литераторы из окружения С. Аксакова: А. А. Шаховской. M. H. Загоскин, А. И. Писарев и М. А. Дмитриев (зав. критич. отделом), полемич. статьи к-рого вместе с нападками (в 1-м номере) на совр. романтиков ("О направлении поэзии в наше время" и "Письмо к издателю от незнакомого", подписи X и Новизнин, вероятно авторство Надеждина, опубликовавшего в ж-ле фрагмент своей диссертации) создан" поначалу "Атенею" репутацию в изв. смысле консервативного ж-ла (О. М. Сомов -- СЦ на 1829 г., 1828, с. 26; СЦ на 1830 г., 1829, с. 32, оба -- СПб; СО и СА, 1829, No 17, 22, 25). скорректированную после появления ст. Максимовича в защиту пушкинской "Полтавы" (1829, No 11).
   Раздел оригин. прозы не был сильной стороной ж-ла (описание добрых провинц. нравов) A. М. Полторацкого, нравоучит.-аллегорич. пов. B. Оболенского. Из поэтов печатались Шевырев, С. Е. Раич, А. Г. Ротчев, Трилунный (см.: Колюпанов, с. 476--80).
   Наиб, интересными в журнале (не имевшем "твердого символа критич. веры": редактор, по-видимому, считал его "лишним для своей учености и филос. мысли" -- Иванов И. И.. История рус. критики -- МБ, 1897. No 9, с. 157; подробнее о позиции "Атенея" см.: Замотин) были науч. и популярные статьи по различным областям знаний, ориентиров., в частности, на совр. достижения Европы: о дом. и учебном воспитании (в т. ч. из книг А. Г. Нимайера, 1828. No 5; его некролог -- 1829, No 16). дет. колонии в Германии, "финансах" в Великобритании, страховых об-вах во Франции, учебных об-вах в Нидерландах и т. п. Среди переводов -- писатели "романтич. школы" В. Ирвинг, Ф. Купер, Л. Тик (1830. No 19/20; о нем -- 1828, No 7); журнал публиковал также "сообщения" о трудах И. Г. Гердера (1828. No 6), Ф. Гизо, А. Гумбольдта, пост. трагедии Ф. Грильпарцера (1829, No 14/15), "извлечения из путешествий" по странам Востока.
   При том, что П. не был "сообщителен" и "делился" со студентами "своею мыслию... только в ученой форме лекции" (Анненков, с. 37). он "замечал" своих учеников (напр., М. Ю. Лермонтова в Ун-тском благородном пансионе) и способствовал их вхождению в лит-ру: первые опыты Лермонтова, Станкевича, Герцена появились в "Атенее".
   Не отличавшийся занимательностью и не открывший новых имен, "Атеней" занял свою нишу "профессорского" журнала в рус. журналистике. Выразившаяся в послании "А. Н. В<ульф>у" (1828) H. M. Языкова едкая характеристика ж-ла ("Журнал казенно-философский... Благонамеренный московский") [намек на петерб. ж. "Благонамеренный" -- Ред.] (см.: Пушкин. Письма, II, 376; ср. окончат, вариант Языков Н. М., Стих. и поэмы, Л., 1988, БПбс, с. 223. 538--39) не отменяла в глазах современников его лит.-ученой серьезности и "чистоты". По свидетельству Надеждина, только "при чтении его одного позволялось обходиться без перчаток" (цит. по: Иванов, ук. соч., с. 133; см. также с. 157--58); "погибавшие в борьбе с равнодушием публики профессорские журналы -- "Вест. Европы", "Атеней", "Моск. вест." всегда гордились тем, что они не унижаются до угодничества женам подписчиков" (С. А. Венгеров -- в кн. под его ред. и с прим.: Белинский В. Г., ПСС, т. 1, СПб., 1900, с. 403).
   В 1830-е гг. П. -- активный сотрудник надеждинского ж. "Телескоп", помимо указанных он публикует в нем статьи по сел. хоз-ву (1836, No 1, 16) и фрагменты из своей "Физики" ("Свет и тяжесть как осн. силы физич. мира", "Теория вещества, света и тяжести" -- 1831, No 3; 1832, No11; см. также: 1833, No8; 1836, No 6, 9). В 1833 вышли "Основания физики" (т. 1, М., 1833; т. 1-- 2, М., 1836), вызвавшие жесткую критику приверженцев механистич. теории (Э. X. Ленца в "Дерптских уч. зап.", 1834, неизв. автора из Ярославля -- МН, 1836, ч. 9. окт., кн. 1, подпись См.), на к-рую П. поместил антикритику ("Телескоп", 1834, No 9; ЛПРИ, 1837, 17 апр. -- "О неуместности математики в физике... Письмо к Д. М. К<няжевичу>"). Высокую оценку физике П. дал Максимович (СП, 1833, 14 сент.) (подробнее о полемике см.: Каменский, 1980, с. 246--52).
   В высшей степени хвалебными статьями откликнулся на выход обоих томов "Оснований физики" Надеждин, видевший заслугу П. в "архитектонич. целости" его труда, принципе "системного единства" (вместо "хаотич. крохоборства"), намерении "внести живое органич. единство" в хаос "эмпирич. сведений"; "система Павлова отличается самым стройным порядком, самой строгой последовательностью", это "блистательный образец логической художественности" ("Телескоп", 1833, No 9, с. 104, 107, 111; там же, 1836. No 12, с. 555, 576).
   "Самостоятельность во мнениях и поступках, смелость в предприятиях", "раздражительный" от природы ум составляли "отличит. черты" личности П. (Ст. профессоров Моск. ун-та, с. 185). "Зная себе цену и обладая значит, самолюбием, он... не скрывал своего пренебрежения ни к обветшалым ученым, ни еще более к тем, которые и никогда не были учеными" (Галахов, с. 192). О "недружелюбии" к нему мн. профессоров и "старых ученых" упоминали тот же Галахов и Кс. Полевой (Полевой, Мат-лы, с. 146; о следах этих разногласий см. также: Погодин, IV, 144, 210).
   Отказавшись в последние годы жизни от заведования Опытным хутором, П. собирался устроить "на собств. иждивении" Земледельч. уч-ще (см. его одноим. брошюру: М., 1838), куда намеревался принимать и крепостных (не моложе 16 лет). Он не успел создать (по предложению правительства) и Агрономич. ин-т при Моск. ун-те (на отд. филос. ф-та). П. внезапно умер от кровоизлияния.
   П. не только обновил умств. интересы в Моск. ун-те, научил молодые поколения мыслить философски, диалектически, повысил образованность в целом "слое" рус. публики, но образовал руководителей и членов моск. кружков (в т. ч. будущих западников и славянофилов) разных поколений -- 1820-х, 1830-х и отчасти 1840-х гг. ("воспитатель и умственный отец этих моск. деятелей": Бобров, Заметки..., с. 135), обеспечив тем самым интеллектуальную культурную преемственность.
   Павлов Федор Мих. [29.5(10.6).1825 -- окт. 1872. Москва] (ЦИАМ. ф. 4. оп. 10. д. 136-1, л. 1 -- ф.с; ф. 203. он. 745. д. 252. л. 431 -- м. с.), писатель-юморист; сын П. от первого брака. Биогр. и лит. сведения о нем скудны. Воспитывался в Моск. ун-те (курса не окончил), после чего избрал воен. поприще (унтер-офицер драгун. полка, 1844. в 1846 -- Оренбург, уланского: уволен "за болезнью" в 1848). Жил в разных городах, последние годы -- в Петербурге и Москве. Служил в канцеляриях Харьков. Дворян, собрания (1852--55). Чернигов, гражд. губернатора (1858--60). Коммисариат. ДСП. (Петербург, 1860--64). в Гл. интендантском управлении (с 1867 в отставке) (РГВИА. ф. 409. оп. 2, д. 41501 -- ф. с. 1867 г. -- справка Н. Ю. Муравейниковой). Сотрудничал в сатирико-юмористич. ж-лах, никогда не подписывая свои публикации (см.: РБС). В "моск. фельетонах", помещенных в "Вестнике моск. политехнич. выставки" (1872; псевд. Философ с Самотеки): "Пыль" (1 мая), "Повествование о моем путешествии первого мая из Москвы в Красное село, оттуда в Сокольники и обратно" (4 мая), "Восп. о боярине Кучке и об Артистич. кружке" (11 мая), "Уж совершенно ни о чем!" (22 мая), "Инкогнито" (26 мая), "Кое-что о выставке, кое-что о глаголах "хотеть", "мочь" и "уметь"" (3 июня), "Нар. праздник" (13 июня), "Я путешествовал по Москве" (20 июня) и др., -- высмеивал гор. порядки и нравы, давал отчеты о политехнич. выставке. В фельетонах часто встречаются шуточные стихотв. вставки, изв. цитаты (иногда перефразированные). После смерти Федора Павлова осталось неск. поэм в рукописи, по всей вероятности, не увидевших света.
   Изд.: Статьи: О взаимном отношении сведений умозрительных и опытных -- Избр. произв. рус. естествоиспытателей 1-й пол. XIX в., М., 1959 (там же публ. двух ст. П. о ест. хоз-ве, биогр. справка С. Р. Микулинского и по ук.): Различие между изящными иск-вами и науками. -- Рус. эстетич. трактаты 1-й трети XIX в.. т. 2. М., 1974.
   Лит.: Маслов С. [А.]. Ист. обозр. действий и трудов имя. Моск. об-ва сел. хоз-ва...., М., 1846. с. 36--37, 45, 47, 69--70, 126--31, 245, 248, 266; <Щуровский Г. Е., Рулье К. Ф., Калиновский Я. Н.>, М. Г. Павлов, Ст. профессоров Моск. ун-та. ч. 11. с. 183--99; там же. с. 3--6. 649; Барсуков; Белинский: Герцен; Кюхельбекер; Дмитриев; Чернышевский; Пушкин в восп., т. 2 (все -- ук.); Анненков П. В., Н. В. Станкевич.... М., 1857. с. 23--24, 35--37; Галахов А. Д. (псевд. Сто--один). Из записок человека -- PB. 1876, No 11, с. 191--96; Колюпанов Н. П., Биография А. И. Кошелева, М., 1889. т. 1. кн. 1, с. 472--80. кн. 1, с. 299--300; Бобров Е. [А.]. Философия в России... в. 2. Каз., 1899, с. 106--219 (вкл. Pawlowiana, с. 219); его же. то же. в. 4. Каз., 1901. с. 20--35. 53--54. 228--233; его же. Лит-ра и просвещение в России XIX в., т. 4. Каз., 1902. с. 311--12: его же. Заметки по истории рус. лит-ры и просвещения XIX в. -- Сб-ки учено-лит. об-ва при ими. Юрьевском ун-те. в. 13. Юрьев, 1908, с. 134--47; Замотин И. И., Романтизм 20-х гг. XIX столетия в рус. лит-ре, т. 1. СПб.--М., 1911. с. 164--69. 286--93: Сакулин П. Н., Из истории рус. идеализма. Кн. В. Ф. Одоевский. М., 1913. с. 115--27 и ук.: Н. В. Станкевич, Переписка. М., 1914 (ук.): Полевой. Мат-лы; Шеллинг Ф. В. И., Система трансцендентального идеализма. Л, 1936. с. 430--32 (комм. И. Я. Колубовского); История Моск. ун-та. М., 1955. т. 1. с. 105: Микулинский С. Р., Развитие общих проблем биологии в России. 1-я пол. XIX в., М., 1961, с. 124--30. 296--97; Пассек (ук.): Каменский З. А., О развитии диалектич. идей в рус. философии нач. XIX в., "Вопросы философии". 1964. No 3; его же. Рус. философия нач. XIX в. и Шеллинг. М., 1980. с. 158--244 (библ.); Шекспир и рус. культура. М.--Л.. 1965, с. 232--33; Машинский С. И., С. Т. Аксаков, М., 1973 (ук.); Соколова Т. В., Из архива Павловых. -- В кн.: Новые мат-лы по истории рус. и сов. лит-ры... М., 1984; Манн Ю., В кружке Станкевича, М., 1983, с. 66--70; Григорьев А. А., Восп., М, 1988. с. 40; Шпет Г. Г., Соч., М., 1989 (ук.): Зеньковский В. В., История рус. философии, т. 1. ч. 1, с. 128, 130, 134--35; Егоров Б. Ф., Очерки по истории рус. культуры. -- В кн.: Из истории рус. культуры, т. 5 (XIX в.). ч. 1, М, 1996. с 173--179; ЛН. т. 56, 57, 60, кн. 1 (ук.). + Некрологи: К. Ф. Рулье -- Отчет о состоянии имп. Моск. ун-та за 1839--40 г. Сушков Н. В., Восп. о Моск. ун-тском Благородном пансионе. М., 1848, с. 21; "Воронеж. епархиальные вед.". 1882, No 6. с. 84* (список воспитанников): Брокгауз: Геннади: РБС (проф. В. В. Бобынин): Ст. ОЛРС; МНскр.: ФЭ; ЛЭ; Смирнов-Сокольский: Черейский: Масанов.
   Архивы: РГБ. Пог. // II. к. 47, No 75. к. 50. No 53 (письма Погодину 1829 и 1832 г.): ф. 233. к. 39. No 34 (библ. заметки С. Д. Полторацкого); ф. 299. No 511 (Курс минералогии и сел. хоз-ва): ЦИАМ, ф. 4, оп. 10, д. 1564 (о внесении в дворян. родословную кн., ч. III: ф. с. 1839 г., л. 19--26): ф. 418. оп. 9, д. 69 (о назначении пенсии вдове**; та же дата в МНскр.; ф. 459. оп. 3, ч. 450. 472 (программа лекций П. по ест. хоз-ву и прошение об открытии Земледельч. школы) [справка В. В. Александровой].

Л. М. Щемелева, о Ф. М. Павлове -- И. Б. Павлова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru