Павленко Петр Андреевич
Имя на дорогу

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Петр Павленко. Собрание сочинений. Том 3
   

Имя на дорогу

   Середина октября, но солнце по-весеннему ласково, и оживленны, легко одеты и загорелы люди, а в корзинах цветочниц так много гвоздик, что не хватает только птиц в кронах деревьев, чтобы поверить -- на дворе ранний южный апрель.
   Мы у края Яникульского холма, перед памятником Гарибальди, точно плывем над Римом, -- он внизу. В золотой дымке, со стертыми, тусклыми, неясными гранями, мутновато-расплывчатыми линиями, он тает на солнце, как глыба цветного сахара.
   -- Синьор, вы никогда не слышали это имя. Запомните его и увезите с собой, как память о нашей Италии. Ее звали Габриэлла дельи Эспости. Она была матерью двух детей и ожидала третьего, когда восстала Модена. Это было осенью тысяча девятьсот сорок третьего года, примерно в эти же дни.
   Моя собеседница -- из Равенны, города, о котором я ничего не знаю, кроме стихов Блока: "Ты, как младенец, спишь, Равенна, у сонной вечности в руках". Лицо рассказчицы смугло и глазасто, и говорит она резковато, отпечатывая каждое слово, будто рассержена.
   -- Как только началось восстание, Габриэлла сейчас же примкнула к нему, хотя многие отговаривали ее от этого шага. В самом деле, синьор, согласитесь, что дети тоже нужны, кто-то должен рожать и выкармливать их в наше трудное время. Но, как и все мы, итальянки, она была упрямой и самолюбивой, и потом она мать, синьор, а у хорошей матери смелости побольше, чем у солдата. Нет, нет, нельзя было не принять участия в том, что происходило тогда во всей Эмилии, во всей Италии.
   Дом Габриэллы превратился в партизанский штаб, а она сама стала душой движения. Что значит -- стала душой? Конечно, она не взяла в свои руки командования, нет. Она, как фонарщик, заглянула во все души, и если внутри у кого погасло, она зажигала от своего огня. Вот и все. Она была всеобщим огнем.
   Вы спрашиваете, была ли она красива? Вообще красивых, по-моему, на свете нет. Пусть это будет между нами. Красивые -- это те, которых любят. Значит, есть только любимые и нелюбимые, и Габриэлла в те дни была всеми любима, мы и понять не могли, откуда у нее это взялось -- покорять людей с первого взгляда.
   Видно, синьор, те события, в которых человеку суждено сыграть главную роль, действуют на него сильней, может быть, чем любовь, чем счастье, чем все на свете. Кто знает. Ну, что долго рассказывать? В конце концов немцы ее схватили и потребовали, чтобы она выдала своих партизан. А она всех знала и в лицо и по именам, знала, где оружие и кто где руководит. Габриэлла держала себя настоящим солдатом. Смельчаки клялись ее именем. У кого в те дни рождались девочки, называли их Габриэллами.
   А мы, подруги, молились на нее. Нам не раз устраивали очные ставки (я тоже была арестована, как и многие другие женщины).
   Опухшие, разбитые губы, беззубый рот и окровавленное лицо Габриэллы делали всех нас сильнее в десятки раз. Я до этого была, скажу откровенно, большой трусихой, а тут -- что только со мной сделалось! Хоть на огонь! Ничего не боюсь! Ни перед чем не останавливаюсь.
   Габриэллу ужасно истязали, вырвали клещами груди на глазах у ее детей, заставили смотреть, как убивают ее товарищей по Сопротивлению, потом, ничего от нее не добившись, выкололи ей глаза и только после этого расстреляли.
   О Габриэлле много у нас писали, еще больше рассказывали, и то, что не написано, а исходит от простых людей, ее знавших, мне больше нравится.
   Я слышала даже, что какой-то писатель, или не знаю кто, назвал ее Жанной д'Арк из Модены. По-моему, не очень похоже. Та -- полководец, солдатами командовала, ее потом святой сделали, а наша Габриэлла -- какая она святая, ее не то что святой ни один священник не назвал бы, а по своей воле на кладбище не согласился бы похоронить.
   Многие передавали мне ее последние слова:
   "Вырвите нервы из моего тела, выпустите кровь капля за каплей -- я все вытерплю, быть бы мне последней страдалицей на земле!"
   Ведь мы тогда, синьор, как думали? Вот русские начали громить Гитлера, вот они выгонят его из своей земли, и тогда мы все тоже на помощь русским поднимемся, всех нацистов и чернорубашечников уничтожим, и начнется такая жизнь, синьор, когда войны совсем не будет! И Габриэлла тоже в это верила и думала, бедняжка: "Вот отстрадаю, отмучаюсь за всех матерей -- и конец!" А видите, как теперь получилось?
   В камере, где Габриэлла провела свои последние дни, нашли надпись на стене:
   "Да будут прокляты матери, порождающие таких зверей, как вы, палачи!"
   Я вполне согласна с этими словами. Вообще, синьор, вы думаете, что если мы южанки, так мы не твердые? Но я не даром назвала вам имя Габриэллы, а с умыслом. Знаете, -- как туристы увозят с собой кусочек мрамора с Римского форума или листик дерева с могилы Джульетты в Вероне, -- я хотела, чтобы вы увезли с собой имя Габриэллы, как кусочек Италии.
   
   1951
   

Примечания

   Имя на дорогу. -- Рассказ написан в январе 1951 г. Впервые опубликован в журнале "Знамя", No 7 за 1951 год. Печатается по журнальному тексту.
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru