Lib.ru/Классика: Пасманик Даниил Самойлович. Национализм

Национализм -- определяется как сознательная идея единства данной народности в ее прошлом, настоящем и будущем. Эта идея единства дополняется сознанием этой народностью своего отличия от других народов и племен. Вопрос, как создается такое сознание национального единства, является спорным в социологии. Были выдвинуты различные теории: 1) нация, а следовательно, и национальное сознание, создается общностью происхождения (расовый принцип); 2) нация является продуктом территориально-экономической общности и общности языка; 3) некоторые отожествляют нацию с государственностью (Каутский); 4) другие -- выводят национальное сознание и чувство из общности исторических и культурных переживаний (Ренан). Оставляя здесь вопрос о том, какая из теорий наиболее верна, рассмотрим развитие H. у евреев. Если мы сравним древние литературы, специально вавилонскую, египетскую, индусскую, греческую, римскую и еврейскую, то убедимся в том, что раньше и резче всего национальная идея выражена в Библии, в древнейшем литературном памятнике еврейского народа. Очень рано древние израильтяне выделяют себя не только из всей массы человечества, но даже из группы родственных племен, общим родоначальником которых считается Шем, а более специально -- Эбер (евреи). Это выделение происходит прежде всего на религиозной почве: все израильтяне тесно объединены признанием единобожия. Весь древний мир, а особенно древневосточные народы мыслили и чувствовали всю свою жизнь в религиозных формулах; для древних народов религия отражала в себе все стороны общественной и индивидуальной жизни -- право, экономику, политику, семейную жизнь, историю, и литературу. Своеобразие религии определяло национально-индивидуальный характер всей жизни данного народа. Первым источником национального сознания среди древних израильтян была религиозная общность. Лишь благодаря последней кочевые евреи могли завоевать страну, которая уже в то время обладала очень высокой культурой, как об этом свидетельствуют сама Библия (Второз., 6, 10--11) и документы Тель-Эль-Амарнские. Это, впрочем, признают и представители библейской критики (Велльгаузен, Israelit. und jüdische Gesch., V Ausg., 26). Самым резким и самым древним выражением национального объединения древних евреев под религиозным флагом была идея о союзе (Berit) между всеми евреями, с одной стороны, и Богом, с другой стороны. Декалог -- основа "книги Союза" -- и есть национальное знамя, объединяющее евреев и отделяющее их от других народов. "Ты не должен заключать союз с ними (с другими народами) и с их богами" (Исход, 23, 32). И всякая религиозная стадия принимала характер союза между Израилем и Богом, т. е. укрепляла идею национального объединения (II Цар., 23, 2--3). Вся Библия во всех ее частях подтверждает тезис: религия очень рано пробудила в древнем Израиле национальное самосознание. Исторически, однако, сознание национальной индивидуальности испытало многозначительную эволюцию. Эта эволюция характеризуется тем, что она приводит к расширению и углублению еврейского Н.: впоследствии он основывается не только на религиозном единстве, но и на общих исторических переживаниях, на территориальном единстве и на расовом родстве. История древних евреев -- яркая картина развития Н. Уже очень рано еврейский Н. включает в религию и территориальный признак, притом как общее правило для всех народов. Так рассуждает Ифтах в его споре с аммонитами. "Ведь ты занимаешь ту землю, которую твой бог Кемош тебе указал, а мы занимаем землю тех, которых Господь, Наш Бог, прогнал перед лицом нашим" (Суд., II, 24). Здесь, между прочим, впервые высказывается идея связи народа с его страной. Бог, народ, страна -- вот что создает нацию, причем это общее правило, одинаково применимое и к Израилю, и к Аммону: Кемош создает аммонитскую нацию, как еврейский Бог создал израильскую нацию. И мало-помалу это сознание связи страны с народом становится лейтмотивом всего еврейского Н. Еврейская нация связана с Палестиной, которая тоже входит в договорный акт, заключенный между Богом и Израилем. Палестина становится "страной, обещанной праотцам". Насколько живо было сознание связи между страной и национальностью, лучше всего нам доказывает пророк Гошеа, который само существование еврейской национальности ставит в зависимость от ее пребывания "в стране Господа" (Гошеа, 9, 3--5). На чужбине евреи должны будут есть нечистое, и все станут нечистыми, которые будут есть хлеб чужбины. Но "стать нечистыми" означало на языке того времени не только ритуальное прегрешение, а также и потерю национальной индивидуальности. Мы здесь снова должны напомнить, что древневосточный, и в особенности еврейский, мир облекал все жизненное содержание в религиозную оболочку. Гошеа в цитированном изречении подтверждает основную мысль всей Библии: национальная индивидуальность создается Богом и страной, т. е. общностью культуры и территории. Очень рано присоединяется к этим двум элементам -- третий, также служащий объединительным фактором еврейской нации: общие исторические переживания, формулированные в фразе: "вспоминание о выходе из Египта". Это и есть то, что объединяет всех евреев в отличие от других народов. И Пятикнижие, и пророки находят в этом историческом переживании самую рельефную характеристику Израиля как нации. Меньшую роль играла -- не в создании еврейской национальности, а в проявлении еврейского национального сознания -- государственность. "Трон Давида" -- с одной стороны, историческое переживание, с другой стороны -- это национальный идеал, объединяющий вокруг себя все помыслы и надежды еврейского народа. Когда пророки утешают Израиль, они всегда выдвигают идеал восстановления "трона Давида". Как известно, этот идеал нашел свое выражение и в наших ежедневных молитвах. И несмотря на это, нужно признать, что государственность не была основой еврейского национализма, потому что государство очень рано мыслилось в форме теократии, центром которой был не царский трон, а Божий храм. Бог, Палестина и исход из Египта, т. е. религия, территория и исторические переживания, создали и укрепили еврейский Н. Лишь гораздо позже к этим элементам присоединяется еще один -- расовый. Это случилось очень поздно, когда евреи вернулись из вавилонского плена, в эпоху Эзры и Нехемии. Тогда впервые выдвигается лозунг расовой чистоты. И даже если иноземные жены принимают иудейство, все-таки они не должны войти в состав израильской нации. [Впрочем, эта расовая чистота уже в Пятикнижии мотивируется сохранением религиозной чистоты, чему обыкновенно препятствовали чужие жены, как видно из эпизода с моавитянками (Числ., 25, 1--5) и из примера царя Соломона (I Цар., 11, 1--10). -- Ред.] Без всякого сомнения, это физическое обособление Израиля было вызвано разнообразнейшими причинами, между прочим политическими, но с тех пор этот новый фактор -- расовая чистота -- играет все большую роль в организации и сохранении еврейской национальности. Характерно, что как только возрожденная Иудея укрепляется политически, расовый фактор теряет в своем значении: в эпоху последних Маккавеев и Ирода евреи ассимилируют целый ряд племен, превращая их насильственно в иудеев. [Но никогда евреи не прощали Ироду его "нечистого" происхождения, которое побудило его истребить членов национальной династии Маккавеев и ученого сословия. -- Ред.] Впоследствии принцип расовой чистоты проникает все существование еврейской национальности и становится органическим элементом еврейского национализма. Интересно отметить, что палестинское еврейство никогда не усматривало национально-отличительного момента в своем языке. Этого и не могло быть, потому что Моаб и Аммон и Эдом говорили на том же языке, что и евреи. Язык Библии тогда не был священным языком, потому что он не был языком только Израиля и его Библии. Как известно, и Талмуд не видел в языке чего-либо специфического. "Шема может быть произнесено на всех языках" -- говорит Талмуд. Наоборот: в эпоху Эзры и Нехемии евреи употребляют арамейский язык, несмотря на то что именно тогда еврейский национализм принял очень конкретные и резко очерченные формы.

Основной характер еврейского Н. не трудно определить на основании Библии: еврейский Н. основывался на идее богоизбранничества, которой мы не находим у других народов. Как появилась эта идея, теперь определить невозможно. Но что она очень рано появилась в сознании древнего Израиля, нет сомнения. Нельзя думать, что отношение Бога к Израилю было то же самое, как Мардука к вавилонянину или Зевса к эллину, ибо еврейский Бог был Богом всего мира и всех народов, и все-таки Он избрал из всех народов только Израиля. Эту формулировку мы находим уже у первого из пророков, речи которых дошли до нас, у Амоса: "Внемлите, сыны Израиля, сим речам, которые вам сказал Господь, всему вашему роду, который Он вывел из Египта, а именно: Лишь вас Я избрал (ידעתי‎= "познал", "отличил") из всех народов земли (т. е. мира)" (Амос, 3, 1--2). Пророк не считает нужным ни обосновывать, ни доказывать это положение: оно представляло уже тогда общеизвестную истину, не вызывавшую никаких сомнений. Вся Библия проникнута этим представлением о богоизбранничестве Израиля (ср., между прочим, I Цар., 8, 53 и особенно Второзаконие, 32, 8). Когда Всевышний разделил народы и рассеял сынов земли, Он определил границы народов по числу сынов Израиля. Еще яснее выражена эта мысль в следующих стихах. "Ведь Господу, Богу Твоему, принадлежат небо и небеса небес, земля и все, что на ней. Но твоих отцов принял Господь и возлюбил их, и избрал их потомство после них из всех народов по нынешний день" (ib., 10, 14--15). Эта идея о богоизбранничестве Израиля и есть формула еврейского национализма. Tо, что формулировали в XIX столетии Гегель для Германии, Гизо для Франции, Бокль для Англии, славянофилы для России, то было истиной для Израиля три тысячи лет тому назад, с той только разницей, что маленькая Палестина никогда не играла роли могущественной державы в политическом отношении. Израильская вера в богоизбранничество выросла изнутри, а не извне. Она была внутренним переживанием, а не логическим выводом внешних фактов или доводов чистого разума. Понятно, что нельзя вполне отожествлять идею современного национализма с идеей богоизбранничества. Это два круга, лишь отчасти покрывающие друг друга. Но нет сомнения в том, что всякий национализм имеет в корне своем идею богоизбранничества, т. е. идею о национальном призвании. Лишь появление у того или иного народа этой идеи обозначает начальную стадию сознательного национализма. Раньше всего и глубже всего эта идея проявилась в древнем Израиле, и она же сопровождала еврейство во всей его многовековой истории доныне. Благодаря ей еврейский Н. был всегда очень рельефный: богоизбранничество -- главная основа еврейской обособленности, вызывавшей со времен Тацита и Апиона враждебное отношение к Израилю со стороны других народов. На самом же деле идея о богоизбранничестве нисколько не противоречит универсализму, как это лучше всего доказывается нашими пророками. В творениях пророков мы можем проследить эволюцию, которую испытала еврейская идея богоизбранничества. Эта эволюция характеризуется тем, что узкий Н. Ифтаха мало-помалу распространяется до универсального интернационализма Михи и Исаии. Мы уже видели, что у Амоса идея о богоизбранничестве Израиля имеет силу аксиомы, не нуждающейся в доказательствах. Но Амос вносит поправку в общенародное представление. Народ верил: Господь избрал Израиля и будет всегда его защищать. Амос заявляет: Бог избрал евреев, а посему он "потребует с них отчета за все их вины" (Амос, 3, 2). Союз между Богом и Израилем превращается из абсолютного в условный. Израиль -- избранный народ лишь поскольку он этого заслуживает, поскольку он исполняет все божеские заветы [это, впрочем, часто повторяется и в Пятикнижии, особенно ярко в Лев., 26, 3--39; Второзак., 28, 15--68. -- Ред.]. В этой идее скрывается целое мировоззрение, результаты которого чувствуются очень сильно до сих пор. Для вавилонянина божество стояло и падало вместе с покровительствуемым им городом или народом; для эллина нация была фактом. Для евреев национальность обусловлена идеалом самоусовершенствования. A отсюда ясно вытекает другой вывод: все нации, все народы, признающие божественные заветы, имеют право на существование. Амос впервые ярко выразил национализм без примеси шовинизма, т. е. интернационализм. В своем проклятии народам Амос (1, 3 -- 2, 16) угрожает не только тем народам, которые делали зло Израилю, но и Моабу, оскорбившему память царя Эдома (врага Израиля), а самое грозное проклятие пророк, вслед за Моисеем, посылает самому Израилю, и даже Иуде. Его проклятия народам он именно и мотивирует их взаимной несправедливостью и враждою. Здесь проводится принцип международной справедливости, одинаково обязательный для всех народов. Амос, таким образом, вносит моральный принцип в национализм. Да, Израиль -- "первенец народов" (6, 1), но он будет первым, который пойдет в изгнание (6, 7). Никакой другой народ не создал подобного Н. Ведь Амос верит в будущность своего народа: Израиль не исчезнет, он снова возродится (9, 8--15). Он не проповедник полного универсализма, он не космополит. Древнее еврейство настолько национально, что оно ни в коем случае не может отказаться от самого себя. И пророки были еврейскими националистами; но они первые создали идеал прогрессивного Н., основывающегося на оригинальном творчестве народа. Эту положительную сторону Н. особенно подчеркивает пророк Гошеа. И здесь не надо забывать, что Гошеа всю национальную культуру вкладывает в формы национальной религии. Для понимания Гошеи, как и всех пророков, надо иметь в виду, что он исходил не из спасения человечества, а из нужд Израиля. И для него, как и для всех пророков, Израиль -- избранный народ; он особенно рельефно выдвигает исторические переживания еврейской нации. И его озабочивает прежде всего дальнейшее существование Израиля, как самостоятельного народа с оригинальной религией, т. е. с оригинальной культурой. В то время как греческий мир терпел заимствования от чужих культур, а Рим сознательно синкретизировал всевозможные культуры, Израиль в лице своих пророков сознательно боролся против ассимиляции, за самобытную народную культуру. Поэтому совершенно неверно рассуждают те, которые утверждают, что обособленность евреев началась лишь со времени Эзры и Нехемии. Обособленность в смысле оберегания самостоятельной культуры сознательно выдвигается всеми пророками, между прочим и Гошеей, которого обыкновенно считают проповедником любви. Но творя национальное, пророки неизбежно доходили до универсализма. Логическим заключением Н., основанного на самоусовершенствовании и любви, является интернационализм. Гошеа положил этому начало, а дальнейшее развитие мы находим у Исаии и у Михи. Исаия при этом вполне ясно отличает то, что сейчас возможно, и то, что будет "в конце дней" (ср. 11, 1--10 и 2, 2--4). Но и в своем интернационализме Исаия сохраняет духовное господство за своим народом. "Из Сиона выйдет учение и слово Божье из Иерусалима". Поэтому "все народы устремятся" "к горе, на которой стоит Божий дом". Интернационалист Исаия -- глубоко национален; но у него Н. настолько не шовинистичен, что он предполагает всеобщий мир, "когда не будут больше обучаться войне". Дальнейшую ступень мы находим у пророка Михи. Он повторяет почти дословно изречение Иcaии (4, 1--4), но немедленно прибавляет, как будто чтобы ясно подчеркнуть то, в чем он отличается от Исаии: "Ибо все народы ходят во имя своего бога, а мы будем ходить во имя Господа, нашего Бога, во веки веков" (4, 5). В этом последнем определении ясно формулируется принцип интернационализма на основе самостоятельного развития всех наций. В эпоху Михи "ходить во имя своего Бога" означало всю культуру данного народа, Н. каждого народа. Миха убежден, что Бог Израиля -- мировой, что "Слово Божье выйдет из Иерусалима". Но он также убежден в том, что всеобщий мир и благоденствие народов возможны, если каждый народ будет творить свою культуру самостоятельно. Формулировать такое положение мог только представитель народа, у которого было выработано глубокое национальное сознание. Наличность последнего в древнем Израиле доказывается объективно тем, что лишь в его среде велась очень упорная борьба против ассимиляции -- против "хождения за чужими богами". Эта борьба против чужих культурных влияний проникает всю Библию и всю деятельность пророков. Точнее говоря: пророки очень рано начинают борьбу против фактически существовавшей ассимиляции. И если непрерывающаяся проповедь пророков против "хождения за чужими" доказывает, что в народе существовало ассимиляционное движение, то она, с другой стороны, доказывает также, что руководящая интеллигенция весьма рано объявила войну ассимиляции. Древнее еврейство очень рано выдвинуло из своей среды даже особую секту, которая преследовала преимущественно защиту идеала национальной обособленности, а именно секту рехабитов (см. Рехабиты), которая отличалась не мистицизмом (как секты в древней Индии), а своим фанатическим национализмом, заставлявшим ее бороться против всяких чужих влияний, в особенности против влияния ханаанской культуры. Тот самый Иеремия, который мирится с разрывом между страной и народом, неутомимо борется против духовной ассимиляции. Еще резче выражена эта борьба у Иезекиила, у которого мы находим все элементы, из которых исторически создалась еврейская национальность. Это составляет содержание 20-й главы его книги. Здесь мы находим идею союза, исторические переживания, связь народа со страной. Характерно, что Иезекиил отрицает расовую чистоту Израиля. Он прямо заявляет: "Твой отец был аморитянин, а твоя мать хетитка" (гл. 16, 3). Но особенно важно то, что Иезекиил впервые очень резко подчеркивает связь между еврейским национализмом и Палестиной. Когда еврейские старейшины среди вавилонских пленников желают построить храм в Вавилонии, Иезекиил самым резким образом отвергает этот план как святотатственный (гл. 20, 32. -- Ср. Kautzsch, Die heilige Schrift des Alten Testaments, 1909, том I, стр. 868--869). Пророк, находясь в изгнании, строит план возрождения Израиля в его исторической стране. Немецкие теологи поэтому хотели выделить Иезекиила, как основателя еврейского шовинистического национализма, отказавшегося от широких идеалов его предшественников. Но это неверно. Надо вникнуть в обстоятельства, окружавшие деятельность Иезекиила, когда Израилю угрожало полное исчезновение, чтобы понять, что он иначе и не мог действовать (см. Kautzsch, ibid., 917--919). Но и Иезекиил, предсказывая, что Господь снова устроит свой священный народ Израиль в священной стране Палестине, имеет в виду не только евреев, но и все человечество, которое со временем научится познавать единого Бога. В то время как Иеремия выделяет особенно духовно-индивидуальные элементы еврейского Н., Иезекиил указывает на территориальные факторы национализма. Это и есть содержание 37-й главы книги Иезекиила, где говорится о национальном воскресении Израиля. Что национальное сознание Израиля не сузилось, доказывается тем, что в проекте будущего устройства Израиля в родной стране Иезекиил предписывает выделить инородцам такие же участки земли, как и природным израильтянам (47, 22--23). Это доказывается также проповедью Второго Исаии (Исаия, гл. 40--66), где снова выдвигается идеал интернационализма. В эту эпоху еврейский Н. уже окреп: евреи Вавилонии не смешались с другими народами. Но иудейская интеллигенция этой эпохи не ограничилась указанием на богоизбранничество Израиля, она старалась также обосновать его специальной миссией евреев. Мысль эта не новая: она была известна и другим пророкам, но теперь идея о просветительной миссии возрожденного Израиля становится более конкретной. Н. расширяется до пределов человечества, т. е. до интернационализма. Что касается Н. народных масс, то ни Северное израильское царство (см. Десять колен Израилевых), ни Южное иудейское царство после своего разрушения не исчезли окончательно, а возродились. Пленные евреи в Ассирии и Вавилонии не смешались с окружающими народами, а образовали в Иерусалиме культурный духовный центр. С этой поры Израиль становится неразрушимым, несмотря ни на какие внешние условия. Еврейский Н., как идея, возник в древнюю эпоху, предшествовавшую завоеванию Палестины. Еврейский Н. стал объективным и ненарушимым фактом в VI столетии, когда Иудея пережила великую трагедию разрушения. Этим подтверждается общее правило, что Н. укрепляется народными несчастиями, если народ успел уже накопить достаточный запас национальных ценностей до того времени. Вот почему еврейский национализм мог победоносно выдержать впоследствии вековую борьбу с эллинской культурой. В эпоху Маккавеев не интеллигенция, а народная масса ведет сознательную борьбу против ассимиляции и отстаивает свою национальность. И когда евреев настигло во второй раз великое несчастие разрушения храма, их Н. и их национальность уже стояли вне всякого сомнения для всех народов, как это лучше всего доказывается книгой Иосифа Флавия "Contra Apionem". Для Флавия уже является тривиальной истиной, что "наш народ образует замкнутое целое" (ibid., II, 6), не могущее слиться с другими национальностями. С тех пор и доныне еврейский Н. оставался неизменяемым. Его содержание тоже не изменялось: "желание защитить наши законы" (ibid., II, 37), т. е. наши исторические духовные ценности. Это составляло содержание еврейского Н. во все продолжение его безгосударственного существования. Но при этом характер его должен был измениться. После того как евреи потеряли свою государственность, еврейский Н. ограничился сохранением, т. е. консервированием своих ценностей: ему недоставало силы для их активной защиты. Благодаря этому национальное сознание ушло вглубь, сделалось абстрактным. Н. превратился в религиозность, которая, однако, должна была отказаться от дальнейшего творчества. Под давлением все увеличивающейся светской культуры окружающих народов еврейские ценности, втиснутые в исключительную религиозность, начали слабеть: тогда наступил кризис в еврейском Н. Этот кризис усиливался тем, что евреи надеялись приобрести внешнюю мощь через ассимиляцию (см. Ассимиляция). Но так как ассимиляция масс оказалась покамест невозможной, а эмансипация -- неглубокой, то еврейский Н. снова возродился под различными формами: Сионизм (см.), Автономизм (см.), Духовный сионизм и т. д. Возрождение еврейского Н. в последние 50 лет стало тем более возможным, что исторические ценности еврейства и иудаизма оказались более прочными, чем это думали.

Ср.: Wellhausen; Israelit. und jüdische Geschichte, Berlin, 1904; Berman Schneider, Kultur und Denken der Babylonier und Juden, Leipzig, 1910; Kautzsch, Die heilige Schrift des Alten Testaments, Tübingen, 1910; Die Schriften des Alten Testaments von Prof. Gressmann, Prof. Gunkel etc., Göttingen, 1910--1911; Cornill, Der israelitische Prophetismus, Strassburg, 1906; Ed. Meyer, Die Entstehung des Judentums, Halle, 1896; Д. Пасманик, Странствующий Израиль, 1910 (есть нем. перев. Die Seele Israels, 1911, Jüd. Verlag).

[Предоставив автору высказаться с точки зрения новейшего еврейской Н. и немецкой библейской критики, мы считаем необходимым заметить, что находим его взгляд на развитие Н. в еврействе тенденциозным. Правда, евреи всегда дорожили Палестиной, как страной, где они не будут находиться под чужим гнетом, будут беспрепятственно жить по своему законоучению; они также любили свой священный язык, хотя не всегда одинаково; но главным raison d'être еврейского народа, вплоть до последнего времени, евреи считали такой Н., который основан на чистом единобожии и на религиозно-этическом кодексе; всех же инородцев, присоединившихся к евреям на этой почве, уже пророк Исаия (56, 3, 6--7) отожествлял с евреями. -- Ред.]

Д. Пасманик.3.6.

Источник текста: Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона, т. XI: Миддот -- Община, стлб. 603--611.

Оставить комментарий Пасманик Даниил Самойлович (bmn@lib.ru) Год: 1911 Обновлено: 01/03/2017. 23k. Статистика. Статья: История, Публицистика, Справочная Словарные статьи	Скачать FB2 Ваша оценка:

Пасманик Даниил Самойлович Национализм

Пасманик Даниил Самойлович
Национализм