П. Н. Г.
Стальной замок

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастический рассказ.

П. Н. Г.

Стальной замок

Фантастический рассказ

Рисунки Н. Дормидонтова

  

0x01 graphic

Глава I. Накануне

   Первое мая 19.. года...
   Столица социалистической Европы, Кименополис, сегодня воплощает в себе знойное ликование всего мира. Разбиты последние цепи, навеки пали произвол и насилие. Минувшей ночью победила революция в последнем уголке земного шара, где еще властвовал Капитал... Это место много лет назад называлось восточною частью С.-А. С. Ш., современники же звали его "Страной Молчания".
   Как корреспондент газеты "Европейская Правда" и очевидец главных моментов борьбы, я хочу рассказать все то, что я видел и слышал в калейдоскопе великих событий и фактов последних дней.
   Это началось недавно -- всего неделю назад, глубокой пасмурной ночью. Шестнадцать лет уже угрюмо и зловеще безмолвствовала "Страна Молчания", затаившись за страшной, непроницаемой стеной из воздушных вихрей, электромагнитных бурь и молний. Никто не мог попасть туда, никто не выходил оттуда. Глубоко под землей, как и над землей, всепроникающие волны каких-то лучей убивали всякого, кто пытался проникнуть в "Страну Молчания".
   Никогда за эти шестнадцать лет ни один звук не долетал из-за запретной черты, никто не знал, что творится за ней. Радиостанции "Страны Молчания" утихли с самого начала этой чудовищной самоблокады. Шестнадцать лет назад от мира откололась частица и, спасаясь от мести, в ней укрылись все те, кто много лет кровью и ужасом правили миром. Грозной, смертоносной стеной отгородили они "свой" мир и лучшие умы свободного человечества были бессильны перед этой броней...
   Так длилось шестнадцать лет, и вплоть до этой исторической ночи, когда брошенный в пространство мощной, пока еще неведомой радиостанцией из "Страны Молчания", долетел и с призывной силой откликнулся в миллионах сердец пламенный зов:
   "Раскрепощенные пролетарии свободного мира, мы зовем вас! Знамя восстания взвилось над нашей страной. В последней мертвой схватке, в дикой борьбе с поработителями, мы зовем вас. Мы откроем вам дверь в нашу страну... Придите же, братья! Бьет последний час!"
   В эту ночь известие о радиограмме из "Страны Молчания" облетело весь мир. Готовясь к грядущему последнему бою, свободный мир был всегда наготове принять и нанести удар, и теперь, во мраке и глуби ночи, над уснувшей Землей неслись к "Стене Смерти" целые авио-эскадрильи вооруженных энтузиастов революции. Но ледяным, зловещим молчанием, в котором затаились ужас и смерть, встретила их электромагнитная броня, и по-прежнему ничто живое не могло проникнуть за запретную черту. На головокружительной, в десятки километров, высоте, все та же завеса электромагнитных бурь и молний все так же с неослабевающей силой оберегала своих господ...
   Два дня прошли, трепетных два дня, которые не забудутся никогда. К этому времени вооруженные силы всего свободного человечества были наготове. Повсюду, на всем протяжении "Стены Смерти", авио-отряды готовы были вторгнуться в "Страну Молчания". Но по-прежнему "Стена Смерти" непоколебимой, хотя и невидимой твердыней, охраняла своих господ от мести белых рабов...
   Командированный редакцией "Европейской Правды" в качестве корреспондента, я находился при одном из авио-отрядов, неподалеку от "Стены Смерти", в городке Бернвилле. Нестерпимо тягучи и томительны были дни ожидания, дни напряженного бездействия в то время, когда рядом лилась кровь, а мы не могли быть даже свидетелями борьбы. Нервы не выдерживали... Хотелось чего-нибудь необычного, что разрядило бы напряженную атмосферу ожидания и нервного подъема. И этот разряд пришел...
  

Глава II. Карстон

   Я давно лично знал Карстона, величайшего инженера наших дней, строителя Гибралтарского туннеля и Берингова моста. Мы были дружны еще с университетской скамьи, одно время даже переписывались; потом переписка как-то сама собой прекратилась, но мы сохранили самые лучшие отношения, и наши редкие встречи носили самый теплый, сердечный характер. Более двух лет прошло со дня нашей последней встречи, и только что полученная от Карстона телеграмма заинтересовала меня: "Ждите меня сегодня, 29-го, по очень важному делу; буду после 18 часов. Карстон".
   Часы показывали 14. В моем распоряжении было 4 часа, быстро промелькнувших в сутолоке корреспондентской работы. Ровно в 18 я был дома, в своей комнате в гостинице.
   Карстон немного запоздал, и мне пришлось терпеливо ждать его, пока, наконец, к подъезду гостиницы мягко подкатил автомобиль и через минуту знакомая фигура инженера появилась на пороге моей комнаты.
   Среднего роста, не полный и не худощавый, всегда элегантно одетый, спокойный, неизменно вежливый с оттенком сердечности, он импонировал всем и каждому. Бледные щеки Карстона всегда разгорались, когда разговор касался его великих творений, современных и будущих завоеваний техники. Не умевший красиво без умолку болтать пустых, галантных фраз и сыпать любезностями, он был плохим собеседником.
   Но эта необщительность разом исчезала, лишь только разговор касался техники. Тогда Карстон совершенно преображался: наряду с общечеловеческими социальными проблемами, все лучшее, весь смысл жизни, для него воплощался в технике; он восторгался ею, с невыразимым увлечением говорил о новых проектах, о своих очередных работах, о величии задач, стоявших перед грядущей техникой...
   Мы просидели, я думаю, около часу. Блестя глазами, он рассказывал о постройке Берингова моста, об уже законченном Гибралтарском туннеле, о разрабатываемом им проекте электростанции на Замбези, осуществление которого перевернет всю жизнь Южной Африки; быстро, без запинок, пересыпая речь бесконечными цифрами, говорил о выдвигаемом им проекте создания городов-санаторий на побережье Средиземного моря, которые оздоровят человечество, вольют в него новые силы...
   Относительно цели своего сегодняшнего визита он говорил очень мало. Из его слов я узнал лишь, что мы и еще несколько человек сегодня ночью куда-то полетим. Куда?.. Зачем?.. Он лишь загадочно улыбался в ответ.
   -- Потом, потом, мой дорогой Ведрин! А сейчас могу вам обещать лишь одно: сегодняшней ночью вы опишете события, которые поразят мир; каждому слову вашей корреспонденции будет напряженно внимать все человечество. А пока не спрашивайте. Я хочу сделать вам сюрприз! -- вот все, что отвечал Карстон на мои расспросы.
   Солнце уже зашло и лишь прощальные его лучи оранжево-розоватой зарей отливались на снежно-белых облачках, когда мы сошли с подъезда и уселись в автомобиль. Шофер взялся за колесо, четко забился мотор и, как будто смеясь над надоевшей стоянкой, авто со всей мощью своих 50-ти сил рванулся вперед и помчался, в каком-то упоении глотая километр за километром.
   Кругом было тихо и пустынно. По моим расчетам мы проехали уже километров 15-20.
   -- Здесь! -- вдруг произнес Карстон, нагнувшись к шоферу. Авто замедлил ход и остановился. Мы сошли на землю.
   Прямо с шоссе мы свернули куда-то влево, направляясь к видневшейся впереди густо зеленеющей роще. Сдержанным ритмом позади нас билось сердце поворачивавшегося авто, потом вдруг заколотилось бешено-радостно, и со все замирающим гуденьем авто понесся назад, в город...
   Минут 10 быстрой ходьбы и мы были у цели. На маленькой, зеленевшей полянке, в сумраке обступивших ее кругом деревьев, тяжелой неподвижной массой громоздился какой-то предмет. В нем смутно угадывался аэро, но какой-то новой, непривычной конструкции. На совершенно гладком, продолговатом теле аппарата не было и признаков окон, и лишь в передней части поблескивали широкие, застекленные прямоугольники. Небольшие плавники, сбоку и сзади, как у дирижабля, дополняли картину. Крыльев не было совсем. Грузной, серо-голубой массой аппарат, казалось, врос в зелень поляны.
   По узкой, в несколько ступенек лесенке, мы поднялись в аэро. Бесшумно отворилась маленькая дверь, также бесшумно захлопнулась, и мы очутились в ярко освещенной поместительной каюте, без окон, с обитыми кожей стенами и мебелью. Прямо перед нами, за небольшим столом с газетами и книгами, сидело трое мужчин.
   Карстон представил нас. Говоря откровенно, я был приятно удивлен -- среди них не было ни одного корреспондента какой-либо газеты.
   Одного звали Губером. Инженер-электрик по профессии, он был правой рукой Карстона во всех его работах. Высокий и стройный Губер выглядел много моложе своих 40 с лишним лет.

0x01 graphic

   Второй был сутуловатый, совершенно седой старик, с длинной, как у патриарха, серебряной бородой. Из-за стекол пенсне на меня ясно и приветливо глянули голубые, юношески-пытливые глаза. Это был Берницкий, знаменитый физик, одно из светил современной науки. Третий из находившихся в каюте был одним из двух механиков "Мстителя".
  

Глава III. На борту "Мстителя"

   "Мститель" был последним звеном в длинной, блестящей цепи аэромашин, сконструированных гениальным Карстоном. В основу своих машин Карстон положил совершенно новый принцип, и последнее его творение -- "Мститель" было поистине идеалом аэромашины, неизмеримо превосходившим все существовавшие аэро.
   Едва захлопнулась за нами дверь, как тотчас же приглушенным ритмом забились могучие машины, без малейшего толчка мы отделились от земли, и в темнеющем сумраке надвигавшейся ночи устремились вперед...
   Внезапно лампы в нашей каюте закрылись какими-то едва проницаемыми колпаками, на задней стене каюты развернулся экран и в воцарившейся полутьме на нем потянулась бесконечная панорама. Это была земля, стлавшаяся под нами. Беззвучно, невидимые и таинственные, мы безумным вихрем неслись вперед над спавшей Землей. На экране быстро мелькали освещенные станции, городки и селения; промелькнул гигантский висячий мост над свинцовым блеском какой-то реки; на темной глади вод мигали огоньки пароходов, небольшой городок тесно прижался к берегу реки, а дальше, на запад, тянулись суровые, угрюмые леса.
   И вдруг мы заметили (кажется, все разом), что какие-то странные, живые блики переливаются на стене справа. Да, стена жила!.. То темнея, то вновь вспыхивая, живыми светящимися буквами на ней вдруг вырисовалась надпись:

"Со скоростью 300 км в час мы летим вдоль "Стены Смерти". Недалеко отсюда должна быть единственная брешь в этой стене. Брешь эту укажет прибор, находящийся у нас на борту, и если эта "Ахиллесова пята" окажется уязвимой, то мы пролетим через нее. Остальное потом"...

   С полминуты надпись постояла, а затем, непрерывно вспыхивая и искрясь зелено-желтыми языками, медленно исчезла... Несколько секунд еще на темно-коричневом фоне стены, загораясь и вновь темнея, угасали последние блики, а затем и их не стало...
   -- Новая шутка Карстона! -- раздался голос Губера. -- Но, кажется, мы уже близко от дьявольского прохода. "Мститель", по-видимому, скоро остановится!
   Неожиданно движущаяся на экране панорама начала замедлять свой стремительный бег... "Мститель" летел все тише и тише. И вдруг новая надпись вспыхнула на стене:
   "Стрелка прибора двигается... Мы в преддверии "Страны Молчания". Ждите".
   Легкое щелканье... Вновь лампочки озарили каюту, надпись исчезла в брызгах света и в распахнувшуюся дверь вошли Губер, Карстон и оба механика... "Мститель" неподвижно стоял в воздухе. Ослабевший ритм машин растворялся во тьме безлунной ночи...
   Смертельная бледность покрывала лицо Карстона. Даже он волновался в эту минуту. Лучше и ярче всех он сознавал, какой страшной опасности мы готовились подвергнуться, сознавал, что мы стоим на краю бездонной пропасти, собираясь перейти ее по хрупкому мостику.
   -- Товарищи! -- начал Карстон. -- Мы недалеко от единственной бреши в чудовищной стене, которой окружил себя издыхающий Капитал... Мы готовы ринуться в эту брешь... Но мой долг сказать вам, что, быть может, и она окажется непроходимой, несмотря на все чудеса науки, которыми вооружил я "Мстителя", и тогда попытка наша будет стоить жизни нам всем. Я не вправе один решить такой вопрос, а потому выбирайте: вперед или назад?
   Карстон был не только великим инженером, но и хорошим психологом. В эту минуту, я думаю, мы не отступили бы даже тогда, если из 100 шансов у нас был бы лишь один за жизнь, а 99 за смерть.
   Наше решение было единогласным, без всяких колебаний и сомнений. Лица моих спутников серьезны и взволнованы...
   -- Мы возьмем очень большую высоту, 10-12 километров. Изоляция "Мстителя" исключительна... Стрелка укажет нам наименее защищенные места в электромагнитной броне, -- быстро говорил Карстон. -- Ах, да! -- добавил он. -- Хотите, я покажу вам отравленную зону перед "Стеной Смерти"? Мы находимся сейчас над ней.
   Легкое щелканье, свет исчез и на экране перед нами вырисовался угрюмый, однообразный простор. В окончательно сгустившемся мраке ничего нельзя было разобрать, но могильным холодом и жутким ужасом повеяло на нас от бесстрастного экрана. За 12-15 километров от "Стены Смерти" начинается эта отравленная зона, и вся она -- сплошное царство смерти и разрушения. Ни одно дерево, ни одна травинка не растет здесь. Ни животных, ни птиц, ни букашек не найти здесь. Все мертво, грозная печать смерти запечатлелась на всем. Шестнадцать лег назад каким-то смертоносным газом была убита здесь вся жизнь, и с тех пор Капитал неустанно поддерживает царство смерти на омертвевших полях и нивах, на развалинах городов и селений.
  

Глава IV. Адские ворота

   В воцарившемся полумраке отчетливо прозвучали размеренные вздохи машин, гуденье, и я почувствовал, что становлюсь тяжелее. "Мститель" уже несся вверх, наглухо закрыты были все отверстия и ничто уже не нарушало снежной белизны экрана. Подъем длился очень долго, а быть может это лишь показалось мне, потому что томительно трепетны были минуты ожидания...
   Страшное нервное напряжение точно подсказало мне момент, когда аппарат перестал подниматься. В то же мгновенье на стене зафосфорилась краткая надпись:

"Высота 14.000 метров. Вперед!"

   Да, мы двинулись вперед, я это сразу почувствовал. Прежний, размеренный такт машин сменился лихорадочной дрожью; тихое гуденье перешло в неистовый гул; гул этот рос и рос, обратившись в сплошное ликование победных машин, послышалось щелканье рычагов и в безудержном порыве "Мститель" ринулся вперед...
   "Смелее, товарищи! Близко гроза!" -- молнией вспыхнули и сразу же погасли слова на стене... Секунда, другая и вдруг... страшной силы удар потряс стальное тело "Мстителя"; казалось, где-то в двух шагах грянул раскат грома; в ушах зазвенело, нестерпимым, искрящимся блеском сверкнула последняя нить сознания, и, оглушенный страшным толчком, я без чувств рухнул на пол...
   Не знаю, сколько времени прошло, пока, наконец, сознание вернулось ко мне. Оглушенный и сбитый с толку, я, как пьяный, попробовал подняться на ноги. Электрические лампочки погасли... Кругом было тихо... Какое-то смутное беспокойство гнездилось и нарастало во мне. Что же случилось? Отчего темно? Где мои спутники? Живы ли они? Прорвали ли мы дьявольское кольцо? -- эти вопросы целым вихрем завертелись в сознании и, ощущая тягучую слабость во всем теле, я поднялся на ноги. Нащупав рукой диван, я сел, и чья-то рука легла мне на плечо.
   -- Кто это? Вы, Ведрин? -- раздался слабый, изменившийся голос Губера, и я понял, что он тоже перенес сильное потрясение.
   -- Да! -- ответил я, и голос мой показался мне чужим и далеким.
   -- Скажите, что же случилось? Где мы? Что с нами? -- засыпал я Губера вопросами.
   -- Я сам знаю не больше вашего! -- отвечал инженер. -- Ведь мы...
   -- Свет!.. Зажгите свет! -- вдруг раздался голос Берницкого, и я скорее угадал, чем узнал его -- ведь больше никого в каюте не было.
   -- Света нет! -- ответил я. -- Эти дьявольские ворота потушили наш свет... -- и, вспомнив, что у меня есть спички, я трясущимися руками вынул коробку и чиркнул спичку.
   Скудное, желто-оранжевое пламя озарило каюту, и в этом свете она показалась мне чуждой и незнакомой. Я приподнял горящую спичку, сделал шаг вперед... В это мгновенье дверь широко распахнулась и в каюту с ослепительно лучившимся фонарем вошел, вернее, вбежал, Карстон, а за ним и оба механика...
   -- Мы победили, мы в "Стране Молчания"! -- воскликнул капитан "Мстителя", увидя нас живыми и здоровыми. -- Вперед, товарищи, и мы увидим и услышим то, чего шестнадцать лет не видели и не слышали наши братья по ту сторону этой дьявольской стены.
  

Глава V. Вперед!

   Торопливо и сбивчиво, прерывая самого себя, рассказывал Карстон, как он, тоже оглушенный, первый очнулся и встал, как, придя в сознание, остановил полет, как "Мститель", сбитый неведомыми силами, нырнул на несколько километров вниз; взволнованный и радостный, рассказывал он, что лишь чудом прорвались мы через "Стену Смерти", что самопишущие приборы отметили колоссальную силу электромагнитных вихрей...
   Наши лампочки вспыхнули опять, повреждение оказалось пустяшным, легко исправимым, снова на экране забегали блики и тогда Губер выключил свет.
   "Мститель" неподвижно стоял в воздухе. Глубоко под нами замерцали тысячи, быть может, десятки тысяч далеких огней. Будто рассыпанные чьей-то озорной рукой, они в беспорядке разбросались повсюду. Там и сям десятки, сотни огней-светлячков сбирались в кучу, будто защищаясь от всюду обступившей их мглы. Впереди, далеко на востоке, виднелась, мерцая и переливаясь, вереница переплетшихся огней. Позади нас угрюмая, всепожирающая тьма простиралась под пятой "Стены Смерти"...
   Уходящий из-под ног пол каюты, неприятное ощущение падения и замирающее сердце показали мне, что мы стремительно опускаемся. Все резче и отчетливей рисовалась панорама огней; понемногу убегал за горизонт город на востоке, зато в надире огни неуклонно разгорались и приближались...
   Высота три тысячи метров!.. "Мститель" вновь недвижно замер в воздухе. Необозримая холмистая равнина, вырванная из мрака ночи, глянула на нас с потемневшего экрана. Огромные, темные пятна лесов черными тенями залегли на светлом фоне равнин. Пять-шесть десятков каких-то построек в хаотическом беспорядке разбросались на средине экрана. Горизонт на востоке горел последними, прощальными огнями, манил и звал, как будто указывая нам путь в "Страну Молчания". А позади... глухой, беспросветной тьмой "Стена Смерти" преградила путь всякому малодушию. "Страна Молчания" звала нас... Вперед!
  

Глава VI. Под покровом ночи

   Тесно прижавшись к необъятной шири двух слившихся рек, под нами развертывался, блестя огнями, какой-то город. Внезапно догадка осенила меня.
   -- Сан-Луи! -- воскликнул я. -- Да, конечно, ведь это же Миссисипи и Миссури! -- и я указал на экран, на свинцовую глубь огромных, разлившихся рек, усеянных искрами огней.
   -- Да, Сан-Луи! -- произнес Карстон. -- Мы пролетели над ним, но ночь коротка, а наша цель впереди. Нам надо торопиться...
   -- Но куда, куда? -- разом забросали мы инженера нетерпеливыми вопросами.
   На стене висела большая карта Северной Америки. Карстон обернулся и сделал шаг к ней...
   -- Вот сюда! К Стальному Замку! -- коротко ответил он.
   Палец Карстона указывал на обведенное синим кружком место, на юго-западе Аллеганских гор, при 84® зап. долготы и 36® северной широты. Нетерпеливыми взорами мы впились в отмеченное кружком место, ничего, в сущности, нам не говорившее...
   -- Стальной Замок?! Ведь это... Да, помню... Это лет 6 назад... Неужели это правда? Неужели это был не бред умиравшего? -- взволнованно воскликнул Губер. -- Ведь я раньше смеялся над этим...
   -- Нет, это не миф и не предсмертный бред сумасшедшего, хотя того человека признали сумасшедшим, -- ответил Карстон, и, видя мой вопросительный взгляд, добавил:
   -- Помните, лет шесть назад неподалеку от отравленной зоны нашли человека, который... ага, вспомнили?!.
   Да, я вспомнил, вспомнил, как у отравленной зоны подобрали какого-то человека. Человек этот был без сознания. Никаких бумаг, никаких документов, которые указали бы, кто он, при нем не нашли. Привезенный в больницу, он там скончался, не прожив и суток. В страшных мучительных конвульсиях, непрерывной агонии, сквозь скрежет зубов и предсмертные муки, он бредил о "Стране Молчания", в бессвязных, отрывочных фразах и восклицаниях он говорил о чудовищном гнете, царившем там, бредил о каком-то фантастическом городе, Гениополе, и с жутким ужасом, сдавленным хрипом, весь трепеща, поведывал о "Стальном Замке". Насколько можно было его понять, "Стальной Замок" был местом, откуда на всю "Страну Молчания" лился безудержный гнет, откуда, недоступные никому и ничему, даже милосердию, правили страной последыши былых владык мира -- кучка людей, имя которых произносилось или раболепствующим шепотом или с жгучей ненавистью и проклятиями...
   -- Да, товарищи! -- продолжал Карстон. -- Мы летим к "Стальному Замку". Именно там, я уверен, идет борьба. Как я узнал, где он находится, рассказ очень долгий и сложный. Скажу лишь, что здесь главную помощь оказали мне мои наблюдения и работы по изучению аномалий "Стены Смерти". Конечно, мои вычисления не могут претендовать на абсолютную точность, но во всяком случае, если "Стальной Замок" и не в этом кружке, -- он указал на карту, -- то все же неподалеку от него. А теперь -- вперед! Ведь уже половина двадцать второго! -- и с этими словами Карстон повернулся и пошел в рулевую каюту. Наши взоры снова приковались к экрану.
   -- Однако! -- проговорил Берницкий. -- Я ожидал увидеть нечто более грандиозное, а между тем, не вижу даже того, что видел 19 лет назад. Я тогда был в Сан-Луи на всемирном минералогическом съезде, и так же, как сейчас, ночью летел над городом. В то время он показался мне несравненно величественнее и грандиознее, чем теперь -- и он жестом указал вниз.
   -- Я тоже был там двумя годами позже, -- отозвался Губер, -- и могу сказать то же самое. Сан-Луи сейчас -- совсем незавидный город, а ведь тогда в нем было больше миллиона жителей...
   -- Да, странно! Очень странно! Что же это?.. Упадок?.. Регресс? -- задумчиво проговорил Берницкий.
  

Глава VII Страница прошлого

   В то время мы ничего еще не знали (хотя экономисты свободного мира и предполагали это) о великом перевороте в жизни страны, вызванном "Стеной Смерти". Созданная втайне от всего человечества, она в одну ночь расколола надвое мир. Равновесие было нарушено в один безумно-короткий миг... Создававшаяся веками сложная, многообразная экономическая система взлетела на воздух, как пороховой погреб. Острый нож разрухи перерезал питающий нерв промышленности и торговли, кредит, и это довершило картину всеобщего краха.
   Чудовищной силы и размаха экономические и финансовые кризисы потрясали страну от края и до края. Целые отрасли некогда цветущей промышленности, работавшей на вывоз, были смяты и растоптаны в один миг, как хрупкие часы под ударами тяжелого лома. Опрокинутые и раздавленные жестоким вихрем кризисов, целые области, культурные, богатые и густонаселенные, разорялись и нищали, как жалкий лавочник под тяжелой рукой торговца-миллионера...
   Города обезлюдели... В первую очередь -- города-гиганты у границ... Еще вчера они владели бессчетными богатствами, стекавшимися со всего мира, еще вчера они находились в апогее своей славы и могущества. Отсюда, от группы всесильных банков раскинулась по всему миру путаница невидимых, цепких нитей, опутывавшая и порабощавшая весь мир, высасывавшая пот и кровь миллионов людей...
   Расположенные на мировых путях, города-гиганты были теми воротами, через которые в мир и из мира широким потоком лились несметные богатства: товары, золото, деньги. У ворот этих кормились миллионы -- и вдруг они захлопнулись. Жизнь замерла... Неустанно, долгие годы, день и ночь, города вбирали в свою ненасытную пасть горы жизненных припасов со всей страны, со всего мира: хлеб, мясо, овощи. Все это широкой рекой лилось в города, дававшие взамен промышленные товары, сеявшие знание и культуру по всей стране, по всему миру. Долгие годы совершался этот великий переворот, и вдруг...
   Беспощадный циклон кризисов смял и остановил экономическую жизнь страны, остановил транспорт. Стихла жизнь под титаническими сводами колоссальных, всегда бессонных вокзалов. Прежняя неумолкаемая симфония звуков, криков, свистков и гудков локомотивов сменилась гулкой тишиной. Лишь изредка, раз-два в день, прорезывалась она одиноким, отрывистым вскриком локомотива. Уходившие в бесконечность полоски рельс уже не оглашались больше лязгом колес и в ленивом отдыхе зарастали травой, потому что лишь на магистралях поддерживалось движение: один-два поезда в сутки...
   По гладким полотнищам великолепных шоссе все реже и реже проносились автомашины. Движение сокращалось, как пульс умиравшего, даже гораздо быстрее, -- вдвое, втрое, впятеро, вдесятеро, -- и с каждым днем все меньше и меньше автомашин пробегало по дорогам... Колоссальные центры разобщились со страной, великий круговорот был резко нарушен, города очутились перед призраком голода. В паническом ужасе, спасаясь от голодной смерти, население, как гонимое бурей, бежало из городов-гигантов, где не было ни работы, ни хлеба...
   По гениально задуманному и блестяще выполненному плану, финансовая олигархия, захватившая власть, стремительно вошла в соглашение с вождями самой сплоченной, но и самой консервативной рабочей организации, "Всеобщей Прогрессивной Федерации Труда", предоставив работу всем ее членам, полутора миллионам высококвалифицированной "рабочей аристократии", на продолжавших работать предприятиях. Массы же остались за бортом. Вожди еще раз изменили массам...
   События разворачивались с потрясающей быстротой и силой. Обманутые и отчаявшиеся массы устремились на борьбу... Волна восстаний покатилась по стране... Но массы были разрознены, не было вождей, -- и это была самая трагическая страница борьбы. Орлиные крылья и беспомощность паралитиков. Подготовленная к событиям олигархия с первых же шагов обезглавила пролетариат. Лучшие, преданнейшие вожди рабочего класса исчезли за решетками тюрем или в никому неведомых могилах. Легионы провокаторов, шпионов и предателей рыскали по стране, выдавая каждый шаг, направленный к объединению. Стальной, беспощадной рукой финансовая олигархия тушила пожары восстаний, со стихийной силой разгоравшиеся повсюду...
   Борьба вспыхнула с дикой, стихийно-могучей силой. Под гул орудий, под взрывы бомб взметнулись высоко к небесам полотнища алых знамен. Заглушая стоны, хрип и предсмертные проклятия умирающих, среди ужаса и крови, могучим напевом полились мятежные песни ненависти и борьбы. Безумие и ужас окутали страну... От несмолкаеемых раскатов взрывов и выстрелов стонала и содрогалась земля. Заливаемая кровью, страна захлебывалась и изнемогала. Люди стряхнули с себя маску цивилизации и обратились в зверей. Не щадились ничто и никто... Запылали города, деревни, фабрики к заводы, опустошались целые области. В кровавой борьбе за власть были обращены в груды развалин огромные города, гигантские фабрики и заводы, были уничтожены несчетные богатства, созданные многими поколениями. Целые миллионы людей погибли в этой борьбе, и лишь чудовищным террором удалось буржуазии удержать власть в своих окровавленных руках.
   Стихла бойня и тогда, под железной пятой олигархии, жизнь понемногу начала вступать в свою колею. Но "Стена Смерти" произвела глубокий социально-экономический переворот в жизни страны. Население, промышленность, культурно-политическая жизнь, -- все это устремилось с окраин вглубь страны. Окраины пришли в упадок и запустение, зато головокружительно быстро расцвел и возродился центр страны. Бывшие штаты Теннеси, Кентукки, северная часть Алабамы и Георгии, -- вот куда переместился центр.
  

Глава VIII Путеводная нить

   Эту длинную и, быть может, сухую страницу из истории, уже давно перевернутую и отошедшую в вечность, мы вспомнили тогда, пролетая над некогда богатым и обширным С.-Луи.
   "Мститель" летел над городом, описывая огромную дугу. Легкий, отрывистый треск прозвучал в каюте.
   -- Новый сюрприз Карстона! -- произнес Берницкий. И я увидел, как во всю длину боковых стен каюты раздвинулась кожаная обивка, обнажив широкие, застекленные прямоугольники окон. Темный, влажный сумрак ночи дохнул на нас. Небосклон, усеянный звездами, кротко глядел в каюту. Несмотря на большую высоту, внизу отчетливо видны были улицы, увитые гирляндами фонарей, площади, группы зданий.
   Внезапно какая-то огромная, сигарообразная тень разостлалась под нами, на миг закрыла город, и бесшумно пронеслась на северо-восток, поблескивая зелеными огнями сзади и по бокам. Это был, по-видимому, какой-то дирижабль...
   -- Ого! -- произнес Карстон, засмеявшись, но в голосе его я уловил тревожную нотку. -- Даже здесь, на этой высоте, мы не одни. Ну, что ж, поднимемся повыше!..
   Безупречно-послушный корабль стрелой взвился вверх. Опять тяжелыми вздохами забилось могучее сердце аппарата и мы понеслись...
   -- Смотрите, Карстон, ведь это же дорога, воздушная дорога! -- указывая на громадную светящуюся стрелу за городом, сказал Губер. -- А это -- вехи воздушной дороги! -- указал он на ряд огромных, светящихся прямоугольников, цепью уходивших вдаль, на юго-восток с промежутками в 3-4 километра один от другого.
   -- Да, здесь буквы, на стреле и на прямоугольниках! -- всматриваясь, проговорил Карстон.
   Огромные черные буквы "G -- SL" довольно отчетливо рисовались на раскаленно-белом фоне прямоугольника под нами.
   -- Гениополь -- С.-Луи! -- сорвалась у меня с губ мелькнувшая догадка. -- Это название конечных пунктов в этой воздушной линии.
   -- Да, несомненно, так оно и есть! -- после секундного раздумья произнес Карстон. -- Ну, что ж, тем лучше: в наших руках есть путеводная нить. Воспользуемся же ею! Через полтора часа мы должны быть в Гениополе. Как видно, он существует и существовал не только в больном мозгу умирающих.
  

Глава IX К "Стальному замку"

   Повинуясь воле своего капитана, "Мститель" летел, как гонимый бурей. Вперед, вперед, в "Страну Молчания", к самому сердцу ее! Внизу, глубоко под нами проносились бесконечные огни поселений, массивы лесов, извиваясь блестели реки, тысячами огней рвали мрак громадины фабрик, заводов и домен, бросавших ввысь безбрежные клубы пламени и дыма... Глухой отзвук рокотавших машин стальным, едва слышным лязгом врывался в каюту. Казалось, что там далеко, внизу, под покровом ночи свершается какой-то таинственно-жуткий ритуал и приносятся пылающие жертвы неведомым богам...
   Все это казалось нам, ворвавшимся в этот мир и загадочно носившимся над ним, полным острой, стерегущей вражды. Было что-то демонически хищное в дымившихся заводских огнях внизу; глядя на них, мне казалось, что это раскрылась сама земля и, выйдя из своих подземелий, миллионы гномов, таясь от всего мира, творят какое-то страшное, никому не ведомое дело, а в гуле и лязге машин мне чудилась невысказанная тайна, которую эти машины силятся передать людям...
  

Глава X Гениополь

   Полтора часа пронеслись незаметно. Впереди быстро и неожиданно вспыхнула белая заря. Она разгоралась стремительно, как пожар в первобытном лесу, с каждой секундой, с каждым мгновеньем... Легкий крик восторга вырвался у меня...
   Полнеба впереди объято было пожаром... Огни! Целый океан огней, блиставших и искрившихся, несся навстречу нам. Все ближе и ближе... Колоссальным ковром, затканным бесконечностью огней, под нами разворачивался волшебный, недоступный никакой фантазии город-гигант, созданный, казалось, из света и хрусталя. "Мститель" замедлил ход и, едва ощутимо толкнувшись, замер в воздухе. Мы были у цели...
   То, что я увидел, я не забуду никогда, да и мои спутники, я думаю, тоже. Как зачарованные, застыли мы у окон "Мстителя" и в эти минуты я на миг позабыл все: нашу цель, наших друзей и врагов внизу, забыл, где я, и лишь в каком-то экстазе созерцал царственный город под нами. В эти мгновенья я молился человеческому гению.
   Глубоко под нами, в бездне двух тысяч метров, сплошной сверкающей равниной огней горел и переливался Гениополь. Необъятной шири и размаха, он раскинулся на сотни квадратных километров. Стройные, будто хрустальные башни титанических зданий уходили ввысь, бросая вызов небесам... Нестерпимый блеск мириадов огней ослеплял и цепенил... Огни, всюду огни, и среди них, вправленный в эту сверкающую диадему, ровным, немигающим светом, под титаническими стеклянными сводами и перекрытиями пылал эллипс "Стального Замка"...
   Этот город-гигант, эти рвавшиеся к небу башни циклопических зданий, это безбрежное море огней и эллипс "Стального Замка" среди них, -- все это было для нас воплощением стихийно-свободной человеческой мысли, символом раскрепощенного, созидающего гения. Но мы забыли одно: этот город был столицей Капитала, его последней блистающей вспышкой. Сверхчеловечески мощную творческую идею человека он сочетал с самым безудержным гнетом. Символ и творение могучего, всепобеждающего труда, он был олицетворением рабства и дикого насилия.
   Что-то щелкнуло над самым ухом у меня. Я обернулся. Держа в руках фото-камеру, Губер запечатлевал на пластинке величайший в мире клубок пороков...
   -- Будем не только зрителями, но и слушателями! -- произнес Карстон и, обернувшись, повернул рукоятку в ящике у стены. Тотчас же смутно-далеким, тысячеголосым гулом в каюту ворвался целый вихрь звуков -- шум волновавшегося, бессонного города под нами... Чутким, напряженным слухом мы жадно ловили волнующие, живые струны среди клокочущего гула, похожего на рокот прибойных волн.
   -- Поют, слышите! -- вдруг прошептал Берницкий, напряженно прислушиваясь.
   Вырвавшись из хаоса тысячи переплетшихся звуков, снизу донесся стройный многотысячный напев. Устремляясь в простор, звенящим каскадом лились мятежные звуки "Интернационала". Слов нельзя было разобрать, но уверенной призывной вязью чуть слышно долетел знакомый мотив. Нахлынувший сонм звуков на миг захлестнул песню, тотчас схлынул, и она зазвучала вновь.

0x01 graphic

   -- Что это? Революция? -- каким-то изменившимся голосом говорил Берницкий и, казалось, завеса упала с наших глаз. Уже не было ничего враждебного в мириадах огней внизу...
   "Мститель" медленно опускался... Тихо-тихо мы скользили навстречу дворцам и башням Гениополя. Все ниже и ниже... Уже целым потоком врывались звуки, и среди них волнующей, многотысячной сталью звал на борьбу "Интернационал". Он все рос и рос, ширился и развертывался, воцарялся над всем...
   Карстон вошел в каюту, держа в руках три продолговатых, черных ящичка, глядевших на нас круглыми отверстиями с ввинченными линзами.
   -- Мой "Унископ"! -- сказал он, протягивая мне один из ящичков. -- Он увеличивает колоссально. Вот это регулятор зрения... Сам не знаю, как я раньше не вспомнил о них. Лучше поздно, чем никогда, -- добавил он, улыбаясь.
   Да, "Унископ" был поистине идеальным оружием для глаза. В первую секунду мне показалось, что я гляжу вниз с одной из башен под нами... Огромная, заполненная людьми площадь, лучи улиц, тоже залитых человеческим морем, грандиозные здания, сгрудившиеся четырехугольники автобусных крыш, -- все это ошеломляло и кружило голову. Как будто жил этот маленький кусочек, вырванный из города-гиганта!
  

Глава XI Бой во тьме

   Стрелка альтиметра показывала 1.000 метров, когда, наконец, слегка заколебавшись, она остановилась. Смотревший в "Унископ" Берницкий вдруг порывисто повернулся к нам.
   -- Там революция, товарищи! -- тихо проговорил он. -- Там идет бой, борьба в самом разгаре. Всмотритесь, красные знамена реют на зданиях и на улицах!
   Снова прильнул я к отверстиям "Унископа" и, всмотревшись, вдруг ясно увидел среди человеческого моря крохотные красные островки знамен... Я слегка повернул камеру, и справа в поле зрения вступило колоссальное здание, стоявшее вблизи от "Стального Замка". Здание это было увенчано звездным флагом. Бесчисленные фигурки людей лепились на балконах, террасах, стройными рядами стояли у подножия здания, окружая его. Вокруг не было видно ничего и никого. Улицы были пустынны, но зато там, дальше на других зданиях, людское море кипело и волновалось, непрерывно горя зелено-оранжевыми вспышками. По-видимому, это были выстрелы.
   Я повернул камеру. В поле зрения были новые улицы, новые здания, новые люди. И здесь шла борьба...
   Вдруг, точно по мановению чьей-то всемогущей руки, разом погасли огни многомиллионного города, и все погрузилось во тьму. На миг новой, резкой нотой зазвучал гул города и человеческого моря; оторвавшись от "Унископа", я глянул вниз и увидел феерическое зрелище...
   Гениополь затаился во тьме и на ее бархатном фоне непрерывным, перегибающим блеском огней фосфорился огромный, неправильный эллипс, обвившийся вокруг "Стального Замка".
   -- Какой великий, исторический момент! -- раздался возле меня голос Берницкого. -- Ведь эти огни -- железное кольцо революции, обвившееся вокруг последних могикан Капитала. Ведь здесь, сейчас, мы видим последний аккорд мировой резолюции.
   -- Смотрите! -- раздался возглас Губера. -- Смотрите, там... кольцо суживается...
   Медленно, как мука агонии, вгибалась внутрь линия огней на северо-западе эллипса. Шаг за шагом, в огне и крови, революция шла вперед. Трепеща и извиваясь, все стягивалось и стягивалось неумолимое кольцо. Грозный, клокочущий рев еще резче доносился в наступившей темноте. И вдруг...
   Призрачным, зелено-дымчатым светом внутри эллипса зажглось легкое пламя. Струя будто дымящегося света протянулась к линии огней... Секунда-другая, и мы увидели, как отхлынула вдруг живая волна атакующих, раздвинулась сталь кольца, смятый и разорванный стих "Интернационал", -- и даже сюда, ввысь, долетел страшный крик, крик боли и бессилия тысяч людей, пораженных каким-то чудовищным, неведомым оружием...
   Безмолвно, в каком-то оцепенении, мы стояли у окон. В воцарившейся в каюте тишине возле меня раздавалось прерывистое дыхание Губера. Так прошло минут пять -- целая вечность. "Мститель" по-прежнему стоял в воздухе. Зияющая черная брешь разрывала эллипс, растягивавшийся в кольцо, потому что на западной стороне линия огней стремительно отступала. "Интернационал" смолк, город был погружен во тьму, лишь внутри "Стального Замка" слабым, колеблющимся светом догорало дымчатое пламя, да кой-где по городу разбросались боязливые искорки случайных огней.
   Вдруг снова вспыхнул свет и Гениополь по-прежнему засветился миллионами огней. Мгновенно в потоках света утонуло кольцо осады, разом, казалось, прекратился бой. Прильнув к камере "Унископа", я теперь видел там и сям полуразрушенные громады зданий, облепленные людьми, и движущиеся человеческие потоки, в беспорядке устремлявшиеся куда-то. Внутри кольца немногочисленные, стройные группы людей суетливо, но в порядке двигались с места на место. На зданиях развевались звездные знамена... Это были защитники "Стального Замка"...
  

Глава XII Навстречу братьям

   -- Спокойствие, товарищи! -- прозвучал голос Карстона.
   -- Нам нужно сейчас решить, как поступить дальше. Мы, конечно, не можем оставаться безучастными зрителями...
   -- Дадим им радиограмму! -- волнуясь, прервал Губер.
   -- А затем, затем сами спустимся туда... вниз...
   -- Я хотел предложить то же, -- сказал Карстон, -- хотя с моим "Мстителем", -- в голосе его зазвучала гордость, -- мы и отсюда, сверху, могли бы помочь нашим братьям. Все же я целиком присоединяюсь к вам, Губер! -- закончил он, и в следующую минуту с антенны корабля сорвалась и полетела радиограмма:
   .... "Аппарат свободного мира, прорвавшийся через электромагнитную броню, пламенно приветствует борющийся народ. В эти мгновенья мы реем в воздухе над городом, скоро будем с вами. Ждем ответа".
   "Мститель" был поистине изумительной аэромашиной. Буквально с каждым часом я находил в нем все новые и новые качества, и когда первый луч прожектора упал на нас, увидел еще одно из них... В один безумно-короткий миг задвинулись окна, загудели машины, страшный толчок сбил с ног всех нас и как снаряд, выпущенный из жерла орудия, "Мститель" уже несся вверх...
   -- Что случилось? Куда мы? -- воскликнул Берницкий, вставая и держась за ушибленный локоть.
   -- Точно не знаю, но, кажется, нас ищет враг. Наша радиограмма, по-видимому, встревожила хозяев "Стального Замка", -- ответил ему Карстон и неровной, тяжелой походкой направился в рулевую каюту.
   Подъем длился недолго, не более 3-4 минут, затем темп его стал ослабевать, раздвинулась обивка стен, ночь глянула в каюту, и "Мститель" вновь замер в воздухе.
   -- Восемь тысяч метров! -- входя в каюту, проговорил Карстон. -- Пусть-ка достанут! -- и он засмеялся тихим, сдержанным смехом.
   В этом момент радиоприемник "Корсара"5 поймал ответ на нашу радиограмму: "Восставшие пролетарии ждут братьев из свободного мира. Привет вам. Ждем", -- коротко говорилось в ней.
   Я подошел к окну. Щупальца бесчисленных прожекторов исполосовывали небо, пучками разбегаясь из "Стального Замка". Огненные очи обыскивали темную лазурь, но мы были уже невидимы для них, защищенные серо-голубой окраской "Мстителя". Но внизу нас ждали и аппарат двинулся вперед. Все быстрее и быстрее Гениополь уплывал мимо окна.
   Пролетев несколько десятков километров за город, "Мститель" начал опускаться. Держась на высоте 300-400 метров, аппарат понесся назад, к Гениополю. Вверху над нами бесчисленные юркие полосы света ощупывали небо. Впереди полгоризонта застилала стена зданий-гигантов. Карстон сам управлял аппаратом.
   В рулевой каюте, где на минуту собрались все, произошло нечто вроде маленького совещания.
   -- Я думаю, -- говорил Берницкий, -- нам нужно опуститься как можно скорее, едва лишь мы будем над городом. Иначе, как знать, нас могут принять за врагов, со всеми последствиями, разумеется.
   -- А сейчас -- дать радиограмму! -- вставил механик Поуэлль.
   -- И световые сигналы, -- добавил я, -- если они есть! -- и в ответ на мой вопросительный взгляд, Карстон утвердительно кивнул головой.
   Заработал радиопередатчик, одна за другой под дном аппарата замелькали разноцветные вспышки огней, ответная радиограмма коснулась нашего приемника и плавным ходом "Корсар" поплыл над улицами и площадями Гениополя. Темная, волнующаяся людская масса расступилась, и легкий приглушенный толчок поставил аппарат на огромной, полной народом площади...
   Мы были в Гениополе...
  

Глава XIII В очаге революции

   Я последним вышел наружу через узкую, автоматически отворившуюся дверь. Неоглядная, многотысячная толпа сплошь заполнила площадь, вплотную подступив к аппарату. В нескольких шагах от него, стоя на какой-то импровизированной трибуне, Губер горячо и пылко уже что-то говорил, а переливчатый, гулкий шум сочувствия волнами перекатывался по молчаливой толпе...
   В ту минуту, когда я с подножки ступил на землю, из толпы выделились двое и подошли к нашей группке, стеснившейся у дверец "Мстителя".
   Один был плотный, среднего роста мужчина, с русой бородкой, плотно сжатыми губами и острым взглядом. Другой был высокий, худой брюнет, сутуловатый, с нервными нетерпеливыми движениями. Как бы угадав в Карстоне капитана "Мстителя", высокий брюнет сразу обратился к нему....
   Каюсь, у меня ускользнуло из памяти, что именно он говорил. Помню лишь, что приветствовал нас от имени "восставшего и побеждающего народа", говорил о близкой победе, о братстве народов, о нашем прилете. Прямо против нас тяжелой давящей массой вздымалась громада тысячеоконного здания. Там, по его словам, был мозг и нервы революции, там был штаб восстания, там кропотливо строилось новое, революционное правительство, и туда звал нас Редвуд, так звали брюнета.
   Его речь длилась минут пять и по мере того, как он говорил, лицо Карстона хмурилось все больше и больше...
   -- Довольно, товарищ! -- воспользовавшись паузой, прервал он Редвуда. -- Мы прилетели сюда не для того, чтобы представительствовать или гостить. У нас есть, -- он кивнул в сторону "Мстителя", -- машина, граничащая с чудесной. Скажите, что нам делать, чтобы помочь восстанию?!.. Ведь каждую минуту там, на постах у "Стального Замка", гибнут десятки, быть может сотни бойцов. Дорога каждая секунда, каждое мгновение. Укажите же, что нам делать?!
   Лицо Редвуда просветлело. Быстро, с энтузиазмом, он заговорил вновь.
   -- Я счастлив, товарищи, слыша эти слова. Это слова истого революционера! Мое приглашение... это был наш... ну, долг вежливости, что ли! Ведь мы не знаем вашего мира, его жизни, его идеологии... Но все же я надеюсь, что вы, товарищи, делегируете одного из своих к нам. Поймите, как горячо, с каким жгучим нетерпением, ждем мы все увидеть и услышать вас, вестников далекого свободного мира...
   Карстон обернулся ко мне.
   -- Я надеюсь, Ведрин, что вы не откажетесь взять на себя роль нашего дипломатического представителя. В конце концов, ведь это же наш долг перед хозяевами страны -- сделать им визит...
   Я не колебался ни секунды. Соблазнительная перспектива -- первым окунуться в этот загадочный мир -- улыбнулась мне во всю ширь, и я утвердительно кивнул головой.
   -- Значит, да! -- проговорил Карстон и, склонившись ко мне на ухо, лукаво прошептал: -- Какая сенсация для "Европейской Правды"... Не так ли?
   -- Ну, а что же делать нам? -- продолжал он, обращаясь к Редвуду. -- Наш посланник готов приступить к исполнению своих обязанностей.
   -- Я вкратце изложу вам суть дела! -- быстро, по-деловому заговорил Редвуд, -- "Стальной Замок" сейчас осажден. Его близкое падение неизбежно. У них есть несколько аэро самой совершенной конструкции, но аэро-пристань в "Стальном Замке" разрушена, и хозяева его хотят отбить у нас аэро-пристань Стенхилль, это возле "Стального Замка". Они, -- в голосе его зазвучала ненависть, -- хотят спастись бегством от мести народа. Так вот, если вы со своей машиной сумеете помешать их бегству... Хотя у нас тоже стоит в полной боевой готовности целая эскадрилья, но должен признаться, ваш аппарат много совершеннее наших... Вот это будет самое лучшее, чем вы можете помочь нам. Будьте готовы, а в момент атаки "Стального Замка"...
   -- Отлично! -- с живостью прервал Карстон. -- Мы готовы в любой момент. "Мститель" поднимется. Я думаю, вы не откажетесь сопутствовать нам? -- он вопросительно взглянул на Редвуда.
   -- Да, конечно! -- ответил тот и обратился к своему молчаливому спутнику. -- Вы, Кемминс, отправитесь сейчас с этим товарищем в "Комитет Восстания", а мы, -- он повернулся к Карстону, -- поднимемся сейчас на крышу "Дворца Техники" и будем наготове. Оттуда восточная часть города видна как на ладони...
   Неслышно затворилась дверца "Мстителя", заглушенный ритм машин прозвучал вновь и, плавно отделившись от земли, "Мститель" поплыл ввысь. Я остался один со своим спутником среди бурно плескавшегося человеческого моря.
  

Глава XIV "Стальной замок"

   Я "представительствовал" в "Комитете Восстания" немногим более получаса. Неодолимая сила тянула меня на улицы, в огонь борьбы, к "Стальному Замку". По-видимому, в этом сказывалась моя профессия журналиста-корреспондента и природная авантюристическая жилка. Как бы там ни было, но через полчаса я с Кемминсом через дугу огромной арки вышли на подъезд "Комитета Восстания" и сели в авто, направляясь к "Стальному Замку".
   Густая, бурлящая толпа принуждала нас ползти черепашьим шагом, поминутно останавливаясь. Лихорадочное нетерпение, чувство близкой борьбы толкало и гнало меня вперед. Я забрасывал Кемминса тысячами вопросов, прерывал его, не дослушав, не давая ответить на старые, задавал ему все новые и новые вопросы... А авто полз, становился и вновь полз, чтобы через несколько десятков метров стать вновь. Я не выдержал и, обрывая своего спутника, вскочил на ноги.
   -- Нет, это немыслимо... Так ехать... Это дико, нелепо! Сколько километров отсюда до "Стального Замка"?
   -- Не больше трех, трех с половиной, -- ответил Кемминс и я увидел, что ему тоже надоела и рвала нервы эта черепашья езда.
   -- Так сойдемте с авто и отправимся пешком! -- проговорил я, и тотчас, будто только этого он и ждал, Кемминс поднялся с сиденья, распахнул дверцу и мы были на земле.
   -- Идите за мной, вон туда! Так мы скорее доберемся! -- и Кемминс указал рукой на легкий мостик, переброшенный над нашими головами на уровне 35-40 этажей.
   -- Это верхние пути. Там людей меньше. Вот сюда! -- и мы вошли в просторную кабину подъемной машины в фасаде серого, мрачного небоскреба. Мандат "Комитета Восстания" давал нам возможность не терять ни секунды. Кабина взвилась вверх, отворилась дверца, и мы очутились на длинной террасе. Прямо перед нами был узкий и хрупкий мостик, уходивший в огромную, черную дыру в здании напротив. Мы сделали по мостику несколько шагов и я замер на месте.

0x01 graphic

   Передо мной был "Стальной Замок" во всей своей красе. Построенный на холме с отвесными боками, он господствовал над городом. Стеклянно-железо-бетонные здания, башни и перекрытия горели, как сказочный хрустальный дворец, а посредине, вытянувшись к небу, стояла волшебная, вся облитая светом "Башня Железной Руки"...
   -- Идемте! Скорее! -- раздался над моим ухом голос Кемминса и, оторвавшись от грандиозного зрелища, я устремился за ним.
   Скорым шагом мы двинулись через мостик. На середине Кемминс вдруг резко остановился и перегнувшись через перила, глянул вниз, а вслед за ним и я.
   Глубоко под нами копошился и суетился растревоженный людской муравейник. Но только этот муравейник не был безмолвен. Крики, лязг какой-то неопределенный гул, все это сливалось в какую-то невообразимую какофонию. Но из этого сонма звуков стихийно вырвалась вдруг одна нотка и, подхваченная десятками тысяч людей, полилась размеренная под ногу могучая песня. Раз-два-три... Раз-два-три... и ей вторил размеренный ритм шагов стройной, бесконечной колонны, направлявшейся в сторону "Стального Замка".
   -- Идемте! Довольно! -- бросил Кемминс, и мы двинулись дальше. Мостик вонзался в арку огромного дома. Кемминс резко свернул влево. Похожая на какую-то широкую, залитую светом и людьми террасу, перед нами расстилалась дорога на высоте 35-40 этажа. С одной стороны, ее окаймляла отвесная стена здания, с другой -- хрупкие перила, за которыми была бездна...
   В сутолоке и лихорадочной спешке, забрасывая Кемминса вопросами, рассеянно вслушиваясь в ответы, я помню, как Кемминс остановился вдруг у перекрестка, покрытого огромной, перекинутой с краю на край, стеклянной крышей. Деревянный, оглушительный голос громкого громкоговорителя что-то резко выкрикивал...
   -- Стойте! Послушаем, что он говорит! -- сказал мой спутник.
   "Алло! Алло! Алло! В западном районе осады враг переходит в наступление... Алло! Алло!.. Он хочет отбить Стенхилльскую аэро-пристань... Народ непобедим!.. Алло! Алло!.. Все к "Стальному Замку!" К оружию, товарищи!.."
   Голос смолк, захрипев, будто подавившись. Кемминс схватил меня за руку.
   -- Скорее туда! К "Стальному Замку!.. Ах, смотрите, что это? Наша эскадрилья!..
  

Глава XV Огненный меч

   Поднявшись откуда-то с северо-запада, к "Стальному Замку" несся рой аэро. Тесным, сомкнутым треугольником они вихрем мчались к холодно-бесстрастному эллипсу на скале. И тотчас же грозным ответом загорелся "Стальной Замок": вспыхнули бесчисленные иглы прожекторов, впились в небо и облитая их лучами эскадрилья с минуту неслась навстречу башням фантастического замка. Только минуту, а в следующую из груди "Стального Замка" нестерпимым бело-зеленым зноем сверкнула дымчатая, конусообразная струя, вытянулась навстречу треугольнику, и аэро, целая эскадрилья их, вспыхнули и легкой дымкой растаяли в воздухе в течение 2-3 секунд...
   Какой-то не то крик, не то стон, будто вырвавшийся из груди побежденного зверя, раздался возле меня. Я обернулся. С искаженным лицом, вцепившись в железные перила мостика, как окаменелый стоял Кемминс. Лицо его выражало беспредельное горе и отчаяние. В следующее мгновение что-то тяжело ухнуло вокруг нас, под нами, -- и дикий, звериный рев толпы потряс воздух.
   -- Кемминс! Кемминс! -- вскричал я, стараясь пересилить бушующее море звуков. -- Придите в себя, возьмите себя в руки! Свершившегося факта ведь все равно не вернуть...
   -- Да, вы правы! Хорошо! -- повернулся он ко мне, и я видел, как вздрагивали его плечи и тяжелое, прерывистое дыхание вздымало грудь. -- Но поймите, -- в голосе его зазвучало отчаяние, -- ведь это была наша гордость, наше орудие мести, наша последняя надежда отомстить им, не допустить их бегства. А теперь они улетят и мы их не удержим. Бомбардируют нас и мы бессильны. Орлы с подрезанными крыльями!
   Я нагнулся к уху Кемминса и, сквозь адский шум и крики вокруг, закричал во всю силу легких:
   -- Нет, крылья не подрезаны! Карстон говорит, что "Мститель" не боится этих лучей. Карстон не даст им бежать. Он самый гениальный инженер нашего мира. Спешим же к "Стальному Замку".
   Продираясь сквозь густую толпу, мы перешли мостик. Вдоль зданий опять потянулась нескончаемая лента дороги...
   -- Стойте! Сюда! -- и мы свернули вправо, через огромную, широкую дверь. -- Сюда! Здесь, внизу под землей, станция метрополитена... В Уэстпорт... Оттуда в Гамменвилль, -- отрывисто, сквозь нечеловеческий хаос звуков бросал мне Кемминс.
   Мандат "Комитета Восстания" мгновенно опустил нас на 25 метров под землю, втиснул в вагон метрополитена, и мы двинулись.
  

Глава XVI Под землей

   Зашипели тормоза и, мягко подкатив, поезд остановился. Огромная ярко освещенная подземная зала перрона, переполненная людьми и оглушительным шумом -- вот что отчетливо и ясно запомнилось мне, когда я очутился на платформе. В следующую секунду хлынувший людской поток уже увлекал меня и Кемминса по мрачному туннелю. Длинный, освещенный коридор вырос перед нами; кто-то что-то крикнул, другие подхватили, и толпа устремилась вперед. Еще и сейчас дрожь пробегает у меня но телу, когда я вспоминаю этот путь. В хаосе криков нельзя было сказать ни слова, нельзя было сделать ни одного самостоятельного движения, не рискуя попасть под тысячи ног, что было равносильно смерти.
   -- Здание станции обрушилось! Бомбардировка с аэро! Здесь выйти нельзя... Это туннель на станцию Мервэн... Главное, спокойствие! Держитесь возле меня! -- прокричал на ухо мне Кемминс.
   В этот момент вдруг погасли электрические лампочки, освещавшие подземное русло. Бешеный, нечеловеческий не то крик, не то вой разъяренной толпы, глянувшей в очи смерти, прозвучал под сводами туннеля, эхом отдался куда-то вдаль, и все погрузилось в кромешную тьму...
   Инстинктивно я нечеловеческим усилием вырвал прижатую к телу правую руку и протянул туда, где был Кемминс. Кажется, я дотронулся до его плеча, но уже в следующее мгновение кто-то, рванувшись вперед, ударил по локтю, сорвал мою руку, дикий топот прокатился по темному коридору и толпа бросилась бежать...
   -- Кемминс! Кемминс! -- закричал я, но голос мой затерялся, как треск хлопушки в громе орудийного выстрела. Ответа не было...
   Толпа увлекала меня, как водопад ничтожную щепку. Упасть -- значило быть мгновенно раздавленным. Все усилия мои, вся воля, все желания -- сосредоточились в одном: не попасть под ноги бегущей толпы. Изредка там и сям вспышками прорезали тьму огоньки карманных фонарей и мгновенно гасли, выбитые из рук. Спотыкаясь, крича, под аккомпанемент проклятий, в паническом ужасе неслась толпа, беспощадно топча тех, кто упал. Ноги мои не раз натыкались на лежащие тела, не раз чьи-то руки хватали меня за ноги, и кровь леденящие крики резали темь, а я, задыхаясь, чувствуя, что сердце готово вырваться из груди, мчался все вперед и вперед, в мыслях же было лишь одно: не упасть...
   И вдруг мне пришла в голову странная мысль: "Ведь я сегодня ночью прилетел в "Страну Молчания", спустился в Гениополе, был в "Комитете Восстания", отправился к " Стальному Замку" и все это для того, чтобы погибнуть в этой подземной мышеловке?!.. Нет! Конечно же нет!" -- и я внутренне засмеялся, а сознание нелепости такого конца удвоило мои силы, но на секунду закружило голову. Оно на миг опьянило меня, и тотчас же я споткнулся об чье-то тело, инстинктивно вытянул влево руку, толкнулся о кого-то, тот упал, а вслед за ним и я... Сверху упал еще кто-то, еще и еще...
   "Конец!" -- молнией прорезала голову страшная мысль. На мгновенье ярко-освещенные, предо мной мелькнули лица Карстона и всех моих спутников, кабинет редактора, озабоченное лицо Кемминса, а вслед за тем я нечеловеческим усилием рванулся, высвободился из-под груды упавших на меня тел -- стал на ноги...
   На миг в какой-то истоме закружилась голова, но страшным усилием воли я вернул себе сознание...
   Вправо была холодная каменная стена. Людской поток был гораздо реже и прислонившись к сырому, влажному камню, я уже мог оставаться почти на месте. С минуту я стоял, силясь придти в себя.
   -- Это в Блэквест! Мервэн взорван! -- раздался чей-то голос возле меня, и внезапная догадка прорезала мой мозг.
   Так это был боковой туннель и меня толкнули сюда, вместе с другими, а большая часть побежала прямо. Вернется Кемминс? И где он? -- загвоздила мысль в голове.
   Да, толпа возвращалась. По отдаленным выкрикам, по нараставшему гулу, я понял это. Люди хлынули в Блэквестский коридор и обезумевшее человеческое стадо побежало с удвоенной быстротой. Человеческий поток вновь подхватил и повлек меня...
   Я не помню, сколько времени длилась эта дикая гонка... Но вот совсем неожиданно стальные тиски ослабели, и, глянув вперед, я невольно зажмурился. Впереди, вверху, на площадке широкой лестницы, с ослепительно-ярким фонарем в руке стоял какой-то человек. На миг все стихло и человек поднял руку:
   -- Спокойствие, граждане! Успокойтесь! -- прокричал он, и после секундной паузы продолжал: -- Выход свободен, все пройдут. Эй, там, не напирайте! -- он еще выше приподнял фонарь и глянул далеко через наши головы.
   Люди успокоились. Бледная, дрожащая, взбиралась человеческая лента по лестнице, на поверхность земли, к свету, воздуху и простору....
  

Глава XVII Под гнетом "Стального замка"

   Когда, наконец, вырвавшись из страшного подземелья, я вошел в огромный, освещенный зал, моей первой мыслью было: где же Кемминс? Вернуться и обратиться к человеку с фонарем? Но никакая сила не протолкнула бы меня против течения человеческого потока. Искать кого-либо из представителей власти? Но где же их найдешь? -- эти мысли с быстротой молнии мелькали у меня в мозгу, пока я стоял, прижавшись к косяку огромной арки, огибавшей выход из подземной станции. Неожиданно над головой у меня что-то зашипело, забулькало и хриплый деревянный голос заорал:
   "Алло! Алло! Враг атаковал Стенхилльскую аэро-пристань. Первая атака отбита... Алло! Алло! К оружию, товарищи!.. Они снова будут наступать... Они..."
   -- Вы здесь? Здесь? О, как я боялся! Как искал вас! -- и чья-то рука легла мне на плечо. Я оглянулся. Взволнованный, бледный и радостный, передо мною стоял Кемминс. Горячо, с участием расспрашивал он о моих злоключениях, рассказал, как искал меня, как минуту назад дал знать обо мне везде и всюду, хотя в душе считал меня погибшим в этой "дьявольской крысоловке", -- так назвал он подземелье.
   -- А теперь идемте! Идемте, время не ждет, -- заключил он.
   Людской поток уже обратился в слабый ручеек. Мы пересекли зал и вышли на улицу. Против ожидания, было совсем малолюдно. Через громады высоких зданий, впереди, влево виднелись верхушки башен "Стального Замка".
   -- Вы слышали радиовестник?... Первую атаку отбили... Отобьют и вторую! -- начал Кемминс. -- Знаете, у нас есть сверлильные машины и вот уже двое суток в строгой тайне ведется подкоп под северо-западную часть "Стального Замка". Там база обороны и выключатели электромагнитной стены, окружающей нашу страну. Северо-западная часть, это -- святая святых "Стального Замка". Кроме этой таинственной "Станции Выключателей", там же находится станция, с которой они могут рассылать электромагнитные бури по всей стране; там есть система, посредством которой они могут заставить бездействовать любые фабрики, заводы, выключив их из электроснабжения. Впрочем они их уже остановили. Вся энергия целой страны, -- там, в бесконечных подземных галереях, в огромных аккумуляторах...
   -- Позвольте! Я не понимаю. Как это вся энергия? В каких аккумуляторах? -- перебил я.
   -- О, так значит вы еще не знаете? -- воскликнул Кемминс. -- Эта скала, этот холм, на котором стоит "Стальной Замок", весь изрыт подземными залами и галереями, как жилище крота. Там, в самых глубоких подземельях, есть огромные аккумуляторы. Их изобрел инженер Суммерли, выходец из Италии. Гениальнейшего ума инженер и беспримерной жестокости человек.
   Вся энергия со всей нашей страны, без всяких проводов, передается в "Стальной Замок", а отсюда уже ее направляют куда захотят. Говорят, что это тоже выдумка Суммерли, как и самый "Стальной Замок". О, это сам сатана в образе человека, но его ум, его талант! Это нечто сверхчеловеческое. Эта адская стена, отколовшая нас от мира, -- ведь отсюда подается энергия для нее. Здесь, в "Стальном Замке", ключи от адского кольца.
   -- А скажите, -- прервал я, -- этот Суммерли... Где он сейчас? Умер?
   Рука Кемминса протянулась к верхушкам башен "Стального Замка".
   -- Там! Там он! Он душа обороны "Стального Замка"... Тссс... Что это?! Смотрите!..
  

Глава XVIII Поражение

   Звучный, многоголосый гул, ежесекундно нарастая, ворвался нам в уши. Гул этот через минуту обратился в сплошной дикий рев и из боковой улицы, справа, навстречу нам ринулся человеческий поток. Стоя в нише подъезда, мы с минуту стояли как оглушенные. Толпа в паническом ужасе откуда-то куда-то бежала. В стихийном шуме, -- шуме вод, бегущих через прорванную плотину, -- до нас доносились отдельные возгласы. "Говорят "Десять тысяч!"", "Двадцать тысяч!" "Где они?" "Стенхилль занят" "Огненные лучи". "Все погибло!" -- и выкрики эти сливались с топаньем тысяч бегущих ног...
   Кемминс сорвался с места... -- Стойте! Остановитесь! Что случилось? -- выкрикивал он, стараясь остановить бегущих, но ничто не могло хоть на миг сдержать их. Ужас витал над толпой, покорил, смял и деморализовал ее.
   -- Вперед! Скорее! -- вскричал Кемминс, обращаясь ко мне. -- Мы там узнаем. Что-то случилось. По-видимому, что-то ужасное. Быстрей вперед, в штаб! -- но сказать это было легче, чем сделать; толпа разливалась во всю ширину улицы.
   -- Сюда! Здесь должна быть подъемная машина! -- и мы вбежали в вестибюль здания. Какой-то длинный коридор вырос перед нами и в два прыжка мы были уже на другом конце его.
   Всеведение Кемминса поражало меня. Небольшая кабина подъемной машины, легкое щелканье и мы понеслись вверх. Снова знакомые проспекты над бездной и тотчас через сплетенный из стали мостик мы перекинулись на другую сторону улицы. Бегущая толпа ревела и неистовствовала под нами в судорожном страхе. Я едва поспевал за своим спутником, неустанно торопившим меня сквозь тысячеголосый ужас толпы. Двести-триста шагов и вдруг мы остановились. Как будто под ударом гигантского лома, обрушилась часть стены и впереди зияла огромная пропасть. Кемминс не смутился ни на мгновение.
   -- Назад! Каждая секунда дорога! Мы найдем другой, третий, десятый путь! -- вскричал он и я увидел, сколько стальной энергии было у этого человека.
   Мы повернули назад. Тридцать-сорок шагов, мелькнувших как вспышка молнии, и в кабинете подъемной машины мы неслись вниз. Мы пробежали, по-видимому, с десяток зданий, не выходя на воздух. Вереница громадных, сказочной архитектуры зал и переходов промелькнула передо мной, как желтизна увядших листьев, подхваченных смерчами и когда, наконец, распахнулась дверь на улицу, там не было никого. Все было спокойно и пустынно, вплоть до первого поворота, а там... там новое зрелище выросло перед нами...
  

Глава XIX Защитники "Стального замка"

   Во всю ширину улицы затаясь, расположились стройные отряды вооруженных людей. Это были рабочие дружины. По правую и левую сторону улицы, стоя по два в ряд, неподвижно вытянулись вереницы автобусов. Несмотря на присутствие тысяч людей, все было тихо и напряженно спокойно.
   Несколько человек подбежало к нам. Это были, по-видимому, начальники отрядов. Минуты две Кемминс горячо спорил с ними. Как дождь, сыпались незнакомые имена и названия. Я понял, что говорили об отступлении и о взрыве "Стального Замка".
   -- Вперед! Идемте! -- обернулся ко мне Кемминс. -- Нам придется пройти к штабу. Подкоп уже закончили. Знаете, они заняли Стенхилльскую платформу, огненным лучом сожгли несколько тысяч наших людей. Нам надо найти кого-либо... узнать. Ведь уже начали очищать весь этот район... готовятся взорвать "Стальной Замок". Сюда, сюда, здесь мы не пойдем, видите, стягиваются рабочие дружины, готовясь очищать район. Вы не боитесь головокружения? Ну, так смелее сюда, за мной. Не глядите вниз, -- и он юркнул в узкую, колодцеобразную дыру в нише здания. -- Это вентиляция наших подземных фабрик и метрополитена...
   На миг жуткий ужас пахнул на меня из черного отверстия, но я пересилил себя и вслед за Кемминсом начал спускаться по ржавым железным скобам, вделанным в стену колодца...
   Конец!.. Я вслед за своим спутником стал на твердую почву. Перед нами уходил вдаль освещенный, влажный подземный туннель.
   -- Тут недалеко. Идемте! Скоро будет клетка подъемной машины. Мы поднимемся на один из верхних балконов Уольслей-Хауза. Оттуда прямой путь к штабу. Мы сейчас совсем близко от "Стального Замка". А вот мы и у цели!..

0x01 graphic

   Взвилась вверх кабина подъемной машины, дверца распахнулась и вдруг я увидел защитников "Стального Замка".
   Огромная, освещенная платформа метров в 400 от нас была с трех сторон обрамлена стройными рядами одетых в серо-зеленое людей. На север, ближе к центру, стояла какая-то огромная машина, какой-то шестиугольный ящик на колесах, заканчивавшийся сверху площадкой с установленным на ней чем-то наподобие прожектора. Кругом машины неустанно копошились люди. Это был генератор огненного луча...
   По ту сторону платформы и справа от нее, здания, галереи, мостики, -- все было усеяно людьми в сером. У каждого в руках было маленькое, черное ружье, издали похожее на игрушечное.
   Ближе к нам, у подножия зданий и на верхних путях, рабочие дружины, отбиваясь от врага, быстро отступали. Вооружение их было таким же, как и у защитников "Стального Замка". Бой был в полном разгаре. Ружья с той и другой стороны непрерывно горели огоньками бесшумных выстрелов...
   Все это я видел не более полуминуты. Люди, -- четыре человека, которых я сразу не заметил, -- подбежали к нам.
   -- Назад!.. Назад! -- подбегая и махая рукой, закричал один из них. -- А, это вы, Кемминс! Скоро будет взрыв. Назад, во имя всего святого! Вниз!
   -- А вы? Почему же вы остаетесь? -- ответил вопросом Кемминс.
   -- Мы уже не нужны здесь и тоже уходим! -- ответил незнакомец. -- Сюда, товарищи! -- обратился он ко всем нам, распахивая дверцу кабины. Мы вышли, дверь захлопнулась и через стеклянную дверь опускавшейся кабины я на миг вновь увидел платформу, генератор огненного луча, людей в сером и тотчас все скрылось....
  

Глава XX Кровь за кровь

   Я не буду рассказывать про наш обратный путь, скажу лишь, что нам удалось попасть в один из гигантских автобусов, на которых рабочие отряды покидали Стенхилльский район. Не более как через полчаса мы остановились у подъезда "Комитета Восстания".
   -- Смотрите, что это? Не ваш ли? -- начал Кемминс.
   -- "Мститель"! -- вскричал я. -- Да, это они, они! -- и быстро, насколько позволяла густая толпа, я бросился к видневшейся над головами толпы черепахообразной спине "Мстителя".
   Пройти через цепь охраны, вскочить через распахнутую дверь, -- было делом минуты, а в следующую я уже сидел на диване, безжалостно засыпаемый тысячами вопросов. Минуту-другую я отвечал, стараясь быть бодрым и веселым, но вдруг какая-то слабость, болезненная истома охватили меня. Хотелось плакать, смеяться, радоваться, а вслед за тем я впал в какую-то прострацию. После всего пережитого наступила реакция.
   Помню, я что-то говорил Карстону об огненном луче, о гибели эскадры, и Карстон терпеливым, спокойным голосом повторял, что "Мститель" действительно изолирован от действия луча, что можно быть спокойным за его участь. Помню я, как держал в руках трубку радиотелефона, Берницкий что-то сказал и внезапно все заговорили, заволновались, захлопнулась наружная дверь, загудели машины и их ритм разбудил меня. Усилием воли я подхлестнул себя, встал и подошел к окну.
   Корабль поднимался стремительно и уверенно. Знакомая, но, казалось, давным-давно виденная панорама расстилалась под нами. Вот аппарат повернул к "Стальному Замку", двигаясь ленивым, неторопливым ходом, и когда блистающий эллипс очутился под нами, "Мститель" остановился...
   Снизу, из "Стального Замка", нас, по-видимому, не замечали: слишком заняты были борьбой. Медленно и осторожно мы начали опускаться. Карстон сам был у руля.
   Моя камера "Унископа" лежала забытая тут же на диване. Я взял ее и поднес к глазам. Платформа Сенхилль жила лихорадочной, кипучей жизнью. На южном конце ее стояли две аэромашины и вокруг них суетились маленькие фигурки людей. Сверху их движения казались бесцельными и бестолковыми.
   Повернув камеру немного вправо, я увидел здание "Уольслей-Хауза" и крошечный, прилепившийся на выступе балкончик, с которого я впервые увидел "стально-замковцев" меньше часу назад. "Мститель" все еще опускался. Люди на платформе по-прежнему неустанно копошились, что-то делая. Вдали видны были последние отряды революции, поспешно уходившие прочь от "Стального Замка". Люди на платформе вдруг по команде очистили широкую ленту посреди ее, и аэромашины, разбежавшись, начали подниматься. И тогда...
   Вдруг всколыхнулась, будто приподнимаясь, северо-западная часть "Стального Замка". На миг зашатались дворцы и башни, затем дрогнули и рассыпались. Целое море огня вырвалось из недр фантастического замка. Багровый свет на миг облил все на десятки километров вокруг. Столб пламени взвился ввысь и, казалось мне, на миг лизнул стальное тело "Мстителя", а вслед затем грянул взрыв, от которого как будто раскололась надвое земля и от края до края сотрясся весь мир. Грозный раскат ворвался в каюту, оглушил и оцепенил нас. Отброшенный взрывом "Мститель", раскачиваясь и вертясь, летел как лепесток в бурю. Потрясенные до глубины души, мы в каком-то благоговении, благоговении ужаса, безмолвно застыли у окон. Внизу горел колоссальный пожар. В искупительном огне горел старый мир, мир насилий и гнета. Заканчивался последний акт исторической трагедии...

0x01 graphic

   -- Радиограмма! Победа, товарищи! -- раздался тихий возглас Поуэлля. -- ""Стена Смерти" пала. 250 аэро первого северного отряда летят на помощь братьям", -- прочитал он, а радиоприемник продолжал работать, неся вести со всех концов "Страны Молчания". "Эскадрилья 120 самолетов летит из Монреаля", "Эскадрилья из 350 аэро Английской республики пересекла "Стену Смерти"", "Вторая авио-эскадрилья Китая в 300 аэро летит к борьбе и победе", "400 аэро Французской республики вылетели с западной границы", и -- и дальше, дальше без конца. Россия, Индия, Англия, Австралия, Турция, сотни, тысячи аэро, к борьбе и победе, -- вот что наперерыв говорили бесчисленные радиограммы... Свободный мир шел добивать могикан Капитала, шел на борьбу за свободу, за Коммуну. Без счету, без числа, устремлялись в "Страну Молчания" эскадрильи мстителей-освободителей. Они довершали великое дело.
   Случайно мой взгляд упал вдаль, на восток. Ночь уходила и на смену ей загоралась оранжево-красная заря... Это была заря новой жизни, заря свободы...
   "Ex orient lux" ("С востока свет") -- припомнилось мне. С востока пришла Коммуна к нам, европейцам, из некогда чуждой, холодной России; восток же духовно вооружил и привел к победе революцию в "Стране Молчания". Заря понемногу разгоралась, светлела и ширилась, суля безоблачный, ясный день, суля безмятежное будущее миллионам людей.
   Это была заря новой эпохи, эпохи грядущей Коммуны.
  

----------------------------------------------------------------

   Впервые: Вокруг света, 1928, N 1-3.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru