Дудоров-Орловец Петр Петрович
Страшная телятина или Тайна подполья

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

П. Орловец

Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков

Страшная телятина или Тайна подполья

   Это было в 189* году.
   Стоял светлый, морозный день, и весь Петербург высыпал на улицу, пользуясь прекрасной погодой, которой так скудна бывает столица. Множество экипажей носились взад и вперед по Невскому и по Большой Морской, встречаясь и обгоняя друг друга, словно расшалившиеся дети.
   На Каменноостровском проспекте было тоже небывалое оживление. Эта улица, широкая и длинная, словно специально приспособлена к катанию, и поэтому по ней, как и по Невскому, летели сани за санями. Чистокровные рысаки, почуяв здесь простор, неслись во всю прыть, широко раздувая ноздри и обдавая прохожих мелкой снежной пылью, переливавшейся на солнце словно дождь крошечных бриллиантов.
   Во дворе ресторана Эрнеста уже стояли несколько упряжек.
   Серый рысак круто осадил около ворот ресторана.
   -- Прикажете въезжать? -- спросил кучер, оборачиваясь к двум седокам.
   -- Зайдем сюда, что ли, пообедать? -- произнес один из них вопросительно.
   -- Стоит ли? -- ответил другой. -- Давай-ка махнем лучше в город, Карл!
   -- Но куда?
   -- Да хоть бы к Леграну. У него намного веселее и подают хорошо.
   -- Ну, валяй! -- согласился первый.
   -- Жарь к Леграну! -- приказал второй седок.
   Кучер шевельнул вожжами, и рысак, вздрогнув, понесся по брусчатой улице.
   -- Ну, как твое последнее дело, Карл? -- спросил младший.
   -- Полная удача! И премия хорошая. На мою долю как главного виновника раскрытия преступления досталось восемь тысяч.
   -- Недаром же тебя называют королем русских сыщиков, -- с оттенком зависти проговорил молодой. -- Куда ни повернись, как где какое важное преступление, без Карла Фрейберга не обойтись... Положительно, ты бог в своем деле!
   -- Ну, положим, это преувеличение, хотя, сознаюсь, счастье редко отворачивается от меня. Однако и ты как мой ближайший помощник успел уже за короткое время составить себе имя. Валентина Пиляева начинают ценить...
   Обменявшись обоюдными любезностями, сыщики замолкли. Между тем серый рысак, перебежав через мост, сделал несколько поворотов и остановился у подъезда модного ресторана "Легран" на Мойке. Зимний день уже окончился, и в ресторане зажгли огни.
   Приятели отправили кучера в чайную, а сами зашли в ресторан и заняли место за одним из столиков в общем зале.
   Взяв в руки карточку, Фрейберг углубился в выбор обеда. Солидный лакей-татарин, стоя за спиной, время от времени подсказывал ему блюда.
   -- А что у вас сегодня лучше всего? -- спросил наконец Фрейберг.
   -- Сегодня хорошо вышел суп черепаховый, потом есть хорошая, свежая и крупная форель... А самое лучшее -- это телятина. Такой телятины во всем Петербурге не сыщешь. Мы и то достаем ее не более одного раза в неделю.
   -- Что же это за редкостная такая телятина? -- улыбнулся сыщик.
   -- А вы попробуйте! -- осклабился татарин. -- Телятина особенная. Только два месяца назад хозяин разыскал ее.
   -- Ну, что ж, попробуем, -- согласился сыщик. -- Тащи нам суп, и форель, и телятину. А перед тем поставь хорошей закуски и дай водки.
   -- Слушаю-с! -- поклонился лакей и, ловко повернувшись, неслышно скрылся.
   Закусив и выпив водки, приятели принялись за суп.
   -- Ничего особенного, -- пожал плечами Фрейберг.
   Форель была хороша, но когда татарин подал телятину, сыщики пришли прямо-таки в восторг. Мясо оказалось действительно необыкновенным. Почти совершенно белое, как курятина, оно отличалось особой нежностью и сладким вкусом. А мастерски поджаренное первоклассным поваром и приправленное тонким соусом, оно казалось еще лучше.
   -- Вот это я понимаю! -- произнес Фрейберг, проглатывая последний кусок. -- Ради этакой телятины можно каждый день ходить сюда! Эй, человек!
   -- Чего изволите-с? -- спросил лакей, подскакивая к столу.
   -- Часто у вас такая телятина?
   -- Никак нет-с! Больше раза в неделю не бывает.
   -- А по каким дням?
   -- Неизвестно-с. Когда в пятницу принесут, когда в среду. Одним словом, по-разному.
   -- А где ее берет хозяин?
   -- Не знаю-с! Прикажете узнать?
   -- Да, пожалуйста! -- попросил сыщик. -- Передай ему вот эту карточку и спроси.
   С этими словами Фрейберг вынул из кармана визитку, тщательно запечатал ее в маленький конверт и подал татарину.
   Через несколько минут к столику подошел сам хозяин, обрусевший француз.
   -- Не правда ли, прекрасная телятина? -- произнес он с низким поклоном.
   -- Чудесная! -- совершенно искренне воскликнул сыщик. -- Надеюсь, вы скажете мне, где ее достаете. Иначе... ведь вы знаете мою профессию, я и сам узнаю!
   -- О, зачем же! Разве я скрою от вас!
   Он оперся ладонями о стол.
   -- Эту телятину изредка приносит мне одна женщина по имени Авдотья Серова. Она отпаивает телят каким-то особым способом, благодаря чему мясо и приобретает такую нежность и вкус.
   -- А где она живет?
   -- В Старой деревне, на самом краю. Дом Поздняковой.
   -- Большое спасибо! -- поблагодарил сыщик. -- А дорого ли вы платите за фунт?
   -- О, очень дорого! -- вздохнул хозяин. -- Фунт мне обходится в пятьдесят копеек.
   -- Ого! -- удивился Фрейберг.
   -- Да, -- поддакнул хозяин. -- Но, признаюсь, если бы она спросила с меня и шестьдесят, я отдал бы с удовольствием, лишь бы быть ее единственным покупателем. Вам прикажете еще чем-нибудь служить?
   -- Нет, благодарю вас. Относительно вина и сладкого мы уже распорядились.
   Хозяин откланялся и ушел.
   Поев сладкого и выпив бутылку вина, приятели вышли из ресторана и, прокатившись еще немного, расстались.
   Прошло дня четыре.
   В этот день, оставшись недовольным жестким мясом, Фрейберг отругал на чем свет стоит свою кухарку.
   И как-то невольно ему припомнилась роскошная телятина, которую он недавно ел у Леграна.
   -- Вот возьму и поеду за телятиной! -- проворчал он.
   А так как в этот день он был совершенно свободен, то и решил не откладывать дела в долгий ящик. Надев шубу, он вышел из дому и приказал извозчику везти себя в Старую деревню.
   Лошадь попалась хорошая, и долгая прогулка освежила его.
   Прибыв на место, Фрейберг стал искать дом Поздняковой. Но безрезультатно он исходил почти всю Старую деревню.
   -- Тьфу ты, черт! -- выругался, наконец, сыщик. -- Дома нельзя найти, будто он сквозь землю провалился!
   -- Да вы кого ищете, господин? -- спросила проходившая мимо баба.
   -- Дом Поздняковой.
   -- Поздняковой? Не слыхала. Да вам кого нужно-то?
   -- Авдотью Серову, -- ответил сыщик, выходя из себя.
   -- Вона-а! Ты бы так и говорил! Это что мясом торгует-то?
   -- Она, она! -- обрадовался Фрейберг.
   -- Вон туда и иди, -- показала баба -- Повернешь направо, дойди до края, тут ее дом и будет -- угольный на правой руке.
   Отыскать Авдотью по этим приметам оказалось делом нетрудным.
   У нее была форменная мясная лавка. Когда Фрейберг вошел, в лавке был один только мальчишка лет двенадцати.
   -- Вам чего? -- спросил он.
   -- Телятины, только самой лучшей.
   -- Сейчас мамку позову.
   На его зов из задней комнаты вышла здоровенная баба с почти мужским, хмурым, будто чем-то недовольным лицом.
   -- Слушайте, я недавно натолкнулся в ресторане Леграна на чудную телятину, и мне сказали, что это вы поставляете ее туда, -- заговорил Фрейберг. -- Нельзя ли у вас купить несколько фунтиков такой же?
   Авдотья Серова молча посмотрела сначала на его лицо, потом почему-то на ноги и лениво, неприветливо ответила:
   -- Много нельзя... Вчера кололи, а то даром бы прошлись. Много ли вам?
   -- Фунтов десять бы взял.
   -- Десять не могу, ресторан обидится. Фунтов пять или шесть можно уделить. Только телятина моя дорогая. Корм дорого стоит. Меньше как по шестьдесят копеек не отдам.
   -- Да уж заплачу, только дай, -- согласился сыщик.
   -- Там подождите, сейчас принесу с погреба, -- буркнула хозяйка, выходя в заднюю дверь.
   В погребе она прокопошилась долго, но вернулась с двумя кусками мякоти, которые и кинула на весы.
   -- Пять и три восьмых. По шесть гривен -- три рубля двадцать четыре копейки.
   Фрейберг взял мясо, заплатил деньги и сказал, что будет время от времени заезжать за телятиной.
   В этот день он был очень доволен обедом.
   Развалившись после обеда на кушетке, сыщик взял газету и от нечего делать стал просматривать хронику, а затем объявления.
   В хронике не было ничего особенного, в объявлениях тоже: "Кухарка ищет место", "Нужен кучер", "Пропал без вести двенадцатилетний мальчик", "Продается мебель", "Пропала собака" и т. п.
   -- Ерунда, -- зевнул сыщик, отбрасывая газету. И, повернувшись на бок, заснул самым безмятежным сном...
   Прошло дней шесть.
   К вечеру Фрейберг ждал гостей и снова вспомнил про знаменитую телятину.
   Окончив покупки в городе, он взял извозчика и поехал в Старую деревню.
   На этот раз Авдотья Серова встретила его как старого знакомого.
   -- Опять за телятиной пожаловали? -- спросила она, улыбаясь какой-то неприятной улыбкой.
   -- Да, -- кивнул сыщик. -- Только, если можно, дай на этот раз цельную заднюю ножку.
   -- Ох, кажется, ножки не осталось! -- покачала головой женщина. -- Уж возьмите, что есть.
   Она удалилась и минут через пятнадцать возвратилась с тремя кусками мякоти.
   -- Все забрали, только вот это и осталось.
   Делать было нечего.
   В кусках оказалось восемь фунтов, и Фрейберг, заплатив деньги, поехал домой.
   Вечером собрались гости.
   Люди были все свои, из сыскного отделения и полиции, поэтому и разговор вертелся больше вокруг уголовных преступлений.
   -- Нет, вы обратите внимание на то, что если начнет действовать какой-нибудь бандит, то непременно оставляет за собою след в виде целого ряда аналогичных преступлений! -- заговорил между прочим сыщик Пиляев.
   -- Это всегда так бывает, -- отозвался другой. -- Вы заметили, что за последнее время, например, участились пропажи детей? Ну, словно их кто-нибудь нарочно систематически крадет!
   -- Да, да, -- подтвердил Фрейберг. -- Примечательно то, что пропадают дети не маленькие, исчезновение которых легко объяснить отсутствием присмотра и их незнанием дороги, а, наоборот, мальчики и девочки возрастом от восьми до двенадцати лет.
   -- Вот, вот, -- поддакнул один из сыщиков. -- Мне кажется, тут кроется уголовщина, хотя, если предположить преступление, то становится совершенно непонятным, кому и зачем нужны эти дети, раз не слышно ни о каких выкупах?
   -- Я лично вижу в этом бесспорное преступление, -- перебил Фрейберг, -- хотя и не знаю еще его цели. Во всяком случае, я как-то на днях, заинтересовавшись этими систематическими пропажами, сделал подсчет...
   -- Ну, и что же вышло? -- спросил Пиляев.
   -- За четыре последних месяца пропало без вести двадцать семь детей... -- ответил Фрейберг.
   -- В каком возрасте?
   -- Один ребенок двух лет, четверо между тремя и пятью годами, один шести и двадцать один в возрасте между восемью и тринадцатью годами.
   -- Больше девочек или мальчиков?
   -- А вот я сейчас посмотрю в своей записной книжке.
   Фрейберг подошел к письменному столу и вынул из ящика записную книжку.
   -- Тут у меня все записано, -- проговорил он. -- Имена, фамилии и все приметы пропавших.
   -- А ну-ка, ну-ка...
   Фрейберг развернул записную книжку и стал громко читать:
   -- Анна Карпенко, десяти лет, блондинка, полная, глаза синие. Александр Болевин, двенадцати лет, шатен, полный, глаза серые, родинка на правой щеке. Виктор Морозов, одиннадцати лет, шатен, очень полный, черные брови и глаза, причесывается с пробором. Евгения Веретинова, девяти лет, полная шатенка, на правой лопатке родимое пятно, глаза карие. Осип Рымков, десяти лет, блондин с голубыми глазами, очень полный, высок не по летам. Вера Хлебова, одиннадцати лет, брюнетка, глаза черные, на лбу шрам, очень полная...
   -- Стойте! -- воскликнул Пиляев. -- Вы замечаете, что все пропавшие дети или просто полны, или очень полны?
   -- Гм... в самом деле! -- проговорил, улыбаясь, Фрейберг. -- Словно телят кто-то на убой выбира...
   Он не договорил, запнувшись вдруг на полуслове, и лицо его побелело, как полотно.
   -- Что с вами? -- тревожно спросил Пиляев, подскакивая к нему.
   -- Нет, нет... это пройдет! -- прошептал знаменитый сыщик, проводя рукой по волосам.
   -- Да что с вами?
   -- Так.... сделалось немного дурно... Вот что, голубчик. Сбегайте или лучше съездите за нашим доктором и за ветеринаром и привезите их немедленно сюда!
   -- Черт возьми, но на кой леший вам ветеринар?! -- воскликнул Пиляев, не будучи в состоянии сдержать улыбки.
   -- Так... надо... Или нет... телефонируйте на городскую бойню, чтобы оттуда сейчас же прислали главного сортировщика мяса... -- сбиваясь, заговорил Фрейберг...
   -- Нет, он, должно быть, рехнулся! -- покрутил пальцем у виска один из сыщиков.
   -- Можно подумать, он хочет, чтобы его самого зарезали и разложили бы на сорта, -- расхохотался Пиляев.
   -- Господа, не смейтесь! -- Фрейберг поднял руку. -- Дело гораздо важнее, нежели вы думаете, и я покорнейше прошу вас помочь мне и сделать то, что я прошу!
   Он говорил это серьезно и озабоченно, и тон его голоса вдруг сразу подействовал на присутствующих.
   Пошептавшись между собой, Пиляев и двое сыщиков взяли шапки, надели шубы и вышли из дома.
   Через час с городской бойни приехал сортировщик мяса, явился Пиляев с доктором, а один из сыщиков -- с ветеринаром.
   В воздухе пахло какой-то необычайной тайной, и все с напряженным любопытством ждали, когда Фрейберг начнет говорить.
   Но дело, к всеобщему удивлению, неожиданно приняло смешной оборот.
   -- Вот и хорошо, что здесь собрался медицинский персонал, -- произнес Фрейберг. -- А то ведь я не на шутку испугался, что мне самому и всем вам, господа, пришлось бы отведать собачьего мяса!
   -- Что за ерунда! -- воскликнул кто-то.
   -- Дурит он нам голову! -- подал голос другой.
   -- Нет, шутки в сторону, -- произнес Фрейберг, успевший совершенно овладеть собою. -- Дело заключается в следующем. Несколько дней назад кое-кто сказал мне, что в одной здешней мясной лавке под видом телятины продают мясо щенят рослых пород. А тут я вдруг вспомнил, что сегодня случайно сам брал телятину в этой самой лавке. Хотя я и установил за ней надзор, но ведь теперь зима, приготовленное мясо может лежать месяцами, и мне вдруг пришло на ум: а вдруг я купил сегодня вместо телятины -- собачатины! Я брезглив до болезненности, и раз мне пришла в голову подобная мысль, я ни за какие коврижки не притронулся бы к ужину, пока меня не успокоили бы специалисты. А между тем я вовсе не хотел отказываться сегодня от хорошей закуски и выпивки в кругу добрых приятелей. Поэтому...
   Он обернулся к доктору, ветеринару и сортировщику.
   -- Поэтому, надеюсь, вы извините меня за то, что побеспокоил вас? Утешьте меня, успокойте и... проведем вечерок вместе.
   -- Гм... да чем же вас успокоить? -- спросил доктор.
   -- Простой экспертизой мяса, -- ответил сыщик. -- Не угодно ли, господа эксперты, пройти со мною на кухню? А вы, господа, пока подождите нас в столовой.
   Сказав это, Фрейберг удалился вместе с доктором, ветеринаром и сортировщиком.
   Придя на кухню, он приказал старухе-кухарке подать привезенную им телятину.
   -- Два куска я зажарила, а третий в погребе, -- ответила она.
   Фрейберг поморщился.
   -- Ну, тащи сюда третий, -- приказал он.
   Кухарка принесла телятину и положила ее на стол.
   Эксперты углубились в исследование.
   -- Гм... Это совсем не телятина, -- произнес сортировщик, осмотрев мясо и попробовав его на вкус. -- Вкус страшно сладкий и цвет... нет, признаюсь, я до сих пор никогда не видал подобного мяса... Я... я не решаюсь быть экспертом.
   -- Но, во всяком случае, это мясо не может принадлежать молодому щенку, -- сказал ветеринар. -- У самого толстого щенка вы не найдете такого большого куска мякоти и... притом собачье мясо синеватого цвета... Черт его знает, чье это мясо!
   Между тем доктор, взяв в руки кусок, глядел на него с выражением величайшего любопытства.
   -- Ну что? -- подошел к нему Фрейберг.
   Доктор растерянно взглянул на него.
   -- Да говорите же! -- подбодрил его нетерпеливо сыщик.
   -- Я... знаете... -- заговорил, запинаясь, доктор... -- Конечно, если бы это было не у вас в кухне... и если бы это... не было так невероятно... то есть, я хочу сказать, если бы... тьфу ты черт! Если бы это мясо принесли бы ко мне в анатомический кабинет...
   -- Ну, ну... договаривайте же!
   -- Я бы сказал, что это мясо человеческое! -- отрезал доктор.
   Крик ужаса вырвался из уст всех присутствующих.
   Кухарка, бросившись на пол, вдруг завыла, запричитала на весь дом.
   -- Я так и знал! -- прошептал сыщик, бледнея. -- Да, да... значит, я два раза ел человеческое мясо. Ради Бога, не говорите никому ни слова!
   Бледные и дрожащие, эксперты стояли, вперив глаза в страшный кусок.
   -- Ну, ты! -- набросился Фрейберг на кухарку. -- Повой еще! Смотри у меня, не дай Бог проговориться раньше времени.
   И, обернувшись к экспертам, он вкратце объяснил, в чем дело, не упоминая ни места, ни фамилий, причем, взял с них слово, что они в продолжение трех-четырех дней не проговорятся об этом никому.
   Приказав тщательно спрятать сырое и зажаренное человеческое мясо, Фрейберг возвратился к гостям.
   -- Ну, что? -- накинулись на него с вопросами.
   -- Как я и ожидал, это собачатина, -- весело ответил сыщик, -- Но теперь, конечно, это блюдо миновало наши желудки. Ну-с, господа, милости прошу к столу.
   Но экспертам было не до еды. Сказав, что нет времени, они уехали, а сам Фрейберг, прежде чем начать есть, должен был хватить залпом полстакана коньяку, чтобы преодолеть чувство брезгливости к какой-либо еде.
   Гостям своим он не сказал ничего, чтобы не отбивать им аппетит, а сам в этот вечер особенно сильно налегал на вино, закусывая преимущественно икрой, рыбой, грибами, а после водки -- фруктами.
   Поздно вечером гости разошлись сильно навеселе и лишь Пиляев задержался.
   Когда все ушли и оба приятеля остались наедине, Пиляев подошел к Фрейбергу и положил ему руку на плечо.
   -- Ну, дружище, от меня нечего скрывать, -- проговорил он взволнованно. -- Ведь я сразу понял, в чем дело. Понял сию же минуту, как только ты остановился и побледнел, когда сказал, что полных детей словно нарочно выбирают для убоя! Ведь и я один раз вместе с тобой отведал человеческого мяса.
   -- Налей скорее коньяку! -- вместо ответа проговорил Фрейберг.
   Приятели чокнулись и залпом выпили по большой рюмке. Без всяких слов они прекрасно понимали друг друга и переживали одно и то же.
   На этот раз Пиляев остался ночевать у Фрейберга. Утром Фрейберг проснулся первым и разбудил друга. Стрелки часов показывали шесть.
   Оба умылись, напились чаю и стали обсуждать план дальнейших действий.
   -- Итак, мы должны сегодня же пресечь одно из величайших злодеяний в мире,-- заговорил Фрейберг. -- Необходимо помнить, что каждый час промедления может стоить жизни живому существу.
   -- И поэтому нам необходимо идти туда немедленно же, -- ответил Пиляев.
   -- Наоборот, -- возразил Фрейберг. -- Поспешность в этом деле может лишь все испортить. Ведь мы не знаем, ни как организовано это дело, ни места, где творятся преступления, ни способов самоохраны злодеев. Неужели, если бы не это, я не кинулся бы туда сегодня ночью? Меня смущает то, что в погребе у Серовой хранится лишь уже препарированное мясо. Явись мы к ней, она скорчит выражение ничегонезнайки. Ночное посещение лишь возбудит ее подозрение, и все следствие может вылететь в трубу. По этой же причине я не еду туда и сейчас. Она прекрасно понимает, что человек, покупающий телятину по шестьдесят копеек за фунт, не вскакивает в шесть часов утра. Я в ее глазах -- барин, гурман, и надо эту роль выдержать до конца...
   -- Значит, мы поедем...
   -- Никак не ранее часа дня. Ты, конечно, не пойдешь к ней со мной, а будешь ждать где-нибудь поблизости, откуда ты мог бы слышать сигнал тревоги. Чтобы исключить всякое подозрение, я возьму с собой какую-нибудь фею из демимонда [*].
   Порешив на этом и обговорив детали, приятели вышли на улицу, чтобы раздобыть подходящую даму.
  
   [*] - Демимонд (фр. "полусвет"), среда кокоток, содержанок богачей, стремящихся подражать "большому свету".
  
   Около часа дня нарядные сани без номера въехали в Старую деревню и остановились около мясной торговли Авдотьи Серовой. Оставив даму, взятую для виду, в санях, знаменитый сыщик выскочил из них и вошел в лавку, из двери которой ему уже кланялась хозяйка как постоянному покупателю.
   -- Ну, как насчет телятинки? -- спросил весело Фрейберг.
   -- На вас и не напасешься, -- засмеялась ужасная продавщица. -- Вчера брали, а сегодня опять уж пожаловали.
   -- Разве нет больше? А жалко! Я хотел было угостить одну мою хорошую приятельницу, -- вздохнул сыщик.
   -- Ну, погоди, -- в раздумье проговорила баба. -- Может, и наскребу что-нибудь, только много не будет!
   -- Да уж сколько есть! -- просительным тоном произнес Фрейберг.
   -- Ну, ну, погоди, -- ответила Серова, выходя.
   Прошло минут пять.
   -- Что же это она так возится? -- с досадой проговорил сыщик.
   -- Счас придет, -- ответил мальчик.
   -- Ну да, она два часа там будет, а мне некогда! -- проворчал Фрейберг, направляясь к задней двери.
   -- Туды мамка не велит! -- крикнул мальчишка.
   Но было уже поздно.
   Быстро выскочив на двор, сыщик огляделся и увидел отворенную дверь сарая, в петле которой висел замок. Тихо подкравшись, сыщик резко распахнул ее и, подскочив к открытому люку, заглянул вниз. Страшное зрелище представилось его глазам.
   На льду лежал весь изрезанный человеческий труп, над которым с ножом в окровавленных руках возилась женщина.
   Услышав шум, отвратительная фурия повернула голову, увидела сыщика и застыла в неподвижной позе с выражением ужаса на лице. Но смятение ее продолжалось лишь секунду. Поняв, что пришел ее конец, она взмахнула ножом и бросилась на сыщика.
   Но Фрейберг, отскочив на секунду от люка, схватил лежавшее около него полено, и как только голова женщины и ее поднятая окровавленная рука с ножом поднялись из отверстия, что было силы ударил ее по голове.
   С глухим стоном отвратительная тварь повалилась на изрезанный труп.
   В ту же секунду резкий свисток Фрейберга огласил двор, и Пиляев, весь красный и дрожащий от волнения, подскочил к нему, спрыгнув с крыши сарая, на которой, как оказалось, он сидел до того времени.
   Разбойница лежала на льду без сознания, и надеть на нее ручные кандалы было делом нескольких секунд.
   -- Распорядись-ка позвать полицию и оцепить дом, -- проговорил Фрейберг, -- а я пока займусь этой прелестной особой.
   Как только Пиляев исчез, сыщик достал из кармана нашатырный спирт и поднес склянку к носу женщины.
   Медленно она открыла глаза.
   -- Ну, милая, теперь ты не уйдешь из моих рук, -- произнес сыщик. -- Говори же: есть ли у тебя еще живые жертвы?
   Фурия окинула его взглядом, полным ненависти.
   -- Ищи, -- прошипела она.
   -- Ага, вот ты как! -- холодно заговорил сыщик. -- Ну, матушка, виселица по тебе соскучилась. Попробую обойтись и без тебя.
   В это время к ним подошел Пиляев с двумя городовыми.
   Передав городовым женщину и приказав арестовать ее сына, Фрейберг кивнул Пиляеву, и они вышли из погреба.
   Осмотр жилого помещения ни к чему не привел.
   -- Нет ли следов во дворе? -- предположил Пиляев.
   -- И правда, -- согласился Фрейберг.
   Они вышли во двор и, пригнувшись к земле, стали искать следы.
   -- Вот! -- выкрикнул вдруг Фрейберг.
   След маленькой ноги ясно отпечатывался на снегу около закрытого на замок курятника.
   -- А ну-ка, ломай! -- крикнул сыщик.
   Под напором дюжих плеч Пиляева дверь с шумом рухнула.
   Войдя, согнувшись, в заброшенный, по-видимому, курятник, Фрейберг приложил палец к губам, и оба сыщика замерли на месте, прислушиваясь.
   Вдруг словно отдаленный плач раздался где-то под ними.
   Бросившись на землю, оба сыщика прильнули к полу. Сомнения не было -- кто-то плакал глубоко под ними.
   Сыщики стали осматривать стены и разрывать щепки, покрывавшие пол густым слоем.
   Крик радости вырвался из уст Фрейберга. Он приподнял одну из досок, и в образовавшемся отверстии показалась спускавшаяся вниз деревянная лестница.
   -- Лампу! -- потребовал Фрейберг.
   -- Вот... у меня есть электрическая! -- взволнованно проговорил Пиляев, вынимая карманный фонарь и освещая им отверстие.
   Сыщики стали осторожно спускаться.
   Спустившись сажен на шесть, они очутились перед запертой на задвижку дверью, обитой войлоком, заглушавшим звуки. Быстро открыв ее, они вошли в небольшую подземную комнату, тускло освещенную керосиновой лампой.
   На деревянной скамейке сидели два мальчика. Увидев вошедших, они бросились в угол и разразились надрывающим душу плачем.
   -- Ну, ну, детки, не бойтесь! -- со слезами на глазах произнес Фрейберг. -- Мы пришли, чтобы освободить вас. Пойдемте скорее на улицу, мы отвезем вас домой.
   Через несколько минут все четверо были уже наверху. Обласканные мальчуганы, почувствовав себя на воле, расхрабрились и наперебой рассказывали о своих приключениях.
   -- Она злая! -- со страхом говорил один из них. -- Я вышел погулять в Летний сад, а она подошла. "Хочешь, -- говорит, -- мальчик, покататься? Я тебе конфет дам!" Ну, поехали, она привезла меня сюда и сказала, что в курятнике покажет мне красных птичек, а как влезли туда, открыла доску и потащила вниз.
   -- И меня тоже так, -- перебил другой мальчик. -- Я уже три дня сижу!
   -- А я два! -- воскликнул первый.
   -- А при вас там были еще дети? -- спросил сыщик.
   -- Была девочка, -- ответил один из мальчиков. -- Она все плакала, а позавчера баба ее утащила. Сказала, что к папе поведет.
   -- Ну, ничего, детка! -- дрожащим голосом проговорил Фрейберг. -- Поедем по домам. А ваша мучительница, надеюсь, не избавится от виселицы.
   И в сопровождении сыщиков и городовых все вышли на улицу.
  
   Сканировал Михаил Трушин, обработал nbl. январь 2012 г.
   Первое издание: Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков / П. Орловец. - Москва: тип. А. П. Поплавского, [1908]. - 205, [2] с.; 19 см.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru