Лукаш Иван Созонтович
Невский проспект

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

И. С. ЛУКАШ

Невский проспект

   Серия "Русский путь"
   Москва-Петербург. Pro et contra
   Диалог культур в истории национального самосознания
   СПб, Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2000
  
   Каждая улица, каждый проспект и переулок города имеют свое лицо.
   Лицо улицы -- это звучит странно, но, кажется, чувствуешь, видишь это лицо, когда присмотришься к пестряди мелькающих вывесок, к колоннадам фронтонов, к подъездным фонарям и завиткам решеток... Миллионная. Она чиста даже и теперь, она лоснится, точно натертый воском паркет в барских апартаментах. Что-то холодное, джентльменски-чопорное и вместе с тем уютное, тихое, как старинные парки русских усадеб.
   Идешь от Летнего сада, всматриваешься в даль, где уже багрово краснеет Зимний дворец, а в ушах звучат полузабытые стихи 60-х годов, вспоминаются странички Тургенева, Дворянские гнезда, Лаврецкие, Райские...
   Большой проспект Петроградской стороны. Это -- мещанин в нелепо сшитом пиджаке, с аляповатой цепью в три пальца вдоль жилета. Таков он на углу Введенской.
   Подальше -- он бедный чинуша, скромный интеллигент, богаделка, выглядывающая из деревянного ветхого дома.
   Каменноостровский. Серый северный гранит. Широкая торцовая мостовая... Сытый покой.
   Это наш европеец -- который боится сделать шаг по грязи, чтобы не обмочить лакированных ботинок.
   Лиговка. Убогая, грязная, бесконечно длинная, как темный коридор, Лиговка.
   Слоняются узкоглазые, коричнево-лиловые китайцы. Торговки-бабы у панели. Лотки со снедью. Павшие лошади. Мальчишки, солдаты... Какой-то грязный и темный азиатский базар. Квартал татарщины рядом с европейской улицей. Это не то хунхуз, не то хмурый хулиган, прячущий за пазуху длинный и темный сапожницкий нож.
   Лицо улиц... Еще совсем не изучена эта своеобразная физиогномика. Не изучен и наш знаменитый -- Невский проспект.
   Чопорный джентльмен, развязный мещанин, откормленный купчина, забитый чинуша, наглый хулиган, элегантный европеец -- в нем есть все, смешалось все путаной и пестрой мозаикой. И трудно сказать, кто он -- этот призрачный проспект призрачного города.
   Его любил Достоевский.
   О нем писал Пушкин.
   Свои переполненные гнетущего ужаса повести "Невский проспект" и "Портрет" -- о нем, об его ночном шелесте, нарумяненном пороке и тоскующей любви бедного художника, -- написал Гоголь.
   Невский проспект...
   Здесь каждый камень, чугунная решетка, тусклые ржавые орлы на мостах через каналы, -- реликвия былого.
   Круглые следы пуль, трещинки в красных стенах Аничкова дворца... Может быть, это следы не только наших ежедневных перестрелок, а и 9 января, а и студенческих демонстраций у Казанского собора...
   Старик Невский отражает, как в зеркале, всю нашу историю. Историю "петербургского периода", ПетраI, декабристов, Николая I, Пушкина, Софьи Перовской1.
   Сырые апартаменты дворца и прокуренная комната гвардейских заговорщиков.
   Оды Державина и свист плетей, и вырванные ноздри "воров" на торговой казни.
   Строгие залы бюрократического департамента и жалкая квартирка длинноволосых нигилистов, упорных и мрачных страдальцев-народовольцев. Жандармы и поэты. Бомбисты и монахи. Свист плетей и надушенные томики Вольтера, Дидро, и Руссо...
   Страшная и загадочная российская смесь грязной и грубой азиатчины с парижским шиком и модами Лондона.
   Кто он, этот призрачный Невский проспект, и кто сможет отгадать тайну его лица полупалача-полупоэта, полусвятого-полукликуши?..
   Вчера поздно вечером я проходил Невским.
   Мы живем теперь до 6--8 ч. вечера. Как только стемнеет, мы запираемся в своих квартирах.
   И странно и тревожно мне было видеть, что в полутьме надвигающейся весенней ночи -- Невский кишит толпой.
   Огни не горят. Все в какой-то серовато-мертвецкой дымке.
   Толпа кишит. Идет волною. Ровная, глухая, -- скребет тысячью ног о тротуар.
   Молодые люди в дешевых пальто с претензией на элегантность. Не то шоферы, не то рабочие в кожаных куртках. Старики, матросы, бледные гимназисты, попыхивающие огоньками папирос.
   Нарумяненные женские лица. Лихорадочно горят подведенные глаза. Алой раной кажутся намазанные губы...
   Мелькают бледные, голодные, животно-злые лица. Какие-то насурмленные маски -- порока и преступления. Хриплый, короткий смех.
   Здесь торгуют телом и болезнями. Какие-то люди в потертых пальто из-под полы продают пакетики кокаина. Зазябшие мальчишки на углах допродают перемятые, захватанные пальцами плитки шоколада...
   Полутьма. Погашенные огни.
   Светит желтоватым электричеством подвал CafИ.
   У входа -- небольшая толпа. В стеклянных дверях -- два солдата с винтовками.
   -- Пойдем скорее, Маруська -- сипит женский шепот -- обход начинается. Еще накроют.
   Роится в полутьме толпа. Старики, гимназисты, рабочие. Бледные маски голодных зверей плывут в серой полутьме. Невский ночью ужасен... Ночью он зверь, у которого сочатся болезнью и пороком омерзительные язвы.
   А днем он щурит на солнце свое неразгаданное лицо полужандарма-полупоэта, грязного варвара и изысканного европейца.
  
   1918

ПРИМЕЧАНИЯ

   Печатается по первопубликации: Современное слово. 1918. No 3532. 17/4 апреля. С. 1--2. Подпись: И. Лукаш.
  
   Лукаш Иван Созонтович (1892--1940) -- русский писатель, журналист, очеркист, сценарист, прозаик. Окончил Петербургский университет. Дебютировал стихотворениями в прозе "Цветы ядовитые" (1910). Сотрудничал в издании "Петербургский глашатай", газете "Современное слово". С 1921 г. -- в эмиграции, сотрудничал в газете "Свободная речь" (София), в Риге был среди редакторов газеты "Слово". Написал в 1922 г. книгу очерков "Голое поле. Книга о Галлиполи", мистерию "Литургия верных" (1922), повесть "Смерть", поэму "Дом усопших", издал сб. рассказов "Черт на гауптвахте", через год -- роман "Бел-Цвет". Создал новую историческую прозу: "Дворцовые гренадеры" (1928); "Сны Петра" (1931); романы: "Граф Калиостро" (1925); "Пожар Москвы" (1930); "Бедная любовь Мусоргского" (1940). Это далеко не полный перечень его книг.
  
   Соч.: Две России / Руль. 1924. 9 сентября; Вьюга. Париж, 1937; Ветер Карпат. Париж, 1938.
  
   1 Перовская Софья Львовна (1853--1881) -- организатор покушения на Александра II; член "Земли и воли" и кружка "чайковцев". Повешена в Петербурге 3.04.1881.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru