Оречкин Борис Семенович
Только-ли "попутчик"?

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О новой книге стихов Евг. Шкляра "Poeta in Aeternum".

   

Борис Оречкин

Только-ли "попутчик"?

О новой книге стихов Евг. Шкляра "Poeta in Aeternum"

   Евг. Шкляр только что выпустил восьмой сборник своих стихов под несколько претенциозным заглавием "Poeta in Aeternum".
   В наше время не то, что восемь, одной книги стихов даже очень талантливым поэтам выпустить в свет удается только в редчайших случаях. А тут, подите же, целых восемь сборников и притом в срок сравнительно короткий!
   В чем же дело? Мало быть талантливым поэтом, надо, очевидно, быть еще и поэтом, созвучным настроениям читающей массы. В нашу эпоху смещения понятий, того что называется "переоценкой старых ценностей", сожжения тому, чему мы поклонялись, поклонения тому, что сжигали, когда поэты становятся во главе вооруженных сил, а профессиональные служители Марса перековывают свои мечи на орала - больше, чем когда бы то ни было, оказываются справедливыми слова о том, что
   
         "...Поэтом можешь ты не быть,
         Но гражданином быть обязан..."
   
   Евг. Шкляр -- и поэт и гражданин. Поэт он -- и русский и литовский, гражданин -- литовский. Может ли быть такое совмещение и может ли русский поэт быть трубадуром Литвы и ея преданным сыном?

* * *

   В предисловии к прошлой, седьмой, книге стихов Евгения Шкляра, прославленный мастер литовской поэзии Людас Гира назвал Евг. Шкляра "попутчиком современных литовских писателей и поэтов". Воздавая должное музе Евг. Шкляра, Людас Гира не захотел признать его "литовским поэтом" -- потому, что он, хотя и пишет стихи на литовския темы, но -- не на литовском языке.
   Отсюда -- "непризнание" не только автора "Poeta in Aeternum", но и таких, казалось бы, сто-процентных литовцев, как, напр., Юргис Балтрушайтис. Балтрушайтис, Бальмонт воспевали Литву на русском языке -- они, следовательно, только попутчики. И если Евг. Шкляр оказывается, по признанию Людаса Гиры, в этом почтенном обществе, то и этот "попутчик" может, конечно, только гордиться компанией, в которой он оказался.
   Но только ли "попутчик" Евг. Шкляр? Возникает вопрос более общий: можно ли считать себя литовцем, принадлежа не к большинству, а к меньшинству литовских граждан? Никто не станет здесь конечно оперировать аргументами, похожими на доводы "расистов". Но есть и другия, не лишенныя известных оснований суждения на этот счет. К Евг. Шкляру они во всяком случае, кажется, не применимы: он связан с литовской землей узами далекаго прошлаго. Он -- литовец, если не по крови, то во всяком случае по рождению.

* * *

   В самом деле, разве можно, не будучи литовцем в широком смысле этого слова, -- даже на русском языке -- воспеть Витовта перед Грюнвальдом балладой, в которой сказать:
   
         "На востоке -- русы, с юга -- ляхи,
         Рыцари, татарская орда...
         Пусть бояре -- в трепете и страхе,
         Витовт -- князь не дрогнет никогда!..
         И покуда будет жить в народе
         Воля к жизни, к радости побед, -
         Пронесется песня о свободе
         Сквозь туманы через сотни лет.
         Прозвенит в веках седая слава,
         И поэт о Витовте споет,
         И помолится, склонив глаза и главы,
         О великом Витовте народ..."
   
   Евг. Шкляр поет о Витовте, воспевает Литву, находит проникновенныя слова, чтобы на русском языке передать в литовскую лирику и характеристику творчества литовских писателей и поэтов. И тот же Людас Гира, вероятно, не станет возражать против переводов его поэтических творений и творений его талантливаго сына Витовта Сириос-Гиры на русский язык, сделанных пером того же Евг. Шкляра...
   Ибо безспорно пророчески звучат строфы его стихов, посвященных самому Л. Гире:
   
         "Эти тихия наши беседы,
         Твой добрейший и ласковый взор,
         Эти сказы о подвигах дедов,
         О красотах литовских озер,
         О печалях и радостях наших,
         О борьбе, об отчизне труда, -
         Чьих полей нет милее и краше,
         Чьих лесов не забыть никогда.
         Может быть, в отдаленные годы
         Словно память о грозной борьбе,
         Пронесется дыханьем свободы
         Незабвенная весть о тебе?..
         И почтив твое славное имя,
         Знаю: -- годы его не умчат, -
         Под стихами склонятся твоими
         Золотыя головки внучат..."
   
   Отдел посвященный "моим друзьям -- поэтам Литвы", Евг Шкляр назвал в своей новой книге "Искатели прекраснаго". Эти два слова, кажется, как нельзя лучше характеризуют искания, напр., К. Д. Бальмонта, которому Евг. Шкляр пишет:
   
         "Балмутис -- Бальмонт, вождь -- поэт,
         Литвин с душой, вобравшей дух Баянов,
         Певец морей и звездных океанов, -
         Тебе, солнцепоклонному, привет!.."
   
   Или творчество Юргиса Балтрушайтиса:
   
         "Много лет не кончается ваш поединок
         За лазурный и благостный стих,
         Ибо молоды вы, нестареющий инок,
         Вы, в безмолвьи, звончее других!"
   
   О К. Бинкисе автор "Poeta in Aeternum" говорит:
   
         "Наши души -- на той Голгофе,
         Где людския страсти бурлят,
         Где страшен твой дантовский профиль
         И внимательный, нервный взгляд!.."
   
   Поэт подпадает и под творчество и под внешний облик этих литовских "искателей прекраснаго". П. Вайчунасу он посвящает такия строфы:
   
         "...И твой суровый изможденный лик
         Улыбкой грустной и усталой
         Потомкам улыбнется из-за книг
         С гранитной глыбы пьедестала.
         И девушка, как юная Литва, к тебе
         Придет слезами окропив страницы,
         В которых сетовал ты о ея судьбе,
         И звал -- без Вильны не смириться".
   
   Он вникает в глубины поэтическаго творчества В. Креве-Мицкевича:
   
         "Так сказ твой о красе родных озер
         Мне источает радостную милость,
         Как будто ангелов послышался мне хор,
         Как будто небо предо мной раскрылось..."

* * *

   И снова тот-же вопрос: может ли все это написать поэт, являющийся только "попутчиком" тех, о которых он пишет?
   Но Евг. Шкляр поэт и русский. Хотя русская поэзия наших дней его как будто считать своим не может: он далек от тех, кто там, за рубежами нынешней России, и недостаточно близок и тем, кому по эту сторону советскаго рубежа непонятны национально-литовския настроения нашего поэта... А сам он творит на русском языке свои "фрагменты вечности", уплывает юнгой корабельным в далекия страны, опьяненный бродяжным зельем, слагает стихи о незнакомой эстонке, переносится из Таллинна в Париж с легкостью этого юнги, который не терпит мысли о земле, стремится к вечности, "ad Aeternum", слагает стихи и прекрасному и реальной, столь далекой от вечной красоты жизни, о которой он говорит:
   
         "...Деньги -- желчь всемирной биржи,
         Море криков и топоты ног, -
         Это жизнь -- с точностью старой кассирши,
         Сводящей дневной итог...
         И какой-то слепой, говорящий о трупах,
         О сраженьях, о грозных полках -
         Так безумно и дерзко смеется в рупор,
         Говоря на всех языках".
   
   Заканчивается новая книга Евг. Шкляра поэмой "Батькины партизаны", посвященной печальной памяти "Украинскаго батьки" Махно. К портрету этого героя поэт подходит со своей весьма индивидуальной точки зрения, которая вряд ли найдет сочувственный отклик тех, кому пришлось не только слышать о Махно, но и столкнуться с ним лицом к лицу...
   Но такова уж привилегия поэтов: им принято прощать некоторыя "поэтическия вольности" и Евг. Шкляру можно, пожалуй, простить и эту поэму -- в его новой книге есть много подлинно прекраснаго.

Бор. Оречкин.

   
   Бор. Оречкин. Только-ли "попутчик"? О новой книге стихов Евг. Шкляра "Poeta in Aeternum" // Литовский голос. 1935. No 189, 19 августа.
   
   Подготовка текста -- Подготовка текста -- Павел Лавринец, 2002.
   Публикация -- Русские творческие ресурсы Балтии, 2002.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru