Lib.ru/Классика: Омулевский Иннокентий Васильевич. Стихотворения

ДѢЛО.

Свѣтаетъ, товарищъ!...

Работать давай!

Работы усиленной

Требуетъ край....

Работай руками,

Работай умомъ,

Работай безъ устали

Ночью и днемъ!

Не думай, что трудъ нашъ

Безслѣдно пройдетъ;

Не бойся, что думъ нашихъ

Міръ не пойметъ....

Работай лишь съ пользой

На нивѣ людей,

Да сѣй только честныя

Мысли на ней....

А тамъ ужь что будетъ,

То будетъ пускай....

Такъ ну-же работать мы

Дружно давай!

Работать руками,

Работать умомъ,

Работать безъ устали

Ночью и днемъ....

Омулевскій.

"Дѣло", No 7, 1867

У ГРОБА.
(Съ итальянскаго, изъ Nicolini.)

Грустно, малютка? Не даромъ

Вѣщее сердце болитъ:

Это вѣдь труженикъ мысли,

Правды поборникъ лежитъ....

Молнія думы сверкала

Въ этихъ закрытыхъ глазахъ;

Праведный громъ раздавался

Въ сомкнутыхъ крѣпко устахъ....

Съ этимъ покойникомъ, рано

Жизни покинувшимъ пиръ,

Мы не одни сиротѣемъ:

Съ нимъ сиротѣетъ весь міръ....

Еслибъ подобной не стало

Въ мірѣ души ни одной,.

Жить бы не стоило больше

Въ этой пустынѣ людской....

Что ты вздрогнула? Боишься?--

Думаешь -- ожилъ мертвецъ?

Это ворвавшійся вѣтеръ

Савана тронулъ конецъ....

Нѣтъ, ты не бойся, малютка,

Въ жизни такихъ мертвецовъ:

Каждый ребенокъ сильнѣе

Трупа усопшихъ борцовъ....

Но между нами, живыми,

Сущими въ мірѣ людьми,

Часто встрѣчаются трупы,

Трупы живые, пойми!..

Имъ ненавистно движенье

Мысли и дѣла впередъ,--

Все, что въ сообществѣ съ ними

Заживо здѣсь не гніетъ....

Этихъ-то, заживо мертвыхъ,

Міру ненужныхъ людей,

Больше.... о больше, какъ можно,

Бойся ты въ жизни своей!

Омулевскій.

"Дѣло", No 11, 1867

СКАЗКА ДЛЯ БѢДНЫХЪ И БОГАТЫХЪ.

Есть одинъ въ подлунномъ мірѣ

Всемогущій чародѣй,

Безпристрастный покровитель

Бѣдняковъ и богачей...

Кто хоть разъ въ житейской долѣ

Перевѣдается съ нимъ,

Тотъ ужь будетъ непремѣнно

Имъ обласканъ и любимъ...

Закаленный, посѣдѣвшій

Въ битвахъ съ вѣчною нуждой,

Онъ вездѣ заходитъ смѣло

И вездѣ какъ-будто свой...

Ни убожество лачуги,

Ни роскошество палатъ

Не смущаютъ чародѣя

Неуклюжаго на взглядъ...

То сидитъ онъ терпѣливо

За рубанкомъ столяра,

Въ темной кузницѣ у мѣха,

То на тронѣ у царя...

Все на свѣтѣ, противъ воли

Преклоняется предъ нимъ:

Что захочетъ, то и можетъ

Онъ любимцамъ дать своимъ...

То воздвигнетъ храмъ на-диво

И любуется -- стоитъ:

Надоѣло -- храмъ волшебникъ

Въ богадѣльню превратитъ...

То, глядишь, избу курную

Чуть не въ замокъ возведетъ,

То роскошныя палаты

Въ груду щепокъ разобьетъ..

То возметъ да превратится

Въ чуть замѣтный глазу паръ,

И людей изъ царства въ царство

Мчитъ какъ будто на пожаръ...

То онъ въ молнію вселится,

И изъ-за моря домой

Мысль людскую переноситъ

Съ чародѣйской быстротой...

Съ виду сумрачный и грубый,

Но безгрѣшный, какъ дитя,

Чудеса свои онъ строитъ,

Распѣвая и шутя...

Ни почемъ ему богатство;

Равнодушный ко всему,

Онъ одно на свѣтѣ цѣнитъ:

Время дорого ему...

Безъ него -- пропали люди,

Съ нимъ -- спасеніе вездѣ.

Съ нимъ и нужду переносятъ,

Забывая о нуждѣ...

Но бѣда тому, кто съ дѣтства

Чародѣя не зоветъ!--

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Безъ него скоту подобенъ

Даже умный человѣкъ,

Какъ бы мирно онъ-ни прожилъ

Свой веселый праздный вѣкъ...

Чтобъ призвать его -- не надо

Къ чародѣйству прибѣгать:

Онъ является мгновенно --

Только стоитъ пожелать...

Но быть можетъ, любопытно

Знать вамъ, какъ его зовутъ?

О! узнать его не трудно

Этотъ геній добрый -- Трудъ...

Омулевскій.

"Дѣло", No 12, 1868

ПОДРОСТАЮЩИМЪ ЗЕМЛЯЧКАМЪ.

Тамъ, у себя, въ родной глуши,

Роскошнымъ цвѣтомъ разцвѣтая,

Вы чувства лучшія души

Должны беречь на пользу края.

Отъ васъ, грядущихъ матерей,

Зависитъ подвигъ многотрудный --

Дарить землѣ богатырей,

Достойныхъ родины ихъ чудной.

Пускай же въ юномъ ихъ краю,

Питаясь вашими грудями,

Къ нему всосутъ любовь свою

Они съ младенческими днями.

Пускай преданья старины

Надъ колыбелью ихъ витаютъ,

И пѣсни пусть родной страны

Почаще ухо имъ ласкаютъ.

Да! тамъ, на родинѣ моей,

Дарами всякими богатой,

Не достаетъ живыхъ людей,

Нѣтъ жизни, мыслію объятой.

За то и чести нѣтъ иной

И нрава нѣтъ на свѣтѣ краше --

Сказать предъ цѣлою страной:

"Вотъ это поколѣнье -- наше!

"Краснѣть намъ не за что предъ нимъ;

Родимой вскормленное кровью,

Къ своей землѣ, къ полямъ своимъ

Оно проникнуто любовью.

"Мы горько плакали не разъ

У изголовья колыбели,

Но духъ корысти чуждъ былъ насъ,

Какъ чисты были наши цѣли.

И вѣрьте мнѣ, когда падутъ

И на Сибирь потоки свѣта,--

Помянутъ съ гордостью вашъ трудъ

Стихи грядущаго поэта.

И возвеличитъ васъ народъ,

И долго, долго будутъ милы

Ему -- принесшія свой плодъ,

Давно забытыя могилы...

Омулевскій.

"Восточное Обозрѣніе", No 24, 1883

НА БЕРЕГАХЪ ЕНИСЕЯ.

(Посвящается моимъ землякамъ).

Стою -- и льются градомъ слёзы...

Чрезъ столько лѣтъ... и то не грёзы,

Не сонъ, что снова вижу я,

Какъ видѣлъ въ молодость былую,

Тебя, кормилицу родную?...

О, здравствуй, родина моя!

Румянно-свѣжая, какъ роза,

Въ вѣнкѣ брильянтовомъ мороза,

Въ блестящей туникѣ снѣговъ,--

Ни на кого ты непохожей

Стоишь невѣстою пригожей,

Готовой встрѣтить жениховъ...

Внутри хоромъ твоихъ привѣтныхъ

Весь полъ -- изъ камней самоцвѣтныхъ.

Тамъ груды всякаго добра;

Медвѣди, соболи, куницы

И чернобурыя лисицы

Лежатъ у ногъ -- взамѣнъ ковра.

Безъ чванства, чуждая кокетства,

Ты всѣмъ, кого ты знала съ дѣтства,

При встрѣчѣ душу отдаешь,--

И твой порогъ переступая

На склонѣ лѣтъ, я вновь, родная,

Сталъ юнъ, какъ наша молодежь.

Пришелецъ чуждый издалека

Лишь на одно мгновенье ока

Тебя суровою найдетъ;

Но кто рѣчей твоихъ послушалъ,

Кто у тебя гостилъ и кушалъ --

Твой образъ въ сердцѣ унесетъ.

На всѣхъ концахъ земной планеты

Разскажетъ онъ твои примѣты:

Сильна -- какъ въ сказкахъ богатырь,

Ума и разума -- палата,

Какъ рудникъ золотой -- богата,

Привольна -- какъ степная ширь.

И часто гость, на мѣстѣ новомъ,

Тебя помянетъ добрымъ словомъ...

А тѣ страдальцы, чья судьба

Тебѣ ввѣрялась по приказу,

Безъ ласки искренней ни разу

Не выходили отъ тебя!

Отвергнувъ мести ложной право,

Ты имъ не ставила лукаво

Въ укоръ содѣяннаго зла --

И, братскимъ движима участьемъ,

Ихъ преступленья лишь "несчастьемъ"

По-человѣчески звала...

О, много тамъ ихъ, на чужбинѣ,

Я зналъ, уже свободныхъ нынѣ!--

И всѣ, съ кѣмъ ты разлучена,

Сказать велѣли, грусть скрывая,

Большой поклонъ тебѣ, родная,

Моя красавица-страна!

Омулевскій.

"Восточное Обозрѣніе", No 16, 1882

**НА НОВЫЙ ГОДЪ *).**

(Сибирскій тостъ).

За движеніемъ стрѣлки часовъ

Я слѣжу и о прошломъ тоскую:

Такъ и рвется душа изъ оковъ

Чуждой жизни въ среду ей родную.

Погоди же, мой край дорогой!

Пусть бьетъ полночь,-- и мыслью съ тобой

Я въ кругу земляковъ запирую.

Земляки! Новый годъ ужъ насталъ...

Я его на чужбинѣ встрѣчаю;

Но тѣмъ выше за васъ мой бокалъ

И за родину я поднимаю.

Пусть, какъ пѣнится это вино,

Жизнь кипитъ въ ней, не павши на дно...

Честь и слава родимому краю!

Тамъ, за сотнями верстъ, какъ и здѣсь,

Новый годъ народился пригожій

И, какъ юноша, полонъ онъ весь

Упованій, вступая въ міръ божій.

Пусть же вѣруетъ въ силу свою

Молодежь и въ далекомъ краю...

Честь и слава родной молодежи!

Но помянемъ съ любовью и тѣхъ,

Кто теперь и подъ старческимъ видомъ

Носитъ юную душу для всѣхъ

Нашихъ братьевъ, причастныхъ обидамъ,--

Кто стезею родимыхъ намъ мѣстъ

Несъ за насъ же страдальчески крестъ...

Честь и слава роднымъ инвалидамъ!

И до нихъ выступали борцы,

Край родной защищая по силамъ,--

Тѣхъ ужъ нѣтъ, тѣ давно мертвецы;

Но въ томъ прахѣ когда-то по жиламъ

Протекала горячая кровь,

Вилась къ родинѣ жарко любовь...

Честь и слава родимымъ могиламъ!

Наполняю бокалъ мой опять.

Край прекрасный, единственный въ мірѣ!

Я хотѣлъ бы тебѣ пожелать --

Чтобъ, подобно простору и шири

Нашихъ рѣкъ исполинскихъ, развилъ

Ты всю мощь своихъ дремлющихъ силъ...

Честь и слава далекой Сибири!

Окуловскій.

Петербургъ.

31 Декабря 1882 г.

*) Стихотвореніе это предназначалось для 1-го No Восточнаго Обозрѣнія, но могло пойти только въ настоящій No. Прим. Ред.

"Восточное Обозрѣніе", No 2, 1883

МЕЖДУ ТОМСКОМЪ И ИРКУТСКОМЪ.

(Дорожный набросокъ).

Посвящается Н. М. Ядринцеву.

Притомленная полднемъ и солнечнымъ днемъ,

Подвигаясь лѣниво впередъ,

По Сибирскому тракту съ подругой вдвоемъ

Насъ почтовая тройка везетъ.

Неотвязно за нею летя, пауты

Перламутромъ на солнцѣ блестятъ.

И налѣво цвѣты, и направо цвѣты...

Точно въѣхалъ въ запущенный садъ.

Отъ безчисленныхъ лилій, піоновъ и розъ,

Отъ повсюду разсыпанныхъ массъ

Колокольчиковъ синихъ, кукушкиныхъ слезъ

Непривычный теряется глазъ.

И въ восторгѣ мнѣ шепчетъ подруга моя:

"Удивителенъ край твой, поэтъ!"

Очарованный тоже, не вытерпѣлъ я

И въ минуту нарвалъ ей букетъ.

-- "Да! сказалъ я подругѣ, съ сіявшимъ лицомъ,--

Хорошо на моей сторонѣ:

Ты полюбишь ее еще больше потомъ,

Какъ узнаешь народъ нашъ вполнѣ.

"Еще краше, чѣмъ эти живые цвѣты,

Что ростутъ на долинахъ родныхъ,

Затаилъ онъ ума и души красоты

Въ неизвѣданныхъ думахъ своихъ.

"И какъ тѣ вонъ, подруга, кругомъ насъ лѣса,

Что вершинами лиственницъ тамъ

Горделиво ушли, уперлись въ небеса,--

Онъ старается вырости самъ.."

Я умолкъ и смотрѣлъ, какъ грядами вокругъ

Шампиньоны бѣлѣлись въ травѣ.

"Удивителенъ край твой'" нечаянно вдругъ

Промелькнуло въ моей головѣ.

Я смотрѣлъ, какъ мѣнялись виды, и вдыхалъ

Благовоніе пихтъ молодыхъ;

Какъ въ чарующемъ снѣ, я кобылкамъ внималъ,

Трескотней подзадоренный ихъ.

А надъ тройкой усталой вились пауты,

Проносясь то впередъ, то назадъ.

И направо цвѣты, и налѣво цвѣты...

Совершенно запущенный садъ!

Омулевскій.

"Восточное Обозрѣніе", No 4, 1883

СЧАСТЛИВЫЙ СОНЪ.

Я видѣлъ сонъ: мнѣ снился чудный край,

Манившій глазъ богатствомъ и просторомъ.

Страна цвѣла, какъ первобытный рай;

Предъ очарованнымъ кипѣла взоромъ

Повсюду жизнь. Казалось, что враждѣ

Здѣсь мѣста нѣтъ: встрѣчались мнѣ вездѣ

Радушныя улыбки, и при этомъ

Уста звучали искреннимъ привѣтомъ.

Громады горъ тѣснилися вдали;

Ихъ снѣжныя, причудливыя цѣпи

Шли въ облака; съ хребтовъ, шумя, текли

Потоки водъ на бархатныя степи.

Вершинами дремучіе лѣса

Тянулись тоже гордо въ небеса.

Долины рѣкъ, покрытыя цвѣтами,

Легли ковромъ узорчатымъ мѣстами.

И тутъ, и тамъ пестрѣли города;

Ихъ фабрики, заводы и строенья

Разили глазъ энергіей труда.

Межъ городовъ ютилися селенья,

И пашенъ ихъ роскошный черноземъ

Распространялъ душистый паръ кругомъ,

Бродилъ вездѣ огромными стадами

Домашній скотъ, упитанный кормами.

Я обомлѣлъ... Но лучше во сто кратъ

И этихъ мѣстъ, и этой всей природы

Былъ самъ народъ. Казалось, весь объятъ

Могучимъ онъ сознаніемъ свободы;

Казалось, въ немъ, чрезъ многіе года

Тяжелыхъ мукъ, упорнаго труда,

Созрѣла мысль, что высшее богатство

Свободныхъ душъ -- ихъ равенство и братство.

Да! братство здѣсь и равенство цвѣли:

Здѣсь юноша внималъ великодушно

Сѣдымъ мужамъ, а старцы эти шли

За молодымъ движеніемъ послушно.

Такихъ, какъ здѣсь, цвѣтущихъ матерей

Я не встрѣчалъ нигдѣ; забавы ихъ дѣтей

Невольно слухъ весельемъ чаровали.

Красавицъ рой не вѣдалъ здѣсь печали.

И, наконецъ, спросить рѣшился я,

Войдя въ толпу радушнаго народа:

-- Скажите мнѣ, какая здѣсь земля?

И почему такая здѣсь свобода?

-- "У насъ Сибирь", отвѣтилъ мнѣ одинъ.

Другой сказалъ:-- "Народъ нашъ -- ссылки сынъ,

Онъ долго несъ изгнанья иго злое,

Чтобъ не цѣнить страданіе людское,

"И далъ обѣтъ несчастіе любить;

Не шелъ къ нему онъ съ холодомъ презрѣнья,

Но въ тьмѣ души погибшей заронить

Старался лучъ отрадный примиренья,--

И тайна вся свободы нашей въ томъ,

Что видимъ мы родного и въ чужомъ.

Живи у насъ, коль край нашъ приглянулся..."

Я задрожалъ отъ счастья -- и проснулся.

Омулевскій.

"Восточное Обозрѣніе", No 29, 1883

СИБИРЯКЪ.

Смѣлость, смѣтливость, повадка.

Рыскать по странѣ,

Чистоплотность, умъ, приглядка

Къ новой сторонѣ;

Горделивость, мысли здравость,

Юморъ, жажда правъ,

Добродушная лукавость,

Развеселый нравъ;

Политичность дипломата

Въ рѣчи при чужомъ,

Откровенность, вольность брата

Съ истымъ землякомъ;

Страсть отпѣтая къ природѣ --

Отъ степей до горъ,

Духъ, стремящійся къ свободѣ,

Любящій просторъ;

Поискъ дѣла, жажда свѣта,

Юной жизни кровь,

Безъ предѣла и завѣта

Къ родинѣ любовь;

Страсть отстаивать родное,

Знать: да что, да какъ?

Стойкость, сердце золотое,--

Вотъ нашъ сибирякъ!

Омулевскій.

"Восточное Обозрѣніе", No 33, 1883

ПРИ РАЗЛИВѢ OБИ.

(Дорожный набросокъ).

Посмотри: словно морю подобная

Масса водъ передъ нами лежитъ.

Это Обь разлилась многоводная,

И кругомъ величаво царитъ.

Размывая прибрежья сыпучія

И со дна поднимая пески,

Необычными смотрятъ могучія

Мутно желтыя воды рѣки.

То аллеей, то густо сплоченныя,

Будто сказки волшебной сады

Надъ рѣкою вершины зеленыя

Ольхъ гигантскихъ торчатъ изъ воды.

Хоть гляди не гляди -- не допросится

Имъ конца очарованный глазъ!

А съ прибрежнаго лѣса доносится

Вѣковой благовоній запасъ.

И приводитъ въ восторгъ неиспытанный

Чужеземнаго путника здѣсь

Опьяняющій воздухъ, пропитанный

Ароматомъ черемухи весь...

II.

Посмотри: вереницами смѣлыми

Передъ нами, за нами -- вездѣ --

Голенастыя стаями цѣлыми

И летятъ, и плывутъ по водѣ.

Тутъ приволье для царства пернатаго,

Тутъ безлюдье глухое и тишь;

Лишь пріютъ остяка простоватаго

Кое-гдѣ по рѣкѣ разглядишь.

Но, съ годами, инымъ поколѣніямъ

Предстоитъ здѣсь раздолье труда;

Закипятъ многолюднымъ движеніемъ

И по этой рѣкѣ города...

Что шумятъ тамъ? случилось что новаго?

Всѣ у борта столпились кругомъ:

Изъ воды осетра трехпудоваго

Пароходъ нашъ метнулъ колесомъ.

Не дивись: тутъ запасы несмѣтные

Всякой рыбы, въ глубокихъ водахъ...

И пускай эти воды завѣтныя

Будутъ вѣчно въ сибирскихъ рукахъ!

Омулевскій.

"Восточное Обозѣніе", No 6, 1884

ЖЕЛАНІЕ.

О, жизнь! не дай мнѣ никогда

Утратить вѣру въ человѣка,

Во благо честнаго труда,

Отстать въ стремленіяхъ отъ вѣка...

Не дай мнѣ мелочной борьбы,

И растлѣвающей, и праздной,

Не дай мнѣ въ спутницы рабы

Безъ мысли гордой и отважной...

Не дай мнѣ трудъ мой осквернить

Неправдой, мыслію лукавой,

И прежде смерти пережить

И свѣтлый умъ, и помыслъ здравый...

Не призывай на мой языкъ

Любви несвойственныхъ проклятій,

И отъ несчастныхъ меньшихъ братій

Не отверни въ недобрый мигъ

Мой омраченный скорбью ликъ...

Не дай корыстныхъ мнѣ желаній,

Соблазна сильными земли...

Любовью умъ мой окрыли,

И въ годы тяжкихъ испытаній

Мнѣ духа рабства не пошли!

Омулевскій.

"Дѣло", No 5, 1869

* * *

Порой болитъ твоя душа,

А умъ подсказываетъ злобно,

Что жизнь легка и хороша,

Что все въ ней просто и удобно...

Не возмущайся въ этотъ мигъ,

Не унижай себя проклятьемъ,

И на людской продажный крикъ

Отвѣть смиряющимъ объятьемъ;

Затѣмъ, что братъ твой -- человѣкъ --

Не меньше насъ съ тобою страдаетъ

И, какъ и ты, въ свой краткій вѣкъ

Чего-то лучшаго все жаждетъ...

И если проданъ будешь ты,

Какъ были проданы другіе,

Ужаснымъ словомъ клеветы

Не помяни сердца людскія!

Омулевскій

"Дѣло", No 10, 1871

*** * ***

Нѣтъ! не читай мнѣ наставленій,

Совѣтовъ мудрыхъ не давай,

Моихъ надеждъ, моихъ сомнѣній

И даже грезъ не разрушай!

Мы всѣ -- наставники-невѣжды,

Совѣты всѣ даемъ слегка,

И всѣ мы смотримъ свысока

Порой на лучшія надежды.

Сомнѣнья тяжки, но онѣ

И облегчительны, какъ слезы;

А чѣмъ, скажи, замѣнишь мнѣ

Ты неизвѣданныя грезы?

Нѣтъ! Съ сердца облитаго кровью,

Не растравляя жгучихъ ранъ,

Разсѣй ты самъ, одной любовью,

Его окутавшій туманъ!

Омулевскій.

ПРИЗРАКИ.

(Посвящ. Вл. Ст. Курочкину.)

Опять, зловѣщія видѣнья,

Тревожить сонъ ной вы пришли!

За что? За то ли, что стремленья

Не угодили вамъ мои?

Или за то, что я страдаю,

Не преклоняя головы

Къ стопамъ безсмысленной молвы,

И гордо все переживаю?...

Уйдите вы, уйдите вы!

Во мнѣ есть дьявольская сила --

Идей и чувствъ живая нить:

Кого ужь жизнь не побѣдила,

Того не призракамъ сразить!

А вы пришли и надо мною

Стоите, грозныя, всю ночь,

И чтобы умъ мой превозмочь,

Моей кружите головою...

Подите прочь, подите прочь!

Да еслибъ даже пыткой адской

И побѣдили вы меня,

Перерядивъ въ колпакъ дурацкій,

То и помѣшанный бы я

Не могъ принять, лишь вамъ въ угоду,

Дырявый лапоть за сапогъ,

Какъ никогда принять не могъ

Былой неволи за свободу....

А! вы ушли?... Никто, какъ Богъ!

Омулевскій.

"Дѣло", No 1, 1872

НА ПРОЩАНЬЕ.

Не то, что межъ нами съ тобою

Воздвигнута нынѣ стѣна,

Что ты неразумной рукою

На вѣкъ оттолкнула меня,--

Не то мою душу тревожитъ:

Въ минуту тоскливой мечты

Поймешь ты невольно, быть можетъ,

Что, бѣдная, сдѣлала ты!

Гнететъ мою душу иное,

Иное сжимаетъ мнѣ грудь:

Забывъ понемногу былое,

Куда ты направишь свой путь?

Я знаю, что доброе сѣмя

Давало плоды у тебя

Въ минувшее, лучшее время;

Я вѣрю, что ты не раба,

Что есть въ тебѣ гордость и сила

Отстаивать мысли свои,

Что честно всегда ты любила,--

И нынѣ, въ тяжелые дни

Едва выносимаго горя,

Отнюдь я не брошу, какъ всѣ,

Съ холодной улыбкой, укора

Твоей наболѣвшей душѣ.

Но кто же, какими словами

Тебя на свободномъ пути

Поддержитъ, ужь если ты съ нами

Нашла не по силамъ идти?

А страшно одной, безъ опори,

Пускаться въ туманную даль.

Гдѣ трудностей высятся горы,

Ростетъ на печали печаль;

Гдѣ опыта холодъ суровый

На каждомъ шагу леденитъ

Отважное сердце, и новой,

Невѣдомой пыткой грозитъ.

Быть можетъ, что въ дни роковые

Внезапно объятая имъ,

Съ прямого пути на другіе

Свернешь ты... и думамъ былымъ

Пошлешь роковое проклятье...

О, чье же, скажи мнѣ, въ тѣ дни

Тебя отогрѣетъ объятье?

Кто думы направитъ твои,

И твердою братской рукою

Съ улыбкой тебя поведетъ --

Какъ шелъ я, бывало, съ тобою --

Опять безгранично впередъ?!

Омулевскій.

"Дѣло", No 3, 1872

КОНТРАСТЪ.

(Съ нѣмецкаго).

Какъ все прекрасно въ этомъ мірѣ,

Какъ вся природа хороша,

И какъ на ихъ роскошномъ пирѣ

Должна бы праздновать душа!

А, между тѣмъ, подъ небесами,

Гдѣ уготованъ этотъ пиръ,

Людскою скорбью и слезами

Могъ захлебнуться бы весь міръ...

И адскій смѣхъ, и стонъ, и голодъ

И непосильный, вѣчный трудъ,

Гнетущій всѣхъ, какъ тяжкій молотъ,

Во всей красѣ ликуютъ тутъ.

И только изрѣдка, пугливо,

Подобно тѣни яснымъ днемъ,

Мелькаетъ счастье торопливо

На сонномъ личикѣ иномъ...

Омулевскій.

"Дѣло", No 6, 1872

МОНОЛОГЪ.

(Съ нѣмецкаго.)

Прощай... прости, прекрасный міръ земной!

Съ глубокой страстью на тебѣ я снова

Покою нынѣ взглядъ угасшій мой --

Въ послѣдній разъ. Какъ грустно это слово!

Быть можетъ, свѣтъ занявшагося дня

Еще живымъ покойника застанетъ,

Привѣтливо въ лицо ему заглянетъ,--

И озаритъ торжественно меня

Своимъ лучемъ пурпуровымъ природа;

А, можетъ быть... и не дождусь восхода...

Да! ты мнѣ милъ, прекрасный міръ земной:

Въ тебѣ я зналъ единственнаго друга;

Любилъ ты больше матери родной

Меня, вѣрнѣе былъ мнѣ, чѣмъ подруга.

Ты далъ мнѣ все, что скрасило мой вѣкъ:

Живую душу, умъ живой и ясный,

Любовь къ добру, порывы мысли страстной --

Все, чѣмъ гордиться можетъ человѣкъ,--

И у меня не отнялъ ничего ты

Взамѣнъ такихъ даровъ, такой щедроты!

А люди?!.. Тѣ безжалостно -- за то,

Что я любилъ ихъ, плакалъ ихъ слезами --

Меня-жъ терзали пыткой,-- и ничто,

Казалось мнѣ, подобными часами

Ихъ такъ не забавляло, какъ мое

Растерзанное, облитое кровью,

Но вѣчной къ нимъ согрѣтое любовью

Больное сердце!.. Страшно за нее,

За эту пылкую любовь, порою

Платился я... едва не жизнью всею!

Но мало было этого для нихъ:

Чтобъ я не могъ раскинутыхъ весною

Топтать зеленыхъ бархатовъ твоихъ

И снѣжной ткани, постланной зимою;

Чтобъ не видалъ, тоскуя по веснѣ,

Я осени поблекшаго наряда,

И въ лѣтній вечеръ чудная прохлада

Пылавшій лобъ не освѣжала мнѣ,--

Меня свели подъ сумрачные своды,

Лишили свѣта, воздуха, свободы...

Все-жъ и туда, хоть изрѣдка, твой лучъ

Завертывалъ бесѣдовать со мною;

Не то, такъ тѣнь отъ набѣжавшихъ тучъ

Грустить, сходила къ узнику порою...

И съ ними мнѣ не такъ уже страшны

Казались эти каменныя стѣны:

"Авось, и я дождуся перемѣны!"

Мечталось мнѣ сквозь золотые сны.--

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Омулевскій.

"Дѣло", No 7, 1872

ЗАБЫВЧИВЫ ЛЮДИ...

(Съ венгерскаго.)

Забывчивы люди... Не съ дѣтства-ли мнѣ

Они-постоянно твердили,

Что Богъ воплощенный училъ на землѣ,

Чтобъ люди другъ друга любили?

И я ихъ послушалъ, и заповѣдь ту

Храню я, какъ лучшую въ жизни мечту,

И вѣчно хранить ее буду...

Зачѣмъ-же теперь упрекаютъ меня

За то, что я вѣрю въ пришествіе дня,

Когда это сбудется всюду?..

Забывчивы люди... Не ихъ-ли урокъ

Я вынесъ изъ практики школьной,

Что жизненной честности подвигъ высокъ?

Къ чему-же, съ улыбкой довольной,

Они мнѣ насмѣшливо нынѣ твердятъ,

Что я непрактиченъ, что вреденъ мой взглядъ,

Когда благородно и смѣло,

Какъ рыцарь за даму въ минувшіе дни,

Стою я за честныя мысли свои,

За правое, честное дѣло?..

Забывчивы люди... Не ихъ-ли-же рѣчь

Мнѣ, юношѣ, кровь кипятила,

Что родину надо любить и беречь,

Хотя-бы за это могила

И стерла, въ цвѣтущую пору, съ лица

Родимой твердыни ея храбреца?

Зачѣмъ-же считаютъ опасной

Теперь, какъ я выросъ, любовь къ ней мою,

Когда я дѣйствительно грудью стою

За счастье отчизны прекрасной?..

Забывчивы люди... Не ты-ли сама,

Подруга моя дорогая,

Чуть-чуть не сходила, бывало, съ ума,

Надежды мои раздѣляя

На битву съ врагами отчизны моей?

А нынѣ, когда я напомню о ней --

Въ плѣну, за рѣшеткой желѣзной,--

Зачѣмъ-же ты никнешь на грудь головой,

И слышу я вопль раздирающій твой --

Твой вопль обо мнѣ безнадежный?!..

Омулевскій.

ДРУЗЬЯМЪ.

На свѣтѣ, честно отбывая

Урочный срокъ, среди заботъ,

Живу я мирно, уповая,

Что буду честенъ и впередъ.

Дышу, работаю свободно,

Свободно думаю, грущу;

Не жажду почестей безплодно

И утѣшеній не ищу...

Когда-же ветхая ливрея

Освободитъ мой духъ вполнѣ,

То, право, можешь, не краснѣя,

Ты, ближній, вспомнить обо мнѣ!

Омулевскій.

"Дѣло", No 9, 1872

ЗАЧѢМЪ ТЫ БЬЕШЬСЯ, СЕРДЦЕ?..

Зачѣмъ ты бьешься, сердце? Или мало

Кровавыхъ ранъ тебѣ нанесено?

Чего ты ждешь? Все лучшее давно

Тебя уже на вѣки миновало!

Разбитое безжалостно людьми,

Ты снова, снова просишь ихъ участья,

И думаешь, что свѣтлый призракъ счастья

Прочнѣй кругомъ тебя царящей тьмы?

Не разъ, когда ты обливалось кровью

Подъ спрятаннымъ предательски ножомъ

Въ рукѣ, протянутой къ тебѣ врагомъ,

Съ невыразимой будто-бы любовью,--

Ты обѣщало мнѣ не биться вновь --

И никогда обѣта не сдержало;

Ты въ грудь мою по-прежнему стучало,

Не давъ отмыть запекшуюся кровь...

О, сжалься!.. Посмотри, какъ похудѣло

Мое лицо, не старое еще...

А ты все такъ-же бьешься горячо,

Все такъ-же кровь расходуешь ты смѣло!

Кругомъ тебя такія-же сердца,

Ихъ бьются тысячи въ одно мгновенье,--

Прислушайся: неслышно ихъ біенье,

Какъ не слыхать его у мертвеца.

А бились и они, какъ ты, тревожно,

Но опытъ жизни ихъ угомонилъ --

И, робкія, они остатокъ силъ

Расходуютъ съ разсчетомъ, осторожно...

Учись у нихъ. Но... нѣтъ! не слѣдуй имъ,--

Терзай меня, нова не онѣмѣло:

Тебѣ могу пожертвовать я тѣло,

Согрѣтое біеніемъ твоимъ...

Да! бейся вновь, какъ прежде, горячо,

По-прежнему захлебывайся кровью.

Съ твоей горячей къ ближнему любовью

Для насъ не все потеряно еще!

Омулевскій.

"Дѣло", No 11, 1872

Оставить комментарий Омулевский Иннокентий Васильевич (bmn@lib.ru) Год: 1867 Обновлено: 24/11/2025. 98k. Статистика. Стихотворение: Поэзия Стихотворения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Дело У гроба Сказка для бедных и богатых Подростающим землячкам На берегах Енисея На новый год Между Томском и Иркутском Счастливый сон Сибиряк При разливе Оби Желание "Порой болит твоя душа..." "Нет, не читай мне наставлений..." Призраки На прощанье Контраст Монолог Забывчивы люди... Друзьям Зачем ты бьешься, сердце?..

Омулевский Иннокентий Васильевич Стихотворения

ДѢЛО.

У ГРОБА. (Съ итальянскаго, изъ Nicolini.)

СКАЗКА ДЛЯ БѢДНЫХЪ И БОГАТЫХЪ.

ПОДРОСТАЮЩИМЪ ЗЕМЛЯЧКАМЪ.

НА БЕРЕГАХЪ ЕНИСЕЯ.

НА НОВЫЙ ГОДЪ *).

МЕЖДУ ТОМСКОМЪ И ИРКУТСКОМЪ.

СЧАСТЛИВЫЙ СОНЪ.

СИБИРЯКЪ.

ПРИ РАЗЛИВѢ OБИ.

ЖЕЛАНІЕ.

* * *

ПРИЗРАКИ.

НА ПРОЩАНЬЕ.

КОНТРАСТЪ.

МОНОЛОГЪ.

ЗАБЫВЧИВЫ ЛЮДИ...

ДРУЗЬЯМЪ.

ЗАЧѢМЪ ТЫ БЬЕШЬСЯ, СЕРДЦЕ?..

Омулевский Иннокентий Васильевич
Стихотворения

У ГРОБА.
(Съ итальянскаго, изъ Nicolini.)

**НА НОВЫЙ ГОДЪ *).**

*** * ***