Н. П. Огарев. Избранные социально-политические и философские произведения
Том второй.
Государственное издательство политической литературы, 1956
ПРЕДИСЛОВИЕ К VIII И IX КНИЖКАМ "ГОЛОСОВ ИЗ РОССИИ"1
Эти две книжки "Голосов" посвящены исключительно крестьянскому вопросу. Мы вовсе не намерены входить в разбор помещенных статей; но нам хочется указать на их значение в положении самого вопроса. Пусть всякий сличит и рассудит: мы соединили в одной книжке "Проект действительного освобождения крестьян", где неизвестный автор предлагает правительству, для решения вопроса, меру рассчитанную, прямую, откровенную, посредством которой оно могло бы еще само вести задачу к мирной развязке и Россию к мирному преобразованию,-- и "Завещание Ростовцева", которое не что иное, как доклад, сущность трудов редакционных комиссий, изложенная кратко и удобопонятно для того, чтоб государь мог прочесть, не утруждая себя более подробным изучением дела.
С одной стороны, сжатая форма "доклада" показывает, как государю некогда заняться коренным вопросом русского преобразования -- вопросом, который он сам поставил, но который ему надо понять как-нибудь покороче, как-нибудь наскоро, даже не очень озабочиваясь, что не всегда в "докладе" найдутся достаточные причины для оправдания положений, предназначенных иметь силу закона и располагать жизнью полгосударства. В самом деле когда же ему?.. Столько иного дела... Поездка в Тверь и Варшаву, во время которой в Твери будет смотр войска и не обратится внимания ни на нужды народные, ни на благородный голос большинства дворянства; в Варшаве будет смотр войска и не обратится внимания на нужды Польши, как и прежде изнывающей под управлением от старости утратившего память и рассудок Горчакова и Муханова, от колыбели утратившего гражданское благородство. В самом деле, столько иного дела! Трата последних копеек на эти бесплодные поездки, на эти бесплодные смотры, да мелькание рельсов, да почтовые лошади, дорога, поспешность, суета... Много, много иного дела у русского царя, вследствие чего крестьянским вопросом приходится заняться как-нибудь покороче. А теперь дипломатические сношения, свидания с немецкими фюрстами, ненужное и часто смешное участие в европейских делах -- все это отвлекает от внутреннего вопроса, все это, соединяя непонимание дела с лишними расходами и разорением финансов, ведет правительство к тому, что оно лопнет разом, само не заметя, как это случилось.
Александр II -- честный человек; мы этому верим, и он сам этому верит. Но подумал ли он когда-нибудь, в ночной тиши Зимнего дворца или при постукивании стенных часов почтовой станции, что значит быть честным человеком? Неужели только -- платить карточные долги, исполнять семейные обязанности, не мстить за личные обиды и т. п.? Быть честным человеком для каждого, даже и не государя,-- значит жить для блага общего, жертвовать общему личным интересом; а для государя -- быть честным человеком значит освободить государство от самого себя, от всякого бесконтрольного управительства, основанного не на выборном начале, а на начале, для народа постороннем, освободить государство от всякого сверхпоставленного произвола, начиная с ребяческого и до преступного. Подумал ли он об этом? Если ему попадется эта книжка "Голосов", пусть он сравнит оба проекта и посмотрит, на чьей стороне правда, и пусть подчинится правде; не той правде, которая создалась в его мечте, а той, которая существует и требуется на деле. Подчинение правде, независимой от личных интересов и желаний,-- в этом вся честность, вся нравственность. Иначе, честность сводится на мелкое чувство маленького дворянского достоинства. Гонор -- это еще только самолюбьеце; а честность -- это преданность общественной свободе, благу и истине.
С другой стороны, "Доклад Ростовцева" имеет ту пользу, что выпутывая мнения редакционных комиссий из бесконечных подробностей, доводит их до ясности оглавления. Приходит время исторической оценки значения Ростовцева и его комиссий. Мы жалеем о их промахах, о частом непонимании русских потребностей, о ненужных уступках в пользу бессальных корыстей дворянства, о бюрократических стремлениях по-своему состряпывать жизнь народную и, говоря о самоуправлении, все подчинять управительству; но мы отдадим им и должную справедливость. Ростовцев умер, отстояв за народом право на землю и поставив вопрос освобождения так, что его вспять уже не поворотишь. Пусть же имя, записанное в истории русской свободы по черному и по белому -- добром помянется в великодушной памяти народной.
А те из членов комиссий, которые действительно честные люди, сравнивая свои и чужие проекты, пусть найдут в себе то гражданское мужество, которое выше самолюбия, и потребуют, чтобы правительство склонилось на сторону чужих проектов и отказалось от несбыточной мечты срочно-обязанного положения, приводящего Россию к выбору между продолжением крепостного права и кровавой местью за мнимое освобождение.
Иначе -- а может оно и лучше -- освобождение, по силе обстоятельств, выйдя из-под надзора правительства, перейдет в руки общественные.
К разбору трудов комиссий, составляющему долю "Проекта действительного освобождения", IX-я книжка "Голосов" прибавит один из самых замечательных разборов.
ПРИМЕЧАНИЯ
Напечатано в 1860 г. в VIII книжке, стр. III--IX, за подписью Н. Огарев. В состав VIII книжки входят: "Проект действительного освобождения крестьян" (стр. 1--134), автором которого был Н. А. Серно-Соловьевич, и "Доклад или так называемое: политическое завещание Ростовцева" (стр. 135--187). Последний был составлен Ростовцевым в начале 1860 г., незадолго до смерти. Ростовцев излагал итоги работ редакционных комиссий, которые он возглавлял. Материалы редакционных комиссий были позднее изданы в 18 томах и в сжатом виде -- в 3 томах.
В открывавшейся вступлением "От редакции" IX книжке "Голосов из России" были напечатаны "Соображения по докладам редакционных комиссий", занимающие всю книжку (стр. 1--204), автором этой работы редакция "Голосов из России" сама предположительно назвала А. М. Унковского -- губернского предводителя дворянства Тверской губернии, подвергнувшегося в то время преследованиям правительства и находившегося в ссылке.