Николай Первый
Выписка из письма неизвестного к наместнику Финляндии графу А. А. Закревскому...

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Николай I: личность и эпоха. Новые материалы.
   СПб.: Издательство "Нестор-История", 2007.
   

Выписка из письма неизвестного к наместнику Финляндии графу А. А. Закревск[ому]1 от 15 <в ночь на 16> 12. 1825 г. из С.-П[етер]б[урга] в Гельсингфорс

   Вчера приводили к присяге полки Гвардейс[кого] корпуса. 2 роты Московского, более батальона Гренадерского и весь Гвард[ейский] экипаж, будучи возмущены2 некоторыми своими офицерами и молодыми штатскими и отставными военными либералами, не согласились присягнуть Государю и предводительствуемые зачинщиками выступили <из своих казарм> {Здесь и далее текст, вписанный автором позднее на полях документа или в низу листа, приводится в угловых скобках.}. Проходя с шумом по улицам, с криком: ура Константин!, увлекали с собою легкомысленную чернь и тех из других классов молодых людей, равных с ними мнений, или невольно им попадавшихся, собрались на Исакиевской площади3 против Сената. Граф Милорадович тотчас поехал к ним (NB: верхом) увещевать; но лишь только приблизился и начал говорить, как пущен в него выстрел, которым он ранен смертельно и сего дня ночью умер4. <Говорят, убил Милорадовича пистолетным выстрелом один из мятежников ст[атский] совет[ник] Грабе-Горский, бывший Кавказский вице-губернатор, служивший некогда в артиллерии>5. Ранены также бунтовщиками генералы Шеншин, Фридрихе6 и полков[ник] Стюрлер, сей последний весьма тяжело, но еще жив. <Стюрлер скоро умер>7. Узнав о сем происшествии, Государь вышел тотчас к собравшимся около дворца (NB: Зимнего) толпам народу. Говорил с ними сильно и убедительно8; вслед за тем пришел 1-й бат[альон] Преображенский; Государь говорил и с ним и, получив отзыв несомненной верности, повел его против бунтовщиков9. По приходе на место <к дому княгини Лобановой10> посланы были два, один за другим, парламентера11, но они с угрозами и ругательствами были прогнаны прежде, нежели приблизились. Между тем пришли баталион Москов[ского], конная гвардия, кавалергарды, конные пионеры, павловцы, окружили мятежников12. Государь предлагал им сдаться, обещая прощение, но тщетно. Человеколюбивый монарх, избегая пролития крови заблудившихся своих подданных, не решался долго прибегнуть к силе оружия верных полков своих; но когда в виду Его величества генерал Воинов, подъехавший на пистолетный выстрел к мятежникам, в намерении говорить с ними, был с ругательствами прогнан и почти опрокинут поленьями дров13, то Его величество приказал двинуться Конной гвардии и кавалергардам, и почти в то же время сделал сильную атаку Конно-пионерный эскадрон14. Но сильный батальонный огонь из мятежнического каре остановил бесполезный натиск кавалерии и только ободрил более еще гнусных возмутителей и поддую чернь, их окружавшую. В то время прискакала 1-я бригада Гвардейс[кой] конной артиллерии. 5 или 6 выстрелов из орудий картечью <первый (выстрел) в скорби произвел сам генерал {Одно слово не разобрано.} Сухозанет15> разогнали, рассыпали мятежников, кавалерия пустилась преследовать бегущих; более ста возмутителей положено на месте16, прочие спасались бегством, чрез Неву (и именно Лейб-гренадеры, в свои казармы17), в Сенатский дом и в дом графа Лаваля, откуда их потом вытаскивали. Московские две роты были первые и жесточе прочих возмутителей. Предводительствуемые кн[язем] Оболенским (ст[аршим] ад[ъютантом] Карла Ив[ановича] Бистрома18) и Бестужевым (адъютантом герцога Виртемб[ергского], и братом его, Бестужевым отставным, известным по своим сочинениям19, они, проходя по улицам, кричали: ура Константин!, тащили с собою или били встречающихся, несмотря ни на их звания, и в самом сопротивлении оказывали оное {Слово вписано над строкой, читается предположительно.} более прочих, ободряя тем и прочих своих единомышленников. Возмущение началось в первом часу утра, <то есть пополудни>20, и продолжалось до сумерек, когда пушечные выстрелы разогнали злонамеренных. Всю ночь ловили их и отыскивали. Всю ночь кавалерия и пехота гвардейская стояла на биваках вокруг Зимнего дворца, вдоль Булевара21 и по Исакиевской площади. По всем улицам, к сим местам примыкающим, расставлены были пикеты -- цепи; сильные партии патрулей разъезжали по городу, и сегодня только поутру часу в 10-м войски распущены. 14-е число декабря будет незабвенно в летописях здешней столицы и всей России. Я был личным всего почти <NB: происшествий> свидетелем и признаюсь в моей безрассудной смелости или неосторожности. А во время самого батальонного огня был на выстреле, и в первый раз в жизни свист ружейных пуль касался ушей моих.
   Кроме упомянутых зачинщиков взяты: главнейший, капитан Московского полка князь Щепин-Ростовский, Рылеев сочинитель, издатель Север[ной] пчелы Булгарин <о Булгарине это известие не подтвердилось> (по оговору)22, кон[ной] гвардии офицер князь Оболенский23, убивший, как говорят, из своих рук графа Милорадовича24, Лейб-гренадер[ского] полка Панов25, Московского Сутгоф26 и прочие, и прочие военные и штатские, в том числе князь Сергей Петрович Трубецкой, приехавший недавно из Киева27. <После получил известие, что сей князь, женатый на дочери графа Лаваля, быв представлен к Гос[ударю], отрекался в соучастии мятежу: но когда показали ему писанную его рукой конституцию28, тогда во всем сознался и просил токмо Гос[ударя], чтобы сохранена была ему жизнь>29. Все они, и зачинщики, и связанные, были представляемы Государю и потом отсылались в Петропавловскую крепость.
   Экипаж раскаялся и прощен30, Лейб-гренадеры на коленах вновь присягали и прощены31; московские в крепости {Далее обрывается собственно рассказ о "возмущении" 14 декабря, и следует -- в более поздней записи -- фиксация других происшествий этого времени, слухов и анекдотов об Александре I, междуцарствии, аресте и заключении некоторых декабристов.}32.
   В декабре 1825 г. слышал я от Закр[евского], что в некоторое время 1822 года Александр получил много тайных вестей относительно суждений о его правлении и сказал тогда же кн[язю] Болконскому]33: "Я ленив, мало занимаюсь, я не хорош, но когда меня не будет, то будут жалеть о мне и вспоминать".
   Ввечеру 18 декабря 1825 г. фельдъегерь офицер Яблонский привез в Свеаборгскую крепость для содержания здесь капитан-лейтенанта Торсона34, который служил адъютантом у начальника Морского штаба и во время бунта был с ним во дворце. Когда же возвратился в квартиру, то нашел там Бестужева, который просил его скрыть себя. Торсон отвечал, что не имеет места, но позволил Бестужеву у себя переночевать. Бестужев на другой день вышел из сего убежища, схвачен и спрошен, где провел ночь. За это Торсон посажен в крепость35. Быв до отсылки представлен Государю, Торсон сказывал, что офицеры Экипажа и многие другие имеют в Петербурге общество, подобное существующему в Бразилии (где он бывал), учрежденное там с позволения Правительства36. <...>
   Получен вопрос от военного министра37 от 26 декабря 1825 [г.], сколько поместится {Слово читается предположительно.} людей в крепостях Выборгской и Кексгольмской арестантов нижних чинов? А оных находится 700 человек. Ответствовано: в Выборге 200 и в Кексгольме 300. <...>
   
   Публикуется по автографу: РГИА. Ф. 958 (П. Д. Киселева). Оп. 1. Д. 762. Л. 1--3. Заголовок оригинала. Текст представляет собой копию реального письма, синхронную времени его создания. Характер правки и уточняющих пояснений к тексту позволяет предположить, что "выписка из письма" могла быть сделана автором того же письма. Судя по характеру пояснений, вставленных в первоначальный текст, дополнения производились в течение нескольких дней после даты, указанной в письме, когда стали известны детали, о которых наблюдатель не мог знать 15--16 декабря. Можно предположить причастность к этому документу, но не к составлению неизвестного нам оригинала письма, а к его распространению, одного из братьев Булгаковых, Константина Яковлевича, Санкт-Петербургского почт-директора. По службе ему приходилось заниматься перлюстрацией, часто он снабжал любопытными сведениями из перлюстрированных писем свое окружение, включал их в собственные дневники. Фрагмент записок его старшего брата, московского почт-директора А. Я. Булгакова, включивший описание событий междуцарствия, опубликован (Булгаков А. Я. "Современные происшествия..." // Старина и Новизна. 1917. Кн. 22. С. 100--147. Оригинал: ОР РНБ. Ф. 526 (Общество любителей древней письменности), журнал за 1825--1827; РГАЛИ. Ф. 79. Д. 4--19; машинописная копия первой части записок А. Я. Булгакова находится в РГИА: Ф. 747. Оп. 1. Д. 194 (см.: Л. 45--52: описание событий 14 декабря в Петербурге, в основном, по слухам и информации брата). А. Я. Булгаков, составляя свои записки, часто пользовался информацией младшего брата.
   Сам К. Я. Булгаков был близок с А. А. Закревским с 1818 г., а с момента назначения последнего генерал-губернатором Финляндии состоял с ним в переписке (см. РГИА. Ф. 660 (Закревского). Оп. 1. Д. 99: Письма К. Я. Булгакова за 1822--1827; 1829--1831 гг.), частично напечатанной Н. Ф. Дубровиным в составе бумаг Закревского в Сборнике Русского императорского исторического общества. Предположение о том, что К. Я. Булгаков причастен к публикуемому письму, подкрепляет тот факт, что существует содержательно близкое публикуемому письмо К. Я. Булгакова -- А. А. Закревскому от 23 декабря, как бы продолжающее репортаж о возмущении в Петербурге (РГИА. Ф. 660. Оп. 1. Д. 99. Л. 100--101. То же: Сборник РИО. М., 1891. Т. 73. С. 392--393). Здесь К. Я. Булгаков, в частности, повторяет версию о гибели Кюхельбекера, транслирует петербургские слухи о возможном назначении Закревского военным губернатором столицы вместо убитого Милорадовича. Сам Закревский к тому времени готовился прибыть из Великого княжества Финляндского в Петербург, где с 18 декабря "для поправления здоровья" уже находилась его супруга, Аграфена Федоровна. 31 января 1826 г. он приехал в столицу (Сборник РИО. СПб., 1892. Т. 78. С. 186). Выписка из письма, полученного Закревским в Гельсингфорсе, могла быть сделана как после его прибытия в Петербург, так и раньше.
   Таким образом, корреспондент Закревского -- очевидец 14 декабря, т. к. в записи переданы некоторые личные впечатления, но, безусловно, человек невоенный. Об этом свидетельствует характеристика декабристов как "военных либералов" и сам характер описания, в котором отсутствуют сведения о передислокации войск обеих сторон в день мятежа, что не упустил бы отметить ни один участник событий из числа офицеров. Автор допускает много фактических неточностей, путая названия полков, должности и звания. Прямым признанием непринадлежности к армии являются его слова: "и в первый раз в жизни свист ружейных пуль касался ушей моих", при описании ответного огня со стороны мятежников.
   По своему происхождению данный текст представляет собой даже не копию, а сокращенную выписку письма, автор и адресат которого названы. Гораздо труднее определить источник последующих записей или выписок, сделанных тем же почерком, со множеством сокращений. Это записи еще нескольких "происшествий", слухов и анекдотов, близких по времени междуцарствию и выступлению декабристов. На их принадлежность тому же Булгакову указывает фраза "слышал я от Закревского".
   
   1. Закревский Арсений Андреевич (1787--1865) -- генерал-адъютант, в 1815--1819 гг. дежурный генерал Главного штаба, с 1823 г. Финляндский генерал-губернатор, член Верховного уголовного суда. У Закревского во время его службы Финляндским генерал-губернатором было много постоянных корреспондентов в Петербурге (см. опубликованный Н. Ф. Дубровиным архив Закревского: Сборник РИО. Т. 73; Т. 78).
   2. В выступлении на Сенатской площади участвовали почти в полном составе четыре роты Гвардейского Московского полка: 2-я фузилерная рота, находившаяся под командованием А. А. Броке, 3-я фузилерная под командованием М. А. Бестужева, 5-я и 6-я фузилерные роты -- В. Ф. Волкова и Д. А. Щепина-Ростовского. В казармах остались 1-я фузилерная, 2-я гренадерская, часть 1-й гренадерской роты и 4-я фузилерная рота. Впоследствии к выступившим присоединилась большая часть личного состава Гвардейского Морского экипажа и солдаты 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й рот Лейб-гвардии Гренадерского полка (не в полном составе).
   3. Это не оговорка, а обычное указание. Все три площади -- Петровская (Сенатская), Дворцовая и Исаакиевская -- воспринимались как единое пространство. Ср. в записке неизвестного: (наст. изд., с. 199), место действия также обозначено как Исаакиевская площадь.
   4. Об обстоятельствах появления М. А. Милорадовича перед мятежниками и его ранении показания свидетелей, как с правительственной стороны, так и со стороны декабристов, почти совпадают. Следственная комиссия получила исчерпывающие доказательства того, что генерал был смертельно ранен выстрелом П. Г. Каховского. Оперировавший М. А. Милорадовича В. М. Петрашевский, кроме пулевого ранения, освидетельствовал проникающую колотую рану, нанесенную сзади, "в правый бок, близ поясничных позвонков", которая также была опасной, т. к. были задеты внутренние органы (ВД. М.; Л., 1925. Т. 1. С. 277). Эту рану нанес шпагой Е. П. Оболенский, который под следствием всячески преуменьшал серьезность нанесенной им раны и уверял, что, желая испугать и развернуть лошадь, случайно задел Милорадовича (Там же. С. 233, 285; ср.: Воспоминания Е. П. Оболенского, в записи Е. И. Якушкина // 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. СПб., 1999. С. 259, 248).
   5. Грабя-Горский (Друцкий-Горский) Осип-Юлиан Викентьевич (1766--1848) -- ветеран наполеоновских войн, отставной полковник артиллерии, кавказский вице-губернатор, старший советник. Управляя Кавказской губернией, в 1822 г. был обвинен в служебных злоупотреблениях. В 1825 г. в Петербурге находился по своим тяжебным делам. Случайно оказался на площади, но был вооружен, произносил "подстрекательские речи" в пользу Константина. Есть сведения о том, что И. И. Пущин предложил ему командовать восставшими солдатами, но Горский отказался (ВД. М., 1979. Т. 15. С. 103). В. А. Жуковский в письме А. И. Тургеневу также писал о нем как об откровенном "бунтовщике", хотя нарисованная им картина малоправдоподобна: "Грабэ-Горский... уселся между двумя столами, накладенными множеством пистолетов, хладнокровно их заряжал и раздавал окружающим" (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 217). Агрессивное поведение Горского на площади, очевидно, и дало повод автору публикуемого письма приписать ему выстрел в Милорадовича. На следствии Горский все решительно отрицал, считая себя случайной жертвой процесса, однако был внесен в Алфавит декабристов. О. В. Грабя-Горский не был предан Верховному уголовному суду, а отправлен на вечное поселение в Березов Высочайшим распоряжением, что, как предположил А. В. Предтеченский, не было прямо связано с его участием в восстании (Предтеченский А. В. О. В. Горский и его "Записка": (По неизданным материалам) // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1933. Т. 2. С. 165--193). Из ссылки Грабя-Горский подавал прошения об облегчении своей участи, в которых он касался только своих долгов казне, но не декабрьских событий 1825 г. (см.: РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3699).
   6. Шеншин Василий Никанорович (1784--1831) -- генерал-майор, генерал-адъютант, командующий 1-й гвардейской Пехотной бригадой. Фредерике (Фридерихс) Петр Андреевич (1786--1855) -- генерал-майор, командир Лейб-гвардии Московского полка. Первый получил несколько сабельных ударов, второй был тяжело ранен в голову утром 14 декабря Д. А. Щепиным-Ростовским (ВД. М., 1980. Т. 17. С. 56; Воспоминания М. А. Бестужева // 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 271).
   7. Стюрлер Николай Карлович (1786--1825) -- полковник, командир Лейб-гвардии Гренадерского полка. 15 декабря 1825 г. пожалован флигель-адъютантом. Стюрлер пытался удержать уже двигавшиеся к мятежникам роты своего полка и следовал за ними, уговаривая солдат. "Фридерикс и Стюрлер, -- замечал С. П. Трубецкой в своих мемуарных записках, -- бывшие нелюбимы больше прочих [полковых командиров], не могли удержать вверенных их начальству" (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 254). На Сенатской площади Стюрлер был смертельно ранен П. Г. Каховским выстрелом из пистолета. Показания Н. А. Сутгофа (ВД. Т. 1. С. 349) и др. свидетельствуют, что стрелял именно Каховский. Есть сведения о том, что Стюрлеру были нанесены и рубленые раны. Поручик Лейб-гвардии Гренадерского полка В. И. Зальца показал, что Е. П. Оболенский ударил Стюрлера "два раза саблей по голове", о чем ему рассказывал сам Стюрлер, умирая (Там же. С. 275--276). Оболенский это отрицал (Там же. С. 280, 286, 460). В. Р. Каульбарс в своем дневнике отмечал, что "Стюрлер был прострелен в грудь навылет тем же Каховским и, кроме того, ранен в спину штыковыми ударами двумя унтер-офицерами своего же полка" (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 155). О ранении Стюрлера Оболенским см. в записках В. И. Фелькнера (Там же. С. 186--188). После смерти Н. К. Стюрлера, последовавшей 15 декабря, Николай I распорядился выдать семье покойного 7200 рублей, однако по неизвестным причинам (возможно, из-за долгов Стюрлера, сделанных во Франции, откуда он вступил в русскую службу) выполнение этого распоряжения было отложено. Уже в августе 1826 г. по прошению отца Стюрлера, поверенного России в Швейцарии, вдова и дети Стюрлера получили пособие (РГВИА. Ф. 36. Оп. 2. Св. 118. Д. 41).
   8. См. об этом эпизоде в записках Николая I: "Надо было выиграть время, чтобы дать войскам собраться, нужно было отвлечь внимание народа чем-нибудь необыкновенным". Николай, по собственному выражению, взялся читать Манифест о воцарении, "тихо и протяжно, толкуя каждое слово" (см.: 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 39). Многие мемуаристы (А. П. Башуцкий, П. С. Деменков, В. Р. Марченко) говорят о том, что Николай вышел к народу "совершенно один", при этом народ на Дворцовой площади, его окруживший, выражал преданность, благоговение и со вниманием слушал (Там же. С. 114, 118, 323, 349).
   9. Николай I произнес перед прибывшим на Дворцовую площадь около 12 часов 1-м батальоном Преображенского полка речь и убедился в спокойствии солдат. Эти минуты испытания он впоследствии назвал "единственными в жизни" (14 декабря 1825 года и его истолкователи: Герцен и Огарев против барона Корфа. М., 1994. С. 328). Волнение Николая понятно, т. к. за несколько часов перед тем гренадерский взвод 1-й Его Величества роты, находясь в карауле дворца, был приведен к присяге, но присягнуть отказался. Потребовались личные объяснения Николая, после чего солдаты все-таки присягнули.
   Батальон преображенцев двинулся от комендантского подъезда Зимнего дворца мимо строящегося здания Министерства финансов по Адмиралтейскому бульвару, до угла Вознесенского проспекта, предводительствуемый самим Николаем, полковым командиром Н. А. Исленьевым и полковником В. Я. Микулиным.
   10. Дом К. И. Лобановой-Ростовской (современный адрес: Адмиралтейский пр., 12) был в 1824 г. арендован Военным министерством, впоследствии выкуплен в казну.
   11. Не ясно, кого из лиц, "увещевавших" мятежников, имеет в виду автор письма. После Милорадовича к каре подъезжали последовательно: командующий Гвардейским корпусом А. Л. Воинов, А. И. Якубович, Н. Д. Дурново, несколько унтер-офицеров Преображенского полка, после неудачных кавалерийских атак -- митрополиты Серафим и Евгений, великий князь Михаил Павлович, И. О. Сухозанет.
   12. После 1-го батальона Преображенского полка к Сенатской площади подтягивались верные Николаю войска в таком порядке: Лейб-гвардии Конный полк почти в полном составе, 2-й батальон Преображенского полка, Кавалергардский полк, два эскадрона конно-пионеров, Семеновский полк, Павловский полк, приведенный полковым командиром полковником А.Ф. Арбузовым. Сводный батальон Московского полка (641 человек), собранный из солдат, оставшихся в казармах, привел на площадь великий князь Михаил Павлович уже после 14 часов. Последними подошли Измайловский и Егерский полки. Схему размещения войск см.: 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 348.
   13. А. Л. Воинов вслед за Милорадовичем пытался уговаривать солдат разойтись. В течение дня он несколько раз приближался к каре и к колонне гвардейских моряков, но без результата. По многочисленным свидетельствам, во время этих перемещений он был избит толпой.
   14. Атаки тяжелой кавалерии происходили между 13 часами 30 минутами и 14 часами одновременно со стороны Сената и со стороны Адмиралтейства. См. об этом: Воспоминания И. И. Велио, воспоминания и дневник В. Р. Каульбарса, воспоминания А. А. Суворова (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 148--149, 155, 165, 325; Гордин Я. А. Мятеж реформаторов. 14 декабря 1825 года. Л., 1989. С. 304--308). Коннопионерный эскадрон был поставлен в начале Английской набережной, рядом с 1-м и 2-м эскадронами Конного полка, и пытался атаковать фас каре, обращенный к Неве, но из-за выстрелов был вынужден отступить (см.: Воспоминания М. А. Бестужева // 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 273).
   15. И. О. Сухозанет, по его собственному свидетельству, дважды предлагал Николаю разогнать мятежное каре артиллерией, затем сам ездил к мятежникам с предложением "прощения", прежде чем получил приказ открыть огонь. И. О. Сухозанет описывает картечную стрельбу, но, по его словам, команду открыть огонь отдал сам Николай (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 89). Это подтверждает и К. Ф. Толь (Там же. С. 93). В действительности, у первого орудия, канонир которого в растерянности не мог выстрелить по "своим", стоял поручик И. М. Бакунин, командир первых трех орудий, который и сделал первый выстрел.
   16. О количестве погибших, в том числе из мятежных полков, нет точных сведений; полковое расследование, недосчитавшееся нижних чинов после 14 декабря, опасалось, что части солдат удалось бежать или скрыться. Также не известно, сколько трупов солдат было убрано в ночь после восстания с площади, т. к. этим занимались разные команды. Так или иначе со стороны восставших общее число жертв равнялось 83: убитыми и пропавшими без вести числились 33 человека, ранено и вскоре умерло от ран 8 человек, ранено еще не менее 42 нижних чинов (Габаев Г. С. Гвардия в декабрьские дни 1825 года. М., 1926. С. 191--192). Число жертв с правительственной стороны было известно (см.: Ведомость о числе людей и лошадей, убитых и раненых 14 декабря 1825 г. в войсках, бывших при Его Императорском Величестве и впоследствии от ран умерших по сие число, 24 декабря 1825 г. // Былое. 1907. No 3. С. 199). Гораздо больше пострадало гражданского населения, т. к. толпа народа, окружавшая мятежное каре, оказалась во время атак и артобстрела запертой между правительственными войсками и восставшими. Здесь убитых, раненых, погибших в давке было, по сведениям очевидцев, гораздо больше -- от сотни, до нескольких сотен (см.: Дневник В. Р. Каульбарса // 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 158). В памяти Н. А. Бестужева запечатлелась трагическая картина расстрела: "Сотни скошенных картечью жертв свободы. ...В промежутках между выстрелов можно было слышать, как кипящая кровь струилась по мостовой, растопляя снег, потом, сама алея, замерзала" (Бестужев Н. А. 14 декабря 1825 года // Бестужев Н. А. Сочинения и письма. Иркутск, 2003. С. 125)
   17. Лейб-гренадерский полк размещался в Петровских казармах на Большой Невке, Карповке и по Большой Вульфовой улице (ныне ул. Чапаева).
   18. В декабре 1825 г. Е. П. Оболенский был старшим адъютантом К. И. Бистрома, командующего гвардейской пехотной дивизией. Действительно, 14 декабря он являлся одним из самых деятельных участников тайного общества: утром побывал в Гвардейском экипаже, Измайловском, Егерском, Семеновском и Московском полках, дважды являлся на квартире у Рылеева, съездил в Конную артиллерию и Преображенский полк. Узнав, что Московский полк выступил, присоединился к восставшим (Гордин Я. А. Мятеж реформаторов. 14 декабря 1825 года. С. 225, 231, 238--239). Чрезвычайно активно действовал на Сенатской площади: выставил "заградительную цепь" со стороны Адмиралтейской площади, препятствовал Милорадовичу говорить с восставшими и ранил его, возможно, ранил Н. К. Стюрлера, в четвертом часу на площади был избран "диктатором" вместо С. П. Трубецкого. Очевидцы оценивают Оболенского как отъявленного "злодея". А. Н. Оленин, описывая произошедшее, дал такую характеристику: "Оболенский отличился таким неистовством, что самочинно рубил, кто ему под руку попадался" (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 207).
   19. Никто из братьев Бестужевых на 14 декабря 1825 г. в отставке не состоял. Известным по своим сочинениям считался А. А. Бестужев (1797--1837), но он не покидал службу. В 1825 г. он штабс-капитан Лейб-гвардии Драгунского полка, адъютант принца Александра Вюртембергского, главноуправляющего путями сообщений.
   20. Взбунтовавшиеся роты Московского полка покинули казармы около половины одиннадцатого.
   21. Т. е. Адмиралтейского бульвара, проходящего вдоль фасада Адмиралтейства.
   22. Булгарин Фаддей Венедиктович (1789--1859) -- писатель, издатель газеты "Северная пчела" (1825--1829). О связях Булгарина с Рылеевым и его личных отношениях со многими из декабристов-литераторов было хорошо известно. Булгарин бывал в квартире Рылеева в дни перед выступлением, что дало повод (как и в случае с О. М. Сомовым) заподозрить Фаддея Венедиктовича в связях с "карбонариями". Всей своей дальнейшей деятельностью Булгарин постарался реабилитировать себя в глазах правительства. См.: Видок Фиглярин. Письма и агентурные записки Ф. В. Булгарина в III отделение / Подгот. текста и коммент. А. И. Рейтблата. М., 1998.
   23. Ошибка: Е. П. Оболенский служил в Лейб-гвардии Финляндском полку.
   24. Рана, нанесенная Е. П. Оболенским, была опасной, но не смертельной. Причиной смерти М. А. Милорадовича стало пулевое ранение. См. примеч. 4.
   25. См. наст. изд., с. 177, примеч. 73. См. также: Габаев Г. С. Гвардия в декабрьские дни 1825 года. С. 178; Воспоминания В. И. Фелькнера// 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 180, 181, 185).
   26. Ошибка: Сутгоф Александр Николаевич (1801--1872) был поручиком Лейб-гвардии Гренадерского полка, командиром 1-й фузилер ной роты, которую и присоединил к восставшим.
   27. См. наст. изд., с. 175, примеч. 51.
   28. Под "конституцией" имеются в виду "Манифест к русскому народу" и "Предположения для начертания Устава Славяно-Росской империи", изъятые при обыске в кабинете Трубецкого.
   29. Допрос Трубецкого ярко изложен Николаем I в 4-й тетради своих записок (см. наст. изд., с. 270--271; 14 декабря 1825 года и его истолкователи. С. 335). По свидетельству Михаила Павловича, когда он за полночь вошел к Николаю, чтобы доложить об осмотре караулов, то застал момент допроса: Трубецкой стоял перед императором на коленях. (14 декабря 1825 года и его истолкователи. С. 62). Ср. с описанием первого допроса, изложенным в "Записках" Сергея Петровича (Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск, 1983. Т. 1. С. 252--255).
   30. Отобранные у мятежных полков знамена поздно вечером были принесены во дворец. Михаил Павлович свидетельствовал, что моряки слушали его вежливо, когда он подъезжал к каре "увещевать" (14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. С. 59). Когда Кюхельбекер готов был выстрелить в великого князя, три матроса -- Сафон Дорофеев, Матвей Федоров и Алексей Куроптев -- не дали ему этого сделать. "Спасение" члена царской фамилии, возможно, смягчило отношение Николая I к Гвардейскому экипажу, и утром следующего дня ему были возвращены знамена, а число арестованных и наказанных матросов, участников выступления, было невелико. Матросы, проявившие "преданность", были награждены деньгами.
   31. Версия о "прощении" солдат Лейб-гвардии Гренадерского полка повторяется и другими современниками, но она неосновательна. О взысканиях и репрессиях в отношении замешанных в выступлении нижних чинов полка см.: Габаев Г. С. Гвардия в декабрьские дни 1825 года. С. 178, 196.
   32. В ночь на 15 декабря в Петропавловской крепости, согласно рапорту ее коменданта полковника А. Я. Сукина, находилось 246 нижних чинов Лейб-гвардии Гренадерского полка, 246 -- Лейб-гвардии Московского и 44 матроса Гвардейского Морского экипажа. Большинство "рассеявшихся" нижних чинов трех мятежных полков возвращались в свои казармы и отправлялись на полковые гауптвахты. Николай I, еще не зная точного числа арестованных солдат, писал в половине первого ночи Константину: "Большинство возмутившихся солдат уже возвратилось в казармы, за исключением около 500 человек из Московского и Гренадерского полков, схваченных на месте, которых я приказал посадить в крепость; прочие, в числе 38 человек Гвардейского экипажа, тоже там, равно как и масса всякой сволочи (menue canaille), почти поголовно пьяной" (Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи. М.; Л., 1926. С. 146).
   33. См. наст. изд., с. 48--49, примеч. 1.
   34. Торсон Константин Петрович (1800--1851) -- капитан-лейтенант, адъютант начальника Морского штаба барона А. И. фон Моллера, член тайного общества Гвардейского экипажа.
   35. К. П. Торсон не участвовал в подготовке выступления и событиях 14 декабря. В его доме на Галерной улице после разгрома восстания несколько часов скрывался М. А. Бестужев, но он был арестован позже Торсона. Приказ об аресте Н. А. Бестужева был отдан утром 15 декабря. Первым, кто назвал Торсона на следствии и вызвал его арест, был А. П. Арбузов. С конца декабря Торсон действительно находился в заключении в Свеаборгской крепости.
   36. В связи со знакомством с Д. И. Завалишиным К. П. Торсону задавались вопросы об Ордене Восстановления. См.: ШешинА. Б. 1) Основание Ордена Восстановления // 4 декабря 1825 года: Источники, исследования, историография, библиография. СПб., 1997. Вып. 1. С. 32--46; 2) Устав Ордена Восстановления // Там же. СПб.; Кишинев, 2000. Вып. 2. С. 139--174.
   37. Военным министром был А. И. Татищев (1762--1833) -- граф, генерал от инфантерии.

Подготовка текста и комментарии Т. Н. Жуковской

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru