Никандров Николай Никандрович
Береговой ветер
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Никандров Николай Никандрович
(
yes@lib.ru
)
Год: 1909
Обновлено: 16/01/2009. 72k.
Статистика.
Рассказ
:
Проза
,
Детская
Рассказы
Иллюстрации/приложения: 16 штук.
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
КНИГА ЗА КНИГОЙ
Н.НИКАНДРОВ
БЕРЕГОВОЙ ВЕТЕР
Государственное Издательство Детской Литературы Министерства
Просвещения РСФСР.
Москва 1956
1
Главное - дул береговой ветер. Иначе Санька, ученик третьего класса,
непременно пошел бы на занятия.
Все последние дни на море была зыбь; рыба боялась, чтобы ее не убило о
скалы, держалась на глубине и, конечно, проголодалась за это время так, что
теперь, когда стихло, будет браться на любую наживку: и на червя, и на
крабиков, и на мясо, а потом, когда сильно раздразнится, и на голый крючок.
Одним словом, сегодня пусть дураки идут в школу - Санька отправляется рыбу
ловить!
Бродить одному с утра до вечера по безлюдному берегу моря было бы
жутко; кроме того, по дороге, может случиться, нападут ученики других
училищ, рыбу отнимут и самого изобьют - и Санька решил пригласить к себе в
компанию своего одноклассника Митьку.
Было около семи часов утра, когда оба они стояли на Загородной улице, у
ворот дома Митьки. Санька, коренастый крепыш двенадцати лет, с широким
краснощеким лицом, с розовым облупившимся носом, с белыми, выгоревшими от
солнца вихрами и с бойкими, острыми глазами. Митька, десяти лет, худенький,
тоненький, на согнутых спросонок ногах, с остреньким носом, с
цыгански-черным от загара лицом.
Санька, одной рукой делая энергичные жесты, а другой дергая и крутя
несчастную пуговицу, пойманную на груди у товарища, выпаливал одно за другим
энергичные, соблазнительные слова.
- Митя! - ласково выговаривал он, засматривая товарищу в самые глаза. -
Митя! Вот, брат, сегодня погодка! Вот море! Вот море! За целое лето не помню
такого моря! Так и застыло! Как масло! Так и стоит!
Не шелохнется! Как в чашке! Сегодня можно во каких ершов нахватать! А
бычков! А рулен! А горбылей!
А ласкирей!.. Митя, идем?
Митька, только что вставший с постели, был еще заспан и вял, но слова
Саньки сразу вдохнули в него жизнь. Он выпрямился, повернул узкое
настороженное лицо в сторону моря и, зашевелив тонкими ноздрями, казалось,
уже улавливал в утреннем воздухе соленые морские запахи.
- Черногор дует, - произнес он тоном старого моряка. - Теперь вся рыба
на мелком. И дно хорошо видать: где колдобина, где трава.
Санька, взвизгнув, подпрыгнул от радости.
- А об чем же я тебе говорю! - вскричал он с торжествующей улыбкой. -
Об чем же я тебе и говорю, Митя! Сейчас вся рыба на виду. Подходи и бери!
Подходи и бери! Бежи же скорее, Митя, за удочками, бежи!
Но Митька не трогался с места. Серьезный, он искоса кивнул на свой дом
и тихо сказал:
- Отец дома.
- А отец откудова узнает? Ты делай, как я делаю. Бери книги, будто
идешь в класс, а сам оставь их у соседей, а после ловли, на обратном пути,
возьмешь... Мить, не трать зря время. Идем скорее! Люди, наверно, уже сидят
на деле и наловили помногу, а мы только еще собираемся. Глянь-ка, где уже
солнце!
Митька, не отрываясь от своих дум, пощурился на восходящее солнце.
- И правда, что поздновато, - сказал он. - Рыба уже наелась вся. И
потом как раз в этот час ребята идут в школу, встретятся с нами, потом
расскажут всем, почему мы не были в классе... Соберемся лучше в другой раз,
пораньше!
Санька от таких вздорных речей товарища расхохотался резким, деланым
смехом:
- Не бойсь, брат, ребята не расскажут! Ребята
сами ходят: кто за рыбой, кто за ежевикой, кто за
кислицами, кто куда. И потом... во!
И Санька пригрозил ребятам кулаком.
Во взбудораженных мыслях Митьки все время происходила борьба. Пойти -
боязно: отец убьет! Не пойти - глупо: погодка редкостная, каких, может, уже
не будет, и главное - дует береговой ветер! Теперь, при этом ветре, на море
такой штиль, что дно даже на глубине видать как на ладони.
- Тебе хорошо, - сказал он. - У тебя отец хороший.
- У меня отец такой, - с гордостью проговорил Санька, - если много
поймаю, не лупит. Крепко уважает юшку с ершов.
- Айда!-твердо произнес наконец Митька, побледнев от волнения, и
бесповоротно махнул рукой, точно решил идти на смерть. - Идем!
У Саньки от радости перехватило в горле, и он, завертевшись на месте,
быстро заговорил:
- Митя, чтобы нас не встретили вместе, мы пойдем врозь: я вперед, а ты
потом. А у Голубиной почты сойдемся: там нас мало кто знает. Айда! Бежим
скорее собираться в дорогу, а то утренний клев пропустим!
Состроив плутовскую гримасу, он пригнулся и, точно нацеливаясь
броситься на кого-то, растопырил руки, сорвался с места и, как велосипед,
покатил в золотистую даль солнечной улицы, спеша домой за удочками.
- Ур-рраа! - орал он во всю глотку, вздымая вокруг себя быстрыми ногами
облака пыли. - Ур-рраа!
Он несся точно на крыльях, подпрыгивая на пригорках, как резиновый мяч,
и по пути звонко шлепал ладонью по затылкам зазевавшуюся детвору, зашвыривал
на крыши их картузы, рявкал в уши встречным старухам, разгонял кур, пугал
собак и в восторге барабанил быстрыми пальцами в оконные стекла незнакомых
домов.
- Чтоб ты провалился, арестантюга! - кричала вслед ему какая-то
хозяйка, созывающая среди улицы разогнанных им кур: - Тип-тип-тип... Чтоб
тебя холера взяла, проклятого! Тип-тип-тип...
От сознания своих проказ Саньке бежалось еще быстрее, было до дрожи
жутко и до безумия весело. Впереди его ожидал еще целый день - целый день! -
безгранично свободной жизни, обещающей еще и не такие радости. Как много
всего на свете и как хорошо, как интересно жить!..
А улицей ниже, в своем слободском домишке, в таком же бурном настроении
собирался в дорогу Митька. Дрожащими руками он укладывал в сумку рыболовные
принадлежности и сильно торопился.
2
Миновав долгую постылую степь и скатившись по красному глинистому
обрыву к самой воде, Митька и Санька медленно зашагали по пустынному берегу
моря. Заплетающиеся ноги увязали в песке и спотыкались о камни. Усталые лица
были серьезны и напряженны.
И сразу же от неподвижного моря на мальчиков пахнуло странным, глубоким
покоем и тишиной. Всё - и далекий город и длинная дорога в степи - осталось
позади, наверху, за высоким откосом, а впереди, от самых их ног, во всю даль
и ширь расстилалось откры-. тое широкое, нигде не имеющее границ море. И им
казалось, что они уже на самом краешке света, дальше |которого ничего нет -
ни земли, ни жилья, - а есть -только одно это море да над ним такое же
безграничное небо. Выбирая подходящее местечко для ловли, |они продолжали
идти уже самым берегом, вдоль края воды. Под их ногами жестко хрустел песок,
изредка •булькал, бросаясь с камня в воду, вспугнутый крабик. Утомленные
долгим путем,, рыболовы шли молча. Они были совершенно скрыты в ворохах
бурьяна, который собрали в степи и тащили на себе для будущего : костра.
Иногда, прыгая с одного прибрежного камня на другой и, спотыкаясь, мальчики
царапали бурьяном щеки друг другу, сцеплялись этими колючими "дровами" и, с
трудом распутавшись, шли дальше. Случалось, один из них падал и исчезал в
какой-нибудь скалистой расщелине. То-
Несмотря на усталость, они бодрились друг перед другом и шли, ни разу
не отдыхая. Все чаще и чаще их глаза косились на неподвижную прозрачную
воду. Там, на ярко освещенном морском дне, отражая солнечные лучи, сверкали
золотом и серебром глянцевитые камни. Мальчикам же казалось - от голода
балует рыба, и они волновались, напрягали силы, ускоряли шаг. Хотелось
сбросить наконец с себя колючую ношу, впившуюся в плечи, и скорее приступить
к делу, пока рыба не успела наесться и не ушла в глубину.
Около обломков скал, которые живописными островками торчали из воды
вблизи берега, они остановились.
- Вот хорошее местечко! - указал на островки восхищенными глазами
Санька.
Митька горячо поддержал его.
И оба они, нагнув головы к земле, с остервенением принялись отбиваться
от цепких, надоевших им колючек бурьяна.
Разгрузив свои потные спины, мальчики с наслаждением уселись на теплый,
мягкий песок и начали распутывать удочки.
Спокойное утреннее море, насколько видел глаз, было зеркально-гладким.
Неподвижная вода прозрачнее воздуха. Дно под водой - не отличить от суши.
- Ну и денек! - с умиленным лицом произнес
Санька. - Глянь, какая вода!
Митька серьезно посмотрел на воду и, думая о рыбе, по-деловому сказал:
- Теперь, пока штиль, в самый раз брать ее.
Санька, проверяя на своей удочке остроту крючков,
мечтательно улыбнулся и сказал:
- Я раз в такую погоду цельный кошель ершов поймал, штук пятьдесят, да
все здоровые, отборные, прямо один к одному.
- А я раз в такую погоду сразу трех горбылей на одну удочку вытащил,
фунтов по пяти каждый, -' похвалился Митька.
- А я раз...
- А я раз...
И они, перебивая и почти не слушая друг друга, долго без удержу
хвастались бывавшими с ними удивительными случаями.
- Ну, - поднялся наконец Санька, когда удочки были готовы, - теперь
айда за рачками. На рачки рыба жаднее всего берется.
Митька встал с неохотой. Он посмотрел на чайник, на сумку с
продовольствием и нерешительно спросил:
- А кто же будет огонь разводить?
Санька свирепо уставился на него.
- Уже жрать?! - проговорил он. -Жрать?! Да?
Не успели прийти? Ты сперва погляди, какое дно сегодня, какие бычки
ползают промежду камнями, прямо как боровы! Еле ворочаются от жиру!.. А он -
чай пить!!!
Митька, проголодавшийся за дорогу, равнодушно поглядел в воду. Никаких
бычков там не было, были только одни поганые несъедобные морские собаки.
- Давай так, - увлеченно жестикулируя, предложил Санька: - пока не
поймаем хорошую крупную рыбу, до тех пор не прикоснемся к еде!
Митька молчал. Но он знал, что ему все равно ничего более не
оставалось, как только покориться:
Санька уже вошел в рыболовный азарт - был зол, груб, упрям -и говорил,
как командир.
- Саня, а рыбу мы будем как? - робко осведомился Митька. - Напополам
делить?
- Можно напополам...
Босые, с засученными выше локтя рукавами, они направились к воде.
- Ну, Митя, скидавай штаны и залазь в воду. А я буду каменюки ворочать.
Митька одной ногой ступил в воду; вода, остывшая за ночь, была свежая,
и он выдернул ногу обратно.
- Чего скидавать штаны? - возразил он. - Рачки теперь все на сухом
берегу сушатся. В воду не надо лазить.
- Вот и лови с таким товарищем напополам! - возмутился Санька. - Ему
говорят: "надо", а он: "не надо"! Я лучше тебя знаю, что надо и что не надо!
Глянь, как они утикают от нас на глыбь!
Под ногами мальчиков и далеко от них, среди сплошных камней,
действительно уже шуршали уползающие невидимыми лазейками мелкие крабики.
Эти черные квадратики на восьми ножках, с парой клешней, похожие на
пауков, - лучшая наживка для донных удочек в Черном море.
- Ну, не морочь голову, скидавай скорее штаны! - говорил Санька и
нетерпеливо помахивал рукой, точно подметал веничком.
- А ты?
- Я же тебе сказал, что ты их с моря будешь хватать, а я с берега. С
двух боков.
Митька пожал плечами и злобно сплюнул в сторону:
- Черт его душу знает, почему же обязательно я с моря, а ты будешь на
сухом?! Книжки к соседям заносил я. За помидорами аж на базар летал я. Потом
хлеб, сухари, чайник с водой всю дорогу нес я... Теперь штаны скидавай и
лезь в море тоже я... Всё я да я! А ты?
- Я деньги давал! - принимая надменный вид, вскричал Санька. - Ты мои
шестнадцать копеек забыл? Я сахар давал! Я чай давал! Я всё давал! Думаешь,
дома мне не достанется за это!
- Смотри, какой пузырь на ладони я чайником натер, пока нес! - не
унимался Митька.
- Чего ты хвалишься своим чайником! Я зато дыню нес! А чайник - что?
Взял его за держалку и иди себе барином. А дыня, она круглая, она вертится в
руках! Я заместо одной дыни согласен десять твоих чайников несть, вот что!
- Вот и понесешь на обратном пути чайник, а я рыбу понесу.
Последние слова товарища ошеломили Саньку. Что Митька говорит? Он на
обратном пути рыбу понесет? Нет! Рыбу понесет Санька! Как приятно идти
намеренно людными улицами, в дорожном виде, утомленной походкой, с чайником,
черным от копоти, в -одной руке и с длинной вязкой рыбы в другой! Мальчики,
широким хвостом идущие за ними, молча завидуют им. Взрослые весело
удивляются и одобрительно кивают им головами, расспрашивают их с улыбкой,
чьи они, такие молодцы, как их фамилии и на какой улице они живут. Их везде
останавливают, возле них собираются кучки народу; со всех сторон щупают
рыбу, какая икряная, какая нет; просят продать. Народ, кроме того,
интересуется и спрашивает, что тот, который несет рыбу, вероятно, у них за
главного, за старшего? Да, тот самый главный, старший рыбак, а другой, что
тащится позади с багажом, он только еще приучается ловить, он больше
собирает дрова, кипятит чай...
- Нет! Рыбу понесу я! - твердо отчеканил Санька. - Ты раков понесешь!
Он хотел сказать: "Вещи понесешь", а вырвалось: "Раков понесешь".
- Каких раков?! - завопил, как ужаленный, Митька. - Каких таких раков?!
Откудова они? Ты, наверно, меня за дитенка считаешь, обдурить хочешь?.. Нет,
брат, меня не обдуришь!
- Об этом кончено! - отрезал Санька.
А сам, пригнув шею, как злоумышленник, огляделся вокруг - нет ли где
посторонних - и, бледный, со сжатыми кулаками, вплотную подошел к Митьке:
- Скидавай, тебе говорят, штаны!
- Тогда скидаваем оба, - глухо пробормотал Митька.
- Скидавай сейчас же штаны! - закричал Санька, встряхивая Митьку за
шиворот. - Говори: скинешь? Говори: скинешь?
Митька, глядя вбок и прослезясь, отстегнул сразу на обоих бедрах желтые
костяные пуговицы, и его широкие штанишки привычно упали на песок, точно
складные.
- Так бы давно! - отпустил его Санька. - А я за это, что ты полезешь в
воду, что-нибудь другое сделаю, что потруднее, что не под силу тебе.
- Да-а!.. "Сделаю"! - сказал Митька дергающимся голосом. - Знал бы, не
ходил с таким...
Скосив лицо, он осторожно ступил в воду.
- Не бойся, - напутствовал его с берега Санька. - Смелее! Не будь
бабой. Вода теплая - не зима.
- Да-а!.. "Теплая"! - ворчал Митька, выдергивая из воды то одну, то
другую ногу со скрюченными пальцами.