Неверов Александр Сергеевич
Красный сыщик

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

АЛЕКСАНДР НЕВЕРОВ

В САДАХ

РАССКАЗЫ

1923 г.

ПЯТАЯ ТЫСЯЧА

"ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА"
МОСКВА -- ЛЕНИНГРАД

   

КРАСНЫЙ СЫЩИК

   С нынешнего дня Петька Строган будет красным сыщиком, и все должны ему завидовать, считать его очень ловким, ловчее всех. Но сам он никому не расскажет о том, что скрывается у него в умной, большой голове.
   В комнату с двумя окнами ложились вечерние тени, лезли в потолок по стене, дрожали, вытягивались, и вместе с ними дрожали Петькины руки от непривычного волнения. Заложив их в карман коротких штанов, крупными шагами мерил он комнату, прищуривая хитрые глаза, задумчиво шмыгал носом.
   В коридоре мяукнула кошка.
   Петька впустил ее в комнату, с сердцем ударил ногой по голове, чтобы не бегала, и быстро, ни о чем больше не думая, приподнял тяжелую сундучную крышку. Из сундука глянули отцовские шаровары с рубашкой, положенные сверху, и синяя с цветочками юбка, которую мать надевала по праздникам. Мать, наверное, скорее догадается, она ходит лечиться к доктору и каждый раз надевает синюю праздничную юбку. Петька заглянул в окно, прислушался около двери, ловко сунул юбку на кровать под подушку, улыбаясь хитрыми глазами:
   -- Пускай теперь поищет два дня!
   Но через минуту встревожила другая мысль: если мать станет раскладывать постель перед сном, она увидит спрятанную юбку, снова положит ее в сундук, сундук запрет на замок, и тогда красному сыщику нечего будет искать. Наморщив лоб, Петька спрятал юбку за пазуху, непринужденно вышел в коридор, поднялся на чердак, аккуратно положил юбку за трубу в темный уголок и очень довольный вышел к товарищам на улицу.
   Поздно вечером мать говорила отцу:
   -- Завтра я, Володимир, пойду опять к доктору, чтобы болезнь не запустить. Ты дай мне денег немного и после не ругайся, если я буду лекарство покупать...
   Отец, молодой типограф, обиженно говорил, выпячивая губы:
   -- Чего у тебя болит?
   -- Вся не гожусь: одышка мучает, и на лестницу трудно подняться...
   Пока отец с матерью ругали доктора, который дорого берет, Петька за столом делал вид, что читает книжку про американского сыщика. Поднимая голову, он тревожно поглядывал на сундук и ждал, когда мать откроет сундучную крышку, потом испуганно закричит:
   -- Батюшки, где у меня юбка-то!
   Утром мать побежит в милицию, а в милиции ни один человек не догадается, что юбка спрятана за трубой на чердаке. Милицейские станут следить на стороне, присматривать по базарам, отыскивая вора, конечно, ничего не найдут и, наверное, скажут :
   -- Мы тут не можем справиться, сыщика надо хорошего! В это время Петька найдет пропавшую юбку, на глазах
   у всех отдаст ее матери, и все удивятся:
   -- Ах, чертенок какой! Милиция не могла найти, а он разыскал.
   Обрадуется мать и даст за это Петьке денег на кино. В кино он пролезет без билета, а на полученные деньги купит мороженого.
   Но мать о юбке не думала и в сундук глядеть не хотела. Тогда Петька, делая вид, что он очень устал, лениво спросил:
   -- Мама, ты в какой юбке пойдешь к доктору?
   У матери болела грудь, ломило ноги, и она сердито крикнула:
   -- Наряжаться буду! Какую надену, в такой и пойду.
   -- А ты раньше синюю надевала?
   -- Ну, да, надену синюю!
   Последнюю юбчонку стану трепать. Петька взволновался: выходило не так, как думал он. Если мать наденет старую юбку, то у него не хватит терпенья дожидаться, когда она догадается о пропаже. Но сыщики очень ловкие люди, во всем всегда находчивы, и Петькина голова заработала по-настоящему, как у настоящего американского сыщика. Отодвигая книжку, сказал он отцу:
   -- Вчера на Царицынской улице жулики залезли в один дом, сломали замок у сундука и вытащили разной одежды на... пятьдесят миллиардов! {В сентябре 1923 г., когда писался этот рассказ, 50.000.000.000 руб. дензнаками 1921 г. равнялись приблизительно 17 руб. золотом.}
   -- Как они ухитрились? -- спросил отец.
   -- Дом незапертый был.
   Тут и мать вспомнила, что сундук у них не запирается, поругала отца:
   -- Сколько раз я просила тебя, Володимир, купить хороший замок! Помилуй бог, и к нам заберутся--нагишом оставят...
   -- А чего у нас тащить? -- сказал отец.
   -- Как чего? Сапоги твои утащат, калоши, бельишко подберут, какое есть. Снимут часы со стены, и часы понесут.
   -- А юбки разве не возьмут? -- спросил Петька, делая вид, что он очень устал.
   -- Все возьмут, не беспокойся! -- рассердилась мать.
   Отец начал ругаться: недавно он покупал новый замок, неужто опять не годится? Этак денег не напасешься, если каждый день по замку ломать.
   Скучно было Петьке слушать разговоры о замке, и он осторожно сказал отцу, чтобы мать скорее про юбку вспомнила:
   -- А помнишь, папа, как у Гуревичей вытащили из сундука золотые ложки в прошлом году? Искала, искала милиция, так ничего и не нашла.
   -- Тут не милицию надо, -- сказал отец, -- а хорошего сыщика, который с малых лет приучен к этому занятию. Нынче жулики хитрые пошли и не для того воруют, чтобы милиции попадаться.
   -- А сыщики все могут найти?
   -- Какие сыщики! Если который разинет рот хорошенько, его и самого не сыщешь...
   Но мать совершенно забыла про синюю юбку и в сундук не глядела. Тогда Петька в третий раз намекнул осторожно:
   -- Давеча мальчишка один рассказывал, как нищий из сундука у них юбку украл и шелковый пояс с кистями...
   Мать сердито прицыкнула:
   -- Спи, ложись! Ишь, разговор нашел хороший. Или хочешь, чтобы и нас обокрали?
   Спать Петька не мог.
   Лишь только заволакивались глаза у него, тяжело смыкая уставшие веки, он усилием воли встряхивал головой, словно в тумане смотрел на все еще не спящую мать, прибирающую комнату, и мучительно ждал: не откроется ли сундучная крышка?
   Крышка не открывалась.
   Голова Петькина падала на жесткую подушку из куриного пера, и опять засыпал он коротким сном. А когда проснулся от резкого крика, увидел то самое, чего так хотелось: на полу валялось белье, выкиданное матерью из сундука, а около белья на коленях стояла перепуганная мать с растрепанной головой и громко кричала:
   -- Ну, куда она делась? Куда?
   Отец, свесив ноги, сидел на кровати, сердито отдувая обиженные губы:
   -- Еще чего пропало?
   Мать вытаскивала то платок с кофтой, то полотенце с отцовскими исподниками, быстро откидывала в сторону, снова брала, разглядывала, припоминала: все было на месте, не хватало только синей юбки с цветочками.
   -- Чтоб его паралик треснул окаянного! -- ругала она вора. -- Неужто он не нашел людей богаче нас? Неужто у него не отсохнут руки-ноги за это самое? Шел бы вон к Дунаевым, чорт,-- любую вещь бери: шубы разные, пиджаки, золотые кольца, а он, нечистый дух, последнюю юбчонку утащил. Чего я теперь буду делать без юбки?
   -- Новую я не куплю!-- сказал отец и тут же лег на кровать вверх лицом.-- Сама виновата, если в носу у тебя гнезда воробьи вьют...
   Петьке стало жалко мать, хотелось сознаться, но бежать на чердак сейчас все равно нельзя, потому что темно там, и крысы бегают, могут ноги укусить. А матери сказать, чтобы сама сходила, драться будет она, подумает, что Петька нарочно украл. А разве Петька вор? Он никогда не был вором, никогда и не будет.
   В это время мать дернула его за руку:
   -- Петя, Петь! Проснись, сынок!
   Петька собрал последнюю силу, чтобы не выдать себя, и сонно спросил:
   -- Чего?
   -- Кто у нас нынче в комнате был?
   -- Когда?
   -- Когда я в город уходила.
   -- Это в обед-то?
   -- Да!
   Петька подумал, ковыряя пальцем в носу, и быстро ответил.
   -- Нищий приходил.
   -- А ты в это время никуда не бегал?
   -- Бегал.
   -- Куда?
   -- При нищем или после него?
   -- Да при нищем! -- крикнула мать.
   Петька запутался.
   -- При нищем я никуда не бегал, вон тут играл.
   -- Где?
   -- На дворе, около крыльца.
   -- Значит, нищий без тебя в комнате был?
   -- Угу!..
   Мать заплакала.
   -- Ну, вот, так я и знала! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты дома сидел, пока я в город хожу. Ведь у меня юбка пропала! Где теперь искать ее?
   Петька моментально ободрился.
   -- А ты под кроватью не глядела?
   -- Глядела, глядела, у-у, ты мне, противный мальчишка! Готов ночевать весь день на улице...
   Мать ухватила Петьку за ухо и так больно проколола ногтем тонкое ухо, что красный сыщик готов был раскаяться, но в эту минуту перед ним встали настоящие американские сыщики всех видов и названий, в масках, с револьверами, и все в один голос сказали:
   -- Не робь! Нас тоже немало бьют, это такая должность... Мать ходила к Татьяне Куракиной в девятую комнату,
   долго рассказывала о несчастьи, советовалась, как быть, а Петька в это время, хорошо разыгрывая роль, ползал под кроватью. Вытащил оттуда грязную кофту, белую бабью рубашку с короткими рукавами и полосатые отцовские исподники. Заглянул в железную печку, порылся в углах, ласково сказал отцу:
   -- Папа, встань маленько, можа, она под тобой лежит!
   -- Лежала да ушла,-- нахмурился отец.
   В комнату вошли сразу три человека: Татьяна Куракина, Татьянин муж с расстегнутым воротом у рубашки и уличный торговец Дудашкин. Все трое внимательно осмотрели комнату. Дудашкин потрогал гирьку у часов, пальцем ощупал оконную раму, заглянул в маленький шкафчик.
   -- Посуда-то вся целая?
   Чайные чашки со стаканами оказались налицо, не хватало только сахарных щипцов с чайной ложкой, но мать припомнила, что щипцы с ложкой утром еще брала Прасковья из четвертой комнаты.
   Татьяна Куракина говорила:
   -- Чудной больно вор-то! Вещей полон сундук, а он взял одну юбку...
   Татьянин муж доказывал, что вору, не иначе, помешали, а то бы он выгрузил все вещи, которые получше. Дудашкин, сонно вздыхая, говорил, что и с ворами бывает затменье такое, или вроде совесть просыпается у них: ничего не взять -- неловко, все захватить -- жалко, вот они и берут одну вещь, чтобы работа не пропала даром.
   -- Дурак он! -- уже спокойно сердился отец.-- Сапоги мои с калошами лежали около сундука -- не взял, польстился на бабью юбку, за которую сто миллионов {100.000.000 р. дензаками 21 г. равнялось тогда 30 коп. зол.} не дадут...
   Совесть Петькина была потревожена. Слушая в темноте, как тяжело дышит расхворавшаяся мать, он готов был сейчас же выйти в коридор, пробраться на чердак, но на чердаке пищали голодные крысы, шумно бегали по лестнице, и сердце у красного сыщика замирало от страха. Если матери рассказать -- побьет она, и сам он тогда сразу станет не сыщиком, и все над ним будут смеяться. Лежал Петька в эту ночь горячий, измученный, с разболевшейся головой, а перед ним стояли американские сыщики с револьверами и в один голос говорили:
   -- Чего ты боишься? Найдешь завтра, отдашь своей матери. Спи пока!
   -- А можа, ее нет там? -- подумал Петька.
   -- Там, куда она денется! Крысы не возьмут...
   Утром мать ходила в милицию, домой вернулась расстроенная. В милиции составили протокол о пропаже синей юбки с цветочками, допросили, где юбка лежала, нет ли подозрения на жильцов, и сказали, что дело протянется долго. Видя огорчение матери, Петька решил отправиться на поиски и уверенно успокоил огорченную мать:
   -- Ты, мама, не тужи! Похожу я по улицам, на базар выйду, и она, наверное, попадется мне. А если там не попадется, буду дома шарить хорошенько: можа, подкинули ее?
   Мать только рукой махнула:
   -- Уйди от меня! Не хочу я говорить с тобой.
   Петька вышел во двор, серьезно огляделся вокруг, походил возле забора, заглянул на погребицу. Американские сыщики не сразу находят, не сразу должен и он найти, иначе никто ему не поверит. Расхаживая на цыпочках по двору, он прикладывал палец к губам, внимательно разглядывал следы сапог и ботинок, посидел даже на крыше сарая. Первой заметила его работу Татьяна Куракина, вывалившая отбросы в помойную яму, и весело посмеялась:
   -- Юбку ищешь?
   -- А что будет? -- спросил Петька.
   -- Больно ты ловкий, видать!
   -- Можа, подбросили ее?
   -- Наверное, жулики глупее нас. Вели отцу новую покупать, да замок повесьте хороший, а рот не разевайте с матерью, чтобы других на грех не наводить...
   Но Петька целиком ушел в захватившую игру: она стала для него новой, странно волнующей жизнью, похожей на сказку, и он был уверен, что юбку найдет обязательно, только не сразу. А так как у хороших сыщиков есть помощники, то и Петька взял помощником себе Кузьму хромого, мальчишку из пятой комнаты, и рассказал ему о пропавшей юбке, которую жулики утащили из сундука у матери, посоветовал, как нужно искать, чтобы ни один жулик не догадался, что они красные сыщики, и оба товарища таинственно вышли на улицу. Сам Петька глядел в одну сторону, Кузьма--в другую. Юбка не попадалась, и, вместо жуликов, проходили мимо люди знакомые, на которых никак нельзя было подумать. Тогда старший сыщик с младшим помощником отправились на базар, долго шатались между торговцами, но больше всего жадно глядели на изюм в деревянных лотках, на толстую вареную колбасу с копчеными селедками, на высокие, румяные калачи. Увидели милицейского на углу, покосились издали, быстро повернули направо и прошли прямо на широкий пустырь. Вышли на городскую окраину, заглянули в пустой развалившийся дом с выбитыми окнами, испугались немножко выскочившей оттуда собаки и робко друг другу сказали:
   -- Вот где, наверное, жулики по ночам сидят!
   Поиски продолжались долго.
   Кузьма хромой сильно устал, пропотел, проголодался, жалобно говорил:
   -- Давай бросим! Разве найдешь ее?
   Но Петька был неутомим и потащил помощника под городской мост: там иногда в жаркие дни спали городские бездомные бродяги.
   Не доходя до моста, услыхали сердитые голоса, и оба враз остановились. Подумали и моментально повернули назад.
   -- Здесь нет! -- сказал Петька, широко раскрывая черные загоревшиеся глаза. -- Ее на дворе подкинули.
   Дома они еще раз оглядели все углы с закоулочками, вошли в коридор. В коридоре Петька присел на полу и тихо, тихо шепнул помощнику:
   -- Следы от ног. Видишь?
   -- Где?
   -- А вот около тебя...
   Присел и Кузьма рядом с Петькой. Он ничего не видел, ничего не понял, но в него вошел сладкий страх любопытства, покоряющий волю, и он, пристально разглядывая серые половицы, так же тихо ответил:
   -- Вижу.
   -- А видишь, куда пошли они?
   -- Куда?
   -- На чердак.
   -- А там кто? -- насторожился Кузьма.
   -- Постой, мы их накроем.
   -- Кого?
   -- Жуликов.
   Оба на минуточку замерли, оба поверили, что жулики там, в изумленьи попятились.
   -- Ты боишься? -- спросил Кузьма.
   -- А ты?
   -- Я боюсь.
   Петька решительно тряхнул головой.
   -- Днем я ничего не боюсь!
   Он смело шагнул по лестнице, таинственно зашептал оттуда стоявшему внизу товарищу:
   -- И здесь следы! Иди, не бойся. Разве станут жулики сидеть всю ночь на одном месте? Бросили юбку и ушли давно.
   А когда поднялись на чердак, вытягивая шеи, Петька сказал уже совсем другим голосом, как настоящий сыщик, прижимая руки к сердцу:
   -- Ну, теперь давай искать хорошенько. Ты гляди в той стороне, я буду в этой. Громко не кашляй.
   Но не успел Кузьма двинуться с места, охваченный жутким страхом, как Петька проворно нырнул за трубу в темный уголок и весело оттуда крикнул, помахивая над головой распущенной юбкой:
   -- Вот она!
   С чердака он чуть кубарем не скатился, сильно хлопнул дверью, вбегая в комнату, и, возбужденный, загоревшийся радостью, бросился к матери:
   -- Мама, нашел!
   Мать поверила не сразу.
   -- Где она была?
   Кузьма, хромой мальчишка, заикаясь от волненья, рассказывал:
   -- Мы, тетенька, везде были, везде искали! И базаром прошли, и за городом бегали -- никак не попадалась она нам. А пришли домой, она нам и попалась на чердаке у вас. Это все Петька нашел...
   В комнату собрались женщины. Все видели найденную юбку, все разглядывали Петьку, громко говорили про жулика:
   -- Он, видно, побоялся кого-нибудь и залез туда спрятаться.
   -- Как же он ушел оттуда?
   -- Ну, матушка моя, жулик да не уйдет: они приучены к этому.
   -- Вот так Петька! -- говорила Анна Балабохина, разглядывая красного сыщика.-- Теперь и в милицию не ходи, коли свой такой находится.
   -- И надо же догадаться такому сопляку! -- дивилась Прасковья из четвертой комнаты.-- У большого ума не хватит.
   -- Не так скажи! -- спорила Анна. -- Они, маленькие-то, лучше чутье имеют. Большому совсем невдомек от нынешней жизни думать об этом, а маленький живо догадается.
   -- Не каждый маленький, -- сердилась Пелагея. -- Всякие ребятишки есть: который половчее, который ничего не смыслит. Пошли вон моего Гришку, он и себя потеряет -- искать придется два дня.
   Мать с гордостью глядела на ловкого сына, а он, с чувством превосходства над всеми в мире ребятами, весело шмыгал пропотевшим носом:
   -- Мама, дашь мне на кино за это?
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru