Некрасов Николай Алексеевич
Журнальные отметки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
   Том двенадцатый. Книга первая. Статьи. Фельетоны. Заметки 1841--1861
   СПб, "Наука", 1995
   

ЖУРНАЛЬНЫЕ ОТМЕТКИ

<24 декабря 1844>

   Между тем, как мы поигрываем в преферанс и слушаем итальянскую оперу, время беспощадное, неумолимое, как сказал бы поэт, идет себе да идет безостановочно, с точностию неукоснительной, как сказал бы иной чиновник... Время идет, но мы идем ли за временем? Без всякого сомнения!.. Доказательств этому тысячи на каждом шагу. Петр Иваныч в прошлом году получал тысячу двести рублей жалованья и имел только одну лошадь, нынче он имеет уже две лошади и смотрит так, как будто получает двенадцать тысяч; у Ивана Карпыча в прошлом году был подбородок только в два этажа, и он, хотя с некоторым усилием, проходил в одну половину дверей, теперь у него на подбородке прибыла еще складка, и если дверь не отворена настежь, его случается "выпирать", как выперли Ивана Никифоровича, когда он завяз в дверях миргородского суда; Алексей Степаныч в прошлом году утверждал, что ничего на свете не может быть лучше жареной индейки с труфлями, теперь он утверждает, что, несмотря на упадок вкуса, в отечественной литературе нашей есть много произведений, которыми может гордиться всякая литература; значительное лицо, действующее в повести "Шинель", наведывалось прежде к Обухову мосту, теперь оно предпочитает ездить к Чернышеву и иногда к Самсониевскому; Карп Иваныч в прошлом году страшно проигрывал в преферанс, в нынешнем он в значительном выигрыше; у Каролины Федоровны прибыла морщинка на лбу и убыло одним обожателем; Терентий Степаныч в прошлом году был титулярный советник, в нынешнем он уж коллежский асессор; Гордей Петрович, Прасковья Павловна и сотни подобных им благонамеренных чиновников и благоприличных дам совсем не умели есть в прошлом году, в нынешнем они едят так, что даже иногда являются на их обеде люди, которые решительно неспособны к разговору о капусте и огурцах и вовсе не имеют охоты запасаться такими сведениями. А все отчего? Оттого, что нынешний год дал нам доктора Пуфа... И так далее и так далее; словом, куда ни оглянись, перемен тьма... Есть, правда, и явления противные, но все-таки не чуждые некоторого значения. В прошлом году играли в преферанс без приглашений и консоляции отдавали сдающему, в нынешнем играют с приглашением и консоляции отдают приглашающему; в прошлом году нельзя было решительно достать места в Итальянскую оперу тому, кто не абонировался, в нынешнем это возможно,-- шаг вперед несомненный! Люди, которые прежде считали за долг восхищаться оперой, хотя бы им там было и скучно и как-то неловко, и думали, что, не побывав раз в опере, они проиграют во мнении общества, победили в себе этот предрассудок и теперь идут туда, куда влечет их наклонность. Повторяем: мало, очень мало явлений, которые обнаруживали бы застой. Не говорите мне, что мы так же точно, как в прошлом году, ходим по Невскому проспекту, заложив руки в карманы и рассуждая о преферансе и о том, что прибыло на шее у Ивана Семеныча или Карла Кондратьича, что мы -- как выразился один писатель -- по-прежнему делаем "ничего" с такою озабоченною торжественностию, как будто делаем очень много. Я этого слышать не хочу; мы делаем, что делается, что хочется делать, что приятно нам делать... Иной вопрос, если б мы делали это, как говорится, через силу! Но я стою на том, что, если б у нас отняли карты и подсунули нам вместо их какую-нибудь другую игрушку, многие из нас были бы глубоко огорчены, а другие совсем не знали бы, что им делать: потому что есть такая пора в жизни, достигнув которой человек лишается всякой возможности к какому-нибудь повороту. Доказательство у меня налицо: люди, которые провели за вистом лучшую пору жизни, и теперь играют в вист, несмотря на быстрые успехи преферанса и на всеобщее презрение к висту, которое не может не падать и на тех, кто остался ему верным.
   Что ни говорите, я утверждаю, что нынешний год не пропадал для нас даром хоть бы и потому... почему, как бы вы думали?.. Потому что этот год, как я уже сказал выше, дал нам доктора Пуфа! Такие великие, освежающие и питательно-плодотворные явления выкупают многое, потому что великие люди не родятся как грибы, но посылаются судьбою чрез долгие периоды времени, когда то, чем держалось человечество в течение многих лет, перестает быть удовлетворительным и нужно новое зерно, которое, будучи брошено на почву общественности и воспитано с терпением и рачительностию, дало бы новый, более удовлетворительный плод. В истории желудка, так же как и в истории человечества, не бывает скачков, но все вытекает из строгой необходимости. На этом основании мы решительно утверждаем, что доктор Пуф не есть явление случайное и еще менее явление, которому должно исчезнуть без следа резкого и многозначительного. Нет, он явился вследствие необходимости, вследствие духа времени. Наш век хлопочет о желудке, как не хлопотал ни один век. Все приносится в пользу желудка; век наш -- век желудочный... Есть на дальнем севере страна, которая также не прочь от направления века, которая в некотором отношении даже предупредила это направление: она ест много, ест часто, и гигантские размеры брюшных полостей некоторых сынов ее могли бы заставить побледнеть желудки всей остальной Европы,-- но она не умеет есть, ей нужен гений, который научил бы ее есть... и вот является гений, гений желудочный... Что может быть естественнее, разумнее, последовательнее этого явления? ...А если явление было необходимо, то и невозможно, чтоб оно было бесплодно. Цель наша была только заметить, что 1844 год ознаменовался явлением доктора Пуфа и что это явление имеет смысл серьезный; входить же в исчисление благотворных влияний, произведенных доктором Пуфом в течение короткого срока его развивающейся деятельности, было бы долго, потому что они неисчислимы. За особенное счастие почитаем сообщить, что деятельность доктора Пуфа не только не прекратится и в следующем году, но, напротив, усилится. Он будет по-прежнему читать лекции свои в "Записках для хозяев" при "Литературной газете"... Впрочем, вот отрывок из последней лекции доктора Пуфа (см<отрите> "Литературную газету", No 50), из которого можно видеть до некоторой степени результат годовых трудов оратора и цель предлежащих ему действий.
   "В нынешнем году я в последний раз, м<илостивые> г<осудари>, имею честь беседовать с вами; в будущем году я вам сообщу самые замечательные письма из моей огромной переписки относительно кухонных предметов; смею надеяться, что эта переписка вам понравится еще более моих лекций, которые снискали мне общую благосклонность и столь лестную доверенность.
   Целый год, м<илостивые> г<осудари>, я прилагал попечение о благе ваших желудков -- легко сказать! -- желудков, т. е. самых причудливых тварей в сем мире. И между тем, могу сказать без самолюбия, ни один желудок не был обманут в своих ожиданиях: кому не нравилось одно, тот находил утешение в другом -- наслаждения кухни так многочисленны, так разнообразны! -- Чудное дело! ни одна жалоба до меня не достигла; кто в точности исполнял мои наставления, тот никогда не заблуждался. Иные в моих лекциях обращали внимание только на рецепты; но были другие, которые изучили вполне теорию кухонного производства и, к величайшей досаде своих поваров и кухарок, уверились в следующей аксиоме, до которой я всегда старался довести моих слушателей: "можно есть дешево и хорошо, можно есть очень дорого и очень дурно!"
   Мне известно, что многие добрые хозяюшки, по милости доктора Пуфа, перевернули вверх дном свою кухню и не остались внакладе; до сих пор многие из них не могут надивиться, отчего, при меньших издержках, из того же мяса, из тех же кореньев, у них теперь на столе каждый день по крайней мере хороший суп и хорошее жареное -- две самые важные вещи во вседневном обеде, не говоря о других маленьких сладостях между тем и другим; еще менее могут понять они, отчего их отцы, мужья, братья сделались гораздо милее со времени этого кухонного переворота; муж не ворчит, а с каким-то тайным любопытством садится за стол, ожидая, чему новому набралась хозяюшка от доктора Пуфа и чем она его полакомит; заметили даже, что с того времени дамы приобрели большой вес в семействе -- что мудреного! Женщина перестала быть существом, которое надобно кормить, но сделалась существом, которое кормит,-- большая разница! Мужья и братья поневоле укротились: они ясно видят, что в руках жены или сестры -- судьба их желудков. Вот тайна, которую мы до сих пор скрывали, боясь, чтоб мужья нам не сделали помехи, теперь же, по милости кухни, жены держат мужей в повиновении, а этого нам всегда и хотелось по особой нашей преданности к прекрасному полу.
   Шутка шуткой, господа, дело делом. Доходили до нашего слуха следующие толки: говорили: -- "Что это такое? как можно так заниматься едою? стоит ли кухня такого внимания? ведь это не литература, не поэзия? -- был бы сыт человек--вот и все тут". Эти господа не поняли, в чем дело: "Был бы человек сыт!" -- говорят они,-- да забывают прибавлять: "Сыт и здоров!" -- а здоровье зависит от уменья есть -- спросите об этом любого медика. Можно объесться и отравиться за два рубля, за полтину; можно выйти с легким желудком из-за обеда в 50 рублей. Все дело в уменьи. Да и все это вздор, все обман, лицемерие! Что притворяться -- человеку мало того, чтоб блюдо было сытно, ему надобно, чтоб блюдо было и вкусно, и не совсем по прихоти, а потому, что если блюдо вкусно, то и переваривается хорошо в желудке; в человеке есть врожденный инстинкт, по милости которого мы, по отвращению, производимому в нас блюдом, догадываемся, что оно нам вредно.
   С другой стороны, поверьте, господа, что кухня гораздо теснее связана с семейственным благоденствием, нежели как обыкновенно думают. Я боюсь на сем свете двух родов людей: голодных и тех, которые страждут дурным пищеварением. Этих людей может усмирить лишь благоразумная рациональная кухня и ничто более. Будьте уверены, что все эти, по-видимому, маленькие обстоятельства, как-то: хороший стол, меньшая издержка, здоровье -- действуют сильно на все наши семейные отношения; человек, хорошо пообедавший, меньше принимает к сердцу разные житейские огорчения; досада, словцо некстати и прочее тому подобное падает на пол; хорошо пообедавшему лень за этою дрянью нагибаться; будь он голоден -- поднял бы он с полу, и эта бы дрянь росла, росла -- и выросла бы с доброго слона; в этом вся тайна семейного спокойствия.
   У меня есть знакомые супруги, оба прекрасные люди и, кажется, сотворены друг для друга; одна между ними была беда: жена говорила, что довольно на каждый день трех блюд, а муж говорил, что необходимо шесть; только на этом спор у них состоял; что же вышло? Начинали спорить о блюдах, а с досады заходил спор и о другом -- лиха беда начать, а там и пошло, каждый день все больше и больше; кончилось тем, что нежные супруги возненавидели друг друга и разъехались; а чего больше жаль, что оба правы; жена говорила: "Не по доходам иметь нам каждый день больше трех блюд!", а муж отвечал: "Если из трех блюд два не удадутся, что у нас часто случается, то вставай из-за стола голодным; а когда шесть на столе, тогда если не одним, так другим наведешь". Я предоставляю вашей прозорливости догадку: чем бы и очень легко можно было помирить супругов.
   Кухня -- важная, едва ли не главнейшая часть домашнего хозяйства; у кого на кухне порядок, кухарка опрятна, посуда чиста, хорошо вылужена -- у того и в целом доме порядок; кто знает толк в припасах, тот знает счет в деньгах; кто знает, как готовится кушанье, к тому повар не подъедет с турусами на колесах; кто понимает физические причины, отчего бульон хорош или дурен, тот, право, образованный человек и годится на многое.
   Не верьте, господа, тем жеманным дамам, которые готовы всегда не только хорошо, но даже сильно и очень сильно поесть, а между тем привередничают, говорят, что они не кухарки, что им неприлично заниматься съестными вещами, что это как-то странно, как-то нейдет к их воспитанию, к их нравственности,-- им бы все сидеть сложа ручки, сплетничать, да пересуживать, да наушничать. Все это ложь, господа, ложь, от которой столько бед на сем свете. Узнается дело по следствиям, дерево -- по плодам; коли плод дурен, то знак, что само дерево дурно. Вот, примером сказать, немки и англичанки: они читают и Гете, и Шиллера, и Шекспира, т. е. все то, о чем жеманные дамы едва слыхали, и играют на фортепьянах, да и не одни польки и мазурки,-- а каждая немка, даже самого высшего сословия, с малолетства приучена хоть раз в неделю бывать на кухне и знать, что и как там делается. И что за жены, что за матери выходят! Будьте уверены, любезные маменьки, что иначе смотрит муж на жену, которая знает его и накормить, и успокоить, и здоровье детей сохранить, и гостей угостить, и деньги за окошко понапрасну не кидать. Жизнь наша вся состоит из мелочей; крупные обстоятельства приходятся редко, да и они -- другая история; счастлив тот, кто умеет устроить свою жизнь так, чтоб мелочи-то ему не бороздили, а шли бы, как колеса в доброй машине; многое в жизни зависит от безделиц, когда эти безделицы цепляются за нас каждый день; у кого нет порядочного стола, у того жизнь неполна и при деньгах он словно нищий.
   Так не брезгайте, господа, кухнею и не обижайте ее понапрасну; лучше вникните: отчего кухня существует между людьми вместе с огнем, платьем, домами, печами и со многими другими вещами, которых нет между животными? Вот вам задача; поломайте-ка голову над нею, а потом уже приступите к оценке котлеток в папильотах".
   Теперь бы следовало говорить, что делается в Петербурге. Но в Петербурге ничего особенного не делается: завтра наступят праздники и все оживится; таким образом, есть надежда, что в будущем фельетоне мы найдем сообщить вам кой-что о Петербурге новенькое. Теперь же знаем только, что вышло несколько новых детских книг, о которых поговорим на днях в "Библиографии"...
   

КОММЕНТАРИИ

   Печатается по тексту первой публикации.
   Впервые опубликовано: РИ, 1844, 24 дек., No 291, с. 1161--1163.
   В собрание сочинений включается впервые.
   Автограф не найден.
   Авторство установлено Б. Я. Бухштабом на том основании, что почти весь фельетон посвящен шутливым восхвалениям кулинарных "лекций" доктора Пуфа (В. Ф. Одоевского), публиковавшихся в приложении "Записки для хозяев" в "Литературной газете". Исследователем отмечается эта тема как одна из постоянных тем фельетонов Некрасова 1844 г. "Это вызвано,-- пишет Бухштаб,-- очевидно, стремлением привлечь к "Литературной газете" внимание читателей в период подписки на 1844 и 1845 годы. О Пуфе говорится здесь как о великом человеке, в обычном тоне, принятом Некрасовым, когда он касался этой темы". Тематические совпадения этого фельетона с фельетонами "Литературной газеты": "Хроника Петербургского жителя", "Письмо *** ского помещика о пользе чтения книг...", "Нечто о дупелях...", "О лекциях доктора Пуфа вообще и об артишоках в особенности" (см. с. 60--61; 78--79, 133--134; 153--155) -- позволяют с большой степенью вероятности считать Некрасова его автором (Бухштаб, с. 64). Сатирическая направленность, обличающая застой духовной жизни обывателей, которые "делают "ничего" с такою озабоченною торжественностию, как будто делают очень много", посвящают свой досуг обжорству и игре в карты, сближает этот фельетон "Русского инвалида" со стихотворным фельетоном Некрасова "Говорун", стихотворениями "Чиновник" (1844), "Новости" (1845), "Признания труженика" (1854).
   С. 182. ...как выперли Ивана Никифоровича, когда он завяз в дверях миргородского суда" -- Отсылка к "Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем" Н. В. Гоголя (1834).
   С. 182. ...значительное лицо, действующее в повести "Шинель", наведывалось прежде к Обухову мосту, теперь оно предпочитает ездить к Чернышеву и иногда к Самсониевскому" -- О привычках "значительного лица" в повести Гоголя сказано: "За ужином выпил он стакана два шампанского -- средство, как известно, недурно действующее в рассуждении веселости. Шампанское сообщило ему расположение к разным экстренностям, а именно: он решил не ехать еще домой, а заехать к одной знакомой даме Каролине Ивановне <...> к которой он чувствовал совершенно приятельские отношения" (Гоголь, т. III, с. 171). Место жительства "знакомой дамы" "значительного лица" в повести не указывается, мосты Самсониевский и Чернышев не упоминаются. Обухов мост упомянут один раз в конце повести без связи со "значительным лицом": "И точно, один коломенский будочник видел собственными глазами, как показалось из-за одного дома привидение <...> он не посмел остановить его, а так шел за ним в темноте до сих пор, пока наконец привидение вдруг оглянулось и, о становясь, спросило: "тебе чего хочется?" и показало такой кулак, какого и у живых не найдешь. <...> Привидение <...> направив шаги, как казалось, к Обухову мосту, скрылось совершенно в ночной темноте" (там же, с. 173--174). Чернышев мост -- см. примеч. к с. 215; Самсониевский (правильнее -- Сампсониевский) мост -- деревянный мост через Большую Невку, соединявший Петербургскую и Выборгскую стороны; Обухов мост -- мост через Фонтанку на Царскосельском (ныне Московском) проспекте.
   С. 182. ...в прошлом году был титулярный советник, в нынешнем он уж коллежский асессор" -- Титулярный советник -- чиновник IX класса, коллежский асессор -- чиновник VIII класса табели о рангах.
   С. 182--183. ...мы -- как выразился один писатель -- по-прежнему делаем "ничего" с такою озабоченною торжественностию, как будто делаем очень много.-- Ср. у Белинского в статье "Петербург и Москва": "Петербургский житель вечно болен лихорадкою деятельности; часто он в сущности делает ничего, в отличие от москвича, который ничего не делает, но "ничего" петербургского жителя для него самого всегда есть "нечто": по крайней мере, он всегда знает, из чего хлопочет" (Белинский, т. VIII, с. 408). Статья Белинского к моменту выхода данного фельетона Некрасова уже была написана, но еще не была опубликована (будет напечатана в начале 1845 г. в первой части "Физиологии Петербурга").
   С. 184--187. "В нынешнем году я в последний раз ~ к оценке котлеток в папильотах".-- Некрасов полностью приводит очередную "Лекцию доктора Пуфа" (ЛГ, 1844, 21 дек., No 50, "Записки для хозяев", с. 398--399).
   С. 187. ...Вышло несколько новых детских книг, о которых поговорим на днях в "Библиографии".-- См. наст. том, кн. 2.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru