Сиротин П.
Есимбек

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Охотничьи разсказы и стихотворенія

Изданіе журнала "ОХОТНИЧІЙ ВѢСТНИКЪ"
МОСКВА, 1913 г.

   

ЕСИМБЕКЪ

(РАЗСКАЗЪ).

   У богатаго аула {Аулъ нѣсколько юртъ вмѣсто войлочныхъ шалашей.} рода Кунту, кочевавшаго въ камышахъ и пескахъ, около озера Балхашъ и щеголявшаго своими бѣлоснѣжными юртами, {Круглый войлочный шалашъ.} среди окружныхъ ауловъ, пріютилась небольшая, черная отъ времени и дыма, покосившаяся юрта охотника за лисицами Есимбека.
   Есимбекъ, приземистый киргизъ, лѣтъ 55--56 истрепанномъ ватномъ халатѣ и большой лисьей шапкѣ на головѣ. Лицо Есимбека ужасно. Разсѣченная на двое нижняя губа, длинные передніе зубы-клыки лежатъ на разсѣченныхъ половинкахъ губъ, какъ бы поддерживая ихъ. Широкій шрамъ переносицы, которая вдавлена внутрь, такъ что видны наружу только двѣ большія ноздри, тянется во всю лѣвую щеку. Лѣвое вѣко оттянуто шрамомъ внизъ.
   Давно, лѣтъ двадцать тому назадъ, въ жестокой схваткѣ съ заклятымъ врагомъ, его ударили по лицу два раза "айбалта" {Топорикъ полумѣсяцемъ на длинной рукояткѣ. }.
   Шрамы эти превратили лицо Есимбека въ вѣчную гримасу какого-то миѳологическаго божества монголовъ.
   Въ волости онъ былъ извѣстенъ подъ кличкой "Джиртыкъ" {Порванный.}.
   Есимбекъ былъ бездѣтенъ. Его жена Чокотай, грязная, съ выбившимися клоками сѣдыхъ волосъ изъ никогда немытаго головного убора, въ порванныхъ грубыхъ сапогахъ почти всегда сидѣла у входа юрты съ веретеномъ въ рукахъ и для сосѣдей пряла безконечную пряжу изъ бараньей шерсти.
   Внутренность юрты вполнѣ соотвѣтствовала внѣшнему ея виду; поломанный деревянный сундукъ противъ входа, въ которомъ хранится все мелкое имущество; съ лѣвой стороны на голой землѣ постель изъ соломы, прикрытая порваннымъ войлокомъ и заплатаннымъ въ десяти мѣстахъ старымъ ватнымъ одѣяломъ.
   На очагѣ, посреди юрты, большой немытый чугунный котелъ. Погнутый мѣдный чайникъ около. Возлѣ сундука мѣшокъ съ поджареннымъ просомъ. Вотъ и все.
   Однако, несмотря на такую убогую обстановку, Есимбекъ не нуждался. Не разъ случалось видѣть варившееся въ котлѣ мясо. Чай же, въ мѣдномъ чайникѣ, кипятился каждый день.
   Цѣлое лѣто Есимбекъ сидитъ въ своей юртѣ, ничего не дѣлая. Только, изрѣдка, съѣздитъ въ какой-нибудь, близъ лежащій, аулъ поѣсть мяса, если услышитъ, что тамъ предполагаютъ зарѣзать барана.
   Въ юртѣ Есимбека живетъ еще одно существо -- собака Тасъ. {Тасъ, рѣзвая туземная порода собакъ; борзая въ миніатюрѣ, только на длинныхъ и тонкихъ ногахъ; короткая коричневая шерсть.}
   Рѣдкое исключеніе.
   Никогда киргизъ не позволитъ пустить въ юрту собаку -- нечистое животное.
   Въ волости по поводу собаки Есимбека даже ходилъ одинъ анекдотъ.
   Заѣхалъ, какъ-то, Есимбекъ въ богатую юрту мѣстнаго богача Серикная, слывшаго очень скупымъ -- напиться. Собака, привыкшая бытъ съ хозяиномъ, а можетъ быть, боясь злыхъ овчарокъ богача, нырнула за нимъ.
   Сѣлъ Есимбекъ у дверей, изъ уваженія къ старику и ждетъ, что ему предложатъ выпить кумысу. Всѣ молчатъ. Минутъ черезъ пять Серикнай и говоритъ Есимбеку:
   -- Первый разъ вижу, чтобы гость вводилъ въ юрту собаку.
   Обиженный Есимбекъ ему отвѣтилъ:-- Я тоже первый разъ встрѣчаю, чтобы гостю, заѣхавшему въ аулъ, не предложили бы гостепріимства. Собака же меня кормитъ. Я считаю ее, въ данномъ случаѣ, лучше тебя, пожалѣвшаго чашки кумыса.
   Дѣйствительно собака кормила Есимбека.
   Наступала осень. Есимбекъ садился на поджарую лошаденку и мелкой трусцой отправлялся на песчаные барханы около озера Балхашъ. Лисицъ въ прибрежьи Балхаша водится очень много.
   Завидѣвъ лисицу, собака, вытянувшись въ струнку, стрѣлой несется вслѣдъ, и если лиса не успѣетъ добѣжать до норы -- хватаетъ ее острыми зубами за шею и, какъ ни вертись, она попадаетъ въ руки Есимбека, скачущаго вслѣдъ за ними на лошади.
   Нора также не спасаетъ кумушку. Тонкое тѣло, на длинныхъ ногахъ, ползетъ за лисой и въ нору. Если не удалось лисицѣ выбраться другимъ выходомъ, гдѣ, обыкновенно, поджидаетъ ее самъ Есимбекъ, съ палкой въ рукахъ, собака вытаскиваетъ ее на свѣтъ Божій.
   Каждая поѣздка приноситъ Есимбеку 5--6 лисицъ. Осень и зима до 150. Тѣмъ и живетъ.
   Я познакомился съ Есимбекомъ на охотѣ.
   Въ одну изъ охотничьихъ поѣздокъ по прибалхашскимъ камышамъ, остановился я на ночлегъ въ юртѣ -- отарчи (т. е. одинокая юрта, въ которой живутъ исключительно пастухи).
   Кромѣ трехъ пастуховъ, сидящихъ вокругъ яркаго огня, разведеннаго посреди юрты, въ сторонѣ, въ полутѣни сидѣлъ какой-то киргизъ, повидимому гость. Близко прижавшись къ нему, лежала маленькая коричневая собачка.
   Вглядѣвшись въ лицо киргиза, я понялъ, что это сидитъ Есимбекъ.
   Есимбекъ меня интересовалъ еще раньше.
   Когда одинъ изъ пастуховъ скипятилъ въ чайникѣ чай, я пригласилъ Есимбека раздѣлить со мной скромный ужинъ -- изъ яицъ, сыра и хлѣба. Разговоръ, естественно, велся объ охотѣ на волковъ и лисицъ, но мнѣ хотѣлось услышать отъ Есимбека исторію его схватки съ бывшимъ его другомъ.
   Улучивъ моментъ, я спросилъ Есимбека, правда ли, что беркутомъ {Степной орелъ.} можно брать волка.
   -- Волка,-- Есимбекъ при этомъ сплюнулъ въ сторону табакъ, бывшій у него за щекой,-- да по моему нѣтъ такой дичи, на которую нельзя бы охотиться съ беркутомъ.
   -- Господинъ, ты можетъ быть не повѣришь. А я вѣрю, что говорятъ старики. А они говорятъ, что хорошіе охотники спускали беркута даже на самого джолбарса {Тигръ.} и брали его. Я много слыхалъ про это. Выслѣдятъ хозяина камышей, да и спустятъ беркута. Далеко къ небу взовьется беркутъ, да оттуда камнемъ и падаетъ на тигра. Прямо на спину садится. Запуститъ глубоко въ тѣло тигра свои полуторавершковые когти, клювомъ и рветъ ему тѣло. До сердца добирается. А тигръ и мчится, куда глаза глядятъ. Шеи-то повернуть не можетъ, чтобы схватить беркута, а лечь на спину не сообразить. Если только чистая мѣстность, то тигръ погибъ. Заклюетъ его. Одно спасенье, густой камышъ или кустарникъ.
   Былъ такой случай, разсказывали старики, спустили беркута на тигра. Беркутъ сѣлъ ему на спину. Впереди же былъ густой кустарникъ. Тигръ.въ ужасѣ туда, да и шмыгъ въ узенькую лазейку. Беркутъ, должно быть, хотѣлъ удержать тигра и схватился лапой за бывшій по близости, кустъ. Такъ одна половинка беркута и осталась на тигрѣ, а другая на кустарникѣ. Разорвалъ его пополамъ.
   Глаза Есимбека горѣли дикимъ огнемъ; какъ будто онъ самъ былъ беркутомъ и рвалъ тѣло тигра.
   -- У меня самого былъ беркутъ, да такой, что я спускалъ его даже на архаровъ. {Дикій козелъ.} И не разъ бралъ. Хорошее было время.
   Есимбекъ вздохнулъ и замолчалъ.
   -- Разскажи, Есимбекъ, эту исторію. Говорятъ, изъ-за беркута тебя разорили и обезобразили,-- попросилъ я.
   -- Э, господинъ, стоитъ ли говорить. Народъ мы дикій, темный. Готовы не только все отдать, что имѣемъ, за вещь, которая понравится, себя не пожалѣемъ. Ну, вотъ исторія-то и произошла отъ этого.,
   Жилъ я зажиточно. Было у меня десятка три кобылицъ да сотни четыре барановъ. Ничего не дѣлалъ.
   Пилъ лѣтомъ кумысъ въ горахъ, а зимой ѣлъ мясо. Сгонишь бывало на базаръ десятка два барановъ -- и на подать хватитъ, и женѣ на тряпки.,
   Лѣтъ 26--27 тому Назадъ, поѣхалъ также на базаръ. Вижу, какой-то киргизъ продаетъ молодого беркута.
   Безъ денегъ и безъ покупокъ тогда домой вернулся. Двадцать два крупныхъ барана за него отдалъ и лошадь въ придачу.
   Сталъ я кормить и ухаживать за птицей. Беркутъ оказался хорошій. Черезъ годъ уже на лисицу спускалъ. Штукъ пятьдесятъ бралъ за зиму. Лѣтомъ охотиться нельзя -- линяетъ. А еще черезъ два года пріучилъ брать и архаровъ.
   Сильно полюбилъ я птицу. Въ степи вѣдь никакихъ развлеченій нѣтъ. А тутъ одѣнешь новый халатъ и шапку. На лѣвую руку рукавицу изъ сушеной сырой кожи. И выѣдешь въ степь съ беркутомъ. Сердце такъ и прыгаетъ отъ радости и счастья, когда взглянешь на птицу и на завистливые взгляды встрѣчныхъ. Царемъ себя чувствовалъ.
   Былъ у меня одинъ пріятель, "тамыръ". {Корень. Пережитокъ прошлаго, когда два киргиза братались и клялись вѣчно защищать другъ друга. Въ доказательство дружбы отдаривали -- что только понравиться другой сторонѣ.} Ты, навѣрное, знаешь, что это значитъ.
   Вотъ пріѣзжаетъ онъ ко мнѣ, какъ-то весною въ гости и говоритъ -- "Хочу взять отъ тебя подарокъ". Выбирай любое -- все твое, говорю я.
   Коппай, такъ звали моего "тамыра", и говоритъ: я возьму беркута.
   У меня даже сердце остановились. Не ожидалъ, что Коппай беркута выберетъ. Изъ головы вылетѣло, что пріятель раньше еще зарился на мою птицу.
   Нѣтъ, Коппай, говорю ему, бери все, что хочешь, а беркута я тебѣ не отдамъ.
   Кромѣ беркута ничего не возьму, говоритъ. Сѣлъ на лошадь и ничего не говоря уѣхалъ.,
   Дня черезъ два пріѣхали ко мнѣ два вліятельныхъ старика и потребовали отъ имени Коппая, чтобы я выполнилъ свое обязательство "тамыра". Я сказалъ, посланнымъ, что согласенъ отдать все, что ни потребуетъ -- даже жену, но беркута не отдамъ. Такъ и уѣхали ни съ чѣмъ.
   Дней черезъ пять прискакали пастухи и говорятъ -- люди Коппая отбили и угнали неизвѣстно куда мой табунъ лошадей. Обидно показалось. Я сдѣлалъ въ свою очередь то же -- угналъ у родственниковъ Коппая табунъ штукъ въ пятьдесятъ.
   Съ тѣхъ поръ и стали мы заклятыми врагами. Судились года два. Денегъ извели пропасть. Каждому хочется утопить другъ друга. Скота стало у насъ меньше. Злоба же другъ на друга все растетъ и растетъ.
   Однажды, ѣду съ родственникомъ въ городъ -- продать штукъ десять лошадей. Коппай же у брода рѣки Чу, знаешь, навѣрное, бродъ "тайге чу", и поджидаетъ меня съ двумя молодацми.
   Тутъ и схватились Мы въ драку. Коппай меня два раза топоромъ и ударилъ по лицу.
   -- Ему тоже попало. Черезъ два дня умеръ.
   -- Дѣло это по обычаю старики замяли -- не довели до русскаго суда. Заставили только за смерть кунъ {Вѣно -- по обычному праву киргизъ.} уплатить.
   -- Все, что имѣлъ, ушло въ уплату куна -- и скотъ, и беркутъ. Нищимъ остался. Родственниковъ же, чтобы поддержать матеріально, у меня не было.
   -- Поставилъ я тогда свою юрту около богатыхъ кунту. Кое-какъ я питался отъ нихъ за мелкія услуги. Да должно быть на старости лѣтъ Аллахъ снова повернулъ ко мнѣ свой ликъ. Поѣхалъ я какъ-то года три тому назадъ къ родственникамъ моей жены въ гости и привезъ оттуда щенка Тась. Вскормилъ его. А теперь, собака меня и кормитъ, какъ тебѣ извѣстно. Ее такъ же, какъ и беркута тогда -- люблю.
   Говоря это Есимбекъ любовно погладилъ спавшую около него собаку.

П. Сиротинъ.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru