Соколов Д.
Охотники каменного века

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Очерки первобытной охоты).

Охотничьи разсказы и стихотворенія

Изданіе журнала "ОХОТНИЧІЙ ВѢСТНИКЪ"
МОСКВА, 1913 г.

   

ОХОТНИКИ КАМЕННАГО ВѢКА.

(Очерки первобытной охоты).

Гдѣ теперь охотникъ трубитъ въ свой рогъ,
И заяцъ въ страхѣ прячется въ кустахъ,
Гдѣ пастухъ пасетъ свои стада, гдѣ зрѣетъ хлѣбъ
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тамъ бродили дикіе олени, кони и слоны,
Тамъ топтали они дно прежняго моря.
Горасъ Смидтъ.

I.

   Подъ старымъ каштановымъ деревомъ расположился станъ первобытныхъ охотниковъ.
   Сосѣднія пещеры и нависшія скалы служатъ имъ пристанищемъ во время бурь и непогоды.
   Старая, вся сморщенная старуха, похожая на обезьяну, съ непомѣрно длинными изможденными грудями, которыя она когда-то перекидывала черезъ плечи, кормя дѣтенышей, съ перепутанными космами сѣдыхъ жесткихъ волосъ, съ щетиной на подбородкѣ, сидитъ на корточкахъ передъ костромъ и подбрасываетъ все новую и новую пищу огню...
   Это ея забота.
   Давно, давно глава сосѣдняго племени, когда ей было всего четырнадцать лѣтъ и глаза ея блестѣли, словно у волченка, подстерегъ ее въ лѣсу, стукнулъ по затылку дубиной и за волосы утащилъ въ себѣ въ кланъ.
   Нѣсколько охотниковъ ея родного племени пытались отнять ее обратно.
   Но одинъ еле уползъ съ переломленной ногой...
   Другой остался лежать среди поля съ размозженнымъ черепомъ...
   Каркающій воронъ послѣ выклевалъ ему глаза...
   Такъ и осталась она въ чужомъ кланѣ женой его главы.
   Шло время.
   Состарилась, сморщилась она. Ее пора было убить, такъ какъ она дожила до возраста, дозволеннаго для женщинъ...
   Но глава племени пожалѣлъ ее.
   Ей было милостиво позволено жить дальше.
   Она больше не раздѣляла ложа своего владыки, не участвовала въ охотахъ, но зато ей было поручено:
   Хранить огонь.
   Когда всѣ взрослые племени, и мужчины и женщины, отправлялись на охоту -- за оленями, дикими лошадьми или мамонтомъ, старуха сидѣла у костра и поддерживала огонь.
   На высокихъ деревьяхъ изъ вѣтвей сплетены большія гнѣзда, гдѣ во время своего отсутствія прячутъ безпомощныхъ дѣтей люди каменнаго вѣка.
   Тамъ они въ безопасности...
   Трусливая гіена или волкъ, не подкрадется и не утащитъ въ лѣсную трущобу дѣтенышей, спрятанныхъ высоко на деревьяхъ.
   А старуха сидитъ внизу передъ костромъ, скалитъ пожелтѣвшіе отъ старости, но всѣ цѣлые зубы, кромѣ одного, который вышибли ей въ далекомъ дѣтствѣ товарищи игръ, и злобно ворчитъ.
   Ее испугается самъ владыка лѣсовъ:
   Великанъ медвѣдь-гризли. Или даже носорогъ...
   Но гіены и лисицы рыскаютъ вокругъ человѣческихъ логовищъ..
   Старуха слышитъ, какъ скулятъ гіены, какъ лаютъ лисицы.
   Вокругъ такъ аппетитно пахнетъ:
   Остатки былыхъ пиршествъ послѣ счастливыхъ охотъ валяются тутъ же около жилищъ людей... Кости, обрывки мяса и кожи гніютъ на солнцѣ; далеко распространяя сильное зловоніе.
   Это и привлекаетъ хищниковъ, раздражая ихъ чуткое обонянье.
   Поэтому-то старуха и кидаетъ въ костеръ побольше сухого валежника и можжевельника.
   Огненные языки потрескивая растутъ все выше и выше.
   Вотъ пронесся вѣтерокъ. Закивали головами деревья. И ѣдкій дымъ стелется по землѣ, отгоняя гіенъ на почтительное разстояніе.
   Старуха знаетъ, какъ расправляться съ звѣрьми, этими непрошенными гостями.
   И днемъ, и ночью пылаетъ на становищѣ костеръ, отгоняя ихъ.
   Старуха сидитъ, и въ ея мозгу, не привыкшемъ думать, ворочаются неуклюжія мысли:
   -- Скоро сдѣлается темно... Вонъ уже грачи летятъ по небу большой стаей... Долженъ вернуться съ охоты господинъ и другіе охотники... Принесутъ ли они что съ собой?..
   Тогда и ей перепадетъ кое-что... и она будетъ кусать и разрывать на части зубами кровавое мясо...
   Ползутъ по землѣ загадочныя тѣни...
   Съ тоскливымъ пискомъ пронеслась летучая мышь.
   Въ лѣсу закричалъ страшно филинъ.
   Старуха, похожая на обезьяну, торопливо подбрасываетъ въ костеръ новыхъ вѣтвей...
   

II.

   Охотники ушли далеко отъ своихъ логовищъ...
   Уже давно были выслѣжены тѣ пути, по которымъ ходили страшно трубящіе мамонты на водопой...
   На этихъ тропинкахъ находили не разъ остатки громадныхъ вѣтвей, которыя мамонты перетирали своими зубами, превосходившими по величинѣ кулакъ взрослаго мужчины.
   По дорогѣ находили объѣденными цѣлыя молодыя елки и сосны.
   Желудокъ мамонтовъ прекрасно переваривалъ и хвою, и даже шишки.
   Хитрый охотникъ Іо, вѣчно что-нибудь выдумывавшій: то ожерелье изъ раковинъ, то изображенье мамонта, на стѣнѣ пещеры, выдумалъ на этотъ разъ:
   -- Выкопать на тропинкѣ, по которой ходятъ мамонты на водопой, глубокую яму.
   Долго копали ее первобытные охотники.
   Луна всходила на небо и вновь пряталась.
   А они все рыли яму и хихикали при этомъ, мечтая, какъ въ нее попадетъ страшный, косматый звѣрь съ злыми маленькими глазами, и какъ для него будутъ безполезны въ глубокой ямѣ его длинные и кривые клыки.
   Іо пересталъ вырѣзывать острой раковиной на мягкихъ камняхъ вычурные рисунки.
   Все забросилъ.
   Его малоподвижный языкъ старался оживленнѣе, чѣмъ всегда, ворочаться и разсказывать:
   -- Какъ вкусно будетъ закусить мясомъ этого большого звѣря...
   Наконецъ, яма была готова; ее прикрыли сломанными деревьями и сломанными вѣтками.
   И каждое утро ходили смотрѣть:
   -- Не провалился въ яму мамонтъ?
   И длинный рядъ дней приносилъ имъ одно лишь разочарованіе.
   Лѣсъ дрожалъ отъ ихъ влюбленныхъ серенадъ.
   Ихъ трубные призывы звучали далеко и заставляли охотниковъ, грѣвшихся около костровъ, вздрагивать.
   Дѣти просыпались и плакали отъ страха.
   Въ одно утро, когда владыка племени раскололъ камнемъ послѣднюю кость, уцѣлѣвшую отъ стараго пиршества, и высосалъ изъ нея полуразложившійся мозгъ, когда кончился потасовкой между двумя сильнѣйшими охотниками дѣлежъ пойманной водяной крысы, прибѣжалъ хромоногій каменотесъ, запыхавшись:
   -- Въ яму попался глупый звѣрь...
   Завизжали дѣти.
   Завыли отъ радости женщины.
   Охотники, перекидываясь между собой гортанными словами, стали готовиться къ бою не на животъ, а на смерть съ сильнѣйшимъ звѣремъ, попавшимъ въ ловушку, перехитреннымъ человѣкомъ.
   Собрали тяжелые камни, заостренные колья.
   Наиболѣе искусные охотники вооружились метательными орудіями -- развѣсистыми и тяжелыми рогами, снятыми съ убитыхъ раньше лосей и оленей.
   Черезъ нѣкоторое время ватага первобытныхъ охотниковъ уже выступала въ походъ...
   На становищѣ остались лишь малыя дѣти да бородатая старуха для поддерживанія огня...
   Слишкомъ тяжело и трудно было бы вновь добывать огонь, при помощи тренія другъ объ друга двухъ сухихъ кусковъ дерева.
   

III.

   Зеленые буки столпились надъ ямой, въ которую попалъ по неосторожности мамонтъ.
   Охотники подкрались къ ней и расположились вокругъ, сжимая въ своихъ длинныхъ волосатыхъ рукахъ метательныя орудія.
   Іо первый храбро приблизился къ ямѣ и бросилъ туда большой камень...
   Изъ ямы раздался ревъ звѣря.
   За первымъ камнемъ посыпались слѣдующіе. Градъ камней.
   Хромоногій По изловчился и оленій рогъ со свистомъ разсѣкъ воздухъ...
   Рогъ, пущенный мѣткой рукой со страшной силой, попалъ прямо въ правый глазъ мамонта. Красное пятно замѣнило глазъ.
   Бѣшено завертѣлся длинный хоботъ. Посыпалась земля въ яму. Росшій по сосѣдству съ ямой большой кустъ орѣшника, вырванный съ корнями, исчезъ въ ямѣ.
   Охотники подняли дикій крикъ. Завыли женщины.
   Новые громадные обломки скалъ полетѣли внизъ. Охотники озвѣрѣли...
   Изъ-подъ нависшихъ густыхъ бровей сверкали злобой маленькіе глаза.
   Выдающіяся челюсти щелкали зубами отъ злости.
   Изъ ямы неслись страшные звуки.
   Мамонтъ, попавшій въ ловушку, безсильно бился въ ней и не могъ примѣнить своей стихійной силы.
   Будь онъ на верху, онъ расшвырялъ бы, словно вѣтеръ комаровъ, всѣхъ этихъ кривляющихся двуногихъ съ длинными всклокоченными бородами и черными гривами на головахъ.
   Но мамонтъ безсильно метался въ тѣсной ямѣ, осыпаемый градомъ тяжелыхъ камней и каменныхъ глыбъ.
   Силы стали уже покидать громаднаго звѣря. Горячая кровь давно залила глаза. Онъ слѣпой и жалкій, несмотря на свои могучія клыки и ноги, наконецъ, ухитрился подняться на заднія ноги, упершись о земляной обрывъ ямы передними ногами.
   Изъ ямы показалась голова со страшной гривой, залитой ярко-пурпурной кровью...,
   Стая разгоряченныхъ охотой людей шарахнулась въ сторону.
   Но съ быстротой молніи взметнулся хоботъ мамонта..
   Каменотесъ Іо, выдумавшій вырыть предательскую яму, не успѣлъ отскочить.
   Хоботъ обвилъ его тѣло, словно чудовищная змѣя. Въ воздухѣ мелькнуло извивающееся отъ боли тѣло каменотеса. Раздался вой ужаса.
   И каменотесъ, раздавленный ужаснымъ объятіемъ, былъ высоко подброшенъ къ небу и упалъ далеко отъ ямы.
   Это была послѣдняя вспышка силъ мамонта.
   Обезсиленный онъ рухнулъ на дно ямы.
   Новые увѣсистые камни замолотили его тѣло.
   Мамонтъ уже не ревѣлъ.
   Онъ лежалъ на днѣ тѣсной ямы и его бока, покрытые темно-бурой щетиной и пропитанные смолой, съ шумомъ подымались отъ частаго дыханья.
   Нѣсколько судорогъ.
   И мамонтъ околѣлъ.
   Его побѣдили бородатые двуногіе, похожіе на обезьянъ.
   Побѣдили, вооруженные камнями, дрекольями и лосиными рогами.
   Побѣдный крикъ испустили эти двуногіе, когда убѣдились, что мамонтъ, ихъ врагъ, больше не дышитъ.
   Сначала никто не рѣшался даже близко подойти къ ямѣ убитаго мамонта.
   Затѣмъ нашлось нѣсколько смѣльчаковъ, которые даже соскочили въ яму и стали плясать на шкурѣ мамонта.
   Во всѣ вѣка были нахалы!..
   Одинъ изъ соскочившихъ въ яму сталъ дергать мамонта за его голый хвостъ съ пучкомъ густыхъ волосъ на концѣ.
   Другой теребилъ большія уши.
   Черезъ нѣсколько минутъ охотники каменнаго вѣка уже пожирали убитое животное.
   Жрали сырьемъ, отрубая куски хобота острыми кремневыми ножами и раковинами.
   Измазанные теплой кровью двуногіе предались отвратительному пиршеству.
   А надъ ихъ головами уже кружились вороны.
   Они знали, эти птицы, что теперь кое-что достанется и имъ.
   

IV.

   Объ Іо, отброшенномъ хоботомъ умиравшаго мамонта, конечно, забыли.
   Онъ лежалъ въ высокой травѣ. Зеленые папоротники шептались надъ нимъ.
   Веселая ящерица скользнула по его головѣ.
   Убѣжала...
   По носу ползала какая-то красная букашка.
   Іо открылъ глаза... Слабо застоналъ... Заметался... вытянулся, нѣсколько разъ вздрогнулъ и затихъ.
   Іо не стало.
   Его тѣло стало холодѣть...
   Подъ молчаливыми буками полетѣлъ черный большой вампиръ...
   Это -- душа Іо...
   Нажравшись его родичи, наконецъ, вспомнили и о немъ.
   Сначала прибѣжала собака, лизнула ему лицо и жалобно завыла. Затѣмъ прибѣжала женщина съ болтающимися изможденными грудями.
   Увидѣла его, присѣла на корточки и тоже завыла.
   Тогда собрались вокругъ охотники и стали говорить что-то другъ другу.
   Отправились къ своему становищу.
   Трупъ Іо волокли за ноги за собой по землѣ.
   Въ длинныхъ перепутанныхъ волосахъ Іо запутались репьи, сухая хвоя и былинки...
   Носились въ воздухѣ майскіе жуки...
   

V.

   Всю ночь выла вдова Іо и рвала на себѣ волосы.
   Это мѣшало спать сосѣдямъ и вдову жестоко побили дубинкой.
   Вдова послѣ этого не унялась...
   Вблизи бродили гіены.
   Онѣ чуяли мертвечину, лакомую для нихъ.
   Настало утро.
   Появились стаи комаровъ.
   Выползли изъ своихъ логовищъ охотники.
   Глава племени зѣвая подошелъ къ трупу Іо и толкнулъ его мертвую голову ногой.
   Вдова завыла еще громче.
   Мертвеца стали безжалостно сгибать такъ, чтобы его голова пришлась между ногами.
   Въ такомъ положеніи его связали гибкими прутьями ивы, росшей по берегамъ рѣчки.
   Затѣмъ мужчины потащили тѣло на самый высокій холмъ, который возвышался недалеко.
   Посадили скрученнаго мертвеца на землю.
   Съ хохотомъ и насмѣшками стали закидывать трупъ камнями.
   Предварительно кто-то плюнулъ въ лицо мертвецу.
   Груда камней закрыла трупъ.
   Сверху воткнули козій рогъ. И мертвеца Іо, еще вчера обтесывавшаго ножи и молотки изъ кремня, безъ жалости и состраданья бросили одного на холмѣ.
   И ушли... опять жрать убитаго вчера мамонта.
   Вдова Іо во время погребенья смотрѣла издали на все то, что свершали надъ ея мертвымъ повелителемъ.
   Подойти близко она не смѣла.
   Когда охотники удалились, она приползла на могилу и завыла вновь, распростершись на ней ничкомъ.
   Черезъ нѣкоторое время къ ней подкрался одинъ изъ охотниковъ, стукнулъ по затылку кулакомъ и сдѣлалъ ее своей женой...
   Вдова перестала быть вдовой и больше уже не плакала.
   

VI.

   Между ракитовыми кустами журчала по камышамъ холодная, какъ ледъ, рѣчка.
   Цѣлыми часами стоятъ въ водѣ по колѣно первобытные рыболовы, опустивъ въ воду и руки съ растопыренными пальцами.
   Стоятъ неподвижно, не шелохнувшись.
   И руками хватаютъ мимо плывущую рыбу.
   Пятнистыя форели трепещутъ, выкинутыя на берегъ рукой терпѣливыхъ рыбарей.
   Вблизи слышится лай лисицъ... Одинъ изъ рыбарей крикнулъ и лисицы замолкли.
   Опять тихо.
   Лишь журчитъ вода между камнями, поросшими зеленымъ рѣчнымъ шелкомъ, да нѣтъ-нѣтъ всплеснется шалая рыба.
   Чмокнетъ около берега въ зеленой мокрой осокѣ лягва...
   Водяные пауки бѣгаютъ по поверхности воды, оставляя тающіе круги...,
   

VII.

   Звонко лаютъ гончія собаки, гоня спугнувшаго круторогаго оленя...
   Мчится онъ, словно стрѣла, ломая по дорогѣ рогами толстые сучья въ чащѣ.
   Но голодныя собаки не отстаютъ отъ оленя.
   Желтокожіе люди запыхавшись бѣгутъ по слѣду.
   Они не хуже собакъ могутъ искать слѣды.
   Не спастись оленю отъ злыхъ гончихъ псовъ.
   Двуногіе охотники подбадриваютъ ихъ дикими криками...
   Послѣ охоты люди будутъ сидѣть вокругъ дымнаго костра.
   Начальникъ племени съѣстъ печенку затравленнаго оленя, съѣстъ его мозгъ, разбивъ черепъ камнемъ...
   Напитавшіеся до отвала и усталые охотники будутъ себѣ дремать, уткнувъ головы въ колѣни.
   Лишь одинъ По, самый отчаянный лгунъ, будетъ пытаться разсказать:
   Охотничій разсказъ каменнаго вѣка.
   Какъ онъ однажды безъ собакъ догналъ оленя...
   Его послушаютъ, послушаютъ лѣниво. Затѣмъ дадутъ здоровенную оплеуху, чтобы онъ не мѣшалъ спать.
   И любитель охотничьихъ разсказовъ, По, у котораго языкъ ворочается какъ-то легче, чѣмъ у его родичей, поворчитъ, поворчитъ недовольно, словно побитая собака, а затѣмъ самъ начнетъ клевать носомъ въ сладкой истомѣ...
   Что снится охотникамъ каменнаго вѣка во снѣ послѣ обѣда?
   Не снится ли тотъ грядущій вѣкъ, когда ихъ потомки сдѣлаются слабосильнѣе, но хитроумнѣе, когда изобрѣтутъ удивительныя палки, изъ которыхъ вылетаетъ дымъ и огонь со страшнымъ грохотомъ, напоминающимъ громъ...
   Нѣтъ, едва ли охотникамъ, охотившимся на мамонтовъ и гиппопотамовъ, даже во снѣ грезились эти чудесныя палки...
   Какъ поздно человѣкъ изобрѣлъ смертоносныя ружья и порохъ.
   Когда вымерли всѣ страшные косматые мамонты.
   Когда кости мамонтовъ находятъ лишь въ промерзлой почвѣ сѣверныхъ сибирскихъ тундръ и вытачиваютъ изъ нихъ запонки и табакерки.
   И когда много первоклассныхъ ружей, но очень мало дичи...
   Когда каждаго жалкаго рябчика или косого зайченка стерегутъ нѣсколько охотниковъ вооруженныхъ чуть ли не пушками-скорострѣлками.

Д. Соколовъ.

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru