Неизвестные Авторы
Недра Тэмбердокуки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СТИХОТВОРЕНІЯ

НѢДРА ТЭМБЕРДОКУКИ

ВМѢСТО ПРЕДИСЛОВІЯ.

   Всякій, кто внимательно вглянется въ культурную жизнь современнаго русскаго общества, замѣтитъ, вѣроятно, одно несомнѣнно преобладающее явленіе; явленіе это такъ характеристично въ примѣненіи къ состоянію общаго уровня русской культуры, такъ отчетливо выступаетъ въ ряду прочихъ образующихъ культурныхъ факторовъ, такъ рѣзко бьетъ въ глаза даже мало наблюдающему, что нѣтъ возможности обойти его молчаніемъ. Мы, съ своей стороны, глубоко убѣждены, что это явленіе, сдѣлавшись несомнѣннымъ знаменіемъ времени, ляжетъ въ основу исторіи современнаго намъ общественнаго развитія. Явленіе это -- необыкновенное обиліе поэтовъ и необыкновенное увлеченіе поэзіей.
   Не станемъ входить въ разсмотрѣніе условій, создавшихъ и укрѣпившихъ въ культурной средѣ спеціально поэтическій элементъ; постараемся только выяснить нашъ личный взглядъ на значеніе этого развитія поэзіи для общества; тѣмъ болѣе, что выборъ стихотвореній въ предлагаемомъ сборникѣ тѣсно связанъ съ упомянутымъ личнымъ нашимъ взглядомъ,
   У насъ былъ Пушкинъ; онъ создалъ намъ и поэзію, и цѣлую школу поэтовъ. Пушкинъ умеръ; его школа, постепенно развиваясь и дифференцируясь, стала пріобрѣтать все большее и большее количество ревностныхъ адептовъ. Въ настоящее время число этихъ аденговъ стало такъ велико, что и сама школа перестала быть "школою" въ смыслѣ тѣснаго кружка людей, связанныхъ извѣстною задачею, а просто сдѣлалась достояніемъ значительной части культурнаго общества. Нельзя, оставаясь логичнымъ, не предсказать, что современемъ все культурное общество вступитъ въ адепты этой славной школы; и, конечно, тогда мы скажемъ, что общество стоитъ на верху своего культурнаго призванія. Мы уже сказали, что и теперь поэтовъ много; смѣемъ утверждать далѣе, что число поэтовъ увеличится еще и еще болѣе, что поэтами будутъ всѣ безъ исключенія представители культурнаго общества; мало того,-- мы утверждаемъ, что въ отдаленномъ будущемъ быть поэтомъ будетъ вмѣнено въ обязанность всякому образованному человѣку. И этого мало: мы, ни на іоту не противорѣча логикѣ, утверждаемъ, что поэтическое творчество современемъ поглотитъ въ себѣ всѣ остальные виды творчества и сдѣлается единственнымъ возможнымъ творчествомъ, что стихи будутъ единственною возможною формою человѣческой рѣчи, что математика, астрономіи, медицинскіе трактаты, юридическіе акты, своды законовъ и лексиконы -- будутъ излагаться не иначе, какъ въ формѣ созвучій. О, далеко, быть можетъ, это блаженное время! Конечно, профаны, поклонники устарѣлой рутины, со скептическою улыбкою отнесутся даже и къ самой возможности такого періода отечественной культуры; непосвященные, конечно, иначе посмотрятъ на призваніе и задачи поэзіи; по мы, представители общественнаго культурнаго движенія, мы не смутимся криками голодной толпы профановъ, жаждущихъ попранія святого искусства, и, твердо держа въ рукахъ знамя вѣчной истины, смѣло воскликнемъ: да здравствуютъ поэты, и поэзіи!
   Итакъ -- обиліе поэтовъ есть несомнѣнный признакъ быстраго движеніи впередъ но дорогѣ великаго прогресса. Напрасно измельчавшая современная критика кричитъ, что наши поэты бездарны, что дѣло не въ количествѣ, а въ качествѣ, что настоящее искусство падаетъ, замѣняясь пошлыми суррогатами и т. д. и т. д. Всѣ подобныя нападки свидѣтельствуютъ ни болѣе, ни менѣе, какъ объ измельчаніи и опошленіи самой критики -- и только.
   Взываемъ къ Вашему правосудію, читатель! Ну можно-ли не почувствовать мощнаго наплыва широкой волны чего-то не здѣшняго, не земнего, читая произведенія Порфирьева Евгенія, Медвѣдева Льва, Гольденова, Теплова, Кованько, Слюзова, Шуфа, Человѣкова Ивана, Усова, Надусина, Бѣлоусова, Николаева, Байлеритова, Коблова, Правотворова и т. д. и т. д. Развѣ это не перлы современной поэзіи? Развѣ въ каждой почти строчкѣ этихъ выдающихся дарованій не дышитъ гигантская сила могучаго предка Пушкина? Развѣ есть теперь образованный человѣкъ, не зачитывающійся названными поэтами?
   Возьмемъ хотя-бы, напримѣръ, Порфирьева Евгенія: живи г-нъ Порфирьевъ во времена Пушкина -- почемъ знать? быть можетъ и его колоссальное бронзовое изображеніе красовалось бы теперь въ Москвѣ, на Тверскомъ бульварѣ, на мѣстѣ такового же изображенія Пушкина! быть можетъ и самый бульваръ, именуемый Пушкинскимъ, назывался бы тогда Норфирьевскимъ! Нѣтъ, лишь слѣпая зависть и злоба могутъ усматривать признаки упадка тамъ, гдѣ сама природа наложила печать прогрессивнаго движенія!
   Вотъ почему и мы, скромные тэмбердокукскіе поэты, рѣшились увеличить собою сонмъ поэтовъ нашего времени. Вѣдь и ничтожная лепта вдовицы имѣла свою великую цѣну на вѣсахъ высшаго правосудія; всегда начинаютъ малымъ, желая достигнуть большого. Пусть же и наши посильные труды принесутъ свою лепту въ сокровищницу россійской поэзіи, на славу современниковъ и въ назиданіе благодарному потомству!

Издат.
Островъ Тэмбердокуки

МУЗѢ.

             Если-бъ тонкая муза явилась ко мнѣ
             Высока и блѣдна, какъ лилея садовъ,
             Хороша и скромна, какъ фіалка лѣсовъ,
             Непослушна, вольна, какъ видѣнье во снѣ;
   
             И разсѣять хотѣла бы муза грозу
             Мрачныхъ думъ въ головѣ и сомнѣній въ груди,
             И хотѣла-бъ стереть роковую слезу
             И перстомъ указать свѣтлый путь впереди,--
   
             Я сказалъ-бы тогда тонкой музѣ моей:
             "Не трудись, моя муза! святыни не трать:
             "Твой служитель закованъ -- и толстыхъ цѣпей
             "Тебѣ, слабой и тощей такой, не порвать!"
                                                                         С. Кальяновъ
                                                                         Ост. Тэмбердокуки.
   

ВЕРТОГРАДЪ.

             На Россійскомъ Геликонѣ
             Никого ужъ нѣтъ на тронѣ...
             Никого давно на тронѣ
             На Россійскомъ Геликонѣ,
                                                     Да.
             Тамъ искусною рукою
             Былъ насаженъ вертоградъ;
             Былъ когда-то, говорятъ,
             Въ вертоградѣ виноградъ,
                                                     Да.
             И садовникомъ искуснымъ
             Былъ изъ ягодъ выжатъ сокъ;
             Крѣпкій, чистый, свѣжій сокъ
             Далъ шипучій, хмельный токъ,
                                                     Да.
             И усталаго скитальца
             Освѣжалъ тотъ токъ чудесный,
             Тотъ боговъ нектаръ небесный...
             Говорили всѣ: "прелестно,
                                                     "Да!.
             Но прошло-минуло время --
             И заглохъ тотъ вертоградъ:
             Весь запущенъ вертоградъ,
             Весь поломанъ виноградъ,
                                                     Да."
             Вотъ садовнични лихіе
             Собралися чинно въ рядъ,
             Собралися чинно въ рядъ --
             Межъ собою говорятъ:
                                                     "Да-а!
             "Семъ-ка мы бѣду поправимъ:
             "Гдѣ навозцу подкидаемъ,
             "Гдѣ сучки пообрѣзаемъ,
             "Гдѣ и грядки подровняемъ,
                                                     Да!"
             И садовнички принялись...
             Глядь -- опять тамъ вертоградъ;
             Глядь -- опять тамъ виноградъ:
             Кисти сочныя висятъ,
                                                     Да!
             Глядь -- винцо опять готово:
             Все какъ надо быть, въ порядкѣ...
             Только... что-жъ винцо не сладко?
             Что-жъ кричатъ всѣ: "гадко! гадко!
                                                     Да! "
             Но садовничкамъ нѣтъ дѣла...
                                                     П. Москаленко
                 ;                                    Ост. Тэмбердокуки.
   

МЕЦЕНАТУ.

Строгому, но почтенному нашему заступнику, публицисту, актеру, адвокату, политику, фельетонисту и критику, И, А. Андр--свому.

             Радуйся, градъ приснопамятныхъ Кія, Хорива и Щека:
             Мужа великаго, славой Энею подобнаго, въ стѣнахъ и башняхъ
             Блѣдно-кирпичныхъ и грязныхъ своихъ ты скрываешь ревниво!
             Такъ въ безобразной но виду, отъ водъ и вѣтровъ почереѣлой,
             Глыбѣ камней неотесанныхъ золота жилы сокрыты!
             Радуйся, критика русская: Мужъ, Геркулесу подобный,
             Мощной рукой твоего, потрясеннаго бурями, храма
             Своды поддержитъ надежно -- и сонмы враговъ разметаетъ.
             Такъ въ роковыя мгновенья дрожали Пріама твердыни,
             Но всепобѣднаго Гектора мощью крѣпилися снова!
   
             Радуйся сцена Ѳеатра -- великаго города Кія!
             Радуйся сонмъ лицедѣевъ! Артистъ чудодѣйственно-дивный,
             Грудью самой Мельпомены вскормленный, явился межъ вами --
             Такъ въ густолиственномъ роѣ разцвѣтшей душистой сирени
             Волей Зевеса является вѣнчикъ съ пятью лепестками!
   
             Радуйся войско великое русскихъ поэтовъ безстрашныхъ!
             Вражескихъ ковъ не бояся, взликуй-же со мною отнынѣ:
             Мужа-защитника мудраго наши имѣютъ творенья!
             Такъ на поляхъ благовонныхъ Аркадіи овцы и козы
             Мирно пасутся, хранимы безстрашной отвагой барана....
   
             Радуйся, злая сатира: работникъ, Вулкану подобный,
             Стрѣлъ затунѣнгаихъ твоихъ наконечники снова отточитъ,
             Ядомъ змѣинымъ сатировъ лѣсныхъ ихъ опять напитаетъ
             И, на погибель враговъ твоихъ, снова ихъ съ силою пуститъ.
             Радуйси-жъ градъ приснопамятныхъ Кія, Хорива, и Щека!!
                                                                                   Марья Кіевская.
                                                                                   Остр. Тэмбердокуки.
                                                                                   Редакція газеты Тлль.
   

ТУЧКИ.

(На мотивъ изъ поэта К. Фофанова).

             Тучки южныя, тучки досужныя,
             Пролетая надъ странами разными,
             Окропили слезами алмазными
             И сады, и чертоги жемчужные.
             И раскрылись цвѣточки сапфирные,
             Зашептали листы изумрудные --
             И запѣли имъ звѣзды эфирныя
             О царицѣ-звѣздѣ пѣсни чудныя.
             И земля, покрываясь рубинами,
             Наряжаясь въ фату малахитную,
             Надъ водой, надъ горой, надъ долинами
             Разнесла эту пѣснь первобытную.
             И теперь, убаюканный ласками,
             Упоенный волной ароматною,
             Я гляжу на звѣзду незакатную
             Изумрудно-влюбленными глазками.
                                                               Годненвъ.
                                                               Остр. Тембердокуки.
                                                               Обсерваторія.
   

ТАЙНА

(Изъ древне-гебрейскихъ книгъ).

Посвящается поэту Фругу.

             Небесныхъ свѣтилъ жизнедышащихъ думъ сновидѣній,
             Безпокойно внѣдрящихъ, въ сумятицѣ всѣхъ отдавалъ!..
             Ты, который въ рѣкахъ Вавилонскихъ, среди пѣснопѣній,
             Мнѣ свѣтительный даръ безпокойныхъ небесъ преподалъ!...
                                                     * * *
             Но чего я въ священномъ твоемъ пѣснопѣньи высокомъ
             Духу мудрому, адской душѣ недоступенъ шумящій Ваалъ!
             И воспрянулъ мой духъ безпокойно зіяющій окомъ,--
             И священный я трепетъ въ томъ царствѣ своемъ отыскалъ!
                                                                                             Вумный.
                                                                                             Остр. Тэмбердокуки.
   

ЯСНО.

Подражаніе поэту I. Ясинскому.

                       "Мы шли веселою толпой,
                       "И шумно рѣчь лилась живая;
                       "И спорилъ юноша со мной
                                           "Объ идеалѣ" *).
                       Не вѣрилъ мнѣ мой юный другъ,
                       Во тьмѣ софизмовъ утопая;
                       Не понялъ онъ -- и всѣ вокругъ
                                           Не понимали.
                       Вдругъ дождь прохладною струей
                       Затрепеталъ по листьямъ пыльнымъ,
                       Но нивѣ зажурчалъ сухой
                       Потокомъ бурнымъ и обильнымъ,
                       Потомъ и дождь прошелъ. Водой
                       Умылся лѣсъ, листвой блистая,
                       И изъ темницы водяной
                       День выплылъ, радостью сіяя....
             Мы любовались днемъ прекраснымъ,
             И все намъ стало ясно, ясно!...
                                                               Л. Семенова.
                                                               Ост. Тэмбердокуки.
   *) Первыя четыре строчки заимствованы у I. Ясинскаго. Издатель.
   

NОCТURNE

(Посвящается поэтессѣ Е. Львовой).

                       Страстные звуки,
                       Жгучіе звуки,
                       Полные муки,
                       Полны огня!
                       Полныя руки,
                       Полныя плечи,
                       Жгучія рѣчи
                       Будятъ меня....
             Тобой восхищаясь,
             Тобой вдохновляясь,
             Тобой увлекаясь,
             Я даже влюбляюсь,
             Я даже поэтъ!
                       Когда же безцѣнный,
                       О другъ незабвенный,
                       Весь этотъ презрѣнный
                       Забудемъ мы свѣтъ?
                       Забудемъ и звуки,
                       Забудемъ и муки....
                       А жгучія рѣчи
                       Въ тиши и безъ маски
                       Потратимъ на ласки?
                       О! милые глазки!..
                       Ахъ, полныя плечи!..
                       Ахъ, жажду я встрѣчи!..
                                                               А. Серафимовъ.
                                                               Остр, Тэмбердокуки.
   

ВОСТОЧНАЯ ЛЕГЕНДА.

Посвящается поэту Б. Жуковскому.

             -- "Неземная дѣва рая!
             "Я, любовію сгарая,
             "Все на свѣтѣ позабылъ",--
             Евнухъ дѣвѣ говорилъ.
             -- "Твой роскошный станъ покою
             "Не даетъ мнѣ -- и порою
             "Снится ножка мнѣ твоя....
             "Дѣва рая! будь моя!"
                       Надъ струной склонившись низко,
                       Отвѣчала одалиска:
                       -- "Что-жъ! вольна любовь моя...
                       "Старый евнухъ,-- я твоя!..."
             И женился евнухъ. Что-же?
             Хоть на правду не похоже,
             Даже болѣе того...
             Сынъ родился у него.
             Что-же сынъ? Уродъ?-- Нисколько.
             Правда, ростомъ малъ, но только...
             Значитъ карликъ? Вовсе нѣтъ;
             Сынъ тотъ просто былъ.... поэтъ.
                                                               О. Баяновъ
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

СЛЕЗЫ.

(На мотивъ изъ поэта Петра Гольденова).

             Ахъ я тоже "плачу надъ моей любовью"*);
             Плачу и не знаю -- муки-ль мнѣ сулятъ
             Искры этихъ глазокъ, что подъ черной бронью,
             Словно звѣзды съ неба, весело глядятъ?
             Милая! коль любишь, погулять со мною
             Выйди лѣтней ночью къ берегу рѣки,
             Повяжи головку лентой голубою
             И сними перчатку съ бархатной руки...
             И прильну я страстно жаркими устами
             Къ милой ручкѣ, къ губкамъ дорогой моей
             И навзрыдъ заплачу знойными слезами,
             Не боясь насмѣшекъ чуждыхъ намъ людей.
             Милая! поплачемъ... а потомъ смѣяться
             Станемъ мы съ тобою въ лѣтней тишинѣ,
             Пѣсни пѣть... какъ дѣти, взапуски гоняться
             И въ прохладной рѣчкѣ весело купаться,
                                           За руки держаться,
                                           Сладко обниматься...
             Только выйди, выйди, милая, ко мнѣ!
                                                                         Годневъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   *) Примѣчаніе. Послѣднія четыре-седьмыхъ первой строчки заимствованы у поэта Петра Гольденова. Изд.
   

МИЛЫЯ ДѢТОЧКИ!

Посвящается поэту Б. А. Николаеву.

             Милыя дѣточки! Крошечки сланныя!
             Спите невинно, милашечки!
             Сказочки я разскажу вамъ забавныя....
             Спите! бай-бай, мои пташечки!
   
             Сладко поетъ соловеюшко сѣренькій,
             Темная ночь разстилается;
             Котикъ, мурлыча на лавочкѣ, бѣленькой
             Лапкой своей умывается....
                                 -----
             -- "Саша, красавчикъ мой, будетъ-же, душечка!
             "Соню не тронь кулачеиками....
             "Спи, ангелочекъ мой... Гдѣоке подушечка?
             "Ну, не болтай-же ручейками!"
   
             Милыя дѣточки! Въ мірѣ, незримая
             Тьма нищеты разстилается.
             Плачутъ дѣтишки, нуждою томимыя,
             Плачутъ они, заливаются....
   
             --"Митя, мой крошка, ты что-же не слушаешь?
             "Ну, не дурачься, мой котикъ!...
             -- "Леля, голубка, ты яблочки кушаешь?
             "Будетъ,-- заколетъ животикъ!"
   
             Милыя дѣточки! Крошечки славныя!
             Спите невинно, милашечки!
             Сказочки я разскажу вамъ забавныя....
             Спите, бай-бай, мои пташечки...
                                                     М. Гоцъ-Померанцева.
                                                     Остр. Тэмбердокуки.
   

ПОЭТУ.

Посвящается поэту С. Бердяеву.

             Грому подобный, раздался твой голосъ въ поэзіи русской!
             Грянулъ грозою, заостренной риѳмой глаза ослѣпляя.
             Спрятались критики злобные: такъ по щелямъ тараканы,
             Зелья персидскаго запахъ почуявши, прячутся быстро!
             Карликъ-поэтъ замолчалъ, мощь почуявъ поэта-гиганта
             И острой стрѣлою (на желтой бумагѣ и съ надписью: "аспидъ",
             Въ пятнадцать копѣекъ цѣною) на смерть пораженный...
             Такъ лось быстроногій: безпечно по скаламъ отвѣснымъ
             Онъ скачетъ, рогами вѣтвистыми землю взрывая;
             Но вотъ тетива зазвенѣла подъ мощной Немврода рукою,
             Стрѣла зашипѣла въ пространствѣ, небесный эфиръ разсѣкая,
             И лось безотвѣтный упалъ, обливаясь горячею кровью!
                                                                                             Марья Кіевская.
                                                                                             Остр. Тэмбердокуки.
   

РАЗДУМЬЕ

(Посвящается поэту В. Теплову).

             Въ созданьяхъ красоты, въ реченьяхъ мудрецовъ
             Ты не ищи, мой братъ, прекрасныхъ вдохновеній....
             То лишь наслѣдіе обманутыхъ отцовъ,
             Забытые слѣды минувшихъ поколѣній.
             Наборомъ пышныхъ фразъ истерзанной души
             О нѣтъ! не подливай въ нектаръ небесный яду...
             Какъ "бѣдный василекъ, увянувшій въ глуши",
             Напрасно не дерзай за райскую ограду!
             Ну, гдѣ же намъ, рабамъ, пѣвучій голосъ твой
             Безумно отливать въ могучіе кристаллы
             И въ мрачной пустотѣ надъ бездною морской,
             Рыдая, постигать живые идеалы?
                                                                         Фонъ-Больтъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   

НА ДРЕВА СУКѢ.

Посвящается поэту Бутковскому, переводчику Гете.

Съ нѣмецкаго.

                                                               ....И вы-бъ, скоты, могли судиться,
                                                               Когда бы Лисъ на древа сукѣ
                                                               Повѣсилъ васъ....
                                                               Изъ "Рейнеке-Лисъ", перев. Бутковскаго.
   
             Дрожитъ струна несутся звуки,
             Огонь любви въ крови горитъ,
             И мысль усталая молчитъ,
             И больно сердце гложутъ муки...
             . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                       Смотри -- природа какъ прекрасна!
                       Смотри -- небесъ лазурь какъ ясна!
                       Ты слышишь -- то щебечутъ птички:
                       Кукушки, ласточки, синички...
                       Въ дали луговъ пасутся козы,
                       Трещатъ кузнечики, стрекозы;
                       Въ ручьяхъ -- форелей караваны
                       Сребристыхъ плаваютъ,-- а враны
                       На древа сукѣ гнѣзда вьютъ...
                       Какъ хорошо на древа сукѣ!
                       Какъ простъ, какъ веселъ тамъ пріютъ;
                       Какъ милы врановъ сердцу звуки,
                       Какъ къ счастью звуки тѣ зовутъ!
                                                                         Е. Моллеръ.
       ;                                                                  Остр. Тэмбердокуки.
   

ИСКУIIIЕНІЕ.

Посвящается поэту Яхонтову.

             "Широко спитъ морская глубина" *),
             Я, "одинокъ къ равнинахъ океана",
             Стою одинъ, "какъ призракъ великана",
             И въ даль гляжу. Вкругъ мачты, паруса,
             Вверху синѣютъ небеса,
             Толпой они стоятъ, оцѣпенѣвъ,
             И раскрываютъ зѣвъ....
             Я "крѣпокъ, гордъ, готовъ на испытанья,
             "Готовъ свершить свой одинокій путь",
             Могучими, орлиными крылами я бы могъ взмахнуть,
             И.....
                                 Въ кустахъ шептанье,
                                 Въ кустахъ лобзанье,
                                 Ахъ испытанье,
                                 Что-же со мной?
                                 Зачѣмъ жестоко,
                                 Такъ одиноко
                                 И такъ глубоко
                                 Ее люблю?....
             Спасенья нѣтъ! О! Лучше бы впилась
             Скала мнѣ въ грудь изъ пропасти подводной,
             И умеръ бы я смертью благородной!
                                                                         И. Моисеенко.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   
   *) Примѣчаніе. Первая строчка и другія, заключенныя въ кавычки, заимствованы у поэта Яхонтова. Изд
   

ДВОРНИЦКАЯ ПѢСНЯ.

Посвящается натуръ поэту крестьянину Сирику.

   
             Разъ гулялъ я по пришпехту --
             Вижу дворничка съ метлой.
                                 Сирикъ, Сирикъ, Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Вижу дворничка съ метлой --
             Настоящій милый мой!
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             "Ахъ ты, дворничекъ-голубчикъ!
             "Спой мнѣ пѣсенку, соколъ!
                        . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             "Спой мнѣ пѣсенку, соколъ,
             "Про полицевскій протоколъ!"
                        . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Какъ полицыя искала,
             Млада-Сирика нашла.
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Какъ полицья приказала
             Младу-Сирику писать,
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Младу-Сирику писать,--
             Чтобы моду поддержать:
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сиринъ ягода моя!
             -- "Ужъ ты, Сирикъ, потрудися
             "Гля народа своего!
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сиринъ ягода моя!
             -- "Гля народа своего,
             "Съ разрѣшенья моего!"
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Съ разрѣшенія полицъи
             Сталъ тутъ Сирикъ сочинять,
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
             Сталъ тутъ Сирикъ сочинять,
             Сталъ въ газеты посылать:
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сирикъ ягода моя!
                       "Охъ вы, милыя газетки,
                       "Распишите вы меня!
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ и,
                                           Сирикъ ягода моя!
             "Съ разрѣшенія полицъи
             "Пѣсни славны дую я!"
                                  . . . . . . . . . . Сирикъ я,
                                           Сиринъ ягода моя!
                                                                         А. Петровъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   

РОМАНСЪ

(на тэму изъ поэтовъ: Льва Медвѣдева, Человѣкова, Кобзона, Телешова, Усова, Надусина, Гурина, Слюзова и Правотворова).

             Подъ вечеръ осенью ненастной,
             Въ тиши мерцающихъ свѣтилъ,
             Я сердце дѣвы бурно-страстной
             Огнемъ любови засвѣтилъ.
   
             Невинной дѣвы воздыханье
             Терзало больно грудь мою,
             И трепетъ тайнаго лобзанья
             Вдругъ отравилъ всю жизнь мою.
   
             Томилось сердце... кровь кипѣла,
             Рука, готовая разить,
             Недвижно въ пламени замлѣла:
             Я жить хотѣлъ, хотѣлъ любить!
   
             Но ахъ! Умолкли счастья звуки!
             Ее забыть я не умѣлъ,--
             И только горести разлуки
             Однѣ достались мнѣ въ удѣлъ.
                                                               Митюхинъ.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

ЗВѢЗДЫ.

Посвящастся поэту изъ "Русскаго Богатства'" "Л. О.".

             Звѣзды -- очи дѣвъ божественно-прелестныхъ,
             Шорохъ листьевъ, шепотъ межъ вѣтвей,
             Говоръ струекъ, плескъ въ водахъ небесныхъ....
             Это -- старый міръ живыхъ людей.
   
             Звѣзды -- то божественны кумиры все безъ счета:
             Нѣтъ ужъ дѣвъ -- и нѣтъ ужъ нимфъ лѣсныхъ ..
             Связанъ міръ въ журналахъ, какъ въ тенетахъ
             Силъ бездушныхъ, мертвыхъ и слѣпыхъ.
   
             Звѣзды -- то міры поэтовъ надъ землею;
             Скрипъ пера -- божественный глаголъ;
             Бьются тучами, несмѣтною толпою
             Надъ твоей больною головою
             Миріады творчествъ -- это новый міръ.
                                                                         Е. Голубцовъ.
                                                                         Остр. Тембердокуки.
   

ТЕБѢ!

Посвящается поэтессѣ Е. Сентимеръ.

             Я зачитуюсь тобою,
             Поэтесса Сентимеръ?
             Увлекаюсь, сокращаюсь,
             Улыбаюсь, наслаждаюсь,
             Кувыркаюсь и смѣюсь,
                       И сержусь, томлюсь и млѣю,
                       И тоскую, и потѣю,
                       И тебѣ сказать не смѣю,
                       Что тебя одну люблю,
                       Что себя я погублю!
                                                               Митюхинъ.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

ВИДѢНІЕ

(на мотивъ изъ поэта Минскаго).

             Могучій, вѣчвый Римъ... Обломки Колизея...
             И небо, и земля... и я, поэтъ самъ-другъ,
             Сижу на камушкѣ и думаю... Алѣя,
             Темнѣетъ горизонтъ надъ цѣпью горъ. И вдругъ
             Какой-то старичекъ съ зеленой бородою,
             Покрытый рубищемъ и желтою травою,
             Изъ-подъ стѣны, какъ гибкая змѣя,
             Чуть слышно мнѣ шипитъ: "О! родина твоя
             "Въ началѣ хаоса изъ хаоса возстала
             "И тучей черною надежды облекала...
             "И дождикъ лился въ ней медлительной струей;
             "А дѣва чудная съ улыбкой неземной,
             "Туманно-призрачной окутана фатою,
             "Въ безропотныхъ слезахъ склонившись надъ тобою,
             "Стояла блѣдная, какъ ранняя заря,
             "О свѣточѣ любви и правды говоря.
             "Но дни прошли... И много лѣтъ пройдетъ.
             "И хаосъ мертвенный на лонѣ чистыхъ водъ,
             "Чертами мрачными грядущее рисуя,
             "Разсѣется, какъ дымъ... предъ гордымъ: аллилуя!"
             Такъ чудный старичекъ сказалъ мнѣ и исчезъ
             Въ прозрачной глубинѣ лазоревыхъ небесъ.
             И понялъ и тогда значенье рѣчи странной
             И къ родинѣ моей направилъ путь желанный...
             И, клятву давъ на грудяхъ Колизея
             За правду постоять отнынѣ, не робѣя,
             И мысль глубокую на родинѣ вознесъ,
             Чтобъ свѣтомъ логики разсѣивать хаосъ.
                                                                         Борнгеймъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   

ИДИЛЛІЯ.

Посвящается поэту А. Жемчужникову.

             Сижу я тихо въ полѣ лѣтомъ
             И собираю васильки:
             Въ сѣдую бороду вплетаю,--
             Заботъ не знаю
   
             Какъ солнце тихо догораетъ!
             Какъ птички весело ноютъ!
             Вонъ пастушокъ на дудочкѣ играетъ,
             А вонъ коровки съ пастбища идутъ...
   
             Сижу я тихо въ полѣ лѣтомъ
             И собираю васильки:
             Въ сѣдую бороду вплетаю,--
             Заботъ не знаю!
                                                               Р. Рогатковскій.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

ВОСПОМИНАНІЕ

(На мотивъ изъ поэта Порфирьева Евгенія).

             Ахъ! уже-ль я позабуду
             Хоть когда нибудь тебя?
             Нѣтъ! я вѣчно помнить буду,
             Всей душой тебя любя.
   
                       Буду помнить наши грезы,
                       Прелесть-музыку рѣчей,
                       Въ пухлыхъ щечкахъ розы, слезы
                       Въ синевѣ твоихъ очей;
   
             Бѣлизну красивой шейки,
             Чудной ножки полноту,
             И кудрей волнистыхъ змѣйки,
             Влажныхъ губокъ красноту.
   
                       Буду помнить, какъ смѣялись
                       Мы съ тобой, мечта моя!
                       Обнимались, цѣловались...
                       Я -- прикащикъ, ты -- швея.
   
             Ахъ! зачѣмъ не далъ я въ шею
             Донъ-Жуану твоему
             И съ тобой къ протоіерею
             Не пошелъ а къ моему?
   
                       И зачѣмъ, для пущей муки,
                       Налетѣвъ со всѣхъ сторонъ,
                       Мрачно вились въ часъ разлуки
                       Стаи каркавшихъ воронъ?...
                                                               Жилкинъ Алексѣй.
                                                               Остр Тэмбердокуки.
                                                               домъ No 666.
   

ШОССЕ
на берегу рѣки Ворсклы у города Полтавы

(Посвящается молодымъ поэтамъ-украинцамъ).

             Зачѣмъ, задумчивый кобзарь,
             Съ клюкой идешь ты до Полтавы?
             Сидитъ усатый тамъ москаль:
             Не заробить тебѣ тамъ славы.
             Угрюмыхъ словъ твоихъ, пѣвецъ,
             Украйна милая не слышитъ...
             И лишь Шевченко, твой отецъ,
             Надъ ней тамъ дышитъ.
   
                       Постой, задумчивый кобзарь,
                       Присядь вотъ тутъ: шоссе широко,
                       А до Полтавы такъ далеко,.
                       Шоссе задумчиво молчитъ;
   
             Поетъ кобзарь и жаромъ пышетъ...
             Сребристый тополь тоже спитъ,
             А полный мѣсяцъ въ небѣ дышитъ...
                                                               Ф. Букальскій.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

СОНЪ

(На мотивъ изъ поэта Петра Быкова).

             Мнѣ снился сонъ убійственно-ужасный!..
             Что будто умеръ и и въ гробѣ возлежалъ;
             И будто юный богъ, таинственно-прекрасный,
             И жизнь, и пѣсенъ даръ мнѣ снова даровалъ.
             И очи и протеръ, и сѣлъ въ молчаньи строгомъ,
             И буйные власы гребенкой расчесалъ,
             Подумалъ, кашлянулъ и дивнымъ монологомъ
             Толпу свирѣпую, рыдая, поучалъ:
             "Не я-ль увѣщевалъ и слезы лилъ ручьями,
             "Чтобъ къ миру и любви мятежныхъ призывать?
             "На стогнахъ городскихъ не я-ль гремѣлъ рѣчами,
             Которыхъ вы не можете понять?
             "Пегаса осѣдлавъ, не и-ль леталъ Персеемъ
             "И лирой пламенной сердца вамъ надрывалъ?
             "Не я-ль цѣлительнымъ касторовымъ елеемъ
             "Желудки ваши промывалъ?"...
             Но съ адскимъ хохотомъ толпа меня убила,
             Прервавъ насильственно мой чудный монологъ...
             И, въ гробъ заколотивъ, во адъ препроводила,
             Чтобъ истину вѣщать я впредь уже не могъ.
                                                                         Чернинъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   

ТРОЙКА

(На мотивъ изъ поэта В. Сулковскаго).

             "Морда направо, морда налѣво,
             "Морда въ срединѣ... Фырчатъ;" *)
             Рожа направо, рожа налѣво,
             Рожа въ срединѣ... мычатъ!
                       -- Ну-же ты иже како пониже
                       Лужа въ долинѣ!-- галдятъ.
             Рожа по рожѣ рожу, и что-же?
             Въ лужу треклятую матъ!
                                                               Штопновъ.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   
   *) Примѣчаніе. Первыя двѣ строчки заимствованы у поэта И. Сулковскаго. Изд.
   

РОМАНСЪ.

Посвящается поэту А. Фету.

             Звѣздочки-булавочки,
             Сладкій соловей,
             Ночь, цвѣты-забавочки,
             Тѣнь листвы моей...
   
                       -- "Любушка-голубушка!
                       "У твоей груди
                       "Сладка моя думушка --
                       "Ночь, луна, гляди!"
   
             Пѣнье соловьиное,
             Губокъ алыхъ вздохъ,
             Личико невинное....
             А я спать не могъ!
   
                       -- "Канарейки-пташечки
                       "Все поютъ -- гляди!
                       "Любушка, милашечка!
                       "Со мной посиди"....
   
                       "Во зеленомъ садикѣ,
                       "При ночной тиши,
                       "На бумажкѣ аленькой
                       "Ты стихи пиши....
   
                       "Малюпуська, душечка,
                       "Любушка моя!
                       "Слышишь?-- вонъ кукушечка:
                       " Ку-ку-ку!-- твои! *
   
             Звѣздочки-булавочки,
             Сладкій соловей,
             Ночь, цвѣты- забавочки,
             Тѣнь души моей....
                                                               А. Чижиковъ.
                                                               Остр. Тэмбердокуки.
   

ОБЛИЧИТЕЛЬ.

          Посвящается поэту графу А. Голенищеву-Кутузову.

             Сократомъ чистымъ я прослылъ,
             И міръ я правдой пробудилъ;
             И обличительный глаголъ,
             Какъ быстрокрылый вихрь-соколъ
             Ударилъ въ грудь...
             Не могъ вздохнуть
   
             И умеръ онъ, злодѣй презрѣнный, искуситель,
             Онъ -- варваръ, демонъ-побѣдитель!
             Умри-жъ -- и кровію облейся!
             Мой мечъ булатный -- возликуй!
             О демонъ-варваръ! ты не смѣйся,
             Не торжествуй, не торжествуй!
                                                                         К. Сѣровъ.
                                                                         Остр. Тэмбердокуки.
   

СВѢТОЧУ.

          Посвящается поэту А. Плещееву.

             Поэтъ свободный,
             Поэтъ народный,
             Ты-ли поешь?
             Свѣточъ великій!
             Въ родинѣ дикой
             Ты не умрешь!
             Все подъ луною,
             Все надъ землею,
             Все, что тобою
             Зиждится въ мглѣ,--
             Все озаряешь,
             Все освящаешь,
             Благословляешь....
             Слава тебѣ!
                                           И. Иванютовичъ.
                           ;                Остр. Тэмбердокуки.
   

КЪ ЧЕМУ?

(Посвящается поэтамъ: Полонскому, Апухтину и Андреевскому)

             Не правда-ль хорошо бродить въ аллеяхъ сада
             И слушать, какъ поетъ влюбленная... цикада?
             Какой-то нѣгою... нирваны вѣетъ садъ;
             Причудливыхъ цвѣтовъ тончайшій ароматъ
             Разноситъ вѣтерокъ надъ кущами густыми,
             Играя въ полуснѣ листами золотыми.
             Не правда-ль хорошо подъ деревомъ лежать
             И въ сладкомъ забытьи природу созерцать?
             Ни мысли въ головѣ, ни жизни, ни идеи...
             Мысль -- бремя, жизнь -- обманъ, а люди?-- змѣи.
             Учить ихъ, но чему? желать, бороться... съ чѣмъ?
             Какъ сонъ измѣнчивый, міръ страшно пустъ и нѣмъ!
             И пусто здѣсь, въ мозгу... Не лучше-ль подъ чинарой,
             Мечтая, полежать съ бряцающей гитарой
             И пѣсенки слагать о треляхъ соловья
             Въ пахучихъ кущахъ розъ, надъ берегомъ ручья?
                                                                                   Бережно.
                                                                                   Остр. Тэмбердокуки.
   

ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

(Посвящается всѣмъ современнымъ русскимъ поэтамъ)

             -- "Сколько ихъ? Куда ихъ гонятъ?
             "Что такъ жалобно поютъ?"
             Бывало -- на Парнассѣ тихо, скромно:
             Былъ строгъ къ поэтамъ Аполлонъ;
             Пять-шесть поэтовъ лишь -- и тѣ по уголкамъ укромнымъ
             Сидятъ, вперивши взоры въ дальній небосклонъ.
             Теперь совсѣмъ не то...-- да будутъ славны боги!
             Расширилъ Фебъ избранниковъ число,
             Парнасса славнаго раздвинулись чертоги,--
             И населеніе поэтовъ возросло:
             Кони, Жемчужниковъ, Евреиновъ, Ясинскій,
             Кованько, Фофановъ, Апухтинъ, Телешовъ,
             Ларкъ, Слюзовъ, Усовъ, Человѣковъ, Минскій,
             Надусинъ, Цертелевъ, Порфирьевъ, Ивановъ,
             Кутузовъ-графъ, Гиляровскій, Бердяевъ,
             Свѣтловъ-Сгоянъ, Ѳ. Гуринъ, Головинъ,
             Фругъ, Яхонтовъ, Медвѣдевъ, Николаевъ,
             Е. Сентимеръ, Кобловъ, графъ Бутурлинъ,
             А. Вилле Вольскій, Гольденовъ, Жуковскій,
             С. Андреевскій, Сиринъ, В. Тепловъ,
             Н. Ворошиловъ, Федоровъ, Бутковскій,
             Л. Оболенскій, Крюковъ, Петръ Быковъ,
             Е. Львова, Охтевская, Пальминъ, Мережковскій,
             Васильевъ, Александровъ, Левинъ, Соловьевъ,
             Случевскій, Правотворовъ, Рыскинъ, В. Сулковскій,
             Пономаревъ, Кирилловъ, Рамшевъ, А. Кругловъ,
             Ф. Филимоновъ, Стружкивъ, Гнѣдичъ, Якубовичъ,
             Боровиковскій, Вейнбергъ, Вернеръ, П. Козловъ,
             Буренинъ. Дмитріевъ, Михайловъ, Н. Стаховичъ,
             B. Немировичъ-Данченко, Синицкій, Соколовъ;
             Егоровъ, Чюмина, Трефолевъ, Бобылевъ,
             Кассировъ, Розенгеймъ, Э. Ухтомскій, Орловъ,
             Буткевичъ, Бѣлоусовъ, Граве, И. Башковъ,
             Архангельскій, Андреевъ, Барыкова*), Лихачевъ,
             И Суриковъ, В. Юрьевъ, Мартовъ, Н. Щедровъ,
             М. Соймоновъ, А. Луговой, Чертковъ...
                                 .....А тѣ піиты,
             Которые, въ семъ спискѣ нами позабыты,
             На высотахъ Парнасскихъ все-таки сидятъ,
                                 Пусть намъ простятъ!
   
   *) Просимъ извиненія, что г-жа Барыкова испортила размѣръ, Изд. Остр. Тэмбердокуки.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru