Неизвестные Авторы
Историческая хроника

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРОНИКА.

Декабрь, 1867.

   "Однихъ годомъ меньше въ жизни, однимъ опытомъ больше" -- весьма справедливая мысль въ практикѣ отдѣльнаго человѣка, но и то съ оговоркою, что повторять пройденный опытъ всегда придется въ другой обстановкѣ, при другихъ условіяхъ: дни слѣдуютъ другъ за другомъ, но не повторяются; то же можно сказать о годахъ и вѣкахъ въ великой жизни всего человѣчества. Задача историческаго прогресса состоитъ для людей не въ томъ, чтобы съ новою мудростью возвращаться къ старому, но чтобы охотно приступать ко всему новому съ старою опытностью. На сколько же наша современная общественная мудрость сдѣлалась старше, готовясь скоро выйти изъ школы приближающагося къ концу года и какихъ обновленій ожидаютъ отъ насъ его ближайшіе преемники?
   Въ эту минуту еще каждый самъ служитъ живою лѣтописью и свидѣтелемъ текущаго года; перечень фактовъ еще у всякаго въ памяти. Мы хотѣли бы только указать на ихъ общій характеръ. Со временемъ историки, вѣроятно, будутъ излагать нашу эпоху по образцу старыхъ грамматикъ, въ видѣ вопросовъ и отвѣтовъ, хотя, правда имъ придется не разъ противъ многихъ вопросовъ помѣчать коротко: "остались безъ отвѣта!" или помѣстить такой отвѣтъ, который вовсе не отвѣчаетъ на вопросъ -- и послѣднее случается нерѣдко. За то и между вопросами окажутся такіе, на которые, по извѣстной пословицѣ, и десять умныхъ не отвѣтятъ. Откуда же такое множество вопросовъ? отчего наше время такъ любитъ вопросительный знакъ? Если вопросы задаются самою жизнью, то для рѣшенія такихъ вопросовъ непремѣнно бываютъ всѣ данныя въ самой жизни: посаженный въ хорошую землю желудь даетъ непремѣнно отъ себя дубъ, и мы напрасно мучили бы себя вопросами, что должно вырости изъ этого жолудя?
   Обращаясь къ основному характеру политической исторіи Европы за послѣднее время, приводя себѣ на память разнообразные ея факты, мы невольно поражались все болѣе и болѣе однимъ общимъ явленіемъ. Съ одной стороны, въ отдѣльной жизни новѣйшихъ европейскихъ народовъ слишкомъ рѣзко отдѣляется внутренняя и внѣшняя политика, такъ что мораль одной признается негодною для другой, и оказывается невозможнымъ примирить цѣли, которыя одновременно преслѣдуются у себя и у другихъ; однимъ словомъ, великое начало: "не дѣлай другимъ того, чего не желаешь себѣ" -- совершенно утрачиваетъ свою силу во внѣшней политикѣ; хотя справедливость требуетъ прибавить, что случается прямо обратное, а именно: не могутъ у себя допустить того добра, которое защищаютъ у другихъ. Есть правительства великихъ націй, которыя во внѣшней политикѣ защищаютъ самые великодушные принципы и держутъ высоко знамя цивилизаціи и прогресса, покровительствуютъ угнетеннымъ національностямъ -- всѣмъ, кромѣ той, которою управляютъ сами, и наоборотъ. Для Россіи, напримѣръ, считается чуть не преступленіемъ смотрѣть на русскій языкъ, какъ на языкъ всего государства; во Франціи пишутся однако книги для достиженія подобной же цѣли, какъ напримѣръ, только-что вышедшее сочиненіе Вирта (Par. 1867): Des moyens et des méthodes à employer pour propager la langue nationale dans les parties de l'Alsaces et de la Lorraine, ou l'idiome allemand est encore en usage -- что значитъ вкратцѣ: о распространеніи народнаго языка въ Эльзасѣ и Лотарингіи, гдѣ еще употребляется нѣмецкій діалектъ. Въ Италіи цѣлые педагогическіе съѣзды опредѣляютъ изгнаніе изъ школъ всѣхъ мѣстныхъ нарѣчій и т. д., и т. д.
   Мы никогда не кончили бы, еслибъ захотѣли продолжать списокъ всѣхъ противорѣчій внутренней и внѣшней современной политики и логики, какъ европейскихъ государствъ, такъ и общественныхъ настроеній, и наше потомство не добилось бы никакими усиліями до того, чтобы разобрать, во что же мы въ самомъ дѣлѣ вѣрили, и почему дважды два въ иномъ случаѣ давало въ результатѣ четыре, а другой разъ -- пять, и шесть, и такъ далѣе ad libitum.
   Такого рода мысли должны особенно тревожить французскихъ публицистовъ, и потому много любопытнаго представляетъ въ себѣ недавно появившееся въ печати разсужденіе Прево-Парадоля о внутренней и внѣшней политикѣ современной Франціи. Слѣдя за событіями послѣдняго времени, въ качествѣ журналиста, Прево-Парадоль собралъ всѣ свои политическія письма, и, издавъ ихъ подъ особымъ заглавіемъ: "Quelques pages d'histoire contemporaine (4-me série, Par. 1867), присоединилъ къ нимъ новое обширное введеніе. Для образца внутренней политики, онъ избралъ настоящее положеніе политической прессы во Франціи, и, видя, что ее терпятъ только подъ условіемъ безцвѣтности, слабости, вялости и ничтожества -- аттрибуты, при которыхъ ей дозволяется выступить на арену политики,-- онъ сравнилъ нынѣшнюю политическую прессу Франціи, ея дебаты и движенія въ пустомъ пространствѣ съ публичными игрищами временъ римской имперіи, "когда divinus Коммодъ, одѣтый Геркулесомъ, весьма либерально дозволялъ съ нимъ состязаться больнымъ и раненымъ, которыхъ вытаскивали на этотъ случай изъ римскихъ больницъ, и одерживалъ знаменитыя побѣды, но всегда съ условіемъ, чтобы на арену не допускали никого изъ пользующихся здоровыми и сильными мышцами". Сравненіе не требуетъ разъясненій: французское правительство на столько либерально, что удостаиваетъ борьбы политическіе органы своей страны, выражающіе общественное мнѣніе, слѣдовательно, какъ-бы считается съ этимъ мнѣніемъ, но выходитъ побѣдителемъ только потому, что на арену допускаются органы не иначе, какъ подъ условіемъ какого нибудь увѣчья.
   На кого же возложить отвѣтственность за такое невыгодное положеніе политической прессы во Франціи, невыгодное, какъ для общества, потому что оно лишено возможности откровенно говорить о своихъ нуждахъ, невыгодное и для правительства, потому что оно вводится въ самообольщеніе своими легкими побѣдами, подготовленными заранѣе, а въ тяжелую минуту кризиса окажется, что нѣтъ тѣхъ силъ, которыя оно само въ себѣ предполагаетъ? Вотъ вопросъ, который задаетъ себѣ Прево-Парадоль, и тутъ же отвѣчаетъ на него слѣдующимъ размышленіемъ:
   "Французская конституція (на основаніи всеобщей подачи голосовъ) -- говоритъ Прево-Парадоль -- возлагаетъ отвѣтственность на одного императора, и его величество отвѣчаетъ одинъ за все въ государствѣ. Но, по чистой совѣсти, мы не вправѣ на него возлагать такую отвѣтственность: отвѣтственность императора, весьма возможная и очевидно справедливая во всемъ, что касается веденія дѣлъ внѣшней политики, обращается въ фантомъ, а слѣдовательно и несправедливое требованіе (со стороны общества), если мы вздумаемъ ожидать того же отъ императора во внутренней политикѣ и особенно въ одномъ частномъ ея случаѣ, а именно, въ болѣе или менѣе благоразумномъ, въ болѣе или менѣе справедливомъ примѣненіи законодательства о печати...."
   Прево-Парадоль не оставляетъ своей мысли безъ объясненія ея надлежащимъ примѣромъ: "Одного примѣра -- говоритъ онъ -- достаточно, чтобы показать на различіе между свойствомъ внутренней и внѣшней политики, по отношенію ихъ къ власти императора. Въ сентябрѣ 1863, французское правительство претерпѣло тяжелое пораженіе (тяжелое въ ту эпоху, но еще легкое сравнительно съ тѣмъ, что мы должны были испытать три года спустя, т. е. въ мексиканскую экспедицію) въ своей внѣшней политикѣ. Мы разумѣемъ переговоры того времени въ пользу Польши и тѣ безразсудныя ноты, которыми Россія пренебрегла съ такою же гордостью, какъ и безнаказанностью. Журналъ la Presse, редактируемый въ тѣ года писателемъ, который могъ ошибаться, но которому никогда не отказывали въ талантѣ и энергіи, горько осуждалъ эту несчастную нашу дипломатическую кампанію и обвинялъ во всемъ министра иностранныхъ дѣлъ. Въ отвѣтъ на это нападеніе, Друенъ-де-Люисъ, тогдашній министръ иностранныхъ дѣлъ, далъ напечатать въ Moniteur, 23 сентября 1863, слѣдующую замѣтку:
   
   "Газета La Presse помѣстила нѣсколько статей, возлагающихъ всю отвѣтственность за нашу внѣшнюю политику на одного министра иностранныхъ дѣлъ. Осуждая вмѣстѣ и управленіе дѣлами и способъ веденія дѣлъ, эта газета показала непониманіе духа нашихъ государственныхъ учрежденій. По господствующему нынѣ у насъ принципу, идея, направляющая всѣ дѣла, исходитъ отъ самого императора. Министръ отвѣчаетъ только за одно ихъ выполненіе".
   
   Французскій публицистъ, признавая не лестнымъ (pas trop fière) такое заявленіе министра иностранныхъ дѣлъ, въ тоже время полагаетъ, что оно безукоризненно и въ отношеніи конституціонной точки зрѣнія, и въ отношеніи правды, и въ отношеніи дѣйствительности. Прево-Парадоль совершенно согласенъ съ тѣмъ, что Наполеонъ III можетъ весьма удобно быть собственнымъ министромъ иностранныхъ дѣлъ, но -- спрашиваетъ авторъ -- возможно ли ему быть собственнымъ министромъ внутреннихъ дѣлъ? т. е. дозволяетъ ли самая природа внутреннихъ дѣлъ возлагать всю отвѣтственность по дѣламъ внутренней политики на Наполеона III? Будетъ ли справедливо утверждать, и могъ ли бы онъ въ дѣйствительности, а не на пергаминѣ конституціи, нести подобную отвѣтственность? Не требуетъ ли самая дробность, мелочность внутренней политики, чтобы Наполеонъ III, сохраняя всю отвѣтственность по дѣламъ внѣшнимъ, сложилъ бы такую отвѣтственность по внутреннимъ дѣламъ на своего министра? Прево-Парадоль идетъ даже далѣе и говоритъ: "Я осмѣлился бы сказать, безъ опасенія быть заподозрѣннымъ въ лести императору, что я весьма сожалѣю о необходимости для императора слагать во внутреннихъ дѣлахъ отвѣтственность на министра.... Прежде всего, самъ императоръ -- бывшій журналистъ; самъ употреблялъ и (прибавимъ, не оскорбляя его) злоупотреблялъ печатью, пользуясь при этомъ, относительно права публично выражать мысли, большею свободою въ своей темницѣ, нежели я теперь среди бѣлаго дня подъ его управленіемъ, между тѣмъ, я не бралъ въ руки оружія ни противъ одного установленнаго правительства, и не домогался никогда верховной власти."
   Прево-Парадоль предпочитаетъ, такимъ образомъ, имѣть и министра внутреннихъ дѣлъ въ самомъ императорѣ; искренне ли его предпочтеніе или не искренне: этотъ вопросъ не важенъ для насъ въ настоящую минуту. Мы останавливаемся на его главной мысли о невозможности вести во Франціи однимъ и т 23;мъ же способомъ, какъ внѣшнюю политику, такъ и внутреннюю. Это положеніе у него обратилось въ догматъ, и надобно сознаться, оно, дѣйствительно, составляетъ характеристическую черту европейской исторіи послѣдняго времени,-- черту, которая одна въ состояніи намъ объяснить тѣ аномаліи и противорѣчія, которыми, какъ мы сказали выше, страдаетъ наше время и бьется въ формѣ чуть не ежедневно рождающихся вопросовъ. Арена внѣшней политики, при этомъ догматѣ нашего времени, поддерживаемомъ даже и такимъ публицистомъ, какъ Прево-Парадоль, является чѣмъ-то въ родѣ шахматной доски, гдѣ на первомъ мѣстѣ стоитъ ловкая комбинація, умѣнье пожертвовать пѣшкой, если слѣдующій ходъ обѣщаетъ мнѣ вознагражденіе; шахматный игрокъ правъ, потому что субъекты, на головѣ которыхъ онъ строитъ свои комбинаціи, выточены изъ дерева или изъ кости, и по окончаніи игры всѣ становятся опять на свои мѣста, не смотря на то, что въ предъидущую игру считались убитыми. Но другое мы должны сказать объ игрокѣ, ареною котораго служитъ живая исторія народовъ, гдѣ фигуры не выточены изъ дерева или изъ кости, а имѣютъ плоть и кровь. Между тѣмъ Прево-Парадоль не допускаетъ одинаковымъ законовъ для внѣшней и внутренней политики; по его мнѣнію, одна послѣдняя не находитъ себѣ возможности для régime personnel, на томъ основаніи, что несправедливо возлагать отвѣтственность на Наполеона III въ дѣлахъ внутренней политики, такъ какъ чрезвычайное разнообразіе и мелочность внутренней жизни требуютъ делегаціи не только для императора, но даже и министръ осужденъ силою вещей имѣть опять своихъ делегатовъ въ префектахъ, и такъ далѣе до послѣдняго чиновника. Внѣшняя политика представляетъ, по мнѣнію французскаго публициста, большое удобство для régime personnel: всѣ ея нити могутъ быть стянуты въ одинъ кабинетъ; народы могутъ быть даже перенумерованы, и если политикъ пріобрѣтаетъ славу побѣдителя въ дипломатической игрѣ, пожертвовавъ какой нибудь пѣшкой, то никто не будетъ говорить объ этой пѣшкѣ потому, что самая партія все-таки выиграна.
   При такомъ слишкомъ рѣзкомъ разграниченіи во взглядахъ на значеніе внутренней и внѣшней политики, наше время характеризируется обратнымъ явленіемъ, а именно чрезвычайнымъ смѣшеніемъ той и другой политики въ общихъ дѣлахъ Европы. Почти нѣтъ ни одного внутренняго вопроса болѣе важнаго, чтобы этотъ вопросъ не принялъ тотчасъ же внѣшняго характера. Даже, если Данія вздумаетъ продать о. св. Ѳомы Сѣверо-американскимъ Штатамъ, другія державы поспѣшатъ сдѣлать свои представленія по этому дѣлу. Италія хочетъ быть Италіею и распространить на жителей Рима начала лучшаго управленія -- ей говорятъ, что это внѣшній вопросъ. Турція настаиваетъ на томъ, что желаетъ сохранить единство, въ которомъ однако допускалось бы строгое раздѣленіе подданныхъ на полноправныхъ и совсѣмъ безправныхъ, на людей и животныхъ, т. е. другими словами, не желаетъ имѣть у себя внутренняго государства, и слѣдов., открываетъ двери всякому, кто изъ чувства человѣческаго достоинства не согласится быть нѣмымъ свидѣтелемъ человѣческихъ страданій -- но несмотря на все то находятся политики, которые считаютъ кандійское возстаніе дѣломъ внутреннимъ для Турціи, а въ тоже время римскій вопросъ или польскій вопросъ признаютъ внѣшнимъ для Италія и Россія. Если въ послѣднемъ отправлялись, по выраженію Прево-Парадоля, "безразсудныя ноты", а въ первомъ -- посылались войска, то это произошло только отъ различія въ силахъ противниковъ, но достоинство факта одно и тоже.
   Подобная политическая нравственность современной эпохи унаслѣдована нашимъ временемъ отъ пресловутой эпохи Вѣнскаго Конгресса, со времени котораго мы были осуждены: въ жизни отдѣльныхъ народовъ строго отличать внутреннюю и внѣшнюю политику, и наоборотъ, въ комбинаціяхъ внѣшней политики считать правомъ вмѣшиваться во внутреннія дѣла. Отъ будущаго времени слѣдуетъ ожидать установленій одинаковой морали для внутреннихъ и внѣшнихъ дѣлъ; это само собою уничтожитъ возможность и для разсчетовъ внѣшней политики задерживать внутреннее развитіе сосѣда и считать такое развитіе преступленіемъ въ международныхъ отношеніяхъ.
   При тѣсной связи, которую представляетъ современная политическая мораль съ отдаленнымъ отъ насъ по времени Вѣнскимъ Конгрессомъ, весьма любопытно появившееся на дняхъ изданіе графомъ Мюнстеромъ политическихъ депешъ своего отца, игравшаго важную роль на Вѣнскомъ Конгрессѣ, именно по устроенію разрушеннаго нынѣ Германскаго союза, которымъ тогда замѣняли только-что разрушенную имперію. Это изданіе носитъ заглавіе: Politische Steissen über die Lage-Europa's vom Wiener Congress bis sur Gegenwart (Bert 1867), T. e.: "Политическіе очерки положенія Европы отъ Вѣнскаго Конгресса до настоящаго времени". По своему политическому интересу письма гр. Мюнстера не уступятъ "Дневнику" Фр. Гентца. Графъ Мюнстеръ, уроженецъ ганноверскій, провелъ значительную часть своей жизни въ Лондонѣ, при дворѣ Георга III; въ 1801 г., былъ отправленъ англійскимъ королемъ въ качествѣ посланника, за Ганноверъ, въ Петербургъ, а въ 1814 г. его назначили представителемъ Ганновера на Вѣнскомъ Конгрессѣ. Отъ 17 сентября 1814 года до 14 іюня 1815 г., графъ Мюнстеръ отправлялъ постоянно секретныя депеши въ Англію къ принцу-регенту, которыя и изданы теперь его сыномъ. Въ этихъ письмахъ, иногда весьма обширныхъ, гр. Мюнстеръ очертилъ самыми живыми красками всѣ интриги, обманы, взаимную измѣну, путемъ которыхъ изготовлялся Священный союзъ и будущій порядокъ Европы. Для характеристики Вѣнскаго Конгресса, это -- весьма замѣчательный документъ. Особенно любопытны для насъ тѣ депеши, въ которыхъ рисуется положеніе о ходѣ польскаго вопроса, занимавшаго тогда первое мѣсто въ ряду всѣхъ многочисленныхъ затрудненій. Приведемъ небольшіе отрывки, чтобъ дать понятіе о цѣломъ значеніи писемъ гр. Мюнстера:
   "Что касается -- пишетъ гр. Мюнстеръ изъ Вѣны,отъ 17 ноября 1814 года -- до важнѣйшихъ интересовъ Европы въ настоящую минуту, то два изъ нихъ, а именно -- вопросъ о бывшемъ герцогствѣ Варшавскомъ и о Саксоніи, покрываютъ собою всѣ остальные, такъ какъ отъ ихъ рѣшенія, повидимому, зависитъ вопросъ, придетъ ли конгрессъ къ какому нибудь результату, и кончится ли все миромъ или войной.... Несчастный польскій вопросъ цѣлый годъ угрожалъ спокойствію Европы. Въ свою очередь онъ дѣлится на два различные вопроса, которые кажутся одинаково ужасными: 1) вопросъ о присоединеніи герцогства Варшавскаго къ Россіи, что угрожало бы границамъ Австріи и Пруссіи; 2) вопросъ о возстановленіи королевства польскаго, котораго одно существованіе бцло бы уже причиною тревогъ бывшихъ польскихъ провинцій, предоставленныхъ Австріи и Пруссіи. Молчаніе императора Александра относительно этихъ пунктовъ вызвало много сомнѣнія и ложныхъ мѣръ.... Кэстльри было поручено вступить въ непосредственные переговоры съ императоромъ.... Главнымъ аргументомъ съ нашей (т. е. союзниковъ) стороны послужила святость договоровъ, а именно императору Александру (въ опроверженіе его плановъ возстановить Польшу) ссылались на секретную статью 1797 г., въ силу которой три договаривающіяся державы обѣщалась никогда не поднимать вопроса о возстановленіи королевства польскаго.... Отвѣтъ императора былъ таковъ, что обстоятельства, при которыхъ былъ заключенъ договоръ, измѣнились.... Вопросъ о Саксоніи въ эту минуту, можетъ быть, еще важнѣе для спокойствія Европы, нежели польскій вопросъ.-- Нѣтъ сомнѣнія, что въ послѣднее время мысли кабинетовъ о польскомъ дѣлѣ значительно перемѣнились. Сначала, повидимому, боялись возстановленія Польши, не независимой, а подъ властью русскаго императора. И тогда не сомнѣвались, что этотъ проэктъ въ концѣ концовъ обратится противъ самой Россіи, но думали, что одно имя польскаго королевства произведетъ возмущеніе въ австрійскихъ и прусскихъ провинціяхъ, отдѣленныхъ отъ древней его короны. А Франція опасалась въ особенности того, что присоединеніе Польши къ Россіи при всей своей непрочности, успѣетъ однако дать Россіи средство къ уничтоженію Оттоманской Порты....
   "Теперь же, увидѣвъ очень ясно, что императоръ Александръ можетъ устроить себя въ Европѣ съ характеромъ завоевателя, эти же самые кабинеты (т. е. прежде противившіеся возстановленію Польши) поняли, что стремленіе русскаго императора -- дать Польшѣ конституцію независимо и отдѣльно отъ Россіи, есть не что иное, какъ ловушка которую онъ ставитъ самъ себѣ, и которая, запутавъ его, обратитъ Польшу въ спасительную преграду между завоевательными пламами Россіи и остальною Европою. Князь Меттернихъ повторялъ мнѣ нѣсколько разъ, что съ этой минуты Австрія объявляетъ себя главною покровительницею польской свободы, и готова послѣ этого дѣлать всякія уступки по вопросамъ о границахъ, по мѣрѣ того, какъ императоръ Александръ будетъ стараться обезпечить независимость Польши."
   Не менѣе замѣчательна по этому же вопросу роль Пруссіи, дальновидность и откровенная честность прусскаго канцлера князя Гарденберга, конечно не снискавшая себѣ потому довѣрія окружавшихъ его. Въ другомъ письмѣ, отъ 17 декабря 1814 г., гр. Мюнстеръ замѣчаетъ по поводу предоставленія переговоровъ о польскомъ дѣлѣ съ русскимъ императоромъ князю Гарденбергу: "Должно сознаться, что посредничество, возложенное на прусскаго министра, не могло предсказывать намъ счастливаго результата.... Государственный интересъ Пруссіи во всѣхъ дѣлахъ, касающихся Польши, находится въ прямой противоположности съ остальною Европою. Пруссіи казалось, что ея польскія земли будутъ плохо обезпечены, какъ только императоръ Александръ своими планами возстановить королевство польское -- начнетъ тѣмъ самымъ сѣять сѣмена будущихъ возстаній."
   Въ письмахъ гр. Мюнстера встрѣчается также много относящагося лично къ императору Александру и рисующаго взгляды на него современниковъ и самихъ современниковъ:
   "Прискорбно видѣть, какъ измѣняется императоръ Александръ, желая диктаторски рѣшать дѣла въ цѣлой Европѣ.... Между прочимъ, онъ сказалъ герцогу Саксенъ-Кобургскому, что онъ ни во-что не ставитъ династіи и такъ называемыя династическія права, когда дѣло идетъ объ интересѣ государствъ.-- Разсуждать такъ -- значитъ ниспровергать важнѣйшія гарантіи спокойствія государствъ...."
   Такіе памятники, какъ письма гр. Мюнстера, возвращаютъ васъ всего лучше къ источнику современной политической нравственности, который относилъ "ловушки" къ числу орудій для своихъ дипломатическихъ побѣдъ.

"Вѣстникъ Европы", т.IV, 1867

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru