Х.
Страдания санктпетербургскаго Вертера

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

СТРАДАНІb>Я САНКТПЕТЕРБУРГСКАГО ВЕРТЕРА.

Разсказъ.

   Не помню, кто-то увѣрялъ, чуть-ли даже не Поль-де-Кокъ въ одномъ изъ романовъ своихъ, что нѣтъ ничего пріятнѣе и вмѣстѣ съ тѣмъ поучительнѣе, какъ переѣзды съ одной квартиры на другую. Такое мнѣніе съ перваго взгляда кажется изрядною гасконадою, но въ сущности оно не безъ основанія. Разумѣется, здѣсь идетъ рѣчь не о переѣздахъ и переборкахъ, совершаемыхъ помощію дюжины ломовыхъ извощиковъ, полдюжины барокъ или взвода носильщиковъ, но говорится просто о тѣхъ скромныхъ комнаткахъ съ отопленіемъ и прислугою, нанимаемыхъ еще болѣе скромными жильцами. (Такіе жильцы, какъ извѣстно, не обременены излишнимъ количествомъ движимаго имущества: чайникъ, подушка, тросточка, двѣ, три книжонки, пальто и шляпа, вотъ ихъ богатство). Согласитесь, что если изъ этихъ господъ найдется человѣкъ наблюдательный, то для него переборка не тягость, а наслажденіе, ибо, не причиняя безпокойства, она доставляетъ ему всякій.разъ богатое поприще для наблюденій. Сдѣлавшись, на-примѣръ, обывателемъ какого-нибудь дома, вы уже какъ-бы составляете одно цѣлое съ остальными его жителями; между ними и вами образуется что-то въ родѣ родственной откровенности и сближенія. Каждый жилецъ знаетъ напередъ, что что бы ни случилось у него въ квартирѣ, сосѣди рано ли, поздно ли, непремѣнно узнаютъ о томъ. Мелочныя лавочки, куда неминуемо должны стекаться новости всѣхъ этажей, служатъ въ подобныхъ случаяхъ какъ-бы ключомъ къ открытіямъ. Нанявъ комнату въ квартирѣ мирнаго, разсчетливаго семейства, вы уже поневолѣ становитесь членомъ этого самаго семейства; передъ вами раскрываются сами собою сокровеннѣйшія его тайны, вы какъ-бы свой человѣкъ,-- и лица, которыя вчера оскорбились бы вашимъ взглядомъ, ныньче очень-охотно являются передъ вами во всей наготѣ своей. Наконецъ, сколько встрѣчаете вы забавнаго во время отъискиванія себѣ жилища, сколько сценъ застигнутыхъ врасплохъ, сколько мелочей, способныхъ иногда очеркнуть съ одного маха характеристику лица или даже цѣлаго семейства! Каждая новая квартира, сталкивая васъ съ людьми разныхъ званій, сословій, характеровъ, неминуемо сближая съ ними, вынуждая даже входить иногда въ ихъ внутреннюю, повседневную жизнь, доставляетъ вамъ лучшій способъ къ ихъ изученію. Это ясно. По-крайней-мѣрѣ, я испыталъ этотъ способъ на дѣлѣ и вполнѣ отдаю ему справедливость. Не проходило ни одного раза безъ того, чтобъ я не попалъ на слѣдъ какой-нибудь интересной интриги, или не вывѣдалъ случайно тайны, или, наконецъ, не сдѣлалъ важнаго открытія по части физіологіи. Въ доказательство, скажу хоть то, что случилось со мною, не далѣе двухъ недѣль назадъ, въ новой моей квартирѣ.
   На другой день послѣ переѣзда, принялся-было я переставлять мебель, которая, мимоходомъ замѣчу, принадлежитъ не мнѣ, а хозяину; мнѣ больно было видѣть, что коммодъ, единственный предметъ роскоши новаго жилища, скромничалъ и прятался за перегородкою, тогда-какъ безспорно могъ занять первое мѣсто между двумя инвалидными стульями и искалеченнымъ диваномъ. Я рѣшился переставить его во что бы ни стало на болѣе-почетное и видное мѣсто. Когда дѣло было слажено, и я взглянулъ случайно на прежнее мѣсто, занимаемое коммодомъ, то, признаюсь, чуть не вскрикнулъ отъ удивленія. Тамъ лежала такая странная груда хлама, сора и пыли, что, мнѣ кажется, во сто лѣтъ не накопилось бы столько. Я собирался уже попросить хозяина, чтобъ онъ избавилъ меня отъ подобнаго сокровища, какъ вдругъ замѣтилъ выглядывавшую изъ пыли тетрадку. Я нагнулся, потащилъ, и что бы вы думали?-- глазамъ моимъ представилось слѣдующее: Journal Alexis et Catherine. Такое заглавіе хоть кого бы въ состояніи было заинтересовать. Представьте же себѣ, что сталось со мною, человѣкомъ по природѣ въ высшей степени любопытнымъ! Я приступилъ къ чтенію.-- Ну, что вамъ сказать?
   Журналъ Alexis et Catherine показался мнѣ до того достойнымъ вниманія, что я не почелъ себя въ правѣ скрыть его отъ свѣта и рѣшился сообщить его вамъ, читатели.
   Ручаюсь, по-крайней-мѣрѣ, что о-сю-пору вы еще нигдѣ не встрѣчали такой искренней, наивной исповѣди человѣка. Въ этомъ отношеніи, журналъ Alexis et Catherine превосходитъ записки Сильвіо Пеллико, маркиза Креки, Бенвенуто Челлини и даже самого Жанъ-Жака Руссо. Личность автора проглядываетъ тутъ со всѣми ея оттѣнками и такъ бойко и рѣзко, что съ третьей же страницы вы какъ-бы видите автора цѣликомъ передъ собою, -- и когда на другое утро призвалъ я хозяина, чтобъ убѣдиться, былъ ли созданный мною герои вѣренъ съ дѣйствительностью, то, къ величайшему своему изумленію, увидѣлъ, что не только не ошибся, но даже угадалъ отъ первой до послѣдней черты его.-- Итакъ, передаю вамъ, читатели, найденное мною сокровище въ томъ самомъ видѣ (говорю это не шутя), какъ нашелъ его. Надѣюсь, оно доставитъ вамъ удовольствіе... Жаль только, что мало; а конца -- Богъ-знаетъ гдѣ искать!

X.

   

Сентябрь.

   18 чис. Суббота. Былъ у Софи, которая поразила меня своею печалью. Я спрашивалъ причину этой скуки, но не могъ узнать ничего, -- только и слышалъ: "Я бы не хотѣла, чтобъ ты узналъ... но ты узнаешь отъ кого-нибудь". Я просилъ, умолялъ ее, и она, какъ мнѣ казалось, собиралась открыть мнѣ что-то важное, но приходъ ея брата Кондраши уничтожилъ все: она отошла къ окну, и видно было, какъ катились у ней слезы; она была вся въ волненіи, грудь ея часто подымалась, лицо ея горѣло... По прошествіи нѣкотораго времени, она видимо успокоилась, но наблюдательный глазъ замѣтилъ бы это ужасное, адское спокойствіе... Во все это время я говорилъ съ ея братомъ, который ничего не могъ видѣть, но онъ, разговаривая со мной, сказалъ мнѣ "да, Иванъ Иванычъ, вы скоро будете видѣть благополучіе моей сестрицы". Какъ громомъ пораженный, я насилу нашелся, что отвѣчать, но и то довольно-тихо; "отъ всей души желаю..." Мое смятеніе онъ замѣтилъ, спрашивалъ, что это значитъ,-- и я что-то отвѣчалъ; мнѣ помогла отдѣлаться отъ вопроса Софи; разговоръ принялъ совсѣмъ-другой оборотъ, но что мнѣ было дѣлать? я принужденъ былъ уѣхать домой и, признаюсь, цѣлую ночь никакъ не могъ заснуть: меня безпокоили слова ея брата...
   19 чис. Воскресенье. Былъ въ трактирѣ, Мысъ-Доброй-Надежды, на службѣ, потомъ у М*, отъ котораго заѣхалъ къ Н*, гдѣ я видѣлъ Софи и отъ нея узналъ въ половину разгаданную мною причину печали, ея рука назначается какому-то Свинухину... Я хотя и былъ увѣренъ въ любви ея ко мнѣ, но скрытность ея поселила во мнѣ несносную, мучительную ревность... Мнѣ казалось, что этотъ деревенщина овладѣетъ моею Софи, которая такъ пламенно, такъ невинно предалась мнѣ... но, видя ея слезы, ея отчаяніе, видя, съ какимъ жаромъ негодованія говорила о предложеніи руки Свинухинымъ... у меня не осталось ни малѣйшей тѣни ревности... Я былъ счастливъ, доволенъ своею судьбою, которая послала въ путники моей жизни такого добраго, милаго ангела... между-тѣмъ, какъ долженъ бы скучать, терзаться...
   При прощаніи, Софи обѣщалась въ среду прислать мнѣ письмо, изъ котораго узнаю всѣ подробности предложенія Свинухина... подошла ко мнѣ, схватила мою руку, прижала къ своей груди; я слышалъ, какъ сильно билось ея сердце -- прильнулъ своими устами къ ея рукѣ, она къ моей щекѣ, и такъ пробыли бы мы довольно-долго, но стукъ двери вывелъ насъ изъ такого положенія... Я уже хотѣлъ уйдти, какъ она бросилась ко мнѣ; я сжалъ ее въ своихъ объятіяхъ и наши уста слились въ одинъ поцалуй... Я простился съ нею... но какъ?..Что тогда чувствовало мое бѣдное сердце, одному Богу извѣстно... я превозмогъ себя,-- мнѣ больно было смотрѣть на нее... Какъ она перемѣнилась въ такое короткое время! гдѣ тѣ выразительные глаза? въ нихъ уже не блеститъ радость, удовольствіе, они показываютъ одну мучительнѣйшую тоску...бѣдная, несчастная Софи, какъ ты страдаешь!
   Я проклиналъ себя, проклиналъ ту минуту, когда увидѣлъ ее... Не знавъ меня, она не имѣла бы несчастій...
   Вечеромъ былъ въ Александрынскомъ-Театрѣ -- но моя душа, мои мысли находились у Софи, которая какъ видѣніе носилась въ глазахъ моихъ. Ночь провелъ въ безпокойномъ снѣ, нѣсколько разъ вставалъ и прохаживался по корридору...
   20 чис. Понедѣльникъ. Былъ скученъ и мнѣ всѣ надоѣли. Ночь провелъ болѣе-спокойно, потому-что утомился.
   24 чис. Вторникъ. Ничего особеннаго не случилось, -- былъ какъ и всегда скученъ, ночью долго не могъ уснуть
   22 чис. Среда. Утромъ противъ обыкновеннаго былъ скученъ; вечеромъ ко мнѣ приходила Софи, которая, какъ замѣтно, была равнодушна къ своей судьбѣ, говорила со мной довольно-хладнокровно и даже замѣтила мнѣ, что я въ эти дни пополнѣлъ съ лица: это мнѣ показалось довольно страннымъ. Я ожидалъ совсѣмъ противнаго.-- Спросилъ письмо, она и тутъ отвѣчала хладнокровно, съ улыбкою: "Извини, я не окончила; маменька за мной присылала", и не хотѣла дать, но я упросилъ -- и мнѣ было отдано письмо. Я думалъ, что тучи, собиравшіяся надъ нами, уже расходятся и для насъ настаетъ опять прежній день, прекрасный, торжественный, гдѣ наша любовь, какъ неизмѣнное, величественное солнце, взойдя на горизонтъ, бросаетъ свои лучи, которые, не встрѣчая въ атмосферѣ большаго сопротивленія, достигаютъ до земли и оживотворяютъ ее, -- я думалъ, такъ и наша любовь взошла на горизонтъ и своими лучами будетъ согрѣвать наши сердца въ-продолженіе этого прекраснаго дня; но жестоко обманулся, что узналъ изъ ея письма; все было по-прежнему: судьба, какъ грозный, недовольный повелитель, стояла передъ нами и грозила своимъ жезломъ... По уходѣ ея, ко мнѣ пришли: братъ мой Петръ Иванычъ и одинъ чиновникъ; послѣ еще пришелъ Краснопузовъ. Не зная, какъ отъ нихъ отдѣлаться, я собрался переписывать одну бумагу, которую далъ мнѣ на домъ столоначальникъ, но по своему разстройству и невнимательности залилъ ее чернилами.-- Всѣ эти обстоятельства соединились какъ-бы на зло, къ довершенію моего несчастія -- я уже ожидалъ, представлялъ себѣ, какъ Николай Ивановичъ будетъ сердиться, ходить, разсуждать о неосторожности и проч...
   Ночь провелъ хорошо и видѣлъ во снѣ Софи, которая подошла, когда я лежалъ на постели, и пробудила меня своимъ поцалуемъ; проснувшись, я еще чувствовалъ этотъ жаркій поцалуй и мысленно отвѣчалъ ей тѣмъ же... Я опять легъ, хотѣлъ заснуть, чтобъ возобновить свое сновидѣніе,-- но мое желаніе не исполнилось, хотя я и заснулъ и видѣлъ во снѣ, но только не милую мою добрую Софи, а какія-то неопредѣленныя формы.
   25 чис. Четвертокъ. Былъ весьма-скученъ и не зналъ, чѣмъ себя разсѣять, пускался въ различные толки, но ничего не могъ для себя сдѣлать... меня что-то такое тяготило. Я готовъ былъ передать кому-нибудь всѣ свои несчастія и даже часть ихъ разсказалъ; но изъ разсказаннаго мною, особеннаго ничего нельзя было вывести или заключить, потому-что говорилъ слишкомъ-запутанно. Ночь провелъ не такъ спокойно.
   24 чис. Пятница. Провелъ день, какъ многіе проводятъ, въ заведеніи... Во снѣ видѣлъ: своихъ родителей, къ которымъ подходилъ къ рукѣ; когда пришелъ отъ знакомыхъ, дорога была грязная; видѣлъ какъ я будто-бы путешествовалъ по самой Фонтанкѣ и какъ вышелъ изъ оной, перелѣзая черезъ перилы,-- однимъ словомъ, всю ночь тревожили меня различныя глупыя грёзы.
   25 чис. Суббота. Зашелъ къ Н* и тамъ получилъ письмо отъ Софи, изъ котораго узналъ, что ея братъ остался дома, и потому она не можетъ принять. Просила меня, чтобъ я написалъ: согласенъ ли я прійдти на другой день въ семь часовъ?..
   О, Боже! Тебѣ одному извѣстно, какія тогда мысли тяготили мою грудь; но Ты великъ! благъ! милосердъ! Ты успокоилъ меня! Ты не допустилъ выполнить ихъ...
   На ея письмо я отвѣчалъ запискою... Я никакъ не могъ перенести, чтобъ не видать моей Софи, и рѣшился на все... былъ вторично и видѣлъ Софи,-- получилъ нѣсколько поцалуевъ и отправился домой. Ночью долго не могъ уснуть и не хотѣлось спать: по природа одержала побѣду: мои глаза сомкнулись, и я забылся на нѣсколько минутъ...
   26 чис. Воскресенье. Былъ у М*, а отъ него зашелъ къ Н*. Меня встрѣтила Софи, поздоровалась со мной и сѣла на диванъ; я, помѣстившись рядомъ съ нею, спросилъ: что значитъ, что я не могу при братьяхъ ее видѣть? Она отвѣчала: "не моя воля, а воля братьевъ" и разсказала всѣ мѣры, принятыя къ прекращенію нашего свиданія. Меня это весьма поразило; я чувствовалъ, что не буду въ силахъ оставаться долѣе, отказалъ себѣ въ удовольствіи... и простился.
   Чтобъ сколько-нибудь себя разсѣять, поѣхалъ въ Александрынскій-Театръ, и, къ моему удивленію, былъ если не веселъ, то и не скученъ. Но что было послѣ окончанія спектакля? Меня уже ничто не могло разсѣять; тутъ-то мнѣ представились всѣ, ужасныя мученія, которыя должны послѣдовать въ разлукѣ; но я о себѣ такъ подумалъ, какъ о моей Софи, я мужчина... она же женщина, созданіе слабое...
   Ночь... о Боже! я не забуду во всю свою жизнь этой мучительной ночи! она врѣжется въ моей памяти!.. Я думаю, даже увѣренъ, что самый адъ не могъ бы сравниться съ тѣми муками, которыя я тогда претерпѣлъ...
   27 чис. Понедѣльникъ. Такъ было скучно, что п....ъ какъ дитя... Душа моя изъ департамента стремилась къ Софи, и я рѣшился сейчасъ же быть у ней; сталъ проситься -- столоначальникъ не отпустилъ; но все-таки мое намѣреніе не перемѣнилось,-- напротивъ, оно болѣе увеличилось, и я хотѣлъ уйдти безъ позволенія... но мое желаніе не исполнилось... надо мной трунили товарищи... Ночь провелъ какъ и въ воскресенье.
   2S чис. Вторникъ. Скука до того одолѣла, что я забылъ мать, отца, братьевъ... одна только Софи носилась предо мною, какъ ангелъ-хранитель, отклоняла отъ отчаянныхъ мыслей...
   29 чис. Среда. Та же скука, сильная, несносная, мучительная скука! Я забывалъ себя, Бога, отчаявался и готовъ былъ прекратить эти муки однимъ разомъ; но Софи, эта добрая Софи, явилася предо мной и избавила отъ...
   30 чис. Четвертдкъ. О Боже! я не могу вспомнить безъ содроганія, до чего довела меня скука; но Тебѣ возсылаю мольбы! Ты вѣрно услышалъ молитвы моего ангела и не допустилъ кончить отчаяннаго намѣренія...
   Послѣ такого поступка я не могъ еще опомниться, не могъ собрать свои силы, чтобъ хоть сколько-нибудь побыть спокойнѣе... я дѣлалъ все въ какомъ-то чаду, или какъ-будто-бы во снѣ; былъ у Софи и встревожилъ ее своимъ видомъ, разстройствомъ... Я не помню, о чемъ мы говорили, не помню, какъ съ ней простился... но помню, что у нея былъ, что она просила прійдти на другой день...
   Ночь могъ ли провести спокойно въ такомъ состояніи души? я былъ несчастенъ!..
   Боже! прошу, умилосердись надо мной! прійми мое раскаяніе!.. Дай мнѣ силы! пошли мнѣ твердость духа въ несчастіи, научи меня, какъ переносить ихъ!..
   

Октябрь.

   1 чис. Пятница. Былъ у Софи... и до такой степени былъ разсѣянъ, что по уходѣ отъ нея не могъ ничего припомнить; одни послѣднія слова, желаніе ея видѣть меня, какъ-то врѣзались въ памяти... Помнится также, какъ-будто сквозь сонъ, что былъ братъ ея и говорилъ со мной; но о чемъ, ужь это для меня загадка: я былъ тогда какъ-будто въ летаргическомъ снѣ.
   2 чис. Суббота. Меня ужасно поразило, что я назначенъ начальникомъ отдѣленія въ воскресенье дежурить. Зная, что онъ своего рѣшенія не перемѣняетъ, я мучился, тревожился... я рѣшился во что бы то ни стало отпроситься и съ тѣмъ намѣреніемъ пошелъ къ нему. Говорилъ, что мнѣ нельзя, необходимо; онъ не соглашался; но я былъ твердъ въ своей просьбъ... и получилъ отпускъ, съ тѣмъ условіемъ, однако, чтобъ прійдти въ воскресенье вечеромъ... Мнѣ было все равно тогда: у меня гнѣздились въ головѣ огчаянныя мысли... я хотѣлъ еще разъ видѣть мою Софи, прижать въ послѣдній разъ къ груди своей и въ ея объятіяхъ забыть все земное!..
   Мои желанія сбылись, но не всѣ: я опять былъ спасенъ отъ самоубій... моею доброю Софи... На мѣсто благодарности, которую она заслужила своимъ поступкомъ, самой чистой, пылкой любви, что я ей предлагалъ?.. О Боже! прости меня, я былъ въ отчаяніи, я не зналъ, что я говорилъ!.. Она же, -- эта добрая душа... что она мнѣ ни говорила, я былъ непоколебимъ, и она, о, Боже! до чего довелъ ее? согласилась на все...
   Покорность, съ которою она приносила себя въ жертву для моего спокойствія, воскресила въ моей груди добрыя качества... но не на долго: они заглушились... и я опять былъ подобіе сатаны...
   Уже поздно, поздно за полночь, я какъ-то почувствовалъ себя, свое настоящее положеніе и ужаснулся самого-себя... спрашивалъ: отъ-чего все это происходитъ? но въ отвѣтъ ничего не было... Чего мнѣ не доставало?
   Я былъ любимъ взаимно, и какъ любимъ? какъ ни одинъ изъ смертныхъ... Мною по-временамъ управляетъ какой-то злой духъ... забываю себя, мать, отца, всю, всю вселенную, иногда даже самого...
   3 чис. Воскресенье. Хотѣлъ идти къ дядюшкѣ, но меня тревожило состояніе Софи; какъ я ее оставилъ, въ какомъ положеніи? вѣрно не могла заснуть ни на минуту послѣ такого съ нею обхожденія и моего разстройства; я желалъ ее утѣшить, выпросить для себя прощеніе... Но что случилось? противное! въ обладаніе мною во всей силѣ вступилъ злой духъ... у меня явились прежнія мысли, прежнія мученія, и я, не взирая ни на ея слезы, ни на примѣры, которые говорила... ни на что! и я, какъ хищныйзвѣрь караулитъ свою добычу, дожидался отвѣта ея... и дождавшись, поступилъ съ ней -- не какъ разбойникъ, нѣтъ! это было бы хорошо, но какъ злой демонъ... Нѣтъ, не могу! не въ силахъ болѣе владѣть! въ глазахъ у меня какая-то ночь...
   4 чис. Понедѣльникъ. Зачѣмъ я пережилъ эту ночь? Нѣтъ! лучше бы совсѣмъ не былъ на свѣтѣ... что я сдѣлалъ? Преступникъ! злодѣй! И меня еще можетъ терпѣть небо, держать земля... ахъ! угрызенія совѣсти ужасны!..
   5 чис. Вторникъ. 6 чис. Среда.
   Нѣтъ! прочь замѣтки, это нестерпимо, мучительно припоминать!..
   Вечеромъ послалъ записку къ Софи... Мнѣ представился случай, сказать ей нѣсколько словъ, но такъ несвязно и глупо, что я не знаю пойметъ ли она, чего я желаю... такую безпорядочную записку написалъ отъ-того, что торопился.
   7 чис. Четвертокъ. Выпалъ первый снѣгъ, и природа, какъ-бы засыпавшая, закутывалась въ его покровъ до пріятнаго пробужденія, до благотворной весны. Пернатыя, чувствуя приближеніе зимы, давно уже оставили оглашать воздухъ, взвились и полетѣли туда, гдѣ нѣтъ зимы, гдѣ... Звѣри прятались въ вырытыя заранѣе норы...даже самый человѣкъ, почувствовавъ первыя объятія Борея, завертывался потеплѣе. Все движущееся закипѣло, забѣгало... Русскія барышни съ своими разрумяненными "отъ перваго мороза" пухленькими щечками, съ блестящими глазками, радовались наступленію зимы, радовались наступленію баловъ, концертовъ, и проч., и проч.
   У русскихъ барышень зимою несравненно болѣе удовольствій, чѣмъ лѣтомъ.
   И русскій мужичокъ, нахлопывая рукавичками, уже съ большею охотою садится на облучокъ, и замотавъ возжи на руки, надѣвъ шапку на бекрень, пріосанясь и прибодрясь, размахивая кнутомъ, понесется, покрикивая на лошадушекъ, вдоль деревни маленькою рысцою и лишь-только приблизится къ концу оной, то взгаркнетъ, засвиститъ и полетитъ какъ стрѣла, приговаривая: эхъ! ну, покатывай! съ горки на горку! дастъ баринъ на водку! Потомъ, приложа одну руку къ щекѣ, другою придерживая возжи, затянетъ пѣсню, и зальется колокольчикъ, постукивая и побрякивая, Іакими мелодическими звуками, какъ-бы вторитъ ему..
   Ахъ! зима, какъ я люблю тебя! какъ обожаю! Ты столько думъ наводишь!.. такъ разъигрываешь воображеніе...
   Но, грусть, -- зачѣмъ ты запала въ мою грудь?. Ты не даешь наслаждаться ничѣмъ; у меня въ головѣ много и ничего..
   8 чис. Пятница. Нѣтъ! вѣрно, мнѣ никогда уже не видать веселыхъ дней, никогда не возвратить спокойствія... вездѣ будетъ преслѣдовать одна тоска...
   9 чис. Суббота. Я заболѣлъ!.. Отъ меня и послѣднее... отняли... велятъ сидѣть дома... какъ надоѣло! какъ наскучило!.. Еслибъ былъ въ состояніи... О! я не знаю, что бы я сдѣлалъ...
   Безчеловѣчные! имъ все равно... одну бы минуту, одинъ бы взглядъ -- и довольно...
   Софи! ты сегодня не увидишь меня!.. мнѣ не говорить съ тобой, не...
   Что они сдѣлали?.. Имъ вѣрно шепнулъ злой духъ... Я согласился бы лучше на другое наказаніе, лишь-бы только увидать мою Софи, сказать ей здравствуй...
   10 чис. Воскресенье.... скука, ужаснѣйшая... я ждалъ все Софи...
   15 чис. Среда. Я предчувствовалъ... Ждалъ мою Софи... но, точно, предчувствія меня не обманули-она пришла... Ахъ! какъ я былъ радъ, былъ доволенъ своею судьбою! Я хотѣлъ благодарить,-но не могъ. Всѣ слова не выразили бы и малѣйшей доли того чувства, которымъ было наполнено мое сердце... она мнѣ что-то говорила, но я не слушалъ. Я только смотрѣлъ на нее и не вѣрилъ своимъ глазамъ: точно ли это она? не сонъ ли это? Нѣтъ, это точно она, моя милая, добрая Софи... Она заботилась обо мнѣ, спрашивала: кто приходилъ въ воскресенье ко мнѣ?.. имѣю ли табакъ? и предложила мнѣ денегъ. Я вспыхнулъ; мнѣ стало досадно, но, не желая обнаружить ей этого чувства -- отвѣчалъ съ замѣшательствомъ, что мнѣ не надо, что скоро получу... Нѣтъ! она все-таки предлагала, но также съ какимъ-то замѣшательствомъ. Я подумалъ, можетъ-быть, она замѣтила мою досаду и сама разсердилась...и, чтобъ ее успокоить, взялъ отъ нея деньги, положилъ въ ея же кошелекъ, который она мнѣ подарила, но даль себѣ клятву сохранить его до самаго конца моей жизни...
   При прощаньи она мнѣ сказала, что у ней есть письмо для меня, и не одно еще, а два -- думалъ, что она шутитъ; сказалъ: "Два! въ-самомъ-дѣлѣ? давай сюда!" И что же? Точно, она вынула свертокъ бумаги и отдала мнѣ. Я все-таки и здѣсь не вѣрилъ,-- развернулъ и увидѣлъ письма. Мнѣ не хотѣлось ихъ взять, спрашивалъ: "зачѣмъ ты все пишешь, а не хочешь сказать мнѣ такъ"; она отговорилась тѣмъ, что мало времени, что прихожу поздно; а потомъ прибавила: "Непремѣнно отвѣчай на эти письма, а то сколько не писала -- не отвѣчаешь..." Что мнѣ было дѣлать?.. я простился съ ней; она ушла, у меня хлынули слезы; я плакалъ какъ дитя... Меня безпокоили письма, я боялся ихъ распечатать; я уже читалъ въ нихъ приговоръ себѣ, но какъ не читать? Она проситъ отвѣта. О, Боже! помоги мнѣ, я просилъ Его со слезами... и послѣ моей молитвы мнѣ какъ-то стало легче. Принялся распечатывать письма, но боялся сломать печати... вынулъ, прочиталъ... Ахъ! что она пишетъ!.. Нѣтъ! лучше бы не читать... она проситъ, чтобъ я отказался отъ нея, оставилъ, забылъ... О, Боже! дай мнѣ силы, молю Тебя, защити насъ... помоги намъ...
   Еще проситъ, чтобъ я на это согласился именно -- для моего счастія... а развѣ я буду счастливъ безъ нея, моей милой, доброй Софи?.. Ахъ если это она мнѣ такъ написала, то вѣрно грусть ея очень, очень-сильна... и послѣ этого, чтобъ я забылъ ее; она того хочетъ... нѣтъ! это не она писала, это грусть-тоска!..
   14 чис. Четвертокъ. 15 чис. Пятница. Что мнѣ замѣчать, когда всѣ мои мысли, все -- занято ею?
   16 чис. Суббота. Я поправился и побѣжалъ скорѣе къ Софи... видѣлъ! поцаловалъ и ушелъ -- обѣщаясь быть въ семь часовъ... у ней была маменька...
   Я у нея опять; сижу, цалую, обнимаю, прижимаю къ груди своей, и самъ думаю: вотъ сейчасъ спроситъ отвѣта! Такъ и случилось... Я задумался... слышу: она уже спрашиваетъ отвѣта; спрашиваетъ -- читалъ ли я? Отвѣтилъ: нѣтъ! но сейчасъ же повернулъ на другое, вынулъ письма и сказалъ "вотъ они", потомъ началъ ихъ читать, спрашивая значенія нѣкоторыхъ недописанныхъ мыслей и дѣлая нѣкоторые вопросы; она что-то отвѣчала... и я ихъ спряталъ. Потомъ я увлекся, забылся... страсти мои разбушевались; она не могла противостать мнѣ и... нѣкоторое время мы молчали, она первая прервала это молчаніе, но чѣмъ? опять прежнимъ: просила отвѣта... Что мнѣ отвѣчать? Я опять началъ читать письма и требовалъ значенія всякаго слова... въ двери начали стучаться, въ корридорѣ послышались шаги, я спряталъ письма, -- явился ея братъ. Мы поклонились съ нимъ, я закурилъ трубку, которую мнѣ бросила Софи... Она не помню что такое у него спрашивала... я хотѣлъ уже уйдти, но онъ заговорилъ со мной, спрашивалъ -- не проходилъ ли я мимо ихъ департамента? я отвѣчалъ, что да, но онъ мнѣ не вѣрилъ... мы съ нимъ долго говорили... Я понялъ, однако, изъ словъ его, что если дольше останусь и встрѣчу его брата, то получу непріятности. Я хотѣлъ просить объясненія, но Софи... я удержался, выкурилъ еще трубку, взялъ одну папироску, простился съ ея братомъ, и пошелъ; меня проводила Софи; я ее спросилъ: что значитъ намекъ брата? она отвѣчала: "да вѣрно отъ-того онъ сказалъ, что я жаловалась на свою голову, и онъ, думая, что я хочу спать, сказалъ тебѣ". Но все равно, пускай они что хотятъ говорятъ, я перенесу и готовъ перенесть все для моей Софи . Ночью видѣлъ во снѣ, что Софи у меня сидѣла... я ее цаловалъ и такъ проснулся.
   17 чис. Воскресенье. Въ семь часовъ вечера. Я у Софи, сижу, наслаждаюсь ею, думаю: ахъ! мнѣ бы многіе позавидовали; какъ я любимъ и кѣмъ! я увѣренъ, что въ цѣлой вселенной едвали найдется подобная моей Софи въ любви.-- Правда, я согласенъ, что лучше ея наружностью найдется, но наружностію и только! больше уже не ищи ничего, а то... нѣтъ! уже это другой кто-нибудь скажетъ, а не я...нѣтъ, далѣе не могу, не въ силахъ замѣчать... я оставилъ ей дневникъ свой, но послѣ раскаялся...
   18 чис. Понедѣльникъ. Я самъ не знаю отъ-чего, но меня ужасно тревожило, что я отдалъ свой дневникъ Софи... Я ее изумилъ своимъ приходомъ; она не думала меня увидѣть... была въ большомъ неглиже, собираясь идти, какъ она мнѣ сказала, въ маскарадъ (т. е. въ баню)... просила меня, чтобъ я пришелъ въ половинѣ седьмаго, а теперь можетъ застать братъ... простился съ ней и ушелъ домой... по выходѣ изъ воротъ -- встрѣтилъ ея брата...

"Отечественныя Записки", No 3, 1847

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru