Н. В. Недоброво Юдифь Трагедия в стихах --------------------------------------------------------------------------- Недоброво Н. В. Милый голос. Избранные произведения. Томск, Издательство "Водолей", 2001. --------------------------------------------------------------------------- Лица Навуходоносор. Царь. Олоферн, второй по Царе. Навузардан, начальник Царских телохранителей. Тартан, Рабсак Ассирийские военачальники. Вагой, евнух Олоферна. Ахиор, вождь Аммонитян. Озия, князь дома Иудина. Гофониил, Храбрий старейшины Ветилуи. Нер, знатный Еврей. Юдифь, Иохаведа знатные вдовы. Керенгапух, Фамарь служанки Юдифи. Воины Ассирийские и Еврейские: жители Ветилуи. Между прологом и первым действием - полгода: между первым и вторым действиями - ночь; между вторым и третьим - более месяца; между третьим и четвертым - несколько часов; между четвертым и пятым - три дня. ПРОЛОГ Чертог Навуходоносора. Слуги царя простерты. Навуходоносор Царь Мидян Арфаксад смирил толпу народов, И тьмы рабов пригнал добычею походов, И город выстроил из тесаных камней. Он Экбатаною был назван; и грозней Кто стены видывал? - безмерные длиною, В ширь семьдесят локтей и тридцать вышиною; А башни царь воздвиг над ними в сто локтей, И той же вышины на каждом из путей, Ведущих к городу, ворота он поставил. Непобедимым царь себя повсюду славил, Гордился множеством людей и колесниц - И так, что я решил его повергнуть ниц. Чтоб выполнить верней, туда, где недовольства На Арфаксада ждал, я снарядил посольства: Послал в Киликию, и в каменный Сидон, И на великую равнину Эздрилон, И в горную страну к живущим по Ливану, И в Галилейский край, и вдоль по Иордану, На путь к Египтянам - и к ним. Призывных слов Нигде не приняли народы, а послов С бесчестьем выгнали обычаем злонравным, Затем, что в слепоте меня считали равным Себе и всем другим, предвидеть не сумев, Как скоро будет сжат безумия посев. Один я выступил; и, встретив супостата На тучной Рагава на берегу Евфрата, Пронзил его копьем и погубил вконец. И вот - ко времени - освободился жнец. Моей судьбой клянусь, неумолимой мести Теперь покорностью не отвратить. На месте Цветущих городов немых пустынь хочу, Людей хочу предать ярму, цепям, мечу! Но не на месть одну я ныне рать подъемлю - Мой замысел пройти и покорить всю землю! На запад, Олоферн, ты поведешь войска. Знай, память о себе теперь на все века, Прочней чем на камнях, хочу на душах высечь! С тобою пеших войск сто двадцать полных тысяч И конных лучников двенадцать тысяч дам, Людей, уверенных в себе; а по следам Пусть гонят вьючный скот; здесь каждого верблюда Возьми, коль надобно; гони с собой отсюда Несметные стада быков, овец и коз, И хлеба обеспечь достаточный подвоз - Его вся Сирия пусть держит наготове. И пусть не думает никто о мирном крове, Не совершив всего. Меч изощренный вынь -- И, вея ужасом, как зноем от пустынь, Пехота, конница, телеги, колесницы, Несчетные стада, верблюдов вереницы Потянутся в поход, всё руша, всё топча, Заволокнув лицо земли, как саранча. Пройдет: зеленый луг - весь серый, пыльный, голый... Где встретит, дерево облепит рой тяжелый И зелень помрачит покровом серых риз, И ветви, загудев, качаясь, свиснут вниз Под грузом медленно сползающих наростов... Спадает саранча... Торчит негодный остов. Так всё, что встретит глаз, смети и разори! И пусть в твоих ногах разбитые цари Пощады молят - знай: царь побежденный - ложен; Он - прирожденный раб. На целый мир возложен Один венец - он мой. Ты, не внемля мольбам, Людей, которые по силе и годам Способны выйти в бой, бери с собой: животных, Навьюченных добром, рабов под ношей потных, Гони с собой; хлеба повсюду собирай, Чтоб сила воинства росла из края в край И в каждую страну ты, страшный, всё могучей Вступал. Чего не взять, над тем огнистой тучей Пройди губительно: низвергни города, Казни людей, сожги хлеба, избей стада... И - выслушай завет моей великой мощи - Все капища ломай, руби святые рощи, Искореняй богов, да видит каждый взор, Что в мире бог один - Навуходоносор. КОНЕЦ ПРОЛОГА ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ Шатер Олоферна. Ассирийские военачальники и вожди присоединенных народов. Олоферн Ну что ж? Проходы есть в горах? Они свободны? Тартан Проходы, господин, я видел. Но бесплодны Попытки конницы ущельями пройти. Сопротивление я встретил на пути. Теснины укрепив и захватив высоты, Евреи спрятались, и даже для нехоты Задача трудная преодолеть отпор. Но мало их числом, н, коль на склоны гор Всей силой ринуться, не глядя на потерн, Мы прошибем их строй и нам открыты двери! Навузардан Пусть мало их, но знай: один на высоте Сильнее десяти внизу. И, верно, те. Кто, не испуганы безмерной нашей славой, Решились оказать царю отпор кровавый, Когда не силою - безумием сильны! А мы за весь поход не встретили страны, Которая бы так противостать нам смела... Здесь стоит действовать спокойно н умело. Войска растянуты; их стоит подобрать, Проверить, разделить и раззадорить рать, А то, смотри, она приучена к победам, А битвы жаркий пот иным еще не ведом. В походе взятые идут по племенам; Их спутать с нашими необходимо нам. А наши, с головой нагружены добычей, Заленятся в бою таков уж их обычай, А в мыслях: отдых, пир и по домам разброд... Олоферн И надобно узнать, что это за народ: Какие города, какое войско, сколько, И почему из всех народов этот только Не вышел с миром к нам, но нам грозит мечом? Рабсак Он не узнал, что смерть мы за собой влечем! Ахиор Слух, господин, склони. Я вождь детей Аммона, Я раб твой Ахиор. Уж я дожил до склона: Мне слово ложное не осквернит уста, А память опытом и знаньем не пуста - Жил, много видевши и многое содеяв. Израильский народ из племени Халдеев, Но от своих отцов и от родных богов В Месопотамию ушел как от врагов, Прозрев Единого, на высях неба, Бога. Бог вновь велел идти, и новая дорога Евреев привела в Харран. Они цвели... Но их в Египет зной, посевы той земли Испепелив, пригнал. Там стал народ несметным В четыре века - знай: еврею быть бездетным Проклятье Божне. Смутился фараон И, скрытно, истребить евреев вздумал он, Велев работать день и ночь киркой, лопатой, Канавы отводить, чтоб от реки богатой, Степь, напояясь, свой преображала вид. Других принудили таскать для пирамид Куски огромных скал с далеких гор, с высоких И в кубы их тесать; и свист бичей жестоких Не утихал в ушах; и на телах рубцы Не заживали... Вдруг услышали отцы Приказ - неистовой изобретенье злобы: Быть убиваемы, чуть выйдут из утробы, Должны все мальчики. И было. Но простер Предсмертный к Богу вопль Израиль и в костер Злых мук был обращен Египет, и от казни Всё застонало в нем... И фараон, в боязни, Не видя, как стране раздавленной помочь, В великой ярости погнал Евреев прочь. Бог казни прекратил. Тогда в безумьи новом, Отвыкнув от труда, Египтяне к оковам Задумали вернуть Евреев в свой полон. За ними двинулся с войсками фараон И, к морю их пригнав, возликовал, что вскоре Исполнит замысел, но Бог разверзнул море! Евреи шли. Вода стенами по бокам, Не зыблясь, высилась. Когда же по следам Пошли Египтяне, то водное ущелье, Сомкнувшись, погребло их дерзкое веселье На низком дне морском, во глубине пучин, И из немой воды не вышел ни один, Чтоб рассказать своим о гибели чудесной. Евреи же вошли в пустыню. Стала пресной Там горькая вода, и с неба сорок лет Бог пищу посылает и с клятвой дал обет Не покидать вовек Евреев, если крепко Законы соблюдут. Пока держались цепко Они за тот завет, то покоряли всех. Но Бог жестоко мстил, когда впадали в грех. И вот, о господин, коль оскорбили Бога Они теперь, тогда, будь мало, или много Их сил, они падут под острием мечей. Но если с ними Бог, поверь, тогда ничей Не страшен меч: их Бог все острия затупит, И всякий, поражен, в бесславии отступит. Навузардан Кто он, дерзающий грозить грозе земной? Тартан Скорей помчимся вверх бушующей волной, Чтоб стоны беглецов неслись по всем дорогам! Рабсак Он смеет нам грозить каким-то новым Богом, А в мире Бог один - Навуходоносор! Навузардан О, что мы слушали? Позор! Позор! Когда мы их сразим, и с Богом, всех мечами, И копья беглецам загоним меж плечами, Он пусть под топором оплакивает ложь! Ахиор Их яростью себя, владыка, не тревожь! Что знал, то рассказал. Правдиво, или ложно, Коль победим врагов, проверить невозможно... Сразили ль Бога мы, иль нам их предал Бог. Проверка на другом... Но чтоб к ней путь заглох! Олоферн Пророк! Ты возвестил, что Бог спасет Евреев. Но, чтобы видел ты, сомненья все рассеяв. Что нет Богов - один Навуходоносор, Когда обрушится карающий топор, Разделишь жребий тех, кто так тобой прославлен. Ты будешь отдан им и в их руках оставлен И с ними будешь ждать губительного дня, Когда, ослушников заслуженно казня, Жестокие войска на вас наложат руки! И сам израненный, смотря на злые муки, Ты будешь призывать последнее копье! И если веришь сам в пророчество свое, Зачем поник лицом? И если небылица Обещанное мной, пускай на наши лица Твое лицо глядит без мертвой белизны! И чтобы пред тобой мы не были грешны, Чтоб мысли не было, что это Бог их предал, Посей им в души всё, что мне здесь проповедал! Коль праведны они, не вреден лишний сев, А если вызвали правдивый Божий гнев, Пускай опомнятся, пусть жертвы жгут и ладан... И будет в эти дни их тайный Бог разгадан! Я на Него иду, сломить Его отпор! Исполнить по словам! (Ахиора схватывают и уводят.) Навузардан Прекрасный приговор! Ассирийцы Так! Так! Рассужено отлично, мудро, верно! Навузардан Дивитесь мудрости и силе Олоферна! Рабсак Вожди, казалось мне, он к смерти был готов, Сраженный молнией невыносимых слов! Навузардан Да и не он один; и ты дрожал, как серна! Рабсак Да, смерть для каждого в руках у Олоферна! Тартан О Ассирийцы! Ждет вас слава впереди! Олоферн Но и о трудностях подумайте, вожди. Навузардан Подумав, думаю: разбить бы нам палатки И, вызывая тех на небольшие схватки, Пока не соберем всё войско в крепкий ком, Стоять. А там - в обход, коль трудно прямиком, Не всюду кстати конь. Так - и наскок ретивый. Тут горный, трудный край, да и народ строптивый. Тут угнаны стада и убраны хлеба. А с пищей на себе не легкая ходьба! И помнить надобно: потери будут крупны: Твердыни на скалах почти что неприступны. Олоферн Нет, на скалах крепки не будут города, Покуда снизу вверх не потечет вода. А мы у городов прорвем водопроводы, А всюду, где бегут, где ниспадают воды, Там луки будут ждать, пока палящий зной Заставит всё забыть для капли водяной! Навузардан Где ты собрал, скажи, в какой каменоломне Алмазы мудрости, о господин? Но вспомни, С чего ты начал речь: разведать нужно нам... Олоферн Я и не забывал, и на разведки сам Отправлюсь, во главе лазутчиков отборных. Посмотрим, где вода, поищем тропок горных... Ты ж с конницей, Тартан, вдоль гор опять скачи, А ты, Навузардан, точи мои мечи! КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ Площадь в Ветилуе. Среди народа Олоферн и его соглядатаи, переодетые пастухами. Олоферн Вот здесь на площади узнаем все поближе. Соглядатаи Но только б Ахиор нас не видал. Пониже Одеждой, властелин, свое лицо укрой, А мы, что около царицы плотный рой. (Входят Озия, Гофониил и Хабрий.) Гофониил Велел Елиохим, первосвященник Божий Остановить врагов в равнине, у подножий Обрывистых высот, занять теснины гор. Да не проникнет в храм безбожный хищный вор. И мы исполнили приказ Елиохима. Да будет Господом Его земля хранима, Да будет Господом Его народ храним! Храбрий Таких врагов сразить мы сможем только с Ним! Озия Он помогает нам. Ударившись о горы, Семь дней недвижен враг, а скрытые дозоры Показывают нам, что он не так силен, Как Моавитскою молвой превознесен. За эти дни не раз на горные проходы Набрасывался враг, но никакой невзгоды Не причинял и сам, под тучей метких стрел, Лишь резвость лошадей нам показать сумел! Храбрий Но их так много, князь, что стрел у наг не хватит. (Воины вводят связанного Ахиора.) Воин Где князь? где Озия? Озия Враг и свои растратит, Стреляя по камням... Какая там беда? Воин Мы пленника нашли. Озия Веди его сюда! Откуда он? Воин Мы, князь, всю ночь стоим на страже У леса, под скалой, где горный склон поглаже, И тихо без костров опасный пост блюдем. Сегодня вдруг враги. Замечены вождем, Они, под градом стрел, бежали в глуби леса. Но мы преследовать боялись: как завеса Ночная темнота... засада ждать могла... И, подождав, пока не стала ночь светла, Мы, тихо в лес вступив, направились по следу, Не зная что найдем: засаду иль победу. Вдруг слышим впереди тоскливый, долгий крик.ес Спешим: увидели, что этот вот старик У дерева стоит, к стволу привязан прочно. Не зная, может быть враги его нарочно Оставили в лесу, чтоб, взятый нами, он. Всё высмотрев, бежал и им на трудный склон Подъемы указал, иль правда он гонимый, Как говорит. - мы ждем, что князь наш досточтимый Его судьбу решит. Озия Задача не трудна! Коль в каждом действии причина быть должна, Я прямо вам скажу, что это соглядатай: К врагам преступника не гонят за расплатой, Когда и у самих без дела палачи. Ахиор О князь, дозволишь ли сказать? Твой раб... Озия Молчи! Ахиор Израильский народ! Молю - во имя Бога! Озия А как его зовут? - ведь у тебя их много. Ахиор Ваш Бог! Юдифь Пусть, Озия, он говорит! Не прав Мешающий тому, кто, Господа призвав, Придет к Израилю просить себе защиты. Озия Ее замолят все, когда падут, разбиты. Пусть говорит... Ахиор Увы, Израильский народ. Довольно уж и так я испытал невзгод, Чтоб быть казненным здесь за то, что вас прославил. Храбрий Но кто ж тебя тогда от гибели избавил? Ахиор Гордыней Олоферн меня на время спас, Определив казнить в тот день, когда и вас. Гофониил Мне речь несвязная, о старец, непонятна. Ты видишь, сам я стар, и положила пятна На книгу памяти мне старость... Трудно мне И связное следить. Озия Внимайте в тишине! И не держать его, и развяжите руки. Но оставайтесь здесь - и наготове луки! (Ахиора развязывают.) Ахиор Я Аммонитяннн. Был день, когда не в срок Нам ночью красную зарю явил восток, Зарю от пламени, палящего колосья, И мы услышали вдали многолосье Людей, коней, ослов, верблюдов, овнов, коз, Когда топор подсек живые корни лоз И Олоферн велел склониться на колени, То мы, испуганы как робкие олени, Не в силах сосчитать пастей рычащих львов, С покорностью пошли на смертоносный зов. Сложив безропотно щиты, мечи и копья. Мы думали спастись, но полетели хлопья От нас, как от овцы, подхваченной орлом. Погибли города - огонь, топор и лом Сравняли их с землей. Взмолились... "Мы утешим", Промолвил Олоферн: "вас в горе. Те, кто пешим, Иль конным, иль стрелком способны выйти в бой, Зачем вам города? - я вас беру с собой! А кто не нужен мне, что плачет об отчизне! - Скорей пусть о другом заплачет он - о жизни". И было так! И я несчастный, как в бреду, Истерзанный народ других терзать веду... Народ Ужели, Господи, нас ожидает то же? О, Господи, спаси, помилуй... Боже! Боже! Ахиор О если б не сказать, что горшее вас ждет. У ваших гор орел остановил полет, Проведав, что ему готовится засада. Озлоблен, Олоферн решил в душе, что надо Вас вовсе истребить; чтоб знали на земле, Что есть спасение и в самом худшем зле, Нет - в непокорности... Увы, неимоверна, Опустошительна жестокость Олоферна! Народ Смерть! Ужас! Господи! Мы брошены во прах! Озия Зачем внедрять в сердца губящий силу страх? Понятен твой испуг: ты видел много горя, Но нам не страшен враг. И так, рассказ ускоря, Поведай, как судьба тебя вручила нам, Ахиор Ты правильный урок преподал сединам! Ты молод, князь, но мудр. Узнав, что вы решили Противостать в бою неисчислимой силе, Воскликнул Олоферн в совете: "Кто они, Что смеют мне грозить, из всех людей - одни!?" Я рассказал ему, что знал о вашем роде, О странствиях отцов, о плене, об исходе, И как вас Бог водил в пустыне сорок лет, Как в этот край привел и положил завет Меж вами и собой: за жертвы и молитвы Вовек оборонять ваш род на поле битвы. И я ему сказал: коль грешны вы теперь Пред силой Господа, то будет вам как зверь, Как лев - пришедший враг, а вы что козлнц стадо; Но если с вами Бог. то есть у вас ограда - Ее ж не сокрушить!.. Гофониил Как Ангел с облаков Нам знаменьем пришлец! Не вражий это ков! Ахиор Услыша, вне себя, вселяя в душу холод, Воскликнул Олоферн, и голос был как молот: "Я не казню тебя, но в руки им предам. Иди же к ним и жди: покаран будешь там, Когда войду туда, и ты узнаешь скоро, Что кроме нашего Навуходоносора На свете нет богов! И повтори им то, Что мне рассказывал, чтоб не сказал никто, Что Бог их предал мне. Стань по крутым отрогам Высоких гор их Бог, иду сразиться с Богом!" Гофониил Он Бога искусил! Юдифь Еще придет пора И сгинет враг: стрела у Господа остра! Озия И Бог не поразил его в слепые вежды! (Озия раздирает одежды.) Народ Сыпь прах на головы! Вон князь раздрал одежды! Увы! Храбрий Скажи, каков посланец адских недр? Он страшен, дик как зверь? Ахиор Прямой, что горный кедр; Высокий, волосы и борода завиты, А тело чистое; накрашены ланиты, И кожа словно пух мягка, и носит он Благоуханьями пропитанный виссон, Покрытый складками широкой багряницы; Он ходит золотом обвешен как блудницы; Но мышцы у него как у быка крепки, И чтоб метнуть копье сильнее нет руки! И вдруг, пресытившись обильем вин и брашен И множеством рабынь, он встанет, горд и страшен, И, покидая сень узорчатых шатров, Один, с одним мечом идет на диких львов... Народ Один на львов! Увы! Храбрий А воинское дело Он знает хорошо? Ахиор Он действовал умело Вот эти дни, а то, пред именем одним Без боя падали народы. Озия Сколько с ним Людей и колесниц? Ахиор На это нет ответа - Нет чисел в голове. В походе без просвета Войска растянуты на десять дней пути. Народ Увы, погибли мы! О Господи, прости! За что ты предал нас? Свистят над нами плети Господней ярости! Женщины Нас осквернят! И дети Руками хищными неистовых людей Оторваны в борьбе от молодых грудей, Размозжены, падут на каменные плиты! Народ Мы будем бешено, жестоко перебиты! Не станет ни домов, ни стад, ни нас самих! Невесты не познав, во прах падет жених! О горе, горе нам! Сдадимся! Горе! Горе! Умрем поруганы, в мученьях и позоре! Ахиор О горе, горе мне! Мне меч еще острей Наточен, чем для вас: я, у чужих дверей, Ненужный, мучимый, пойму, но слишком поздно, Что тщетно о чужих пророчествовать грозно... Зачем я не погиб вблизи родных могил! Юдифь Беспамятный народ! Ты Бога искусил! Тот, кто не ждет любви и милости Господней, Тот и не видит их и гибнет в преисподней! И волн Божьих глаз не ведают ни те. Кто мнит, в избытке сил, себя на высоте, Ни те, кто, слабые, в отчаянье приходят. Забыли, значит, вы, как руки Бога водят Израильский народ на поприщах судьбы? В Египте, вспомните: избитые рабы И мощный фараон - Бог предал фараона! Чем были вы сильны у стен Иерихона? Молитесь Богу сил, падите перед Ним, Да отшатнется враг, Его мечом палим! И ты не плачь, старик! Ты, возвестивший громко О силе Господа, узнаешь, что не ломко Копье в Его руке, и будешь награжден. Приятно Господу, когда среди племен Безбожных, дерзостных восхвалят славу Божью. Он истину всегда превознесет над ложью, И ты увидишь сам, как Он повергнет ниц Грозящих Господу безумных львов - блудниц! Олоферн Узнай, кто женщина. (Соглядатай склоняет голову.) Ахиор Да сбудется! Озия Да будет! Юдифь Чего захочет Бог, то и овец принудит Исполнить против львов - нам не прозреть глубин! Храбрий Да, так. Юдифь права! Господь - Господь судьбин! Юдифь Бог, взяв слова молитв, камнями с неба сбросит! Гофониил Над смирной головой летит коса, но косит Прямые головы! Народ Да, да, презренен страх! О, встретив Ангелов с мечами на горах, Враг побежит! Молясь, оружие наточим! Идем, молитвами Господень щит упрочим Над нашим городом! Пойдемте по домам! Молитесь Господу, да явит милость к вам! Озия Уйдите, воины! Ты, старец, гость от Бога. Останься здесь, живи...Коль вышедший из лога Падет убитым лев, откроются пути: Тогда, захочется, ты можешь прочь уйти, Но лучше, Господа признав, останься с нами! Теперь же, мой отец, прошу тебя с сынами Израиля вкусить. (Озия, Гофониил, Хабрий и Ахиор уходят; народ расходится; соглядатаи подходит к старому еврею.) Соглядатай Мне, старец, расскажи, Как имя и кто муж прекрасной госпожи... Старый еврей Юдифи ты не знал? Откуда ты? Соглядатай Из степи. Мы - пастухи, и нам, как всем, не милы цепи. Два дня как мы пришли искать защиты стен. Старый еврей Вот как! Всего два дня - и не попали в плен? Соглядатай Враг взял стада, а нам все тропочки знакомы... Старый еврей Юдифь вдова. Ей муж Манассия хоромы Оставил, и стада и всё добро отцов, Убитый солнцем в день, когда своих жнецов На жатве понукал работать. Нет богаче И краше женщины. Вдовой в мольбах и плаче Она четвертый год живет, и нет верней Рабы у Господа; и уваженье к ней Безмерно, и никто о ней не скажет дурно; И слушают ее. Когда на свете бурно, Бог женщинам не раз вручал бразды судеб. Прощай - и я пойду вкусить с пришельцем хлеб. Соглядатай Благодарю, отец! Старый еврей Да, ростом вы не малы! Я Озии скажу: пусть вас возьмут на скалы. Соглядатай Мы с радостью пойдем! (Старый еврей уходит.) Властитель, слышал ты? Олоферн Да. Соглядатай Все расходятся, и нам до темноты Спуститься должно. Днем и стража смотрит хуже, И труден будет спуск, а вниз тропа -- всё уже! Олоферн Постой... (Олоферн подходит к Юдифи, удаляющейся с площади в сопровождении служанок. ) Мне, пастуху, пророческая речь Запала глубоко и, думаю, сберечь Израильский народ ты можешь мудрой речью. Поди, склони врага. Юдифь Увы, простосердечью Нет места на земле! Не ты ль один, пастух, Владеешь им? Что враг?! - и здесь бессилен дух... Олоферн Тогда умилостивь красою Олоферна. Юдифь Презренный! Что сказал?! Мне слышать это скверно! Олоферн Готовишь на позор ты всех, зовя на бой! Поди и выкупи народ одной собой. Ужели доблести мы н в тебе не встретим? Юдифь Туда пошла бы я... убить! Олоферн Поди за этим. КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ Вершина скалы, входящей в состав стены Ветилуи. Старейшины, народ и сторожевые воины. Гофониил Уст, славословящих Тебя, не истреби! Рук, жертвы к алтарю несущих, не руби! Дай, Господи, спастись нам, Твоему наследью, Не допусти избить губительною медью Стада Твоих овец, которых для Себя Из тьмы Египетской Ты вывел, возлюбя. Перед Израилем не побежало ль море? Не вспять ли Иордан бросался и - в раздоре Течений - точно змей, отпрянувший на склон, Горбами скользкими не выгибался ль он? А горы, что козлы, пригорки, что ягнята, С дороги прыгали, и, трепетом разъята, Земля своих родных, взлелеянных сынов Хватала в трещины во славу пришлецов! Мы ль, безоружные, без шлемов и поножнй, Без копий, мы ль - народ и видом не похожий На страшных воинов - перед собой могли Освободить поля назначенной земли? Нет, Ты сам каменный дождь сверг на рать Сигона, Ты сокрушил трубой толщь стен Иерихона! Мы, Боже, странники перед Тобой, мы - тень; Тень - дни текучие, жизнь - быстролетный день; Дым по земле - вот мы. Ты солнце во вселенной; Мы в пене отблески. И не для жизни бренной Израиля, о нет, для славы Твоему Святому Имени не попусти ярму Язычников крушить нам шеи, и позором, Нам уготованным Навуходоносором, Покрой безумного! Длань на него простри! Перед Твоей рукой как тростники - цари. Пусть даже за грехи обрушенное бремя Нас давит; Господи, перетерпи на время! Месть за Тобой всегда, и не уйдет наш страх! "Что Бог Израиля передо мной? Он прах, Дыханьем уст моих отвеянный в пустыню". Промолвит ныне враг и вознесет гордыню, Возвеселясь, как бог, до звездной высоты! И это, Господи, ужели стерпишь Ты? Мерзки грехи рабов, мерзей надменье сильных! Озия Дай жилам крепости, пошли дождей обильных, Лук солнца преломи, а наши напряги Руками Ангелов - и побегут враги! Гофониил И вражье золото и камни Олоферна Мы в Иерусалим отправим, и безмерно Озолотим Твой храм. Храбрий О, отомкни затвор Небесных светлых вод! Озия Твой правый приговор Пусть громом прогремит! Гофониил О, если бы моленьям Внял царь над царствами, над нашим поколеньем Помилосердствуя, как милосерден был С отцами... (Хабрий смотрит через стену.) Храбрий Не дойти к источнику. Враг срыл Деревья и кусты по склону. Нер Чуть за стену Кто выйдет, всякому готова на промену За полглотка воды зубчатая стрела. И ночью углядят. Гофониил О хоть бы темь сошла! Как солнце нас палит, хоть и легло к закату. Нер А с женщин за воду берут другую плату: Хватают и ведут под стражею в шатры... Озия Нер, перестань... Зачем тревожить до поры Боль скорби? Подожди, настанет время мести - Все оскорбления пересчитаем вместе, Чтоб бодрость придавать карающей руке. Нер Напрасно, Озия, сам утонув в тоске, Надеешься в других зажечь огонь надежды. Озия Ты сам - утопленник; но ловишь за одежды Спасающих тебя и тянешь их ко дну! Нер Не в водоемах ли пустых я утону? Озия Кого же попрекнуть ты хочешь Божьей волей? Нер Кто не смиряется перед тяжелой долей И не читает, слеп, сверкающих письмен Небесной ярости, но мышцами рамен Надеется сдержать Господней воли молот. О ней не слушает охотно! Озия Видно, смолот, Нер, жерновами бед в пыль слов твой дух и. чуть Повеет ветерок испуга, взмоет муть И застит вихрем свет! Нер Сам колешься словами! Но слушайте меня! Власть в городе за вами, А город окружен: приказов и вестей Уж не дойдет сюда, и принятых путей Проверить некому. Так жребия коварство, Отрезав нас, для вас содеяло на царство Венцом кольцо врагов. Мы не хотим царей! Став безначальными, начальником скорей Признайте над собой народ. Пусть Бог рассудит Нас с вами: вот - пять дней по счету - и избудет Последняя вода, которую теперь По капле выдают; и водоемов дверь Охранена у нас от ближних много строже, Чем стены от врагов охранены - и что же? И стражу, и войска как ни вооружай, Смерть - жнец жнет вызревший на солнце урожай, Кладет по улицам иссохнувшие трупы! А стон живых растет. Да! "Немощны и глупы", Вы скажете о них: "пусть доблестно умрут!" Но коль не их, то что обороняем тут? Не Бога ль охранить хотим на этих горках? Озия Кто немощен душой, тот силен в отговорках! Но я не захлебнусь в водовороте лжи! Ты верно бедствия исчислил, но скажи, Коль в эти дни затвор небесного потока Господь раскроет нам, в одно мгновенья ока Не расцветем ли мы? Нер Так воинов своих, Вождь, воодушевляй! Не оттого ль затих Стан неприятельский, что просто, чуя носом Смрад трупов, сваленных копнами под откосом, Враг мог сообразить, что мы и без меча Не заживаемся! Сыщи-ка палача Жесточе жажды... Князь! Охота на оленей, Что день, успешнее идет у звонких звений Веселого ручья, блестящего внизу... Пусть тучи наплывут и жалости слезу Нам сронят, тотчас же враг встрепенется к бою И нападет на нас, измученных от зною. А что случается, коль воин изнемог? - Дочь лука не летит, а падает у ног, Меч не разит сильней обыкновенной палки И люди, как шесты не вкопанные, валки! Озия Пока мы держимся, заглядывать вперед Не надлежит. Жди, верь, что близится черед Чудес... Бог видит всё... Враг побежит отсюда! Нер Слепые ждут чудес, не замечая чуда! Без воли Божией, кто заключит дожди? Храбрий Лжец! Бунтовщик! С хулой злословить подожди: Ты за народ кричишь, народом не поддержан! Нер Его безмолвием ярем упорства свержен. Пока народ в узде и не расторг ремней, Вождь скажет: "бунтовщик", - народ кричит: "камней!" Согласье с силой - крик, а с истиной - молчанье. Ты видишь: я сказал - и ни одно дыханье Не шелохнулось... Гофониил Бес! Бес! С глас моих долой! Довольно искушал безумною хулой И нас и Господа! Молчи, пес беспощадный! Смотри, не разверзай дыханья пасти смрадной, Пока проклятие не произнесено... Нер Навуходоносор не проклят ли давно?.. (На скалу у визжа, врывается Иохаведа, с мертвым ребенком на руках; за нею несколько мужчин, женщин и подростков. Затем толпы прибывают.) Иохаведа Где, где старейшины? А! Вижу: на вершину Мучители спаслись и повернули спину К слезам, к стенаниям, к смертям! А! Храбрий Что за крик? Озия Что там? Нер А, вспугнуты? Не хочется улик? Иохаведа Всё общим сделано, и каждому жилищу Приказано отдать напитки, воду, пищу В хранилище вождей. Я свято чту приказ: Ягненка приношу! Не уклоняйте глаз: Еще он тепл... Пей кровь! Ешь мясо! Женщина Кровопийцы! Иохаведа На дело рук своих не смотрите, убийцы? Я, за ноги ловя, молила о воде, Чтоб молоко сосцов не высохло...везде Подстерегала вас, молила, призывала Всю благодать на вас, от самого начала Моих губителей! Когда тяжелый мех Мой муж в источнике наполнил, за успех Кто восхвалял его, но тут же отнял воду? Он водоемы сам вам отдал, но невзгоду Своих он подвигом отворотить хотел: Плод подвига, он знал, - свершителя удел... Сыны Израиля! Послушайте! Обратно Муж за водою вниз пополз - и безвозвратно! Плод семени его я поклялась сберечь... Озия Молчи, безумная! Бессмысленная речь Пусть не смущает душ! Муж умер, и за горем Безумье в грудь вползло несчастной. Мы позорим Прах прародителей... Народ Пусть говорит жена! Мы все безумием, таким же, как она, Полонены. Нер Ты сам безумием не болен? И отчего, скажи, ты ныне не доволен Правдивой повестью о твердости твоей? Иохаведа Когда убавили для женщин и детей Дневную выдачу воды...О Боже! Боже! Сын с голоду визжит... На золоченом ложе, От жажды высохнув, с молитвою к Творцу Я билась бедная! Бог вразумил овцу: Пусть вина и плоды из Божьей десятины - Их в Иерусалим с отрезанной вершины Не довезти и здесь всё пропадет - пусть нам, Нам, матерям дадут. Жестоким сединам Мольба безумием казалась... Гофониил Заклятого Да не касается рука Иуды! Смысл святого Закона темен нам, но, коль стоит закон, Израиль устоит, хоть иногда уклон... Нер Но руки Левия протянуты повсюду! Народ Законы - мытари, и золотому блюду, Не Господу должны мы кланяться по ним! Да, поедим плоды и жизни сохраним! Вождям они ничто, но Господу потребны. Гофониил Отныне небесам вы навсегда враждебны! Народ Пусть старики кричат! Иохаведа Вот, наконец, права, Но всуе, Господи! Днем раньше, и вдова Живого первенца измученною грудью Могла бы прикормить! О, подивись бессудью, Здесь воцаренному, Всезрящий Судия! Нер Ты жертва за других... Народ Пойдем! Пойдем! Озия Нет, я Не подпущу к тому, что ото всех заклято! Храбрий Подумай, Озия: насильно будет взято... Озия Меч обнажу на вас, как на врагов! Народ Один! С тобою никого! Старик Не троньте десятин! Грех без отмщения не будет... Лучше сразу Сдадимся и умрем и отвратим проказу Междуусобия. Народ Смерть ждет, так пусть скорей! Старуха О, лучше бы, приняв советы матерей, Сначала вы сдались! Один из народа Сдадимся же! Озия Изменник. Hep Что сдача для того, кто и без сдачи пленник! А мы ли не в плену? Чей глаз, как ни остер, Просвет в рядах врагов увидит... А шатер, Который Олоферн, не на смех ли, придвинул Так близко к городу и пышно так раскинул, Не все ли видите? Оружья не сложив, В стенах кто не умрет, кто, выйдя, будет жив? Как сделалась тюрьмой осада, мы надменно И не заметили... Пойдем же и смиренно Жизнь вымолим! Народ Да, так! Скорей! Так, так. Нер прав! Озия Ты воцарился, Нер! И учит твой устав За рабство жизнь купить! Народ Да, лучше псу живому, Чем льву издохшему! Да! Нер По пути кривому, Князь, доблести вождей ведут народы. Вам Бессмертье славы - смерть; а этим головам, Хоть ни во что вы их считаете, труднее Катиться с крепких плеч, и женщине виднее, Чем суемудрию - внемли, Гофониил! - Путь, коим Саваоф Евреев сохранил. Что смерть язычнику? Слепой по Божьей воле, Над трупом об одном умершем - и не боле - Он подымает плач, но мы-то знать должны, Что дети мертвыми не будут рождены. У нас, бесчисленных, один отец Иаков. Судите, был ли бы наш жребий одинаков, Когда б от голоду Господь не вывел в плен Родоначальников двенадцати колен. Мы разрослись в плену и вот боимся плена! Озия Другой дорогою, но верной смерти тлена Не избежите: вас не пощадят! Нер Как тех, Кто заведен тобой в теснину, ты на смех Теперь пытаешься поднять, слепой вожатый! (Общие крики.) Народ Ворота открывай! Спиной к стене прижатый, О покорись! Пойдем и стражу у воды Прогоним! Поделить напитки и плоды Спешите! Храбрий Озия, решайся! Безнадежно... Озия Нет! Храбрий Святотатство ждет, мятеж... И неизбежно... Иохаведа Ниц всё, что на крови стоит, и на слезах, Ниц, ниц, свергайте ниц! Народ Вождь! на твоих глазах Мы руки на себя наложим, если смерти Вам нашей надобно! И, как ни лицемерьте, Наш грех падет на вас! Иохаведа Им, Боже! не забудь Голодным первенцем искусанную грудь! Народ Прочь, обезумела! (Гофониил падает ниц.) Гофониил О Боже, Боже, Боже! Народ Смерть, так скорее смерть! Иохаведа Опустошивших ложе У юных жен, рази! Озия О слушайте меня! О братья! Стихните! Внемлите! Оскверня Себя неистовством, достигнем ли спасенья?! Нет, лучше голосу народного веленья Я скорбно покорюсь. Повременим пять дней До истощения воды и, коль своей Нам милости Господь не явит раньше срока, Мы из ворот пойдем, и станет милость ока Врага единственной надеждою у нас. Идите с миром! Пусть пока не грянет час, Все молятся, да Бог простит богохуленья И явит чудеса! Храбрий О, вознесем моленья! Нер И пусть Израиля не устрашает царь, Завоеватель царств! Он - жертва на алтарь. Незрячий, он идет по промыслу десницы. Угодно Господу передвигать границы. И растворять народ в народе, чтобы сил Уединенности никто не накопил, Но только мы. Чужих чуждайтесь: их державу Переживем тогда и снова узрим славу! (Народ, стихая у расходится; когда Озия, Гофониил и Хабрий остаются одни, входит Юдифь в сопровождении служанок. Сумерки.) Юдифь Вы, милости Творца поставившие срок, Кто вы пред Господом, что смели дать зарок. Сдать город? Коль нельзя прозреть у человека Глубокой мысли, как сокрытую от века Мысль Вседержителя вы испытать могли? Он держит на руке устои всей земли, А тут Его приказ, объявленный во храме Первосвященником, вы отменили сами В народном сборище? Хабрий Юдифь, в твоих словах Обычный разум. Но - у свергнутых во прах Непоколебленный закон - одно богатство! Что сделали бы мы, когда на святотатство Народ готовился? Мятежною толпой Жестоковыйный, злой и разумом слепой, Надежды потеряв, готов к насилью, сдачи Он требовал от нас - и поступить иначе Мы не могли: пять дней молитв наш выход спас. А, ниспровергнув власть, они б сдались тотчас. Юдифь Израиль от веку к отступничеству склонен! Храбрий Да, сатана всегда нас стережет, бессонен! Юдифь О что же будет, князь? Озия Тьма давит душу мне... Ты, непричастная ни в скрытой глубине, Ни в действиях греху, ты можешь быть спокойна За чистоту души... и ты одна достойна Пред Богом предстоять. Ты помолись... Юдифь До дна Дыханьем вещих слов я вся потрясена! Я день и ночь молюсь... Ужели руку вдовью Бог предъизбрал на месть безбожному становью? Озия Какая у тебя мелькнула мысль в уме? Юдифь В душе, как молнии по беспросветной тьме, Безумные мечты. Я их гнала... Но, Боже, На призрак явное безумие похоже! Ужели в эти дни?.. Озия Скажи... Юдифь Не вопрошай... Озия Как хочешь, так, сестра, ты в мыслях и решай... Пойдем, старейшины; нахлынувшей дремоты Повязки разорвем... Хоть власть ушла, заботы Не отошли. А ты надейся: Бог велик! (Озия, Гофониил и Хабрий уходят.) Юдифь Ужели на меня поворотился лик, Лик Бога Господа! Но в чуде всё чудесно. Что было - в буквах книг; что будет - неизвестно. Я силой немощна, что в том? Не я, вдова, Меч вознесу, но Бог. О вещие слова, Знаменованья дел, вы просверкали снова! Всё в думах взвешено и видно без покрова, Но чуть очнусь и шаг ступлю - сбегает прочь Весь замысел, как сон, разумно-ясный в ночь, Но дикий наяву... Ужели безрассудной Господь воистину доверил подвиг трудный? Керенгапух Достойна ль я узнать, что в мыслях госпожи? Юдифь Игра зарниц в ночи. Керенгапух, скажи, Не возгласил ли князь, что я одна пред Богом Чиста? Керенгапух Да, так сказал, и в приговоре строгом Прав. Юдифь А вершит Господь нечистою рукой Свои решения? Керенгапух Нет. Юдифь Значит, никакой Другой руки и нет для Божьих дел, как эта? Керенгапух, ответь. Керенгапух Я не найду ответа: Грех на краю речей, затеянных тобой. Юдифь Без искушения высокою судьбой Не наделен никто. Керенгапух Всё благодать Господня! Юдифь Да будет благодать со мной, когда сегодня Пойду из города! Фамарь К ручью? Юдифь Срок жизни дан В пять дней - воды достанет. В вражий стан Я, может быть, пойду... Керенгапух Ты разделить не хочешь Народной участи, Юдифь? Юдифь Зачем порочишь Себя безумием. Месть совершу. Керенгапух Как, ты? Ты - женщина? Юдифь Да, - я. Керенгапух Безумные мечты! Юдифь Дебора, Иаиль! И женщина устроит Над Олоферном месть! Керенгапух Он наготу откроет На осквернение тебе! Юдифь Пусть острый меч Сам обнажит на смерть себе! Керенгапух Ты оберечь Вдовство для этого ль старалась? Юдифь Оскверненье Смерть осквернителя искупит; омерзенье Убавит грех. Почто себя уберегу. Не всё ль простительно, что гибельно врагу? Керенгапух Но необрезанный - нечист. Юдифь Я не на сладость Иду, о горе мне! Тебе какая радость От слов твоих? Фамарь Нейди, о госпожа! Юдифь Фамарь! Что наша жизнь и честь, когда дрожит алтарь Во храме Господа! Он - Господин; мы ?- стадо: А для хозяина жалеть овец не надо... Поди за Озией. Скажи, что нынче в ночь Я выйду из ворот, и воротись помочь Мне дома. Из ларей все камни и одежды Достань. (Фамарь уходит.) О Господи! Надменные надежды На копьях и мечах взлелеяли враги! Но Ты - Господь! Воззри, о Боже! Помоги! (Юдифь падает ниц.) КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ДЕЙСТВИЯ ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ Ночь. Шатер, освещенный серебряными светильниками. Олоферн на ложе. Олоферн Да, семя брошено, и лилией багряной Мой стебель расцветет. Обильно кровью рдяной Я поливаю сев, а мой садовник - зной Побеги выгреет, лучась над крутизной. Зной-Солнце, вниз, струей язвительной и рьяной Лей огневой поток, пали дремою пьяной, Даль заволакивай слепящей белизной, И всякий лист, и зверь, и человек - изной! (Входит Вагой.) Вагой? Вагой Я, господин. Весь вечер за водою Не приползал никто. Олоферн Так новой чередою Пойдут события. Вой, долетавший к нам, Не без значенья был. На выручку к стенам Не Бог ли подошел? Вагой Раб вымолвит ли слово? Олоферн Да. Вагой В сети нашего обильного улова Всё не уловлена намеченная лань, Улов же кончился; и боевую длань Не своевременно ль поднять на утоленье Желания вождя? Олоферн Пустое ослепленье! Нож в грудь вонзается скорее, чем от стен До дома женщины я доскачу и в плен Желанное возьму. И буду ли спокоен, Что ранее меня убийством пьяный воин Не прикоснется к ней? Доколе не пришла В стан эта женщина, знай, ни одна стрела Не пролетит от нас за стену и не сдвину Ни одного кремня стены, хотя б на спину Навузарданову пришлось грузить меха И воду вверх возить... Да ведают: глуха На зов побед душа - я побеждал довольно! Пусть пленниц воины насилуют привольно - Ко мне враг-женщина должна придти сама Для обольщения. Вагой Для рабьего ума, О господин, твои пути неизъяснимы! Олоферн Я не сильнее ли ее?.. Голос Рабсака Нет, несравнимы Ни с чем, о господин, твои деянья! Олоферн Ты, Рабсак? Войди сюда! (Рабсак входит.) Рабсак Чудесной красоты, В уборе радости, в одеждах многоцветных И в искристых камнях бесценных и несметных, И станом, и лицом и мудростью речей Очаровательна, спустилась на ручей, Сияя негою, как сладостная жрица, Наложница богов, и властью, как царица, И стала женщина и возгласила к нам: "Я с миром прихожу к Ассуровым сынам, Да слышит Олоферн речь уст его рабыни. Коль соизволит он, и море и пустыни Покроет славою неизрекомых дел! Ведите же меня к нему!" Но я не смел Ни привести ее в шатер без дозволенья, Ни пренебречь мольбой. Жду ныне повеленья: Здесь за шатром она, и собрались вожди На весть о женщине. Олоферн Всех поскорей введи! Внеси серебряных лампад! Побольше света! (Вносят горящие светильники и лампады. Рабсак вводит Юдифь с Керенгапух: они падают ниц; за ними входят Ассирийские военачальники.) Не думай, женщина, что мирного привета Я не ценю! Восстань! И ты, старуха, встань! Предавшимся царю меч не пронзит гортань. И если б ваш народ по первой царской вести К нам вышел, то теперь не увидал бы мести; И, если бы, смирясь хотя на этот раз, Вы покорились мне, быть может, милость глаз Вас пощадила бы - дух, сытый отомщеньем, Вы снова возалкать своим сопротивленьем Заставили... Теперь, прелестная жена, Поведай словом уст, чем ты привлечена В сень моего шатра? Юдифь Меня приводит слава Твоих великих дел, и сердцем не лукава Твоя раба во всем, что скажет в эту ночь. Я научу тебя, как должно превозмочь Сопротивленье стен высокой Ветилуи. Ты мудростью отвел живительные струи От города, и вот, безводьем истомлен И немощью своей в паденье увлечен, Народ готовится к попранию закона. Он собирается терзать животным лона И выпить кровь их жил, что нам воспрещено; Наставлен жаждою, он вспомнил и вино, Назначенное тем, кто предстоит во храме Пред Божиим лицом - того вина руками Нам не дозволено коснуться... Я раба У Бога верная, и грозная судьба Пусть бьет ослушников, но я не буду с ними! К тебе пришла раба, известьями своими Надеясь ублажить твой гневный дух. Она Угодна ли глазам властителя? Олоферн Жена, Ты угодила мне и хитростью, и станом И прелестью лица. Да я бы счел обманом, Когда б не видел сам, что на сухой скале В безвестном городе, последнем на земле, Такая женщина, незримая доселе, Живет сокрытая! Ты посмотри, не все ли Здесь воспламенены присутствием твоим? Юдифь О, будь благословен и навсегда хвалим День муки матери, коль я тебе угодна! Я в воле глаз твоих, но только пусть свободно Я выхожу за стан перед рассветом. Бог Мне предукажет день, в который их порог Он обнажит тебе на славу, коль моленья И омовения по слову откровенья Я буду совершать. Властитель Ахиор Не ложно возвестил: Израиль до тех пор Неколебим, пока не потоптал закона! В пять дней свершится грех - и вступишь без урона На высоту горы, на Иерусалим Как меч опустишься, и языком своим Нес не пошевельнет против твоей победы! Олоферн Ты здесь не пленница, и никакие беды Неволи не грозят предавшимся царю. Нет за тобою глаз! - я громко говорю, А слово уст моих - судьба. И если даже Ты козни принесла с собою, что мне в страже? И Ахиора к вам не отпустил ли я? Нет, в ослеплении восставших на меня Я не казню рукой рабов и не неволю, Но сам им меч даю - пусть испытают долю, Которую в душе наметили себе! Юдифь О властелин судеб! И к дерзостной мольбе Ты благосклонен, вождь! Муж неисповедимый, Кто может устоять перед тобой, палимый Огнями гнева глаз? Ты видишь, я чиста В намереньях и вот - стою. Олоферн Ты - красота! А речи женщины, я вижу, не лукавы. Я в бездобычности сегодняшней облавы Отчаянья врагов уж заподозрил знак. Послушайте теперь, Навузардан, Рабсак, И ты, Тартан, и все! Мы подождем немного В надежде на ее неведомого Бога И, коль обманемся, я вспомню твой совет, Навузардан! Навузардан О вождь! Олоферн И если пятый свет Нас утром озарит в таком же ожиданьи, Пусть обнажится меч, хотя в моем мечтаньи Я и решил его не поднимать на тех, Последних на земле. Навузардан Мне изо всех утех Нет большей, как узнать, что и мои советы Запоминаешь ты, о господин! Олоферн Приветы Примите от меня, вожди! Ассирийцы О господин, Прощай, прощай! (все уходят, кроме Олоферна, Юдифи, Вагой и Керенгапух.) Олоферн Вагой! Чтоб ночью ни один Не смел войти сюда! О наслажденье взглядов, Как звать тебя? Юдифь Юдифь. Олоферн Юдифь, тебе нарядов Не предлагаю я, смотря на твой, но вин, И брашен и плодов возделанных долин, Вагой, им доставляй по воле. Дорогое Убранство разложи в роскошнейшем покое Гаремного шатра... Юдифь О приклони свой слух К моим молениям. В ее мешке на двух Есть пища. Мне нельзя есть мяса или хлеба, Не приготовленных по правилам. Потреба Твоей рабы скромна, а для обоих нас Мне следует греха стеречься. Олоферн А запас Иссякнет - и тогда? Юдифь Бог до иссякновенья Через меня свершит определенья. Олоферн Тогда Он утолит и мой взалкавший дух! А эту как зовут, Юдифь? Юдифь Керенгапух. Олоферн С Керенгапух, Вагой, пойди и в их покое, Что только возалкать желание людское Способно, помести, и оставайся там! (Вагой и Керенгапух уходят.) Ты не Астарта ли, сошедшая во храм? В свой храм ты, женщина, вошла в одежде брачной, О опьяненье глаз! Под пеленой прозрачной Вздымая жаркий пух двух белых лебедей, Смерть - утоление, владычица людей, Яд - кубок ярких губ, ты, женщина со мною! Юдифь Раба не слышала за нашею стеною Слов восхваления такого, как твое! На высоту надежд превознесла ее Речь всемогущего. Как сладостною песней Я упиваюсь ей! Олоферн Живая, ты чудесней Воспоминания. Вино любви, жена, Ты льешь, влекущее... Ты много познана Познанием тебя блаженными бужами? Юдифь Бездетная вдова, я поясом с ножами Перепоясалась у чресл, и ни один В три года моего вдовства, о господин, Муж не познал меня, хоть и желали много. Олоферн И ни один из них не преступил порога? И тело пожалел раздрать об острия Ограды сада нег? О, сладостность твоя У диких пастухов пропала бы бесцельно! Соединение с Изидою смертельно: Пусть все в моем шатре висящие мечи Из чресл сверкающих исходят, как лучи, Я прилеплюсь к тебе и в сладости изною... Я напою тебя горячею волною Хмельного молока и мед в густом вине Я выпью... (Олоферн кладет руки на плечи Юдифи.) Ты дрожишь? Юдифь И ты дрожишь - в огне... КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОГО ДЕЙСТВИЯ ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ Перед рассветом у шатра Олоферна. Керенгапух сидит на земле, скорчившись. Керенгапух О Боже... Господи... (Юдифь с головою Олоферна вырывается из шатра,) Юдифь Смотри! Керенгапух Ты совершила Свои подвиг, славная в Израиле! Юдифь О, сила Нашлась и в женщине. О, будь благословен Тяжеловесный меч, меч, мой постыдный плен В неомрачимую победу обративший! О Боже, женскою рукою совершивший Казнь над гордынею прислужников царя, Возмнивших сокрушить рога у алтаря, О Вседержитель сил! Облекшись багряницей, Ассур тщеславился конем и колесницей, Гордился силой ног и мышцею плеча, Надеялся на щит, на острие меча, На копья и пращи, лишь одного не ведал, Что Ты - Господь. Ты - Царь над гордыми: Ты не дал Надеждам гордости торжествовать, но, в срам Завоевателю, судил не топорам, Не огненным мечам им обезглавить плечи, Но отуманенным приманкой хитрой речи Ты женскою рукой внушительный удар Нанес, да видят все, что избавленье - дар Господней милости, а смерть - Господня кара. Вершат дела людей не люди! Клубом пара Уносится в огонь плеснутая вода! Керенгапух О верю, Господи, не унесут года, Не смоют в памяти того, что вижу ныне! За благочестие Ты даровал рабыне Такое зрелище... Скорее поспешим Путем обдуманным и принесем своим Весть о спасении. Юдифь Да, да, иди скорей! Керенгапух Иди! А ты? Юдифь Иди, я говорю! Керенгапух Мудрее Ты, госпожа, меня, но я еще в уме! Зачем останешься?.. Что ждать?.. Зачем во тьме Мне мысль держать?.. Скажи!.. Юдифь Моих путей и прежде Не понимала ты, но по моей надежде Не совершилось ли? По опыту суди И ныне: довершу, что начала. Иди! Прячь голову в мешок... Переходи повыше Ручей, вверх подымись и чуть завидишь крыши И стены города из-за скалы, зажги Свой факел и кричи: "Без головы враги!" Условные слова услышат и ворота Откроют. Возвести, как удалась охота На льва и голову показывай... кричи! Пусть просыпаются, берут щиты, мечи! А не поверит кто, пусть голову покажет Князь Ахиору тот, она ли это, скажет! Кричи, что в стане страх и что враги бегут... Миг дорог мне... Спеши! Керенгапух Я поспешу, а тут Что станется с тобой? Юдифь Я может быть, дорогой И догоню тебя. Не мучь себя тревогой: Вне стражи буду я скорей, чем ты у стен. Иди, Господь с тобой. Керенгапух Позволь твоих колен Коснуться мне! Юдифь Нет, нет! Дай обниму... Керенгапух Ты скоро? Юдифь Да, но спеши - заря! Керенгапух Прощай, прощай, опора Израиля. (Керенгапух с головой в мешке уходит.) Голос Воина Кто тут? Голос Керенгапух Керенгапух. Голос Воина Одна? Голос Керенгапух Да, госпожа потом... Голос Воина Ну в эту ночку сна Ей видно не вкусить вкусней ей видно, ложе... Иди себе! А будь ты, право, моложе Ты б дождалась ее без скуки. Чтобы ей Другую привести, лет на сто поюней! (Долгая тишина.) Юдифь Кому нужна стрела, сломившаяся в ране Пронзенного врага? О счастье, что заране Я не предвидела всего: тогда бы сил Не стало у меня, тогда бы он носил Прямую голову и шел, смывая кровью Пыль с пальцев крепких ног. Я ль по пути к становью Обратного пути искала и, хитря, Здесь в гордости врага нашла поводыря, С которым мне ничто все стража и заставы! И вот - долг совершен, а за наградой славы Я не иду... Нет сил... Могла ли ждать, могла ль, Глаз, прозревающих как будто бы всю даль Моих намерений? Как часто утомленный, Он голову клонил, и гаснул раскаленный Блеск взора... миг и всё! Но ловко, как змея, Он ускользал и вновь, смутясь. смотрела я, Как, дерзко обнажив сверкающие зубы, Улыбкой зыблились пылающие губы. Пылающие мной! О идол золотой - Он надо мной сиял ужасной красотой, Как панцырь крепкого и блещущего тела. Испытывала вновь я мужа... Я б хотела Всю кожу, щеки, грудь сорвать ногтями прочь! Как телу на себе переносить невмочь Одежды смрадные, так тело нестерпимо! Муж жив в жене и с ней он смешан неделимо И может сызнова ожить... Он не добит, Покуда я жива! Хоть оземь раздробит Князь голову, а труп хоть в клочья разорвать бы, Во мне живой жив муж! И после этой свадьбы На свет взгляну? Богинь постыдных имена Пятнали душу мне, и я, озарена Неровным пламенем дурманящих возжений, Рабой-богинею, чад мерзостных служений Вдыхала... Господи, очисти! Сколько раз, Зажав отчаянье в душе и в искрах глаз Злой ужас затаив, всей волей вожделенья Не вымогала ль я в себе - и утоленья В безумьи не пила ль, чтоб сжечь его собой! Отчаявшись во всем, последнею рабой. Послушной каждому малейшему желанью Я эту ночь была и вся его пыланью Далась уступчиво... И вдруг его лицо Затихло, и глаза закрылись, и кольцо У стана свитых рук ослабло... непритворно, Я сразу поняла, он задремал: покорно И тихо, как дитя, склонился головой Он к моему плечу. Мгновенно, ужас свой Забыв, я вся зажглась враждой; оберегая Нежданный сон, сползла, и, как была нагая, Давно манивший меч приподымала: враг С блаженством на лице, пьян наслажденьем, наг, Раскидисто лежал... всей силой размахнула Я непосильный меч - и, кровь, от разгула Еще горевшею, забрызгана, восторг, Хмель мести взвидела! Пусть враг на мне расторг Одежды моего вдовства, он, безголовый, Гниет в своей крови. О, от зари багровый Небесный свод, смотри, смотри на смерть, на месть! Я ею до конца натешусь... Скоро весть Дойдет до города. О Боже! Скоро, скоро Дух вырвется из пут страданья и позора И полетит к Тебе, ликуя, упоен Восторгом мщения над скопищем племен, Дерзнувших посягнуть на наш народ... Наверно Уж скоро, извещен о смерти Олоферна, Князь поведет войска из города... Господь! Дай одоления, молю, не обесплодь Пред жатвою Тебе уж обреченных всходов, (Доносится шум пробуждающегося становья.) Миг близится... О ты, посмешище народов, Ассур, утративший и жизнь, и честь, и власть На лоне женщины! Миг близится... (Стук шагов; Юдифь скрывается в шатре.) Голос Вагоя Напасть Они готовятся? Голос Рабсака О как мы были б рады. Но, если я скажу, что, истомясь, пощады Они хотят просить, не будет ли верней? (Рабсак, в сопровождении воинов, и Вагой входят.) Рабсак Но всё же донесем вождю. Вагой Он спит. Рабсак Всё с ней? Вагой Да, с ней, и приказал ни под каким предлогом В шатер, коль там она, не заходить. Рабсак Залогом Пусть будет голова, что мы на этот раз Должны ослушаться: давая свой приказ, Едва ли он хотел не видеть, как осада Со славой кончится! Вагой Понятная досада Для юного вождя, но Олоферн давно Недобродившее и слабое вино Успехов боевых снял со стола и, право, Ему любой другой приятней будет слава, Как к славе он привык настолько, что она Не отвлекла его от утреннего сна И от наложницы. И подождать мы можем Известий, чтоб не стать смешными, коль встревожим Его до времени. Тем временем и сам Проснется, может быть, и смятым волосам Вниманье уделит, и вестникам... Рабсак Однако, Вон, видишь, вестники. Не битва ль? Вагой Просто драка! Здесь хватит и ее. (Входят несколько воинов.) Старший воин Из города ряды Вооруженные выходят. У воды Построясь в боевой порядок, мы готовы И в силах вылазку отбросить... И оковы Уж приготовлены для пленных... Вагой Не тревожь Сна Олофернова, Рабсак! И для чего ж Предусмотрительность Навузардана с нами? Старший Воин Навузардан велел просить, чтоб под стенами Явился Олоферн. (Вбегает лучник.) Лучник Скорей будите стан! Готовьтесь в бой! Рабсак Что? Что? Лучник Мне сам Навузардан Велел властителя позвать! Вагой Что за расправа? Лучник Враги набросились и с криком лгут лукаво, Что Олоферн убит... Пусть выйдет. Смущены Войска... Ватой Не лани ль вы, что языком лгуны Вас гонят пред собой? А ну они натянут И луки? Что тогда? Лучник Их стрелы в них отпрянут. Но их слова страшней! Вагой Ты не овец в горах Здесь криком гонишь вниз на водопой! Твой страх Не всеми разделен. Молчи! А если нужно Нарушить сон вождя, посовещавшись дружно, Решимте же... Лучник Он спит? Как крепко он заснул. Что разбудить его не мог ни крик, пи гул Везде разросшийся... Рабсак Что говоришь? (Вбегают воины.) Воин Смятенье Наполнило войска! Крики беглецов Убит! Убит! Спасенье! Убит! Вагой Поди туда! Рабсак Мне страшно... Не войду! (Юдифь откидывает перед Рабсаком завесу шатра и остается у входа. Оцепенение.) Без головы... Голос Навузардана Что конь, забытый в поводу, Перестоялись мы - не занестись бы в беге! Стойки одни гонцы, да, видно, стоек в неге... (Навузардану в полном вооружении, с нагим мечом, входит и оцепеневает. Бегство.) Беглецы Убит! Убит! Убит! И голову враги На острие копья несут... Теперь беги! Не перечесть врагов... Их целые потоки!.. Навузардан Взять эту... и убить! (Воины подступают к Юдифи. Беглецы проникают в шатры. Грабеж.) Беглецы Они как львы жестоки! Добычу что бросать? Спасайте-ка добро! Бегите! Он убит! Навузардан Бросайте серебро, Сосуды, золото! Всё! Всё! Бежать так скоро! Где в бегстве выбьетесь из сил там место сбора, Пусть в храмах полежат богатства до тех пор, Пока сюда придет Навуходоносор! (Юдифь схватывают.) КОНЕЦ ПРИМЕЧАНИЯ Впервые - Русская мысль. Прага; Берлин, 1923. Кн. VI-VIII. С. 8-61. Печатается по этому изданию. Печатая "Юдифь" и статью Ю. Л. Сазоновой-Слонимской "Николай Владимирович Недоброво", редактор журнала П. Б. Струве сделал такое примечание: "Я с душевным удовлетворением помещаю "Юдифь", посмертное произведение Н. В. Недоброво, который был всегда желанным сотрудником Русской Мысли, и любовно написанный Ю. Л. Сазоновой-Слонимской его портрет. Личность Н. В. Недоброво даже для тех, кто не был с ним лично близок, была отмечена внутренней значительностью и глубиной". Юдифь (Иудифь), в ветхозаветной апокрифической повести благочестивая вдова, спасающая свой город от нашествия ассирийцев. О соответствии содержания трагедии Недоброво и книги Юдифи см. содержательную статью Е. Н. Орловой "Юдифь или Олоферн?" - Вопросы литературы. 1999. No 6. С. 299-319. Уже первое упоминание о замысле трагедии в дневнике Недоброво позволяет оценить нетрадиционность его подхода к выбранной теме: "Как-то раз в Симферополе я разговаривал с Любовью Александровной Ольхиной о том, что, выручая разных людей из тюрем и из войны и путешествуя для этого по разным генералам etc, она, в сущности, уподобляется Монне Ванне. Она сказала, что да, и что она могла бы быть и Юдифью. "В этом случае недурно было бы оказаться Олоферном", - подумал я, и мне в голову пришла идея прекрасной трагедии в стиле французского классицизма. <...> Вообще, я разрушу представление, что Олоферн что-то грубое и всклокоченное. Это будет самый изящнейший генерал-губернатор, какого только можно придумать. <...> Вся горечь трагедии будет заключаться в том, что, в то время как Юдифь будет думать, что она перехитрила Олоферна и великая героиня, публике будет ясно, что великий герой желания - Олоферн, и Юдифь - игрушка в его руках, его прихоть" (ИРЛИ. Ф. 201. No 30. Л. 56 об. - 57). Упоминания о "Юдифи" встречаются в дневниковых записях 1905 (No 39. Л. 68 об.), 1907 годов (No 41. Л. 9); трагедия вынашивается долго и становится своеобразным "семейным" произведением ("наша трагедия" - No 39. Л. 85 об.) супругов Недоброво. Однако писать ее Недоброво начал 11 июля 1909 года в Гурзуфе, а закончил 9 сентября 1911 г. в Тегернзе. 7. X. 1912г. в Петербурге "Юдифь" была окончательно отделана и переписана в дневнике. (ИРЛИ. Ф. 201^ No 41. Л. 70-98 об.). И. Г. Кравцова и Г. В. Обатнин в статье "Материалы Н. В. Недоброво в Пушкинском доме" сообщают, что "в фонде Н. А. Котляревского (ИРЛИ. No 14195) находится также машинописная копия "Юдифи" с краткой заметкой о Недоброво, написанной Котляревским на титульном листе принадлежащего ему экземпляра трагедии: "Николай Владимирович Недоброво, молодой талантливый критик и поэт нового направления, умер в 1919 г. "Юдифь" - первое его крупное произведение. Недоброво много работал над творчеством Тютчева и Фета. Обладал хорошим знанием классических языков. Женат был на Любови Александровне Ольхиной - дочери поэта, одной из первых красавиц Петербурга. Замысел "Юдифи" выработан ими сообща. Н. Котляревский" (Шестые Тыняновские чтения... С. 100). В 1913-1914 гг. Недоброво пытался поставить "Юдифь" на сцене МХАТа, но эти попытки успехом не увенчались.